Глава двенадцатая

Скиф бегом взлетел по ступенькам башенной лестницы, хотя если бы посторонний человек полагался только на свой слух, он ни за что бы не догадался, что по лестнице кто-то идет. Скиф вернулся из поездки на Север уже несколько часов назад, и ему крайне не терпелось. «К Тэлии еще нельзя, — сказали ему. — Каждое утро ее посещают Целители, и они распорядились, чтобы ее никто не беспокоил». Ладно, но такие новости его отнюдь не успокоили, — он все равно тревожился о Тэлии. Скиф решил подняться к ней в комнату сразу после обеда; торопясь, он проглотил еду, почти не жуя, и в результате чуть не подавился. Он явно немного не рассчитал время, потому что, когда он подошел к полуоткрытой двери на верхней площадке лестницы, изнутри доносились голоса. Скиф отпрянул назад, в тень, и украдкой заглянул за угол. Из укрытия ему хорошо была видна комната. Внутри находились двое Целителей, легко узнаваемых по зеленым одеяниям; они сидели по сторонам дивана, на котором лежал кто-то в Белой форме Герольда — без сомнения, Тэлия.

У Скифа екнуло внутри, когда он разглядел, что лицо Тэлии искажено от боли, а из глаз струятся слезы, хотя она не издавала ни единого стона.

— Хватит, — произнес Целитель справа От нее, и Скиф узнал Девана. — На сегодня совершенно достаточно, Тэлия.

Ее лицо немного разгладилось, и женщина, сидевшая слева, посмотрела на нее с ласковым сочувствием и протянула платок, чтобы вытереть слезы.

— Знаешь, тебе действительно незачем так мучить себя, — сказал Деван немного сварливо. — Если бы ты позволила нам лечить тебя с нормальной скоростью, все могло бы происходить совершенно безболезненно.

— Дорогой Деван, ты прекрасно знаешь, что у меня нет времени, — мягко ответила Тэлия.

— Тогда ты должна позволить нам ставить болевой блок! И я все равно не понимаю, с чего ты взяла, что у тебя нет времени!

— Но ведь под болевым блоком я не смогла бы помогать — а если не могу я, не может и Ролан. В таком случае потребовалось бы шестеро Целителей для работы, с которой сейчас справляется один. — В ее голосе прозвучала довольная нотка.

— Тут она тебя поймала, Деван, — лукаво заметила Целительница — Мирим, представительница Круга Целителей в королевском Совете.

Деван негодующе фыркнул.

— Окаянные Герольды! Не знаю, чего ради мы вас терпим! Когда вы не в отъезде, где гробите себя, то пытаетесь принудить нас лечить вас побыстрее, чтобы вы смогли снова умчаться обратно и поскорей себя доконать!

— Ну, друг мой, если помнишь, мы с тобой познакомились, когда я попала к тебе в пациентки. Уже тогда имела место попытка избавить от меня мир, а ведь я была всего-навсего ученицей. Вряд ли можно рассчитывать, что после такого благоприятного начала традиция изменится, верно?

Целитель протянул руку и погладил Тэлию по щеке жестом, выдававшим искреннюю привязанность.

— Просто мне больно, что приходится подвергать тебя таким мучениям, милая.

Тэлия поймала его руку и задержала в своей, улыбаясь Девану. Улыбка превратила ее из просто хорошенькой девушки (невзирая на покрасневшие веки) в очаровательную.

— Мужайся, дружище. Осталось не так уж много таких дней; дальше Целительство потребуется только для сращивания костей, а его не ускоришь. — Она засмеялась. — Что же до того, почему у меня нет времени, то я не могу ответить, потому что сама не знаю. Знаю только, что это правда, такая же, как то, что у Ролана глаза синие. И потом, я тебя насквозь вижу. Пациентка я покладистая; в отличие от Керен и Дирка, в точности выполняю все, что мне велят. Поскольку на мое непослушание ты пожаловаться не можешь, тебе пришлось найти какой-нибудь другой повод побрюзжать!

Мирим усмехнулась, Деван — тоже.

— О, вы превосходно его изучили, барышня, — сказала Целительница, вставая и потягиваясь. — Ну, до завтра.

Они вышли из комнаты и прошли мимо Скифа, даже не заметив его. Но Тэлия, по-видимому, почувствовала, что за дверью кто-то есть.

— Кто бы там ни был, пожалуйста, заходите, — окликнула она. — Стоять на темной и холодной площадке слишком неуютно.

Скиф хихикнул и, широко распахнув дверь, предстал перед Тэлией, которая смотрела на него, выжидательно склонив голову на бок.

— Мне никогда не удавалось тебя провести, верно?

— Скиф! — с восторгом воскликнула она и протянула к нему обе руки. — Я не рассчитывала, что ты вернешься так скоро!

— О, ты же меня знаешь: кусок мыла, запасная смена одежды, и я готов в путь. — Скиф очень осторожно обнял ее и поцеловал в лоб, после чего уселся на пол рядом с диваном. — А раз Скиф здесь, то — учитывая, что мы ездили вместе — может ли Дирк намного отстать?

— Это ты мне ответь, — Скиф обрадовался, увидев, что глаза Тэлии загорелись тщательно сдерживаемой радостью.

— Ну так вот: нет. В смысле, не может. Он собирался задержаться там еще на денек, но, если я хоть что-нибудь понимаю, он наверстал его по дороге. Не удивлюсь, если Дирк появится уже сегодня днем. Сердечко мое, я рад видеть, что он снова стал тебе желанен.

Глаза Тэлии блеснули, и она улыбнулась.

— Значит, я тоже тебя не провела, да?

— Ничуть. Потому-то я и придумал отправить его домой, чтобы он лично рассказал все родным. Я же видел, что весь твой былой страх перед мужчинами — и даже хуже — просыпался в тебе всякий раз, когда Дирк до тебя дотрагивался, а ты пыталась не подавать виду, чтобы не обидеть его.

— Ох, Скиф, чем я заслужила такого друга, как ты? Ты прав: я чувствовала себя ужасно, так, словно разрывалась на части.

— Милая, я ведь тоже служил в приграничном секторе, не забыла? Да и детство провел в довольно паршивом месте. Я и до тебя видел немало женщин, которые страдали от последствий изнасилования и жестокого обращения. И знаю, что такое реакция. Насколько я понимаю, ты уже…

— В порядке. Лучше, чем когда-либо. И с ума схожу от желания снова его увидеть.

— Давненько я не слышал такой хорошей новости. Ну что, разве ты не хочешь узнать, как все прошло?

— Сгораю от любопытства, потому что, насколько я знаю Дирка, он, наверно, послал домой записку из двух строчек: «Женюсь. Приеду через неделю» — и никаких объяснений.

Скиф расхохотался и признал, что именно так Дирк и написал, слово в слово.

