Слан

Глава 18

На этот раз река показалась Джомми шире. Он без особого удовольствия всматривался в бурные воды. Поток шириной в четверть мили кое-где выглядел темным, а кое-где играл бликами света — в воде отражались изменчивые всполохи, исходившие от дворца. Между кустарником еще виднелись полоски весеннего снега. Он разделся под прикрытием густых зарослей и тут же почувствовал, как мгновенно заледенели ноги.

Пришла мысль об иронии судьбы: человек, способный держать под контролем атомную энергию, в полном одиночестве дрожит от холода на берегу реки — грустный символ.

Он владел самым разным оружием, а сегодня, когда возникла надобность использовать его, в распоряжении не оказалось ничего. Только на пальце поблескивал перстень с миниатюрным атомным генератором, дальность действия которого была чуть более двух футов. Он работал над ним долгие годы и только его решился взять с собой, отправляясь в стан врага.

Деревья отбрасывали на реку свои тени, пряча от взгляда опасные водовороты. Пока он добрался до другого берега, течение снесло его почти на полмили.

Он выждал, прощупывая мысли двух пулеметчиков, укрывшихся в роше. Потом осторожно добрался до густых зарослей и оделся. И терпеливо замер, словно матерый тигр в ожидании добычи. Надо было пересечь лужайку, поскольку расстояние до солдат оказалось слишком большим, чтобы загипнотизировать их. Внимание часовых на мгновение ослабело. Джомми хватило буквально трех секунд, чтобы промчаться полсотни метров.

Один из солдат так и не понял, кто нанес ему удар. Второй попытался отбиваться — его лицо выражало ужас. Но и он не успел увернуться от удара в челюсть, уложившего его на землю. Через четверть часа оба пулеметчика были под полным контролем Джомми. Пятнадцать минут! Восемь человек за час! Он горько усмехнулся — можно ли такими темпами загипнотизировать десять тысяч обитателей дворца! Придется ограничиться теми, кто занимает ключевые позиции.

Он разбудил пулеметчиков и отдал им приказ. Подхватив оружие, они двинулись вслед за ним. Они знали каждый дюйм территории. Знали, когда проходит ночной патруль бронемашин. Самые лучшие солдаты служили именно в дворцовой охране. Через два часа под началом Джомми уже была дюжина испытанных бойцов — они тенями скользили следом за ним и слаженно повиновались коротким командам без единого слова.

Через три часа он подчинил себе семнадцать солдат, одного полковника и трех лейтенантов.

Впереди виднелись статуи и фонтаны — они были целью его вылазки и одновременно означали конец самой легкой части операции.

В первых лучах зари, уже занимавшейся на востоке, вместе со своим небольшим войском он замер в тени кустарника, всматриваясь в ярко освещенное пространство шириной с полмили. Дальше, за ним, темнел лес, где прятались укрепления.

— К несчастью, — шепнул полковник, — невозможно обмануть их бдительность. Именно здесь кончается территория, за которую отвечаем мы. Пройти любой из двенадцати оборонительных поясов можно только при наличии специального пропуска, да и то только днем.

Джомми нахмурился. Столь жесткие меры предосторожности захватили его врасплох. Сомнений не было — их приняли недавно. Нападение безрогих сланов на его долину, хотя никто не поверил крестьянам, когда те говорили о размерах и количестве нападавших кораблей (никому в голову не пришло, что это были звездолеты), вызвало беспокойство, которое могло сегодня привести к краху его затеи.

— Капитан!

— Слушаю! — ответил, приближаясь, офицер.

— Капитан, вы более других похожи на меня. Сейчас мы обменяемся одеждой, и каждый из вас вернется на свой пост.

Он проследил, как их тени растворились во тьме. Потом вышел на освещенное пространство. Десять футов, двадцать, тридцать… Он хорошо видел фонтан, который ему был нужен. Струи воды нестерпимо сверкали. Было слишком много искусственного света, слишком много людей вокруг — мысли переплетались и образовывали поток, мешавший выявить единственную церебральную волну, которая была ему нужна. При условии, что передатчик работал даже спустя несколько веков. В противном случае придется надеяться только на Божью помощь.

