Сквозь фиолетовые глаза

Глава 24 Ушедший

После того, что сказала ей Люси, Натали знала, что абсолютно точно не сможет позволить себе спать. Чтобы быть уверенной, что не заснет, она сделала две вещи, о которых никогда бы даже не подумала раньше. Она выпила большую чашку крепчайшего кофе, из-за которого у нее, возможно, будет рак толстой кишки через двадцать лет, и села у иллюминатора, когда летела в Сан-Франциско. Когда действие кофеина стало ослабевать, она заставила себя посмотреть вниз на крошечные огни Сан-Хосе. Напомнив себе, что летит в маленькой металлической коробке в 20000 футах над землей, она почувствовала толчок чистого головокружительного ужаса, который мигом взбодрил ее.

Натали резко опустила шторку и прижалась спиной к креслу, тяжело дыша. Пассажир, сидевший напротив нее через проход, – худой негр с аккуратно подстриженной бородкой, – улыбнулся и приложил руку ко рту, громко прошептав:

– Не беспокойтесь! Мы сделаем это.

Линдстром посмеялась над собственной пугливостью. Действительно, она должна была гордиться собой. Первый раз в жизни ей пришлось лететь одной.

Не то чтобы Липински не угрожала поехать с ней. Наоборот, она заставила Натали позвонить Делберту Синклеру, который мрачно намекнул на беды, ожидавшие ее семью в случае отказа от защиты службы безопасности.

– Я так понимаю, что ваш отец только что заключил важный правительственный контракт на строительство, – пробормотал он. – Будет стыдно, если контракт расторгнут. А еще стоит вопрос о долгосрочном медицинском страховании вашей матери...

Натали повесила трубку, прежде чем смогла передумать. Единственное, о чем она сожалела, – что не было руки Дэна, которую она могла бы сжимать во время вдвойне мучительных взлета и посадки.

Когда ее самолет наконец прибыл, Натали спустилась по трапу и огляделась в поисках знакомого лица Дэна. В полночь международный аэропорт Сан-Франциско был безлюдным местом. Несколько человек, томившихся на мягких скамейках, казались такими же забытыми, как стаканы из-под лимонада и просроченные газеты, устилавшие сиденья рядом с ними. Натали почувствовала укол паники, не увидев среди ожидавших Дэна.

Ее самолет был заполнен только наполовину, и пассажиры вылились из него и рассеялись, словно пузырьки газа из открытой бутылки содовой. Когда поток путешественников иссяк, Натали увидела стоявшего неподалеку мужчину в очках в роговой оправе с тонкими коричневыми усами, полуразвязанным галстуком и расстегнутым воротником. Он держал табличку, на которой от руки было написано: «Джози Митчелл».

Она не смогла удержаться от смеха, направившись к нему.

– Доктор Митчелл, я полагаю?

– А, Джози! У меня нет слов, чтобы передать, как сильно я скучал по тебе, сладкая. – Дэн засунул табличку под локоть и улыбнулся. – Между прочим... кто-нибудь говорил тебе, что тебе очень идут каштановые волосы?

– Пока нет. – Натали взбила пушистые локоны очередного парика. – Но спасибо, что заметил, Кент, милый. Кстати, мне нравятся твои усы, но очки оставляют желать лучшего.

– Это чтобы лучше видеть тебя, моя дорогая! – закудахтал он старушечьим голосом.

Рассмеявшись, она робко обняла его.

– Я скучала по тебе.

Его руки сжали ее спину.

– Я тоже скучал.

Они отпустили друг друга, виновато разведя руки.

– У тебя есть еще багаж? – спросил Дэн, указав на сумку на ее плече.

– Да. Один чемодан.

– Как поездка?

– Самолет не потерпел крушение, если ты это имеешь в виду. Не думаю, что когда-нибудь привыкну к...

Натали не договорила. По пути к эскалатору, спускавшемуся в багажное отделение, они вошли в коридор, окруженный прилавками с едой, магазинами сувениров, газетными стендами, большинство из которых было закрыто на ночь. Ее внимание привлекло доносившееся справа торопливое бормотание, но она не сразу смогла разобрать, что говорил голос.