— И, доложу я тебе, ну и переполох там начался! Особенно когда… нет, давай лучше расскажу по порядку. Он уселся поудобнее.

— Мы приехали на хутор примерно через неделю после того, как выехали отсюда, и всю дорогу не сходили с седла. Дирк не желал тратить на дорогу больше времени, чем необходимо; ну, не могу сказать, что очень виню его. Когда мы прибыли, все семейство уже высыпало из дома и ждало нас: они, оказывается, посылали детишек нести дозор каждый день после того, как получили письмо. Святые Звезды, что за толпа! Тебе они понравятся, сестренка, они все такие же чокнутые, как он. Нас с ним почти сразу растащили в разные стороны: меня младшие усиленно кормили и поили, а Дирка мать с отцом утащили на семейный совет. Я видел, что они здорово тревожились за него — особенно после того случая… ну, с той сукой Нерил и тем, как она с ним обошлась…

— Я все знаю. И не виню их за то, что они беспокоятся.

— А то, что он все еще худоват и выглядит осунувшимся, не слишком помогло делу, я уверен. Их оказалось нелегко убедить, что все в порядке, потому что его продержали взаперти несколько часов, выпустили по меньшей мере через час после ужина, а приехали мы как раз к обеду. Несчастная молодежь с ног сбилась, стараясь как-то меня отвлечь! — Губы Скифа сложились в озорную улыбку. — А я, боюсь, не слишком им помогал. Совсем не шел горемыкам навстречу. Ну, в конце концов они вышли: у отца вид был довольный, но у матери во взгляде все еще сквозило сомнение. Нас всех покормили, после чего настал мой черед становиться под обстрел. Позволь тебе сказать, мама Дирка — очаровательная дама, и ее надо назначить заведовать допросами свидетелей: Заклятье Правды стало бы совершенно излишним! К тому времени, как она покончила со мной, она знала все, что мне известно о тебе, включая кучу вещей, которых я и не помнил. Мы просидели почти всю ночь, беседуя — один из самых интересных разговоров в моей жизни. Я не возражал: она страшно мила. Я видел, как по мере того, как я рассказываю, тревога исчезает из ее глаз — ради этого не жалко и позевать немного! Тэлия вздохнула, и Скиф ощутил ее облегчение и благодарность, когда она без слов сжала его руку.

— Сказать не могу, как я рада, что ты настоял на том, чтобы ехать с Дирком. Ты верный друг нам обоим.

— Хм… думаю, ты обрадуешься еще больше — никто из них не сможет приехать на свадьбу. Это я и имел в виду, когда говорил про «добавок ко всему прочему».

— Что случилось? — с тревогой спросила Тэлия.

— У третьей сестры Дирка серьезные проблемы с вынашиванием ребенка. Вполне очевидно, что она ехать не может, а старшие сестры не хотят ее оставлять. Незачем и говорить, что ее мама — и как Целительница, и как родительница — считает своим долгом остаться. А у отца Дирка так скверно с суставами, что он не может путешествовать даже в повозке, не то что верхом. Я постарался заверить их, что в данных обстоятельствах ты не сочтешь себя оскорбленной, если они не приедут.

— Я бы никогда себе не простила, если бы они приехали, а доме в их отсутствие случилась беда.

— Ну, именно это я им и сказал. На следующий день мы все уже подружились, и меня приняли в члены семьи. А потом мне выпала самая тяжелая обязанность за всю мою жизнь. Они спросили меня о Крисе.

Скиф уставился на руки, его голос стал глухим от слез:

— Понимаешь… они любили его, сестренка. Он им был как сын. Мне никогда еще не приходилось никому говорить, как умер его сын.

Он почувствовал, как рука Тэлии легонько легла на его плечо, и поднял глаза. Грусть, которая никогда полностью не уходила с ее лица, сейчас ясно читалась во взгляде. Одинокая слеза медленно скатилась по щеке, и Тэлия не потрудилась ее стереть. Скиф протянул руку и нежно смахнул ее.

— Я скучаю по нему, — сказала Тэлия просто. — Скучаю каждый день. Если бы не то, что я почувствовала, когда он… уходил… было бы невыносимо. А так я хотя бы знаю, что он, должно быть, счастлив. Но у них даже такого утешения нет.

— Вот еще одна причина, по которой я рад, что уговорил Дирка съездить домой, — негромко ответил Скиф. — Крис значил для него больше, чем друг, больше, чем кто-либо другой в жизни, я думаю. Когда Дирк наконец позволил себе горевать, ему нужна была поддержка родных…

Он взял руки Тэлии в свои, и оба некоторое время сидели в молчании, скорбя об их общей утрате.

— Ну, — Скиф тихонько кашлянул, — жаль, что ты не можешь позволить себе роскоши подождать до тех пор, пока не будешь совсем здорова.

— Я знаю. Мне тоже, — вздохнула Тэлия. — Но как только я снова смогу ходить, я должна буду вернуться к своим обязанностям; на самом деле Селенэй уже вчера собственноручно написала мне, что если бы мне не было так зверски больно двигаться, она вызвала бы меня на службу прямо сейчас.

— Да я знаю. Что ж, ничего не поделаешь. Слушай… я просто обязан рассказать тебе, на что похожа тамошняя публика… — Скиф пустился в любовное описание членов Диркова семейства и был вознагражден тем, что увидел, как тает печаль в глазах Тэлии.

— Ну, вот и все, — заключил он. Тут он заметил возле Тэлии корзинку с шитьем — и одежда там лежала явно не её! — А это еще что такое? — осведомился Скиф, вытаскивая огромную рубашку и растягивая ее за рукава.

Тэлия залилась очаровательным румянцем.

— Я же не могу никуда ходить, только перебираюсь с кушетки на кровать и обратно. Читать я устала, арфу долго держать не могу, не разбередив болячки, а ничегонеделанья я не выношу. Полагаю, сказывается детская привычка, еще с тех лет, когда я жила на хуторе и мне даже читать не разрешалось, если я притом не делала руками что-нибудь полезное по хозяйству. А поскольку при виде моей вышивки можно помереть со смеху, я заставила Элспет откопать всю одежду Дирка и взялась ее штопать. Я не могу помешать ему выглядеть помятым и всклокоченным, но хотя бы не дам походить на оборванца!

Прежде, чем Скиф успел как следует ее подразнить, звук знакомых шагов, перемахивающих через три ступеньки, заставил Тэлию устремить все внимание на открытую дверь, мгновенно забыв о своем посетителе.

Ошибки быть не могло — то мог быть только Дирк. Скиф вскочил на ноги и убрался с дороги прежде, чем Дирк влетел в дверь, не желая мешать влюбленным здороваться. Каждый раз, когда Дирк в кругу семьи упоминал Тэлию, он буквально светился. Именно это, во всяком случае, частично, убедило его родных в том, что все хорошо. Ну, если Дирк светился при одном упоминании о Тэлии, то когда он увидел, что Тэлия ждет его, протягивая к нему руки, он просто вспыхнул от счастья. Бросив быстрый взгляд на Тэлию, Скиф убедился, что она сияет так же, как Дирк.

