Слепой прыжок

Глава 9

В столовой все собрались вовремя. Макс не стал произносить обычных предобеденных речей, просто пожелал всем приятного аппетита и приступил к еде. Его примеру последовали все остальные, и вместо разговоров в столовой звучали только приборы, периодически звякающие об тарелки. Два места за столом пустовали — Ци Лань обычно усаживалась между Леоном и Каем, как бы подчеркивая, что места должны быть заняты согласно роду занятий членов экспедиции. Но… Даже после смерти второго техника место ее осталось незанятым. Форматировщики привыкли за три месяца к сложившемуся порядку вещей.

С едой все, кроме Кая, расправились быстро. Арро, обычно довольно шустро орудовавший приборами, в этот раз был несколько угрюм и подавлен, поэтому ел неохотно, долго ковыряясь в тарелке. Отто это заметил, но ничего говорить не стал, решив, что, когда застанет Кая на рабочем месте, просто сделает укол антидепрессантов. Лемке списал состояние своего подчиненного на шок от военных действий на базе.

А после обеда форматировщики разошлись по рабочим местам. И, хотя никто не отменил тревогу, также и никто не отменял необходимости выполнения обычных служебных обязанностей. В частности, Максу предстояло дополнять свой отчет событиями вокруг твари. Чем он и занялся, убив на это три часа. А когда закончил, то подошел к окну и закурил.

Глядя из окна своего кабинета на в очередной раз приближающийся к базе эсминец, Макс подумал о том, что Аскеров там, скорее всего, так и не пообедал. Он и на базе регулярно нарушал эту графу режима, а когда работал в поле, так и вовсе мог ходить голодным и до вечера, и до следующего дня, совершенно не стесняясь. Леон обычно отшучивался, говоря, что ест когда хочет, а не когда положено, и, дескать, ведет слишком сидячий образ жизни, чтобы питаться по расписанию. Ничто не помогало: ни уговоры Макса, ни медицинские приказы Отто, ни подшучивания Елены. Старший техник экспедиции регулярно саботировал режим питания, и сделать с ним хоть что-либо не предоставлялось возможным. Единственная угроза, которая могла заставить Леона пойти есть не «когда хочется», а когда положено, — это комбинированная заявка Макса и Отто под общим смыслом «тогда в лазарет и капельница, а за саботаж в следующую экспедицию точно не позовем». Если применялось это «оружие победы», упрямый кавказец сдавался и шел есть. Но ворчал при этом, как старая дева при виде секс-шопа. И как заставить его поесть на борту эсминца? Хотя… Макс взялся за коммуникатор, настроился на канал корабля…

— Ревель, говорит капитан.

— Слушаю, капитан.

— Леон пообедал?

— Никак нет, капитан.

— Значит, тогда так. Бортовому киберу прошиваешь программу стюарда, заставляешь кибера взять с кухни обед и принести Леону. Будет отказываться — блокируй управление, садись на полосу и объявляй, что это мой приказ.

— Есть, капитан. Можно вопрос?

— Задавай, слушаю.

— Можно ли перед блокировкой управления и посадкой объявить о таковом намерении?

— Можно. Даже лучше сразу об этом объявить. До того, как придет кибер с едой.

— Есть, капитан. Разрешите выполнять?

— Разрешаю. Десять-четыре.

— Десять-четыре.

Заславский, донельзя довольный собой, откинулся в своем кресле. Теперь ворчливый и несговорчивый старший техник (а вернее, господа, уже единственный) точно будет накормлен. Стоп. Техник остался единственным. Ивар тоже убит. А где тело Ци Лань? Поймав себя на этой мысли, Макс вскочил и бросился к выходу из кабинета.

В джунглях прошел еще один дождь. Созданного промочило с ног до головы, но он не переживал по этому поводу. Поскольку тихо и неторопливо, от тени к тени пробирался в сторону базы, каждый раз включая режим оптической маскировки, когда видел приближающийся «Ревель». Впрочем, эсминец можно было и не видеть, поскольку рев шифтов над джунглями разносился очень далеко. Поэтому биоробот лестиан старался не производить резких движений, едва заслышав рев планетарных двигателей звездолета.

