Сокола видно по полёту

Глава 3. Роберт путешествует и развлекается

Лиза застонала и открыла глаза. Полумрак в комнате рассеивался канделябром с тремя свечами, выхватывая из темноты большую кровать с раздвинутым, несмотря на прохладу, пологом. У окна Бриенна рассматривала стоящую в глубокой нише чашу в виде сокола из цельного куска тёмно-синего, почти чёрного лунного камня, и непроизвольно растирала озябшие пальцы. Она никогда не видела лунный камень такого необычного цвета — в скудном свете сокол мерцал, притягивая к себе взгляд.

Услышав стон, Бриенна поспешно подошла к кровати.

— Я позову мейстера Лерана, — сказала она.

— Пить… — прошептала Лиза. — Что случилось? Где я?

— В своих покоях. — Бриенна вернулась к столу и налила из кувшина вина в бокал, разбавила водой и затем поднесла Лизе. — Вы сильно расшибли голову о каменную скамейку, когда упали. Мейстер наказал звать его сразу, как вы очнётесь.

— Петир… — выдохнула Лиза в перерыве между жадными глотками.

— Он… — Бриенна запнулась. — Сир Марвин отправил вниз стражников. Они поднимут останки, чтобы вы могли похоронить его.

Бокал упал на постель, и остатки вина пролились на одеяло. Лиза закрыла глаза и заплакала.

— Вы не виноваты, — подняв бокал, сказала Бриенна. — Не казните себя. Вы с лордом Бейлишем оттолкнули друг друга оба разом… внезапно. Я видела, вы не хотели…

Сдавленный смешок заставил её вздрогнуть.

— Ещё как хотела, — прошипела Лиза и открыла покрасневшие глаза. В них сверкала такая ненависть, что Бриенна отпрянула.

— Вы расстроены и не понимаете, что говорите, — пробормотала она. — Мейстер предупредил, что такое может случиться.

— Это он, Бриенна, — не слушая, всхлипнула Лиза. — Это ему служил мейстер Колемон. — Её губы изогнулись, задрожали, рыдания сдавленными толчками рвали горло, и казалось, будто она кашляет.

— Этого не может быть, — прошептала потрясённая Бриенна. — Лорд Бейлиш всегда так хорошо ладил с Робертом.

Лиза кивнула — Петир и раньше был внимательным к Роберту, охотно играл с ним, никогда не приходил в их дом без подарков. Только ему удавалось развеселить угрюмого и плаксивого мальчика. Только он смог утешить растерянную вдову, деля с ней горе и ложе.

— Я могла бы догадаться раньше, если бы думала головой, а не… — Лиза закрыла лицо ладонями, и несколько минут Бриенна слышала лишь горестный плач. — Но как же я была рада, что стала его женой!

Её заветная мечта почти сбылась: она получила мужчину, которого любила с самой юности, и наконец-то могла утереть нос старшей сестре, пусть той уже и не было в живых. Они с Петиром тихо жили бы рядом с Робертом, помогали ему советами, любили друг друга и рожали детей. Много детей — больше, чем у Кэт с Недом. И стали бы очень счастливыми — счастливее, чем когда-то была Кэт со своим гордецом-мужем.

— Я понесла. — Лиза положила руки на живот, и её передёрнуло.

Когда она сказала об этом Петиру, тот очень обрадовался — схватил её в объятия и закружил по зале. И стал рассказывать, как они будут управлять Долиной вместе, пока их малыш не подрастёт. Они дадут ему её имя — Аррен, — и он станет правителем Долины, Хранителем Востока. Но Лиза на это лишь рассмеялась. Ведь Долиной Аррен мог править только настоящий Аррен — по имени и крови. Как Джон, как Роберт, как будет потом сын Роберта. «Но Роберт не в себе, — возразил ей Петир. — Ему уже не помочь».

Совета Бриндена Талли Лиза не послушалась и поделилась с мужем своей бедой и страхами. И тот поклялся, что они отыщут негодяя, подославшего к Роберту Колемона. Но в тот радостный день в Большом чертоге, когда они обсуждали будущее их общего ещё нерождённого ребёнка, пелена спала с её глаз. «Это ты, — сказала она мужу, сама не до конца веря в то, что говорит. — Это же ты привёл его к нам… в Королевской Гавани… много лет назад. Сказал, что мейстер молодой, но очень умелый и знающий».

