Солнце гигахруща (Том 1. Том 2)

48. Планы на будущее

Они молча принялись доставать из своих сумок пакеты с концентратом. Андрей молча выдавил в себя две порции, бросая взгляды на своих соседей по ячейке. Это была обычная казарменная комната с кучей кроватей.

— Что так поглядываете, Андрей Павлович? — спросил Звездин, расположившийся в углу на скамье.

— Нет, ничего, — он мотнул головой.

— Что вы все скромничаете? Нет, ты посмотри на него! — он обратился к Георгию, который расположился на койке рядом. — В последний путь собрались, можно сказать, а он все скромничает. Говорите! — в дружеской манере приказал он.

— Да я просто смотрю, что мы отдельно от других поселились.

— И что? — искренне удивился партократ.

— Отдельно от других. Отбиваемся как-будто. Странно выглядит.

— Совсем не странно! — на губах Звездина появилась легкая улыбка. — Мы — управляющее звено, они — боевое. Ведь скажи, Георгий.

— Все верно, — тот доставал из сумки концентрат, но все еще держал на голове противогаз. — В случае контакта или самосбора открываются другие ячейки, чтобы не ставить под угрозу нас.

— Ладно, — Андрей мотнул головой. — Я просто подумал о привилегиях.

— Привилегии?! — Звездин прыснул смехом. — Какие это? Сидеть на скамье и выдавливать в себя пресный концентрат? Да если бы жители гигахруща видели это! То поняли бы, какая мы демократичная власть. И несправедливо оболганная. Вы ведь до сих пор воспринимаете нас этакими обжорами, пока все голодают, м? Только честно отвечайте!

— Ну не так, конечно, — соврал Андрей.

— Да что вы юлите, — махнул на него рукой Звездин. — Мне то можете говорить правду. Я же у вас ответ по глазам вижу.

— Ладно, — кивнул мужчина. — Примерно так и считаю. Или привык считать.

— Это уже более похоже на правду, — заметно просветлел собеседник. — Хотя странно слышать подобное от человека, который больше цикла провел на так называемых верхних этажах. Видели там роскошь, богатства, обжорство?

— Нет, — Андрей чувствовал себя как маленький ребенок перед взрослым.

— Тогда почему до сих пор верите в благолепные этажи? Там ведь все не сильно отличается от того места, где вы прожили большую часть времени.

— Не знаю, — он отвел взгляд.

— То-то же! — Звездин указал на него пальцем. — И всем бы так. Хоть экскурсии к нам води. А то кого не спросишь — все думают, что у нас на верхних этажах сады какие-то. А сколько там работают, вы видели? Ведь не один вы в испытательном комплексе ночевали. Брагин тоже в своем кабинете, между прочим. И многие другие, между прочим, тоже.

Он прилип губами к тюбику, думая о чем-то своем. Было неожиданно непривычно видеть Звездина в таком виде — обряженного в резиновый плащ с бездумным видом сосущего концентрат из пластика.

— Хотя, надо признаться, и в том мире о нас так думают. Видать, что-то неправильное делаем, — вновь заговорил партократ. — И это при том, что излишне зарвавшихся ставим на место. Но ведь и мы не всесильны, — он рассуждал вслух. — Был тут у нас один, хотел себе картин в ячейку стащить. Мы ему объяснили, что поступает он неправильно. Здесь-то все в скромных условиях живем. А там — другое дело, — он заметно погрустнел. — Когда шкатулку в первый раз включали, меня совсем не радовало, что творилось в стране.

— Меня тоже, — отозвался Георгий, который выложил паек на сетчатую поверхность кровати, но все еще сидел в противогазе.

— Повсюду войны маячили, — Звездин закивал головой. — Хотя казалось бы, зачем? Что делить?

— Из-за чего там войны? — спросил Андрей.

— Все из-за того же, что и здесь, — прогремел ликвидатор. — Влияние, ресурсы.

