Солмо

Глава 19

Мы врезались в первый техно-узел без пафоса и фанфар. Никаких «центральных пультов» и «кресел капитана». Узел выглядел как плотный комок переплетённых структур — металлических, композитных и таких, которые вообще не хотелось классифицировать. Он пульсировал, как узел мышц под кожей, и реагировал на приближение так, будто его щекочут током.

Симбиот сразу подсветил зоны:

«Навигационный контур. Силовой буфер. Контроль траекторий. Рекомендуется встраивание промежуточного управляющего слоя».

— Перевожу, — буркнул Баха. — Мы можем воткнуться между «думать» и «делать». И говорить кораблю, как именно исполнять его же команды.

— Отлично, — кивнул я. — Тогда начнём учить его плохим привычкам. Например — слушаться людей.

Выглядело это всё… странно. Руками мы не делали ничего, всё происходило в локальной сети, в поле, построенном между обладателями симбиотов АВАК. Мы развернули импровизированную схему прямо в этом поле: я — как центральный якорь, Баха — техноканал, освобожденные операторы АВАК — сенсорика и энергетика. Получился гибрид, который не был ни живым, ни машинным, но работал.

Когда первый «крюк» вошёл в контур, корабль дёрнулся. Не физически, но я ощутил это как будто огромная собака пытается вырвать у меня из рук поводок, стремясь на свободу.

«Фиксируется сопротивление остаточных протоколов СОЛМО», — доложил симбиот.

— Дави, — коротко сказал я.

Операторы АВАК откликнулись мгновенно. Их поля сомкнулись вокруг узла, не ломая, а переписывая приоритеты. Не «подчинись», а «вот новый порядок, он логичнее».

И — сработало. Я и удивится не успел, так как настраивался на долгую борьбу, а сопротивление полностью пропало.

«Навигационный хаб — под контролем», — сообщил симбиот. — «Передача управляющих функций на временный слой подтверждена».

Я вдруг почувствовал… тишину. Не отсутствие звуков — отсутствие чужой воли. Корабль больше не пытался решать за нас. Он ждал.

— Всё, — выдохнул Баха. — Теперь он тупо исполнитель. Очень большой, очень страшный, но исполнитель.

— Отлично, — сказал я. — Тогда следующий пункт — сделать так, чтобы им было удобно пользоваться.

И вот тут началось самое странное.

Когда мы попытались напрямую управлять контурами — через привычные нам схемы — корабль… не сопротивлялся, но плохо понимал. Как если бы мы объясняли сложный манёвр существу, которое думает в четырёх измерениях и не знает, что такое «вперёд».

— Он не воспринимает команды в нашей логике, ну в смысле логики АВАК — нахмурился Баха. — Ему нужен переводчик.

Симбиот предложил:

«Возможна генерация антропоориентированных интерфейсов. При наличии образца».

Я хмыкнул.

— Образец у нас есть. А ещё, в отличии от тех страхолюдин, что мы освободили, у нас есть имплантаты. Это всё же техника, она должна быть ему понятна. Нужно попробовать управлять им через них. Баха, что думаешь?

— У меня на имплантате нет пилотских баз. — развел руками инженер — Я не умею управлять кораблями. Может ты сам попробуешь Командир? Покажи ему.

И я показал. Не словами. Ощущением. Как выглядит мостик «Земли». Ложементы. Консоли. Тактильные отклики. Простые, понятные действия: нажал — повернул — подтвердил. Это если управлять кораблем в ручном режиме. И тоже самое, но уже через имплантат, как действует пилот, на уровне ощущений, когда те же функции берет на себя вживленный в мозг человека компьютер.

Корабль задумался. Потом — начал меняться. Не весь. Локально.

В районе захваченного хаба структуры начали перестраиваться. Композит уплотнялся, металл выстраивался в плоскости. Появились поверхности. Контуры, похожие на пульты. Ниши, куда хотелось лечь.

— Он… копирует, — ошеломлённо сказал Баха. — Под нашу психомоторику.

— Потому что так проще, — кивнул я. — Мы для него теперь основной оператор. Ему выгодно быть понятным.

Через несколько минут у нас был… мостик.

