Слан

Глава 16

Поиск занял четыре года. И через два месяца после того, как Джомми Кроссу исполнилось двадцать три года, организация безрогих сланов нанесла удар немыслимой моши. Стоял гнетуще жаркий день. Джомми спустился по крыльцу с веранды и оглядел сад. Он думал о Кэтлин, о своих родителях. Думал без огорчения и печали. Его обуревали мысли о трагедии существования.

Но как ни глубоки были его размышления, чувства всегда оставались настороже. С невероятной для обычных людей четкостью он воспринимал малейшие детали окружающего. Именно это говорило о скорой его зрелости. Ничто не ускользало от внимания Джомми. Теплый воздух волнами колыхался на подступах к горам, что высились в двадцати милях от ранчо. Там был спрятан его звездолет. Но никакая тепловая дымка не могла остановить его взгляд, воспринимавший куда больше, чем самый острый человеческий глаз. Он отмечал все детали, образуя единый образ там, где несколько лет назад различал лишь нагромождение неясных составляющих.

Над Бабусей, что стояла на коленях у цветочной клумбы, пронесся рой мух. Легкая жизненная пульсация, исходившая от насекомых, коснулась сверхчувствительных рецепторов в мозгу Джомми. Одновременно до него доносились далекие шумы, обрывки мыслей, ослабленных расстоянием. Понемногу в его голове формировался облик жизни долины — он складывался в гармоничную картину из тысяч впечатлений.

Работали мужчины и женщины, смеясь, играли детишки, ревели тракторы, грузовики, легковые машины — вечная сумятица небольшой сельскохозяйственной коммуны. Его взгляд вернулся к Бабусе. Он с легкостью проник в ее беззащитный разум — простота, с которой он читал мысли старухи, была такова, что та казалась частью его самого. Он с невероятной четкостью увидел уголок сада, куда она смотрела. Цветок увеличивался в размерах, по мере того как Бабуся все ниже склонялась к нему. Ее рука схватила небольшое черное насекомое. С ликованием она раздавила букашку, потом удовлетворенно вытерла о фартук испачканные пальцы.

— Бабуся, — спросил Джомми, — вы так и не можете подавить своих инстинктов убийцы?

Старуха бросила на него быстрый взгляд, и на ее лице появилась агрессивность, напомнившая ему Бабусю прежних лет.

— Ну и ладно! — воскликнула она. — Я давлю эту пакость уже девяносто лет, до этого так поступала и моя мамаша.

Она по-старчески хихикнула. Джомми нахмурился. Бабуся расцвела в этом климате, но ему теперь не нравилось, как он гипнотически трансформировал ее мышление. Она была очень стара и механически использовала некоторые фразы вроде той, где она ссылалась на свою мать. Он прибегнул к этой хитрости, чтобы заполнить зияющую пустоту в мозгу, когда убрал подлинные воспоминания, но чувствовал, что в ближайшие дни придется внести поправки. Он почти повернулся, чтобы уйти, когда в его мозгу тревожным сигналом вспыхнули далекие мысли жителей долины: «Самолеты! Сколько самолетов!»

Несколько лет назад Джомми гипнотически внушил жителям долины необходимость отмечать в подсознании все необычное. Благодаря этой предосторожности предупреждения сыпались теперь со всех сторон.

Вскоре он и сам разглядел самолеты — крохотные черные точки, которые, обогнув гору, неслись над долиной. Его мысли рванулись навстречу машинам, пытаясь войти в контакт с пилотами, но встретили герметично закрытый разум безрогих сланов. Подхватив Бабусю, Джомми бросился внутрь дома. Дверь из десятибалльной стали захлопнулась за ними в момент, когда первый десант опустился на цветочные клумбы Бабуси.

ПО самолету на ферму! — подумал Джомми. — Значит, они точно знают, где я. Теперь появятся звездолеты, чтобы завершить дело. Отличная работа!

В свое время он принял меры предосторожности, и теперь его заставили прибегнуть к ним. Он верил в свои силы и не сомневался в успехе.

