Смерть меня не найдёт

Глава 24

Тревожная, болезненно натянутая тишина звенела ещё несколько бесконечных мельчайших мгновений, а потом в противоположной от нас стороне местной таверны раздался пронзительный женский визг, звук оплеухи и пьяная ругань. Стражники — человек десять, не меньше, точно киборги, как по команде синхронно и бесшумно развернулись на звук. Сделали шаг.

Чёрт.

Я всё ещё надеялась на что-то, надеялась, потому что этого же просто быть не может! Совпадение, ошибка, розыгрыш, происки конкурентов хозяина, наконец! Да, конечно, в городе я видела те самые развешенные объявления о себе-сбежавшей, крайне опасной преступнице, убийце и воровке, блаблабла, но я же столько времени провела совершенно спокойно, проходила мимо молчаливых стражей без малейшего трепета, наблюдала праздно шатающихся горожан и прочее, нет-нет-нет, не может быть никакой облавы, никакой охоты на меня, в таком мирном, спокойном городе в такой мирный, спокойный вечер это попросту невозможно! И если меня сейчас схватят, если вернут обратно в ту тюрьму и будут допрашивать о непонятном чёртовом фелиносе, грозить близкой и жуткой смертью, гипнотизировать, как тот жрец… нет, увольте. Больше не хочу! И не могу.

Наверняка появление королевских стражей — всё те же синии костюмы и металлические пуговки — никак не связано со мной. Ха, да что я вообще о себе возомнила, можно подумать, вселенная только вокруг меня и вращается. Может быть, кто-то тут задолжал карточный долг, или толкает порошок из черноцвета по завышенным ценам, не делясь с крышующими, или…

Март схватил меня за руку и резко дёрнул вниз, под стол. Скатерть из плотной, шершавой на ощупь ткани — наверное, чтобы посуда меньше скользила — удачно достаёт до самого пола. Я стукаюсь лбом о ножку стола, но даже не замечаю этого. Там, снаружи, раздаются какие-то выкрики, шумы, звонко бьётся посуда, падает мебель, повторяется крик незнакомой мне женщины — а может, она нам жизнь сегодня спасла, это замечательная истеричка, чьего имени я никогда не узнаю?

Пытаюсь сесть поудобнее, но чуть не вываливаюсь из нашего, скажем прямо, сомнительного убежища. Стол не такой уж большой, и чтобы поместиться вдвоём и не выдать себя судорожным колыханием ткани, приходится замереть в самой причудливой позе. Март осторожно тянет меня на себя, и сопротивляться сейчас нет никакой возможности, его отвратительные магическо-некромантские эксперименты временно отходят на второй план. Губы почти касаются кожи, горячее дыхание согревает шею и ухо.

— Нужно уходить.

Гениально.

— Пожалуйста, постарайся им не попасться.

Против воли, несмотря на злость от этих его бессмысленных и очевидных до зубовного скрежета слов, я чувствую неприятный холодок внутри.

— Мы вместе постараемся, — чуть разворачиваюсь, насколько это возможно, но до его уха не дотягиваюсь, приходится говорить почти рот в рот. — Ты, вроде как, тоже был к смерти приговорён.

— Я им не нужен. Не сейчас, когда до Венуты осталось совсем немного.

— Зато ты нужен мне.

Плотная ткань с неохотой пропускает и без того неяркое освещение таверны. Но всё же я вижу очертание лица Мартена, чёрные ромбики на висках, тёмные живые глаза. Более чем неуместно объясняться в чём-либо прямо сейчас, но когда Март легонько скользит губами по моему виску, я едва удерживаюсь от того, чтобы не вскарабкаться к нему на колени, обхватить руками и ногами.

Прижаться хочется безумно.

— Лирта, — плохо понимаю, о чём он говорит. — Ты можешь переместиться отсюда, прямо сейчас? Попробуй, у тебя же получилось в тот раз, ну же, давай… Я не хочу снова им попадаться, в Винзоре мясо не прожаренное и специи не те.

— Мне так вообще мяса не давали.

— Изверги, что и говорить.

…да мы же созданы друг для друга!

Я отпускаю всё, что суетливо, бестолково мечется в голове, кладу руку ему на затылок. У меня должно получиться, конечно, всенепременно, хотя я понятия не имею, как этим управлять, и совершенно не помню, что предшествовало первому и пока единственному перемещению. Очень, очень хочется его просто поцеловать, может быть, мы больше не увидимся, но я позволяю себе слегка прижаться губами только к слегка колючему подбородку.

Возможно, я так никого уже и не поцелую за всю свою короткую и бестолковую, хотя уже и не сказать, чтобы скучную жизнь. То, что было в четырнадцать лет с Пашкой… чёрт, как там его фамилия? — за настоящий поцелуй не считается, правда?

— Если что — просто беги. Беги и помни: я им не нужен. Агнесса… Камилла.

В первое мгновение мне кажется, что у меня действительно получилось, что магия, донум действительно существуют, потому что в глаза ударяет ослепляюще яркий после темноты свет, а земля и небо меняются местами. И только потом до меня доходит: наше укрытие, прямоугольный деревянный стол, резко переворачивается, снова ударив неудачливую иномирную лирту по её бедовой романтичной голове ножкой. Впрочем, есть в этом и плюс — романтичное настроение вылетает в трубу, сознание проясняется, и я вижу прямо над собой с десяток перекошенных рож, потом Март вскакивает и врезается в ближайшую кулаком.

Кажется, получает в ответ.

Кто-то — Ильяна?! — ухватывает меня за рукав, и тянет прочь, как ни странно, но нам удается добраться до открытой двери.

— Беги! — рычит сестра Марта. — Беги, и оставь его в покое, хмыра драная!

И я бегу.

Бегу.

И бегу.

…метра два, наверное, пробежала. Не больше.