Не человеческий — но привычный. Панели отзывались на прикосновение. Сформированные кораблем органы управления давали тактильную обратную связь. Даже условные «индикаторы» сформировались — это я случайно представил в своей голове световые индикаторы, подтверждающие выполнение команд.

— Всё, — хмыкнула Кира по каналу. — Поздравляю. Вы только что сделали из технокошмара СОЛМО космический автобус.

— Главное, чтобы без кондуктора, — ответил я. — Как Заг?

— Стабилен. Фон ровный. АВАК держат слово.

Я кивнул и повернулся к новому «пульту».

— Ну что, — сказал я кораблю. — Давай посмотрим, где мы вообще находимся.

Ответ был… неприятным.

Когда АВАК подключили сенсорные петли и вывалили данные, зал на секунду наполнился голографическим адом.

Система. Не одна база. Не десяток. Тысячи!

По всей системе — узлы, доки, ремонтные соты, верфи. Некоторые активны, некоторые в спящем режиме. Где-то строились корабли. Где-то — чинились. Где-то — просто ждали.

— Твою мать… — выдохнул Баха.

Кира молчала. Это было плохим признаком.

«СОЛМО использует данную систему как промышленный кластер», — пояснил симбиот. — «Вероятно, не единственный».

— То есть мы залезли… — медленно начал я.

— … в осиное гнездо, — закончила Кира. — И уже успели поотрывать пару лапок местным осам.

Я смотрел на карту и понимал одну простую вещь: если СОЛМО очухаются — нам конец. Не потому что мы слабые. А потому что их слишком много.

И тут корабль сделал ход.

Без нашего запроса.

Индикаторы засветились, поле, держащее под контролем всю эту махину дернулось. Навигационные контуры активировались. Траектория начала выстраиваться.

— Стоп, — резко сказал я. — Кто дал команду⁈

Симбиот ответил мгновенно:

«Фиксируется внешнее управляющее воздействие. Источник: один из базовых узлов СОЛМО. Наш корабль захвачен в режим автоматической синхронизации. Цель — ближайшая промышленная база».

— Мы можем отключится⁈ — Я пытался разными способами дать кораблю команду на остановку.

— Двигателей у нас нет, у нас под контролем только сенсоры, энергия и навигация. Пока с остальным мы не разобрались. Нас тащат… — сказал Баха. — Похоже на сервисное обслуживание или на ремонт.

Нервов на то, чтобы паниковать у меня уже не осталось. Я просто рассмеялся. Сука… Ну вот как так получается, что, решив одну проблему, мы тут же получаем другую, еще большую? И так вообще без всякого перерыва! С того момента, как я впервые оказался в космосе, я как та собака, чья лапа попала в колесо — пищу и бегу, не имея возможности контролировать процесс и остановиться.

— Отлично. Значит, выбора у нас нет. Плывем значит по течению.

Я положил обе ладони на панель. Поле ответило.

— Слушай меня внимательно, — тихо сказал я кораблю, транслируя свою мысль через имплантат. — Сейчас ты делаешь вид, что подчиняешься. Идёшь туда, куда тебя ведут. Но руль — у меня. Понял?

Корабль отозвался. Не согласием — принятием.

АВАК вспыхнули единым контуром.

«Подтверждение: временное подчинение управляющему носителю „Командир“. Приоритет — сохранение структуры и союзников».

Я выпрямился.

— Ну что, — сказал я в пустоту. — Поехали в гости.

Где-то далеко, среди тысяч баз СОЛМО, одна уже готовилась принять очередной корабль на обслуживание. И понятия не имела, что за сюрприз к ней едет.

До базы оставалось «немного».

Проблема была в том, что «немного» по меркам СОЛМО — это когда у тебя есть время либо приготовить засаду, либо написать завещание, либо и то и другое. А мы… мы были внутри чужого корабля, который официально ехал на техобслуживание, и пытались выглядеть как нормальная деталь системы.

— Дистанция? — спросил я.

Сенсорная петля, которую держали операторы АВАК, развернула картинку прямо у меня в голове. База была не станцией, а скорее «городом» из доков и сот, оплетённым магистралями. Много уровней. Много входов. Много мест, где тебя могут разобрать на запчасти.