Он прошел сорок футов, пятьдесят, шестьдесят, когда его настороженный мозг уловил тихий шепот, едва заметную церебральную вибрацию.

«Всякому слану, добравшемуся сюда… здесь существует тайный ход во дворец. Пятицветие на ближайшем фонтане в северном направлении открывает вход в него. Надо…»

Статистическая машина знала о тайном входе, но не знала, где он находится. Теперь…

Вдруг со стороны рощи рявкнул голос:

— Кто идет? Что вам надо? Отправляйтесь за пропуском к командиру вашей части и возвращайтесь днем. Быстро назад!

Джомми был уже у фонтана, его пальцы лихорадочно нащупывали пятицветие, а статуи почти скрывали его от глаз окликнувшего часового. Он сконцентрировал все усилия на одном. Наконец они увенчались успехом, и второй передатчик Поргрейва излучил новую мысль:

«Дверь открыта и ведет в очень узкий туннель. Он не освещен. Вход расположен в центре скульптурной группы, в ста футах к северу. Будьте мужественны…»

Он не испытывал недостатка в мужестве, он нуждался во времени. Надо было пробежать еще сотню футов в сторону дворца, туда, где начинались оборонительные сооружения! Джомми недовольно рассмеялся. Архитектор расположил вход в таком месте, куда можно было добраться, лишь подвергнув себя наибольшей опасности. Он продолжал идти, несмотря на новый приказ:

— Эй, вы!.. Стоять, или открываем огонь! Вернитесь в расположение вашего подразделения и считайте, что вы под арестом! Немедленно выполняйте приказ!

— Я должен доставить сообщение исключительной важности! — крикнул Джомми, пытаясь подделать голос офицера. — Сообщение чрезвычайной важности!

— Ничто не оправдывает столь грубого нарушения регламента. Немедленно возвращайтесь на свое место… Последнее предупреждение!

Он уставился на крохотное черное отверстие и вдруг ощутил приступ клаустрофобии. Надо было нырнуть в эту нору, где он мог задохнуться, быть заживо похороненным в какой-нибудь дьявольской ловушке! Ибо ничто не доказывало, что люди не отыскали этот проход, как они обнаружили прочие тайные убежища сланов.

Время торопило. Часовые под деревьями пришли в движение.

— Сержант, — послышался голос, — Прицелиться!

— А статуи, господин лейтенант? Жалко будет, если мы их попортим!

— Стреляйте сначала в ноги, потом в голову!

Отступать было некуда. Сжав зубы, Джомми напрягся, вскинул руки и прыгнул ногами вперед — он настолько точно вошел в туннель, что только через несколько секунд его одежда коснулась вертикальных стенок.

Туннель был гладок, как стекло, и в полете он проделал довольно большой путь, пока не почувствовал, что ход становится более отлогим. Трение о стенки усилилось. Падение замедлилось. Он различил впереди свет. И вскоре оказался в скупо освещенном коридоре. Наконец он остановился, лежа на спине и ощущая легкое головокружение.

Огни в глазах постепенно прекратили бешеное вращение, и Джомми различил под потолком единственную лампу, освещавшую круг в несколько футов. Он вскочил на ноги и заметил прямо под лампой пластину с надписью. Кросс вгляделся в слова:

«ВЫ НАХОДИТЕСЬ В ТРЕХ КИЛОМЕТРАХ ОТ ПОВЕРХНОСТИ ЗЕМЛИ. ТУННЕЛЬ ПЕРЕКРЫТ НЕСКОЛЬКИМИ ЖЕЛЕЗОБЕТОННЫМИ ПЛИТАМИ, ЗАКРЫВШИМИСЯ ПОЗАДИ ВАС. ВАМ ПОТРЕБУЕТСЯ ЧАС, ЧТОБЫ ДОБРАТЬСЯ ДО ДВОРЦА, ДОСТУП В КОТОРЫЙ СЛАНАМ КАТЕГОРИЧЕСКИ ВОСПРЕЩЕН.