Тот в несколько шагов пересек комнату и, опустившись на одно колено возле Тэлии, взял ее руки в свои и нежно поцеловал. Сцена, которая у любых других получилась бы безнадежно мелодраматической, у них выглядела совершенно естественно. Тэлия притянула Дирка к себе и прижалась к его рукам щекой; увидев выражение ее лица, Скиф перестал дышать и застыл неподвижно, боясь испортить момент.

— Очень пришлось плохо, любимая? — спросил Дирк так тихо, что Скиф едва разобрал слова.

— Не знаю… пока тебя не было, я могла думать только о том, как я хочу, чтобы ты вернулся, а теперь, когда ты вернулся — слишком занята тем, что радуюсь, что ты со мной, — поддразнила его Тэлия.

— Ну, видать, надо мне помозговать, как бы сделать тебя махонькой и завсегда носить при себе, в кармане, — нежно сказал Дирк, возвращаясь к сельскому говору своего детства.

Тэлия высвободила одну руку и мягко приложила к его щеке.

— А ты бы не устал от меня, если бы всегда носил меня в кармане?

— Нет, лишь бы ты не притомилась. Ох, береги себя, птичка моя! — прошептал Дирк. — В тебе вся моя душенька, без тебя от меня б осталась только пустая, мертвая скорлупа!

Он говорил шутливым тоном, но свет в глазах показывал, что говорит он чистую правду.

— Ох, родной мой, тогда мы точно пропали, — шепнула Тэлия в ответ, — потому как и со мной та же напасть. Ты ведь в обмен на свою душу забрал мою.

Казалось, сам воздух вокруг светился от их радости.

Однако Скиф скоро понял, что не дышать можно только какое-то ограниченное время. С другой стороны, мысль о том, что его вмешательство изменит настрой Тэлии и Дирка, была ему невыносима.

— Дорогой, — сказала Тэлия смеющимся голосом, — мой побратим Скиф решает, что выбрать — потревожить ему нас или упасть в обморок от удушья…

Дирк усмехнулся и слегка повернул голову, чтобы краем глаза посмотреть на Скифа.

— Думал, я не заметил, что ты тут, да? Вылезай из угла и прекрати притворяться, что пришел, чтобы обчистить карманы!

К огромному облегчению Скифа, настроение не изменилось. Возможно, сияние немного пригасло, но если и так, то Крис с Тэлией сделали это нарочно, чтобы Скиф чувствовал себя свободнее. Он взял стул и перенес поближе к кушетке, а Дирк убрал подушки из-за спины Тэлии и сел на их место. Теперь она опиралась спиной о его плечо и грудь, а Дирк заботливо обнимал ее одной рукой. Легкое облачко беспокойства сбежало с его лица, исчезла и боль в глазах Тэлии.

Не успели они все устроиться заново, как снова послышались шаги — кто-то бежал вверх по лестнице. В комнату ворвалась Элспет с охапкой великолепного алого шелка в руках.

— Тэлия, платья готовы! Что… — она осеклась, увидев Дирка, потом испустила радостный вопль. Швырнув платье Скифу (который смиренно его поймал), она обскакала вокруг кушетки, схватила Дирка за уши и влепила восторженный поцелуй прямо в губы.

— Так! — сказал Дирк, когда к нему наконец вернулся дар речи, — Если меня всегда так будут приветствовать по возвращении, я стану уезжать почаще!

— Ох, холера ясная, — хихикнула Элспет, затем вызволила Скифа из складок платья и влепила ему в губы не менее пылкий поцелуй. — Просто я рада тебя видеть из-за Тэлии. С тех пор, как ты уехал, она чахнет и вянет, как отцветшая лилия!

— Элспет! — возмутилась Тэлия.

— И я точно так же рада видеть Скифа. Даже больше — он может мне помочь. Или ты не слышал, ты, туческреб? Ты должен помочь мне с устройством свадьбы. Тэлия не может, а Дирк где-то шлялся.

— Кроме того, Дирк понятия не имеет, что положено делать на свадьбах, — сокрушенно сказал Дирк. — Если вы бы мне сказали, что я должен свешиваться вниз головой с древесного сука, я, вероятно, поверил бы.

— УХ ты, какая шикарная возможность! — Элспет так и заискрилась озорством. — Пожалуй, я так и скажу. Нет, лучше не стоит. Тэлия может тебе велеть меня поколотить.

— Я сделаю кое-что похуже, чем велю тебя поколотить Дирку, — сверкнула в ответ глазами Тэлия, — я скажу Альбериху, что ты, по-моему, отлыниваешь от домашних упражнений.

— Да ты просто чудовище! Тебя можно обнять, милая?

— Сегодня утром вполне можно.

После такого заверения Элспет нагнулась и пылко обняла Тэлию, после чего протянула руку и с нахальной улыбкой дернула Дирка за нос.

— Давным-давно об этом мечтала, — сказала она, хватая подушку из кучи, которую Дирк сбросил с кушетки, и усаживаясь на пол у ног Тэлии.

— Об объятии или о носе? — поинтересовался Дирк.

— И о том, и о другом — но об объятии больше, — Элспет обернулась к Скифу. — Ты, наверно, не знаешь, ты же тоже уезжал — но поначалу непонятно было, где вообще можно до нее дотрагиваться. Бедняга Дирк, до самого отъезда мог касаться буквально только кончиков пальцев любимой!

— О, я нашел еще несколько мест, — усмехнулся Дирк, а Тэлия отчаянно покраснела. — Так расскажи, какие еще новые замечательные планы нашего фиаско вам удалось сорвать, пока я отсутствовал?

— Ты будешь в восторге вот от какого — на сегодня он самый свежий. Лорд-маршал счел грандиозной идею водрузить Тэлию на украшенную цветами платформу и доставить к священнику на плечах у половины Герольдов королевства. Знаешь, как статую Богини во время шествия в праздник летнего солнцеворота.

— О нет! — Тэлия разрывалась меж хохотом и смущением.

— О да! И только мне удалось убедить его, что бедная Тэлия может умереть от приступа застенчивости, если кто-то хотя бы предложит такое, как ворвался наш патриарх, требуя ответа, почему обряд совершается не в Высоком Храме!

— Владыка Света!

— Лишь после того, как я сказала ему, что поскольку Спутники сыграли большую роль в ее спасении, их тоже пригласили, он согласился, что Высокий Храм, вероятно, не самое подходящее место.

— Так и вижу, как Дантрис из чистого хулиганства лакомится лилиями Богини, — пробормотал Дирк.

