Собиратель стихий 2. Теперь я имба

Глава 20

Вяземские замерли. Видимо не ожидали моего появления.

Я медленно завел руку Андрея Борисовича за спину и оттолкнул его от брата. Камень в его руке я трогать не стал, мало ли, что это. С этим разберусь позже.

— Романов, вы переходите все мыслимые границы дозволенного, — сквозь зубы прорычал Андрей Борисович.

— Вам уже пора определиться на чьей вы стороне… — начал было я.

— Мне казалось я уже вам доказал, — перебил меня Вяземский.

— Вы не разделяете участь своего брата только лишь потому, что я умею молчать. Но ничто мне не может помешать завтра выложить все карты на стол.

— Мой братец, — прохрипел Борисыч, — он такой. Чуть что, может и отца родного предать. И это, отнюдь, не аллегория, да Андрюх?

Вяземский замахиваясь направился к брату, но я образовал стену, перегородившую тому путь. В их семейных разборках участвовать у меня не было ни единого желания.

— Оставьте нас, — сказал я.

Хоть и нехотя, цыкнув от недовольства, Андрей Борисович вышел из камеры.

— Я буду за дверью, — сказал тот и закрыл дверь.

Борисыч сидел на полу, облокотившись на стену. Братец его на славу постарался. Живого места нет. Он даже встать не может и видно дышит через боль. На Борисыче красовался железный обруч, туго опоясывающий шею. Видимо именно он блокировал магические силы.

— Поговорим? — присел я перед ним на корточки.

— Иди ты к черту, — прохрипел тот, — а, постой, ты же там уже был, — заржал Борисыч, сплевывая кровь.

— Ну, как знаешь, — поднялся я. — И да, я там и правда был. И обзавелся связями. Поэтому на сладкую жизнь в аду даже не рассчитывай. Лучше искупить грехи на этом свете, — я направился к выходу.

— И это все? — удивлено прокряхтел Борисыч.

— Завтра приду с менталом. Вытянет из твоего мозга все, что сможет. Только есть вероятность, что, после этого ты и впрямь станешь дурачком.

Я медленно пошел в сторону выхода из камеры. Но остановился.

— Только вот странно, — вздохнул я.

— Что? — не скрывая своего интереса спросил Борисыч.

— Ты вроде сказал, что один тонуть не собираешься. Видимо, это относиться только к семье.

— Конечно. Родственники только вытягивают из тебя деньги, а, если что не так — первыми предают. А вот соратники и поддержат, и помогу. Поверь, еще не все закончено, — усмехнулся тот.

Самоуверенно. Видать и впрямь покровитель есть влиятельный. Медлить нельзя, надо связываться со Львом. Надеюсь он закончил с той милашкой.

Я вышел из камеры, где меня и впрямь дожидался Вяземский.

— Мой отец был тиран и издевался над матерью, а также был врагом народа… — начал он свою речь. Видимо брат задел его за живое, раз тот готовил все это время оправдательную речь.

— Меня это не интересует, — перебил я Вяземского.

Тот стиснув зубы закрыл дверь и наложил какое-то заклятье.

— И, как ты только здесь оказался?

— Этот вопрос адресуйте своим подчиненным, — сказал я, а затем развернулся к Вяземскому. — Мне нужен доступ к картотеке вашего брата.

— Романов! — начал было кричать тот, но резко сам себя осек. — Ты в своем уме⁈ — прошипел мне в лицо.

Я не стал отвечать, лишь слегка наклонил голову на бок и снисходительно посмотрел на собеседника.

— Когда? — видимо Вяземский понял, что теперь полностью в моей власти и не смеет говорить мне нет.

Сообразительный. Это хорошо.

— Сейчас. И еще… Куда дели свидетелей?

— Кхм-кхм… — закашлялся тот.

Плохой знак. Я напрягся и сдвинул брови.

— Где они?

— А, что? Кто-то определенный интересует? Скажите кто, отыщем.

— Ты вопрос услышал? — спросил я, а тот лишь кивнул. — Так отвечай.

— Не здесь, — озирался тот по сторонам и повел меня вглубь коридора.

Мы петляли пока не вышли на улицу через черный ход.

— Понимаете, Алексей Павлович, тут такое дело.

— Ближе к сути.

— У моего брата было много планов на случай его рассекречивания. И один из них, Ленька решил сегодня провернуть: я должен был отправить всех раб… звере… всех свидетелей, — долго запинаясь, Вяземский таки смог подобрать нужное слово и аж выдохнул от облегчения, — к ближайшему торговцу.