БУДЬТЕ ОСТОРОЖНЫ!»

У него нестерпимо зачесалось в носу. Он не смог сдержаться и расчихался. Из глаз потекли слезы. И тут он обратил внимание, что полумрак вокруг создавал толстый слой пыли, который покрывал лампы.

Он наклонился, провел пальцами по полу — и ощутил густой пылевой ковер. Вглядываясь во мрак, он пытался разглядеть какие-нибудь следы. Слой нетронутой пыли достигал дюймовой толщины, здесь явно долгие годы никого не было.

Пластина с надписью была установлена очень давно. Сегодня опасность возросла. Люди уже знали, где искать тайный вход в туннель. Ему следовало пробраться во дворец и найти Кира Грея до того, как преследователи ринутся следом.

Он шел в мире теней и тишины. Горло его было забито пылью, и, как ни странно, вместо того чтобы кашлять, ему все время хотелось чихать. Он миновал множество дверей, коридоров, просторных залов.

Вдруг позади раздался легкий щелчок. Он обернулся и увидел, как с потолка спустилась металлическая плита, образовав глухую гладкую стену. Он застыл, насторожив все свои чувства. Перед ним лежал короткий отрезок скупо освещенного коридора. Под ногами была все та же пыль. Тишину разорвал новый щелчок. Стены с двух сторон медленно качнулись и поползли навстречу друг другу.

Устройство должно было быть автоматическим, поскольку Джомми не ощущал вблизи ни малейшей мысли. Он спокойно осмотрел ловушку и заметил в каждой стене углубление в форме половины человеческого тела высотой около двух метров.

Джомми горько усмехнулся. Через несколько минут стены сомкнутся, лишив его свободы. Милая западня!

Атомная энергия, заключенная в перстне на пальце, могла открыть ему проход сквозь стены или дверь, но стоило ли это делать? Он внимательно оглядел оба углубления — они идеально подходили друг к другу. Его перстень испустил два луча, распылив наручники, готовые сомкнуться на руках пленника, и, немного расширив углубления, Джомми обеспечил себе некоторую свободу движений.

Стены были в футе друг от друга, когда в полу появилась щель шириной в четыре дюйма. Она тянулась по всей длине коридора; вся пыль осыпалась вниз. Через несколько минут металлические панели сомкнулись.

Тишина! Потом под ногами загудела машина, и ему показалось, что он довольно быстро поехал вверх. Движение продолжалось несколько минут, потом замедлилось и прекратилось. Но машина по-прежнему работала. Крохотная ниша повернулась. Перед ним открылась щель, она становилась все шире — его доставили в комнату.

Машина затихла. Он огляделся. В центре комнаты стоял письменный стол. На стенах — деревянные панели. Кресла, ящики, картотеки, книжные полки до потолка — он попал в рабочий кабинет.

Послышались шаги. Мужчина, что вошел в комнату и затворил за собой дверь, был атлетически сложен. Седина серебрила виски, глубокие морщины пролегли у рта. Но нельзя было не узнать это худощавое лицо, пронзительный взгляд, хищный рисунок ноздрей и твердую линию подбородка. В человеке ощущалось благородство прирожденного властелина. Джомми чувствовал на себе испепеляющий всепроникающий взгляд. Губы человека скривились в ироничной улыбке.

— Итак, вы все же попались! — произнес Кир Грей, — Не очень-то ловко вы действовали.

Слова поразили Джомми словно молния. Одновременно он ощутил поверхностные мысли, образующие экран, чтобы скрыть ментальный контроль, который ни в чем не уступал его собственному. Он намного превосходил неполный контроль безрогих сланов. Значит, Кир Грей, властитель Земли, был…

—…истинный слан!

Джомми вслух произнес эти два слова, но тут же спохватился и успокоился. Кэтлин Лейтон долгие годы жила рядом с Киром Греем, не подозревая правды. Конечно, у нее не было большого опыта в области ментального контроля. К тому же перед ее глазами был пример Джона Петти, человека с ментальным контролем того же типа! С каким умением диктатор сумел внушить другим мысль о своих столь же ограниченных, как и у людей, возможностях! Джомми встряхнулся и повторил, желая получить ответ:

— Итак, вы — слан!