— Дантрис? Светлые Гавани, милый, да Ролан с Ахроди, наверно, решили бы наблюдать с хоров и оставили бы следы копыт по всему деревянному полу! — отозвалась Тэлия. — Подумать только, я всегда мечтала о скромной частной церемонии в присутствии нескольких друзей.

— Тогда нечего было становиться Личным Герольдом Королевы, — сладко сказала ей Элспет. — Ты — фигура государственной величины и не можешь лишать народа развлечения так же, как и я.

— И, полагаю, теперь уже поздно отыгрывать назад.

— Ты насчет свадьбы или должности Герольда Королевы? — хмыкнул Дирк.

— Угадай.

— Лучше не буду. Мне может не понравиться ответ.

— Слушайте, — вставила Элспет, — раз уж Скиф сейчас здесь, почему бы мне не уволочь его в сторонку и не рассказать, что мне удалось устроить? Так нам никто не помешает.

— Хорошая мысль, — одобрил Дирк.

Элспет подобрала платье и, втащив Скифа за собой в спальню, закрыла дверь.

— На самом деле никакая помощь в таких вещах мне не нужна, но давай притворимся, ладно? И давай потратим на это уйму времени, — понизив голос, сказала девочка. — У наследницы престола все же есть кое-какие преимущества. Пока я торчу тут, наверху, никто на них не навалится, как бывает всегда, когда у Тэлии не сидят Целители. Казалось бы, можно дать людям хоть чуточку побыть наедине! Но, даже несмотря на то, что Дирк только что вернулся — шиш.

— Но… почему?

— Почему тут все время толпится народ? По многим причинам. Лорд-маршал все время исхитряется придумать что-то еще, что он хотел бы узнать об Анкаре. Кирилл и Хирон расспрашивают о Хулде. Даже друзья Тэлии, Владычица прости, все время приходят, чтобы «убедиться, что все в порядке». Гавани, да и я тоже не лучше! Вот, раз уж ты здесь, можешь мне помочь — я хочу в нем показаться. — Она на миг скрылась за дверцей шкафа и появилась в алом платье. — Зашнуруй там, ладно? Ну, а еще случаются всякие происшествия, хотя, хвала богам, по-настоящему серьезных не было. — Ее лицо омрачилось. — Кроме случая с бедной Нессой. Ну, с ним Тэлия довольно быстро справилась, когда смогла взяться за дело.

— Боги, так что, все, кому не лень, болтаются туда-сюда?

— Иногда похоже на то. Знаешь, думаю, никто никогда по-настоящему не понимал, сколько жизней Тэлия затронула, пока мы не решили, что потеряли ее. Вот, к примеру, это платье — ты когда-нибудь в жизни видел такую ткань?

— Никогда. — Скиф залюбовался материалом, сразу оценив его стоимость наметанным за годы воровства глазом. Алый шелк основы оказался прошит узором из золотых и густо-красных нитей — невероятной красоты работа.

— Я тоже, а уж я — то повидала множество придворных платьев. Ее привез специальный гонец после того, как Дирк начал разыскивать того купца, который передал Тэлии аргонел и стрелы, а потом принес Ролану послание. Дирк надеялся, что сможет найти его, поблагодарить и сообщить, что с Тэлией все хорошо. Так вот, торговцу удалось переправиться через Границу прежде, чем Анкар закрыл ее со своей стороны. Он получил сообщение Дирка и в ответ прислал вот что. В записке, которая пришла вместе с материей, говорилось, что у его соплеменников невеста всегда надевает на свадьбу алое платье, и хотя он и знает, что у нас так не принято, он надеется, что его «небольшой подарок» сможет пригодиться. «Небольшой подарок»! Мама сказала, что когда она в последний раз видела нечто подобное, это стоило столько, что хватило бы купить маленький городок! — Элспет кончила завязывать шнурки сзади. — Тэлия решила, что было бы здорово использовать материал для платьев подружек. Кто-кто, а я спорить не буду! Мама мне в жизни бы такого не подарила, разве что если бы обнаружилось, что в Лесу Печалей на деревьях выросли алмазы! — Она кокетливо покрутилась перед Скифом. — А потом пришел еще один странный подарок. Тэлия когда-нибудь рассказывала тебе о женщине, которой помогла в Ягоднике?

— Немного.

— Откуда ни возьмись, прибыл весьма пожилой Герольд — я хочу сказать, ему бы полагалось давно выйти в отставку, такой он старый. Он привез сообщение от этой дамы, Погодной Ведьмы — точное указание безоблачного дня для свадьбы, а ты ведь знаешь осень. Поскольку церемония будет проходить под открытым небом, мы все немножко волновались насчет погоды. Тэлия говорит, Мэйвен никогда не ошибается, потому-то мы и назначили свадьбу на тот день.

Элспет ненадолго прижалась ухом к двери и хихикнула.

— Кажется, сейчас уже можно выйти, но, спорим, еще пару минут назад рисковать не стоило. Пошли, покрасуемся.

Насколько Скиф мог судить, ни Тэлия, ни Дирк сидели в том же положении, в каком они их оставили, не сдвинувшись ни на палец — но волосы Тэлии оказались в некотором беспорядке, и у обоих на лицах застыло отрешенное и мечтательное выражение.

— Ну, что скажешь? — осведомилась Элспет, принимая театральную позу.

— По-моему, замечательно. Никто в здравом уме и не взглянет на меня, когда рядом будете вы с Джери, — восхищенно сказала Тэлия.

— Ну, мы с Элспет договорились: мы позаботимся о приготовлениях к свадьбе, — сказал Скиф тоном собственника. — Так ты будешь немного свободнее, Дирк… то есть, если ты не против, конечно.

— Я вовсе не против и думаю, что ты очень любезен, — удивленно ответил Дирк. — Особенно поскольку тебе очень хорошо известно, что заняться мне на свободе особенно нечем — разве что проводить побольше времени здесь.

— В общем-то, именно это и предполагалось, — насмешливо сказала Элспет.

— Все, все! Тогда решено, — рассмеялся он, — и огромное спасибо вам обоим.

— Вспомни свои слова, когда я в следующий раз что-нибудь натворю! — хихикнула в ответ Элспет.


Она еще несколько минут поддразнивала Дирка — а потом ее лицо омрачила тревога: девочка заметила, что Тэлия заснула. Последнее время с ней очень часто такое случалось, иногда прямо посреди разговора. Элспет боялась, что это признак того, что Тэлия никогда не выздоровеет полностью.

Но Дирк со Скифом только обменялись веселыми взглядами, а Дирк поудобнее устроил уснувшую любимую на своем плече. При виде их спокойствия Элспет испустила глубокий вздох облегчения: конечно, уж кто-кто, а Дирк понял бы, если бы что-то шло не так.

От внимания Дирка не ускользнул ее встревоженный взгляд и облегченный вздох.