Твою ж… Это мне снова идти вызволять. Просто превосходно.

— И, где он находится, — еле сдерживаясь, чтобы не врезать, сказал я.

— Сейчас скажу адрес. Надо только связаться с теми, кто отвозил.

Несколько попыток связаться не увенчались успехом. Вяземский искоса поглядывал на меня, вытирая пот со лба.

— Дмитриев! — вдруг выкрикнул тот. — Куда эти балбесы пропали… Ну, как какие? Да! Те самые! Как? В смысле не приехали? Так, адрес мне напомни…

— Может не напоминать, — улыбаясь махнул я рукой.

Я смотрел на приближающегося ко мне Ауфа в своем самом внушительном размере, а на спине у него сидели Мила и Илья.

— Это, что за черт⁈ — выругался Вяземский.

— Питомец мой, — усмехнулся я и пошел к нему на встречу. — Андрей Борисович, вы только никуда не уходите. Я сейчас переговорю и вернусь.

— А⁈ Ага, — кивал тот, смотря на Ауфа.

— Леша! — спрыгнула Мила и побежала ко мне на встречу.

Илья тоже спрыгнул. Я выставил ладонь в сторону Ауфа и начал медленно ее опускать. Пес понял команду и уменьшился в размерах. Прибежал ко мне первым, запрыгнув на руки.

Мила только было хотела меня обнять, но лишь нахмурилась, увидев на моих руках довольную морду.

— Знаешь, что эти скоты сделали? — говорила эмоционально она.

— Только что узнал, собирался за вами ехать.

— Да там Мила такое устроила… — просвистел Илья.

— Ты тоже помог, — ткнула она друга в плечо.

А Илья помотал головой, а затем показал большим пальцем на Милу.

— Где остальные?

— Пока отправили их в ближайшее поселение зверолюдей. Передохнут и переберутся к своим семьям, — сказал Илья.

— Тася с Симоном осталась. Они ждут нас в машине.

— Отлично. Сейчас переговорю с этим… — взглянул я за спину на Вяземского, — и отправимся к ним.

— Хорошо, — кивнули Илья с Милой.

По зайке было видно, как она вымоталась. Илья же был бодрячком, хотя и не спал больше суток, не говоря уже про пожар и сражения.

Что же касаемо Вяземского, мне от него нужно только одно. Доступ к архивам. Еще несколько часов назад я хотел выведать у него побольше информации про бизнес брата, но сейчас понимаю, что отношения их оставляют желать лучшего. Вряд ли он владеет информацией. Можно еще по расспрашивать про планы, которые готовил Борисыч на случай его рассекречивания. Может всплывет несколько нужных мне фамилий.

Вяземский хоть и старательно делал вид, что не переживает, но даже школьнику будет понятно, что дела его плохи.

— Алексей Павлович, — строгим голосом начал говорить Андрей Борисович, когда заприметил меня. — Думаю вам и без меня понятно, что моей вины в происходящем нет. Я не замешан в делах брата…

— Укрывательство, помощь в отмывании незаконных средств… Мне продолжать?

— К чему вы клоните?

— Клоню я к тому, что вам необходимо выдать все, что вы знаете и покинуть пост.

— Я расскажу все, что вам нужно, но у меня семья…

— Как вовремя вы всегда прикрываетесь семьей. А, когда с братом темные делишки проворачивали о семье не думали. В общем, сейчас мне нужен доступ к архиву и разработанные планы вашего брата. А все остальное я узнаю завтра на допросе… — после последних слов я заметил странное выражение лица у Вяземского. — Что ты удумал? — с подозрением посмотрел я на того.

— Что ж, первые два пункта я вам смогу обеспечить, — довольно улыбнулся тот и показал рукой на вход. — Мои парни вывозят документы из офиса брата сюда.

— И что ж, все документы в целости?

— Обижаете… Конечно в целости. Они же должны были быть уликами по вашему делу.

Я махнул рукой Илье и Миле, чтобы они шли к Симону. Чувствую, я здесь останусь надолго.

— Вас конкретные документы интересуют? Или все будете просматривать?

— За последние годы просмотрю все.

— Как скажете.

Мы спустились в подвал. Вяземский открыл один из складов, в котором стояли коробки с документами. И их явно было намного больше, чем в кабинете у Борисыча. Есть вариант, что картотека больше, чем я предполагал, но внутренний голос подсказывал мне, что Вяземский задумал неладное.

