Смерть «попаданцам»! Противостояние

Глава 5

В предыдущей главе я забежал немного вперед. Да, к августу мы перешли государственную границу с Польшей. Но сейчас на дворе стояло самое начало июня, впереди еще были месяцы войны на своей территории, а позади бушевала эпидемия чумы.

С начала эпидемии я был прикомандирован непосредственно к ставке. Почти неделю бездействия я перенес, честно говоря, плохо. Хоть какой то разрядкой стал вылет вместе с ЛПБ на Чкаловский.

Там нас встретил руководитель всей операцией "Исайя", подполковник Джеймс Дулиттл. Звание конечно не великое, но опыт этого человека, в моей реальности ответственного за знаменитую бомбардировку Японии с авианосцев был огромен. Так что объединенное командование не нашло кандидатуры лучше. Поздоровавшись, я тут же докопался до подполковника по поводу названия операции, поскольку из прочитанного в глубокой юности "ветхого завета" запомнил только, что Исайя был каким то там пророком.

Дулитл оказался мужиком суровым, меня вежливо но непреклонно отбрил, сославшись, что в свое время я сам все узнаю.

На аэродроме мы подошли к стоящей уже на взлетных позициях группе "Конкордов". Экипаж главного из них, того, которому и предстояло волочь на себе "изделие", в парадной форме стоял возле машины и наблюдал, как под наблюдением спецназа НКВД, ребята, большинство из которых я видел на Урале в "курчатовнике", с помощью подъемной тележки грузят тушу бомбы, проверяя каждый разъем.

На расстоянии трех сотен метров был выставлен частый кордон из комендантской роты. Собственно насколько я был в курсе, у роты был четкий приказ открывать огонь по любому, кто будет подходить не со строго определенной стороны. С каковой было установлено аж четыре ЛРП 40. При виде руководителя операции и лично наркома внутренних дел летчики вытянулись по струнке. Одного я узнал сразу это был Байдуков. Второго опознал только после того как он представился. Им оказался штурман Беляков. Третий на уже устоявшемся "русско английском" отрекомендовался Клэром Ли Шеннолтом. Вторым пилотом бомбардировщика. Байдуков, как я понял был командиром экипажа. Остальные ребята были калибром поменьше. Евгений Смолин, Сергей Шаманов, Лэсли О`Коннэл, Джереми Свифт, Радильбек Абдуллаев, Семен Шереметьев, Василий Сталин… ВАСИЛИЙ????? Я протер глаза. Васька, с которым мы к тому моменту уже давно установили, хоть и не дружеские (не умею я так отрываться, извините), но вполне приятельские отношения пялился на меня и лыбился во все 32 зуба. Причем судя по всему, в данном полете он выступал обычным бортстрелком, а не пилотом. Я скосил глаза на большого босса. Берия при виде лыбящегося воздушного хулигана скривился как от зубной боли, но промолчал. Видя что Василий явно рвется пообщатся с приятелем (то есть со мной), а остальные летчики уже вполне настоялись, Берия скомандовал "вольно" и усвистал к "группе технического обеспечения", как скромно значился в документах десант из "курчатовника".

Блин! Ну и что ты тут делаешь??? поинтересовался я у рыжего обормота.

Ну как… Узнал об операции… Очень долго упрашивал отца. Собственно можно сказать, первый случай когда я что то у него по настоящему просил. В конце концов он сдался, с условием, что полечу я обычным бортстрелком. Он видимо надеялся что мне гордость не позволит. Нашел гордого, ага (почему все общающиеся со мною так быстро набираются эрративов из 21 го века???). Это же по сути вылет всей моей жизни! Да и вообще историческая операция! Я, кстати, и фотоаппарат прихватил жди, Яр, будет возможность будет тебе коллекция фотографий горящего нацистского логова!