— Ничего страшного, — сказал он негромко, чтобы не разбудить Тэлию.

— Он прав, честно! — заверил девочку Скиф. — Мама Дирка говорила нам, что она будет вот так засыпать. Просто побочный эффект от ускоренного лечения. Это как-то связано с силами, которые ты тратишь, и с нагрузкой, которой себя подвергаешь. Она говорит, результат от него примерно такой же, как если пробежать двадцать верст, переплыть реку, подняться на гору-другую, а потом не спать дня три напролет.

— По маминым словам, — подхватил Дирк, — дело в каких-то… токсинах усталости, что ли?., кажется, так она их называла. Когда проводишь ускоренное лечение, они обычно накапливаются быстрее, чем тело успевает от них избавляться, и человек, которого ты Исцеляешь, часто засыпает. Когда они прекратят ускоренное Целительство, она перестанет все время задремывать.

— Пижон, — уколол его Скиф.

Дирк ухмыльнулся и пожал плечами.

— Знаешь, сколько бесполезных сведений узнаешь, будучи отпрыском Целителя?

— Бесполезных! Чтоб мне провалиться! — возмутилась Элспет. — Я была уверена, что что-то неладно, а от меня скрывают, что именно. Никому в голову вообще не приходит мне что-нибудь объяснить!

— Ну, бесенок, — отпарировал Дирк, — такова цена, которую ты платишь за то, что всюду суешь свой нос. Люди думают, что ты и так уже все знаешь!


Официально Граница была закрыта, но беженцы продолжали перебираться через нее каждую ночь, и все рассказывали истории одна другой мрачнее.

Селенэй не покидало предчувствие, что Анкар не окончательно оставил в покое Вальдемар, и она оставалась на Границе во главе отряда, составленного, в большинстве, из дезертиров армии Хардорна, ныне фанатически преданных ей.

И оказалась абсолютно права.

На сей раз нападение произошло ночью, после бури, вызванной, как подозревала Селенэй, при помощи магии. По заставе Пограничной Стражи был нанесен отвлекающий удар, достаточно сильный, чтобы убедить большинство военачальников, что атака настоящая.

Но при Селенэй находились Дальновидец Давай и Альберих, обладавший Даром Предвидения — и она не попалась на удочку. Анкар намеревался захватить часть своих бывших солдат и внедрить нескольких предателей в ряды новых Стражей Границы Селенэй. Для обеих целей он собирался использовать некоторые особые таланты остатков своей армии воров и убийц.

Однако отряд одетых в черное диверсантов, которые попытались просочиться в укрепленный поселок, где жили перебежчики и их семьи, ждал неприятный сюрприз.

Они добрались уже до подножия форта, когда внезапно… Свет! Ослепительный свет вспыхнул над их головами, почти не уступая яркостью дневному. Когда солдаты Анкара, морщась, подняли слезящиеся глаза, то увидели наверху четыре фигуры в белом, а из темноты на вершине частокола выступили сотни разъяренных, вооруженных луками мужчин и женщин, которые ни в коем случае не хотели возвращаться к человеку, называвшему себя их королем. Со столбов на тонких проволочках свисали горящие шары из какого-то неизвестного вещества, которое пылало белым огнем.

— Могли бы и постучаться, — окликнул пришельцев Гриффон, — Мы бы вас с радостью впустили.

— Но, может быть, они пришли не с дружеским визитом… — Альберих увернулся: один из стоявших внизу в бешенстве метнул в него нож.

— Богом клянусь, Альберих, похоже, вы правы, — Даван уклонился от нового снаряда. — Ваше величество?

— Взять их, — коротко приказала Селенэй.

Нескольких человек захватили живыми; они рассказали немало интересного. Еще интереснее оказался подбор дурманящих снадобий и зелий, которые незваные гости собирались влить в поселковый колодец. Снадобья, по словам тех, кого Селенэй допросила, наложив предварительно Заклятье Правды, предназначались для того, чтобы открыть умы тех, кто выпьет колодезной водицы, влиянию чародеев Анкара.

Этот эпизод многое сказал королеве и ее соратникам о том, на что в настоящее время способен Анкар. А то, что произошло затем на хардорнской стороне Границы, сказало еще больше. Анкар укрепил Границу, создал полосу отчуждения глубиной в милю, где уничтожил все, не оставив ни хозяйства, ни жилья — а затем ушел. Прошло некоторое время, но ни Дальновидец, ни Провидец не видели, чтобы он предпринимал какие-то агрессивные действия.

— Так что теперь нож Анкара не был более приставлен к горлу Вальдемара, и Селенэй сочла возможным вернуться домой, чтобы вновь занять свой трон и успеть на свадьбу Тэлии.


Спутниково Поле оказалось единственным подходящим местом вблизи Коллегии, которое могло вместить всех ожидаемых гостей. Место для бракосочетания непременно должно было находиться поблизости, потому что ноги Тэлии все еще не зажили. К удовольствию Целителей, все кости встали на место (на то, чтобы вправить крошечные осколки, ушло столько труда, что не-Целители уже даже сомневались, сможет ли она когда-нибудь ходить), но они еще только начали срастаться, и Тэлии категорически запрещалось подвергать их малейшей нагрузке. Что означало, что если ей требовалось куда-то попасть, ее приходилось нести.

Целители предпочли не заключать ее ноги в гипсовые повязки вроде той, что они использовали, чтобы зафиксировать сломанное бедро Керен. В основном потому, что хотели иметь возможность наблюдать за проводимым Целительством гораздо более пристально и подробно, чем требовалось в случае Керен, но отчасти и оттого, что такие повязки стали бы большой обузой для тела, и без того измученного и истощенного. Вместо гипса они соорудили жесткие полусапожки из клея, полосок дерева и твердой кожи, подбитые войлоком из ягнячьей шерсти. Излишне говорить, что Тэлии такое решение принесло огромное облегчение.

— Можете вы себе представить, каково мыться с такими вот гипсовыми штуками на ногах? — сказала она юмористически. — Или стараться как-то прикрыть их во время бракосочетания? Или пытаться найти силача, способного тащить и меня, и весь этот проклятущий гипс?

— Не говоря уже о неудовольствии Дирка, когда он будет пытаться иметь с ними дело потом… — поддразнила Элспет, а Тэлия покраснела.


Элспет ждала в комнате Тэлии — , наблюдая, как Керен и Джери трудятся над волосами и лицом Герольда Королевы, кладя завершающие штрихи.