Созданный перемещался по джунглям медленно, резонно считая, что лучше небыстро, но незаметно, чем наоборот. Лестианин не имел ни малейшего желания еще раз испытывать свое везение под огнем батарей подавления. Он вполне подкрепился местной фауной, дав внутренним системам вполне достаточно материала для переработки, вполне зарастил свои повреждения, дабы не оставлять лишних следов, и даже выработал некий план действий. Простой, но имеющий весьма приличные шансы на успех. Простой — поскольку состоял из всего трех пунктов: раз — попасть на базу. Два — перебить тех, кто там окажется. Три — улететь домой, захватив эсминец или транспорт с комиссией, когда прилетит. За обнаружение свое на базе он не боялся, полагая, что, как только перебьет тех, кто внутри, остальные не смогут причинить ему вреда. Ведь для того, чтобы убить созданного, надо сначала найти созданного. А биосканеры им не помогут, ведь их можно просто отключить. Правда, для этого тоже надо проникнуть на базу — ни одна дистанционная сеть не работала, даже переговоры базы с эсминцем проходили в импульсном режиме кодировки сигнала, не давая возможности использовать беспроводной канал для вторжения в информационную систему. Чертовы «люди» очень быстро учились, этого у них было не отнять. И тем опасней они становились для Рожденных на Лесте, а стало быть — подлежали уничтожению. Единственное, о чем сожалел созданный, так это о том, что в свое время, столкнувшись с первым судном, не сохранил свое оружие — тяжелый аннигиляционный генератор, который способен был создавать антиматерию в заданной точке. Оружие было утрачено совершенно бездарно — когда катер созданного пираты взяли на абордаж, в генератор антиматерии один из пиратов просто впаял заряд из своего допотопного лазерника, но генератору хватило.

Эсминец появился над участком джунглей, по которым созданный пробирался к базе. Биоробот уже заученным движением скользнул в тень огромного растения с шляпообразной кроной ветвей и листьев. И вдруг корабль людей ни с того ни с сего развернулся и двинул в сторону космопорта. Созданный удивился. Видимо, еще что-то придумали или просто сочли бессмысленной такую трату машинных ресурсов. В любом случае, для биоробота такая ситуация была скорее в плюс, чем в минус, и он бодрой рысью бросился бежать в сторону базы…

А на базе пятеро людей занимались поисками останков одного, вернее — одной. Надо было найти либо тело Ци Лань, либо доказательства того, что тела не осталось. Перевернув почти всю базу вверх дном, загоняв биосканеры на поиск продуктов разложения, обыскивая каждый уголок, открывая все склады и шкафы, форматировщики тщетно пытались найти хоть что-нибудь.

И, то ли к счастью, то ли к сожалению, никто из присутствующих на Светлой не догадывался о том, что происходило за тридцать с лишним парсеков на Марсе, в офисе компании Эствей Инк. А картина наблюдалась забавная — поскольку ретрансляционная станция дальней связи в системе Неккара-Мереза вполне отвечала на запросы, принимала и отправляла контрольные пакеты, а форматировщики на вызов не отвечали — то Абрахамса и весь его отдел поставили на уши. И на данный момент Томас Абрахамс и директор по безопасности Тим Шеви сидели в кабинете у директора по развитию межзвездных направлений Лайды Ассили и выслушивали поток ругательств в свой адрес, адрес форматировщиков Заславского, станции дальней связи, Неккара-Мереза, планеты Светлая и всего направления предварительной колонизации. Миссис Ассили, если быть честным, давно мечтала сбагрить форматировку из сфер интересов Эствей, но пока не представлялось возможности. А мотивы у госпожи Ассили Лайды, сорока лет от роду, благополучно замужней, были самые простые и незатейливые — финансовые. Некоторое время назад, около трех лет, на нее вышли представители еще одной межзвездной корпорации — Matsuhito Leading Innovation, Ведущие Инновации Мацухито. И предложили миссис Ассили встретиться не с кем-нибудь, а с Хаяо Мацухито Третьим, президентом MLI. Разговор не занял много времени, но Лайда вышла из офиса конкурентов с о-о-очень интересным чеком в кармане. И, что самое смешное, Лайду Ассили не просили о чем-то совсем невозможном или некорректном. Просто некоторые вещи (какая удобная формулировка, оцените, господа и дамы!) стоило придерживать. Ненадолго, на пару-тройку дней. Некоторые сомнительно прибыльные проекты надо было аргументированно провалить. Некоторую информацию, которая все равно так или иначе стала бы достоянием общественности, чуть раньше слить контакту в MLI. И, задумайтесь, дорогие дамы и милостивые господа, никакого криминала! Ведь, по большому счету (о, еще одна очень удобная формулировка), Эствей только выигрывала от того, что прорва денег не вбухивалась в сомнительные вложения.

