Скверная жизнь дракона. Книга четвертая

Глава 1

Доехать без происшествий до Настрайска, да?

Кажется, как-то так я думал перед отъездом из Луцка. Но думать-то — это одно, а вот располагать реальностью — совсем другое. Особенно, когда реальность больно бьёт тебя по темечку, ведь повозка резко остановилась, тебя что-то толкнуло в плечо и ты упал на землю, едва не потеряв сознание от удара. И с разбегающимся взглядом и звоном в ушах ты пытаешься понять: почему стоящий рядом Налдас машет посохом как ветряная мельница?

Что-то легонько стукнуло по макушке. Я провёл дрожащей рукой, на пальцах осталась кровь. Вновь стукнуло. Я запрокинул голову.

На меня смотрели испуганные глаза возницы без блеска жизни в них. Изо лба торчало оперение стрелы. Там собралась красная капля. Сорвалась, медленно упала, стукнула по щеке. Меня вытащило из забытия, звон в ушах спал, слух обострился, рябь в глазах пропала.

Вокруг повозок шла битва: авантюристы, охранявшие караван, схлестнулись с отребьем в награбленных доспехах и рваных одеждах. Повсюду слышался лязг стали, крики, тихие мольбы.

— Лик’Тулкис! — кричал Налдас, отбиваясь от двух разумных и одновременно защищая меня от стрел лучников. Одна из них щёлкнула рядом, вовремя отбитая посохом.

— Жив, жив, — я встал и едва не упал обратно. Всё ещё пошатывало от удара темечком.

— Вы целы?

— Более чем, — я мотнул головой, приводя мысли в порядок.

Два воина скованы боем с Налдасом. Два лучника держат нас на прицеле: один правее в метрах сорока, другой левее в семидесяти. Наша повозка головная, за левым лучником опушка леса. По правую сторону развернулась битва между тремя авантюристами и девятью оборванцами. Судя по дрожащим щитам и нескончаемым ударам — дела у троицы печальны.

Активировано умение «Концентрация»

Время действия: 1 минута

Время до повторного применения: 3 часа

Под действием умения мир преобразился, сконцентрировался, сжался до предела.

— Я возьму левого, — я выскочил из-под защиты Налдаса. Ксат что-то крикнул в ответ, то ли не рисковать, то ли беречь себя, то ли вообще возглас удивления. Но следующим звуком стал треск костей. Потом ещё один треск. И быстрый бег в правую сторону.

Лучник отпустил тетиву. Древко стрелы окрасилось красным, наконечник моргнул салатовым. За долю секунды спина покрылась испариной от страха. «Рывок», и стрела пролетела мимо. Ещё стрела от другого лучника — вновь 'Рывок.

— Оставь живым, — позади раздался крик, адресованный Налдасу.

Первые четыре «Магических стрелы» исчезли в воздухе за полметра до лучника, но пятая попала ему в грудь. А потом шестая, седьмая. С каждой стрелой лицо разумного всё сильнее искажала гримаса боли. На двадцать третий заряд магии лучник обмяк и рухнул на землю.

С правой стороны каравана всё закончилось, семеро из напавших лежали на земле, а перед одним из наших воинов на коленях сидела захваченная в плен троица. Ксат с оставшимися авантюристами побежали к левой стороне телег. Я последовал за ними, но пока подбегал — там всё уже и закончилось. Один из напавших почти добрался до опушки леса, но кто-то из авантюристов уговорил беглеца подержать топор спиной.

— Лик’Тулкис, вы не ранены? — убедившись, что враги закончились, Налдас тут же помчался ко мне.

— Я цел, успокойся. Что произошло?

— На караван напали.

— Да ладно⁈ — я развёл руки в стороны. Налдас мой сарказм понял, и немного стушевался.

— Больше ничего сказать нельзя, но все нападавшие из равнинных эльфов. Не отходите от меня, у них могло остаться подкрепление.

— Это ты меня столкнул с телеги?

— Совершенно верно. Я заметил блеск в лесу.

— И спас мне жизнь, иначе стрела в головы извозчика сейчас бы торчала из моей.

— Это моя священная обязанность — защищать вас.

— Всё равно я должен тебе за спасение. И ты защищал меня, пока я не пришёл в себя.

— Прошу вас, не утруждайте себя, — Налдас посмотрел на меня со священным трепетом. — Вы и так сделали многое. Прошу, нам следует осмотреть караван и допросить пленных.

Что я такое сделал, о чём говорит ксат? Неужели это из-за того, что я дракон и Налдас почитает меня как бога, и ради меня готов пойти на любые жертвы? Как же бесит, что моя просьба быть на равных проигнорирована, будто её и не было.

Внезапный налёт и серьёзные потери. Две минуты скоротечного рубилова превратились в семнадцать тел, четверо — из каравана. Возница с нашей телеги, и три авантюриста. А ещё одна лошадь, толкавшая нашу телегу. Благо её подруга не испугалась и стояла на месте, иначе бы умчалась вдаль.

Пока пара авантюристов охраняли пленных, все остальные занялись первичным делом и оттащили трупы в лес. Предварительно осмотрев карманы, а в лесу ещё и вспороли животы. По словам Налдаса, разбойники нередко проглатывают монеты, чтобы свои же не украли. Ещё с напавших сняли именные браслеты с левых рук. С мёртвых они снимались легко, ибо расцепилось запаянное место в задней части браслета. Умерших с каравана не оттаскивали в лес, а положили недалеко от повозок. Но, как и у разбойников, с них сняли браслеты.

Я невольно потеребил серебряное украшение на левой руке. Неужели он плотно сидит на руке до тех пор, пока моё сердце бьётся? Одна малейшая ошибка, и его снимут с моей руки, и я больше не увижу маму, сестрёнку.

— Ситуация не из приятных, — сказал авантюрист со сплющенным носом. Он был начальником охраны каравана и одним из тех трёх, кто по решению главы гильдии выехал с нами из Луцка. После сегодняшнего дня — из двух.

— У Каспара жена и дочь малая в Луцке, — с грустью в голосе сказал второй из Луцка, говоря о третьем товарище. Вслед за авантюристом остальные рассказали, кто остался у погибших. Лишь возница оказался одиноким.

— Позаботимся, — прошипел с досады начальник. И повернулся в нашу сторону. — Вы хоть и пассажиры, но я, как начальник охраны каравана, из-за всего этого…

— Вы же Нот, я прав? А вы Галис? — Налдас поочерёдно обратился к двум авантюристам, потерявшим друга.

— Нот Наглад, — кивнула мужик со сплющенным носом. Вслед кивнул второй разумный, с отрезанным левым ухом.

— Я имею навыки верховой езды и могу заместить возницу. Но требую усиленную защиту нашей повозки. Двое из вас должны защищать нас. Особенно его, иначе мы отправимся пешком, — ксат показал на меня.

— Приемлемо, — Нот удовлетворённо кивнул, как и остальные авантюристы. Не сказать, что собравшиеся в караване как-то по-особому относились к нам двоим, но за всю поездку никто так и не выказал к нам ненависти.

Авантюрист со сплющенным носом подошёл к пленным и скалой навис над ними.

— Ну чо, суки остроухие, выбирай. Говорите, где схрон, и тогда, возможно, станете рабами.

— Нута наката, — огрызнулся один из эльфов и плевком попал на ботинок Нота. Тот не задумываясь рубанул мечом. Лезвие вошло в ключицу и застряло в середине груди. Эльф хотел закричать, но разрубленные лёгкие к этому не располагали. Отпихнув ногой эльфа и вытащив меч, Нот вновь осмотрел оставшихся пленников. Со связанными руками, они сидели на коленях и обречённо смотрели на капли крови, стекавшие по острому клинку.

Меня от шока едва не скрутило. Нет, я уже не могу считаться безгрешным после всего, что пережил. Но ведь эльф был пленным, он же не представлял опасности. Зачем? Даже если он разбойник, но есть же система правосудия, законы, уставы.

— У меня нет желания махать мечом весь день. Нам ещё сопровождать уважаемых господ, — Нот посмотрел на нас. — Позвольте сохранить этим отребьям жизнь, если они всё расскажут.

— Ты хочешь получить сведения в обмен на их жизни? — голос Налдаса стал ещё более отстранённым, чем прежде.

— Верно, — ответил Нот.

Налдас посмотрел на меня намекая, что я в этом спектакле главный. Так же поступили авантюристы. И даже пленники смотрели взглядом, переполненным страхом, отчаяньем, злобой, ненавистью, и толикой надежды. Тень смерти блуждала по их испещрённым недосыпом лицам, с впалыми от голода щеками и острыми ушами практически серого цвета.

— Более чем, — сказал я и, вспомнив события в гильдии авантюристов, поднял правую руку, подражая клятвенному жесту.

— Мы не одни, — робко проговорил один из пленников, и все собравшиеся вновь уставились на меня.

— Всем, — я посмотрел на Нота. Он в ответ кивнул.

— Ну чо, остроухие, господин сказал своё слово. Мы ему подчинимся. Выбор за вами.

Эльфы поёрзали и рассказали, что их лагерь в двух часах ходьбы в лесу, но там в основном раненые и немного дозора.

Слушая остроухих, Нот скрипел зубами, а когда те закончили рассказ — громко сплюнул.

— Господа, эхо войны. Смело умножайте на два, или даже три. Расклад не удачный, но идти надо. Если они уйдут, то ещё не один караван уничтожат. Надо брать, — авантюрист повернулся к нам. — Это не ваша битва, но я…

— Что вы решили? — Налдас обратился ко мне, с полуслова раскусив план авантюриста. В голосе ксата явственно слышалась просьба почувствовать.

— За мной должок. Но идём вместе, — в ответ уголки рта ксата дёрнулись, но он тут же вернул себе вид отрешённый и безучастный.

Пока мы с Налдасом в сторонке рассматривали пленников и проплывающие на небе облака — авантюристы горячо спорили, кто пойдёт в атаку, а кто будет сторожить пленников и караван. Уж точно останутся раненые: одному глубоко порезало бедро, а второй сломал руку. В итоге пошло семеро авантюристов, не считая нас двоих.

Осенний лес полнился шорохами и усталым щебетом птиц. Полуденное солнце пробивалось сквозь желтеющую листву, раскачиваемую лёгким прохладным ветерком. Он успокаивал, и я практически забыл про удар головой об землю — если бы не лёгкое пошатывание. Ноги иногда путались, я едва успевал схватиться за ближайшие деревья. Не самая лучшая идея штурмовать разбойников в таком состоянии, но гораздо хуже остаться невесть с кем посреди дороги.

Шедший рядом Налдас рыскал взглядом между деревьями, выискивая любую опасность. Ксат шепнул, что в случае чего, убьёт всех и сразу же вытащит меня из передряги, ибо моя сохранность — его первоочерёдная цель.

Спустя два часа, когда авантюристы уже выражались незнакомыми, но явно матерными словами — впереди замаячили стены наспех сложенных шалашей и кожаных шатров, с несколькими поваленными деревьями вместо забора и одиноким дозорным. Солнце играло на рубце шрама во весь подбородок и левую часть челюсти, на помятом доспехе, кривом древке копья и оборванных штанах.

Мы все легли на землю и подползли поближе. Я мысленно поблагодарил Кагату за её подарок — пояс надёжно закрывал живот от холода. А плащ, вовремя подвёрнутый под себя — закрывал вообще всё тело.

— Галис, твой выход, — Нот прошептал своему другу. Тот медленно уполз, собираясь напасть на дозорного с фланга. Вместе с ним отправились два авантюриста, по команде собираясь атаковать лагерь с тыла.

Подползя как можно ближе к дозорному, Галис чуть приподнялся, упёрся ногами в землю и как кот одним прыжком пролетел двадцать метров, приземлившись около эльфа. Тот ничего не успел сделать, как авантюрист моментально вырубил его ударом в голову. Оттащив в сторону тело, Галис жестом позвал нас к себе, одновременно сделав несколько пассов руками.

— Внимательней под ноги, там волчьи ямы, — объяснил жесты Нот.

Налдас положил руку на моё плечо, извинился и попросил остаться, прикрыть тыл. Я согласился, до этого потратив всю ману на лучника. Она ещё не успела восстановиться, да и полезно будет увидеть со стороны, какими умениями пользуются разумные. Прыжок Галиса, я уверен — тоже умение.

Нот махнул рукой. Все молча бросились вперёд, опрокидывая на ходу стулья из веток и вытаскивая из шалашей перепуганных эльфов. Несколько сдавленных криков — и всё закончилось столь же внезапно, как и началось. Все ратоны очень быстро оказались в центре лагеря, сидя на коленях и с поднятыми руками. Один из них, с заросшими волосами, держал спину прямо и смотрел на авантюристов с гордо поднятой головой.

— Нот, посмотри-ка, старые знакомые, — Галис вынырнул из самой большой палатки, держа в руках грязную, засаленную тряпку фиолетового цвета с изображением раскрытой ладони. На её среднем пальце и мизинце было по широкому кольцу.

— Вот те раз, Бронзовые Перстни! Ты Мялис Шалский?

— Верный поданный его величества, граф Мялис Шалский, — гордо смотревший на авантюристов эльф даже с поднятыми руками умудрился поклониться плавными отточенными движениями.

— Датальский Буран. Что же ты делаешь здесь, у нас в империи, далеко от границы?

— Заканчивай, наёмник, — граф встряхнул плечами, готовясь в последний раз ощутить на них собственную голову.

— В отличие от тебя, остроухий, я никогда наёмником не был и становится не собираюсь.

— А кто ты сейчас? — Мялис снисходительно посмотрел на меня и Налдаса.

— Я авантюрист. В отличие от ратонов, мой меч служит только мне и богам. И императору, если тот прикажет.

— В отличие от нутонов, мы не прикрываемся чужими богами.

Нот озверел и выхватил меч, собираясь отрубить головы всем на поляне — но Налдас выставил посох между эльфами и авантюристами.

— Это ценный пленник. Часть его цены полагается нам. Я не позволю обокрасть нас. И не забывайте о данном вами слове.

— Не моё, а слова твоего дружка поле…

Микросекунда, и нутона заткнул направленный в глаз конец посоха. Налдас пристально смотрел на авантюриста с претензией из-за того, что он не успел в полной мере насладиться битвой в лагере.

— Госока, — прошипел Нот и сплюнул. — В скверну их. Вяжите и пойдём к повозкам. Надо ещё решить куда теперь…

— Маршрут не изменен, — холодным голосом проговорил ксат. — Если вам необходимо отвести пленных в Такил, то на этом месте мы разойдёмся.

— В отличие от вас, наше время ограничено. Мы пойдём дальше, невзирая на ваше сопротивление, — сказал я. Меня напрягало поведение этих двоих, приставленных к нам не просто так.

Нот и Галис едва прищурились, но остальные же авантюристы либо не подали виду, либо действительно не участвовали в нашем конвое.

— Пойдёмте, их ещё довести до дороги надо, — Нот махнул рукой, не собираясь устраивать склоку. Бросив на землю принесённую тряпку, он вместе с авантюристами пробежался по палаткам, явно что-то выискивая. И вскоре они это нашли — несколько мотков верёвки, чтобы эльфам связать руки за спиной.

Пока авантюристы осматривали лагерь, вытаскивая всё мало-мальски ценное, я взял брошенный стяг. Мне почему-то казалось, что он ещё пригодится. Например, отдать графу: ему должно быть приятно умереть, держа в руках собственное знамя.

— Прошу вас, не волнуйтесь, — проговорил Налдас. — Никто из них не нападёт, пока с нами заключён контракт.

— Я переживаю не за это.

— Что вас гложет?

— Мы должны были остановиться на привал таким образом, чтобы я успел сходить в скверное место. Теперь выходит…

— Прошу вас, не переживайте. Судя по нашему расположению, на ночлег мы остановимся гораздо ближе, чем планировали раньше.

Вот только несмотря на заверения ксата — на моём сердце ходили тучи, и вовсе не из-за скверного места. Всё время нашей поездки вокруг нас постоянно кто-то крутился: то возница, то авантюристы, а с таким же количеством пленников свободного времени уж тем более не предвидится. А ведь мне так хотелось, чтобы Налдас рассказал о церковном договоре и о Всеобщей Церкви, но ксат слишком осторожен и отказывался разговаривать на подобные темы в окружении других разумных.

Да и было неприятно смотреть на бредущую по лесу вереницу усталых эльфов, с завязанными руками и впалыми щеками. Лишь глаза их блестели презрением к авантюристам. Вот только на эмоциях долго не прожить. Награбленные меха, ткани и керамика — для голодного разумного ценность этих вещей гораздо ниже краюхи чёрствого хлеба, но даже её в лагере не нашлось.

Когда мы вышли к дороге, то у каравана обнаружились изменения. Рядом с опушкой в землю воткнули мечи, повязав по их рукоятям белую ткань. Предосторожность для путников, что дальше в лесу лежат трупы и где-то рядом ходят падальщики. Трупы возницы и трёх авантюристов подняли на телеги.

Нот вначале справился за здоровье раненых, больше всего вызывал опасения авантюрист со сломанной рукой. Тот заверил, что выпил зелье лечения и у одного из караванщиков по сходной цене купил микстуру укрепления. Он уж точно дотянет до Кратира, бывшего конечной точкой его маршрута. Второму авантюристу с сильно порезанным бедром было плевать на маршрут, а возницы хотели продолжить путь, так что вариантов у Нота не осталось.

Вечером, когда мы разбили лагерь, авантюристы принялись собирать большой костёр для павших воинов, заодно следя за пленниками и готовя еду на всю эту ораву. Мясо убитой лошади пришлось кстати. Но несмотря на серьёзное истощение, эльфы на еду не набрасывались. Они ели спокойно, будто их впалые щёки и круги под глазами вовсе не от голода.

— Прошу, — Налдас передал мне тарелку. Пшённая каша с луком и кусками конины стала бы неплохим ужином, не будь мясо чересчур жёстким.

— Скажи, у них раньше была война? — я обратился к Налдасу, кивнув в сторону пленников.

— Да семь лет уж как, — вместо ксата ответил сидевший неподалёку Галис. — Закончилась полгода назад. И вот, вылавливаем.

— Дезертиры?

— Кто угодно, но не Бронзовые Перстни. Это наёмники, одни из самых свирепых и опытных на той войне.

— Были, — коротко резюмировал Нот и отправился к пленным, чтобы вновь допросить Мялиса.

— Зачем им скрываться в лесах бывшего врага, когда могли остаться там, в королевстве?

— Я на этот вопрос не отвечу. Но может ответить он, — Галис показал на Нота, ведущего к нам графа.

Странно всё это. Вроде бы разумные при виде ксата на желчь готовы известись, а вот сейчас — спокойно говорят, что-то рассказывают, иногда шутейка проскочит. Даже сейчас Нот, зачем-то, решил допрашивать графа в нашем присутствии.

Мялис ничего не хотел рассказывать, даже когда авантюристы пообещали развязать ему руки, позволяя благородному по рождению свободно идти и не пятнать свою честь. Всё это графа не интересовало, но попросил о двух услугах, и тогда его бойцы даже не подумают бежать: чтобы быстрее закончили начатое, ибо ни у кого не осталось сил; и чтобы отправили весточки их семьями и семьям погибших, чтобы не ждали возвращения.