Про себя наследница престола была убеждена, что Тэлия и без того достаточно очаровательна, чтобы разбить сердце любому. Она оставалась худой и бледной после перенесенного испытания, но это странным образом только добавляло ей привлекательности. — Казалось, все лишнее сгорело, и от Тэлии осталась лишь ее истинная сущность… или же ее закалили и отточили, словно фамильный клинок. Вот с платьем из белого шелка и серебра пришлось помучиться: его требовалось скроить так, чтобы оно лежало красивыми складками, когда Тэлию понесут на руках, и спускалось ниже ног, чтобы прикрыть уродливые кожаные сапоги. Вместе с тем, подол не должен был свисать до земли, чтобы тот, кто будет нести Тэлию, не наступил на край материи и не споткнулся. Джери сделала Личному Герольду Королевы скромную прическу, под стать простоте платья, а единственным украшением невесты служили свежие цветы.

— «Никто в здравом уме и не взглянет на меня, когда рядом будете вы с Джери», — вполголоса процитировала Элспет, наклонившись к Керен; глаза девочки искрились смехом. — Светлые Гавани, да рядом с ней я смотрюсь, как полуощипанная красная цапля!

— Надеюсь, после стольких часов вы наконец готовы, женщины, — провозгласил Дирк, входя в комнату. Облаченный в наряд из белого бархата, он впервые в жизни выглядел совершенно безупречно и блистательно.

— Дирк! — рассмеялась Джери, вставая между ним и Тэлией. — По обычаю тебе не положено видеть невесту до тех пор, пока вы не встретитесь перед алтарем!

— К лешему обычаи. Единственная причина, по которой я вообще разрешаю Скифу ее нести, это потому, что если я попытаюсь держать одновременно и ее, и кольцо, я что-нибудь из них уроню!

— Ну ладно. Вижу, ты чересчур упрям, чтобы с тобой спорить. — Джери отошла, и при виде друг друга влюбленные, казалось, засветились изнутри.

— Я угрохала на нее два часа… — тихонько пробормотала Джери, явно позабавленная, — а ему стоило два раза моргнуть, и все плоды моих трудов ничего не стоят.

Дирк бережно поднял Тэлию на руки…

— Готова, любимая? — спросил он тихо.

— Всем сердцем, — ответила Тэлия, не сводя с него глаз.

Поле расцветили яркие краски — Зеленое Целителей, Алое Бардов, Синее Стражи — а между ними двигались одетые в более приглушенные серый, бледно-зеленый и красно-коричневый цвета студенты и вспыхивало на солнце золото и драгоценности, украшавшие придворных. Преобладало, конечно же, Белое Герольдов, и не только потому, что по случаю нынешнего торжества Герольдов съехалось дальше больше, чем на церемонию введения Элспет в сан наследницы престола. Половина белых фигур в толпе принадлежала Спутникам; украшенные цветами и лентами любящими руками своих Избранников, они во всех отношениях выглядели так, будто это они сегодня вступали в брак. Даже на жеребенке Симри красовалась гирлянда — хотя он все время порывался ее съесть:

Церемония прошла очень просто, хотя и не относилась к числу обыкновенных — поскольку свадьба пары, соединенной любовью-судьбой, представляла собой не столько обещание, сколько подтверждение уже свершившегося факта. Несмотря на продиктованные самыми лучшими намерениями усилия своих оппонентов, Скифу с Элспет удалось свести пышность и высокопарность к абсолютному минимуму.

Дирк донес невесту до самого алтаря, где очень бережно передал на руки Скифу, который едва не лопнул от гордости и счастья. Элспет вручила Дирку кольцо Тэлии, и он одел его на палец новобрачной. Скиф и Элспет оба кусали губы, чтобы не прослезиться в этот момент: отчасти потому, что Тэлия переодела кольцо, подаренное Крисом в знак дружбы, на соседний палец, а отчасти потому, что обручальное кольцо оказалось все еще ей великовато.

Дирк повторил слова обета голосом, который казался негромким, но был слышен в самых дальних рядах толпы. Затем Тэлия взяла у Керен его кольцо, надела любимому на палец и произнесла свой обет чистым и мелодичным голосом.

Дирк принял ее назад у Скифа — и в тот же миг столпившиеся Герольды стихийно грянули «ура».

Что отчего-то прозвучало совершенно уместно.


Новобрачных усадили на груду подушек, принесенных руками всех присутствовавших в Коллегии, словно на трон, устроив Тэлию так, чтобы она могла все видеть, не напрягаясь. Элкарт подождал, пока толпа поздравлявших не рассеялась и Тэлия с Дирком не остались одни, и лишь тогда подошел к ним. Глядя на молодоженов, декан покачал головой.

— Надеюсь, вы двое отдаете себе отчет в том, что ваш вид воспаляет воображение целого поколения Бардов, — сказал он с шутливой-суровостью. — Боюсь даже думать обо всех кошмарных опусах, которые мы должны будем выслушать в течение следующего года только от студентов — а ведь каждый мастер-Бард будет убежден, что именно ему суждено стать автором новых «Солнца и Тени».

— О боги, — простонал Дирк, — я и не подумал об этом… Как вы думаете, я еще могу от нее отказаться? Тэлия окинула супруга задумчивым взглядом.

— Разумеется, мы легко могли бы учинить безобразную ссору, не сходя с места. — Она взвесила в руке винную бутылку, прикидывая ее тяжесть. — Этим можно было бы сделать очаровательную дырку в его черепе — не говоря уж о живописном зрелище, которое получится, когда бутылка разобьется и красное вино зальет белоснежный бархат костюма. — Несколько мгновений она переводила взгляд с бутылки на Дирка и обратно, потом вздохнула. — Нет, не пойдет. Я сама могу забрызгаться вином. И если я его уложу, как я доберусь до своей комнаты?

— А если я откажусь от нее, с кем я сегодня буду спать? — добавил Дирк, и Тэлия хихикнула. — Извините, Элкарт. Придется уж вам потерпеть. Чем мы можем вам служить?

— Вообще-то кое-чем можете. Я хотел сообщить вам решение Круга относительно назначения Дирка.


Тэлия немного напряглась, но больше ничем не выдала, что боится услышать следующие слова Элкарта.

— Прежде всего, я ухожу в отставку с поста декана. Я намерен и дальше оставаться преподавателем истории, но с обеими должностями одновременно мне уже не справиться. Боюсь, я немного старше, чем выгляжу, и годы начинают сказываться. Меня сменит Терен. А ты, Дирк, сменишь Терена в должности преподавателя курса ориентации, а кроме того, будешь обучать студентов пользованию Даром.

Тэлия была ошеломлена; она ожидала услышать, что Дирку дали нового напарника, или, по меньшей мере, что его назначат объезжать сектор. Она отчасти смирилась с этой мыслью, внушая себе, что заполучать Дирка время от времени безусловно лучше, чем не иметь его вовсе.

— Элкарт… вы, наверное, шутите, — запротестовал Дирк. — Вы же знаете, я не ученый! Если Круг пытается сделать нам одолжение, создать для нас привилегированные условия…

— То мы предпочитаем, чтобы вы этого не делали, — закончила Тэлия за него.