— Ну все же немного по-другому, — поправил его Звездин. — Тут общежития более или менее обеспечены всем, главное — правильно распорядиться. А там… — он задумался. — Вот представьте, Андрей Викторович, что есть один гигахрущ. Или одно общежитие, в котором живут десять миллионов человек. А рядом стоит точно такой же с таким же населением. Но вдруг оказывается, что завод по очистке воды — один. Вот и идут одни десять миллионов на другие десять.

— Десять миллионов? — Андрей открыл рот от удивления.

— Ну нет, не все десять сразу, конечно. Есть и дети, и женщины, и старики. Но в общем вам понятно, да? Потом война заканчивается и оказывается, что вместо двадцати суммарных миллионов осталось, скажем, пятнадцать. И что, вы думаете, происходит дальше?

— Они… — задумался мужчина. — Живут дальше?

— Неверно! — Звездин рассмеялся. — Они обнаруживают, что в их объединенный гигахрущ соседствует с другим объединенным гигахрущем, промеж которых стоят заводы по производству еды. И что начинается?

— Еще одна война?

— Вот теперь верно! — с радостью отметил партократ. — И так постоянно. Войны за ресурсы. За еду, воду, жилье, горючее…

— За горючее в первую очередь, — отозвался Георгий.

— Да-а, — протяжно согласился Звездин. — Из-за него миллионы людей во всему миру гибнут, — затем сделал паузу, размышляя. — Мы ведь, знаете, почему фрактальную установку изобретать начали?

— Чтобы обеспечить всех ресурсами? — после некоторой задержки ответил Андрей.

— Да, все так, — уже серьезно произнес партократ. — Эта идея будоражила прогрессивную часть человечества три столетия. Три сотни гигациклов мечтали и думали о том, как дать людям все необходимое. Чтобы не было войн, голода, смерти… — он вновь задумался.

— И не было боли, страха, страданий, — произнес Андрей непроизвольно, вспомнив сына.

— Всё так, — Звездин закивал. — Это ведь из мира фантастики. Помните наши доработанные ФУПы? Представьте, что можно поставить десять таких установок где-нибудь в пустыне и пятьдесят тысяч человек обеспечены почти всем необходимым — водой, едой, топливом, стройматериалами. Главное исходный материал иногда подвозить.

— Или в космос, — вновь подал голос ликвидатор.

— Космос, черт его побери! — Звездин приложил руку к щеке, качая головой. — Проблема обеспечения космонавтов тут же пропадает. Человечество путешествует к звездным далям, расселяется по солнечной системе, — мечтал вслух мужчина. — Какие возможности! Какие возможности!

— Да, но все испортили, — прервал полет фантазии Григорий.

Андрей опустил взгляд, чувствуя, как румянец заливает щеки.

— Не то слово, — не обращая внимания на сидящего напротив, согласился партократ. — Ведь говорили, со всех подписку брали о неразглашении. И какая-то сволочь проболталась! Хотя, казалось бы, научный городок, подбор кадров. А потом разведка сообщает о том, что у противника есть сведения о многообещающем проекте по созданию источника альтернативной энергии. Они ведь знали, создай мы действующий ФУП в том мире, неизбежно бы выиграли.

— Знали. Поэтому и постарались, — ликвидатор кивнул. — Поэтому и сидим тут. С ним, — он мотнул противогазом в сторону Андрея.

— Ну право вам! — оживился Звездин. — Не он, так кто-нибудь другой. Засланных было не один и не два. А в тех условиях… — он снова задумался. — Я, честно признать, думаю, что гигахрущ — это естественное развитие событий. По-другому и быть не могло.

— Ну перестаньте, — ликвидатор помотал в стороны фильтром противогаза. — Могли бы и избежать.

— А что перестать? — еще более энергично ответил партократ. — Страна по швам трещала. Сколько предателей в руководстве! Или ты другого мнения, Георгий?

— Того же самого, — он несколько секунд подумал. — Надо было их всех к стенке. Как в тридцать седьмом.