– ... дважды два четыре, дважды три шесть, дважды четыре восемь...

Как будто призрак тронул ее за плечо. Повернувшись, она увидела небритого бездомного, стоящего возле мужской уборной. Сальные черные кудри выбивались из-под спортивной шапки, и грязь затемняла полосы бровей. Сгорбившись в синем пальто, он прижимал руки к ушам, чтобы избавиться от какого-то воображаемого шума. Очевидно, почувствовав, что на него смотрят, он прохромал в уборную и исчез.

Дэн проследил за взглядом Натали, упершимся в дверь мужского туалета.

– Что там?

– Ты слышал, что говорил этот мужчина?

– Бродяга? Похоже на какую-то тарабарщину.

– Да. Наверное, ты прав. – Натали понаблюдала за входом в уборную, но мужчина так и не появился. Она взяла Дэна за руку. – Может, выпьем кофе, прежде чем идти?

Он уставился на нее, как будто она предложила прыгнуть с парашютом.

– Конечно... как скажешь.

Оказалось, что Дэн нуждался в кофеине больше, чем она. Он чуть было не заснул за рулем, пока они ехали в гостиницу.

Натали размяла его плечо.

– Сколько времени ты не спал?

– Ох... Сорок два часа или около того. Ничего особенного.

Она вздохнула и посмотрела на белые штрихи полос шоссе, мелькавшие в свете их фар.

– Прости. Я бы села за руль, но никогда не училась водить машину.

– Все в порядке. Просто ткни меня под ребра, если начну клевать носом.

Она рассматривала его лицо в отраженном от дороги свете: решительный, покрытый щетиной подбородок, беспокойные складки в углах рта, глаза, стремящиеся к миру живых, отказывающиеся закрываться.

Это могло быть лицо фиола.

Когда они прибыли в менее чем скромный холл гостиницы «Уокрайт Сан-Франциско», Дэн машинально взял ее чемодан и устало поплелся к лестнице.

– Извини, – через плечо бросил он. – Если бы я знал, что ты приедешь, я бы зарезервировал номер на первом этаже.

– Все в порядке. – Натали взяла его под руку. – Давай поедем на лифте.

Дэн моргнул затуманенными глазами.

– Ты не обязана. Всего лишь три этажа...

Пожав плечами, девушка улыбнулась.

– Эй, какая разница, собирается ли 7.6 упасть в следующие три минуты?

Он увидел, что она серьезно настроена, и усмехнулся.

– Ну, тогда тебе не нужно выворачивать мне руку. Веди!

Натали умудрилась сохранять спокойствие в течение короткой поездки на третий этаж, хотя и сдерживала всю дорогу дыхание, скрестив руки, чтобы они не тряслись.

– Дом, желанный дом! – воскликнул Дэн, когда они вошли в номер. Поставив сумки Натали на шкаф, он снял куртку. – Я хотел ополоснуться в душе, перед тем как лечь спать. Хочешь, иди первой.

– Нет, ты иди, – сделав глубокий вдох, она села на одну из кроватей. – Дэн... ты мне когда-нибудь об этом расскажешь?

Он снял галстук и начал расстегивать рубашку.

– О чем?

– Ты знаешь.

Дэн опустился на край другой кровати спиной к ней.

– Я хочу услышать твою историю, – сказала Натали, когда он не смог или не захотел ответить.

– Да. Думаю, я должен тебе рассказать. – Он пригладил волосы, но не повернулся к ней.

Это не заняло у него много времени. Обыск на наличие наркотиков, сбежавший подозреваемый, силуэт в аллее, невиновный мужчина, умирающий на мостовой – очевидно, он рассказывал это уже много раз. Дэн закончил хриплым голосом, посмотрев на свои руки так, словно не узнавал их.

– Кем он был? – тихо спросила Натали.