— Вот незадача… Коробки эти бездари подписать забыли… Здесь по трем делам изъятые документы. Провозимся мы долго.

— А кто заведует здесь?

— Он сейчас контролирует сбор оставшегося архива на складе у брата.

— Значит скоро будет здесь. Дождемся, — сказал я.

— Попрошу приготовить нам кофе. А вы не стесняйтесь, Алексей Павлович, посмотрите в тех коробках. Вроде вчера там ничего не стояло.

Вяземский быстро выскочил из кабинета. И оставил меня с документами. Одного. Это странно.

Что ж, пожалуй, одному мне здесь оставаться не стоит. Решил подождать его в коридоре.

«Привет! Я нужен?» — услышал я в голове голос Льва.

«Да. Возвращайся в участок. Вяземский, кажется, что-то задумал. Нутром чую добром это не закончится».

«Понял. Буду через десять минут».

Коридоры в этом здании узкие и запутанные. Как лабиринт. Начал вспоминать, как мы сюда дошли, чтобы передать путь Льву. Погрузился в свои мысли и даже не заметил, как ко мне приближаются.

— Ну, как это, ты не знаешь? Меня значит вы отыскали аж за городом в охотничьем домике графа Федорова, а Вяземского потеряли?

— Может мы с ним разминулись?

— Может не стоило меня дергать ночью? Прям до завтра не ждет? Потапов вызвал, а сам спать лег и просил не беспокоить. Вяземский вообще неизвестно, где. А ты, — остановились неподалёку от меня следователь Максим и незнакомый мне мужчина. Он выглядел как егерь. Панамка, жилетка под которой надета трикотажная кофта, широкие штаны и крупные ботинки. Через плечо у него висело ружье, которое он передал Максиму. Недовольно посмотрел тому в глаза. — Ты вообще документы потерял все.

— Я их не терял. Говорю же, их Андрей Борисович забрал. Сказал сам перепишет, а мне пока нужно заняться протоколом заседания.

— Протоколом⁈ Тебе⁈ А Маруся на что? — мужчина прошел мимо меня и на ходу пожал мне руку. Я молча проводил его взглядом.

— Он ее домой отпустил.

— Так, стоп! — резко остановился мужик. — Ты кто? — повернулся он ко мне.

— Романов Алексей Павлович.

— Какого лешего? Максим!

— Здесь!

— Тут следственный комитет или проходной двор⁈ — вспылил мужик и снял панамку с головы, под которой оказалась копна седых взлохмаченных волос. Поседел мужик видимо рано. На вид ему дашь не больше сорока пяти.

— Это главный подозреваемый… — начал было Максим. Мужик напрягся пуще прежнего, оглядев меня с ног до головы. — То есть, бывший главный подозреваемый. Теперь свидетель по делу.

— Алексей Павлович, а вот и кофе, — шел с двумя кружками Вяземский с другого конца коридора. — Николай Львович, добр…ой ночи.

— Утра уже, — выхватил тот кружку из рук Вяземского и отхлебнул. — Что за балаган тут у тебя⁈

— Так нужно с материалами дела ознакомить Романова.

— А до завтра… тьфу ты… до… До начала рабочего дня, еп вашу на лево, подождать нельзя? И почему он здесь один⁈

— Так никого нет. Только дежурный, — нелепо оправдывался Вяземский.

На что Николай Львович молча показал на Максима.

— Он занят…

— Да! По этому поводу у меня тоже много вопросов. Какого ляда Максим Марусину работу делает⁈ Начальник в отпуск мыши в пляс, — потер лоб Николай Львович. — Простите, — повернулся он в мою сторону. — Романов…

— Алексей Павлович, очень приятно.

— Баринов Николай Львович. Полицмейстер Московской губернии. — Представился тот. — Алексей Павлович, езжайте, отдохните… Вернетесь часов через пять, мы порядок наведем и в спокойной обстановке со всем ознакомитесь.

— Прошу все же разрешить мне сейчас этим заняться. Слишком уж много документов.

— Что б вас… — нахмурился Баринов. — Максим, проследи. А мы пока переговорим, — обратился тот к Вяземскому.

Мы с Максимом зашли в кабинет и вдвоем-таки нашли нужные коробки. Через некоторое время в кабинет вошел Баринов и Вяземский.