В частности, Лайде очень хотелось закрыть к чертовой матери все направление предварительной колонизации. И тут — такой подарок судьбы, ну грешно было бы не воспользоваться. Вот так — и целая экспедиция взяла и пропала! Притом что незадолго до этого они сообщали, что какой-то хлам нашли на якобы недавно открытой планете. Вот оно, бездарное расходование с таким трудом добываемых средств! Теперь, если там с этой экспедицией хоть что-нибудь случилось, то на одни компенсационные выплаты придется вбить такую сумму денег, что плакать хочется! А ведь выплаты будут, иначе произойдет страховой случай, и страховые компании сначала раскошелятся, а потом сживут со свету Эствей Инк. И сейчас Лайда изливала хорошо отыгрываемый гнев на головы сотрудников…

— Итак, Абрахамс, вы полагаете, что необходимо послать гравиграмму на станцию ДС в системе Неккара с требованием для колониального транспорта выйти на орбиту Светлой, но не совершать посадки, я вас правильно поняла?

— Да, миссис Ассили, совершенно верно.

— Шеви, а вы поддерживаете Томаса?

Тим Шеви, бывший штабной аналитик из ВС Евросоюза, а помимо этого агент, внедренный Российской Внешней Разведкой в штаб европейцам, а позже и в руководство Эствей, был улыбчив и обаятелен. Его долговязая и слегка нескладная фигура регулярно вызывала усмешки у собеседников, но только когда он отворачивался. Никто не хотел иметь во врагах этого улыбчивого обаяшку, и совершенно обоснованно. Его решения подчас отличались жутковатой прагматичностью, временами граничившей с жестокостью. Но никто и никогда не мог сказать, что Шеви допускает очевидные проколы. И неочевидные, впрочем, тоже.

— Миссис Ассили, я не только поддерживаю Томаса Абрахамса в этом предложении, — Тим улыбался во все тридцать один с половиной зуб, — я еще и настаиваю на том, чтобы послать туда СБ, любой из специальных наших отрядов.

— С какой целью? Убедиться, что форматировщики испортили станцию ДС?

— Миссис Ассили, я полагаю, вам доложили, что там был найден военный корабль? Не могли не доложить, я лично визировал копию доклада.

— Да, доложили. И я не вижу причин поднимать из-за допотопного куска железа такую панику. Эти вещи не связаны между собой с очень большой вероятностью. Кто командует в той экспедиции? Какой-то русский, ведь так? — Лайда очевидно раздражалась все больше и больше.

— Да, миссис Ассили. Максим Заславский его зовут. Он действительно русский, более того — он еще и отставной военный. Майор в отставке, если мои данные точны, — Шеви продолжал улыбаться, широко и заразительно.