Конечно, Петир всё отрицал. Он умел был убедительным. Говорил, что, скорее всего, это Уэйнвуды или Хардинги, ведь если Роберт умрёт, то хозяином Долины станет Гаррольд. Не зря же его называют наследником. Но разрозненные кусочки в голове Лизы возникали один за другим, неумолимо складываясь в цельную картинку. Джон заболел почти сразу после появления в их доме умелого мейстера. Который лечил своего хозяина, но тому становилось лишь хуже. И даже Великий мейстер Пицель не смог ничего сделать. А Роберта сотрясала в припадках неведомая болезнь, лишая сил и рассудка, но не жизни, ведь тогда титул лорда Долины действительно бы перешёл к его наследнику — Гаррольду Хардингу. И ещё был до смерти перепуганный мейстер. Он знал, что в замок вскоре приедет лорд Бейлиш. «Колемон боялся тебя, — сказала она Петиру. — Не Уэйнвудов, не Хардингов. Он боялся тебя. Знал, что когда ты приедешь, ему всё равно не жить!»

Быть может, если бы любовь к Петиру не застила ей разум, если бы она не была так занята делами Орлиного Гнезда, проблемами с рудниками и горцами, продажей стали, усилением армии, если бы проводила с сыном больше времени, то сама заметила бы странность в его болезни. Быть может, если бы Петир, убив Джона, не тронул Роберта, у неё в тот день не потемнело бы в глазах, и она бы не бросилась на когда-то любимого мужчину с кулаками, желая одного — скинуть его в Лунную дверь.

— Петир придумал хороший план… — скрипнула зубами Лиза, глядя на Бриенну. — Он убил моего мужа, свёл с ума моего сына и обрюхатил меня. Ему осталось совсем немного… ещё немного, и захудалый дом Бейлишей стал бы править Долиной…

— Роберт не сумасшедший, миледи, — перебила её Бриенна. — Я провожу с милордом много времени. У него слабая память, и он быстро утомляется. Его легко расстроить. Но он не сумасшедший.

— Где мой мальчик? Как он? — прошептала Лиза и обессиленно откинулась на подушки.

— Он у себя, с ним мейстер и Подрик. Милорд напуган и всё время плачет. Он очень любил лорда Бейлиша.

— Как и я, Бриенна… как и я…

Слёзы снова закапали на постель. А потом Лиза зарыдала в голос, с надрывом. Всю свою жизнь она любила только одного мужчину, мечтала лишь о нём. И теперь оплакивала эту любовь, свои мечты, долгожданную, но такую кратковременную победу над старшей сестрой, и надежды обрести собственное женское счастье. Она последний раз судорожно всхлипнула, затем глубоко вдохнула, пытаясь выровнять сбитое дыхание, и как только у неё это получилось, взглянула на Бриенну.

— Подите, позовите мейстера Лерана, — твёрдо приказала она, — пусть он приготовит мне лунный чай. Я вырву поганое семя… я уничтожу род этого предателя… я не допущу, чтобы его потомки топтали землю законного лорда Долины.

Приготовления к большому путешествию Роберта шли полным ходом. Лиза, озабоченная слухами о недовольстве знаменосцев тем, что над ними будет стоять якобы слабоумный лорд, была одержима идеей провезти сына по Долине, останавливаясь в замках наиболее могущественных домов, чтобы продемонстрировать несостоятельность таких опасений и заручиться поддержкой. Мейстер Леран уверил её, что если Роберта не поддразнивать понапрасну, не вызывать нарочно его недовольство, то он произведёт вполне приятное впечатление, и у лордов и сиров не будет оснований сомневаться в его рассудке.

Больше мейстера беспокоило состояние самой Лизы. После смерти мужа и насильно прерванной беременности она застыла, смотрела на всех потухшими, словно невидящими глазами. Раньше Лиза нечасто смеялась, всё больше злилась и кричала, но второе замужество повлияло на неё благотворно, изменив до неузнаваемости — Петиру удавалось её развлечь, и порой она веселилась и хохотала, как девчонка. Сейчас же хозяйка Орлиного Гнезда не только вновь перестала улыбаться, но и начала разговаривать ровным, каким-то неживым голосом, что приводило слуг и стражу в гораздо больший трепет, чем раньше крики и ругань, и от чего они кидались исполнять её распоряжения со всех ног. Мейстер настаивал, чтобы Лиза больше отдыхала, но она говорила ему: «Давайте каждый будет заниматься своим делом?» И он не решался перечить.