Сомнение и невероятное удивление пришли минутой позже — сквозь перископ он увидел военные машины и летающие крепости, а потом еще один корабль. Летающий ковчег! Чудовище занимало половину экрана, а его округлая форма скрывала нижнюю часть неба. Кольцеобразный корабль диаметром полмили, десять миллионов тонн металла, паривших в воздухе, как полуспущенный воздушный шар. Джомми почувствовал угрозу почти немыслимой мощи.

И вдруг гигантская машина пришла в движение! Из-под ее корпуса вырвался язык пламени длиной в сотню метров… и ужасающим ударом слизнул вершину горы. Гора, под которой он прятал свой звездолет, которую берег пуще зеницы ока, была уничтожена с помощью управляемой ядерной реакции.

Кросс стоял, застыв на ковре, застилавшем стальной пол лаборатории. Со всех сторон до него долетали обрывки мыслей. Он восстановил ментальный контроль и обрубил их поток. Позади него стонала перепуганная Бабуся. Высоко над ним ужасные удары сотрясали стены дома-крепости, но адский шум ему не мешал. Он замер в бесшумном мире один на один с калейдоскопом мелькавших мыслей.

Если безрогие сланы были готовы использовать атомную энергию, почему они не распылили его с помощью бомб? И вдруг ответ пришел сам собой. Им нужна была тайна почти идеальной формы использования энергии. Они не пошли по пути развития древней водородной бомбы, изготовленной на основе тяжелой воды и урана и работающей по принципу цепной реакции. Они вернулись к более раннему этапу ядерных исследований, к принципу циклотрона. Перед его глазами висел циклотрон весом в десять миллионов тонн, способный вырабатывать невероятную энергию. Несомненно, противник решил воспользоваться своей подвижностью, чтобы заставить его выдать свой драгоценный секрет.

Джомми бросился к пульту управления, расположенному в глубине лаборатории. Визиры развернулись на цель. Стрелки на циферблатах задрожали, и звездолет, укрытый в глубинах горы, рассыпающейся под ударами врага, пробудился после долгого сна, нырнул глубже в землю, а затем направился прямо в сторону лаборатории.

Джомми повернул ручку, и все стрелки перескочили с нулевой отметки на первую. Это значило, что атомные пушки выглянули из-под земли, где прятались уже давно. Джомми привел в действие точнейший регулятор — все двадцать стволов синхронно развернулись в нужную сторону, готовясь к залпу.

Перекрестия прицелов сдвинулись на гигантский корабль. Пушки замерли. Что же делать с беспощадным врагом? Ему не хотелось сбивать чудовищную машину. Зачем создавать ситуацию, в которой люди и сланы вступили бы в беспощадную борьбу, чтобы завладеть поврежденным кораблем. Люди бросились бы в эту борьбу с отчаянной яростью. Их тяжелая артиллерия могла стрелять снарядами, перед которыми была бессильна броня сланов. А если один из крейсеров попадет в руки людей, у них вскоре тоже появятся звездолеты, и тогда между людьми и безрогими сланами разгорится безжалостная война на уничтожение. Нет, этого ему не хотелось.

Ему не хотелось уничтожать гигантскую машину, поскольку он не собирался убивать безрогих сланов на ее борту. Ведь эти сланы представляли собой тот порядок, который он уважал. К тому же они принадлежали к великой расе, с которой у него были неоспоримые родственные связи. Сланы заслуживали жизни.

Колебания исчезли. Он нацелил батарею пушек в самый центр гигантского циклотрона и нажал кнопку. Металлическое чудовище задрожало в небе, будто раненый слон. Вся его масса всколыхнулась, словно под ударами бури. И вскоре Джомми увидел сквозь бреши голубое небо — он выиграл сражение.

Он разорвал длинную спираль циклотрона. И теперь никакой поток атомов не мог покинуть поврежденный корабль. Мошь циклотрона упала до нуля. Но битва на этом не закончилась. Гигантский звездолет замер, потом медленно поплыл в сторону — его антигравитаторы работали на полную мощность. Машина взмыла вверх и исчезла. Даже на расстоянии пятидесяти миль она казалась больше крейсеров, что висели над долиной.

Джомми понял главное. Тактика сланов свидетельствовала, что уже несколько месяцев они следили за каждым его поступком и жестом.