«Время до стыковки — двенадцать минут по текущему профилю», — сухо сообщил симбиот.

Кира, которая сидела на нашем импровизированном «мостике» через канал связи, тихо присвистнула:

— Двенадцать минут… Мало, учитывая, что у нас из бойцов только ты да я, да мы с тобой. Заг теперь овощ, от Бахи толку нет, а от наших зверюшек не знаешь, чего ожидать, хотя у них тоже симбиоты есть. Да уж… Ну, зато не скучно. Чего делать будем? Командир, скажи честно: мы хотя бы штаны надеть успеем?

— У меня скафандр, — буркнул я. — Это считается?

— Он вроде как часть тела теперь, к одежде отношение не имеет, — не унималась она. — Ладно. План?

План… да.

Я почесал затылок, чувствуя, как внутри черепа симбиот раскладывает варианты, будто карты на столе. Варианты были в основном плохие. Некоторые — очень плохие. Один — «умереть красиво». Его я отбросил сразу, потому что красиво умереть всегда успеем, а вот выжить — это надо постараться.

— План такой, — сказал я. — Мы маскируемся под штатный корабль СОЛМО, который потерял мозги, но ещё функционален. Подходим. Даем им подключиться. И не даём им понять, что внутри сидим мы. Параллельно — готовим выход. У нас должно быть три вещи: заслон от сканирования, возможность откусить их внешний канал, и вариант «плюнуть им в лицо» в момент стыковки.

— Вариант «плюнуть им в лицо» звучит как мой любимый, — сказала Кира. — Можно я за это отвечаю?

— Ты у нас отвечаешь за всё, что связано с плохими манерами, — кивнул я. — Но без самодеятельности.

Баха уже копался в интерфейсе, который корабль сформировал под нас. Его пальцы двигались по панелям, будто он всю жизнь готовился чинить инопланетные кошмары, и только сегодня наконец нашёл работу по специальности.

— Командир, — сказал он, не поднимая головы. — Есть идея. Этот внешний канал… он похож на служебный «поводок». Они ведут корабль как буксиром — команда плюс обратная телеметрия. Если мы попробуем не обрубить, а подменить телеметрию… чтобы база думала, что внутри всё штатно.

— Фальшивые анализы, — ухмыльнулась Кира. — Прекрасно. СОЛМО: «у вас всё хорошо, вы просто устали».

— Примерно, — подтвердил Баха. — Мы дадим им красивые цифры: «узел в деградации, ремонт требуется, угроз нет». А фактически — будем держать свои контуры отдельно.

Симбиот вмешался:

«Вероятность успешной подмены телеметрии — 0.62. Рекомендуется. Дополнительно: требуется маскировка биополя носителей».

— Вот, — я вновь обратил внимание на операторов АВАК. — Ваша очередь. Спрячьте нас. Сделайте так, чтобы мы пахли как СОЛМО. Или хотя бы как их половая тряпка, но своя.

Операторы ответили единым импульсом — сухим, рабочим.

«Возможна экранировка. Мы сформируем „оболочку“ из сигнатур узла корабля. Носители внутри будут размыты. Но при прямом физическом досмотре — обнаружение вероятно».

— Значит, прямого досмотра быть не должно… — задумался я. — И вот тут начинается самое весёлое. Ладно, над этим я ещё подумаю, что можно сделать, а пока не теряем время и делаем то, что уже можем.

Операторы АВАК начали «подмешивать» нашу активность в общий фон корабля. Это ощущалось странно: будто тебя обмазывают чужим запахом. Не грязно — чуждо. Как если бы тебя заставили надеть форму врага, и она идеально сидит, но зудит везде.

Симбиот предупредил:

«Не рекомендуется длительное пребывание в маскирующем контуре. Возможна адаптация носителей к чужим частотам».

— Мы не в санаторий приехали, — сказал я. — Нам бы пережить стыковку.

— Командир, — Баха поднял голову. — Если база подключится к нам через док… они попытаются залезть в бортовую сеть. Это неизбежно. Но… можно сделать так, чтобы их «рука» вошла в заранее подготовленный карман. В песочницу. Там мы её и прихлопнем.