Нот и Галис согласились на предложение, а нам с Налдасом было всё равно. Прежде чем графа увели обратно, я успел спросить у него, зачем они прятались в лесах врага, а не ушли на родные земли.

— Иногда чёрное вовсе не чёрное, ксат. И свет луны блестит не там, где должен, — пристально посмотрев мне в глаза, эльф развернулся и в сопровождении Нота пошёл к своим людям. Я же сидел и пытался понять, все ли графья в этом мире говорят как полоумные, или только этот такой особенный?

Закончив с кормёжкой пленных, запалив костёр с трупами погибших товарищей и проводив их в последний путь — авантюристы распределили дежурства на ночь. Они хотели привлечь к охране эльфов нас, но мы-то пассажиры, и Налдас немногословно, но вполне красноречиво объяснил авантюристам всю глубину их заблуждений. В итоге сошлись на том, что мы завтра вечером недолго покараулим ратонов, пока остальные лагерь устанавливают. Сейчас же нам следовало отдыхать — но у меня были другие планы. Под вопросительные взгляды авантюристов мы вышли из лагеря, разбитого у опушки леса, и направились в самую чащу.

Ночное небо затянули плотные облака, не пропуская звёздный свет, но благодаря необычному зрению проблем с прогулкой не возникло. Всю дорогу ксат шёл молча, заодно и меня попросил молчать.

Уже через пару часов спешной ходьбы деревья закончились внезапно, как это бывает перед порченым местом — лес будто сам себя обрубил, не желая прикасаться к скверне.

— Что вы делаете? — Налдаса шокировало, что я разделся до гола, оставив на себе лишь магическую куртку и плащ, превращённый в подобие юбки.

— Не хочу, чтобы скверна поглотила мою одежду. Можешь посторо…

— Вы собрались туда? — ксат испуганно показал на скверное место. — Даже не смейте, вы…

— Налдас!

Я чуть прикрикнул, стараясь привести ксата в его нормальное состояние, к его меланхоличному образу. Было странно видеть, как моего сопровождающего обуял первобытный ужас.

— Я не знаю, что именно ты знаешь обо мне, но кое-что я тебе сообщу. Но сперва поклянись, что никому не расскажешь о том, что сейчас узнаешь и увидишь.

— Боюсь, это невозможно. За нами следили.

— Кто?

— Галис, он близко. Если хотите, я найду его.

— Только не убивай. Я уверен, с ним можно договориться.

— Тогда прошу, подождите и ничего не делайте без меня.

— Я иду туда, — я показал на скверное место, — и ты меня не остановишь. Ты лишь помешаешь, если приблизишься к порче. Ведь порождения отреагируют на тебя, так?

— Как и на вас!

— Неправильно, — я пристально посмотрел карие глаза ксата с застывшим в них невысказанным вопросом. — Я всё объясню, но потом. Все эти дни я доверял тебе, а сейчас ты доверишься мне. Я скоро вернусь. Найди Галиса, но не убивай его, иначе проблем с авантюристами не оберёмся.

Налдас молчал, взглядом бегая от скверного места на меня и обратно. Ксат мог бы стоять и думать до самого утра, но у меня не было лишнего времени. Я отогнул воротник куртки и показал на оставленные скверной шрамы.

— Хорошо, — протяжно выдохнул Налдас, возвращаясь к привычному образу, спокойному и размеренному. — Только прошу вас, не задерживайтесь. До утра нам следует вернуться в лагерь.

— Я потрачу не больше трёх часов. Встретимся в этом месте.

Взволнованный взгляд чувствовался на моём затылке, пока я направлялся к опушке порченого леса, и чем ближе искорёженные деревья, тем более взволнованным становился взгляд. Но стоило зайти за деревья, и ксат ошалел от увиденного. Неужели такие как я — редки? Не хотелось бы привлекать к себе излишнее внимание, но я собирался вернуться в лагерь со шкурами скверного кабана. Это равноценно поднять красную табличку над головой и закричать: «Присмотритесь, я крайне странное существо.»

Скверная роща была меньшедесяти километров в диаметре, и истинный лес скверны со светящимся мицелием я вряд ли смог бы найти. Зато я вдоволь насмотрелся на новые порождения. Первым был странный куст, он густым клубком оплёл несколько стволов деревьев, от земли до самой кроны создав живую стену. Широкие зелёные листья перегораживали проход, а под ними бесчисленной паутиной тонкие красные лианы протянулись от дерева к дереву. Все листья крепились к лианам, а под некоторыми виднелись ягоды тёмно-синего цвета. Вторая тварь нашлась в дыре размером с арбуз. Там, в глубине каменистой земли, высматривалось что-то одновременно похожее на креветку, попугая и опоссума — и я не хотел выманивать наружу нечто подобное.

Первый кабан нашёлся спустя минут десять поисков, а через один удар остриём посоха в череп твари — тушка уже тащилась к преддверью скверного места.

Налдас ещё не вернулся. Я быстро справился со свежеванием и направился обратно в лес. И сильно удивился, встретив второго кабана там, где начиналась вспаханная борозда от клыков на земле, ибо первого кабана я тащил за задние лапы. Второй кабан не стал исключением и так же тащился за задние ноги, оставив новую борозду.

— Разница в сорок минут, — проговорил я вслух, когда по двум бороздкам вышел на нужное место и заметил очередного скверного кабана.

Поведение тварей разительно отличалось от того, что я видел на скверном континенте. Там они рыскали по защитному лесу хаотично, а здесь безмозглыми чучелами ходили по кругу с разницей в сорок минут. Я был готов поставить на кон остатки своего хвоста, что глубже в лесу найдётся ещё парочка круговых тропинок. Мне даже хотелось сходить и проверить эту догадку, но холод осенней ночи давал о себе знать. Будь сейчас день и времени в доставке, то я прошёлся по лесу и внимательно всё изучил, заодно подогнав кабана к зелёной изгороди и к глубокой норе.

— Вы живы, — вдалеке силуэт взмахнул посохом, когда я вышел из леса. Рядом с первым силуэтом сидел другой разумный.

— А что со мной случится? — я помахал в ответ и сразу приступил к свежеванию кабана. Хотелось побыстрее закончить, свернуть шкуры в рулеты и наконец-то одеться.

— Ликхгулис, послушайте, я…

— Не смей коверкать наши имена, нутон, — Налдас взмахнул посохом перед лицом авантюриста. Тот едва не вжался в землю, всё время прижимая к телу правую руку и методично покачиваясь. Я уверен, в этот момент ксат радовался отсутствию в охранном контракте пункта, что пассажир не может покалечить охранника.

— Обращайся ко мне так же, как и к нему. Используй слово «ксат», — я повернулся к Налдасу. — Что происходит?

— Он проследил за нами до скверного места, и уже направлялся в лагерь. Я выследил его спустя час, как вы ушли.

— Вы пришли недавно?

— Не больше пяти минут назад. Он не сопротивлялся.

Чтобы надеть исподнее и штаны, вначале требовалось снять импровизированную юбку из плаща. Что я и сделал.

— Скверна меня задери, что это? — испуганно проговорил Галис, ошарашенно смотря на мою промежность.

— А сам не видишь, что ли? И почему ты видишь в темноте? Зелье?

— Его выпил… Да я не собирался вам вредить, клянусь, — голос авантюриста стал резким, будто тот собирался у меня телефон отработать. — Да слово даю, что без претензий к вам. Вот здесь, хотите, я…

— Что у него с рукой? — я спросил у Налдаса, не желая слушать этот бред.

— Чтобы убедить, что не посмеет сопротивляться. Вывихнуто плечо и кисть. Не волнуйтесь, я способен вправить.

— Да не хотел я сопротивляться. Ты сам налетел, я даже…

— Зачем глава гильдии отправил вас с нами? — я перехватил инициативу в разговоре. — Зачем он приказал следить за нами?

— Никто не приказывал. Да я говорю, что…

— Не смей врать! — от внезапного окрика Налдаса авантюрист аж подпрыгнул.

— Ты нас за идиотов держишь? — я внимательно посмотрел в глаза одноухому. — Вы двое следуете с нами до самого Настрайска. И Нот сегодня отпирался, не желая ругаться с нами. Хватит юлить, говори и помни, что благодаря мне ты всё ещё дышишь.

— Да я говорю, что…

— Галис, помолчи и хорошенько подумай. У тебя последняя попытка сохранить жизнь, ибо моё терпение заканчивается.

— Моё окончилось у лагеря эльфов, — коротко резюмировал Налдас.

Авантюрист посмотрел сначала на меня, потом на ксата, затем — уставился себе под ноги и замер. Я решил воспользоваться короткой паузой.

«Ты сможешь заставить его молчать? Как клятвой в банке, со смертельным исходом.»

«Конечно, но потребуется статуэтка одного из богов разумных. Они есть в караване.»

«Он принесёт клятву тебе. А ты принесёшь клятву мне, позже»

— Ну? — получив контроль над телом, я сразу посмотрел на авантюриста. Он всё также сидел с опущенной головой.

— Шолан отправил нас следить за тобой, — Галис поднял голову и посмотрел на меня взглядом мертвеца.

— За мной? С чего ему знать, что я делаю и куда направляюсь?

— Потому что ты — дракон.

— Налдас! — я едва успел остановить ксата, прежде чем голова авантюриста разлетелась на кровавые ошмётки. Я всем сердцем надеялся, что мой блеф удастся. — Хватит так бурно реагировать каждый раз, когда слышишь упоминание древнейших. Нам уже места не осталось на северном континенте, и ты решил уничтожить надежду на южный? Прекращай.

— Но он…

— Хватит, иначе придётся весь караван вырезать. Это можно сделать, но оставим на самый крайний случай. Опусти посох.

Ксат замер в нерешительности. Авантюрист только сейчас сообразил, что его жизнь едва не оборвалась и с ненавистью посмотрел на ксата, насылая на его морщинистую голову все возможные проклятья.

— Галис, посмотри на меня. Я не буду спрашивать, почему вы вдруг решили, что я древнейший. Это из-за тех двух лапок хитца, да?

— Нет… Да… Не только. Ты не знаешь самых элементарных вещей.

— И только поэтому? — я как можно сильнее изобразил удивление, на что авантюрист кивнул. Так-то Галис абсолютно прав, но в моих интересах сделать всё, чтобы убедить его в ошибочности этого предположения.

— Ты не учёл одну важную деталь, которую сам недавно видел. Скажи, Галис, ты заметил, откуда я вышел?

— Из дрянного места, но… — внезапно глаза одноухого расширились от изумления, он как загнанная лошадь принялся ловить воздух ртом. — Как ты смог зайти в это дрянное место без защитных оберегов? У вас есть зелья?

— Из-за моей особенности вы решили, что я древнейший? — я медленно повышал голос, изображая праведный гнев, одновременно делая зарубку разузнать об этих странных оберегах и зельях. — Паскудные животные, не знающие и капли чести, как вы посмели осквернить древнейших своими мыслями? Да я…

Я крепко сжал кулаки и шагнул в сторону авантюриста. Тот дёрнулся в попытке отползти, но затылком упёрся в конец посоха Налдаса. Секунда, другая, я показательно громко вздохнул и медленно расслабился, как бы возвращаясь к спокойствию и гармонии.

— Если бы не моя клятва самому себе, что на южном континенте я по всей возможности обойдусь без убийств, то сейчас твоё ничтожное сердце уже было бы насажено на мой посох. Я сдержу клятву, вот только он подобных клятв не давал, — я посмотрел на ксата и попросил того сделать немного света.

Сперва Налдас не понял моей просьбы, но уже спустя секунду читал заклинание. Крохотного языка пламени «Огонька» в обычных условиях не хватило бы, но двое из нас хорошо видели в темноте, а третий находился под действием зелья.

— Ты сказал, что я дракон? — Галис робко кивнул видя, как я схватился за край куртки. — Тогда скажи, существуют ли драконы, в которых поселилась скверна?

Рот авантюриста невольно раскрылся от удивления, когда в свете мерцающего огонька шрамы на моей груди и шеи переливались тёмно-синими, практически обсидиановыми отблесками. Постояв так несколько секунд и дав одноухому возможность хорошенько рассмотреть шрамы — я быстро оделся, спасаясь от осеннего холода.

Всё же, хорошо, что ещё в лагере получилось узнать о достижении Галиса: что-то связанное с кошачьей грацией. Из-за этого он совершал свои головокружительные прыжки на десятки метров. И именно из-за этого я мог без зазрения совести врать, не боясь быть раскрытым «Детектором лжи».

— Я слишком много лет провёл в чертогах скверы и успел забыть всё, что создано разумным трудом. И это сыграло с тобой злую шутку.

— Ты не дракон?

— Я Кта’сат. А вы, своими глупыми домыслами, подписали себе смертный приговор. Ты понимаешь, что я не позволю тебе разболтать мою тайну?

— Да я говорю, я… — Галис заткнулся от лёгкого постукивания посохом по затылку. Взгляд его судорожно забегал в такт мыслям, рыскающим в попытке отыскать спасение.

— У тебя ещё есть шанс спастись, как и у всех остальных. Какое провидение боги подарили Ноту?

— Терпимость к пелене.

— Защита от магии разума? — на вопрос Налдаса авантюрист энергично закивал.

— Кто ещё из собравшихся в караване знает о вашей слежке за мной?

— Да только мы вдвоём с Нотом, я… Да я клянусь, пожри меня скверна. Нас было трое, но Каспара боги призвали. Да нас только двое теперь, — лёгкое постукивание посохом по темечку сделало одноухого крайне сговорчивым.

— Тебе, как и Ноту, придётся поклясться, что…

— Позвольте объяснить мне, — Налдас вклинился в разговор. Он быстро и чётко объяснил авантюристу, что всё произошедшее сегодня тот будет держать в себе до самого последнего дня в его жизни. Иначе этот день наступит гораздо раньше срока.

— Да я готов. Статуэтка нужна.

— Статуэтка одного из богов нутонов и ратонов есть у караванщиков, — уточнил Налдас, а лицо Галиса скрутило при упоминании равнинных эльфов.

Налдас вызвался вернуться в лагерь, найти статуэтку с шилом, взять под шкирку Нота и привести сюда. А мы с Галисом подождём в тридцати минутах ходьбы от лагеря: это и относительно близко, и случайные крики не услышат.

Оставалось обезопаситься от внезапного «героизма» Галиса. Налдас приказал тому лечь на живот и резкими движениями вправил вывихи. Галис как резаный разразился потоком неизвестных мне бранных слов, но Налдас наступил авантюристу на голову и рот одноухого уткнулся в землю. В этот момент на морщинистом лице заиграла улыбка, а глаза прищурились от удовольствия.

Завязав авантюристу руки за спиной и как следует обыскав, выискивая спрятанное оружие, ксат отправил Галиса идти первым. Я шёл последним, неся шкуры скверного кабана, всё ещё истекающие фиолетовым ихором. Через два часа он весь испарился, не оставив следов на одежде, а на плече вместо трёх шкур оказались две. Получится заменить верёвку чёрного полотна на широкую кожаную ленту, так ещё и кожи немного останется. Можно будет сделать кошелёк. Хотя, зачем мне кошелёк, когда в куртке карманов нет?

Налдас остановился, когда до лагеря осталось несколько километров. Посадив авантюриста на колени спиной ко мне, ксат попросил быть предельно осторожным и убить одноухого при малейшей опасности.

— Ей, ксат? — заговорил авантюрист на редкость заискивающим голосом, когда Налдас скрылся за деревьями.

— Что?

— Да как там, ну, там? — он кивнул в сторону скверной рощи.

— Что именно «как»?

— Да что там в глубине? Я ни разу не заходил дальше трёхсот шагов.

— Почему?

— Простые обереги же плавятся, если глубоко зайти.

— Так купил бы оберег получше, и сам бы посмотрел.

— Да я за эти деньги дом себе куплю! Ишь чего, тратить целое состояние. Может, я в этом поганом месте и сгину вместе с оберегом, а? Да я лучше подкоплю деньжат да выкуплю участок с домом в какой-нибудь деревеньке. Наймусь охранником и буду каждый день сыто есть, да бед не знать. А ещё, к местной молодухе посватаюсь, так вообще вся деревня спать по ночам не будет, да, — мечтательно хихикнул авантюрист и заёрзал, давя накатившее возбуждение. — Да не, так глубоко в скверну я заходить не буду. Но ты же заходил? Заходил же?

— Заходил.

— Как там? Да скажи, от тебя не убудет. Всё равно сейчас твой друг статуэтку принесёт и никому я ничего не расскажу.

— Ты хочешь узнать, что собой представляет скверна в самой своей глубине? — Галис энергично закивал.

Хороший вопрос: как коротко и ясно объяснить творящееся в чертогах скверных мест хтоническое безумие и ужасные действия скверных тварей? Но они ужасны не своим внешним видом или повадками — а тем, что скверна логична до мельчайшей порченой букашки. Именно своей логичностью скверна пугает больше всего. Иногда складывается впечатление, что она не просто скопировала природу той или иной экосистемы, извратив до неузнаваемости — скверна её пародирует, будто собираясь не уничтожить мир, но преобразить его.

— Там, внутри, бессчётное число тварей хаосом носятся под ногами. Каждая ветка старается содрать с тебя кожу на живую, а каждый листок желает пожрать твою плоть. Деревья хотят пропитать свои корни кровью и тянут их к тебе невзирая на преграды. Каждое порождение желает прогрызть твои кости, оставив душу в нечестивом месте. Там, в самой глубине, становится ясно, насколько сильно боги прокляли этот мир и пожела…

Я резко взмахнул посохом и упёр осн в спину авантюристу, успевшему сесть на одно колено и накренить торс в левую сторону. В десяти метрах от нас лежали вещи авантюриста и небольшой ножик, которым так удобно резать путы. А там и до меча недалеко.

— Даже не думай об этом, Галис.

— Да у меня колени замёрзли. Я вообще не хотел ничего такого.

— Я не собираюсь ничего слушать.

— Да я го…

Я надавил остриём посоха в спину. Одноухий заткнулся.

— Если хочешь воплотить в жизнь свою мечту о деревенском домике, то прекращай воспринимать меня за идиота. Не смешивай мою клятву с самозащитой. Ещё раз дёрнешься, и передашь личный привет богам.

— Да ты вообще понимаешь, что делаешь⁈

— Защищаюсь.

Я вытянул правую руку. Конец указательного пальца смотрел практически в голову авантюристу. «Магическая стрела» бледно-синего цвета промчалась рядом с правым ухом нутона, с едва слышным хлопком угодив в землю. Галиса передёрнуло. Он мелко задрожал, уставившись на только что появившуюся ямку.

— Не двигайся, если хочешь жить. И, будь так любезен, говорить, только когда тебя об этом попросят. Хорошо?

— Да, — робко проговорил Галис и вернул ногу на место.

Окружившую нас ночную тишину изредка нарушали хлопки крыльев птиц, да писк мышей и чьё-то фырканье. В кромешной тьме животные занимались привычным делом. Они выживали. Каждый миг своего существования они кружились в бесконечном цикле жизни, стараясь найти еду и не умереть, и всегда они сражались за свою жизнь и защищались до последнего вздоха, будь то полёвка, тетерев или куница.