Орлиное Гнездо напоминало разворошённое дупло диких пчёл, такой бурной деятельности здесь не помнили даже самые старые слуги. Но беготня казалась беспорядочной лишь непосвящённым — Лиза отдавала приказы, не отклоняясь от заранее составленного плана, чётко и понятно, не терпящим возражений тоном и, что пугало более всего, не повышая голос.

Посыльные прибывали и убывали каждый день, замок наводнили самые искусные мастеровые Долины, подъёмный ворот работал без передышки, доставляя наверх людей и разнообразные товары: невероятное количество рулонов бархата и шёлка, тонкого полотна и камвольной шерсти, мирийских кружев и мягкой кожи. Роберту, Лизе и ближайшей свите полностью обновляли гардероб — портнихи шили одежду, обувщики тачали сапоги, крепкие башмаки и туфли. Для всех сопровождающих кортеж ювелир делал серебряные броши-заколки в виде распахнувшего крылья сокола — для знати со вставками-глазами из голубого лунного камня, для прислуги без них.

Из погребов и амбаров доставали запасы, и на кухне Мела командовала дюжиной расторопных служанок и крепких парней, которые складывали и ссыпали всё это в мешки и короба, вязали в тюки, наливали в бочонки и бутыли. Гретчель следила, как упаковывали посуду, бельё, одежду. Среди всего этого скарба сновал мальчик-слуга и привязывал к тюкам кожаные лоскуты, а распорядитель кортежа сир Джаспер Редфорт нумеровал поклажу, составлял перечень содержимого, после чего всё спускали вниз, к Лунным Вратам.

Новый управляющий Лунных Врат Албар Ройс отвечал за подготовку обоза и лично отслеживал, как кареты для мейстера и Лизы с Робертом обивали изнутри плотным серо-голубым атласом, к телегам привязывали овец и коров, а наверх составляли большие клетки со свиньями и поменьше с курами, утками и индюками. На повозки грузили бочонки с мёдом и бочки с вином, мешки с чечевицей и сушёными фруктами, сундуки с нарядами, шкатулки с драгоценностями, шатры, постели, походную мебель и даже большую купальную лохань из склёпанных стальных пластин. На крышу мейстерской кареты составляли клетки с почтовыми воронами.

Сир Марвин Белмор, на время путешествия лорда назначенный кастеляном Орлиного Гнезда, с рвением принялся исполнять свои новые обязанности, не дожидаясь отъезда хозяев, при этом продолжая нести и прежнюю службу. Он увеличил число стражников не только внутри дома, но и расставил их во дворе, порой самолично участвовал в обходе, заглядывая во все помещения от подвалов и кухни до Небесных камер и будуаров Девичьей башни. Его же Лиза сделала и Хранителем Лунной двери, которую закрыли и опечатали до возвращения лорда в Гнездо или его специального письменного распоряжения.

Охрану Роберта усилили, поставив у входа в Лунную башню и у двери в личные покои по четыре стражника. Спальня Бриенны теперь примыкала к комнатам Роберта, из которых он выходил только в сопровождении неё или Подрика, а Мадди с некоторых пор лишь прибиралась у него и перестилала постель.

Капитана дорожной гвардии сира Мортона Уэйнвуда Лиза обязала обеспечить безопасность кортежа в течение всей поездки и продемонстрировать недоброжелателям мощь армии лорда Орлиного Гнезда — она не собиралась пренебрегать таким веским козырем в самом серьёзном деле своей жизни. Для охраны выезда сир Мортон не взял ни одного пришлого наёмника. Все тщательно отобранные им рыцари и для эскорта кареты Лизы и Роберта, и для курьерской службы и дозора были исключительно жителями Долины.

От рудных дел мастера Бриндена Талли приходили добрые вести — вокруг железных копей близ Ледяного Ручья выставили большой гарнизон, сопровождающую обозы охрану утроили, на дорогах организовали патрулирование, благодаря чему нападения дикарей из Лунных гор на том направлении практически прекратились. От пристани Чаячьего города в Браавос отошла первая галея, гружёная мечами и доспехами с клеймом Долины. Оплата за товар ждала Лизу и Роберта в хранилище замка лорда Герольда Графтона, которому они планировали нанести визит вежливости. Сам мастер с войском направился далее на север, обещая вернуться в город к моменту прибытия кортежа.