— Так может и сообразили уже тридцать седьмой-то, — с унылой надеждой произнес партократ.

— Сомневаюсь, — он вновь помотал головой. — В руководстве самозванцы да приспособленцы чрез одного.

Звездин с полминуты сидел молча, все глубже уходя в воспоминания. Андрею было малопонятен этот разговор, но он с большим интересом наблюдал за людьми, которые все еще оставались для него загадкой.

— К сожалению, вынужден с тобой согласиться, — наконец произнес партократ с грустью в голосе. — Интересно, что там сейчас? Хоть бы одним глазком, а? А то ведь… Страдаем здесь. Бредем впотьмах. А может вместо сердца Данко принесем им ящик Пандоры? Как думаешь, Георгий?

— Я об этом не хочу думать. Мне надо экспедицию до указанного места довести.

— Вот неправильно, — Звездин потряс пальцем на ликвидатора. — Вы, как кулак партии, должны полностью осознавать важность момента…

— Осознаю я, — виноватым голосом ответил ликвидатор.

— Не только осознавать, но и размышлять над вехами истории. Своем месте в нем!

— Константин Павлович, — уже умоляюще начал Георгий, — ну что вы со своей политинформацией. Дайте отдохнуть.

Партократ улыбнулся и махнул на ликвидатора рукой. Пару минут они сидели молча.

— Я бы, конечно, хотел верить, что мы несем им сердце, которое осветит человечеству путь, — Звездин вернулся к мечтательным размышлениям. — И сейчас, как бы мы не относились к ФУПу, мы тоже идем к сердцу. Сердцу гигахруща. Пока оно бьется — есть гигахрущ. Как выключим его — все эти годы страданий и блужданий закончатся.

Услышав это, Андрей призадумался. Звездин, хоть и погрузился к размышления, но перемену настроения своего подопечного заметил достаточно скоро. Он внимательно следил за лицом мужчины, догадываясь, о чем тот думает.

— Сына вспоминаете, — предположил партократ.

— Да, — сухо ответил Андрей и отвел взгляд.

— Это естественно, не переживайте. Только держите в голове то, что я вам уже говорил. Не забывайте об этом.

Мужчина заерзал на своем месте, чувствуя, что разговор вышел в неудобное для него русло. Он взглянул на Георгия, который все так же сидел в полном защитном облачении с концентратом, лежавшим рядом.

— Вы противогаз никогда не снимаете? — как можно более дружелюбно спросил Андрей.

Ликвидатор хмыкнул что-то непонятное и не стал отвечать.

— Конечно, снимает, — заговорил за него Звездин. — Это железное правило для всех вне зависимости от должности.

— Почему? — Андрей несколько секунд подумал. — Боитесь, что незнакомец прокрадется?

— Боимся, что самосбор прокрадется, — с улыбкой ответил партократ. — Помнишь, Георгий?

— Как тут не помнить, — прогремел ликвидатор и издал смех. — Такое не забыть.

— Это в какой год было?

— Седьмой, кажется. Мы после этого еще изменения в устав ввели.

— А что там было? — спросил Андрей заинтересованно.

— Повстречались с черными ликвидаторами, — произнес Звездин и на последних словах выпучил глаза.

— Это не байка? — удивился мужчина.

— Какая там байка, если они от меня на том же расстоянии были, что и ты сейчас, — сказал Георгий.

— Смешная история, на самом деле, — Звездин расплылся в широкой улыбке. — Ты, говоришь, подумал, что там отряд Каминского?

— Ну, — ликвидатор кивнул.

— Расскажи Андрею Викторовичу это историю, будь добр, — партократ устал намекать и попросил напрямую.

Тот минуты две сидел молча, погрузившись в воспоминания. Андрей сначала подумал, что тот не собирался делиться ими с чужим человеком. Но внешний вид Звездина подсказывал ему, что ликвидатор рано или поздно заговорит. Наконец, послышался голос из противогаза.

