22

Едва заметная радуга появилась над западными горами. Ее полупрозрачная неяркая дуга перекинулась через сероватое небо, а вдалеке виднелись тучи и шли дожди.

Однако ни единого признака дождя не было там, где укрылся новоиспеченный капитан Рохку. Начинался обычный весенний день. Ярко светило солнце. К несчастью, пещера, где скрывался Рохку, была обращена на север, и ни единый луч солнца не согревал это убежище. В пещере было холодно и сыро, но молодой воин оставался неподвижным уже много часов. Было ранее утро второго дня наблюдения.

Лагерь варваров тянулся далеко в долину, по направлению к границе. Сто тысяч человек. С тех пор как чума унесла жизни тысяч северян, все население Сэй насчитывало едва ли не больше народу. Когда-то только в Ройома было сто сорок тысяч жителей, но теперь их стало вполовину меньше.

Откуда их так много? Именно этот вопрос привел к тому, что правители Сэй игнорировали все предостережения о наступлении варваров. Костров в лагере было столько, что и не сосчитать. Костры! Да откуда же их столько?

Дозоры покинули лагерь до наступления рассвета. Рохку не видел их, но слышал, как они проехали отрядами. Около тридцати человек в малом отряде и до двухсот в большом. Обычная стратегия: малые отряды отправлялись вперед и должны были быстро отступать к большим в случае столкновения с воинами Сэй.

В действиях варваров не было показушности, бравады, которые ожидали увидеть северяне.

Армия просыпалась, будто дракон: легкая зыбь от головы к кончику хвоста. Голова уже проснулась и бодрствует, в то время как конечности еще в дреме.

Внизу проследовала крытая повозка, сопровождаемая всадниками на прекрасных лошадях, в доспехах, с мечами и короткими копьями. Рохку мог видеть сверкающие на солнце бронзовые шлемы, но невозможно было рассмотреть, какой они формы.

Знамена развевались на ветру, и было хорошо видно, что на них изображено, но молодому капитану эти символы не были знакомы: бегущая лошадь, крылатый тиф, голубой пустынный ястреб, свернувшаяся кольцом змея. Из всех знамен заметно выделялись штандарты золотого шелка с изображением странно изогнутого дракона.

Далее следовала многочисленная кавалерия на маленьких степных лошадках. Однако попадались и крупные кони.

Это зрелище привело Рохку в ярость: где варвары могли взять таких хороших лошадей, кроме как не у жителей Сэй? Причем только в набегах не добудешь так много отличных животных!

Кочевники были довольно далеко, так что лица рассмотреть не удалось, но Рохку заметил, что они самых разных возрастов — от совсем юных мальчиков до солидных воинов возраста господина Сёнто и даже старше. Однако никто из них не выглядел немощным или хилым. Жизнь в пустыне не прощает этого. Слабым там нет места.

За кавалерией двинулись лучники и пехота. Они шли так близко друг к другу, что напоминали бесконечный поток снующих муравьев. Огромная движущаяся лавина, ощетинившаяся пиками и копьями. Все в шлемах и хорошо вооружены. За пешими рекой текли знаменосцы, а вслед за ними — люди в серых одеждах и тюрбанах. Об этих воинах ходили разные слухи. Вроде бы брат Суйюн и господин Комавара видели их во время своей вылазки в пустыню.

Тут Рохку понял, что высовывается из прикрытия все больше и больше, и спрятался обратно. Людей в сером было немного, и прошли они быстро в сопровождении, кажется, почетного караула. Доспехи караула были украшены черным и красным с золотом. Рохку смотрел им вслед. Императорский красный, внезапно озарило капитана. Они носили цвета Императора Ва.

Командир их восседал на великолепном коне — коне, которому позавидовал бы любой знатный господин Сэй. Его доспехи были выполнены в стиле, принятом в Империи, за исключением высоких сапог, какие обычно носили кочевники. Даже на большом расстоянии Рохку наметанным взглядом определил, что доспехи сделал настоящий мастер, художник в своем ремесле. Молодой капитан только покачал головой, пока вождь проезжал мимо. На шлеме варвара высокий плюмаж темно-красного цвета развевался на ветру.

Рохку невольно снова высунулся из своего укрытия, и внезапная догадка потрясла его: Золотой хан, проследовавший сейчас перед ним, одет, как Император Ва. Рохку на секунду крепко зажмурился. Жители Сэй полагают, что должны сражаться за свою провинцию, а на самом деле это всего лишь малая толика того, что хотят получить варвары.

Среди воинов хана Рохку заметил и других военачальников, у всех были прекрасно отполированные доспехи, украшенные галунами, а поверх они носили шкуры волков и тигров. Они переговаривались и смеялись. Вдалеке несколько всадников подъехали к кому-то рядом с ханом и о чем-то докладывали.