Они выждали момент для атаки, чтобы заставить его покинуть убежище; после этого им оставалось только еженощно и ежедневно следить за показаниями приборов, а потом захватить его вместе с оборудованием, ибо по количеству охотников и пушек они имели явное преимущество.

Он повернулся к Бабусе:

— Оставляю вас здесь. Вы должны в точности выполнить все мои указания. Через пять минут поднимайтесь наверх тем путем, каким мы пришли сюда, закрывая за собой все бронированные двери. Забудьте о существовании лаборатории. Еще несколько минут, и она будет уничтожена, поэтому не стоит и думать о ней. Если вас станут допрашивать, играйте в слабоумную. Вам придется в одиночку встретить эту опасность, поскольку, несмотря на все предосторожности, не уверен, что выберусь живым из этой заварухи.

Он был почти доволен, что день решительных действий наконец настал. Безрогие сланы, по-видимому, рассматривали эту операцию как эпизод в планах широкомасштабного наступления на Землю, начало которого уже давно откладывали. В любом случае, он сделал все, что мог. И хотя решающий день пришел на несколько лет раньше, ему оставалось лишь бороться до последнего. Деваться было некуда — на пятки наступала смерть!

Звездолет Джомми вынырнул из небольшой речонки и по длинной траектории взмыл вверх, в пространство. Ему надо было показать сланам, как он улетает отсюда, чтобы они прекратили методическое уничтожение долины. Молодому человеку осталось принять последние меры предосторожности.

Он опустил рукоятку. Его взгляд был прикован к экрану заднего вида, на котором он видел быстро удаляющуюся долину. С полей и десятков других точек в небо рванулись языки ослепительного пламени. Каждая пушка, каждый вид оружия, каждый атомный снаряд самоуничтожались во всполохах пламени и потоках расплавленного металла.

Весь небосвод был еще озарен огнями взрывов, когда Джомми развернул звездолет. Его наполняло чувство зловещей удовлетворенности — пусть покопаются в грудах искореженного и разорванного металла. Пусть их ученые попытаются отыскать тайну, ради которой сланы продемонстрировали людям свое могущество. В тайниках этой долины они не найдут ничего!

Несколько секунд хватило, чтобы хаос разрушения завершился и сланы заметили его звездолет. Четыре черных крейсера стервятниками бросились на него и… застыли в нерешительности — Джомми включил устройство, превращавшее его звездолет в невидимку.

Но у противника были детекторы атомной энергии, и крейсеры следовали за ним, не отклоняясь ни на дюйм. Сигналы тревоги указывали, что со всех сторон его окружали десятки звездолетов. Ему пришлось использовать всю мощь двигателей, чтобы уйти от своры преследователей. Истребителей было не счесть, и все их энергоизлучатели были направлены на него. Но они промахнулись — в тот момент, когда истребители засекли его корабль, тот уже вышел за пределы досягаемости тяжелого оружия.

Абсолютно невидимый, глотая милю за милей, корабль направился к Марсу! Несомненно, он пересек не одно минное поле, но теперь не страшился их. Жадный поток лучей, исходивших из дезинтеграторов, пожирал мины, прежде чем они успевали взрываться, и одновременно гасил световое излучение, которое могло выдать корабль.

Разница была лишь в том, что мины уничтожались до того, как они достигали корпуса корабля, свет же из-за своей волновой природы мог быть рассеян только в тот краткий миг, когда он падал на обшивку и начинал отражаться. И именно в тот самый момент, когда происходило отражение и скорость света падала, а корпускулы, из которых он в основном состоял, удлинялись, согласно законам теории взаимодействия Лоренца — Фицджерадца, гасилось все буйство отраженных солнечных лучей.

А из-за того, что вначале свет должен был коснуться обшивки и при желании мог быть поглощен так же, как и раньше, на обзорных экранах корабля отсутствовали даже искажения. Джомми наблюдал за всем, что происходит вокруг, без всяких помех, сам оставаясь невидимкой.