— То есть ты предлагаешь сделать им поддельную дверь в поддельный дом, — уточнила Кира. — И когда они зайдут, дверь захлопнется и дом взорвётся?

— Без взрыва, — поморщился Баха. — Желательно.

— Скучно, — сказала Кира.

Я посмотрел на панель. На «индикаторах», которые сам же случайно придумал, мигала полоска сближения. База росла. Уже не абстракция — давление присутствия.

— Хорошо, — сказал я. — Делаем песочницу. И закладываем «кнопку паники»: если они распознают нас раньше времени — мы режем поводок и уходим в слепую зону базы. Есть такая?

Операторы АВАК ответили:

«У базы имеются зоны техношума. Верфи. Ремонтные соты. Там плотность сигналов высока. Вероятность потерять нас в шуме — значительна».

— Отлично, — кивнул я. — Тогда наша цель после стыковки — оказаться в шуме. Как тараканы на складе, пусть о нас знают, но найти чтобы нас было сложно.

Кира хмыкнула:

— Не хочу, чтобы меня с тараканами сравнивали.

— Тараканы выживают, — ответил я. — Это их главный плюс.

За пять минут до стыковки корабль начал «готовиться» сам.

По корпусу пошли мягкие вибрации, будто он разминал мышцы. Где-то в глубине раскрывались каналы. Стык-орган сформировался — не шлюз, а что-то вроде биомеханического «губастого» узла, который умел и цепляться, и обмениваться потоками.

— Мне это не нравится, — сказала Кира. — Он как будто собирается нас поцеловать.

— Главное — чтобы не с языком, — буркнул Баха.

Симбиот уточнил:

«Идёт подготовка к стандартной процедуре обслуживания. Будет попытка полного сканирования структуры. Приоритет: сохранить маскировку. Второй приоритет: удержать наш управляющий слой».

— То есть сейчас нас будут «диагностировать», — сказал я. — И если им что-то не понравится, нас отправят на утилизацию.

— Или на гарантийный ремонт, — добавила Кира. — С заменой мозгов. Я против.

Я сжал ладони на панели и отдал кораблю команду — очень тихую, почти шёпотом в поле: Дыши ровно. Делай вид, что ты их. Не показывай им нас.

Корабль принял. И на секунду мне показалось, что он… тоже боится. Не за нас — за себя. Потому что, если СОЛМО поймут, что внутри чужие, они его не чинить будут. Они его распотрошат. Он это знал.

— Слушайте, — сказал я в общий канал. — Если всё пойдёт плохо… мы не геройствуем. Наша цель — выжить и утащить максимум информации. По возможности — утащить корабль. По невозможности — утащить хотя бы наши задницы.

— Я за задницы, — сразу сказала Кира. — Они у нас пока не казённые.

Баха фыркнул:

— Командир, стыковка через… девяносто секунд.

— Принял, — сказал я.

Операторы АВАК сомкнули поле плотнее. Маскировка стала почти физической — как слой тумана на коже.

И где-то впереди база СОЛМО раскрыла док. Я видел его через сенсоры корабля, он выглядел как пасть чудовища, утыканный странными конструкциями, очень уж сильно напоминающими клыки.

Корабль плавно вошёл в направляющие поля, и чужой внешний контроль потянул его внутрь — уверенно, по-хозяйски.

А мы стояли на нашем «мостике», среди чужих панелей и живого металла, и готовились сыграть самую неприятную роль во вселенной: роль детали, которая внезапно оказалась бомбой.

— Ну, — тихо сказала Кира. — С богом. Или с кем там у СОЛМО принято.

— С тараканами, — ответил я. — Поехали.

Уже внутри дока, когда внешние поля базы сомкнулись вокруг корпуса и корабль окончательно «сел» на обслуживание, Кира внезапно замолчала. Я прям почувствовал напряжение, которое от неё исходит.

Я почувствовал это раньше, чем услышал.

— Кира, — позвал я. — Что у тебя?

Ответ пришёл не сразу. Сначала по общему полю прошёл слабый, рваный всплеск — будто кто-то оступился. Потом её голос, уже без шуток:

— Командир… у нас проблема. И она… хуже, чем мы думали.