Вдруг прямо перед молодым капитаном упал камешек, и он быстро скрылся в пещере, затаив дыхание. Сверху соскользнул комок земли. Что-то или кто-то был наверху на скале.

Теперь сверху доносились голоса. Молодой воин узнал этот язык — он несколько раз слышал, как брат Суйюн разговаривал на таком языке со своим слугой-варваром. Рохку попытался немного высунуться из пещеры, надеясь, что сверху его не видно. Очень осторожно капитан осмотрел уступ, прикрывая следы мхом. Хорошо, что не сломал ни одной ветки на кустах, подумал он. Капитан надеялся, что варвары не заметят следов его пребывания с такой высоты, но кто знает?

Об охотниках-варварах ходили легенды среди жителей Сэй. Вспомнив о них, Рохку медленно вытащил кинжал из ножен: уступ слишком мал для боя на мечах. Левая нога затекла. Да, если вдруг потребуется мгновенно вскочить, сделать это будет нелегко.

Сверху скатился еще один камешек, и опять донеслись голоса. Как жаль, что у него не нашлось времени хотя бы немного выучить язык, на котором говорил Калам.

Снова зацокали копыта, и звук постепенно удалился. Голоса стихли. Рохку лежал, не смея пошевелиться, понимая, что сам поступил бы точно так же, если бы захотел поймать кого-то, спрятавшегося на уступе: отъехал бы подальше, чтобы этот кто-то подумал, что он в безопасности, а затем схватил его, когда тот не ожидал бы.

Вдруг что-то странное в длинной веренице варваров привлекло внимание капитана. Среди воинов хана Рохку, к своему удивлению, заметил женщин. Хотя они сидели в седле как мужчины-кочевники, под грубыми одеждами угадывался тонкий шелк. Головы были покрыты яркими шарфами, оставляющими открытыми глаза и лоб. Всего их было около сотни.

Поразительно, женщины на войне, думал Рохку. День подходил к концу, облака затягивали синее небо. Все стало серым. Рохку пробрала дрожь. Он немного поел и попил воды из фляжки. Двигаться было негде, и капитан совсем продрог. Придется просидеть здесь как минимум еще день. Рохку стал думать о том, сможет ли взобраться вверх по скале.

Вслед за очередным отрядом варваров подошел обоз. Похоже, у них не было ни повозок, ни тележек. Все везли на спинах пони и мулы. Темнота накрыла округу еще до того, как прошел весь обоз, и первую половину ночи капитан провел, прислушиваясь к звукам флейты, доносившимся от бесчисленных костров варварского лагеря.

Тихо зашуршал дождик: молитвы Рохку о ливне не были услышаны.

Сёнто сидел на перилах балкона своих личных апартаментов. День был чудесным. Похоже, пришло тепло. Волнистые облака бежали по синему весеннему небу. Такой день мог бы вселить радость в сердце, не будь сердце это обременено тяжким грузом.

Сёнто наблюдал за вереницей людей, вынужденных покидать город. Многие из них только прибыли в Ройома. Лодок не было, вьючный скот забрали на войну, поэтому беженцам приходилось идти пешком. Они переходили мост, а затем направлялись вверх, на холм, где дорога раздваивается. Половина жителей решила направиться на юг, во внутренние провинции, другая — на восток к морю. Видно было, что некоторые стоят на развилке, явно терзаясь сомнениями — правильное ли решение принято.

Любое решение в данном случае рискованно, думал Сёнто. Для себя он уже окончательно решил — уходить по Большому каналу. И это тоже риск.

Сёнто стал перечитывать письмо господина Тосаки:


Господин Сёнто, правитель провинции Сэй.

Ваш предок сказал: «То, как человек умирает, так жеважно, как и то, как он живет». Я чту его память. Осознав, насколько невзрачна моя жизнь, я больше думаю о смерти. Когда вы получите мое письмо, я буду там, где и должен быть. Ятак решил, потому что хочу смыть с себя позор и потому, что не достоин умереть рядом с товарищами, сражаясь против варваров.

Господин правитель. Я тайно сговорился с Императором лишить жизни Сёнто Мотору. Несомненно, вам известно об этом заговоре. Предполагалось послать господина Сёнто на север, чтобы прекратить набеги варваров, что, конечно, невозможно, особенно когда Император платит варварам за нарушение границы. Вам бы не удалось прекратить эти набеги. Это неизбежно. Предположу, что ситуация могла бы даже ухудшиться.

Вас бы сняли с поста и отозвали в столицу. По крайней мере так объявили бы. Честно говоря, Император объявил бы, что вы отказываетесь вернуться в столицу, побоявшись ответственности за провал. Вы отчаянно пытались утвердиться в Сэй, но наместник Императора, господин Тосаки, мешал вам сделать это. Фактически я не дал вам спасти Империю от гражданской войны. Среди прочих наград я получил бы пост правителя Сэй, а затем правителем стал бы мой сын.