Мне понятны причины поведения авантюриста, пытающегося защититься в безвыходном положении. Это когда мы с сестрой были малы, только начали изучать наш лес около пещеры и ещё не были дружны как семья… Точнее, я не был дружен с ней, но это уже и неважно. Тогда Калиса погналась за мелким зверьком, и гналась долго, минут пять, не меньше. Когда несчастная животинка выдохлась, то развернулась и прыгнула в сторону сестрёнки, целясь мелкими зубами ей в нос. Прыжок закономерно окончился хрустом метких косточек в пасте сестры.

Галис сейчас так похож на ту мелкую зверюшку. Но в отличие от зверька, не желавшего встречи с драконом — авантюрист целенаправленно следил за мной, наплевав на инстинкт самосохранения. Неужели Налдас прав: разумные настолько ненавидят ксатов и драконов, что не скупятся на любые жертвы ради призрачного шанса навредить нам? Если это так, то правильно ли сохранить авантюристам жизнь?

Когда между деревьев замаячили два силуэта, я уже порядком устал караулить вечно ёрзающего авантюриста. Он всё время пытался выкроить момент, чтобы дёрнуться в сторону.

— Ну и как всё это расхлёбывать, а? — негодовал Нот, смотря на приятеля.

— Да, понимаешь, он зверь какой-то. Я даже не понял, как он меня нашёл.

— Хреново, Галис. Хреново, — гнусавым голосом протянул Нот и глянул сначала на меня, потом через плечо на ксата. Налдас стоял на расстоянии вытянутого посоха и, судя по гордой стойке, был готов в любую секунду бросится на авантюриста.

— Прошу вас, бросьте ваше оружие, — Налдас приблизился на шаг и настойчиво стукнул посохом об землю. Нот в ответ молча заиграл желваками.

— Налдас, что нам выгодно: обязать их клятвой, или убить?

— Да мы же договорились⁈

— За языком следи, ксат, — Нот потянулся к оружию.

— Я прошу вас следить за собой, — Налдас сделал ещё шаг и при желании мог одним ударом снести авантюристу голову.

— Ну так что? — я покрепче сжал посох.

— Самый простой способ — убийство. К сожалению, после этого придётся пресечь кривотолки в лагере. Во всём лагере, — голос ксата сквозил ледяным холодом, и Нот невольно поёжился. — После, когда придём в город, нам придётся свидетельствовать перед гильдией свободных торговцев о пропаже каравана и его охраны. Для этого нас поведут…

Ксат внезапно замер, крепко сжал посох и яростно вбуравился взглядом в затылок Нота. Морщины на скулах увеличились, словно наполнились водой, а костяшки кулаков побелели.

— Прошу меня простить. К сожалению, я не учёл некоторые обстоятельства. Убийство авантюристов не самый простой способ. Нам выгодней обязать их клятвой.

— Забыл про церковь? — Нот ехидно улыбнулся.

— Не только. Церковь не столь важна.

— Значит, проще и выгодней клятвой? — Налдас кивнул, а я обратился к Ноту: — Зачем Шолан приказал следить за нами?

— Тебе всё расскажи, — попытался съехидничать авантюрист, но осёкся и посмотрел на Галиса. — Ты им рассказал?

— Прости, Нот, у меня не было выбора.

— Госока! Ты хоть понимаешь, что… Да, мы следили за вами по приказу Шолана. И твой дружок прав, когда говорит о проблемах. Во всех гильдиях знают, кого мы сопровождаем. Так что ты проиграл, дракон.

Где-то рядом взмахнула крыльями птица. Звук хлопка ещё не успел закончиться, а ксат уже стоял за спиной авантюриста, прижимая кинжал к его шее. Всё произошло настолько быстро, что Нот не успел среагировать и испугаться.

— Налдас, — я устало выдохнул, продолжая разыгрывать спектакль. — Я же тебя просил не реагировать так бурно каждый раз, когда упоминают древнейших. Оставь его, оставь.

— Невозможно такое терпеть, послушайте. Сколько…

— Налдас! — от моего окрика ксат почти незаметно дёрнулся, а вот авантюристы едва не подскочили на месте. Хотя Галис говорил, что у Нота достижение с невосприимчивостью к магии разума.

— Брось его, Налдас. Иди сюда, посветить немного надо.

Ксат нехотя медленно убрал кинжал и направился ко мне, явно думая про себя, что я не понимаю происходящего. Нот цокнул языком и посмотрел на нас напыщенным высокомерным взглядом, предчувствуя победу.

— Мы ошиблись Нот, — затюканным голосом отозвался Галис.

— Что значит, ошиблись?

— Он… Он просто ксат.

— Это он тебе сказал?

— Так сказала скверна, — я ответил вместо Галиса, свободной рукой взявшись за воротник куртки. Стоящий рядом Налдас закончил читать заклинание «Огонька». В тусклом свете шрамы на моей коже блеснули тёмно-фиолетовым. Нот невольно отшатнулся.

— Его скверна не берёт, да я сам видел, — продолжал Галис.

— Что видел?

— Он вышел из той гнилой рощи, без оберегов. Сам.

— Вы все сильно ошиблись, приняв моё проклятье за что-то иное. Скажи, ты видел разумных, родившихся от скверны? — Нот коротко ответил, что видел одного такого очень давно. — Я как они. Но они проиграли битву со скверной. Я же выиграл. И подчинил её себе.

— В соответствии четвёртого пункта договора между моей расой, Всеобщей Церковью и империей Талкая я, Нишар’Нудалкас…

— И я, Лик’Тулкис, — я вовремя сориентировался. Налдас не подал вида, но тембр голоса едва уловимо колыхнулся от удовольствия.

—… объявляем вас двоих клятвоотступниками, разрушившими заключённый договор. Посчитав одного из нас древнейшим разумным, вы осквернили Первобогов и оскорбили их. В соответствии с четвёртым пунктом договора, мы оставляем за собой право немедленного наказания: смерть, или вечная клятва души. Ваш выбор?

— Что за клятва? — Нот видел Налдаса в битве и выглядел сейчас как человек, которого подвесят на рее.

— Молчание, — ответил ксат. — Всё, что сегодня произошло между нами, и что вы услышали и увидели про Лик’Тулкиса, вы вдвоём никому, никогда, никаким образом и никаким способом не передадите и не расскажите. Лишь сообщите в гильдии, что ошиблись и поплатились за свою ошибку.

— Иначе смерть?

— Совершенно верно.

— К чему такая осторожность? — Нот положил руки на пояс рядом с ножнами.

— Когда-нибудь вы слышали про разумного, способного без оберегов войти в скверное место?

— Нет… — начальник охраны перевёл на меня испуганный взгляд. — Ты можешь?

— Ваш выбор? — Налдас перехватил посох, готовясь в любой момент снести Галису голову.

Авантюрист молчал, бегающим взглядом рыская по округе и стараясь удрать от опасности. Прошла секунда, потом ещё одна. Сплюнув, Нот крепко выругался и бросил оружие на землю. Ксат первым делом убрал в сторону перевязь с мечом и кинжалом авантюриста. Убедившись в моей безопасности — Налдас достал из рюкзака небольшую статуэтку какого-то мужика. Он стоял, одной рукой упираясь на ствол дерева, а в другой сжимал короткое копьё.

Авантюристы неохотно приблизились к ксату, стараясь отсрочить неизбежное, но всё же укололи пальца шилом. Дальше всё произошло как в банке, с той лишь разницей, что клялись ксату. Да и тот сперва произнёс слова клятвы, чтобы авантюристы не смогли извернуться. Налдас с помощью клятвы не только навсегда заткнул авантюристов, но ещё и меня подстраховал. Теперь эти двое обязаны не вредить мне, никому в этом не помогать и при обнаружении угрозы моей жизни — если не ликвидировать её, то помешать всеми доступными способами. Нот и Галис сильно возмутились такому повороту событий, даже обозвали Налдаса явно нецензурными словами. Но согласились: выбор у них был довольно прозаичным.

— Ей, Нот, — я позвал авантюриста, когда эти двое с недовольными лицами надевать обратно оружие, а ксат посматривал на них довольным взглядом.

— Чего тебе?

— Посмотри сначала на это, — я поднял с земли и развернул один из рулетов кожи скверного кабана.

— Ты добыл двух кракчатов? В одиночку? — в отличие от изумлённого Нота, Галис лишь огорчённо закивал головой.

— Если под кракчатом ты подразумеваешь скверного кабана, то да. Двух. А теперь посмотри на это.

Тусклый свет от «Огонька» Налдаса осветил внутреннюю поверхность моего плаща, сделанного из этих самых кракчатов. Нот посмотрел на меня как на нечто, что в принципе не может существовать, грустно вздохнул, и пошёл в лагерь. Вслед за ним поплёлся Галис.

— Прошу вас, до утра осталось не так много, но мы ещё успеем поспать, — Налдас жестом пригласил меня идти к лагерю.

— Думаешь, после сегодняшнего у нас есть право на сон?

— Более чем. Не волнуйтесь, контракт гильдии свободных торговцев всё ещё в силе.

В лагере, судя по лёгкому храпу — нашего отсутствия не заметили. Лишь дозорный удивился нашему появлению одной группой, но заметил свёртки кожи на моём плече и ехидно усмехнулся.

Оставалось дело за малым: наконец-то доехать до Кратира, а в дорогое заниматься кожаным ремнём и пытаться открыть «Щит маны».

Глава 2

— Долго ещё ждать? — спросил я у Нота, только что вернувшегося от городских ворот.

С момента клятвы прошло три дня, за это время Нот с Галисом немного изменились. По началу они сильно недолюбливали нас, но с каждым днём это чувство притуплялось. А вчера начальник охраны даже пошутил в нашем присутствии о своём солдатском прошлом.

— Возможно, до завтра, — нутон со сплющенным носом подозвал к нашей повозке других авантюристов. — Неделю назад обвалилась местная тюрьма. Нас не впустят, пока не подготовят новое место.

— Что значит «нас»? — возмутился один из авантюристов. — Дали бы охрану и сторожили бы остроухих за городом. Мы-то тут причём?

— Да наши они пленники сейчас, наши. Вот нам их и охранять, — Галис с досады хлопнул себя по бёдрам.

— На охрану от города рассчитывать не надо. Нет её, — Нот показал на остроухих пленников у обочины дороги. — В гильдии сформировали три отряда, стражники сформировали шесть. Все они в ближайших лесах ловят приятелей наших дорогих гостей.

— Скверна их задери! — невпопад выругались авантюристы. И сразу же уставились на двух ксатов, один из которых сидел за поводьями, а другой стоял рядом с повозкой и держал на плечах кожу кракчата.

— Мы часть каравана, — Налдас говорил спокойным ровным голосом. — Пока все телеги не въедут за ворота, мы не имеем права вас покинуть. Но вопрос не в нас, он в раненых.

— Их скоро заберут, — Нот удовлетворённо кивнул, и посмотрел на меня. — Нам всё равно город не светит. Подмени наших у эльфов, пожалуйста. Заодно запиши последнюю волю Мялиса. Он крайний остался.

В нашей телеге лежали два авантюриста, получившие ранения при стычке с эльфами. К сожалению, вчера вечером они слегли с жаром и находясь в полуобмороке отчаянно цеплялись за жизнь.

Я передал свёртки кожи Налдасу. Тот с прищуром посмотрел на авантюристов. Поняв, что мне ничего не угрожает, ксат попросил быть осторожным и протянул мне небольшую сумку с перьями, чернилами и исписанными листами бумаги со словами, которые эльфы уже никогда не произнесут вслух.

За последние два часа, как мы прибыли к воротам — плечи у меня знатно затекли. И всё дело в рулетах из кожи: держать их на виду попросил Налдас. Вроде бы это покажет, что мы немного почистили скверное место, и проблем с въездом в город у нас не будет.

Пленные эльфы смотрели на происходящее отрешённым взглядом. Приняв уготованное судьбой, они мечтали о скором завершении. Или избавлении. Лишь от вида небольшой сумки с письмами в их глазах вспыхивал огонь жизни, а сами они приободрялись и распрямляли спины.

— Мялис Шалский, — позвал я графа, в стороне от эльфов расстелив на земле плащ и разложив письменные принадлежности.

Из центра толпы встал остроухий. В его расправленных плечах и пронзительном взгляде просматривалась благородная стать, но его заросшие волосы раньше смотрелись куда лучше, чем нынешние коротко остриженные. Тогда Мялис казался несгибаемым воином, а сейчас больше походил на побитого жизнью старика с покрытым морщинами лбом и глубокими трещинами в уголках глаз и рта.

— Когда всё закончится? — на вопрос графа отреагировали остальные эльфы, посмотрев на меня с надеждой.

— Вряд ли сегодня, — остроухий хотел что-то сказать, но я продолжил. — Могу сказать, что мы все тут застряли. Ночь проведём на свежем воздухе, а завтра видно будет.

— Это же Кратир? — я кивнул. — Дрянной городишко, ксат. Но и в нём есть положительные стороны. Изволишь милость?

— Что ты хочешь?

— Милость.

— Ты что-то хочешь, да? — эльф кивнул. — Тогда почему ты спрашиваешь об этом меня, ксата? Где твоя ненависть?

— Именно поэтому и спрашиваю, ксат. Прошу, — граф склонил голову так, что коснулся подбородком груди.

— Что ты просишь?

— На наших землях уже как недели три начался сбор томвитии. Купцы изворотливы. Несмотря на трудную границу, за звонкую монету они привезут что угодно. Кратир не так далёк от нашего королевства, ягоды уже должны быть здесь.

— Ты хочешь, чтобы я купил тебе ягод?

— Не ты, нет, но кто-нибудь. Прошу для всех нас. Там, — эльф кивнул в сторону города, — нам положена лишь вода и хлеба кусок.

— Не знаю, как это получится, но я попробую.

— Я благодарю бо…

— Услуга за услугу, эльф. Пойдём, хватит стоять у всех на виду.

Я усадил эльфа на один из краёв расстеленного плаща, а сам устроился с противоположного. И ненадолго повернулся, высматривая Налдаса. Тот всё время пристально следил за мной и стоило жестом попросить его подойти — как через секунду он соскочил с повозки. Целую минуту я объяснял ксату, что именно мне нужно и зачем, даже эльф вставил свои пять копеек. Вскоре Налдас, вместе со стопкой моих золотых монет, вернулся к повозкам и позвал с собой Галиса. Тот попытался сопротивляться, то против Налдаса у него не было и шанса.

В это же время из города вышла группа разумных, из дюжины нутонов в разномастных доспехах и двух ратонов в изношенном тряпье и с ошейниками. Эльфы тянули ручную телегу, куда авантюристы аккуратно переместили раненых. Судя по крепким рукопожатиям — пришедшие с города также были авантюристами, пришедшими на помощь товарищам. Четверо из них остались сторожить пленников, но не за спасибо, а за сверкнувшие в их ладонях золотые кругляши.

— Остаётся лишь ждать, — я посмотрел на уставшее, но гордое лицо Мялиса. Тот ещё раз низко кивнул в знак благодарности.

— Что ты хотел от меня, ксат. У меня не осталось ничего, кроме моей чести. И её я тебе не отдам.

— Что? Какая че… Меня интересуют только девушки. И только с крепкими широкими бёдрами. Усёк?

— Приношу искренние извинения, необдуманными словами я оскорбил тебя. Но что я могу тебе дать взамен, эти лохмотья? — граф оттянул в сторону край одежды.

— В любом мире… — я осёкся, понимая, что сболтнул лишнего. — И среди богов, и среди живых, некоторые вещи ценятся дороже золота. Я говорю о знаниях, об информации.

— Ты хочешь, чтобы я тебе что-то рассказал?

— Да, но этот разговор останется между нами.

— Там мне не оставят выбора, — эльф вновь кивнул в сторону города, намекая на тюрьму и пыточную. И плевать, что он граф и бывший военный: он ступил на пропитанную кровью дорогу разбоя, конец у которой известен в самом начале пути.

— Тогда расскажешь мне то, что знают все, но не знаю я.

— Как скажешь, — эльф ещё раз низко кивнул и задержал взгляд на небольшой сумке.

Ориентируясь на почерк, стопку готовых писем можно разделить на две неравных части. В меньшей части почерк быстрый и размашистый, будто писарь торопился в кабак за порцией бесплатного пойла. В большей части писем почерк аккуратный, со старательно выведенной каждой завитушкой. А так как письмо на языке нутонов и ратонов мне всё ещё давалось плохо, то каждое слово я сначала рисовал в воображении, и только потом переносил на бумагу.

Поначалу было крайне тяжело пользоваться гусиным пером, но ещё на корабле я приноровился и теперь не оставлял даже мелких клякс. Сейчас же с каждым написанным письмом мои навыки росли, а словарный запас пополнялся новыми словами. Да и отношение улучшились с эльфами и авантюристами. Первым было приятно, что их письмами так кропотливо занимаются, а со вторых снялся груз ненужных обязанностей.

— Я могу начинать? — спросил эльф, когда я вытащил чернила и бумагу. Я в ответ кивнул. — Достопочтенный Раний Шалский. Присылаю вам свой низкий поклон с искренними пожеланиями в успехах ваших дел. С гордостью спешу засвидетельствовать своё почтение…

— Ты серьёзно?

— Прошу прощения, что? — эльф от неожиданности аж качнулся.

— Раний, это твой брат, да?

— Сын. У меня было два ребёнка, сын и дочь. Теперь только сын.

— Соболезную твоей утрате, но, тебе не кажется, что ты немного не то говоришь в письме?

— О чём ты, ксат? — в глубине глаз эльфа вспыхнул огонёк злобы.

— Ты вряд ли увидишься с сыном, — я кивнул в сторону города. — Неправильно говорить с ним как с городским казначеем. Не так ли?

Эльф ничего не ответил. Опустив голову, он молча играл желваками, успокаивая кипящий гнев, взгляд его замер, а пальцы на руках подрагивали. Секунды спустя Мялис закрыл глаза и глубоко вздохнул. Протяжно выдохнул. И посмотрел на меня взглядом не благородного мужа и статного воина, но забитого жизнью старика.

— Ты прав, ксат. Ты прав.

'Раний Шалский. Мой дорогой сын.

В эти часы все мои мысли о тебе, о твоей супруге, о вашем малыше. Каждый день я вспоминаю то письмо, в котором ты осчастливил старое, измученное сердце. Данот Шалский — это великий подарок богов нашей семье, и я молюсь каждый день, чтобы Гланахтон подарил ему прекрасную судьбу.

Молю, чтобы наша семья процветала под твоим управлением, чтобы сады полнились спелыми фруктами, поля давали урожай, а реки не пересыхали в твоих владениях. Правь твёрдой рукой, держи народ свой в контроле, но стань им добрым братом и справедливым отцом. Война кончилась, тебя отослали домой. Теперь в твоей власти привести наши земли к процветанию. Как и нашу семью.

Я каждый час возвращаюсь в прошлое. Где ты ещё совсем мал и лишь недавно получил свой первый нож. Даже маленьким ребёнком ты тянулся к знаниям, старался познать природу бытия, слова богов. Но за далёким горизонтом не забывал и то, что близь тебя. Я помню, как ты сбежал из замка, чтобы нарвать полевых цветов. Мы тебя потеряли, искали полдня, а ты всё это время прятался за вазой и ждал, когда Нала пройдёт рядом, чтобы обрадовать её.