— Конкретнее, — спокойно сказал я, хотя внутри всё уже напряглось.

— Я сейчас держу общий контур с АВАК. Не боевой. Информационный. Они… они начали открываться. Не как операторы сети. Как… живые.

Я нахмурился.

— Поясни.

Кира глубоко вдохнула, будто собираясь нырять.

— Те, кого мы освободили… они не часть АВАК. Не изначально. Вообще.

Пауза.

— Это не полевая ветка, не специализированные носители. Это была местная раса. Цивилизация. Биологическая. Со своей планетой. Со своей культурой.

В рубке стало слишком тихо.

— Подожди, — медленно сказал Баха. — Но их симбиоты…

— Не симбиоты, — перебила Кира. — Интеграторы. Первичный контакт. Как у нас. Только… неудачный.

Она сглотнула.

— Они жили на своей планете. Развивались. Не СОЛМО, не АВАК. Просто… другие.

Когда СОЛМО пришли в систему, они не стали их уничтожать сразу. Сначала — «изучение». Потом — «интеграция». Потом…

Кира на секунду сорвалась:

— Потом планету просто выжгли. Полностью. Атмосфера сорвана, кора разрушена, биосфера стерта. А выживших… — она запнулась, — выживших втащили в сеть как расходный материал. Как живые вычислители.

Я почувствовал, как симбиот внутри меня стал холодным. Не злым. Именно холодным.

— То есть… — тихо сказал Баха. — Они даже не АВАК.

— Нет, — ответила Кира. — АВАК — это сеть. А они… были народом. Потом их начали переделывать. Постепенно. Короны, узлы, перепрошивки. Захваченные симбиоты АВАК им просто уже тут интегрировали, чтобы через них слушать сеть и выявлять «опухоли». Их индивидуальность ломали слоями. Но до конца — не смогли. Поэтому они и страдали так долго. Их нельзя было просто «переписать», они всё время сопротивлялись.

Старший из освобождённых АВАК — теперь уже не-АВАК — отозвался в поле. Не технически. Эмоционально. Глухо.

«Подтверждение. Мы не являлись элементом сети. Мы стали ею против воли. Наша планета уничтожена. СОЛМО сочли нас удобными».

Я закрыл глаза.

В этот момент все разговоры про «временный союз», «тактическое взаимодействие» и «паразитический контроль» резко потеряли абстрактность. Мы больше не были группой авантюристов, угнавших чужой корабль. Мы были в доке цивилизации, которая системно перемалывала миры и использовала выживших как батарейки. Если они это сделали как минимум один раз, то могут сделать ещё… с нами! Ярость захлестнула меня с головой, когда я представил на месте не знакомых мне биоформ, людей. Эти роботы распоряжались разумными существами как запасными частями своих кораблей! Кто им на это право дал⁈ Я уже знал, что сеть АВАК создана для борьбы с этим монстром, и эта сеть нам больше не враг, но только сейчас осознал то, с чем на самом деле мы столкнулись.

— Командир… — тихо сказала Кира. — Они не просят мести. Они вообще ничего не просят. Но… если мы вернём их туда, где СОЛМО их снова найдут — это будет пне правильно!

Я открыл глаза и посмотрел на сформированные панели «мостика», на чужой корабль, который уже перестал быть просто трофеем.

— Значит так, — сказал я медленно. — С этого момента это не просто операция по выживанию. Это — эвакуация! Нужно их вытащить отсюда, и наверняка на базе и на других кораблях есть ещё выжившие.

Я перевёл взгляд на биоформы.

— Вы больше не ресурс. Не узел. Не расходник. Пока я здесь — вы под моей защитой.

В поле прошёл отклик. Это не было похоже на восторг или благодарность. Что-то тяжёлое и настоящее. Как если бы кто-то, давно привыкший к боли, впервые услышал, что его не будут снова ломать.

Баха тихо выдохнул:

— Командир… мы ведь теперь точно не сможем просто уйти, да?

Я усмехнулся. Устало. Зло.

— Баха, мы уже не могли. Просто теперь знаем — почему.

А где-то за пределами дока база СОЛМО продолжала работать, не подозревая, что в её чреве только что появился не просто сбой……а экипаж, которому больше нечего терять.