Ему казалось, что звездолет недвижно парит в пустоте, и только все увеличивавшийся диск Марса свидетельствовал, что он приближается к нему на огромной скорости. С расстояния в миллион миль Марс выглядел большим сверкающим шаром — таким же, как Луна, когда на нее смотрят с Земли; шар раздувался, пока его теперь уже темная громада не заняла полнеба, утратив свой красноватый оттенок.

Все резче проступали на его поверхности континенты, горные хребты, моря, глубокие каньоны, обширные равнины. Но чем ближе становился Марс, тем более зловещей казалась эта старая суровая планета. С расстояния в тридцать тысяч миль в электронный телескоп Марс напоминал изъеденное годами старческое лицо — обтянутое дряблой кожей.

Темное пространство внизу, которое было морем Мрака, на самом деле было ощерившимся клыками страшным морем[1].

Под безбрежным сине-черным небом в молчании лежали почти недвижные воды; но ни один корабль не смог бы их бороздить. Бесконечные мили его поверхности покрывали торчащие скалы. Ни проливов, ни лагун — просто вода и зубцы скал.

Наконец Джомми увидел город, неясно мерцающий под призрачным колпаком. Следом промелькнул второй, третий…

Джомми нырнул вниз с отключенными двигателями, чтобы корабль не засекли детекторы. Это было простой предосторожностью, поскольку здесь их можно было не бояться. Вскоре он ощутил действие гравитации. Звездолет медленно поддавался неодолимой силе притяжения и начал свое падение на обратную сторону планеты. Это было не скорым делом. Земные дни складывались в недели. Но наконец Джомми решил включить антигравитаторы, которые бездействовали с момента, как только заработали атомные двигатели.

Долгие дни, пока центробежная сила планеты тормозила его падение, он сидел без сна в своем кресле, уставившись на экраны. Пять раз уродливые металлические шары, которые были минами, устремлялись в его сторону. И каждый раз он на мгновение включал всепоглощающие дезинтеграторы, ожидая увидеть следом звездолеты противника. Раз десять звучал сигнал тревоги и на пульте управления вспыхивали огоньки, однако поблизости никто не показался. Планета внизу разрасталась все больше, заполнив своей темной массой почти весь горизонт. На ночной стороне единственными ориентирами были города. Однако то там, то здесь вспыхивали маленькие огоньки, указывающие на какую-то жизнь или деятельность. И наконец он нашел то, что искал, — одинокий огонек, который сиял во тьме, словно зыбкое пламя свечи.

Здесь поблизости от небольшой шахты стоял дом, где жили четверо безрогих сланов, которые наблюдали за работой автоматизированных горнодобывающих машин.

Стоял туман, когда на следующую ночь Джомми посадил звездолет в лощине, ведущей к шахте. Во тьме ничто не шелохнулось. Вокруг царила тишина. Нащупав коробку с гипнокристаллами, Джомми извлек один из них, спрятал в расщелине и, растаяв в темноте, принялся ждать.

Минут через двадцать двери дома открылись. В просвете появилась фигура высокого молодого мужчины. В руке его вспыхнул фонарь. Осветив тропинку, он отразился в гранях кристалла. Удивленный, мужчина склонился над сверкающим предметом, чтобы посмотреть, что это такое. В мозгу, который слан почти не контролировал, пронеслось:

«Странно! Утром здесь ничего не было! — Он пожал плечами, — Наверно, откололся от какой-то скалы».

Мужчина не спускал с кристалла глаз. Вдруг его охватило сомнение. Он собрал всю свою волю, стараясь мыслить логически, и через мгновение кинулся в укрытие. Но тут его настиг парализующий луч. Потеряв сознание, мужчина рухнул у входа в шахту. Джомми подхватил его и оттащил в сторону. Затем принялся обследовать его мозг. Это было довольно трудно, ибо обследование мозга в бессознательном состоянии напоминало движение в воде — сопротивление было больше, хотя отсутствовал ментальный контроль. Наконец Джомми нащупал вход и проник через эту щель в глубины мозга. Он осторожно, но целеустремленно прошел интересующие его зоны, как «медвежатник» прислушиваясь к каждому щелчку, указывающему, что он преодолел еще одну ступень в процессе разгадки комбинации сейфового замка, после чего перед ним открывалось еше одно ключевое направление.

