Сквозь туманы. Книга 2

Глава 9. Не отпускай меня

Аня

В дороге Влад молчал и смотрел только на дорогу.

Анна прижалась к дверце и, отвернувшись в окно, не заметила, как задремала. Кошмарам только это и нужно было. Налетели, как стервятники. Черная тень нападала и съедала душу по кусочку, красные глаза горели и пугали до остановки сердца. Толчок машины выдернул ее из сна. Холодный пот выступил на лице и, побежав по вискам, скользнул за шиворот. Савина вздрогнула и облизнула пересохшие губы.

Надо держаться подальше от Влада. Он все еще носит камень. А от него становится невыносимо плохо. Хорошо, что Денису теперь не нужно это. Но насколько долго будет действовать лекарство?

Тетя Лида встретила возле ворот с осунувшимся лицом и недовольным выражением.

– Аня, держи ключи. Денис звонил, все объяснил. Настя у соседей, гуляет с друзьями, через час придет домой. В холодильнике есть, что разогреть, чтобы ее накормить. И сама голодная не сиди. Все, я убежала, мне на работу пора. Я и так столько времени прогуляла, – Лидия говорила довольно натянуто. Знала ли она, что Денис слег из-за Анны? Знала ли, что он лежал в реанимации? Но сейчас это выяснять не хотелось. Савина кивнула, и холодный металл ключей коснулся ладони.

Влад ждал и, оперевшись о машину, смотрел вслед уходящей женщине. Он скрестил ноги и руки и недовольно наблюдал за птицами на проводах.

Анна направилась к воротам, поблагодарив, что довез ее.

– Я, надеюсь, ты не сделаешь глупость и не будешь продолжать сунуть свой нос куда не надо, – рыкнул Влад, словно пригоршню льда, бросив ей в спину.

– Пусть Денис решает, что мне можно знать, а что нет, – Анна остановилась, но не обернулась.

Мужчина приблизился и почти возле уха прошипел:

– Все это очень быстро закончится, поверь мне. И лучше бы тебе убраться отсюда немедленно. Если он тебе дорог хоть немного, вали подальше.

– А что будет, если я откажусь? Будешь угрожать? – резко развернувшись, Анна уверено глянула в темные глаза Влада.

– Нет. Денис сам тебя прогонит. Только тогда больнее будет.

Почему он говорит такое? Денис просил дождаться, и она это сделает.

– Вот от него это и хочу услышать. Но точно уж не от тебя! – бросила Анна и собралась уходить.

Влад продолжал стоять на своем:

– Не усугубляй. Просто возьми и свали!

– Нет! Я больше не хочу тебя слушать, – развернувшись, почти побежала во двор.

Влад остановил ногой закрывающиеся ворота.

– Я тебя предупредил!

* * *

Часы на стене мерно тикали, и это немыслимо раздражало. Время тянулось, как нарочно. Секундная стрелка неожиданно встала, но продолжила дергаться на одном месте – видимо, батарейка села. Как это символично: жизнь, словно так же, зависла и не хотела больше развития.

Ждать Дениса оказалось труднее, чем проживать последний месяц в неведении. Оставалось множество повисших вопросов, и Анна не знала будут ли у Разумова для нее ответы. Возможно, многие останутся на всю жизнь тайной. Пусть так.

Стоя у окна, Анна наблюдала за играми Насти во дворе. Каждый раз, когда сестра Дениса подпрыгивала и ловила воланчик ракеткой, ее пепельные волосы разлетались в разные стороны, будто веер. Подружка – пухленькая и щекастая девчонка с туго затянутым хвостом, двигалась неловко и, пропустив гол, раздраженно отворачивала лицо и передергивала плечами. В конце игры они совсем разругались и разошлись. Настя победно что-то крикнула вслед толстушке и убежала в дом.

– Ты ее обидела? – спросила Анна, вглядываясь в раскрасневшееся лицо девчонки, когда та шумно залетела в гостиную.

– Она заслужила! – хихикнула Настя и, бросив на пол ракетки, стала стягивать запыленные кеды. – Вечно, будто муха в киселе. Сонная и неповоротливая. Скучно с ней!

– Мой руки. Попьем чай с печеньем. Как раз и поговорим.

Настя тряхнула головой и умчалась в ванную.

– Может, ты хочешь суп или отбивные? – уже из кухни крикнула Савина.