Ах, ты бы знал, сын мой, как была прекрасна твоя мать, когда нас познакомили. На её безмятежном лице сияла улыбка, сковавшая мою душу цепями любви. И с каждым годом они обвивали всё сильнее, сильнее. Молю тебя, сын мой, почти память твоей матери и сестры, и от моего имени помолись, и в церковь принеси дары. Попроси, чтобы боги милостью своей обогрели Налу и Кани, и пусть они ждут меня. Но ты к нам не торопись, тебе ещё рано.

И, прошу тебя, приглядывай за Шадотом. В столь юном возрасте остаться сиротой, без матери и отца, без бабушки. И, вскоре, без деда. Лишь ты у него остался, лишь ты напоминаешь ему о Кани, ведь ты с сестрой так похожи на вашу мать. Прошу, проследи, чтобы его помолвка состоялась. Знаю, как ты относишься к магам, но, сын мой, прошу, окажи мне последнюю милость. Юная чародейка — лучшая пассия, которую можно предложить. Пусть помолвка свершится. Пригласи их в замок и пусть процветает наша семья. Ведь Шадота, ты знаешь, боги благословили великим проведением. Благословлять хлеб своим прикосновением — это есть великая благодать и проведение богов. Подкрепи его силу магическими способностями его супруги, укрепи нашу семью, и пусть она цветёт в веках, как налитые соком яблоневые сады.

О, наши прекрасные сады. Они снятся мне, их запах, их цветы. Весна в них каждый год приносит жизнь, а осенью наш праздник, и пироги, вино, и песни люда, их игры, смех, веселье. Лучшее время наших земель — осень. И не спрашивай меня, прошу, почему я отказался от весны.

Молю Гланахтона уследить за тобой и отвести от нашей семьи эту страшную напасть.

Ты бы знал, что тот день запечатлён в моей памяти — ты бы не поверил своему старику. Великую напасть послал противник. Чёрная как смоль, гудя вулканом, она разворотила нашу армию, превратив солдат в тварей кровожадных. Будто нечестивое место разверзлось под нашими стопами и души слабых не выдержали, извратившись. И тела их уподобились их душам. Молю, сын мой, убереги себя и нашу семью от нечестивой напасти.

Да, сын мой, я проиграл, но только я. Твоя судьба — судьба победителя.

Я молю всех богов, чтобы не заканчивалась под твоими ногами тропа, усыпанная лепестками цветущих яблонь.

Искренне прижимаю к груди, вспоминая каждый день, проведённый вместе.

Твой любящий отец. Граф Мялис Шалский.'

— Ну как, ксат, ну как? — взмолился эльф, когда я вывел последние слова.

— Держи, — я передал графу бумагу.

Мялис влажными от подступающих слёз глазами прочитал письмо. Потом ещё, ещё. На четвёртый раз он отстранился, быстро заморгал и отвернулся, протягивая бумагу обратно. Оставалось немного — но пришлось ждать, пока остроухий придёт в норму.

— Прошу, — ратон в самом низу листа размашистыми движениями поставил подпись.

Я пробежал по тексту взглядом, выискивая ошибки. Не найдя таковых, я уже было хотел убрать письмо в сумку, но меня остановила подпись графа. В ней странным образом угадывались слова о том, что луна блестит не там, где надо. Лог… Из двух свободных очков навыков одно закинулось в «Новеллу знаний», увеличив количество фрагментов на пять. Один из них заняла фотография письма со странной подписью.

— Ксат? — со страхом в голосе спросил граф, потому что я как истукан не моргая пялился на текст.

— Я задумался. Как же изменчива жизнь, закинувшая всех вас так далеко от дома.

— Да, ты прав, — голос эльфа прозвучал тихой молитвой. Его взгляд неотрывно следил за моими руками, когда я вывел на обратной стороне бумаги адрес доставки письма, и спрятал его в сумку к остальным.

Все двадцать четыре письма требовали отправки в дома, где их ждали. Двадцать четыре судьбы покоились на листках бумаги. Записанные строчками текста и спайками букв, двадцать четыре жизни проживут намного дольше своих тел и обнимут сердца своих семей.

— Я… Моей благодарности нет предела, ксат, — со всей искренностью произнёс Мялис. И хмыкнул, посмотрев через моё плечо в сторону замка. — Я раньше говорил, что лучше смерть, чем ваше племя благодарить. Сдаётся мне, я сильно заблуждался.

К нам направлялся Налдас в компании одноухого авантюриста. В каждой из рук они несли по плетённой корзине. И я очень удивился, когда ксат откинул прикрывавшие корзины тряпки.

— Даже наёмник нуждается в выпивке, — взвизгнул авантюрист, по-доброму посмотрев на эльфа. — Самая спелая томвития. И вино из неё же. Вот кружки.

— Я искренне бла…

— Ой, да заткнись ты уже, — Галис перебил графа. — Мы с Нотом не раз отгребали от твоего отряда в тех проклятых лесах. Ты тот враг, которого нужно обходить стороной. Мне жаль видеть тебя как пленника, но раз боги так распорядились, то мы можем лишь скрасить их гнев… И чего только ваша раса нашла в этой ягоде? Вон, лучше бы хруаст выращивали.

— Слишком приторный вкус у хруаста, — эльф покачал головой.

— А томвития, — Галис взял ягоду, отправил в рот и тут же скривился, едва не сплюнув, — кислая как целый лимон.

— После кислого вкуса идёт приятная нежность, как и в жизни плоды успеха пожинаются после тяжкого труда.

— Жизнь и так не сахар, ратон.

Авантюрист и граф молча смотрели друг на друга как на совершенно разных существ.

— Прошу меня простить, но мне необходимо вернуться к повозке. Скажите, вы закончили? — спросил у меня Налдас, разрушая неловоке молчание. Я в ответ кивнул и легонько хлопнул по сумке. — Прекрасно. Тогда я покину вас, если вам не требуется моя помощь.

— И я пойду, — Галис махнул рукой. — Там Нот, кажется, опять полез на стражников. Как бы нам не заночевать в одной клетке, эльф.

— Почту за честь составить вам компанию, — Мялис услужливо кивнул. В ответ авантюрист засмеялся и пожелал эльфу приятного вечера в компании ягод и вина.

— Я должен тебе услугу, кса… Скажи, как я могу к тебе обращаться?

— Имя? — я едва не раскрыл рот от удивления. За всё время, пока мы с Налдасом путешествовали, меня впервые спрашивали о моём имени не для документов.

— Конечно. Мне не найти прощения, если продолжу называть ксатом разумного, кто настолько вошёл в моё положение.

— Лик’Тулкис.

— Лигх… Ликрв… Ли…

— Ликус. Наш язык для остальных разумных сложен.

— Благодарю тебя, Ликус. Я должен тебе услугу. Но, позволишь ли сначала передать ягоды и вино моим воинам? — сидевшие недалеко от нас равнинные эльфы смотрели на корзины широко раскрытыми от удивления глазами и часто моргали.

Я разрешил, изначально планируя поступить именно так. Граф поклонился в благодарность и позвал четырёх эльфов, чтобы те помогли отнести корзины. Я лишь успел запустить в одну из них руку и взять ягоду на пробу, предварительно спросив разрешения у Мялиса, чем нешуточно того удивил. Да, это всё куплено на мои деньги, но это подарок графу и принадлежат они ему. Остроухий принял мои доводы и разрешил взять.

Вытянутая красная ягода, длиною в две фаланги, по форме напоминала виноград, или даже барбарис, но с боковой вмятиной на всю длину, как у персика. С твёрдой оболочкой и мясистая, она пружинила в руках. Раньше мне казалось, что различие между прошлым миром и новым лишь в магии да скверне, но вот теперь нашлись неизвестные ягоды; и система вроде бы такая же, но не такая; да и про семь разных рас высших разумных тоже не следовало забывать. Одним словом: странный какой-то мир.

Я закинул ягоду в рот, и едва не откусил себе щёки. Будто кислейшую грушу смешали с лимоном и имбирём. Спустя секунду кислота сошла на нет и раскрылось мягкое послевкусие, подобно топлёным сливкам, нежное, с лёгкими нотками ванили и едва уловимым грушевым шлейфом.

Необычное, но приятное лакомство, где после сурового испытания идёт сладкое наслаждение. Теперь понятно, почему разбившись на четыре группы и сев вокруг корзин, эльфы с таким нескрываемым удовольствием смаковали каждую ягоду. Казалось, им больше нравилась кислая часть, чем сладкое послевкусие. Пуская кружки из рук в руки, эльфы смеялись и шутили как малые дети, будто сидели не на холодной земле рядом с враждебным городом, а на королевском пиру.

Вскоре у эльфов закончились ягоды и вино, и граф направился ко мне.

— Прошу тебя, Ликус, — Мялис протянул мне наполненную вином кружку, и высыпав на плащ жменю ягод, — прими наши искренние благодарности.

— Мне кажется, или на моём месте каждый бы так поступил?

— Нет, не каждый. Поверь, — граф сел напротив. — Смотри, как надо делать

Эльф положил в рот ягоду, отпил чуть вина и медленно заработал челюстями. Я повторил следом и приятно удивился вкусу. Приторно-сладкое вино с привкусом арбуза смешалось с соком ягоды, обратившись в приятно покалывающий вкус, будто свежую сметану смешали с крупинками перца чили и добавили кусочков сладкой груши.

Мялису понравилась моя реакция. Он рассказал, что томвитию надо сперва чуть подвялить в специях, и тогда я ничего другого в жизни не захочу есть. Я поблагодарил Мялиса за сведенья и в воображении открыл блокнот со списком того, чем всенепременнейше угощу маму с сестрёнкой.

— Что ты хотел узнать от меня? — остроухий был готов к долгому разговору.

— В письме ты упомянул что-то чёрное, из-за которого разумные преобразились. Что это?

— Это слухи, дошедшие до моего отряда. Что-то жуткое использовали имперцы на Чалой равнине. Говорят, что в армию полетел чёрный как смоль огромный шар. Он взорвался, окутал землю туманом, и воины в тот же миг превратились в нежить. Спаслись лишь те, кто был в дозорах и видел всё издалека.

— Из-за этой штуки вы проиграли, да?

— Как не проиграть, когда самые отборные полки грызут друг друга как кровожадные монстры? Большая часть наших лучших воинов погибла, вместе с королём.

— Зимой?

— Да. В конце зимы, в начале первых тёплых дней, когда снег ещё лежал на земле. Нам тогда приказали уйти с Датальска и двигаться на земли империи. А когда мы пришли — выяснилось, что мы лишь горстка овец на закланье, — Мялис тяжело вздохнул в ответ на мой вопросительный взгляд. — Позорный мир, Ликус. Позорный мир. Королевство проиграло. Империи оказалось мало нашей жемчужины и для всех наёмников королевства объявили плохую войну. Это означает, что должен быть убит любой наёмник, сражавшийся на стороне королевства.

— Поэтому вы прятались в лесах империи, да? Там, у себя на родине, вас первый встречный сдаст? — остроухий кивнул. — Но если ты знал, что судьба наёмника может закончиться вот так, то зачем вообще пошёл? Ради денег?

— Нет, не ради них. Моя жена, дочь и зять погибли в первый год войны. Имперцы зашли на земли королевства слишком далеко и подожгли лес. Испугавшиеся пламени звери бросились бежать. К сожалению, на их пути ехала карета.

— Месть?

— Да. Она. В то время я был главой семьи и не мог просто так отправиться на войну. Сын был слишком юн для битв, да и не отправил бы я его — но он был готов стать новым лордом. Я передал ему все права, взял свой доспех с мечом и отправился на войну. К сожалению, армия погрязла в кумовстве, и старого вояку на расстояние стрелы не подпустили к главному шатру. Пришлось свои навыки и опыт преподнести королю… в изощрённой форме. Я создал наёмничий отряд, собрал бойцов и пришёл наниматься. Но и там к королю мне закрыли дорогу. Подписали контракт, выплатили жалование на полгода вперёд и отправили воевать там, где прикажут. Все эти семь лет. Из первого набора никого не осталось в живых. Этих я набрал за месяц до проигрыша. Теперь жалею.

Вновь повисла тишина, но у меня оставалось уйма вопросов.

— Ты говорил про что-то чёрное, что не может быть чёрным. И про луну что-то говорил. Что это означает?

— Это присказка моей семьи. Не считай её чем-то значимым.

— Интересная присказка. Значение первой части я прекрасно понимаю, но вот вторая часть слишком… туманна.

— Металл всегда отражает солнце, но дерево не может так. С луной так же. Но иногда свет луны отражается и деревом. Редкая двоякость природы, Ликус. В отчаянный момент самая безумная идея подчас оказывается самой гениальной.

— Насчёт двоякости. Расскажи о Всеобщей…

— Боюсь, я тебе уже ничего не расскажу, Ликус.

Эльф грустно посмотрел через моё плечо. К нам приближался Налдас, Нот, дюжина стражников и несколько работников то ли гильдии, то ли ратуши.

— Прощай, Ликус. Желаю тебе удачи, чтобы ты ни делал.

— Прощай, граф Мялис Шалский.

Эльф улыбнулся. Вдруг его взгляд преисполнился гордости, былая стать вернулась, и он уверенно зашагал навстречу авантюристам. Представившись и полностью назвав себя, он позвал своих воинов. Две минуты разговора, и стража повела эльфов в город. Каждый из них посчитал своим долгом кивнуть мне в знак благодарности.

Когда эльфы скрылись за воротами, Нот собрал в круг всех из нашего каравана и спросил: кто из собравшихся мечтает о тёплой постели, сытной еде и мягкой женщине на этот вечер? Каждый из авантюристов нетерпеливо протянул, что для всего этого не обязательно ждать вечера.

— Смею надеяться, ваш разговор с графом прошёл успешно? — спросил Налдас, как и меня, в данный момент не заинтересованный в плотских утехах.

— Основное я так и не узнал.

— Сожалею. Но не стоит отчаиваться, у вас ещё будет время узнать всё, что вы посчитаете нужным.

— Более чем уверен в этом. Говорили, что за эльфами придут завтра. Что изменилось?

— Выяснилось, кто есть граф Мялись Шалский.

— И кто же он такой?

— Он? Граф Мялис Шалский, — ксат посмотрел на меня самым честным взглядом, и едва заметно улыбнулся. — В ратуше выяснили, что он не обычный разбойник, а действительно возглавлял отряд наёмников. Он вам рассказал о позорном мире?

— Да. Когда поедем дальше?

— Через день, — вместо ксата ответил Нот. — Сейчас все идут в гильдию торговцев, мы вновь соберём караван. Потом у всех свои дела и завтра в обед на делёжку награды. Скажу так, нам всем хватит денег на месяц вперёд!

Все авантюристы радостно загалдели, предвкушая сытую жизнь. На мой вопрос, где взять деньги на отправку писем, Нот предложил мне оплатить из своих, а завтра их вернут, вычтя из общей награды. Но у нас двоих были только расписки, а оставшихся монет не хватит на оплату двух дюжин писем. Мы с Налдасом решили отправиться в гильдию авантюристов сразу, как пересоберём караван, ибо в банк мы сегодня могли и не успеть.

В городе я вновь почувствовал на себе ненавистные взоры: каждый разумный почитал своим долгом смерить нас презрительным взглядом, и даже плюнуть под колёса телеги.

«Не смей приближаться к миссии, отродье. Сделай это, и я разорву тебя.»

Пробившийся сквозь канал мыслеречи голос дракона исчез так же внезапно, как и появился.

— В городе есть миссия ксатов? — спросил я у Налдаса.

— Совершенно верно. Не переживайте, мы обойдём её стороной.

Вот спасибо, а то я прям мечтал зайти туда, где меня всенепременнейше убьют. Одно плохо: теперь драконы знают обо мне. Изулиса выбрала окольные пути до Настрайска специально, чтобы сородичи не прознали обо мне. Теперь придётся глядеть в оба: «Чувство магии» ещё не развито и почувствовать магический след дракона я не могу.

В гильдии торговцев всё прошло как обычно. Начальник каравана объявил, что караван достиг конечной точки и подлежит роспуску, и тут же сообщил о создании нового каравана до Магнара. Новое объявление о наборе торговцев с повозками, пассажиров и охраны прицепили к другим таким же на доску. Мало ли, вдруг до завтра найдутся желающие присоединиться.

В отличие от гильдии торговцев, в гильдии авантюристов нам пришлось задержаться из-за двух свёртков кожи кракчата. Гильдия хотела купить кожу, а хитиновые лапки их не интересовали. Всё же их получилось продать, каждую из десяти лапок за восемнадцать золотых, но из гильдии я вышел с потрёпанными нервами.

Из ратуши я вышел больше мёртвым, чем живым: каждое из двадцати четырёх писем пришлось отправлять по отдельности. Из-за злорадно улыбающегося клерка мне ровно двадцать четыре раза пришлось платить за отправку, подниматься на второй этаж и заверять письмо, ибо оно шло во всё ещё враждебную страну, а после — спускаться и передавать письмо на отправку. Всё это время Налдас покорно следовал за мной с безмятежным выражением на лице, но с тяжёлой поступью. Зато я после десятого круга уже был готов убить клерка и обмазать стены его кровью, крича от ненависти и призывая демонов полакомиться его тщедушной душонкой.

Зато с гостиницей не возникло проблем. По моему настоянию мы отправились в дорогую: после всего случившегося хотелось получить качественный сервис. Вкуснейший ужин, сладкое вино и мягкая постель — всё это именно то, что требовалось уставшему телу.

Ночью я спал как младенец, утром сил на свершение подвигов было хоть отбавляй. Но стоило выйти на улицу, как на сердце поселилось скверное предчувствие. Настораживала суетливость городского люда. Руки у многих дрожали в предвкушении чего-то приятного, а глаза судорожно бегали. Лавочники с широкой улыбкой всматривались в лица покупателей, и те с удовольствием отвечали тем же.

Двери в мой личный храм уныния приоткрылись, когда я зашёл в лавку к магу и попросил обучить самому простому заклинанию. Сумма в две тысячи золотых казалась чересчур завышенной. Из лавки я вышел, прокручивая в голове цифру в тысячу семьсот двадцать девять золотых и восемь серебряных за самое дешёвое заклинание. И вот откуда такая точность у этой гадкой, мерзкой тётки, заломившей подобную цену⁈ Чтоб ей икалось до второго татаро-монгольского нашествия!

Затем в храме уныния зазвучали колокола, когда мы подошли к местной книжарне, закрытой на переучёт. Окончательную панихиду по моему хорошему настроению отыграла работница гильдии авантюристов и вольных наёмников: их оценщик слёг с жаром. Почему-то девушка чуть не упала со стула, когда я выругался вслух. Шуганная она, какая-то. Наверно, в детстве много били.

— Да говорил я тебе, что эти двое своего не упустят, — Галис ухмыльнулся, посмотрев на авантюриста со сплющенным носом.

— Могли бы сделать исключение, — Нот прикрыл левый глаз, представив, как мы с Налдасом утром собрали вещи и спешно покинули город.