Восемь ключевых направлений, пятнадцать минут — и комбинация стала его. Чужой мозг был под контролем. Тогда он привел человека — его звали Миллер — в чувство. Очнувшись, тот удивился и тут же экранизировал свой мозг.

— Ну ладно, ладно, — примирительно сказал Джомми, — что это вам дает? Уберите контроль.

Человек повиновался, с недоумением глядя на него.

— Ну и ну, — пробормотал он, — гипноз! Как вам это удалось?

— Только истинные сланы могут использовать этот метод, — ответил Джомми, — а потому объяснения бесполезны.

— Истинный слан! — воскликнул Миллер, — Значит, вы Кросс?

— Да.

— Вы, похоже, знаете, что делаете, но не вижу, как собираетесь выиграть, контролируя мое сознание.

Миллер вдруг сообразил, сколь нереальной выглядела эта беседа в погруженной во тьму лощине под черным, скрытым туманом небом. Была видна лишь одна из двух лун Марса, которая призрачно светила с высоты.

— Странно, я могу говорить и спорить с вами! Разве гипноз не подавляет волю? — быстро проговорил он.

— Гипноз, — прервал Джомми, продолжая обследовать мозг собеседника, — принимает в расчет множество факторов. Полный контроль оставляет подопытному видимость полной свободы, но воля его находится во власти гипнотизера. Однако у нас нет времени. — Его голос стал резче, и он вышел из мозга собеседника, — Завтра начинаются ваши выходные. Вы отправитесь в Статистическое бюро и выясните адреса и имена всех тех, кто физически похож на меня…

Он остановился, заметив на лице Миллера улыбку.

— Ну, это я вам могу сказать уже и сейчас. Как только были получены ваши приметы, всех сланов-двойников взяли на заметку. И уже несколько лет за ними ведется наблюдение; все они женаты… — Голос его стих.

— Продолжайте! — язвительно потребовал Джомми.

Миллер нехотя продолжил:

— Их двадцать семь, и все они удивительно похожи на вас; довольно высокая цифра.

— Дальше!

Миллер пожал плечами.

— Один их них состоит в браке с женщиной, недавно пострадавшей при аварии звездолета. Ей сейчас восстанавливают мозг и тело, но…

— Но это займет несколько недель, — вместо собеседника закончил фразу Джомми, — Его зовут Бартон Корлисс. Он живет рядом с ракетным заводом в Киммериуме и каждые четыре дня, как и вы, отправляется в город.

— Нужно ввести закон, — недовольно проворчал Миллер, — против тех, кто читает мысли. К счастью, вас засекут датчики Поргрейва, — закончил он уже спокойнее.

— Н-да? — хмыкнул Джомми.

Он кое-что прочел в мозгу Миллера, но не придал этому значения. В тот момент его занимали более важные проблемы.

Миллер холодно пояснил — каждое его слово подтверждалось мыслью:

— Излучатель Поргрейва передает мысли, а приемник улавливает их. В Киммериуме датчики стоят на каждом углу — в жилых домах, в общественных помещениях, буквально повсюду. Это наша защита от гадюк, что шпионят за нами. Неосторожная мысль — и все!

Джомми помолчал. Потом спросил:

— Еще один вопрос, но подумайте хорошенько, прежде чем ответить. Мне нужны все подробности.

— Слушаю.

— Когда назначено нападение на Землю?

— Решение было принято, поскольку не удалось вас уничтожить и завладеть вашей тайной. Главной задачей стало завоевание Земли, чтобы в будущем покончить с опасностью с любой стороны. Сейчас ведется массовое производство и расконсервация космических кораблей. Флот сосредоточивают на ключевых позициях, но точная дата нападения пока не объявлена, хотя, возможно, и назначена.

— Как они намерены поступить с людьми?

— Да черт с ними, с людьми! — пренебрежительно отмахнулся Миллер, — Стоит ли беспокоиться о людях, когда под угрозой наше собственное существование?

Тьма густела, холод становился все пронзительнее, проникая даже под комбинезоны с обогревом. От рассуждений Миллера мысли Джомми принимали все более жесткий характер. Война!