Ни одного дела Лиза не решала, не посоветовавшись с командующим кортежем лордом Нестором Ройсом. Они скрупулёзно перебирали кандидатуры на все ключевые посты, стараясь не обойти вниманием ни один из «больших» домов, чтобы ненароком не обидеть, выбирая распорядителя кортежа и капитана дорожной гвардии, старшего конюшего, пажей, чашника и мастера над оружием, обсуждали, кого будет лучше оставить управляющим в замке, продумывали малейшие детали маршрута — дневные привалы, ночёвки и длительные остановки в замках по пути. После этого лорд Нестор списывался с теми, кому выпала удача принимать у себя своего сюзерена, и уже вместе они планировали рыцарские турниры и театральные представления, охоту и пиры.

Важнейшее, итоговое событие, ради которого, собственно, Лиза и затеяла это путешествие — повторная присяга всех знаменосцев дому Арренов, теперь уже непосредственно лорду Роберту — должно было состояться в Рунном Камне, родовом замке Ройсов, и завершиться самым большим турниром и грандиозным пиршеством. Бронзовый Джон, польщённый оказанной честью, написал Роберту собственноручное письмо с благодарностями и уверениями в своей непоколебимой преданности.

Но самые большие и отчаянные надежды Лиза возлагала на мейстера Лерана, наказав искать любые способы, чтобы устранить влияние отравляющих зелий, которыми Роберта пичкали долгое время. Для этого она разрешила тратить сколько угодно золотых драконов, приглашать в замок других лекарей, жрецов, знающих магию знахарей, заказывать по своему усмотрению любые снадобья.

Мейстер Леран не спал ночами, он очень хотел помочь Роберту. И ещё для него стало делом чести решить эту сложную задачку, которую задал Колемон. Подробные описания приступов Роберта и предшествующих им симптомов, перечень хранящихся в комнате бывшего мейстера лекарств, а также собственные соображения по исцелению он отправил в Цитадель с вороном, а толстую тетрадь Колемона, исписанную убористым почерком — со специальным посыльным. Учёные мужи Староместа безмерно сокрушались и негодовали на своего собрата-душегуба, дотошно изучали его личные записи, собирали многочасовые консилиумы, сверялись в библиотеке со старыми свитками, а потом передавали мейстеру Лерану разные порошки и эликсиры с подробными инструкциями, полностью одобряя все самостоятельно предпринятые им ранее действия.

Каждый в Орлином Гнезде — от таскающего из озера воду поварёнка до мейстера и командира кортежа — выполнял свою часть поставленных Лизой задач, и делал это на совесть.

Выезд лорда Долины растянулся на добрую треть лиги. По бокам кортеж сопровождали вооружённые пешие воины, а в голове и хвосте шествовали конные. Повозки с хозяйским багажом двигались в авангарде, чтобы к моменту, как карета Роберта и Лизы достигала места привала, шатры уже ожидали их наготове.

Возглавлял процессию лорд Нестор Ройс — в серебристой кольчуге, длинном голубом плаще, подбитом белым мехом ласки, и покрытом пурпурной эмалью и рунами фамильном горжете. Тяжелый стальной воротник хорошо защищал горло в бою, но в этой поездке никак не облегчал участи массивного, с окладистой седой бородой лорда Нестора — гордо восседая на гнедом жеребце, он сильно потел и постоянно промокал огромным платком наметившуюся плешь. Но время от времени подъезжал справиться, всё ли хорошо у милорда и его леди-матери.

Путешествовал Роберт неспешно — с дневными привалами и длительными остановками в замках знаменосцев. Бриенне никак не удавалось уговорить его ехать не с матерью в закрытой карете, а верхом на собственном коне, присланном в дар леди Аньей Уэйнвуд специально для этого путешествия. Роберт пугался светло-серого резвого жеребца до нервной дрожи и отказывался даже подойти к нему, и того привязали к карете мейстера. Леран никогда не забывал на стоянках захватить с обеденного стола для своего четвероногого попутчика то сладкую морковь, то кусочек сахара. И был согласен с Бриенной, что путешествовать верхом гораздо интереснее. Если бы не его лекарские обязанности, он бы так и сделал. А пока довольствовался тем, что смотрел в окно.