— Боюсь, подобное не в моих интересах, — Налдас встал в гордую позу, правую руку положив на пояс, а левую чуть вытянул и упёрся на посох.

— Ну а ты, — Нот махнул в мою сторону, — не окажешь доброту собравшимся?

— Если головорезы с большой дороги ждут, что ксат станет добрым, то они быстрее в подворотнях найдут девственницу среди шлюх. Сорок семь золотых за отправку писем.

— Вот же, — все собравшиеся присвистнули. Нот окинул всех собравшихся из нашего каравана и помахал рукой одному из работников гильдии.

— Остроухие, оказалось, не последние из списков.

— Благородные? — поинтересовался один из авантюристов.

— Практически. Каждый был или сквайром, или оруженосцем у благородных.

— Так половина Бронзовых Перстней и была благородными.

— А остальная им прислуживала. Все благородные сдохли в первые месяцы…

— Червям пригодятся, — прикрикнул другой авантюрист и все собравшиеся заржали.

— Давно пригодились. В последние месяцы граф таскал по лесам обученных военному делу разумных, хоть и не таких способных, как их бывшие хозяева.

— Плевать, что там по деньгам-то?

— Да подожди ты. Вот как раз подходим, — отмахнулся Галис и посмотрел в сторону регистрационной стойки, на человека в дорогой одежде. Без украшений, но из качественных материалов и подогнанной по фигуре, и с вышитой на груди эмблемой Кратира: три квадрата на сине-чёрном фоне. Человек заметил взгляд Галиса, кивнул в ответ и что-то сказал работнику гильдии.

— В скверну вас, давай к главному, — Нот сплюнул.

К нам подошёл подозванный ранее работник, принеся на подносе статуэтку на пьедестале и расписку на сорок семь золотых за отправку писем.

— Все согласны, что пятую часть разделим между погибшими, включая возницу?

— Как обычно, ну. Согласны, — все авантюристы и караванщики без промедления согласились, и напряжённо уставились на Нота.

— Двадцатую часть делим между возницами, все согласны? — все собравшиеся вновь закивали, а возницы облегчённо выдохнули. Ксат шепнул мне, что в лучшем случае караванщикам достаётся два процента.

— Отлично, тогда вот этот господин нам всё скажет, — Нот показал на только что подошедшего человека с эмблемой города на груди.

— Добрый день. Представляться нет никакого смысла, да и вас всех интересует вовсе не моё имя. Четырнадцать из захваченных остроухих — оруженосцы. За каждого мы выплатим по двадцать семь золотых и четыре серебряных имперских монеты. Другие восемь оказались мелкими эсквайрами. За каждого из них мы выплатим пятьдесят три золотых и одну имперскую серебряную.

Ещё бы чуть-чуть и авантюристы взорвались бы от радости, вот только Нот вовремя хлопнул ладонью по столу.

— Один из захваченных вами — это Ханол Ускаский. Молодой барон из западных провинций королевства. Наследник, и единственный оставшийся из детей, — человек в дорогих одеждах замолчал, пробежавшись взглядом по каждому из авантюристов. — За него мы выплатим сто семнадцать золотых и пять имперских серебряных монет.

— Граф? — произнёс кто-то практически шёпотом от возбуждения.

— Ровно четыре сотни золотом.

Все собравшиеся притихли, похвастались за головы, а кто-то даже прикрыл рот ладонью, но каждый из них задумчиво уставился в пустоту, не веря в привалившее счастье.

— Великий Гланахтон, да благослови наши деяния, — взмолился один из авантюристов и поднял руки к небу.

— Да будет так! — все подхватили и вопросительно уставились на представителя городской администрации.

— Как раткины сидите, губы дрожат и все мысли о золоте, — Нот усмехнулся и потёр сплющенный нос.

— Да заканчивай их теребить, Нот. Говори, кто сколько получит.

— Как начальник каравана, беру на себя отправку помощи семьям погибших. Для этого возьму из общей суммы десять золотых. Все согласны? — против никто не был. — С учётом помощи, и всего остального, караванщики получат семнадцать золотых и шестнадцать серебряных. Каждый из нас получит по шестьдесят семь золотых и пятнадцать серебряных.

После этого я минуту растирал уши. Каждый из авантюристов посчитал своим долгом прокричать имя своего бога, поблагодарив его за столь щедрый подарок. Но они все притихли и успокоились, когда подошла череда томительного бюрократизма.

Каждый из присутствующих подходил к статуэтке и говорил, как именно он хочет получить деньги. Практически все говорили, что половину распиской, половину на руки. Лишь мы с Налдасом выбрали только расписки. Всё равно после гильдии я собирался в банк, положить всё на счёт. Сумма в триста сорок золотых с небольшим грела душу, но до обучения самой дешёвой магии ещё далеко. Но я доберусь до этого. Надо только приехать в академию, а там на месте сориентируемся. Налдас ещё не сказал, что будет охранять меня до окончания обучения, но по его поведению это и так понятно.

— Слушай, Нот, — заговорил один из авантюристов, когда вся бюрократия завершилась, — а чего такая спешка? И чего такая щедрость?

— Дело спрашивает, — вторил другой. — Я год назад поймал как-то двух разбойников, так месяц обещанных денег ждал.

— Да чего там говорить, — развёл руками Галис, чуть не выбив поднос из рук у проходившей рядом девушки. Та грозно на него посмотрела, а Галис тут же наигранно-галантно извинился. Девушка хихикнула, но испуганно пискнула и поспешила дальше, заметив нас с Налдасом. — Вот вы когда рядом, так вообще не клюёт, — одноухий покачал головой.

— Позволю предложить вам забросить уд в ближайшем борделе, — на подколку Налдаса авантюрист хмыкнул, пообещав поступить именно так первым делом.

— Городу нужны победы, — коротко резюмировал Нот. — Мы завтра двинем к Магнару по северо-западной дороге. Там как везде. По юго-западной дороге за последний месяц сожгли две деревни. Полностью. Выживших нет. Около деревни одной нашли свежую могилу с остроухим трупом. Дезертиры. Городу нужны победы, и одну из них мы предоставили.

— Но ведь Бронзовые Перстни сплошь благородные, они такое не делают. Это кто-то другой, — заметил возница.

— А разница? Городским нужна кровь. И если это не кровь разбойника, то своё они возьмут в спальне лорда. Сегодня не ходите на главную площадь, крепче спать будете.

— Всех?

— Только оруженосцев, насчёт мелких благородных не знаю. Барона точно продадут, он птица жирная. А графа, скорее всего, подарят императору. Слухи говорят, что в последнее время он недоволен местным лордом.

— Да противно, что мы так хорошо услужили благородным. Знал бы, так ещё в лесу их всех прирезал, — Галис сплюнул. Его примером воспользовались другие авантюристы, с отвращением смотря на бумажные листы и задумчиво перебирая золотые монеты.

— На этом собрание закончено. Завтра в пятый удар колокола караван собирается, на седьмой откроются ворота. И мы выедем из города. Все свободны.

Авантюристы выходили из здания в смешанных чувствах, но безоблачное небо и яркое полуденное солнце приободрило их. В ход пошли шутки и подколы, и спустя минуту компания уже вовсю рассуждала о том, существует ли зелье, чтобы ноги сами шли вперёд, пока ты стоя спишь опосля бурной ночи в борделе.

Перекинувшись парой незначительных фраз — мы попрощались со всеми и направились в банк. От вида надписи на языке высших эльфов, выложенной узорным кирпичом на фасаде здания, я в который раз задался вопросом: почему только эти разумные создали банковскую систему, распространив её на два материка? К сожалению, и на этот вопрос Налдас ответить не мог.

Посещение банка значилось последним в списке дел, и я не знал, чем заняться. Но в голове стрельнула мысль, что я слишком зациклился на магии и окончательно забыл про умения. Мы направились на рынок, где у первого встречного торгаша я спросил о здешних мастерах магических предметов. Ответ я услышал только расставшись с серебряной монетой.

У кузнеца меня поджидало разочарование. За самое дешёвое магическое оружие пришлось бы отдать не только все мои сбережения, но и занять у Налдаса. Такая же история повторилась и у бронников, у кожевенника, у мастерового по металлу.

В гостиницу я вернулся в расстроенных чувствах, но, занявшись подготовкой кожи кабана к раскройке, незаметно для самого себя погрузился в производственную нирвану: руки работают, глаза следят, а мозг отключён. Так что вечер пролетел незаметно. Лишь раз меня отвлёк крик толпы, донёсшийся из центра города.

Ко сну я отошёл довольным собой, успев за вечер нарезать оба рулона кожи на полосы. Пояс будут обматывать три кожаных ремня, один толстый по часовой стрелке, и два тонких против. И не было проблемы скрепить ремни между собой: несколько ловких движений кинжалом превратили в завязки отрезки от выкройки.

Хотя, одна проблема всё же была: Налдас вообще не разговаривал. Он и так молчалив, особенно когда сидит без движений, уставившись в одну точку. Но за сегодняшний вечер он сказал лишь одну фразу о том, что именно сейчас оберегает меня от опасности. Судя по тому, что ксат вяло реагировал на происходящее — он разговаривал с тем драконом, пытаясь его усмирить.

В пять часов утра следующего дня караван собрался и выехал из города сразу, стоило западным воротам города открыться после седьмого удара колокола.

— Благородные ублюдки, — выругались авантюристы, посмотрев на внешнюю сторону стен города.

Подвешенными за шею у ворот висело пять трупов с острыми ушами. Вороны за ночь склевали им глаза, и окровавленные глазницы смотрели в никуда. Пять трупов у этих ворот, у города есть ещё восточные и южные ворота, а оруженосцев всего четырнадцать. Скверно как-то. Лог…

Во вкладке запечатлённых фрагментов позавчера оказалось не только письмо графа, но и список всех эльфов. Их имена, где жили и кому писали письмо. Двадцать четыре строчки. Я специально записал их всех ещё в ратуше, на «случайный» случай, если их письма «случайно» потеряются по дороге. А так я буду знать, куда зайти и кому передать весточку. Рано или поздно, но такая возможность у меня появится. Это же касалось и письма графа. Вряд ли сын Мялиса поверит какому-то ксату, но скопированная подпись графа из его письма — это уже что-то весомое и вполне тянет на аргумент.

В то, что те заковыристые слова графа что-то значат — я перестал верить ещё вчера. В первый день, когда граф произнёс их, я уже подумывал когда-нибудь вновь отыскать лагерь эльфов и проверить, что в нём такого чёрного, но не чёрного, и что блестит при луне, когда не должно. Вот только другие авантюристы слышали наш разговор, да и глупо прятать вещь в месте, которое авантюристы проверили три раза.

Так что подстраховаться — это единственная причина, по которой нужна фотография письма графа. К сожалению, невозможно ничего хорошего получить за своё добро, пока ты на него не укажешь. А учитывая, что за мной охотятся сородичи, то воспользоваться семьёй графа и получить помощь — гнусно, но пригодится. Но как не посмотри — это крайне скверный поступок.

Глава 3

Подъезжая к Настрайску — я готовился к неким «странностям», начавшимся ещё три дня назад в массивном охранном форте. За его широкими семиметровыми стенами скрывалось достаточно солдат, чтобы захватить небольшой город. После сверки наших личностей, где стража форта особое внимание уделила двум ксатам — нам позволили проехать дальше в сторону Настрайска. Вот только каждому нутону в караване выдали по бело-красной тряпке. Её всенепременнейше следовало повязать на левое плечо перед въездом в город.

Нам с Налдасом повязок не досталось, а на мою вытянутую руку стражник отреагировал возгласом: «А тебе зачем, ксат? И так можешь ходить где хочешь». Это прямое подтверждение слов Налдаса о договоре с церковью. В Магнаре получилось выкроить пять минут, пока следившие за нами три дракона отвлеклись.

Всеобщая Церковь выступает неким посредником между островным народом и разумными расами, а сам договор — это некое соглашение. Ксаты обязуются исполнять пункты договора в обмен на предоставлении земли под священные миссии и практически абсолютную свободу перемещения, ксаты могут войти куда угодно даже без приглашения, кроме частной собственности. Думаю, ксаты у церкви арендуют землю и находятся под условным покровительством, в обмен на некоторые услуги. И камни маны в этой схеме можно не искать — они и так там есть.

Ещё Налдас рассказал интересную историю. Триста лет назад дракон в облике ксата пришёл в замок на банкет по случаю коронации монарха. Это была новая династия, и совсем новое государство. Просуществовавшее не больше десяти лет. А вот не надо было обнаглевшему царьку отдавать глупые приказы и обижать ксатов. Королевство кануло в лету, когда на лужайку перед замком приземлился изумрудный дракон и вежливо поинтересовался: а не хочет ли король лично передать свои приветы своим же предкам? Король, конечно, был против подобного развития событий, но дракон оказался не очень вежливым и крайне настойчивым.

— Цепляй повязки, мы подъезжаем, — скомандовал Нот, когда до города оставалось не больше часа езды. Выражение лиц авантюристов и возниц были сосредоточенными, будто их жизнь висела на волоске. Я не видел ни одного нутона, не считая людей в караване, который всё время обгонял пеших разумных с острыми ушами. Они бросали ненавистные взгляды не только на двух ксатов, а на весь караван в целом.

Странности усилились, когда с острыми ушами оказалась и вся стража у ворот. И хоть в караване было всего лишь три возницы, шесть авантюристов и два ксата — этого количества хватило, чтобы не допустить нас в город. Мы смогли проехать лишь после того, как Нот бросил в лицо стражнику документ, в котором нам категорически разрешался въезд в город.

Грязные покосившиеся дома с облупленными стенами, побитой крышей и забитыми досками окнами у меня ассоциировались с заброшенными, но во дворах сохла одежда после стирки. Всюду поскрипывали двери, а под ногами хлюпала грязь после ночного дождя. В редком доме в окнах были стёкла, а какие-либо украшения на стенах вообще не попадались.

На улицах города были в основном остроухие, но несколько раз нам встретились дворфы, и с десяток нутонов. Дворфы спокойно расхаживали по городу и общались с эльфами, а люди с бело-красными повязками на руках эльфов сторонились. Ещё нам встречались нутоны с кожаными ошейниками, тащившие гружёные телеги, нёсшие в руках поклажу и всячески терпевшие побои и унижения, а у некоторых сквозь одежду проступали красные полосы от ударов плетью.

Казалось, что один из оставленных позади нас городов вывернули наизнанку, поменяв рабов и хозяев местами. Ухоженные дома превратились в истлевшие лачуги, а чистые улочки заполнились нечистотами. Но в городе всё же нашлось несколько приличного вида зданий с целой крышей и даже с разноцветными флажками на стенах.

У одного из них мы остановились. Ещё одно такое же виднелось вдалеке по улице перед обширной площадью: квадратное, со стенами из гладкого камня, с длинными витражными стёклами и четырьмя неказистыми башенками на каждом углу крыши, похожей на амбарную.

Нот приказал как можно быстрее завести повозки в стойла и зайти в гильдию свободных торговцев. В просторном холле никого не было, кроме работников гильдии за стойками и двух торговцев за угловым столиком, заметно оживившимися при нашем появлении. Стоило закрыть договор и распустить караван — как возницы тут же вытащили из сумок документы и бросились к работнику гильдии. Караванщики облегчённо выдохнули, услышав, что гильдия берёт на себя их обеспечение и проживание, пока те не сформируют караван. К ним тут же подошли два торговца, сидевшие в углу.

Авантюристам и нам двоим следовало пройти на другую улицу. Воины шли быстро, торопливо, окрикивая прохожих и отталкивая зазевавшихся, будто видя врага в каждом из них. Лишь в гильдии авантюристов и вольных наёмников разумные облегчённо выдохнули. Больше половины собравшихся в зале были людьми с бело-красными повязками. Так же было несколько равнинных эльфов, с презрением во взгляде ко всему живому, один высший эльф, один тёмный, и даже орк, прошедший через первый этап преображения. Их всех роднил короткий плащ с изображением пера и склянки.

Пройдя за свободный столик, Нот заказал у проходившей мимо работницы гильдии кувшин браги и стаканов на каждого. В ответ на мой вопросительный взгляд Налдас кивнул.

— Ну что, господа, наши дороги расходятся, — Нот разлил брагу по стаканам. — Это была приятная поездка, и мы всё прилично заработали. Теперь каждый сам по себе. У кого-нибудь есть предъявы ко мне, или к ближнему?

Авантюристы ответили отрицательно. Мы с Налдасом ответили так же.

— Да благословят нас боги, — воскликнул Нот и опрокинул в себя брагу. За ним последовали остальные. Налдас молча выпил. Как и я, хотя мне хотелось громко материться: брага оказалась безвкусной как вода. И лишь спустя секунду раскрылся глубокий, утончённый и насыщенный привкус гнилого хмеля.

Один за другим авантюристы вставали из-за стола и расходились. Кто шёл к стойкам, кто к доскам с прикреплёнными на них бумажными листами, а кто к выходу из гильдии.

— Да, вот так всё и происходит, — пожал плечами Галис. — Каждый раз все расходятся и поминай, как звали. Остаётся молиться, чтобы боги свели нас в одном месте, на одной стороне.

— Обычно они прислушиваются к молитвам, — Нот глянул на своего приятеля.

— Да не всегда, — одноухий посмотрел на нас. — Ну, и когда в академию? Вон магов сколько.

— Как можно скорее, — резко ответил Налдас. Я аж едва не подпрыгнул от такой внезапности. Но ксат прав — чем скорее мы доберёмся в академию, тем быстрее я окажусь в безопасности.

— Тогда бывайте. Нам ещё «кое-что» надо сделать. Возможно, скоро увидимся, — авантюристы направились к стойкам регистрации.

Народа там хоть и немного, но пришлось бы слишком долго стоять в очереди ради анализа посоха и кинжала. Это можно сделать и потом, так что мы направились к выходу, намереваясь дойти до ратуши и заказать место в повозке до академии. За это нам пришлось заплатить семь серебряных с носа. После я хотел бы посетить книжарню, раз этот городок близок к академии, но сперва надо было найти ночлег.

Пока мы шли к гостинице, я полностью убедился, что с городом что-то случилось. Возможно, на это намекало обшарпанное состояние гостиницы, или что за три золотых за ночь нам полагался лишь ужин и завтрак, да комната с сигнальным контуром, а умываться и стирать вещи в соседнем здании за отдельную плату. Или паранойя разыгралась из-за того, что на рынке на меня смотрели как на идиота, когда я спросил про магического кузнеца, книжарню и прочее. С трудом получилось отыскать кузнеца, но в его лавке не нашлось чего-то сложнее кухонного ножа. На мои вопросы кузнец размениваться на слова не стал, обложил меня звучной фразой и скрылся в подсобном помещении.

Когда мы вернулись в гостиницу после рынка, я уже точно знал, что именно не так с этим проклятым городишком.

Драконы! Пять драконов!