Мужчина саркастически усмехнулся:

— Вряд ли этот термин подходит для человека, не имеющего тендрил и лишенного способности читать чужие мысли, но я все же слан! — Он помолчал и продолжил: — Зная истину, веками жили мы ради единственной цели — помешать безрогим сланам завладеть миром людей. Поэтому вполне логично было занять ключевые посты, не так ли? Разве мы не самые разумные существа на Земле?

Джомми молча кивнул. Это совпадало с его собственными выводами. Если истинные сланы не были тайными руководителями организации безрогих сланов, им оставалось лишь тайно управлять миром людей. Ошиблись и Кэтлин, и безрогие сланы, несмотря на свои рентгенограммы, свидетельствовавшие, что у Кира Грея обычное сердце и нет никаких органов, типичных для сланов. Здесь крылась тайна.

— Не понимаю. — Джомми тряхнул головой. — Вначале я предполагал, что истинные сланы тайно управляют безрогими. Вижу объяснение, но вопросов остается очень много. Почему же тогда столь яростна антислановская пропаганда? Зачем вам понадобилась ракета, некогда пролетевшая над дворцом? Почему как крыс преследуют и убивают истинных сланов? Почему бы не заключить договор с безрогими сланами?

Диктатор задумчиво поглядел на него:

— Мы неоднократно пытались притушить эту пропаганду, в частности, в тот день, когда летала эта злополучная ракета. Мне по непредвиденным причинам пришлось посадить ее в болота. Но несмотря на видимый провал нашей попытки, она все же достигла своей цели, а именно: убедила безрогих сланов, уже готовивших нападение, что мы все еще представляем собой силу, с которой следует считаться.

Именно недостатки нашей ракеты подействовали на безрогих сланов. Они знали, что мы не можем быть столь слабо вооружены, а потому их охватили сомнения. Мне было всегда невероятно жаль тех истинных сланов, что погибали во всех уголках мира. Это были потомки тех, что рассеялись после опустошительной войны и никогда не вступали в контакт с нашей организацией. Когда безрогие сланы вошли в силу, было уже поздно что-либо предпринимать. Наши противники контролировали средства связи, которыми мы могли пользоваться.

Мы делали все возможное, чтобы войти в контакт с изолированными сланами. Но единственными, кто пробирался сюда, были те, что собирались меня убить. Мы подготовили для них ряд тайных ходов, в которые нетрудно было проникнуть. Мои инструменты показали, что вы выбрали самый сложный вход, вход древних сланов. Это было вызовом. Наша маленькая организация охотно примет в свои ряды столь отважного юного слана.

Джомми холодно посмотрел на Кира Грея. Несомненно, он не знал, кто находится перед ним, как, впрочем, и не подозревал о скором нападении безрогих сланов.

— Удивительно, как легко вы попали в западню, — произнес он.

Улыбка вдруг исчезла с лица Кира Грея. Голос его стал резким:

— Вы наглец, полагая, что в западню попал я. Либо вы идиот, хотя ваш ум не позволяет мне принять эту гипотезу, либо вы делаете вид, что попали в плен, а на самом деле свободны. Но во всем мире существует лишь один человек, который способен разрушить специальную сталь наручников, закрепленных в ловушке. — Лицо диктатора вдруг просветлело, он внезапно расслабился, взгляд его сверкнул откровенно радостным возбуждением: — Черт возьми, вам удалось! А ведь я вам ничем не мог помочь. Атомная энергия… самый высокий уровень… Наконец-то! — Его голос победно зазвенел, — Джон Томас Кросс, добро пожаловать к нам. Мы давно ждем вас вместе с открытием вашего отца. Садитесь здесь. Подождите, я помогу вам отсюда выбраться! Мы сможем спокойно побеседовать. Сюда нет входа людям.