— Дорогие мои ребята! Никаких привилегированных условий мы вам не создаем. Дирк, от тебя по-прежнему будут ожидать выполнения особых поручений, как и раньше, не заблуждайся на сей счет. Единственное, от чего мы тебя действительно освобождаем — это от патрулирования проблемных секторов. Мы выбрали тебя в качестве преемника Терена по той же причине, по которой когда-то выбрали его, чтобы сменить в должности преподавателя ориентировки Верду: за твое умение обращаться с детьми. Вы оба можете взять растерянных, испуганных ребятишек и дать им тепло, ободрить, внушить твердое знание того, что они здесь на своем месте и среди друзей. Дирк, ты демонстрировал это качество снова и снова, когда обучал студентов пользоваться Даром — то, как ты направлял Гриффона, вселял в него уверенность, ни разу не дав ему почувствовать, что его Дар пугающ или опасен, иначе, чем мастерской работой не назовешь. И взгляни на результат! Мальчик настолько тебе доверял, что вошел в контакт с тобой, даже не спросив, почему и зачем; настолько, что в точности последовал твоим указаниям, и теперь Гриффон — невоспетый герой Битвы Демонов. Такого рода умение в учителе встречается гораздо реже, чем научные наклонности, и именно оно нам и нужно. Так что чтобы я больше не слышал глупостей насчет «льготных условий», ладно?

Дирк облегченно вздохнул и крепче прижал к себе Тэлию. Она поблагодарила Элкарта сияющими глазами.

— Это еще не все. Вы будете также работать с Кириллом: Дирк постоянно, Тэлия — когда будет время. Если не считать летописей, столь старых, что мы не можем определить, где сказка, а где быль, мы впервые узнали о том, что Спутники могут сознательно увеличивать возможности людей. Мы хотели бы выяснить, может ли их помощью воспользоваться любой Герольд, или же это нечто свойственное только вам двоим и Элспет, или даже только вашим Спутникам. Прежде, чем Кирилл закончит работать с вами, ты вполне можешь пожалеть, что не оказался снова в поле!

Дирк и Тэлия рассмеялись — немного невесело: Кирилл безжалостно загонял себя, когда дело касалось изучения Геральдических Даров, и будет ожидать от них того же.

— И наконец, я принес вам свадебный подарок от Круга: следующие две недели — ваши, можете провести их, как вам заблагорассудится. Мы все как-нибудь обойдемся это время без вас обоих. Тэлии по-прежнему нужно встречаться с Целителями, конечно, но в остальном… ну, если вы решите устроить несколько поездок с ночевкой, никто вас искать не будет. В конце концов, Тэлия, возможно, ходить тебе и нельзя, но ездить верхом-то ты точно можешь! Только договорись обо всем с Целителями. Вот уж чего мне даром не надо — чтобы Деван стал охотиться за моей головой! Этот парень может быть невероятным злыднем.

Тэлия рассмеялась и пообещала; по задумчивому блеску в глазах Дирка она поняла, что он уже придумал пару мест, куда можно съездить. Они обменялись с Элкартом еще несколькими шутками, а затем историк — уже не декан, к чему еще предстояло привыкнуть — откланялся. Дирк покачал головой. — Я никогда в жизни не представлял себе, что буду учителем, — сказал он тихо, — Это Кр…

Он проглотил конец фразы.

— Это Крис хотел им стать, — договорила Тэлия, внимательно глядя на него. — Ты избегаешь говорить о нем, любимый. Почему?

— Из страха, — откровенно ответил Дирк. — Страха, что причиню боль тебе… что мне самому будет больно. Я… я все еще не знаю толком, как вы относились друг к другу…

— Тебе нужно было только спросить, — мягко сказала Тэлия и втянула его в раппорт ласковым ментальным прикосновением. Спустя мгновение Дирк поднял глаза, встретился с ней взглядом и улыбнулся.

— А ты говорила, что эмоции не могут ясно говорить. Значит, вот как все было? Тэлия кивнула.

— Ни больше, ни меньше. Крис пытался рассказать тебе, но ты не слушал.

— Действительно. — Дирк вздохнул. — Боги… я скучаю по нему. Я так по нему скучаю…

— Когда мы потеряли его, мы потеряли больше, чем друга, — сказала Тэлия с запинкой. — Думаю… думаю, мы потеряли часть себя.

Дирк долго молчал.

— Тэлия, что случилось после того, как он умер? Ты говорила какие-то очень странные вещи, когда ответила на мой зов и вернулась к нам.

Она покачала головой, в раздумье наморщив лоб.

— Любимый, я не знаю. Все слишком неясно, да к тому же перемешано с болью, жаром и бредом. Все, что я могу сказать наверняка — что я хотела умереть и должна была умереть — но что-то удержало меня от смерти,

— Или кто-то.

— Или кто-то, — согласилась Тэлия. — Может быть, Крис. По крайней мере, так говорит моя память.

— Мне за многое нужно его благодарить, и не только за это, — задумчиво сказал Дирк.

— Гм?

— Ты узнала от него, что такое любовь, до того, как те скоты обидели тебя.

— Да, это помогло, — сказала Тэлия, немного подумав.

— Милая, ты готова пройти через это? — спросил Дирк после паузы. — Ты уверена?

В ответ она поцеловала его, по-прежнему удерживая раппорт между ними. Когда они отодвинулись друг от друга, чтобы глотнуть воздуха, Дирк усмехнулся, заметно успокоенный.

— Гедонистка, — сказал он.

— По меньшей мере, — согласилась Тэлия, наморщив нос, затем снова посерьезнела. — Да, шрамы остались — но у тебя они тоже есть. Раны зажили: ты же знаешь, я не единственная Целительница душ, всего лишь единственная, кто по совместительству является и Герольдом. Райни молодец, не хуже меня. Кроме того, я не хочу, чтобы то, что случилось, встало между нами — и ведь они всего лишь ранили мое тело, но меня не коснулись. То, что случилось с тобой, было хуже: Нерил надругалась над твоей душой.

— И это тоже прошло, — сказал Дирк спокойно.

— Тогда оставь все в прошлом. Никому не удается пройти по жизни, не заработав парочки шрамов. — Тэлия прижалась к нему, когда новый гость подошел, чтобы поздравить их.

Затем внезапно выпрямилась.

— Боги!

— Что? — испуганно спросил Дирк; он успокоился, лишь увидев, что на лице любимой нет боли. — Что случилось?

— Тогда, во время моей стажировки… та история с Мэйвен, Погодной Ведьмой… она Предвидела кое-что для меня, а я тогда ума не могла приложить, что она имела в виду. А теперь знаю! Она сказала, что я увижу Гавани, но любовь и долг не пустят меня в них… и…

Она осеклась.

— И? — ласково напомнил Дирк.