А не страшно? полюбопытствовал я это же может быть миссия в один конец. К тому же не боишься, что кровь с рук будет капать всю оставшуюся жизнь? Ты то не представляешь себе, что вы везете, а я знаю. И уверяю обычная ФАБ 500 это даже не хлопушка, в сравнении… ни каких попыток отговорить, разумеется. Я просто хотел понять что движет приятелем. Тем более, что ответственность и правда была огромной, хотя, на мой вкус, немцы заслужили и куда худшего.

Лицо Сталина младшего затвердело, под кожей резко обозначились желваки

Не зная я тебя уже не первый год подумал бы что передо мною предатель. процедил сын вождя. после всего что было этими зверями сделано, их мало всех в порошок стереть. Я когда сюда ехал видел как горел "скородом" в одном из колхозов, мимо которого мы проезжали. А оттуда вой стоял… Многоголосый. Мне одно жалко за рычаг бомбосбрасывателя, дергать не мне а Белякову. Ну да ладно я может его еще уговорю…

Расслабься, дружище. Я просто спросил. Так, для себя.

Яр, я конечно раздолбай местами, что и признаю совершенно честно, но не идиот же! Все вы вечно опасаетесь, что я слишком легко ко всему подхожу. Что ты, что отец… Что Лаврентий Палыч. Который, между прочим, отца отговаривал, что бы он меня не пустил.

Для меня этот полет это все сразу. И возможность поучаствовать в отмщении за всех, кто сейчас умирает в госпиталях, и возможность войти в историю. Не без этого.

"Внимание! Группа "Лот" по машинам!" прогремел голос из жестяного рупора висящего на столбе между нами и хозяйственными зданиями аэродрома.

Васька сгреб меня в охапку, обнял дружески, буркнул, "Ну, до встречи!", после чего нырнул в чрево громадного самолета.

Следующие несколько часов, прошли на КП тихо и относительно спокойно. Воздушная армада шла на свои цели. По задумке Дулиттла машины которым следовало лететь ближе поднимались позже, с тем, что бы обрушить свои бомбы одновременно со всеми.

В час Х, а именно, в 5 ночи, по Москве от самолета наблюдателя, сопровождавшего основной носитель нам пришел сигнал, что "изделие" сработало штатно.

Командный пункт воспринял эту новость на удивление спокойно и выдержано. Только Гарольд повернулся к нам с Берия и поинтересовался:

Вы желали знать почему Исайя, господа? он снял трубку полевого телефона, прокрутил ее несколько раз, выслушал ту сторону, после чего коротко отрезал "Начали". Положив трубку он протянул руку и включил супергетеродинный радиоприемник, стоящей в углу КП.

Пару минут радио просто хрипело, после чего прошел длинный тоновый сигнал.

А затем, раздался узнаваемый, хорошо поставленный голос Левитана, читающего с выражением и непередаваемой интонацией:

"Поднимите знамя на открытой горе, возвысьте голос; махните им рукою, чтобы шли в ворота властелинов.

Я дал повеление избранным Моим и призвал для совершения гнева Моего сильных Моих, торжествующих в величии Моем.

Большой шум на горах, как бы от многолюдного народа, мятежный шум царств и народов, собравшихся вместе: Господь Саваоф обозревает боевое войско.

Идут из отдаленной страны, от края неба, Господь и орудия гнева Его, чтобы сокрушить всю землю.

Рыдайте, ибо день Господа близок, идет как разрушительная сила от Всемогущего.

Оттого руки у всех опустились, и сердце у каждого человека растаяло.

Ужаснулись, судороги и боли схватили их; мучатся, как рождающая, с изумлением смотрят друг на друга, лица у них разгорелись.

Вот, приходит день Господа лютый, с гневом и пылающею яростью, чтобы сделать землю пустынею и истребить с нее грешников ее.

Звезды небесные и светила не дают от себя света; солнце меркнет при восходе своем, и луна не сияет светом своим.

Я накажу мир за зло, и нечестивых за беззакония их, и положу конец высокоумию гордых, и уничижу надменность притеснителей; сделаю то, что люди будут дороже чистого золота, и мужи дороже золота Офирского.