— Где-то на седьмой год расширяли общежитие на шестисотом этаже. Нас там самосбором залило и отряды оказались отрезаны один от другого. На меня и трех бойцов нежить поперла. Отбивались от них целый час и постоянно отступали. Ребята в итоге все там и полегли, я один остался. Уже патроны на исходе, думаю, один надо для себя сберечь. А потом раз! — он неожиданно оживился. — Из темноты вылетает отряд из пяти бойцов, да вооружены одними граблями. И как они начали работать граблями, я диву дивился! Один втыкает инструмент твари в шею, другой бьет под пузо, остальные втыкаются в разные стороны и начинают рвать падлюку. Буквально рвать! От одной избавились, другой, третьей. А я стою с открытым ртом и как дурак наблюдаю за их работой. Ну, думаю, слаженно работают черти! Сразу подумал, что это ребята Каминского были — у того слаженность и дисциплина на высочайшем уровне были. Думаю, сейчас расскажет руководству о своей методике, нас всех на одни грабли пересадят, — он посмеялся вместе со Звездиным. — Надо ли думать: патроны не тратим, горючее не жгём, на всем экономим. Нет, думаю, надо с ним обязательно поговорить, чтобы мы с одними граблями не остались. А потом вспоминаю, что отряды Каминского на другое направление отправили. Не его это были ребята. Ну я подождал, пока они закончат с тварями. Всех убили. А потом, представляешь, достали какие-то банки стеклянные и жестяные и стали остатки чудищ и черную слизь в них собирать. Без инструмента. Хватают кусок слизи и в банку закидывают. Я в тот момент подумал, что ребята умом тронулись. Подхожу к ним поближе, приветствую. А они не реагируют. Я еще раз поздоровался. Они молчат. Потом один из них встает и смотрит на меня пристально так. Я к нему навстречу шаг делаю, а у того в линзах глаз не видно. Все черное. До меня тогда дошло, что это могут быть за ребята. Я ствол поднял и тихонечко назад попятился.

— А они что? — спросил завороженный Андрей.

— Продолжили сбор слизи и останков. А я до своих дошел. Я к тому моменту думал, что уже ничего не боюсь. А меня встречают и спрашивают, чего ты, говорят, Георгий, дрожишь весь. Как смог объяснил им. Всем отрядом сходили обратно на разведку. Тех ликвидаторов там уже не было.

— Может их и вовсе не было?

— Были разодранные граблями чудища. И ни одного пулевого отверстия в них, — грубовато ответил Георгий.

— Были-были, — подтвердил Звездин. — Мы потом неоднократно фиксировали сначала истории о черных ликвидаторах, потом и встречались с ними.

— Вступали в бой? — спросил Андрей.

— Нет, — ответил ликвидатор. — К людям они не проявляли агрессии. По крайней мере нам о таких случаях неизвестно.

— А говорят ведь… — мужчина вспоминал байки. — Что черные ликвидаторы ходят по блокам и ячейкам, чтобы людей убивать. Отключают тревогу, а потом всех кромсают.

— Придумать люди все, что угодно могут, — махнул рукой партократ. — Хотя я бы таких ребят опасался. Но свою полезную роль они играют, как никак. Во-первых, самосбор ликвидируют, да без всяких затрат.

Он поднял палец вверх и вместе с Георгием засмеялся.

— А во-вторых? — поинтересовался Андрей.

— После встречи с ними мы как раз и пришли к идее об использования ФУПов для восполнения кадров.

— Копирования людей?

— Да, — невозмутимо ответил Звездин. — Копировали и копируем. И будем копировать. В нынешних условиях без этого никак.

Воображение Андрея сильно разыгралось и, пока другие молчали, он все думал о том, как людей помещают во фрактальные установки и том, сколько их живет на просторах гигахруща. Затем он перескочил на другую, но связанную с ней мысль.

— Ведь вы говорили, что мы живем в нулевом секторе, так?

— Конечно, — кивнул партократ.

— И что гигахрущ по сути бесконечен. Ведь он возобновляет сам себя. И везде есть свое общежитие, своя партия и так далее.