— Алексей Павлович, — встал рядом Баринов и наблюдал за тем, как я смотрю документы. — В общем-то вам и не нужно ознакамливаться с этими документами. Точнее даже не положено. Все же я попрошу вас отложить документы.

Я посмотрел на Вяземского, что стоял около двери. Он пожал плечами. Понятно, начальство против. Нехорошо. Но делать мне нечего. Приду завтра.

— А вот и я, — влетел в кабинет Лев.

— Вы еще кто? И как сюда попали? — устало спрашивал Баринов.

— А у меня разрешение, — подал Лавров свидетельство с гербовой печатью.

— Допрос будет завтра… да тьфу ты… Позже в общем будет. Приходите вот с Романовым часа через четыре.

— Хорошо, до встречи, — протянул я руку Баринову.

— Завтра на свежую голову все обсудим. Мне самому бы здесь разобраться. Я так понимаю вы желаете присутствовать на допросе?

— Да.

— Значит, после и поговорим.

— Если будет кого допрашивать, — сжал губы Лев.

— Чего? — в унисон спросили мы с Бариновым.

— Наш общий знакомый только что выскользнул из кабинета и случайно задел мою руку, а я так же слуууучаааайно прочитал его мысли.

— Лев Дмитриевич, — напрягся Баринов. — Вы же знаете, что использовать ментальные способности на представителях власти без особого разрешения нельзя.

— Ну я же случайно, — сжал губы Лев. — лучше бы не говорил…

— Так что там? — взволновано спросил я.

— Убивать брата пошел… И камешек у него интересный в кармане был… В народе его камень смерти зовут. Знаете про такой?

— Твою ж мать! — вылетел я из кабинета.

— Вяземский? — переспросил Баринов.

— Он самый.

— Твою дивизию! — ринулся следом Баринов.

Вяземский быстрым шагом шел в камеру к брату. Он прекрасно понимал, что Романов не будет препятствовать рассекречиванию его роли в делах брата. А тот в свою очередь первым же делом на допросе сдаст. Поэтому нужно было заткнуть Леонида любым способом.

Камень смерти не оставлял следов. Доказать убийство будет невозможно. Именно поэтому эти камни под запретом, как и технологии их изготовления. Но Борисыч будучи сам частью черного рынка имел связи и смог приобрести парочку камней за баснословную сумму. Один оставил себе, а второй отдал брату на случай крайней опасности. А для Андрея Борисовича сейчас именно такой случай.

Он снял заклятье с двери камеры и открыл замок. В тот самый момент он застал брата за разговором. С виду казалось он говорит сам с собой, потому что коммуникаций не было видно, да и в каждой камере стоит глушила.

— Спасибо. Был рад с вами работать. Исполню все, как вы велели. Благодарю. Вас не раскроют. Я этого не позволю.

— С кем ты говоришь⁈ — разозлился Андрей Борисович.

— Хм… ты думаешь ваши глушилки обойти нельзя? Смешно… Все еще используете артефакты старого поколения. Сейчас технологии, куда более развитые есть.

Постучал о голову Леонид Борисович.

Именно туда был вшит коммуникатор нового поколения, который сросся с плотью носителя и обнаружить его было невозможно. Даже патоки маны он издавал настолько малые, что увидеть их было не под силу.

— А ты, я так понимаю, братец мой дорогой, пришел закончить начатое, — довольно сощурился Борисыч. — Не боишься в немилость к своему новому дружку попасть?

— Он мне не друг. Как и ты не брат. Если тебе плевать на свою семью, это не значит, что и мне. Я это делаю ради них.

— Не смеши меня. Ты трус, каких еще поискать. И боишься ты сейчас только за свою задницу. С нагретого места уходить не хочешь. Я тоже не хотел. Эх, Андрюха, придерживался бы ты плана…

— Твой план хрень собачья! Вдвоем бы сразу сели.

— Я же тебе говорил, что надо мной есть влиятельный человек. Но теперь уже поздно… Теперь главная моя цель не допустить ментала до моего разума.

— Правильно, и я тебе в этом помогу…

— Не ты, — лукаво улыбнулся Борисыч.

— Ты чего удумал?

Борисыч распахнул руки в стороны и в одно мгновение загорелся, испуская волну огня. Самого же его окутало синее пламя, тем ни менее сам Леонид стоял с довольной улыбкой.

— Ха-ха-ха, теперь вы ничего не узнаете, ничегошеньки. Идите к черту!