Для сего потрясу небо, и земля сдвинется с места своего от ярости Господа Саваофа, в день пылающего гнева Его.

Тогда каждый, как преследуемая серна и как покинутые овцы, обратится к народу своему, и каждый побежит в свою землю.

Но кто попадется, будет пронзен, и кого схватят, тот падет от меча.

И младенцы их будут разбиты пред глазами их; домы их будут разграблены и жены их обесчещены.

Вот, Я подниму против них Мидян, которые не ценят серебра и не пристрастны к золоту.

Луки их сразят юношей и не пощадят плода чрева: глаз их не сжалится над детьми.

И Вавилон, краса царств, гордость Халдеев, будет ниспровержен Богом, как Содом и Гоморра, не заселится никогда, и в роды родов не будет жителей в нем; не раскинет Аравитянин шатра своего, и пастухи со стадами не будут отдыхать там.

Но будут обитать в нем звери пустыни, и домы наполнятся филинами; и страусы поселятся, и косматые будут скакать там.

Шакалы будут выть в чертогах их, и гиены в увеселительных домах.".

Кажется шокировало это всех. А следующий диктор, столь же хорошо поставленным голосом зачитал это же послание на немецком языке. А затем на французском. И на польском, конечно же.

Я не религиозен, и уж тем более ни разу не христианин. Но, должен сказать, меня пробрало. Даже представлять себе не хочу, что же почувствовали в этот момент те немцы кто сразу после бомбардировки услышали это послание.

По радио крутилось пророчество Исайи, а на промышленные районы немецких, польских и французских городов летели тонны бомб, как будто иллюстрируя слова из пророчества:

Я накажу мир за зло, и нечестивых за беззакония их, и положу конец высокоумию гордых, и уничижу надменность притеснителей; сделаю то, что люди будут дороже чистого золота, и мужи дороже золота Офирского.

Для сего потрясу небо, и земля сдвинется с места своего от ярости Господа Саваофа, в день пылающего гнева Его.

Глава 6 (Все главы связанные с бактериофагами написана с большой помощью известного многим моим читателям, ЖЖ пользователя phago_lov. Спасибо вам огромное, доктор!)

В Куйбышеве я успел провести меньше суток. Едва хватило привести себя в порядок, покушать да вздремнуть. А затем меня отправили в следующую командировку.

В стране все еще бушевала эпидемия. Антибиотиков попросту не хватало, да и даже если бы хватало побочные эффекты от применения того же стрептомицина зачастую могли сделать человека полным инвалидом. Осложнения на слух, на почки… В общем антибиотики не даром названы "убийцей живого".

Слава богу, одними антибиотиками наш арсенал не ограничивался. Сталин, в общем то как раз на подобный случай подготовил козырь в рукаве. Главным "по тарелочкам", был профессор Элиава, руководивший в Тбилиси, созданным там специально под него НИИ фаготерапии. Как вы уже поняли из названия, имя этого козыря было фаги.

Итак, фаги. Вирусы бактерий. Маленькие и узкоспецифические диверсанты. "Золотые пули", на каждой из которых нанесено имя строго одного возбудителя. Убивающие ("лизирующие") бактерии практически без вреда для организма хозяина…

Капризные твари, которых нужно подбирать под каждую вспышку индивидуально.

НИИ и без того было на особом положении. А в связи с особой ситуацией… В общем меня вызвали к Сталину. Разговор с Кобой вышел очень коротким. Мне по сути пояснили всю тяжесть ситуации, снабдили зубодробительными полномочиями, подтвержденными такими бумагами, что даже у меня волосы встали дыбом, после чего сообщили, что моя задача нестись бешеным изюбрем в Тбилиси, где и быть непосредственным представителем Ставки при НИИ удовлетворяя все их возможные запросы раньше чем они возникнут и отрывая головы всем, кто будет хоть каплю работе НИИ мешать. Впрочем мне так же было поручено пинать ученых так часто и много, как это только понадобится для скорейшего результата. "Ты парень умный, эрудированный, сообразительный общий язык найдешь быстро".