– Не-е! И чай не хочу! – послышался голос из ванны, приглушенный шумом воды.

Анна тяжело выдохнула. Неприятное предчувствие, словно сдавливало сердце тисками, заставляя лишний раз делать вдох. Пальцы холодели и слипались. Что не так? Почему тревожно?

– Там сок должен быть, – уже на пороге кухни добавила Настя, взбивая пальчиками мокрую челку. Та ощетинилась ежиком. От этого ее лицо стало только милее, глаза ярче и крупней – настоящие синие озера. Девчонка опустила хрупкие плечи, пряча плоскую грудь. Заметив изучающий Анин взгляд, она быстро отдернула футболку, что неравномерно прикрывала ее бедра, и смущенно закусила губу.

– Садись, красотка! – Аня подставила ей стакан и налила из упаковки сок.

Усевшись, Настя замычала под нос песню. Затрясла головой, с усердием разгрызая печенье.

Анна вслушивалась не та ли это композиция, что чудилась ей раньше. Нет, что-то другое.

– Любишь музыку?

Девчонка неопределенно качнула головой. А потом, будто вспомнив, закивала.

– Пою под настроение. Денис хотел меня на уроки фортепиано отдать, но я отказалась. Инструмента у нас нет, а я не хочу, чтобы братик тратился. Лучше вкусненькое поем.

Какая участливая и милая. Не скажешь, что у нее есть психические отклонения.

– Любишь сладости?

– Ага, особенно фруктовое мороженное, – доедая второе печенье, Настя мечтательно закатила глаза. – А еще больше люблю, когда Денис сам печет. У тети такие не получаются. – Она вдруг погрустнела, – не знаю, что я буду делать, если с братиком что-то случится. Я не смогу без него. Понимаешь? Он для меня – и мама и папа.

Анна присела рядом, прижав девчонку к себе. Вблизи она казалась еще меньше. Хрупкая и нежная.

– Все будет хорошо. Ты, главное, учись, чтобы Денис гордился тобой. Уверена, это так и есть, но всегда есть куда стремиться.

Худышка всхлипнула и кивнула.

Анна задумалась, что еще ей сказать. Особого опыта общения с детьми у нее не было. Единственный ребенок, которого она знала близко – соседский подросток, который заносил Анне письма, что случайно бросали в их почтовый ящик. Почтальоны вечно путали «89» и «98». Парень увлекался флэш-анимацией и, довольно успешно, в свои пятнадцать, продавал ролики на стоках. Все, больше детей Анна не знала. Клиенты и их чада – не в счет. С ними близкого общения никогда не было. Провела фотосессию, обработала снимки – и забыла.

Настя вдруг дернула тощие руки, и оттолкнула Анну от себя. От рывка зашатался стол, и стакан с соком, перевернувшись, брякнул по дереву. Оранжевая струйка закапала на тканевую дорожку.

– Не будет хорошо! Ты должна уехать! – проговорила девчонка утробным и совсем недетским голосом.

Анна отстранилась. Жуткий холод, коснувшись спины, стянул в тугой узел внутренности. Задержала дыхание.

Девчонка передвинулась по мягкому уголку вглубь стола. Затравленно глядя сквозь ровную, будто отрубленную, челку, она закатывала зрачки под веки.

– Настя, о чем ты? Перестань! Ты меня пугаешь! – Анна потянулась, чтобы коснуться ее плеча, но девчонка отпрыгнула, как ошпаренная. Мигом встала на пол с другой стороны уголка.

Прокричала, брызгая слюной:

– Ты несешь смерть! Ты несешь ужас! Ты несешь смерть! Ты…

– Настя, что с тобой? Очнись!

Анна попыталась подойти к ней. Но девчонка, царапнув тонкими пальцами по стене, рванула из кухни.

В коридоре тут же послышался грохот.

Выскочив следом, Анна застыла.

Сестра Дениса неподвижно лежала на полу. Одна ее рука была запрокинута за голову, вторая придавлена худым телом. Хоть бы не ушиблась сильно! Хоть бы все обошлось!

– Настя? – проговорила Анна, подойдя ближе. – Настя! Прошу тебя! Ответь, Настя!

Девочка молчала и не реагировала и не открывала глаза.

Савина чуть не свалилась рядом, увидев, как под малышкой растекается пятно карминной крови.