Удивление Джомми росло с каждой минутой. Его восхищало столь чудесное равновесие сил: с одной стороны, истинные сланы с людьми, которые и не подозревали о подлинной природе своих вождей; с другой стороны, безрогие сланы, которые при всем могуществе их организации не смогли выявить истину.

— Безусловно, — продолжил Кир Грей, — мы задолго до вас узнали, что сланы рождаются нормальным образом и не являются продуктом воздействия машины. Мы представляем собой мутацию, которая идет на смену человеку. Мутации происходили задолго до того, как Сэмюель Ланн обратил внимание на совершенство отдельных эволюционных форм. Когда оглядываешься, понимаешь, что уготовила природа. Количество кретинов и безумцев росло в угрожающей пропорции. Удивительно другое, с какой скоростью сеть новых биологических сил покрыла всю Землю.

Кто-то слишком поспешно предположил, что между разными индивидуумами нет ничего общего, что человечество не является одним целым, обладающим неощутимой общей мыслительной и нервной системой, объединяющей людей. Не сомневаюсь, именно этим можно объяснить тот факт, что миллиарды людей могут действовать и думать в одном ключе, как только им внушат один и тот же доминантный принцип; только философы сланов всегда считали, что такое подобие в поведении зависит от удивительного единства, физического и умственного.

Веками, быть может тысячелетиями, в человеческом обществе росла напряженность. Затем в течение двухсот пятидесяти лет произошло более миллиарда патологических родов. Волна ужаса прокатилась по миру, бросив его в беспощадную войну, помешавшую разглядеть истину. Даже сегодня, после целого тысячелетия, невероятная истерия людей гасит любые попытки открыть правду. Я подчеркиваю: тысячелетия. Период невероятного ужаса длился пятьсот адских лет. А дети-сланы, обнаруженные Сэмюелем Данном, родились полторы тысячи лет назад.

Насколько мы знаем, отклонения от нормы были самыми разными. Большинство новорожденных были монстрами, а детей с удивительными качествами рождалось очень мало. Эти исключения затерялись бы в массе, не выяви Ланн, кем они были на самом деле. Природа полагается на закон больших чисел и работает без готового плана. То, что произошло, было, похоже, естественной реакцией на невероятное напряжение, приводившее людей к безумию, ибо ни дух, ни тело человека не могли выдержать давления новой цивилизации. Это давление ощущалось повсюду, и естественно, что многие неудачные попытки природы походили друг на друга, хотя и различались в деталях.

Вот, кстати, пример удивительной силы этого биологического всплеска, а также доказательство фундаментального единства человеческой расы — все первые сланы рождались либо тройняшками, либо двойняшками. Сегодня такие роды редки. Правилом стало рождение одного ребенка. Феномен утратил силу. Природа закончила свой труд, дальше дело должен был продолжать разум. На этом этапе и возникли трудности.

В годы великого ужаса сланов преследовали, как диких зверей. Ничто сегодня не может сравниться с той жестокостью, которую проявляли люди в отношении тех существ, которые были, по их мнению, виновниками всех бед. Наши предки испробовали все — подземные убежища, хирургическое удаление тендрил, замену двойных сердец на обычные, пересадку тканей, чтобы скрыть тендрилы. Все оказалось безрезультатным.

Нас боялись все. Люди доносили на соседей, которых подвергали унизительным медосмотрам. Полиция организовывала облавы по малейшему поводу. Самую большую проблему ставили перед нами роды. Даже если родителям удавалось скрыть, кто они, рождение ребенка всегда оставалось исключительно опасным моментом и часто приводило к гибели отца, матери и младенца. Постепенно нам стало ясно, что расе в таких условиях не выжить. Оставшиеся сланы объединили свои усилия, чтобы овладеть процессом мутации. Наконец им удалось воздействовать на хромосомы, от которых зависела структура тела и его органов.