— Это его проблемы, военный он или кто. Если у него там внештатная ситуация — то либо он не умеет работать по инструкции, поскольку все внештатные ситуации уже давно расписаны, даже высадка десанта рекн, либо он просто идиот. Если этот командир группы предварительной колониальной подготовки умудрился испортить станцию ДС — то ему же хуже. Смысла держать его в форматировщиках больше не останется. И тем более я не вижу смысла посылать туда СБ, — Лайда все распалялась и распалялась, — Шеви, если вашим людям нечем заняться — сообщите мне, я найду им занятие. Но раскатывать за счет корпорации в подобные увеселительные прогулки — это, знаете ли, верх нецелевого использования ресурсов! Тим Шеви, если вы считаете возможным из-за сломанной станции Дальней Связи выплачивать командировочные сотрудникам отдела безопасности, то выплачивайте их из собственного кармана, а разорять баланс Эствей я вам не позволю! Все, Абрахамс, Шеви, мне добавить к сказанному нечего. Не вздумайте препятствовать высадке колонистов, господа! Это вам обоим может слишком дорого стоить.

Шеви широко улыбнулся, а Томас Абрахамс слегка сгорбился. Стало понятно, что разговор окончен, можно покидать кабинет. Только у участников постановки остались слишком разные впечатления от только что увиденного спектакля. Тим Шеви получил подтверждение своим догадкам, Томас Абрахамс прикрыл свою спину в случае внештатной ситуации (а как же — доложил, мнение высказал, предлагал оставить на орбите), а Лайда Ассили продемонстрировала этим двоим, что виноват в любом случае будет Заславский. Томаса это вполне устраивало, а Тим имел на этот счет собственное мнение.

Выйдя из кабинета Лайды, эти двое направились каждый в свою сторону. Абрахамс — к себе на этаж, дальше перекраивать сценарии возможного развития событий, а Шеви — пошел к лифту на крышу, дабы добраться до своего аэромобиля, который там стоял.

Миновав два поста охраны на выходе из здания под открытое марсианское небо, Шеви некоторое время постоял на площадке, любуясь Сыртом. Потом подошел к мобилю, подождал, когда охранная система распознает хозяина, и, забравшись внутрь, подал энергию на шифт. Послушный гравикомпенсатор подкинул аппарат в воздух, словно пушинку, а в следующую секунду включились турбины, и аэромобиль Тима поскользил на север от офисных комплексов, к престижному району особняков, расположенному в пригороде.

Дорога отняла у Тима минут двадцать, не более. Он крайне неплохо за десять лет изучил Сырт и движение над ним, благодаря чему давно уже выбрал для себя наиболее удобный стиль перемещения. Несмотря на загруженность атмосферы, существовали так называемые VIP-эшелоны, выделенная высота, движение в рамках которой было платным и весьма дорогим. Бесплатно этими эшелонами пользовались только государственные службы — такие как «неотложка», полиция, пожарные и спасатели. Все остальные отстегивали за пользование этим эшелоном звонкой монетой, благодаря чему имели возможность не толкаться в многокилометровых потоках. А Шеви вполне резонно полагал, что, затратив двадцать минут на дорогу, он сможет гораздо эффективней работать, чем затратив на дорогу два часа и кучу нервов. А два часа его времени стоили гораздо больше…

Приземлившись (вернее, примарсившись) на посадочную площадку перед своим домом, Тим не пошел сразу внутрь, а, устроившись на скамеечке рядом с лужайкой, достал один из личных коммуникаторов и набрал по памяти пятнадцатизначный номер абонента. Коммуникатор некоторое время помолчал, а потом ответил бархатным, донельзя сексуальным женским голосом:

— Мистер Шеви… Или правильнее — господин полковник? Что случилось?

— Яна, дорогая, неужели я не могу позвонить вам просто так, чтобы услышать ваш нежный голос? Почему сразу случилось? Ведь вы прекрасно знаете, что, даже когда вы отпускаете ругательства в мой адрес своим волшебным голосом, я не могу сдержать улыбку!

— Полковник, ваш комплимент прекрасен, но безнадежен. Я-то знаю, что вы всегда улыбаетесь, даже когда приказываете кого-либо наказать. Так что не тратьте ваше время на лесть, рассказывайте уже, — на том конце канала связи молодая и прекрасная женщина рассмеялась.

— Ох, Яна, вы не даете мне ни единого шанса по-дружески с вами поболтать, просто заставляете говорить о делах! — Тим никак не хотел переходить сразу к теме разговора.