В итоге, я не успел еще толком опомнится, как уже сидел в самолете, держащем курс на Москву. Там я должен был встретится с представителем института, помочь ему со сбором образцов и отправляться вместе с ним (и образцами) в Тбилиси.

Тушино встретило меня непривычной атмосферой запустения. Самолетов практически не было. Мой дуглас подкатил почти к зданию аэропорта. Еще в самолете я натянул комбинезон КВРХБЗ. Для полной герметизации оставалось только накинуть и довернуть шлем с панорамным стеклом. Внутри меня уже ждали. В точно таком же костюме КВРХБЗ скучал военврач третьего ранга. Пресловутым военврачом оказался парень лет 30, с военной выправкой и хитрющей физиономией записного пройдохи. Сделав себе в уме пометочку "держать ухо востро" я направился к нему.

Здравия желаю, товарищ майор государственной безопасности! медик заметив меня резко встал по стойке смирно. Честь правда отдавать не стал. В виду отсутствия головного убора.

Вольно. И давай дальше без уставщины. Я не знаю сколько нам вместе работать, но наиболее плодотворной работа будет если мы будет стараться меньше времени тратить на ритуалы. Ярослав я протянул руку.

Стас рукопожатие у доктора оказалось самое что ни наесть медицинское. Хирургическое, я бы сказал. Тоже мне скромный бактериолог.

На выходе из здания аэропорта нас дожидался ЗиС 16 радикально белого цвета, с огромными красными крестами на бортах. Внутри автобуса размещалась пачка разнокалиберных девиц, возрастом лет этак от 16 до 25. Девицы, что характерно все как одна были симпатичными. Это видимо такая особенность медицины и медицинских вузов. Концентрация красоток в ней традиционно выше чем в любой другой отрасли.

Девчата были в противочумниках, но с откинутыми масками. Половину автобуса занимал багаж с какой то специализированной аппаратурой.

Сразу, как только мы вошли двери автобуса закрылись, после чего приставленный ко мне "Вергилий" объявил:

Все готовы? Тогда следующая остановка коллектор "первомеда"!

Боже мой! Как же тут пахнет!!!!! вой девицы над моей смакушкой заставил меня вздрогнуть. В принципе мы со Стасом находились в определенно выигрышном положении. Наши РХБЗ обладали замкнутым циклом дыхания, так что миазмов мы не ощущали. Но именно по этой причине ковыряться в дерьме было поручено именно нам. Как наиболее защищенным. Девушки же принимали снятые пробы и проделывали с ними какие то хитрые манипуляции. Увы, костюмы высшей радиохимбиологической защиты стоили "как танк", и посему были доступны далеко не всем.

В итоге, как я уже сказал в дерьмо полезли мы со Стасом, дабы не рисковать здоровьем девушек. Их противочумники вполне защищали от уже полученных проб, а вот капли могли и стать опасными. Впрочем помимо капель, оставалась проблема запаха. И вот он то был чудовищен. Наверху, над нашими головами стоял многоголосый девичий мат. Определенно, вчерашние студентки, представляли себе работы медика несколько иначе. Тем не менее для выделения фагов нужен был фильтрат. Причем наиболее "вкусные" образцы получались на госпитальном, простите, дерьме. Первый мед занимался экспериментальной терапией больных антибиотиками, так что их общие отходы и были нашим источником образцов фагов.

Вообще это была отдельная трагедия. Правительству приходилось решать чья жизнь нужнее. Мед принимал только VIP пациентов, как сказали бы в мое время. Одним из пациентов, кстати, был ни кто иной, как Александр Яковлев. Слава богу его состояние оказалось стабильным и терапия явно помогала. Более того даже на больничной койке, он продолжал работать. В Ставку ушло его предложение о новом истребителе. Этаком "яке буллпапе". Ну да это отдельная история.