Пока мы ходили по рынку и Налдас закупался всякой мелочёвкой — в мой канал мыслеречи пять раз ворвались совершенно разные драконы. Они оскорбляли меня и грозились разорвать на части, если я посмею приблизиться к зданию миссии. Всяко дракон в Кратире сообщил обо мне другим сородичам, и они меня ждали. Что теперь делать? Эти пятеро явно чувствовали мой магический след, раз могли связаться по мыслеречи. Бежать бессмысленно. Остаётся ждать и надеяться, что драконы лишь наблюдают. Ну, или в крайнем случае Налдас защитит ме…

— Ты куда? — я подскочил с кровати, увидев, что ксат собрался уходить.

— Необходимо удостовериться в вашей безопасности.

— Но ведь там… — я вовремя заткнул сам себя. У стен могли быть уши и слишком опрометчиво произносить слово «дракон».

— Именно поэтому. Поверьте, вам ничего не угрожает. Но вынужден попросить вас остаться в гостинице. Для вашей же безопасности.

— Ты же вернёшься?

— Могу поклясться в этом, если вам станет спокойней, — Налдас поклонился, взял сумку и вышел из комнаты.

Печальные мысли роились в голове. То ли от одиночества, то ли от беспомощности. Что я сделал за эти дни, пока мы добирались до Настрайска? Я не открыл «Щит магии», не обзавёлся магическим оружием и не открыл новые умения, не выучил хоть одно куцее заклинание. Даже книжку не купил, чтобы чуть лучше разбираться в… не знаю в чём, но хоть в чём-то. Все эти дни я плыл по течению, и теперь с глубокой ложки наслаждался горьким результатом.

Проблема именно во мне, а не в безденежье. Что мне мешало продать все дары скверны ещё в Луцке? Страх, что привлеку к себе лишнее внимание? Я и так его привлёк. Запасливость на непредвиденный случай тоже не пригодилась. Какой смысл тащить через всю страну орех древня, если он восстановит лишь две фаланги на пальце? А розовые коробочки, зачем они мне? Еду и так можно купить на рынках, а факелом я не пользуюсь благодаря необычному зрению.

За прожитый год на южном материке скверны я настолько тесно связал жизнь с её дарами, что забыл: разумные не дураки и многое создают сами. И всё это можно купить. За всё это время я не удосужился узнать, сколько стоит тот же каравай хлеба, сколько стоит отдельно мука и другие ингредиенты. Ведь можно узнать разницу, которую пекарь берёт за работу, и таким способом узнать цену деньгам.

Уже поздно кусать локти. Следует вновь учиться жить в обществе. Как минимум следующий год я только и буду этим заниматься, пока счётчик «Двуединого» не обнулится.

Ближе к полуночи Налдас наконец-то вернулся, с пустым взглядом, вялыми шагами от усталости и разбухшим рюкзаком. Сообщив, что я в безопасности — ксат без промедления лёг спать. Зато утром к нему вернулся привычный отрешённый вид, и я с облегчением выдохнул.

— Повозки отправляются каждый пятый день в семь часов. Дорога до академии займёт весь день.

— Если дождь не пойдёт, — парировал я, одеваясь и готовясь к выходу. Заодно в гостинице купили две порции сухомятки в дорогу: вяленое мясо с сыром и хлебом и пара яблок утолят голод в пути.

Несмотря на ранний час — на площади перед ратушей столпились разумные. Порядка сорока тел дрожали от утренней сырости, и у части из них на плечах висели полуплащи с эмблемой академии. Разумные без коротких плащей делились на две группы: с рабскими ошейниками и без них. Нутоны из последней группы носили красно-белые повязки.

— Осталось дождаться повозок, — встав с краю толпы, Налдас поставил на землю тяжёлый рюкзак.

— Это всё учащиеся академии?

— Не думаю. Прошу вас, не забывайте, что в магической академии не только учатся. Есть те, кто учит. И есть ещё прислуга.

Вскоре подъехали кареты, а к толпе вышел работник администрации города. Каждого из пришедших он просил приложить браслет к кристаллу, а когда тот моргал белым цветом — приглашал сесть в карету. В этот момент мимо площади потянулась длинная вереница телег в сопровождении вооружённой охраны и гружёная так сильно, что лошади едва переставляли ноги.

— О, кого я вижу, — в одной из повозок кричал нутон с зализанными волосами, растрепавшимися после ночи за городскими стенами. — Могу с собой взять. Или, может, нужна книжка, чернила, расходники? Только попроси, всё дам.

— Но что делать, ты точно знаешь! — вторил голубоглазому сидевший рядом парень.

— Вуф-вуф! — спародировал лай третий, и вся компания залилась смехом.

— Дебилы, однозна… — ко мне подошёл работник администрации. Кристалл моргнул белым. Работник пригласил меня в карету и пошёл обратно в ратушу.

— Э, а как же он, — я показал рукой. В пустоту.

Налдас исчез, оставив свою сумку. С приколотой к лямке бумажкой. Все разумные расселись по местам, площадь опустела, ксата нигде не было. У меня перехватило дыхание от волнения, страха, непонимания. Дрожащей рукой я отцепил листок от сумки.

'Лик’Тулкис.

Моя клятва отправить вас в академию исполнена. Прошу вас, не ищите меня, иначе ваша жизнь столкнётся с величайшим риском. И ни мне вам рассказывать, каким.

Прошу, езжайте в академию. Только там у вас появится шанс сразиться за свою судьбу. Но если вы останетесь в городе — все старания и надежды окажутся зазря.

Езжайте, не теряйте шанс. В сумке вы найдёте всё, что потребуется вам в первые месяцы обучения. Также вас ждёт подар ки от нас всех, и от меня лично. Прошу, воспользуйтесь ими, чтобы защитить себя.

Удачи. Наше короткое путешествие мне понравилось. До самого конца я буду хранить в памяти каждый из этих священных дней.

И, прошу вас, не предлагайте части порождений другим. Для неподготовленного разумного — это неоправданный риск.

Да пр е будете вы под защитой, и обретёте спасение, как когда-то все мы. Молю об этом.'

Раздался голос извозчика. Кареты вот-вот отправятся, а из распахнутой двери на меня изучающе смотрели нутон и дворф. Я ещё раз осмотрелся. Налдаса нигде не было, но в переулке около ратуши стоял другой ксат. Меня пробила дрожь от его пристального взора. Исходящая от него смертельная опасность не оставила мне выбора.

— Где последний? — спросил кучер.

— Он не придёт. Можно ехать, — мой голос звучал безжизненно. Дракон в облике ксата всё ещё стоял в проулке, и смотрел на меня пристально. Сам того не осознавая, я крепко сжал посох, чем нешуточно перепугал пассажиров.

В опустошённой от всяких мыслей голове родилось осознание, что я выставляю эмоции напоказ. Пришлось мотнуть головой, отгоняя наваждение. Помогло слабо, но этого хватило, чтобы посмотреть на попутчиков и сказать о не самой приятной вчерашней поездке. Дворф с нутоном отнеслись с пониманием и немного успокоились, но всё равно продолжили коситься на мой посох, плащ и кинжал.

Щёлкнули поводья, фыркнули лошади, карета качнулась, за окном медленно поплыл пейзаж. Я вновь остался один, и вновь один отправлялся в неизвестность. Хотелось кричать с досады, ведь я, как последний дурак, нафантазировал себе всякого: Налдас не говорил, что будет со мной всё время. У него был приказ, и он его выполнил, или всё ещё выполняет. Впрочем, какая в скверну разница?

Может быть, я и остался один — но я не одинок. Моя семья жива. Мама и сестрёнка где-то прячутся, ищут меня. А тётя ищет их. Моя семья жива, и мне следует жить. И рассчитывая только на себя.

Глава 4

От города до академии целый день езды, с раннего утра до позднего вечера. Будут только две коротких остановки у постоялого двора, чтобы воды набрать, в кусты забежать, или прикупить чего по крайне завышенной цене. Я потянулся к рюкзаку за купленными в гостинице порциями сухпайка. Можно было бы дождаться академии и поесть там, но сейчас еда нужна была по другой причине.

За прошедшие три часа мои попутчики молчали. Всё это время я бесцельно смотрел в окно, но каждым сантиметром тела чувствовал изучающие заинтересованные взгляды. Почему бы не удовлетворить этот интерес в обмен на информацию, начав непринуждённый разговор о еде, или через еду?

Я положил на сумку один из мешочков. Ломоть чёрного хлеба, кусок вяленого мяса, четверть небольшой головки сыра и два яблока — скудный, но вполне долгохранящийся набор. Разрезав всё это на ломтики, я уже было хотел обтереть кинжал об штанину, но одумался и достал из-под пояса тряпку.

На моё первое предложение угостится попутчики лишь замотали головами.

— Угощайтесь, прошу, — я показал на нарезанную еду. — Нельзя есть в одиночестве, только в компании.

Человек неуверенно посмотрел мне в глаза, потом на угощение, а потом вновь на меня, и замер в нерешительности. Я перевёл взгляд на дворфа. Тот о чём-то задумался на секунду.

— Благодарю, — дворф подцепил ломтик сыра. — Ни у вас одного дни не патока.

— Неужели в утренней суматохе вы забыли про завтрак? — я взял кусок хлеба и обратился к человеку. — Прошу, угощайтесь.

Парень, на вид двадцати пяти лет, нерешительно замялся. Он хотел отказаться и только открыл рот — но предательски заурчавший живот не оставил ему и шанса. На щеках нутона моментально проступил румянец, а уши покраснели.

— Не стоит стесняться, — я беззлобно улыбнулся. — Наша поездка покажется долгой, если не задобрить два голодных живота.

— Спасибо, — тихим голосом проговорил нутон и робко взял кусок мяса. Но тот оказался слишком жёстким и сухим, и лицо парня скривилось. Я откупорил флягу, сделал небольшой глоток и передал нутону. Тот приложился к горлышку не без удовольствия.

— Вино? — удивлённо спросил тот, вернув флягу. — Ой, спасибо.

— Не самое лучшее, но без него совсем грустно, — я передал дворфу флагу.

— Полностью согласен, — коротышка сделал маленький глоток, потом ещё один, и довольно прошипел. — Как же я скучал по этому. Последние монеты истратил на проезд и крышу над головой. И то, торговаться пришлось, чтобы выбить кровать без еды.

— У вас хотя бы ночлег был, — с завистью прошептал парень, всё ещё смакуя кусок мяса. — Простите, я не…

— Не впустили в город?

— Впустили. Деньги закончились. Были только на проезд, и проходные, — парень проглотил мясо, едва заметно облизнул губы и со страхом посмотрел сначала на свёрток, потом на меня. — А… Можно, ещё?

— Конечно, угощайся. Неужели ты голодал последние дни?

— Я ел, вы что⁈ — запротестовал он, но кусочек сыра взял. — Я с караваном ехал всё время. Мне помогали. Только…

— Приехал задолго до отправки и все эти дни ночевал в подворотнях? — дворф обеспокоенно посмотрел на человека. Тот лишь робко кивнул и продолжил медленно жевать сыр. Я уже было хотел предложить бедолаге розовую коробочку, но вспомнил о предостережении Налдаса.

— Неужели и у тебя рабочее приглашение? — с робкой надеждой в голосе спросил коротышка парня.

— Да. С двенадцати лет, в подмастерьях, — на второй вопрос дворфа парень ответил, что ему сейчас двадцать один год.

— Всего девять лет? — дворф чуть не подскочил от удивления. — Я, почитай, все двадцать лет на побегушках. Уж думал ритуал взросления пройду как подмастерье. Это же надо, — дворф импульсивно жестикулировал в такт словам. — Тридцать лет, и всё в подмастерьях! От позора уже не отмыться будет, не то, что о семье мечтать.

— Я так понимаю, приглашение успело вовремя, и ваша честь сохранена? — я состроил взволнованное выражение на лице.

— Ещё бы полгода, и я бы позволил скверне пожрать себя, — дворф на секунду задумался, а потом будто сплюнул в сердцах. — Чего это мы на «вы». Разумный, делящийся едой, плохим быть не может. Нобл из семьи Ганкат, клан Нараггрин, восьмое королевство горы Гарнатаргос.

— Лик’Тулкис, — я пожал протянутую руку. — Просто Лик’Тулкис. Можно Ликус. Разумным трудно выговорить наши имена.

— Намного сложнее, чем ты можешь представить, — дворф потряс зажатым между пальцами куском вяленого мяса, отчего сидящий в сторонке парень прыснул, чем привлёк к себе внимание.

— А, я… Ну… Фанул Налаш, — парень говорил неуверенно, будто готовясь быть избитым до полусмерти. — Не знаю, чей я сын. Сирота. Девять лет в подмастерьях. Три месяца назад за меня мастер поручился. Отправил рекомендацию. Вот, я здесь. Но уж лучше в академии, чем подмастерьем.

— Как я тебя понимаю, — закивал дворф. — То сделай, это сделай, слушай как надо, не слушай как не надо, стой тут, ещё стой, ещё стой, и то и сё… Уж лучше полы драить да бельё обоссаное стирать, чем прислуживать старому придурку. И ведь ничему толком не обучил! Но делать-то что?

— Неужели не повезло с мастером? — я не понимал смысл сказанного, но в моих же было поддерживать разговор.

— А кому с ними вообще везёт? — воскликнул дворф, на что Фанул энергично закивал головой. — Года три назад слышал, что один мастер своего ученика практически убил, заставив неделю нести огромный валун на плечах, а укрепляющей магией пользоваться запретил. Сказал, что бессильный маг не выживет в бою.

— Что с ним стало? — знать бы ещё, что вообще такое, эта укрепляющая магия.

— Спину сорвал и чуть не слёг, но лекари вовремя подлатали. Сейчас он ученик у алхимика. Ему там самое место.

— Подходящее, проведение? — внезапно подал голос Фанул.

— Говорят, что любое зелье из его рук будет лучше.

Парень подался в сторону дворфа, а его взгляд горел неподдельным интересом. Это было заметно даже сквозь густую чёрную чёлку, полностью закрывающую глаза. Дворф аж опешил от подобной реакции Фанула.

— Он может, улучшить качество?

— Да, именно это и может. Слышал, что может в ложном зелье маны получить эффект чуть ли не от настоянного.

— Вот же повезло, — вздохнул Фанул, и тут же вздрогнул заметив, как на наших лицах невольно растянулись добрые улыбки. — Я… ну…

— Нравиться с зельями возится, да? — дворф по-доброму ткнул локтем человека в бок.

— Да. Очень.

— Вот тогда ты на правильном пути, и терпел не зря. Из Настрайской академии вышли такие великие зельевары, как…

— Такн Налтак, Брантий Глашков, Соза Краита.

— Значит, я буду знать, к кому обращаться за советом по зельям, — я кивнул Фанулу, тот чего-то тихонько прошептал и уставился себе на колени. — Ну а ты, Нобл, тоже ради зелий в академию подался?

— Не, если уж что пить, то лучше брагу. Я вот жду, когда начнётся начертательная магия. Страсть как обожаю. Да и моему клану помощь лишняя не будет: у нас начертательных магов уже как лет пятьдесят не было.

— Ради семьи, значит? Это правильно, — дворф хмыкнул и уже хотел что-то спросить, но сейчас вся инициатива должна быть за мной. — Но не помешает ли этому рабочее приглашение?

— Не помешает, но добавит лишний десяток лет. Ну а где взять восемь тысяч имперских?

— И это только на один год из пяти, — грустно протянул Фанул.

Я едва не подавился. Если взять за основу имперский золотой как день проживания в гостинице с питанием, то восьми тысяч хватит на двадцать лет. А сорок тысяч золотых — это вообще просто неслыханная сумма. Хотя, это те же десять купленных заклинаний у городского мага, а в академии их всяко можно выучить в неограниченном количестве.

— Да-а, — я протянул, изображая абсолютное соучастие и поддержку, — эти деньги сложно представить. Придётся работать в академии не покладая рук. И где только найти время на учёбу?..

— Придётся выкручиваться, — вздохнул дворф, но тут же повеселел. — Повезло, что рекомендации у нас всех высшего порядка, получилось обойтись без вступительных экзаменов. Иначе бы познакомились с первыми днями осени.

— Если бы в суматохе вообще обратили друг на друга внимание, — на моё замечание разумные понимающе закивали, явно думая, что я такой же новичок в академии. И это было очень кстати. — Теперь остаётся разобраться, как там с обучением будет.

— Да куда там, только с обучением, — махнул руками дворф. — Там, говорят, чехарда такая, что голову камнем проще проломить.

— То есть?

— А вот я сам не понял! Только слышал, что там нужно ещё выбрать, что изучать сверх того, что и так надо.

— Как дополнительные предметы?

— Ты был в академии раньше? — дворф напрягся, чувствуя, что с ним играются.

— Нет. Но если я правильно всё понял, то проблем нет.

Я коротко, без подробностей и как можно проще объяснил двум разумным, что такое факультативы. В прошлом мире в университете часто приходилось посещать ненужные предметы, ибо без дополнительных часов сессию не закрыть.

— Ха, это действительно звучит просто. Но я был бы рад, если смогу обратиться к тебе за разъяснениями.

— Не вижу препятствий к этому, — дворф благодарностью кивнул. Я же потянулся к свёртку с едой и, обнаружив, что он опустел, случайно произнёс:

— О, уже всё съедено.

— Простите, пожалуйста, простите, — сидящий напротив меня Фанул вздрогнул. — Это я, кажется, простите. Не знаю, что случилось, я верну, честно. Заработаю и…

— Фанул! — я прикрикнул. Бедный парень аж подпрыгнул на месте. Его карие глаза мельтешили, взглядом выискивая пути к побегу. По-детски тонкие пальцы вцепились в куртку, стараясь удержать дрожь, а на худом угловатом лице проступили капли пота.

— Не думай, что мне жалко еды. Я рад, что она пошла тебе на пользу. Неважно, что ты вообразил себе о моём народе — но я не могу оставаться спокойным, когда рядом кто-то голодает. Особенно, я с ним познакомился совсем недавно. Если хочешь, то…

Карета остановилась. Дверь открыл извозчик:

— Постоялый двор. Будем здесь не меньше получаса. Сходите облегчитесь. В постоялом дворе можно купить вина и еды, а за ним есть ручей. Ступайте, ваши вещи я сторожить буду.

Действительно, мне бы не помешало обновить содержимое фляги: виноватый взгляд дворфа намекал на то, что он постарается держать себя в руках. Вот только ни на вино, ни на что-то другое рассчитывать не стоило. Практически сорок разумных шумными группами побежали кто по направлению дома с пристройками, а кто в ближайший лес, искать кусты. По обыкновению своему женская половина в самых лестных словах описала, что именно оторвёт мужчинам, если те посмеют идти вслед за дамами.

Мы решили зайти в постоялый двор. Дворфу я сказал, что иду за вином, но в действительности хотел купить Фанулу еды. В какой-то степени было жалко затюканного паренька, но ещё и хотелось иметь разумного, к кому можно будет обратиться за советом по зельям. Но нужно знать меру и помнить, что даже такую дружбу нельзя купить.

— Что у вас есть? — спросил я у взъерошенной девушки за стойкой, отстояв длинную очередь из голодных тел. Девушка заметила стоящего перед ней ксата и обомлела, её тонкий ротик приоткрылся, а глазки удивлённо захлопали. Пришлось повторить вопрос, чтобы вырвать запыхавшуюся бедняжку с того света в этот. Девушка встряхнула головой, извинилась и уверенно выпалила меню, как скороговорку. Можно было даже взять с собой кувшин и деревянные кружки. На обратном пути извозчики вернут.