— Господин полковник, вы меня к этому очень старательно приучали несколько лет. Так что всего лишь пожинаете плоды собственных действий. Итак?

— Ну, уговорили, уговорили. Яна, вы сейчас где находитесь?

— Хм… Хороший вопрос. Дома. В Москве.

— Отлично. Итак, дорогая, через два часа с мелочью есть рейс компании «Россия» от орбитального терминала Домодедово-6 до орбитального терминала Аскольд над Сыртом. Он проходит через гипертоннель, поэтому занимает всего пять часов, включая очередь. Итак, через восемь часов я буду ждать вас в ресторане «Ноттингем», что на Третьей Восточной Параллели Сырта.

— Вот даже так, — протянула Яна, — неплохо, неплохо. А подробности?

— А подробности, дорогая, будут в «Ноттингеме». Я вас буду ждать. Очень ждать.

— Хорошо, полковник, как скажете, — голос женщины не утратил своей привлекательности, но интонации стали немного другими, более служебными, что ли.

— Вот и славно. Там все и обсудим. Что вы предпочтете на завтрак?

— Полковник, я даже не знаю, где мне придется завтракать! У нас вообще-то уже ночь.

— Вот в ресторане и позавтракаем. У нас тоже не утро, — Шеви не врал, времени по его часовому поясу было ровно девятнадцать часов.

— Что ж, полковник… Тогда закажите мне салат из свежих овощей, что-нибудь из выпечки и хороший кофе. За такой завтрак я буду согласна считать, что вы не являетесь негодяем, использующим служебное положение для доставки мне максимально возможных неудобств, — Яна снова рассмеялась, — до завтра, полковник!

— До завтра, дорогая, — и Шеви отключился. Встал со скамейки, потянулся, как будто разминая кости, неторопливо пошагал по тропинке, ведущей к дому, мимо огромной клумбы и развесистой сакуры.

А на Земле в это время посреди одного из спальных районов, в таунхаусе, молодая и очень красивая женщина лихорадочно собирала дорожную сумку. В ней уже лежали три вакуумно запаянных комплекта нового белья, компактная дорожная аптечка, несколько аккумуляторов для коммуникатора, брючный костюм, несколько сорочек, две пары джинсов и очень красивый и древний (с виду) кинжал. Яна Дорощенкова собиралась в непредвиденную поездку, поскольку с мистером Шеви, он же полковник Шеврин, спорить ей было не положено.

И ведь нельзя было сказать, что такой расклад Яну не устраивал. Уже четыре года она выполняла задания полковника Внешней Разведки Генерального Штаба Российской Империи Тимофея Шеврина, наслаждаясь адреналиновыми скачками в организме и возможностью применять свои таланты безнаказанно. А знакомство ее с полковником началось крайне неприятно — для нее.

За четыре года до этого молодая и перспективная выпускница юрфака одного из столичных вузов в какой-то момент решила, что юридическое образование и авантюрный склад характера грешно хоронить в юрисконсультах или адвокатах. А яркая, запоминающаяся внешность позволяла ей легко сводить знакомства в самых разных кругах. И как-то раз девушка познакомилась с владельцем строительной компании, занимавшейся созданием инфраструктуры вокруг колониальных поселений.

Ей не составило труда убедить строителя в том, что через нее можно получить доступ к госзаказам. В принципе, его и убеждать было не очень нужно, он почему-то сам очень активно искал подобный канал. А уговорить двух бывших однокурсников, ушедших после университета на госслужбу, немного «понадувать щеки» в присутствии строителя большой проблемой не было. Дальше спектакль удался — строитель уверился, что имеет дело с молодыми чиновниками, получившими протекцию от больших связей, и что совершенно не грешно этими самыми связями воспользоваться. А Яна уже довольно быстро убедила его в том, что правильные денежные переводы на некий анонимный счет приведут его к госзаказам. Вернее, имеют все шансы привести его туда.