Опыты продолжались двести опасных лет. Расу нельзя было подвергать риску, хотя многие из нас были готовы пожертвовать жизнью и здоровьем ради успеха этих исследований. Наконец ученые выявили, какие именно хромосомы управляют формированием органа на одно или несколько поколений. Достаточно было изменить состав одной группы хромосом, чтобы изменился соответствующий орган, возвращавшийся к исходной форме в следующем поколении. Так были изменены основные типы сланов — было убрано все, что могло оказаться опасным. Воздействуя на гены, контролирующие тендрилы, мы убрали их внутрь мозга, лишив сланов возможности читать мысли. Сделали так, чтобы эта способность возродилась через несколько поколений.

— Подождите! — прервал его Джомми. — Когда я начал поиски истинных сланов, логика подсказывала мне, что они должны были проникнуть в организацию безрогих сланов. Вы хотите сказать, что безрогие сланы в конце концов превратятся в истинных?

Кир Грей кивнул.

— Лет через пятьдесят у них разовьется способность читать мысли, но она будет локализована в определенной зоне мозга. Конечно, через некоторое время вновь появятся и тендрилы. Но мы пока еще не знаем, возможно ли сделать эти структурные изменения постоянными.

— Но почему, — спросил Джомми, — у них отняли способность читать мысли… особенно в эти решающие годы?

— Я вижу, — ответил Кир Грей, — что вы все еще не отдаете себе отчета, в каком мире работали наши предки. У сланов устранили способность читать мысли, чтобы спокойно наблюдать за их физиологическими реакциями, ведь они, не подозревая о том, что они истинные сланы, действовали так, словно знали об этом. Что могло произойти?

Мы изменили их органы, чтобы защитить от людей, чтобы у них возникло желание вести спокойную жизнь в стороне от них. Истина могла открыться им раньше времени. Мы знали, что сланам, в силу их природы, претят война, убийство, насилие вообще. Мы пытались погасить антагонизм, прибегая ко всем возможным аргументам, но наши усилия оказывались тщетными.

Мы не могли выжить при таком порядке вещей. Человеческая раса всегда была бомбой замедленного действия. Тысячелетиями жизнь просто тлела, но, когда огонь добрался до бомбы, произошел взрыв. Этот взрыв, в свою очередь, зажег новый фитиль, и мы понадеялись, что взорвавшаяся бомба уже не причинит вреда, что ее осколки просто-напросто исчезнут. Сейчас мы уверены, что человеческая раса постепенно умирает, что она исчезнет с лица Земли, ибо поражена стерильностью в широком масштабе, хотя этот феномен пока еще почти незаметен. Человек в истории займет место рядом с питекантропом, неандертальцем и кроманьонцем. Но перед своим уходом он непременно обвинит в стерильности сланов, что вызовет вторую волну жестокости и страха. Поэтому следовало подготовить исключительно мощную организацию, которая действовала бы под гнетом постоянной опасности.

— Вот почему, — тихо проговорил Джомми, — вы дали жизнь безрогим сланам, сланам, обладающим защитой, сланам, по характеру склонным к насилию, которое вначале удивило их самих, а потом вызвало соответствующую реакцию у их противников. А вы, руководители истинных сланов, продолжали помогать им распространяться, играя роль тормоза. Почему вы не сказали им правды?

Диктатор горько усмехнулся.

— Мы пытались это сделать, но те, кому мы доверили тайну, сочли, что речь идет о ловушке, а когда они обнаружили наше тайное убежище, нам пришлось их уничтожить. Мы вынуждены ждать, пока к ним вернется способность читать мысли.

— Теперь из ваших слов ясно, что надо действовать быстро. Быть может, ваши гипнокристаллы принесут решение проблемы и помогут избавиться от враждебности людей по отношению к сланам. Как только мы обучим достаточное количество сланов пользоваться вашей техникой, будет устранена хотя бы одна трудность. Что касается скорого нападения…

Он нажал кнопку на столе.

— Я вызвал кое-кого из своих коллег. Мы немедленно обсудим положение.

— Значит, сланы могут собираться во дворце? — Джомми был поражен.

— Друг мой, — сказал Кир Грей, — все наши действия учитывают ограниченность человеческой природы.

— Боюсь, мне непонятен ход ваших рассуждений.