Непреднамеренно я предал Сэй. Предал жителей Империи. Я признаю свое участие в заговоре против Дома Сёнто, но я не намеревался помогать варварам. Как и другие правители Сэй, я до сих пор не могу поверить в то, что варвары сумели собрать такую громадную армию. Вы боролись за провинцию, а я действовал против вас.

Клянусь, что мой сын Йосихира ничего не знал об этом, и поэтому я приказал ему отправиться на юг с вашей армией, чтобы наш Дом продолжил существовать или нашел славную гибель. Смею надеяться, что вы позволите этому свершиться. Мои подданные будут считать, что я избрал такой путь, чтобы заплатить за свои ошибки: я мешал собрать армию в Сэй и не слушал никаких доводов. Смею надеяться, что вы не станете их разубеждать. В свою очередь кое-что сообщу вам. Человек, который составил этот заговор и руководил всем, находится рядом с вами. Это Яку Катта. Он разработал каждую деталь вашего свержения, господин Сёнто. Почему он сейчас здесь, не знаю. До вас дошли те же слухи, что и до меня.


На игральной доске

Невозможно принести в жертву

Положению честь.

Я занимаю свое место на крепостной стене.

Холоден, как сталь,

И мягок, как пепел.

Тосаки Хикивара.


Сёнто посмотрел на людей, поднимающихся по холму. Какая печальная картина.

В самом ли деле недалекий сынок Тосаки в неведении? Возможно. Конечно, Тосаки Синга имел отношение к заговору. Можно не сомневаться. Но Тосаки Синга решил остаться в Ройома, где командовал гарнизоном. Он использовал свою жизнь лучше, чем его господин. Глупцу следует прожить достаточно долго, чтобы задержать варваров.

Сёнто вернулся в комнату. Этим утром Сёнто сменил официальное платье правителя Сэй на удобную дорожную одежду. Он пошевелил угли в топке и стал рвать письмо Тосаки, но вдруг остановился. Нет, он сохранит его. Возможно, когда-нибудь оно будет представлять интерес, по крайней мере с точки зрения истории.

Последние жители Ройома вышли из городских ворот. Над пустым городом разносился звон колоколов. Вот-вот ворота закроются в последний раз. Сёнто стоял на причале, который был сконструирован так, что скоро окажется на дне озера. Вдалеке он видел людей, возившихся на мосту. И мост тоже через час будет на дне.

В конце причала Сёнто заметил сына Тосаки в окружении приспешников. Весть о самоубийстве Тосаки разлетелась быстро. Полностью облаченный в доспехи, он бросился в озеро с высокой крепостной стены. Это было необычное самоубийство, указывающее на позор. Тем не менее господин Тосаки был уважаемым человеком в Сэй, и все присутствующие испытывали огорчение по поводу его гибели и как истинные северяне уважительно относились к гордости его сына. Скорбь проявлялась только в сдержанных поклонах, которые по неписаному закону значили: молодой Тосаки — воин и аристократ Сэй, значит, он сильный. Все сожаления и огорчения выражаются только формально — мужчинам рода Тосаки не нужны сантименты. Речь идет лишь об уважении.

Старшие офицеры штаба Сёнто продолжали работу: они должны предусмотреть множество нюансов, чтобы армия в тринадцать тысяч могла как можно скорее продвинуться на юг. Армия варваров шла быстро, а Сёнто со своими людьми поплывет по каналу еще быстрее.

Старую виноградную лозу, обвившую городские ворота, вырубили. Сёнто усмотрел в этом некий знак грядущих событий.

У ворот появилась какая-то группа людей. Вперед выступили вооруженные солдаты, несущие знамена. Это прибыли знатные господа Сэй, те, кто оставался в Ройома. Большинство представителей старшего поколения избрали этот путь, чтобы исправить свои ошибки, защищая столицу провинции. Результат этой попытки был так же ясен, как день, наступающий вслед за ночью. Вместе с господами оставались пять тысяч воинов. Им оказывалась честь умереть рядом со своими повелителями в битве, в которой заведомо невозможно победить.

Перед воинами шел глашатай.

— Дорогу! Дорогу! Дорогу знатным господам Сэй! Дорогу! Глупцы Сэй, думал Сёнто, храбрые глупцы.

Возглавлял шествие господин Ранан как старший член самого важного Дома. Подойдя к Сёнто, он поклонился, и правитель уважительно поклонился в ответ даже ниже, чем требовало его положение.

— Все идет по плану, господин Сёнто, — сказал Ранан. — Мы будем готовы к появлению авангарда варваров.

Глупец, подумал Сёнто, самонадеянный глупец!

— Это благородный поступок, господин Ранан, защищать Ройома. Ранан поклонился.