Дабы быть совсем честным — можно отметить, что, когда строитель понял, в чем дело, — он сначала нанял нескольких уголовников «проучить сучку». Каково же было удивление бандитов, когда им пришлось столкнуться не с изнеженной девочкой, а с настоящей оторвой — неплохо знающей самбо и водящей все виды гражданского транспорта. Девушка не хотела быть легкой добычей и самыми разными видами спорта увлеклась еще в средней школе…

Эти события вполне могли бы составить сюжет для отдельного криминально-авантюрного романа, однако, видимо, не в этот раз. Строитель довольно быстро узнал, что из троих его посланцев двое в больнице, а еще один в реанимации, в результате автомобильной аварии. И в этот момент строитель взялся за записную книжку и нашел там своего давнего знакомца — полковника армии ЕС Тима Шеви, военного эксперта.

А Шеви искренне восхитился девчушкой. Он вышел на нее сам, пригласил поговорить, а четыре выросших вокруг охранника придали вес его приглашению. Яна не стала спорить, и, спустя несколько часов, сумма, полученная от строителя, наполовину вернулась обратно, а от оставшегося половина ушла на благотворительные нужды. Полковник Шеврин имел отличное чувство юмора и неплохое чувство такта. Стоит также отметить, что оставшихся денег от «коррупционного взноса» Яне вполне хватило на домик в спальном районе бывшей столицы России.

Строителю Шеви сообщил, что от девочки лучше отстать, а про оставшуюся половину денег забыть. Строитель повозмущался, поголосил. Шеви выслушал его и добавил, что это плата от строителя Судьбе за науку. Строитель начал голосить еще сильнее. Тим Шеви вслух объявил, что берет девчонку под свое крыло. Корпорат загрустил, понурился и забыл напрочь, что про Яну Дорощенкову, обаятельную стерву, что про Тима Шеви, чертового вояку.

А Шеврин про Яну не забыл. И уже на следующий день девушка оказалась в ситуации «или ты теперь работаешь на меня, или остатки денег тратишь на адвоката». Впрочем, ей сначала не показалось, что это проигрышно. Задачи были интересными, рисковыми, нестандартными — а оплата достаточно высокой. И, кроме того, в один прекрасный момент девушка выяснила, что работает не просто на Тима Шеви, а именно что на полковника Шеврина и Внешнюю Разведку Российского Генерального Штаба. На самом же деле, ничего бы она не выяснила, кабы Тимофей не решил перевести ее из ранга «завербованных штатских» в ранг «сотрудника в личном распоряжении». Яна принесла присягу, получила оклад, погоны и удовлетворение. И огромную кучу проблем в жизни, начиная от необходимости всегда быть в доступе на связи, до необходимости еженедельно писать отчеты о работе и поставленных задачах.

Впрочем, у всего были свои плюсы. И за три года под погонами из четырех — под началом Тима Шеви Яна ни разу не пожалела, что тогда согласилась. Лейтенант BP ГШ РИ Яна Дорощенкова никогда даже и не мечтала о такой насыщенной приключениями и нестандартными задачами жизни. Поэтому в данный момент женщина активно собиралась в дорогу — ведь полковник просто так вызывать не будет. А некоторая ее фамильярность в общении с Шевриным объяснялась очень просто — три попытки соблазнить полковника окончились нервным разговором, после чего лейтенант Дорощенкова дала зарок — никогда не разговаривать с Тимофеем согласно уставу. Обойдется, хрыч. А сам полковник Шеврин, регулярно подначивая Яну, прекрасно понимал, что к чему, — но ему был нужен не устав, а надежный, умный и ориентированный на выполнение задачи агент. В этом вопросе у высоких сторон наблюдалось редкостное единодушие.

Впрочем, спорить им вообще доводилось редко. В ситуации, когда полковник ставил задачу, — лейтенант выполняла, не рассуждая и не сомневаясь. А когда полковник изволил шутить, то он превращался в «мистера Шеви», и Яна с огромным удовольствием дуэлировала с ним словесно. А спор — это все-таки нечто большее, чем просто игра словами в пинг-понг.

…В терминале Домодедово-6 было как обычно многолюдно и громко. Яна очень любила именно такие места, где никто не обращает на тебя внимания, и можно наблюдать за человеческими реакциями практически в естественной среде. Народ спешит куда-то, все носятся как угорелые, либо наоборот — стоят истуканами, изучая мониторы терминалов.