Солнечные блики, отражаясь от разодетых в шёлк лордов, перескакивали со стальных доспехов рыцарей на серо-голубые атласные попоны лошадей. Трескуче трепетали на тёплом ветру небесно-синие знамёна с луной и соколом. Ржали кони. Важные от осознания собственной значимости пажи и грумы переругивались, споря за право ехать поближе к карете Роберта.

Вдоль дороги мелькали кусты шиповника и дикой смородины, серебрилась полынь, кружевные листья папоротника сменяли розовые ёжики чертополоха. На изумрудных лугах, сочно поблёскивающих в лучах полуденного солнца, паслись тучные коровы, быстроногие кони и тонкорунные овцы. Пастухи, завидя издали пышную процессию, замирали на месте и удивлённо разевали рты. Крестьяне на полях разгибали натруженные спины, а их жёны и дети выбегали из домов, приветственно махали руками, потрясённые невиданным ранее чудом.

Иногда к карете мейстера подъезжала Бриенна, чтобы перекинуться парой фраз, если созерцание зеленеющих полей и лугов ей приедалось, а Миранда — жизнерадостная и словоохотливая дочь лорда Нестора — была занята тем, что снова кокетничала с Джаспером Редфортом или хохотала со стражниками. Несмотря на полноватую фигуру и маленький рост, леди Ройс превосходно держалась в седле, порой пуская своего коня вскачь, отчего её огромный бюст колыхался, а пышные каштановые кудри задорно подпрыгивали.

На дневном привале по дороге к Железной Дубраве Бриенна снова принялась увещевать Роберта.

— Жаль, милорд, что многие простые жители Долины не увидят своего лорда, — сказала она. — Вольный Ветер чересчур ретивый, но это потому, что он молодой. Подрик мог бы вести его, придерживая под уздцы, — предложила она и глянула укоризненно: — В таком наряде не годится сидеть взаперти…

Роберт в голубом камзоле с пышными рукавами и бриджах, подпоясанный белым шёлковым кушаком, с перекинутым через плечо дымчато-голубым плащом, в свои тринадцать выглядел очень представительно, хотя по росту и силе всё ещё изрядно уступал сверстникам. Стянув с рук шёлковые перчатки, он отстегнул с плеча заколку в виде сокола и скинул плащ на руки подоспевшего Подрика.

— Это не Вольный Ветер, а какой-то бешеный ураган, — раздражённо ответил Роберт. — Он лягнул грума и чуть не убил его. Мейстер теперь лечит его в своей карете. Леди Анья, верно, хочет моей смерти. Я не сяду на этого дикого зверя, ясно тебе?! Я поеду с матушкой! Лучше дай мне свой меч, я хочу ещё раз подержать его, — сказал Роберт, требовательно протягивая руку.

Бриенна аккуратно вытащила из ножен Верный Клятве и подала эфесом вперёд:

— Осторожно.

— Мейстер Леран, а вы видели меч Бриенны? — спросил Роберт горделиво, словно тот принадлежал ему. Затем ухватил его остриём вниз и сделал неловкий мах в сторону, но не удержал и выронил.

Стоявший рядом мейстер проворно наклонился и поднял меч, а заметив страдальческую гримасу владелицы, бережно провёл рукавом по запорошённой пылью густо-красной стали, пытливо рассматривая. Верный Клятве был великолепен, отсвечивая чернью и пурпуром: волны крови и тьмы на клинке выделялись чётко, не смешиваясь, переплетаясь в причудливую багряно-ночную вязь, а навершие и гарда в виде львиных голов сверкали золотом и рубинами.

Увидев, как уверенно и ловко мейстер сжимает обтянутую тонкой красной кожей рукоять, оценивает заточку лезвия, проверяет равновесие, Бриенна расслабилась, поняв, что её сокровище находится в надёжных руках. Но продолжала с удивлением наблюдать, как грубые мужские пальцы ласково проходятся по всем трём глубоким желобам клинка.

— Он безупречен, — вынес свой вердикт мейстер и одобрительно кивнул. Потом взял меч обратным хватом, как до этого Роберт, и сказал ему: — Старайтесь без особой нужды не брать его вот так, милорд. Чтобы нанести удар, вам придётся подойти к противнику слишком близко, а это опасно.