— Мы намерены задерживать варваров, насколько хватит наших сил. Пусть эти дни не пройдут даром, господин.

Все стоявшие на причале поклонились остающимся в Ройома.

Сёнто уже было вознамерился отправиться к своей лодке, как вдруг толпа расступилась, и вперед вышел молодой господин Тосаки. Быстро поклонившись Сёнто и Ранану, он обернулся к своему господину. Люди Хадзивары, подумал Сёнто. Хотя они носили цвета Дома Комавара, темно-синий и черный с золотом, бывшие жители провинции Ица оставили зеленую полоску на плечах.

— Господин Комавара, — начал Тосаки очень церемонно, будто произносил заранее отрепетированную речь, — когда-то я сказал, что вам понадобится подходящее оружие, чтобы сражаться с отрядами варваров. — Он протянул руку назад, и один из приближенных подал господину меч в ножнах. Тосаки держал его как настоящее сокровище. — Этот клинок принадлежал моему отцу Тосаки Хикиваре. Его изготовил Тойотами Младший. Этот меч славно служил семи поколениям Тосаки. Надеюсь, вы примете меч как знак моего уважения. Вы первый в Сэй поняли серьезность нашего положения, когда многие не желали признавать это.

Он с поклоном протянул клинок Комаваре.

Комавара стоял, не шелохнувшись, и на секунду Сёнто показалось, что он откажется принять дар, но молодой господин поклонился и с почтением взял меч.

Комавара заговорил, с трудом сдерживая эмоции:

— Это великая честь для меня, господин Тосаки. Надеюсь, члены рода Комавара сумеют достойно владеть таким оружием и покроют его не меньшей славой, чем ваши предки.

Тосаки поклонился.

Сёнто дал знак, и члены штаба отправились к лодкам.

Идет война, думал Сёнто, и нет времени рассиживаться за чашей вина и разглагольствовать о великом почтении и уважении к предкам.

Лодки отчалили и заскользили по глади канала. Сёнто вышел на палубу. Паруса хлопали на ветру. На ближайшей лодке правитель заметил Нисиму, Кицуру и Окару. Вдруг моряк замахал руками, Сёнто обернулся и увидел над самой высокой башней Ройома цветок синто, а через несколько секунд — летящую лошадь Сэй.

Лодки, подгоняемые бризом, мерно двигались к устью Большого канала. Лодка Сёнто в этом караване шла почти в самом конце. И тут странная мысль пришла ему в голову: в предстоящей кампании армия должна быть поближе к тылу.

Госпожа Нисима стояла на палубе, опираясь на перила. Она чувствовала слабость и неуверенность. Несмотря на все молитвы, война все-таки наступила.

Уходя из города, Нисима смотрела на север. Всего через несколько дней оттуда придут варвары. Все остальное сейчас казалось таким мелким и банальным. Люди будут гибнуть, и не только на поле брани.

Девушка думала о тех, кто отправился на юг, и о тех, кто последовал к морю. Не всем удастся спастись, не все осознают угрожающую ими опасность. Люди стараются спрятаться, надеясь, что буря минует их, не причинит вреда. Именно поэтому отец оставил в холмах небольшой отряд воинов, единственная цель которого — следить за тем, чтобы крестьяне ничего не выращивали там, где могут пойти варвары. Отряд будет совершать регулярные рейды и, возможно, будет даже вынужден убивать своих людей. «Ничего не оставлять врагу», — таков приказ отца. А значит, ничего не оставлять и крестьянам.

Приказ этот эхом звучал в голове Нисимы.

Издали донесся гул. Нисима обернулась и увидела, как мост исчезает в бурлящей белой пене. На краткий миг в брызгах появилась радуга, но вот воды сомкнулись, и исчезла связующая нить между Ройома и большой землей.

С южной стороны показалась погребальная лодка, вся усыпанная белоснежными цветками лилии. Легкий ветерок подхватывал лепестки и ронял их на тихие воды. Господин Тосаки, догадалась Нисима. Лодка уверенно шла к юго-западу. Нисима чуть было не начала плакать и уже поднесла руки к лицу, но остановилась. Вместо этого она стала тихо молиться Ботахаре. Не время лить слезы. Внезапно лодка сильно закачалась. Это дошли волны, образовавшиеся при затоплении моста. Нисима крепко вцепилась в перила и простояла так, пока все не стихло, затем быстро направилась вниз. В тиши своей маленькой каюты девушка достала письменные принадлежности. Обычный ежедневный ритуал.


Наша лодка из смолистого темного дерева акации,

Украшенная извивающимся, словно змея, узором,

Плывет среди множества кораблей по Большому каналу.

Бессчетное количество путешественников,

Бессчетное количество желаний,

Рассеянных над голубыми водами.

Только погребальная лодка,

Усыпанная белыми лепестками,

Похоже, знает, куда ей плыть.

Загрузка...