Сердце ухнуло в пропасть.

– Настя, о, Боже! – Анна заметалась. Никак не могла сообразить, что нужно делать.

– Что здесь происходит? – внезапно в проходе появился Денис. – Настя? – он подбежал к сестре и сразу прощупал пульс. Перевернув, высвободил ее руку – на предплечье у девочки проявился длинный глубокий порез.

Анна осмотрела пол. На правой стороне коридора, где крепился плинтус, торчал острый кусок пластика. Настя поскользнулась на каплях воды, что сама принесла из ванны, проехалась по полу и, зацепив пластик, будто ножом вспорола кожу.

Подхватив сестру на руки, Разумов понес ее в комнату. Голова девочки расслабленно легла на его плечо, а волосы волной рухнули вниз и хлопнули по стене.

Анна побрела следом, втянув шею и опустив взгляд, как непослушный ребенок. Она чувствовала себя виноватой. Не уследила. Чем все закончится – неизвестно. Застыла на пороге и дернулась, когда Денис, грозно глянув на нее, сказал:

– Говори, что случилось!

– Я не знаю. Мы сидели на кухне и просто общались. Она вскочила и убежала. Больше ничего, – Анна развела руками. – Я даже не видела, как она упала.

– Вы поругались, что ли? – Денис подложил сестре под голову диванную подушку, расшитую крестиком и приподнял раненную руку.

Девочка застонала, а Анна облегченно выдохнула. Ко всем проблемам не хватает только травмы ребенка.

Денис осторожно развернул к себе порез – из него струйками стекала кровь, измазывая диванное покрывало и его руки. Разумов скинул футболку и обмотал рану. Затем бросил через плечо:

– На кухне аптечка. Шкаф справа. Верхний. Там цветная коробка!

Савина мотнулась туда. Пока вытаскивала нужное, несколько баночек на полке завалились набок. Поправлять было некогда.

Чтобы не смотреть, как Денис перевязывает сестре руку, Анна нашла в ванной половую тряпку и вымыла коридор. Когда закончила, побрела на кухню и уставилась в темнеющий вид за окном: густой сад, уходящий в низину. Прямо перед домом расстилался подстриженный газон. За площадкой вырисовывались очертания качели, баскетбольного кольца и турника. Чуть в стороне, как лохматые звери, заросли ягодников. В сумерках было не разобрать какая там росла ягода.

Жуткое предчувствие грызло под ложечкой. Проведя рукой по волосам, Анна выдохнула в ладони. Хотелось кричать. Бессмыслица какая-то.

«Ты несешь смерть! Ты несешь смерть!» – бесконечное переплетение голоса девочки и тети Лиды: «Она как скажет – сбывается» – сводило с ума.

А если Настя права? Не лучше ли все бросить и не причинять никому вред? Уезжая в прошлый раз из Прибрежного, Анна уже приняла неправильное решение и чуть не погубила Дениса. Сейчас нужно трезво мыслить и уйти самой. И Влад прав, она не заслужила быть рядом с Разумовым. Потому нужно взять себя в руки и исчезнуть.

Она резко обернулась, полна уверенности, что сможет уйти.

В дверях, сложив руки на груди, стоял взъерошенный Денис. Взгляд у него был тяжелый и уставший, но не злой.

Анна выдохнула и поникла. Ей сказать нечего. Она не знала, что теперь делать. Вина грызла со всех сторон и не давала дышать.

– Садись, – попросил Денис. Тепло, но настойчиво.

Савина тяжело шагнула ближе и почти упала на сидение. Отдохнуть после дороги так и не получилось, и сейчас тело сдавалось. Стресс и страх подкосили, вымотали, как будто в сосуде не осталось и капли воды.

– Ты очень бледная. Аня, все нормально?

Смогла лишь кивнуть. В горле неотвратимо разрастался горький ком.

Денис набрал стакан воды и подал, осторожно коснувшись кончиками пальцев ее руки.

– Пей! – сел на другой край сидения. Долго смотрел в лицо, наблюдая, как Савина заламывает пальцы от волнения.

Ей казалось, что сейчас она не сможет ничего поднять. Придерживала стакан и смотрела в прозрачную воду, что покрывалась рябью от дрожи рук.

– Аня, не волнуйся. Настя всего лишь поцарапалась. Она вечно летает сломя голову, – Денис мягко улыбнулся и, пересев ближе, накрыл крупными ладонями ее кисти.