– Аллан Пеллетьер. – Казалось, произношение вслух этого имени причиняло Дэну физическую боль. – Ночной сторож в прачечной. У него были жена и двое детей.

Пересев со своей кровати на его, Натали положила ладонь ему на спину.

– Ты хороший человек. Ты не хотел делать того, что сделал.

Он засопел и потер нос.

– От этого легче не становится.

– А стало бы лучше, если бы ты сам поговорил с Пеллетьером?

– Нет, – отпрянул от нее Дэн. – Не надо – это просто неблагоразумно...

– Ты сказал, что два года жил в коробке. Может, так ты сможешь выйти? – коснувшись его руки, предложила фиолка.

Дэн облокотился на спинку кровати.

– Что я ему скажу?

– Расскажи, что ты чувствуешь. Как ты сожалеешь обо всем. Попроси у него прощения. Все то, что ты хотел бы сказать той ночью.

Женщина взяла его за руку и почувствовала, что он дрожит. Когда Дэн поднял глаза, Натали заметила, что скрытые слезы склеили ресницы в уголках его глаз.

Его пальцы сжали ее руку.

– Давай.

Она кивнула и закрыла глаза.

Натали даже не успела закончить первую строку зрительной мантры, когда душа начала покалывать ее пальцы.

Она прожужжала вдоль линий у Дэна на ладони, Аллан Пеллетьер, без сомнения, ждал этого момента.

Воспоминания Пеллетьера наводнили разум контактера: она хлопала черными мозолистыми ладонями, когда маленький мальчик в ярко-красном шлеме и спортивной форме донес мяч до базы; она целовала щеку улыбающейся женщины с шоколадной кожей, вдыхая запах лаванды ее духов; она смеялась, наблюдая, как крошечная девочка в пеленках удирает по полу от маленького заводного динозавра.

А затем сильная личность Пеллетьера циклоном обрушилась на нее.

Натали с трудом удерживала свое лицо от выражения его горя и ярости. Горя по миру, который знал Пеллетьер, все еще такому молодому и красивому, но уже потерянному для него, как срезанная роза, томящаяся в вазе. И ярости – всепоглощающей, убийственной ярости – к человеку, который украл у него будущее.

Даст ли он Дэну шанс искупить свою вину? Или просто задушит его ее руками?

Она так сильно сжимала зубы, что у нее заболела челюсть. И тут Натали подумала об Артуре и его фальшивых сеансах, о матери, плачущей от благодарности за слова мертвого сына, с которым никогда не разговаривала. Я говорю им то, что они хотят услышать, сказал Артур. Им это нравится намного больше, чем правда.

Продолжая удерживать лицо в неподвижной маске медитации, Натали переключилась со зрительной мантры на 23-й Псалом.

Господь – пастырь мой...

Душа Пеллетьера завопила в беззвучной ярости.

Он напрасно попытался удержаться, но она смахнула его с карниза своего сознания, и он проклял ее за то, что она во второй раз лишила его жизни.

Натали проглотила скорчившуюся во рту дрожь. Слава Богу, что она не была подключена к сканеру души.

– Его там нет, – сообщила она.

Дэн поднял голову, проглотив слюну, скопившуюся у него во рту.

– Что?

– Я не могу его вызвать. Он ушел.

– Ушел?

– Ушел. – Когда агент заплакал у нее на плече, Натали начала осторожно баюкать его. Она мысленно представила, как Люси дотрагивается до обожженного «стратокастера». Это дает мне надежду, сказала Люси.

Дэн дрожал в ее руках так же, как дрожал в тот день – надеясь.

Правильно ли она поступила? Проявил бы Аллан Пеллетьер милосердие к Дэну, если бы она дала ему возможность? Натали не была уверена.

Но одной потерянной жизни было достаточно. Может быть, теперь Дэн сможет прожить свою.

Натали бережно помогла ему взобраться на кровать и позволила выплакаться, пока он наконец не впал в мирный сон.

Она провела остаток ночи рядом с мужчиной, смотря на его младенчески спокойное лицо и время от времени ероша пальцами пряди его лохматых волос.