— Тогда пять бутербродов, вина во флягу и кувшин браги.

— Мне неудобно, — запротестовал дворф, поняв, что брага предназначена именно ему.

— Тогда, поможешь мне с начертательной магией, а то я в ней не силён.

— Обращайся в любой момент!

— А я, вам… тебе…

— А к тебе я не раз обращусь за советом по зельям. Не переживай, в долгу не останешься.

Фанул в ответ яростно закивал, едва скрывая улыбку. В этот момент девушка отсчитала сумму заказа на четыре золотых и три серебряных. От услышанного Фанул едва не потерял сознание, а дворф аж присвистнул.

— Я тебе благодарен, — коротко ответил дворф, когда девушка передала на кухню наш заказ, а мы отошли в сторону. — Редко когда встретишь разумного, готового поделиться с ближним. Особенно, если это ксат.

— Не знаю, какие у вас нравы, но для меня нормально помочь нуждающемуся. Если, конечно, я в состоянии помочь. И не стоит демонизировать нас, ведь…

— Давай не будем поднимать эту тему, — Нобл резко дёрнулся.

— Давай не будем. Но тогда ответь, почему ты предпочитаешь брагу, а не вино?

— Ха, да тут любой дурак знает, что выбрать!

Дворф с неподкупной живостью принялся рассказывать о глубоких вкусах браги, которые он распробовал за нелёгкую жизнь подмастерья. На резонный вопрос, кто налил выпивку всё ещё не ставшему взрослым разумному — Нобл сквозь смех заявил, что даже новорождённый дворф достоин глотка браги. Фанул и я внимательно слушали рассказ, пока на стойку перед нами выставляли прямоугольный свёрток, небольшой кувшин и мою флягу. Стаканы кончились, так что девушка извинилась за эту оказию дополнительным бутербродом.

По возвращению к каретам дворф предложил мне закинуть мои вещи на крышу кареты, где уже лежали две больших сумки, примотанные верёвкой к поручням. Вполне дельное предложение, и я уже даже забрался внутрь кареты, чтобы вытащить сумку Налдаса — как вспомнил про его послание и не смог сдержать любопытство.

Первым сюрпризом оказался короткий нож в ножнах из кожи с витиеватым тиснением и записка, что умения на лезвие помогут мне защититься. Второй была книга толщиной в длину пальца, в обложке из белой кожи, с золотыми и серебряными полосками на уголках и корешке. C медным замком сбоку, но без дырки для ключа. И с надписью на обложке: «Совершенство магии призыва: развитие в ограничениях».

Я от волнения едва не забыл как дышать. Приготовленные Налдасом подарки значили слишком много. Сердце щемило от осознания, что всё это время ксат знал, как мне помочь. И помог.

Но сейчас не самое удачное время для эмоций. Да и когда вообще для них есть время?

Недолго думая, я попробовал подать ману в книгу. Золотые и серебряные полосы на уголках и корешке моргнули зелёным цветом.

Желаете привязать к своей личности предмет:

Книга: «Совершенство магии призыва: развитие в ограничениях»

Находясь в огромном шоке, я всё же подтвердил и спрятал книгу обратно в сумку. Она теперь принадлежит мне, но, как и с курткой, её характеристики я смогу узнать только после оценки. Ещё бы понять, как вообще работает эта самая привязка к личности.

Желаете привязать к своей личности предмет:

Оружие: Нож воздушного удара и огненного лезвия

Согласившись, я убрал всё обратно и передал обе сумки извозчику, ловко закрепившего их на крыше. Оставалось дождаться отъезда. Вдруг из середины колонны карет раздался треск дерева, женский крик, ржание лошадей. Мы с дворфом бросились вперёд, Фанул остался караулить вещи.

Одна из карет плюхнулась на дно, нешуточно испугав лошадей и ехавших в ней девушек. Лошадей извозчик успокоил сразу, но вот девушки всё ещё находились в лёгком шоке. Хотя, их больше смущало обильное внимание толпы, сгрудившейся вокруг сломанной кареты. Что может быть неприятней для дамы, чем в минуту слабости не получить поддержки?

— Что случилось? — я повысил голос, привлекая к себе внимание. Моё достижение сработало и в этот раз, стоявшие рядом разумные моментально развернулись, от испуга похватавшись за оружие.

— Ось сломалась. И левое колесо вместе с ней, — грустно подытожил извозчик, и показал на постоялый двор. Там есть запасные, но ещё надо всё поставить. Ждать надо.

— Понятно, — я посмотрел на дворфа, на что тот кивнул. — У нас в карете три свободных места. Может, у кого тоже есть свободные места? Рассадим и поедем дальше.

— Кто позволил ксату командовать нами?

Один из испугавшихся высоко задрал веснушчатый нос, хотя смотрел на меня снизу вверх. Впрочем, как и все остальные. Редко, чтобы кто-то был одного роста со мной. В основном, чужие макушки заканчивались чуть ниже уровня моих глаз.

— Ксат предлагает решать проблему, а не стучать коленками от страха.

— Госо…

— Он прав, — возница резко прервал парня. Тот стоял с покрасневшим от ярости лицом и наполовину обнажённым кинжалом.

Состоялась перекличка. Через минуту дополнительные места нашлись, и вскоре мы с дворфом несли тяжёлую поклажу двух равнинных эльфиек. Даже в мире, где властвует магия, девушка не откажет себе в комплектах дополнительной одежды. На всякий случай. Ну, мало ли что случится. Вдруг пригодится. И вообще, она точно нужна!

— Спасибо, — робко поблагодарила остроухая с серебряными серёжками-гвоздиками, когда вещи были подняты на крышу и привязаны к поручням.

Я предложил девушкам первыми зайти в карету, на что они нерешительно переглянулись. Оно и понятно: перед ними стояла ожившая морская губка, с морщинистым лицом непонятного морковного цвета и вертикальными зрачками в серебряных глазах с синим отблеском.

— Не бойтесь его. Он хороший разумный, — Нобл вовремя вмешался. Девушки чуть успокоились и юркнули в карету, сев в самом конце друг напротив друга, как бы следя за происходящим. Рядом одной из них сели дворф с Фанулом, напротив мужчин сел я.

— Так на чём мы остановились? — я внимательно посмотрел на дворфа, стараясь разрушить повисшую крайне неловкую тишину. Нобл окинул девушек взглядом и всё понял.

— О том, что лучше, брага или вино?

— С тобой всё и так понятно, — на моё замечание Нобл усмехнулся. — А ты, Фанул, что предпочтёшь?

— Я? Ну, я… Наверно, всё же, не то, и не то. Я, понимаете, лучше… виски.

— Ты, да виски? — воскликнул дворф и по-дружески хлопнул по плечу парня. Тот от внезапной атаки едва не рухнул с сиденья. — Вот удивил. Всё же знаешь толк в выпивке.

— А всё равно у нас его нет, — я развёл руками, и посмотрел на эльфиек. — А ваш выбор какой?

— Что, «выбор»? — эльфа с серёжками немного осмелела за прошедшее время и уже не смотрела на меня, как кролик на удава. Всего лишь как мышка на кошку.

— Вино или брага?

— Брагу не терплю. Вино.

— Прошу, — я откупорил флягу, сделал маленький глоток вина с кисловатым вкусом груши, и протянул флагу девушке. — Не отравлено. А кружек у нас нет, в постоялом дворе их все разбили.

— И деревянные тоже? — эльфийка недоверчиво прищурилась.

— Нет, — я нарочито громко цокнул языком, — ими топили печь.

— Железные и медные?

— А их… Как вас зовут?

— Меня? — эльфийка знатно удивилась, широко распахнув голубые глаза. И сразу горделиво положила правую руку на маленькую грудь, растопырив пальцы и взмахнув белокурыми волосами. — Эльта Ошлак.

— Лик’Тулкис, можно Ликус, — я кивнул ей, всё ещё протягивая флягу. — Видите ли, Эльта, железные и медные кружки, как и мечи, перековали в плуги, чтобы накормить всех и каждого. Ведь это прекрасно, если каждый из разумных навсегда забудет о голоде. Отличный тост, не так ли?

— Да, это было бы прекрасно, — поняв, что её переиграли, остроухая взяла флягу и сделала глоток. А потом ещё один, наслаждаясь любимым вкусом её расы. — Хорошее вино.

— К нему бы вяленую ягоду.

От моего уточнения глаза эльфы чуть расширились от удивления. Да и вторая эльфийка удивилась не меньше. Она чуть поджала пухлые губы и ямочки на её щеках стали ещё более заметными. А её карии глаза, волнистые чёрные волосы, острые уши без серёжек и лёгкую пухлость в теле прохожие на улицах уж точно не замечали, зацикливая похотливые взгляды на большой груди.

— А вы что предпочитаете? — я обратился к пухленькой эльфийке.

— Тоже вино, если честно, — та ответила спокойным голосом, словно мысленно готовилась отпить из фляги. Или даже ждала этого.

— Тогда прошу, — фляга перешла из рук в руки. — Лик’Тулкис, но можно и Ликус.

— Талия Здаглия, — девушка чуть кивнула. Сделала глоток и застыла с блаженной улыбкой.

— Что ж. Позво… — крик кучера перебил меня. Щёлкнули поводья, заржали лошади, карета покачнулась и поехала вперёд. — Знакомитесь, Фанул Налаш.

— Один из самых перспективных алхимиков, которых я когда-либо встречал, — вставил дворф, а парень застеснялся и тихо промямлил, что рад познакомиться.

— Это Нобл из семьи Ганкат, клан Нараггрин, восьмое королевство горы Гарнатаргос, — я показал на коротышку.

— Меня удивляет, что ты всё запомнил с первого раза, — дворф не переставая жестикулировал. Иногда он случайно касался густых кос, и они задорно вздрагивали. Густые волосы каштанового цвета были сплетены в две косы, перекинутые на грудь и скрепленные вместе бронзовой застёжкой. Вместе с круглым лицом без единого признака растительности — косы казались париком.

— Это не так сложно, как каже… — звучный рык голодного живота перекрыл и мой голос, и шум осеннего ветра, и топот копыт.

— Это ни я, ни я, честно, — запротестовал Фанул.

— Простите, — пухленькая эльфийка потупила взор. — Это я.

— Вот предлагала же тебе перекусить, так теперь всю дорогу урчать будешь!

— Эльта, неудобно, — смущённо протянула Талия.

— А вот урчать как медведь тебе удобно, да?

— Ну Эльта! Неудобно ведь.

— А вот мне…

— Вы друг друга давно знаете, да? — спросил дворф.

— Нет, только вчера познакомились. Случайно, на улице, когда купила билеты. Вот представь, что она хотела…

— Эльта, пожалуйста, — лицо Талии вместо оливкового цвета стало ярко пунцовым.

— Что «Эльта»? — белокурая эльфийка скривила лицо, передразнивая подругу. — Ты хоть знаешь, что могло с тобой случится, останься ты спать на улице?

— Неужели и у вас были проблемы с ночлегом? — я решил как можно быстрее вывести разговор в другое русло.

— У Талии, — грустно вздохнула Эльта.

— У меня рабочее приглашение, но последние деньги кончились. На проезд, — робко заговорила черноволосая эльфа. — Эльта, ты мне очень помогла, честно. Но неудобно объедать тебя. Я и так тебе должна за ночлег…

— Вот заладил, должна, должна. И поэтому ты отказалась от еды? Знаешь, я тебе помогаю просто потому, что так хочу. Я всё это делаю только для себя.

— Но ведь…

— Повезло, мы тут как раз искали того, кто составит нам компанию, — я хлопнул коленке, привлекая к себе внимание.

Тряпка, в которую на постоялом дворе завернули бутерброды размером с ладонь, прекрасно удерживала запахи. Стоило развязать узел, как аромат свежего хлеба пощекотал носы сидящих в карете и два голодных разумных невольно сглотнули в унисон.

На протянутое угощение Талия естественным образом запротестовала, но коварное урчание в животе ещё больше смутило остроухую. Та робко взяла еду и замерла в нерешительности, украдкой осматривая вполне увесистую порцию. В основном же девушка ждала, когда к ней хоть кто-то присоединится. И она дождалась, когда следующая порция досталась Эльте. Та сильно удивилась факту, что и о ней какой-то ксат решил позаботиться, да так и застыла с бутербродом в руках. Фанул радостно принял угощение, как и дворф.

Хлеб, жареное мясо и сыр всяко потребовалось бы запивать брагой или вином, но маринованный капустный лист и горчица убирали все недостатки. Вскоре карету заполнил звук сосредоточенной работы челюстей. Мы с Ноблом и Эльтой наелись одним бутербродом, а шестой разделил поделил пополам между Фанулом и Талией. Пока два разумных едва скрывали счастье на лицах — я откупорил кувшин с брагой и немного пригубил. Приятный напиток с насыщенным хмельным вкусом и нотками обжаренного чёрного хлеба больше подошёл бы к летнему зною, чем к прохладной осени.

— Долго прислуживала? — Нобл спросил у Талии.

— Двенадцать лет. Исполнилось десять, и родители отдали в подмастерья.

— Нелегко пришлось? — девушка кивнула, потупив взор. — Ничего. В академии то ж не патока по рабочему приглашению, но всяко лучше, чем прислуживать мастерам.

— Про учёбу не забывай, — в голосе Эльты чувствовался упрёк в сторону дворфа. — Я сколько ни слушала, так и не поняла ничего.

— Если ты про занятие на выбор, то Ликус кое-что знает.

Кинув в сторону дворфа лукавый взгляд — я повторил сказанное раньше. В отличие от парней, Эльта минут десять ковыряла мне мозги ненужными вопросами. Наконец она облегчённо выдохнула, удовлетворив жажду знаний, и радостно сообщила тёмноволосой эльфе, что теперь с учёбой ей всё понятно. Судя по быстро хлопающим глазам, Талия энтузиазм подруги не разделяла.

— А, у тебя, что? — подал голос Фанул, осторожно посмотрев на Эльту. Та посмотрела на парня с таким чувством собственного превосходства, что Фанул едва не превратился в таракана и не ретировался под ближайший плинтус.

— У меня что «что»?

— А, я, просто спросить. Приглашение рабочее, тоже?

— Лучше быть ему рабочим, имперец.

— Я не из империи. Из Арнурского королевства.

— А чего тогда не в Арнурскую академию поступил? — в голосе эльфы чувствовалась неприкрытая издёвка.

— Эльта, зачем так грубо? — Талия чуть подалась вперёд, её внушительный бюст колыхнулся в сторону блондинки. Та отстранилась, чувствуя себя проигравшей.

— А, прости, прости, — спустя несколько секунд Эльта схватилась за голову, взъерошила волосы и посмотрела на Фанула. — Вот как вспомню про контракт, так сразу нервной становлюсь.

— У тебя полная оплата? — на лице Нобла отразилось недоверие, но эльфа лишь кивнула. — Вот не подумал бы, что кто-то будет с контрактом. Тебе ж повезло, чего нервничать?

— Да где там повезло? — Эльта от возмущения аж вскочила с сиденья. — Может, ты знаешь, куда меня отправят после обучения? На северный континент? Может, вообще к оркам или длинноухим? Да пожри их скверна, если бы не моя семья, то я выбрала бы рабочее приглашение! И вообще, вот тебе что из ремёсел нравиться?

Дворф недоумевая показал на себя пальцем: — Начертательная магия, а что?

— А то, что по контракту нельзя заниматься тем, что тебе нравится! Мне, вообще-то, структурная магия нравится, а заставили идти на алхимию. И я, знаешь ли, не могу отказаться! Контра-акт!

— Зато тебе не надо отрабатывать десятки лет!

— Да я уж лучше шлюхой бы стала, чем…

— Молчать! — я повысил голос. Все испуганно уставились на меня, а я сделал себе зарубку не повышать голос без надобности. Моё достижение, конечно, полезно, но может привлечь ненужное внимание.

— Мы не виноваты в том, что тебя обязали сделать по контракту. Ты понимаешь это? — Эльта целую секунду смотрела на меня с ненавистью, граничащей с желанием убивать. Но сдалась и извинилась за своё поведение. — Да и стать шлюхой не самая удачная идея, не так ли?

— Ты хоть знаешь, как сложно накопить пятьдесят тысяч золотом?

— Как пятьдесят, если сорок?

— Книги, Ликус, — за эльфийку ответил дворф. — Чернила, бумага, даже одежда — всё это придётся покупать. Знаешь же, что произошло?

— Недавняя война и торговля благородного дома?

— Именно из-за этого нам всё это придётся покупать за грабительские цены. И тебе тоже, — Эльта показала на меня пальцем.

— Все твои расходы оплатил тот, кто выдал контракт? — на мой вопрос остроухая кивнула. — А как насчёт работать во время учёбы, чтобы выкупить контракт?

— Если провалишься на экзаменах, то отрабатывать вложенные в тебя деньги придётся всю оставшуюся жизнь. Или жизнью.

Дворф с грустью посмотрел на эльфийку, и извинился. Он грубо себя повёл, начав спорить. Эльта ещё раз извинилась, и Фанул до кучи. Лишь Талия находилась в некой прострации. Похлопывание по плечу привело её в чувство, но не сразу.

— Кстати, Ликус, — дворф поставил на пол опустевший кувшин, всё время ходивший по кругу. — А ты со своим посохом что, даже спишь? Всё время не выпускаешь его из рук. Даже кувшин брал одной рукой.

Я невольно перевёл взгляд на посох. Чёрный, из прошедшей оклазию нервной трубки древня. Не счесть, сколько раз он выручал меня и в бою против нежити, и фонарь сверху прицепить, и вообще — мой посох прекрасен.

— Рядышком ложу.

— Ну всяко лучше, — Нобл посмотрел на мой посох, потом на кинжал, не решаясь задать вопрос.

Все молчали, думая каждый о своём. В окнах плыл пейзаж осеннего леса, с облетевшей листвой и голыми ветвями. Самое время притвориться усердно думающим. Лог…

На вкладку с личным имуществом я смотрел долго. Следовало всенепременнейше и самым наибыстрейшим способом оценить подарки Налдаса. Особенно нож. Судя по его названию, в нём сокрыто два умения. Значит, я смогу…

А ведь я и так могу изучить эти два явно боевых умения. Достаточно лишь взять нож в руки и… И что? Я же не знаю, как и чего с ним делать. Придётся, как и с курткой, прибегнуть к методу «научного тыка».

Оставшийся путь прошёл спокойно и без эксцессов.

Иногда разумные обсуждали предстоящую учёбу, а я сидел рядом и делал умный вид, что тоже участвую в обсуждении. В основном я лишь вставлял умные, но крайне обтекаемые замечания и задавал интересные для меня одного вопросы.

После второго постоялого двора, где я лишь заполнил флягу водой — мы стали травить байки. В основном все рассказывали забавные истории из прошлого и моментов ученичества. Я таким похвастаться не мог. Нет, я мог бы рассказать, как в истинном облике вместе с сестрёнкой носился по лесам — но тогда пришлось бы избавиться от свидетелей. А у меня на этих свидетелей планы, так что я коротко пересказал одну из художественных книг, прочитанных в прошлой жизни. Минут двадцать в карете стояла гробовая тишина, пока ксат рассказывал непридуманную историю, услышанную в каком-то городе от какого-то менестреля.