— Я вообще никак не собираюсь его брать! И тем более куда-то ходить с ним! — сердито воскликнул Роберт. — Для этого у меня есть стража, ясно вам?! Я хотел просто ещё раз его посмотреть! Он очень красивый. Ну почему все вокруг твердят, чтобы я непременно научился им махать?! Надоело уже! Неужели нельзя прожить жизнь без этого?

— Но это же скучно! — искренне удивилась Бриенна.

— И ничего не скучно! Дядя Петир ни с кем не сражался, и с ним всегда было весело… Думаешь, ему было скучно? Чем он занимался, по-твоему?

— Управлял борделями! — с презрением выплюнула Бриенна прежде, чем успела подумать и прикусить язык. И с трудом удержалась, чтобы не продолжить: «И травил маленьких мальчиков».

— Что такое бордели? — спросил Роберт с живым любопытством. И так как никто не торопился ему отвечать, нетерпеливо повторил: — Я спрашиваю, что такое бордели?!

— Это увеселительные заведения для мужчин, — осторожно сказал мейстер.

— Где их можно посмотреть?

— Если хорошие и чистые, то только в больших городах.

— В Чаячьем городе такие есть?

— Думаю, да.

— Я хочу в бордель! Хочу, чтобы было весело! Если мне понравится, я тоже буду управлять борделями! — с воодушевлением сказал Роберт. — И в пекло ваши мечи!

— Откуда такие нехорошие слова, милорд? — негодующе воскликнула Бриенна.

— Сир Марвин так говорит. — Роберт сначала смутился, но потом упрямо выпятил подбородок, а взгляд снова стал дерзким.

— Это ругательные слова, они совсем не для юного лорда! — сказала Бриенна и добавила с возмущением: — И никаких борделей!

— Это ещё почему? — насупился Роберт. — Если дядя Петир мог ими управлять, то и я смогу!

— Не стоит повторять всё, что делал лорд Бейлиш, милорд, — с неожиданной суровостью произнёс мейстер.

— Считаете, с него нельзя брать пример? — Роберт уже разозлился не на шутку, уголок его губ опасно задёргался. — Да кто вы такой, чтобы указывать мне?!

— Каждая птица своим пером гордится, — снова наставительно-жёстко сказал мейстер. Он и не подумал идти на попятную. — Может, лорду Бейлишу и было, чем гордиться, но соколу не к лицу подражать пересмешнику!

Бриенна с признательностью внимала мейстеру Лерану, но Роберт лишь разгневанно фыркнул и, ни слова не говоря, развернулся и убежал в шатёр к матери.

Ещё до трагического падения Бейлиша и его разоблачения у Бриенны сложилось не слишком лестное мнение о нём. Несмотря на то, что он первый проявил к ней беспричинную неприязнь — к такому отношению со стороны мужчин Бриенна за свою жизнь уже привыкла, — она могла вполне спокойно существовать рядом, благо встречались они лишь в Утреннем чертоге за столом. В тех же редких случаях, когда ей не везло столкнуться с ним в коридорах замка или во дворе, и он не упускал возможности продемонстрировать своё недовольство её присутствием в Гнезде, она предпочитала отмалчиваться, чтобы не подливать масла в огонь, и ни разу никому не пожаловалась на его нападки.

Неоднократно Бриенна видела, как по-доброму Бейлиш общался со своим пасынком, с каким восторгом тот ему внимал, и только за одно это прощала несправедливое к себе отношение. Всего один раз она не стерпела и высказала ему всё, что думает, когда стала невольным свидетелем его поцелуя с Сансой. Наблюдая издалека за их беседой во дворе, Бриенна ждала удобного момента, чтобы подойти и поприветствовать девушку. И не смогла сдержать негодования, когда Бейлиш вдруг притянул ту к себе. Потому что это было не целомудренное прикосновение губ, которым порой мужчины одаривают своих родственниц, а долгий и чувственный поцелуй любовника. И смятение и испуг Сансы не шли ни в какое сравнение с потрясением Бриенны.

— Это подло! — сказала она ему со свойственной ей прямотой, как только перепуганная Санса вырвалась из бесчестных объятий и убежала. — То, что вы сделали, подло и мерзко!

— А подглядывать разве хорошо, миледи? Как и завидовать. Или сир? — с издёвкой спросил Бейлиш. Его глаза зло сощурились, и он с презрением добавил: — Вам когда-нибудь говорили, что вы похожи на мужчину?