— Естественно. С некоторыми погрешностями.

— Откуда вам известно, что мы — нулевой сектор? Ведь мы можем просто считать таковыми, а на самом деле мы — лишь копия. И нулевой сектор не у нас.

— Мы прорабатывали этот вопрос неоднократно. Такие сомнения поднимались не раз, — серьезно отвечал Звездин. — Но мы провели несколько тестов и исследований, во-первых. А потом по ряду признаков определили, что мы и есть нулевой сектор. Хотя, конечно…

— Что? — не дождавшись продолжения спросил Андрей.

— Мы не можем полностью отрицать вероятность того, что наш нулевой сектор не является первичным. Все же гигахрущ бесконечен, а самосбор, который творит этот мир, непознаваем. Но если принять данное предположение, то получается полная бессмыслица. Просто бессмыслица.

— А если… — Андрей сначала боялся озвучить мысль, но, вспомнив сына, стал посмелее. — Если наш план не сработает? Если мы дойдем до ФУПа, а его отключение никак не повлияет на наш мир?

— Тогда мы развернемся и пойдем обратно! — Звездин неожиданно вскинул руки вверх, будто готов был подлететь от радости. — И скажем остальным, что ФУП — это бред, надо перестать маяться дурью и переключится на более важные задания! А ты что будешь делать, Георгий?

— Работать в ликвидаторах, — сухо ответил тот и усмехнулся.

— А если серьезно, то гораздо более сложный вопрос — что мы будем делать, когда отключим ФУП. Не думали над этим, Андрей Викторович?

— Думал. Но тяжело представить. Это вы помните тот мир. А я — нет.

— Вы все быстро вспомните, уверяю вас. Как вы вспомнили устройство ФУПа, — сказал Звездин уже деловым тоном. — Заживете своей жизнью. А мы, — он постучал по портфелю, стоявшему под ногами, — выйдем отсюда и направимся прямиком в министерство, оттуда в НИИ. Расскажем им о результатах шестнадцатилетнего эксперимента. Предоставим наши наработки в области фрактальных установок. И обязательно расскажем о том, как сделать работу безопасной.

— А то построят еще один гигахрущ, — отозвался Георгий.

— Это в нашей полосе гигахрущ, — он хитро прищурился. — А если в других местах?

— Гигаизбу сгенерируют, — пошутил ликвидатор и издал смешок.

— Или гигачум, — подыграл Звездин и тоже засмеялся.

— Гигамазанка! — они вместе взорвались смехом.

Наблюдая за двумя хохочущими мужчинами, Андрей тоже искренне улыбнулся, хоть и не понимал смысла шуток. Но потом быстро погрустнел, вернувшись к своим мыслям. Звездин обтер слезы с глаз и, заметив быструю перемену настроения, снова заговорил.

— Чего погрустнели, Андрей Викторович?

— Я подумал о том мире. У вас там будут НИИ. А у меня что?

— А у вас будут трава, небо и солнце. Вы ведь мечтали об этом?

Мужчина не ответил. Он опустил взгляд под ноги и стал тереть ладони друг о друга, погружаясь в мрачные мысли. Звездин глянул на часы.

— Заговорились мы что-то. Отдыхать надо. Завтра предстоит великий день, — он покопался в портфеле, достал таблетки и отломил пластинку. — Это вам, Андрей Викторович. Примите обязательно. Завтра из пешки вы превратитесь в ферзя.

На этих словах он встал и проследовал к кровати с матрасом, положил у изголовья портфель и принял лежачее положение. Вскоре послышался его громкий храп. Андрей посидел еще несколько минут и последовал примеру Звездина. Принимая удобное положение на кровати, он услышал, как Георгий стянул с себя противогаз и ему сразу захотелось обернуться, чтобы посмотреть на лицо ликвидатора. Однако, страх перед этим грозным мужчиной его тормозил и пока Андрей с ним боролся, таблетки начали действовать и вскоре он уснул.