Яна могла не спешить. Билет она уже купила, по ведомственной броне. До регистрации на рейс оставалось еще полчаса, и она просто наблюдала. Вот некий господин, вполне респектабельного вида, задумчиво смотрит на свой коммуникатор, читая то ли новости, то ли письмо. Уж больно редко пальцем шевелит джойстик прокрутки. Причем — именно читает, поскольку слишком характерные движения. Стоп! А господин или из иудеев, или из арабов — поскольку глаза бегают справа налево. Стало быть, текст тоже читается справа налево. Но на араба похож не слишком, уж больно европейские черты лица, так что скорее всего — иудей.

А вот дама, отчаянно пытающаяся выглядеть богатой. Но бриллианты — стразы, слишком неприятно преломляют лучи света, платье от якобы Кардена обладает совершенно не карденовской, а какой-то вульгарной расцветкой, глаза режет. Рядом с ней — подделка под дорогущий кожаный саквояж от Скайли, но к такому саквояжу, будь он настоящим, впору охрану приставлять — стоит как аэромобиль, а она слишком уж напоказ в него вцепилась. Да и не будет человек, который может себе позволить аксессуары от Скайли и одежду от Кардена сидеть в терминале среди второго класса, точно был бы заказан ВИП-зал. Ах, да, еще к Кардену не принято носить золотые браслеты в этом сезоне, поскольку коллекция называется «Рубины и Серебро», да. Увы, дамочка, вы не фонтан, не фонтан.

Вот еще один интересный тип. Взгляд цепкий, одежда донельзя практичная — льняные брюки свободного покроя, шелковая сорочка, льняная же жилетка поверх… Из вещей при себе — только дорожная сумка-травеллер, отлично вмещает два комплекта одежды и три комплекта белья. Явно привык мотаться налегке, либо все необходимое с собой и в голове. Может быть как правительственным или частным «конфидентом», то есть агентом специальных поручений, так и каким-нибудь журналистом. Уж больно старается быть незаметным в этой толчее.

Тем временем объявили посадку на ее рейс Москва — Сырт, ГТК «Россия». Яна встала, подхватила свою сумку и отправилась к стойке транспортного контроля.

— Имя, фамилия, гражданство?

— Яна Дорощенкова, Российская Империя.

— Цель вылета?

— Частная поездка.

— Запрещенные к провозу вещи? — Таможенник выглядел усталым и полурасслабленным.

— Отсутствуют.

— Желаете задекларировать вывоз культурных либо религиозных ценностей?

— Нет, за неимением, — а тем временем сумка Яны проехалась сквозь рентгеноскоп.

— Счастливого пути, госпожа Дорощенкова, — таможенник провел сканером над ее паспортом, ставя электронную отметку «вылетела тогда-то, оттуда-то, туда-то», и потерял к ней всякий интерес. Яна тем временем немного пожалела о том, что даже выкупленный по служебной броне билет никаким образом не отмечал, что поездка не просто так, а по делам государевым. Ну и ладно, ну и черт с ним. В конце концов, этих таможенных бесед была такая куча, а сколько их впереди — сложно себе представить!

Оказавшись на борту рейсового планетолета «Хруничев-505», Яна прошла в свой ряд, поудобней устроилась в кресле и моментально заснула, не собираясь просыпаться раньше, чем долетит до Марса. И, в общем, смотреть все равно было не на что. Вылет из терминала проводился на маневровой скорости, а потом муторное нарезание кругов по орбите, в ожидании на пользование гипертоннелем. Дальше — безо всякого разгона, просто маршевый проход через точку входа, огромное черное пятно, по которому пробегают молнии, и — несколько секунд Ничего. Дорощенкова не была очень хорошо подкована в гиперпространственной физике, поэтому расписывать прохождение тоннеля материей даже в своем сознании не пыталась. Ну проходит и проходит. В конце концов, гипертоннели были изобретены более полутораста лет назад, и именно они сделали возможным колонизацию дальних систем.