— Что… что моей величайшей радости будет предшествовать величайшее горе. О, боги… если бы я только знала… если бы я догадалась…

— Ты никак не могла предвидеть того, что случилось, — ответил Дирк с такой силой, что Тэлия, забыв о своих душевных терзаниях, уставилась на него. — Никто не мог. Никогда не вини себя. Неужели ты думаешь, притом, что среди Герольдов есть Провидцы, что если бы имелся хоть какой-нибудь способ предотвратить то, что произошло, это не было бы сделано?

Тэлия вздохнула и снова расслабилась.

— Ты прав… — сказала она медленно — Ты прав.


Празднество продолжалось далеко затемно, пока наконец, поодиночке и парами, гости не начали расходиться. Некоторые отправились на другие вечеринки — наподобие той, которая, как знали Дирк и Тэлия, наверняка устраивали где-то их товарищи-Герольды.

У других на уме были дела более личного свойства. В конце концов Тэлия с Дирком остались одни — чему отнюдь не огорчились. Тэлия умиротворенно прильнула к плечу мужа, который легонько ее обнял, и смотрела, как над головой расцветают звезды.

— Холодает, — сказала она, наконец.

— Замерзла?

— Немножко.

— Что ж, — усмехнулся Дирк, — нам, безусловно, облегчили возможность уйти незаметно.

— Я практически уверена, что они нарочно. И без того хватало неловкости от всех этих криков «ура» и прочего.

— Могло быть и хуже. Подумай об украшенном цветами помосте! Подумай о Спутниках в Высоком Храме! Подумай о наших с тобой сахарных изваяниях в натуральную величину!

— Лучше не буду! — засмеялась Тэлия.

— Готова идти?

— Да, — ответила она, обхватывая Дирка руками за шею.

Дирк отнес жену вверх по лестнице в ее комнаты — отныне их комнаты — на сей раз не прыгая через ступеньки, а ступая осторожно, медленно, чтобы не встряхнуть.

К их общему удивлению, на верхней ступеньке лестницы они обнаружили сидящую Элспет.

— Что ты, ради всех богов, здесь делаешь? — поинтересовался Дирк.

— Охраняю ваш порог, о великолепный. Студенты придумали. Мы дежурили по очереди с того момента, когда вы ушли сегодня утром. То есть, за исключением самой церемонии — на время ее мы установили на лестнице ловушку. Учтите, не потому, что мы кого-то подозреваем, просто хотели быть уверены, что никто не сможет войти, чтобы сыграть какую-нибудь шутку, пока вас нет. У некоторых людей весьма паскудное понятие о смешном. В общем, вот вам наш свадебный подарок. — С этими словами она поскакала вниз по лестнице, не дожидаясь благодарности.

— У нее любящее сердце, — тихо сказала Тэлия, — Когда-нибудь она станет хорошей королевой.

Дирк толчком ноги отворил дверь, осторожно опустил Тэлию на кушетку и повернулся, чтобы закрыть дверь и задвинуть щеколду — Не то, чтобы я кого-то подозревал, — сказал он с блеском в глазах, — но после одного твоего недавнего поступка мне хочется убедиться, что нам не помешают.

— Еще не совсем пора, — ответила Тэлия с улыбкой, — сначала у меня есть для тебя невестин подарок.

— Что?

— Один хороший обычай моего народа. Невеста всегда дарит жениху подарок. Он вон там, у очага.

— Но… — на миг Дирк потерял дар речи. — Тэлия, тут же Сударыня. Это твоя арфа, я не могу ее взять!

— Взгляни еще раз.

Дирк так и сделал — и увидел, что рядом, скрытая в тени, стоит вторая арфа. Он выставил обе на свет и пристально исследовал.

— Я не могу их различить, — признал он, наконец.

— Ну, я могу, но Сударыня у меня уже много лет, так что я знаю каждый завиток в ее древесном узоре. А больше никто не может. Они близнецы, сделаны одной рукой, из одного материала; они даже ровесницы. Нет… — она предостерегающе подняла руку. — Не спрашивай, где или как я ее нашла. Это моя тайна. Но взамен ты должен обещать, что научишь меня играть на Сударыне так хорошо, как она заслуживает.

— Охотно… с радостью. Мы сможем играть дуэтом… как…

— Как когда-то вы с Крисом, — закончила за него Тэлия, когда Дирк не смог договорить. — Любимый… думаю, настала пора для последнего подарка… — и она прикоснулась к его сознанию, разделив с ним невероятную радость, которой был отмечен уход Криса.

— Боги… о, боги, это помогает… ты наверняка знаешь, как сильно помогает, — смог спустя минуту выговорить Дирк. — Если бы только… как бы я хотел точно знать, что он знает о нас… знает о том, что с нами сейчас.

Он поднял Тэлию с кушетки, чтобы отнести в спальню.

— Если бы мне даровали исполнение одного желания, я пожелала бы того же, — ответила она, прижимаясь щекой к бархату его туники. — Однажды Крис сказал мне, что его самое заветное желание — увидеть, как двое людей, которых он любит больше всего, обретут счастье друг с другом…

Она собиралась сказать еще, но тут вокруг нее закружился знакомый аромат, и Тэлия ахнула.

— Что случилось? Тебе больно? — встревожено спросил Дирк.

— Там… на кровати…

В центре кровати, на уровне сердца, лежала ветка мелких цветов, известных как «девичья надежда». Дирк посадил Тэлию на постель, и она трясущимися руками взяла цветы.

— Ты их положил? — спросила она дрожащим голосом.

— Нет.

— А с тех пор, как мы ушли, сюда никто не входил… Когда Крис подарил мне кольцо, он скрепил им букет таких цветов по случаю Середины Лета, — продолжила Тэлия приглушенным голосом:

— Я никогда прежде не встречала такого запаха, и он пообещал мне, что найдет их для моего свадебного венка, даже если ему придется самолично их вырастить — но я ни разу не видела их нигде поблизости отсюда…

— Дело не только в том, птичка, — сказал Дирк, беря у нее цветы и удивленно их разглядывая. — Этот цветок цветет только раз в год, в Середине Лета — неделю до него, неделю после. Сейчас разгар осени. В теплицах их выращивать нельзя, пробовали. Чтобы найти хоть один цветочек, не говоря уж о таком букете, нужно чудо. Человеку такое не под силу.

Оба отвели глаза от цветов и переглянулись — и на их лицах начала медленно проступать улыбка, в которой, впервые за многие недели, не таилась грусть.

Дирк обнял Тэлию так, что цветы оказались между ними.

— Наше желание сбылось — исполним ли мы его желание? Тэлия осторожно потянулась и поставила цветы в вазу на ночном столике за его спиной.

— Да, — выдохнула она, снова поворачиваясь к Дирку и касаясь его мыслями так же, как уже касалась его губ своими, — Думаю, мы должны.

Загрузка...