Легкий почти незаметный ток заструился по венам.

– Пей. Чего ты?

Анна сглотнула и мотнула головой. Волосы защекотали плечи. Волны тепла, даже жара, поплыли по коже, рассыпая мурашки по всему телу. Встряхнуло, как от озноба.

Отодвинув стакан, Денис погладил ей пальцы. Осторожно изучив линию жизни, пробежался легкими касаниями по рисунку сосудов на ладони. А потом вдруг сказал:

– Прости меня. Я вечно не разберусь. Сгоряча что-то ляпну, а потом прихожу с повинной. Малая тоже все время страдает из-за моей вспыльчивости. Да и за те слова, – он запнулся, – возле дома больше месяца назад, тоже прости… Я…

– Не надо, Денис, – взмолилась Анна, прикрывая глаза. Ей не хотелось сейчас бередить старое. Сомнения и так терзали душу. Случайная или неслучайная связь – сейчас это меньшее, что ее беспокоило. Тяжелей всего то, что Анна не могла решить: уходить или оставаться. И дело не в том, что слова Дениса приятно грели душу, а в том, что она боялась ему навредить.

– Я не хочу, чтобы ты ошибалась на мой счет, – продолжал Разумов.

Анна замотала головой сильнее. Слова не давались. Потянулась за стаканом и все-таки сделала глоток воды. Руки неудержимо дергались, будто она несколько суток выпивала.

Денис тяжело выдохнул. Перехватив стакан, поставил его на стол. Собрав Анины руки в свои, поцеловал в раскрытые ладони. От его прикосновений бросило в дрожь.

– Расскажи мне все, что произошло. Кто дал тебе лекарство? – спросил он и взглянул в глаза.

Анна насторожилась. Что-то не так. Прости, а за ним сразу к делу? Жестоко и эгоистично.

Разумов ждал. Прикосновения его пальцев запускали по ладони едва уловимые разряды тока. Савина прислушалась к ощущениям и, забрав аккуратно руки, снова попила воды.

Денис молча следил за каждым ее движением, словно испытывал на прочность. Потянулся обнять, но Анна непроизвольно отодвинулась.

– Не понимаю, Денис, что-то не так, – потерла ладони друг о друга. Ощущение вибрации прошло, но вернулось давление в груди – такое знакомое и горькое. Снова приступ? Но почему? Камня же нет рядом.

– Что? – Разумов приблизился.

Анна хотела еще отклониться, но уперлась в стену.

Денис промямлил:

– Ты боишься меня? Не доверяешь? – прищурился. Желваки на скулах затрепетали.

– Доверяю, но что-то не так, – просипела Анна, схватившись за горло. Острая боль перекрыла дыхание.

– Откуда лекарство, Аня? – настойчивей повторил Денис и все-таки схватил ее за кисть.

Огонь побежал от кончиков пальцев и застыл в легких. Что происходит?

Разумов не унимался:

– Не молчи, Аня. Это важно. Знаю, ты ждешь ответы. Я все объясню попозже. Мне нужно знать, кто тебе, – он поправился, поджав губы, – то есть нам, помог, и можно ли ему доверять.

Савина попыталась ответить, но колючий ком в глотке не дал выдавить и слова. Бесполезно шевельнула сухими губами.

– Аня, говори! – нервно выпалил Денис, стиснув ее руки до боли. Острые иголки вонзились в кожу, заставляя вжаться в стену до хруста позвонков. Разумов рвано выдохнул и уже спокойней добавил: – Не молчи.

Его последние слова, будто раздвоились: пошли эхом, и хор голосов повторил: «Не молчи-чи-чи». Что-то поменялось, что-то не так.

Анне хотелось выбежать на свежий воздух, но она не могла даже сказать об этом. Не могла шевельнуться. Умоляюще смотрела в зеленые глаза Дениса и понимала, что в ловушке.

Он ждал, крепко держа Анины пальцы, а ее мышцы выворачивало наизнанку.

Денис изменился в лице: его черты сгладились, а потом пошли волнами и, словно размазались серыми красками.

– Что случилось? Ты белая, как мел. Аня!

«Ня-ня-ня» – повторило эхо в голове.

– У тебя кровь идет! Тебе плохо? Аня!

«Ня-ня-ня…»