После того как мы выбрались из коллектора выгляделеи мы конечно жутко. Мало того еще и представляли немалую опасность для окружающих. Слава богу персонал меда уже приготовил все для обеззараживания. Второй задачей для нас стал сбор легочного материала умерших…

Город вымер. Я шел по опустевшей улице, заваленной брошенными чемоданами, какими то тележками, в луже в переулке лежал плюшевый зверек, до боли напоминающий чебурашку.

А еще вокруг лежали мертвые тела. Припекало, так что вокруг, наверное, царило страшное зловоние не знаю, меня защищал КВРХБЗ с автономным кислородным аппаратом. Вспомнив о том, что мой запас кислорода ограничен я глянул на манометр прикрепленный на предплечье левой руки. Воздуха в баллонах оставалось еще две трети, а в автобусе лежало несколько "запасок"… Я автоматически попытался потереть лоб, ткнулся рукой в панорамное стекло шлема, чертыхнулся и побрел дальше…

Вообще, трупы убирались. Солдаты в противочумниках, баграми, сгребали уличных покойников и забрасывали в кузов самосвала ЯС 1. Сами бойцы передвигались перед труповозкой на ЗиС 5. Собранный урожай свозился за город, где сбрасывался в огромные котлованы, послойно. С засыпанием негашеной известью каждого слоя. В общем уборка трупов была налажена. Другое дело, что погребальных команд было не так много, и в некоторые места, пусть и небольшой, пока, Москвы они наведывались несколько реже, чем, возможно, это было нужно делать.

С другой стороны это сыграло нам на руку. Стасу, зачем то, понадобились образцы не только свежих тканей (этого добра он себе настрогал в морге госпиталя), но и "лежалые". Так что мы узнали в комендатуре куда давно не заглядывала труповозка и понеслись туда сами.

Привычную мне в моем времени Старообрядческую было, конечно, не узнать. Ни эстакады ТТК, ни новых домов… Но страшнее всего было запустение.

Брошенная, покинутая жителями, вымершая Москва была в сотни раз страшнее, чем если бы ее разбомбили. Это старая истина оживший скелет менее страшен, чем привидение. Скелет города всегда понятнее его призрака.

Пустынные улицы, залитые жарким и ярким июньским солнцем… Пыль, играющая в косых солнечных лучах… Мертвая тишина, нарушаемая лишь мерным хлопаньем распахнутого, да так и оставленного окна… Брошенный чемодан… Детская игрушка… Велосипед. Обычный, довольно новый… Фотоаппарат с разбитым объективом. Кажется "лейка"…

Пейзаж был страшен именно своей обыденностью. Обычностью.

Внезапно, от дома, ко мне под ноги метнулся маленький комок грязи. Метнулся и прижавшись к ноге задрожал всем телом. Я наклонился и подобрал ошалевшего от страха, голода и одиночества котенка.

Что там у тебя? Стас заглянул через плечо. О! Подобранец! С собой хочешь взять?

А это возможно? удивился я.

Нет преграды идиотам… Ой, простите, товарищ майор сквозь стекло шлема была видна широченная улыбка доморощенного юмориста обреем налысо, продезинфицируем. На всякий случай пару дней на голодном пайке, мало ли кому он нос с голодухи успел отгрызть. Потом еще раз дезинфекция и все. Добро пожаловать в семью.

Я посмотрел на дрожащий у меня в руках комок. Котэ посмотрел в ответ на меня. В желтых, манульих, глазах читалось столько всего, что решение я принял даже не раздумывая. К тому же я всегда любил разлапистых зверей, а у этого лапищи были не у каждой собаки такие встретишь…

…Спустя еще четыре часа, наш самолет оторвался от ВПП и взял курс на Тбилиси. В салоне сидел "гарем Артамонова", как прозвали женский выводок Стаса остроумные санитары "первомеда", собственно сам военврач третьего ранга Стас Артамонов, я а еще совершенно лысый и стерильный котэ в плексигласовом прозрачном ящике с дырочками для вентиляции. На крышке какой то шутник (и я даже догадываюсь какой) аккуратно вывел "Собственность Эрвина Шредингера".