— Только истинным сланам удастся предотвратить это нападение, — сказал он сурово, — Мне их нужно хоть как-то найти, а я испробовал уже почти все. Осталось одно наиболее вероятное место, куда я сейчас и собираюсь.

Наступило утро. Солнце нездоровым прыщом сияло в темно-синем небе. Скоро резкие черные тени стали уже и снова начали удлиняться, когда Марс отвернул свое недружелюбное послеполуденное лицо от назойливых солнечных лучей.

С мелового обрыва, где Джомми оставил звездолет, горизонт казался расплывчатым нагромождением скал на фоне неба. Но даже с высоты двух тысяч футов близость горизонта заметно ощущалась. Сумерки постепенно сгустились. Наконец его долгое ожидание было вознаграждено. Он заметил на горизонте торпедообразный объект с красной полоской, взмывший вверх на столбе пламени. Лучи заходящего солнца отразились на металлическом корпусе. Объект взлетел намного левее обрыва, где Джомми, подобно хищной птице, ждал свою добычу.

Понадобится мили три, тщательно прикинул Кросс. На самом деле для двигателя, притаившегося в недрах корабля и готового по первому сигналу высвободить гигантскую энергию, расстояние не играло никакой роли.

Даже в трехстах милях от цели это суперустройство сработает без заминки и какого-либо напряжения. Однако полную мощность развивать было нельзя, чтобы не поранить и без того уже покореженную поверхность планеты.

Три мили, четыре, пять — он быстро подстроил аппаратуру. Магнетроны выбросили в пространство мощный управляющий луч. Одновременно была реализована идея, пришедшая ему в голову за время долгого полета с Земли. Радиоволны, неотличимые даже для очень чувствительных приборов от излучения двигателей его корабля, обрушились на планету с робота-спутника, расположенного в пятистах милях над поверхностью. Несколько минут эфир буквально сотрясался от действий всех этих волн.

Безрогие сланы уже наверняка засекли источник странного излучения, в то время как управляющий луч магнетронов остался незамеченным. Торпеда затормозила и под воздействием притяжения поплыла в сторону мелового обрыва.

Джомми увел свой звездолет еще глубже в холм — луч дезинтегратора без труда расширил туннель, некогда прорытый водой. Затем, словно паук муху, звездолет втянул плененный корабль вслед за собой.

Люк его открылся, и в нем показался человек. Он спрыгнул на пол туннеля и на мгновение застыл, ослепленный прожекторами звездолета. Потом доверчиво подошел ближе. Взгляд его упал на кристалл, что стоял на выступе корпуса.

Он посмотрел на него и вдруг сообразил, как нелепо его внимание к столь незначительному предмету в такой обстановке. Протянув руку к кристаллу, человек рухнул под лучом парализатора, который направил на него Джомми.

Джомми тут же выключил ток. Реле замкнулось, и далекий робот-излучатель взорвался от избытка собственной энергии.

Обеспечив полный гипнотический контроль над Корлиссом, он сделал его фотографию и записал голос. Через двадцать минут Корлисс снова летел в направлении Киммериума, безмолвно ругаясь на то, что не в силах избавиться от рабской зависимости, в которую попал.

Прежде чем рискнуть появиться в Киммериуме, Джомми требовалось вызнать многое. Надо было все предусмотреть, собрать самую разнообразную информацию.

Каждые четыре дня — когда у него были выходные — Корлисс являлся в пещеру до и после полета в Киммериум. Джомми постепенно усвоил все его воспоминания и наконец решил, что готов привести в исполнение свой план. Бартон Корлисс остался в пещере, погруженный в глубокий гипнотический сон, а его двойник, заняв место в черно-красном летательном аппарате, направился в сторону Киммериума.

Через двадцать минут из глубины небес возник крейсер.

— Корлисс, — прозвучал искаженный динамиком мужской голос, — в порядке наблюдения за всеми сланами, похожими на гадюку Джомми Кросса, мы поджидали вас. Вы опоздали, на пять минут отклонились от графика. Вы проследуете в Киммериум под охраной, где вас осмотрит военная комиссия. Конец передачи.