— Не раз, — сказала Бриенна. Её тошнило от отвращения. — А вам?

Из-за каменной колонны с другой стороны двора послышался ехидный смех, они обернулись на шум и увидели удирающую прочь Арью.

Об этом безобразном случае Бриенна не осмелилась рассказать Лизе, но та, скорее всего, о чём-то прознала, потому что буквально в течение трёх дней вещи сестёр Старк упаковали и спустили вниз, и Бейлиш увёз обеих в «безопасное место». Роберту Бриенна тоже не стала говорить о недостойном поведении «дяди Петира». И позже промолчала, когда выяснилось, что ушлый дядя всех обманул и доставил Сансу в Винтерфелл, где её выдали замуж за бастарда Русе Болтона, Арья же по дороге сбежала.

Себя Бриенна считала виновной не меньше Лизы в том, что вовремя не развеяла фантазии Роберта о безупречности лорда Бейлиша. В день, когда мальчик спросил у матери, зачем она столкнула дядю Петира в Лунную дверь, Бриенна предвкушала, что он наконец-то узнает всё о своём кумире. Однако Лиза тоже предпочла скрыть самую страшную часть правды.

— Петир очень любил меня, — сказала она сыну. — Так сильно, что не мог смириться с тем, что я люблю кого-нибудь ещё, кроме него. Он ревновал даже к тебе, мой милый. Я очень боялась, что он может тебе навредить. И пыталась защитить тебя.

— А разве нельзя любить двоих? — спросил Роберт растерянно.

— Конечно, можно. Но он хотел быть единственным… И сказал мне выбрать. Я выбрала тебя. Потому что единственный мужчина, которого я буду любить всю свою жизнь, это ты, сын мой…

Петир Бейлиш совершенно не годился, как пример для подражания, но даже после смерти его влияние на Роберта оказалось неимоверно сильным. И сегодня Бриенна получила очередное тому подтверждение. Она никогда не усердствовала в срывании покровов с коварного дяди: попытки донести до Роберта неприглядную правду могли обернуться ссорами и подозрениями — своенравный и избалованный, он мог просто ей не поверить. А если бы поверил, то как бы воспринял, что любимый им человек повинен в смерти его отца и покушался на него самого? Не приключилось бы у слабого духом Роберта необратимого помутнения рассудка? Поэтому Бриенна не спешила с разоблачениями. Однако, получив в лице мейстера Лерана неожиданную поддержку, немного приободрилась.

— Вы знакомы с военным делом? — спросила она его, когда раздосадованный Роберт скрылся за пологом шатра.

Взгляд умных прозрачно-голубых глаз мейстера стал холодным, а морщинистое лицо с крупным пористым носом и глубокой складкой между ярко-рыжими бровями ещё более посуровело.

— Слишком близко, — сдержанно кивнул он. Но потом посмотрел на дружелюбно взирающую на него Бриенну и, возвращая ей Верный Клятве, произнёс чуть мягче: — Бой в Каменной Септе стал для меня последним, миледи. Когда парящие грифоны проиграли Колокольную битву, и Эйрис II отправил Старого Грифа в изгнание, лишил наш дом всех титулов и земель, я не придумал ничего лучше, как направить своего коня в Старомест.

— Вы из Коннингтонов?! — удивлённо воскликнула Бриенна. И добавила с неподдельным уважением, повторив его поговорку: — Уж этим пернатым точно есть, чем гордиться!

— Истинно так, леди Бриенна… но ко мне это уже не имеет никакого отношения. Я всего лишь скромный мейстер, который давно понял, что облегчать страдания людей доставляет ему гораздо больше удовольствия, чем когда-то причинять им боль.

— Пусть! Но вы же поможете мне тренировать Роберта? Убедите его, что владеть оружием для мужчины это очень важно? — с надеждой спросила Бриенна. Она содрогалась от мысли, что Роберт всерьёз говорил об управлении борделями.

Мейстер с сожалением покачал головой.

— Сказал бы мне кто в тринадцать лет, что я должен стать лекарем, послал бы глупца искать восьмое пекло. Здесь уговоры не помогут, наш с вами опыт значения не имеет. Он должен сам захотеть. Не тревожьтесь. Всему своё время, миледи, всему своё время…