В терминале Аскольд над Сыртом разговор с таможенным чиновником повторился. Только вопросы и ответы звучали не на русском, а на интерлингве. Но, что характерно, у чиновника был такой же скучающий, полурасслабленный вид. Видимо, это у них клановое, отметила Яна, а потом вспомнила, что именно эта мысль ей приходит в голову каждый раз при виде таможенных чиновников.

Орбитальный лифт на Марсе ползал заметно быстрее своего земного аналога. Видимо, это было не столько данью толщине марсианской атмосферы, сколько еще и заметно меньшей, по сравнению с земной, силе тяжести. Короче говоря, вместо земного получаса, этот опустился на поверхность за десять минут. Яна даже не успела заскучать, хотя обстановка вокруг отчаянно этому способствовала — лифт, вернее пассажирский отсек его, оказался заполнен дремлющими людьми. Ну еще бы — прилет состоялся в девять утра по времени Сырта, а по московскому — еще часов шесть от силы. Когда двери отсека открылись, люди, не торопясь, заскользили наружу, к остановке транспортного маршрутника, к стоянкам такси, к пешеходным улицам.

Девушка вышла из лифта, прошла легким шагом полсотни метров, радостно вдыхая марсианский воздух. После изменения местной атмосферы и насыщения воздуха кислородом — она была гораздо приятнее земной в аналогичном мегаполисе. На стоянке она выбрала наиболее чистый мобиль, подошла к водителю и на правильном интере произнесла название ресторана с вполне вопросительной интонацией. Водитель на секунду задумался, потом кивнул и запросил сто кредов. Обалдев от такой наглости — сто кредов — это средняя зарплата за неделю какого-нибудь мелкого работяги, — Яна предложила ему двадцать. Таксист замахал руками, голося про грабеж, детей и старенького отца, и назвал восемьдесят пять. Яна тяжело вздохнула, извлекла из кармана куртки портмоне, раскрыла его и достала три десятикредовые купюры. Убрав портмоне обратно, она зажала деньги в руке так, чтобы они наполовину торчали из ее кулачка, и начала водить влево-вправо этим веером перед таксистом. Водитель тяжело вздохнул и жестом пригласил ее садиться в мобиль. Древнее как мир правило торга — покажи деньги, ровно столько, сколько готов отдать, — сработало и сейчас. Цена оказалась уменьшена втрое от первоначальной.

Ресторан «Ноттингем» был стилизован под саксонский замок 13–14 веков, обнесен огромным забором и щедро украшен статуями из псевдорыцарских лат. Метрдотель, услышав от Яны, что ее ждет Тим Шеви, склонился в подобострастном поклоне и предложил следовать за ним, что и было сделано. Пройдя через весь зал, он остановился перед массивной дверью отдельного обеденного кабинета и негромко постучал. Оттуда хорошо известный Дорощенковой голос пригласил входить, и метрдотель учтиво открыл перед женщиной дверь.

Обстановка в этом кабинете не повторяла антураж «замка». Простая современная мебель, дорогая, но при этом не вычурная. И уже все накрыто, как Яна и просила. А полковник Шеврин удобно расположился в кожаном кресле, на противоположном от Яниного конце стола.

— Входите, дорогая, присаживайтесь. У нас с вами будет недолгий, но очень насыщенный разговор.

— Доброе утро, полковник, — девушка не могла не подколоть франта.

— Доброе, доброе. Присаживайтесь, не стойте. Давайте-ка вы позавтракаете, а я пока вкратце введу вас в курс дела. Вам что нибудь говорит название Неккар-Мерез?

— Нет, а должно? — Яна последовала приглашению Тима и приступила к завтраку, удобно устроившись за столом.

— Теперь — да, дорогая. На этом инфодиске, — на стол лег типичный информационный носитель, — все, что вам необходимо знать об этой звезде, а равно как и то, что вам необходимо знать о предварительной колониальной подготовке и флоте Евросоюза…

До посадки на планету Светлая транспорта с колонистами оставалось чуть больше двух суток.