— Все очень просто. Долгие годы многие люди знали о тайных ходах, что ведут во дворец. Я начал с того, что объявил эти сведения секретными. А тех, кто был посвящен в тайну, назначил на должности в отдаленные районы. Вдали от центра легче было их ликвидировать. — Он печально покачал головой. — А когда ходы снова стали тайной, размеры дворца и жесткий военный контроль помогли ее сохранить. Обычно во дворце находится не более сотни сланов. Главным образом это истинные сланы. Подобно мне, это потомки первых добровольцев. Они изначально посвящены в тайну и входят в нашу организацию… Мы, конечно, в силах прооперировать истинных сланов, однако в нашем положении следует иметь свое окружение; мы хотим, чтобы все видели, какими будут их потомки через несколько поколений.

— А Кэтлин? — спросил Джомми.

Диктатор долго смотрел на него, прежде чем ответить.

— Кэтлин была своего рода подопытным кроликом. Мне хотелось знать, смогут ли люди, живя рядом с истинным сланом, понять возможность союза. Когда стало ясно, что опыт неудачен, я решил спрятать ее, чтобы она могла воспользоваться помощью истинных сланов и помочь нам. Она оказалась предприимчивей и хитрей, чем я предполагал.

Вероятно, этот человек относился к смерти проще, чем Джомми. Он хотел было заговорить, но Кир Грей продолжил:

— Моя жена, которая была истинным сланом, стала жертвой тайной полиции в иных условиях, и я добрался до места с большим опозданием… — Он замолчал и долго сидел в задумчивости, хмуря лоб. — Теперь, когда я вам сказал так много, — вдруг заговорил он, — вы, быть может, поделитесь со мной секретами вашего отца?

— Я позже смогу вам рассказать подробнее. Но вкратце суть их состоит в том, что критическая масса позволяет использовать атомную энергию для взрыва, получения тепла. Можно найти ей медицинское и промышленное применение. Но почти невозможно ее прямое использование. Отец разработал новую теорию. Ему удалось получить ядро положительных частиц, вытянутое в виде микроскопической проволоки. Вокруг этого ядра по эллиптической орбите — она удлинена, как у кометы, летящей к Солнцу, — он запустил «свои кометы» из отрицательных частиц, двигающихся со скоростью света.

Солнце отбрасывает «кометы» к периферии в направлении второго положительного ядра — сравнимого, к примеру, с Юпитером, — которое притягивает частицы, летящие со скоростью света, и срывает их с орбиты, наделяя скоростью, намного превышающей скорость света. На этой скорости каждая частица обладает разрушительной силой, никак не сравнимой с ее «размером». При попадании такого снаряда в цель обычная материя лишается всех связей и возвращается в свое исходное состояние. Она…

Он остановился и поднял глаза к открывшейся двери. В комнату вошли мужчины — у всех троих в темных волосах золотились тендрилы. Увидев его, мужчины тут же сняли ментальный контроль. Кросс последовал их примеру. Все четверо молниеносно обменялись информацией — именами, делами прошлыми, намерениями, всем тем, что было необходимо для будущего совещания. Этот способ общения поразил Джомми — ведь ему довелось поддерживать лишь кратковременный контакт с Кэтлин, а в раннем детстве — с родителями. Он был так поглощен своими мыслями, что удивился, когда дверь открылась снова.

На пороге появилась высокая молодая женщина. Тонкие черты ее лица согревали темные глаза. Увидев ее, Джомми почувствовал, как напряглись мышцы, натянулись нервы и по телу пробежала дрожь. Однако вряд ли стоило сомневаться после того, что ему довелось увидеть после операции миссис Корлисс, тем более теперь он знал, что Кир Грей был истинным сланом. Он должен был догадаться, что в атмосфере ненависти и зависти, царившей во дворце, только смерть и тайное воскрешение из мертвых могли обезопасить Кэтлин от Джона Петти.

Он все еще размышлял обо всем этом, когда услышал голос Кира Грея, в котором звучало нетерпение человека, долгие годы ждавшего этого мгновения:

— Джомми Кросс, позвольте представить вам Кэтлин Лейтон Грей… мою дочь.