В это время мир погружался в сумрак. Кучер сказал, что приедем затемно. Одно радовало — судя по рассказам попутчиков, у каждого из поступивших будет своя келья с кроватью, с сундуком, сигнальным контуром, магическим светильником и письменным столом. Мне и кровати бы хватило да крыши над головой, но для учёбы всё сгодится. Вот только как запитать контур, если нет камушков специальных? Будет забавно, если Налдас и это предусмотрел.

Чем ближе к нам оказывались огни фонарей академии, тем сильнее Фанула, Нобла, Талию и Эльту распирало от нетерпения. Внешне ребята казались спокойными, но, выглядывая в окно, они подолгу наблюдали за мерцающими огнями на горизонте. Я сам немного нервничал, частенько стискивая рукой посох. Мои фантазии о внешнем виде магической академии столкнулись с жестокой реальностью.

Благодаря необычному зрению — уже за несколько километров на высоком и длинном холме различались очертания замка без самого замка. Зато холм опоясывали два кольца стен высотой в два человеческих роста в самом начале склона и посередине. За первой стеной виднелись трёх и четырёхэтажные каменные здания с двускатными крышами и с множеством печных труб, из которых вовсю шёл дым. Стены их были из белого камня, окна из витражной мозаики, крыша покрыта коричневой черепицей с коваными флюгерами и флагштоком на каждой из них, с развивающимся светло-синим флагом с белым изображением пера и склянки. За вторым каменным кольцом всё было так же, как и за первым, за исключением одинокой башни в центре, высотой примерно в шесть этажей.

Мои попутчики молчали, каждый думая о своей дальнейшей судьбе в магической академии. Выглянет в окно, посмотрит на огни академии, покивает головой и отвернётся, словно придя к замысловатому выводу. Мне же хотелось знать о том, что я вообще буду делать в академии; за чей счёт оплачено обучение; оплачено ли оно вообще; и кто поручился за меня, ведь у каждого в карете был либо поручитель, бывший мастер или держатель контракта. Благо хоть бумаги никто не вёз, наши личности установят через именной браслет на левой запястье. Но что будет дальше? Ненавижу такое, когда не знаешь, что там впереди и находишься будто в тумане. Хочется от ярости крушить, лишь бы хоть ненадолго притупить это отвратное наваждение

Скорее всего, за меня поручилась тётя или ксаты на уровне государства. Разницы в этом нет, но придётся ли мне отрабатывать обучение? На моём счёте лежит гордый грамм магических камней, возможно, тётя уже оплатила моими камнями маны. Или же она вовсе не успела заплатить и перевести на мой счёт камни, и тогда придётся в кратчайшие сроки заработать денег. Понятно, что придётся охотиться на порождения, но будет ли на это время, ведь ещё надо учиться?

Около ворот нас поджидала группа разумных в коротких полуплащах светло-синего цвета,но у некоторых их них к изображению пера и склянки добавлялся ещё один рисунок. У одного был силуэт роговой змеи империи Талкая, у других была изображена магическая башня Арнурского королевства, а другиерисунки я вообще видел впервые.

Издали входные ворота казались массивными, толстыми и неприступными, но вблизи они напоминали неказистые и тонкие ворота сельского амбара, готовые рухнуть с первым порывом ветра.

— Наконец-то. С прибытием нас всех! — возбуждённо воскликнул дворф, когда наша карета остановилась. Весёлое замечание Нобла разрядило обстановку. Все улыбнулись и поздравили друг друга с окончанием пути дороги и началом пути обучения на истинного мага.

Выйдя из кареты,я протянул руку Эльте, помогая той спустится. Та удивлённо посмотрела на меня, горделиво хмыкнула, но всё же позволила поухаживать за ней. Талия, в отличие от подруги, сразу приняла помощь и тихо поблагодарила, не смотря мне в глаза.

Когда все прибывшие закончили разгружать свои вещи с карет — один из встречающих магов попросил всех прибывших выстроиться в шеренгу. Сначала за ворота впустили разумных с полуплащами, вместе с их прислугой или рабами, едва переставлявших ноги из-за огромных сумок в руках и на спинах. После этого из сорока пассажиров около карет осталось чуть больше двадцати разумных, включая нашу компанию и горделивого парня с веснушчатым носом. Он яростно крутил головой, заметил меня и скривил лицо, а в его глазах блеснул неприятный огонёк.

Рядом с шеренгой пошли три мага. Один возглавлял процессию, второй нёс на подносе кристалл в форме пирамидки, а третий всё время заглядывал в бумаги. Троица подойдёт к прибывшему ученику, попросит коснуться кристалла, тот моргнёт, второй маг назовёт имя третьему, он свериться со списком, и новый ученик академии отправится к воротам.

Я в списке, ведь так? Ведь меня отправили не просто так, мол «выкручивайся как хочешь»? Ведь тётя всё подготовила, и я в списке? А вдруг ошибка? А вдруг… Чёрт, чего я так волнуюсь? Разве тётя меня хоть раз обманывала? Нет, ни разу. Да, она скрытной стала, но это из-за моей защиты,а значит — ей пришлось скрываться.

— Подтвердите свою личность, — сказал первый из подошедшей троицы.

Мою спину покрыл холодный пот от страха неизвестности, но я приложил к кристаллу сначала браслет, затем ладонь.

— Ликдру…

— Лик’Тулкис.

— Контракт с условиями, — чётко отчеканил третий из группы. Первый маг как-то грустно, с пониманием посмотрел на меня и пригласил к воротам.

— Мне казалось, что у тебя рабочее приглашение, — Нобл чуть насупился от обиды, услышав не самый громкий голос мага из той троицы.

— Мне тоже, — я придал себе озадаченный вид.

— Не понял.

— Я тоже ничего не понимаю. Было условие, что мне придётся защищать себя самостоятельно, — все четверо уставились на меня с немым вопросом во взгляде. — В академии я должен был сам о себе позаботиться и заработать деньгина всё необходимое, включаяоплату.

За воротами вся земля была замощена камнем, и лишь цветочные клумбы напоминали о зелени — но сейчас, осенью, они смотрелись голыми взбухшими проплешинами. На мощённых дорожках, улицах и белых зданиях не было и пятнышка грязи. Всё освещалось магическими светильниками с лёгкимфиолетовым оттенком, и простыми факелами.

На первых этажах во всех зданиях за витражными окнами горел свет и мельтешили силуэты. В редких случаях окна второго и третьего этажа также были витражными, но, в основном, окна второго этажа были сделаны из простого стекла, а на третьем и четвёртом этаже окна закрывались деревянными ставнями.

Мы подошли к одному из обычных зданий с разнымиокнами. Внутри первый этаж представлял собой длинный холл, поделённый на зоны. В каждойиз них стоял камин, разожжённый и встретивший нас приятным теплом.

За то время, пока мы шли по улице — я успел пересчитать прибывших. Ровно двадцать три разумных, из которых дворф и ксат в единичных экземплярах, тринадцать равнинных эльфов и семь человек.

— Минуту внимания, — проговорил первый из троицы магов. — Распределение, обряд посвящения и все ритуалы состоятся завтра. Сейчас я от имени академии приветствую вас.

Дальше равнинный эльф сказал, что вот это здание, куда мы только что зашли, на ближайший год станет для нас домом. Рассчитывать на более удачное место можно только после экзаменов, с учётом личных достижений. Ну а до того — жить нам всем в первом участке первого кольца, хоть и в его верхней части. Объяснить эту фразу эльф не удосужился: завтра нам и так всё расскажут. А пока следовало запомнить простые истины.

Сейчас мы стоялив просторном холле, где учащиеся собираются перед групповыми занятиями, либо чтобы выслушать объявление. Дальше по коридору за массивными дверями лестница наверх, а за ней общая учебная зона. Заканчивался первый этаж обеденной зоной и кухней. Принимать пищу мы будем только в бараке. Самостоятельно учится здесь же, на первом этаже, либо на втором этаже в учебной зоне, расположенной над просторным холлом. Ещё было сказано несколько слов про уборные и про то, что мыться будем только в одной из купален. Наш барак приписан к пятой, завтра вечером вывесятграфик посещения. Одним словом, жизнь и быт как в солдатском лагере:ходи здесь, стой туда.

Встретивший нас маг закончил с объяснениями и один из учеников спросил, сколько ещё должно приехать на обучение разумных. Мы были предпоследней группой. Последняя приедетчерез пять дней, потом неделя подготовки к поступлению, само поступление, и начнётся учёба.

Маг окинул нас изучающим взглядом, ожидая очередного вопроса. Таких не было, и маг уже хотел отпустить нас, но я решил узнать имя этого разумного на случай, если понадобиться что-то узнать.

— Из-за тебя, ксат, я проиграл золотой, — первый маг вздохнул, зато второй ехидно заулыбался. — Гналом меня зовут. Все ученики используют только имена. Я ученик четвёртого года. В первый день никто имён не спрашивает. С долгой дороги разум отшибает вместе с вежливостью. Наши имена знать необязательно: завтра вечером вам всё объяснят. Ещё вопросы есть? Нет? Тогда снимайте обувь и плащи. Не заносите в барак уличнуюгрязь.

Все прибывшие послушно стянули с себя обувь. Воздух наполнился запахом прелых ног, закованных в кожаную обувь и пробывших сутки в дороге. А некоторые не снимали обувь как минимум несколько дней.

— Великие боги! — Эльта едва сдерживала слёзы, щурила глаза и шмыгала носом.

— Прости, наве…

— Да не ты, а все! — перебив Талию, остроухая продолжила кривить горделивый носик.

— Помывка будет не раньше послезавтра, так что терпите, — Гнал повёл нас дальше, едва сдерживая смех.

Около лестницы нас уже ждали два ратона с полуплащами академии и стол, уставленный небольшими корзинками для каждогоиз прибывших. Около них витал приятный аромат свежего хлеба, жареного мяса, а в самих корзинках виднелись несколько овощей и горлышко маленького кувшина.

Дальше нас вызывали по списку и говорили, на какой этаж идти. Мы попрощались и условились встретиться утром около столовой. Эльту отправили на второй, а Нобла, Фанула и Талию — на третий. Того задиристого парня с веснушками так же отправили на третий этаж.

Маг на второмэтаже устало показал мне на последнюю открытую дверь в длинном коридоре. Если ширина дома примерно равна двенадцати метрам, то коридор занимал её четверть, с торчащими в центре широкими печными трубами.

— Этаж зависит от того, рабочее приглашение или контракт?

— Да. Камни на сигнальный контур есть? — на вопрос мага я ответил наспех придуманной ложью, что не помню, забрал ли я их с гостиницы или нет. — Иди проверь. Я буду тут ещё десять минут. Если забыл, то сто имперских золотых. Можно распиской. Можно в долг. Тут многое в долг, — на последней фразе тембр голоса у мага с человеческими ушами стал заметнониже.

В комнату я направился с тяжёлым чувством на сердце — но оно быстро развеялось, стоило переступить порог. Я даже тихо присвистнул, прежде чем скинуть поклажу на пол и начать потрошить сумку Налдаса, вытаскивая все вещи на пол.

Учебник по магии призыва, магический ножик, пара пустых книг, кожаный мешочек с чёрным порошком, связка перьев, рулон простой бумаги для письма, ещё рулон обычной бумаги, грифель для письма, и одна плотно закупоренная маленькая чернильница в деревянном кожухе с надписью, что чернила магические, и ещё порошок для чернил, пара пустых чернильниц, и маленькая шкатулка с кольцом и запиской, ткань для промокашек. И заветный кожаный мешочек с разноцветными камушками.

Желаете привязать к своей личности предмет:

Комплект маяков сигнального контура ясного пульса

Я на секунду завис, осмысливая значение последних двух слов — но без посещения оценщика разгадывать такие ребусы что голову зазря ломать.

— Я взял, благодарю за предложение, — выйдя в коридор, я едва не столкнулся со встретившим меня магом.

— Тогда я пошёл. Второй комплект понадобится нескоро, но можно купить в лавке рядом с северными воротами, — маг устало вздохнул и уже собирался пойти к лестнице, но вдруг изменился в лице, вжал голову в плечи, опасливо осмотрелся и шёпотом добавил: — Я могу сделать, на заказ. Будет дешевле на тридцать золотых и работать будет лучше. Могу книги достать, если надо, или ещё чего. Только прошу, никому. Меня Лактаром зовут. На четвёртом этаже живу, третий год. Вы кивните, если что понадобиться, я вечером приду, обещаю. Только никому не говорите, прошу.

Мысли волной цунами пронеслись по нейронам, заставив усталый мозг работать с утроенной силой. Этот нутон может придуриваться, пытаясь разжалобить ксата и ударить исподтишка. Но если предположение верно и от этажа действительно зависит тяжесть работы в академии — то стоящий передо мной парень лет тридцати, с замученным лицом, острым подбородком и заискивающим взглядом, может стать прекрасным информатором и даже добытчиком вещей. Главное, чтобы это не принесло проблем: если вещи окажутся ворованными, то последствия для моей бесценной шкуры трудно предсказать.

— Мне нужно от тебя другое.

Я вытащил из пояса золотую монетку и подкинул её нутону. Тот молниеносно схватил её, даже не сообразив, что именно хватает. Лишь раскрыв кулак человек увидел золотой кругляш. И улыбнулся.

— Всё сделаю. Что надо?

— Я хочу знать всё про академию, какие тут порядки, кто за что отвечает и прочее. Эта плата за завтрашний вечер. Сейчас ответь: чем выше этаж, тем больше приходится работать?

— Да, верно. Я восемь лет назад поступил, как и другие, по рекомендации. Можно без экзаменов, по рабочему приглашению, или через контракт.

Я хотел спросить о ближайших порченых местах, но вовремя осёкся. Следовало сохранить в тайне, что скверна на меня не реагирует. Всегда успеется узнать про места обитания тварей и где продавать их части.

— На сейчас всё. Завтра вечером жду тебя отработать эту монету. Завтрая задам тебе много вопросов.

— А, да, конечно. Завтра обязательно приду… А как тебя, ой, вас, зовут.

— Ликус. На «ты».

— Тогда до вечера, Ликус?

— До вечера.

Парень кивнул, больше из благодарности, нежели из вежливости, и быстрым шагом направился к лестнице. Я вернулся в комнату, устало выдохнул и уже хотел забыться до утра — но вид и размеры комнаты озадачивали.

Раньше я думал, что всем ученикам предполагалось жить условиях, близких к аскетизму, в микроскопических кельях с покосившейся кроватью, сундук будет сожран термитами, окно заложено камнями, а из щелей в стенах задувает ветер. Вот только двухкомнатные апартаменты на определение аскетизма не натягивались. Оставалось понять, что именно мешало натянуть на огромный глобус эту аскетичную сову.

Может быть, дело в разделении двух комнат? Проход во вторую был ровно посередине стены, притом с одной стороны находилась ещё одна дверь, а с другой– двойные створки. Эдакое дизайнерское решение, спрятать в одной половине стены шкаф для вещей, а в другой — небольшую комнату со стульчаком и деревянным ведром под ним с намёком на прогулки до выгребных ям.

Возможно, причина в просторных комнатах? Первая комната четыре на четыре метра, вторая короче на метр, отведённый под стену со шкафоми уборной.

Наверно, сова не натягивалась на глобус из-за мебели? В первой комнате стояла массивная деревянная кушетка с мягким сиденьем и спинкой, пара кресел, кофейный столик, ковёр, письменный стол рядом с окном, один магический светильник на столе и четыре на стенах, узорчатый ковёр на глухой стене и пустой книжный шкаф. Во второй два сундука, ещё книжный шкаф, кровать около глухой стены да окно напротив, и ковры на полу и стенах для большей теплоты, и пара магических светильников, от которых обе комнаты освещались с едва заметным фиолетовым оттенком. Больше всего удивляли два длинных замыкателя сигнального контура, свой для каждой комнаты. В них вся мебель была заботливо отодвинута от стен.

Внезапно накатившая зевота напомнила о позднем часе. Выбор комнаты для сигнального контура не стоял — внутренняя. Хотелось сложить в сундуки пожитки, чтобы завтра идти налегке, на всякий случай забрав всё ценное с собой.

Осталось главное: кольцо с запиской.

'Здравствуй, _ _ _ _.

Воспользуйся им, чтобы найти себя. И нам найти тебя.

_ _ _ _ _ _ _.'

Просто здравствуй, просто кто? Написана какая-то бессмыслица. Но, если так подумать, то эти чёрточки — это же пропущенные буквы. Сверху — Сиал, снизу — Изулиса. Тётя хочет знать, где я. Вдруг она найдёт маму с сестрёнкой уже после того, как я уйду с академии. Но почему Налдас не передал кольцо раньше? Наверно, чтобы другие драконы ничего не заподозрили.

Желаете привязать к своей личности предмет:

Кольцо магического запаса

Магические узоры на серебре моргнули синим, подтверждая привязку. Кроме выгравированного витиеватого узора других украшений на кольце не наблюдалось. Зато оно прекрасно сидело на среднем пальце, будто сделанное специально для меня. Вот только была одна проблема.

За последние секунды я успешно влил в кольцо три сотни маны, но обратно она не возвращалась, сколько бы ни создавалось каналов маны между мной и кольцом. Я заглянул внутрь себя и прочувствовал бездонный колодец с чёрной маслянистой жидкостью и бочку рядом с ним с таким же содержимым: мана тела ксата и резервы моей истинной формы. Кольцо не чувствовалось: оно не часть меня, а «Чувство магии» недостаточно развито.

Получилось откачивать ману из кольцатолько тогда, когда я перекинул в куртку канал маны. Скоростью перекачки управлять было нельзя, но можно было в любой момент обрубить её. Оставалось проверить, можно ли использовать ману в кольце для умений. Немногоповозившись, я смог активировать «Удар»,используя ману в кольце.Сложновато одновременно поддерживать канал между телом и кольцом, и использовать умение. В этом всяко поможет практика, но уже не сегодня. Как и не сегодня разбираться с книгой и ножом — смыкающиеся глаза этому не способствовали.

Глава 5

Утром я проснулся с осознанием того, что что-то не так. Сквозь две закрытые двери будивший меня голос звучал крайне странно. Вместе с ним раздавался глухой стук о первую дверь.

— Прошу, просыпайтесь, — звучало подобно мольбе.

— Проснулся, проснулся, — вряд ли моё недовольное бурчание можно было расслышать через две закрытые двери, так что я поспешил остановить этот явно живой будильник.

— Прошу, просыпайтесь, — вновь раздался голос, когда я уже положил ладонь на дверную ручку. Голос уже не казался странным — он меня беспокоил, Писклявый, с нотками едва уловимого баса, будто говорил не взрослый человек, а мальчик, чьи голосовые связки и тембр только начали меняться под влиянием гормонов.

Перед дверью стоял мальчишка лет тринадцати в заплатанных одеждах, выбритой головой, впалыми щеками, огрубевшей кожей рук и абсолютно пустым, отрешённым от всего взглядом. И кожаным ошейником.

— С пробуждением, господин, — пацан чинно поклонился. — Прошу простить, что пришлось вас разбудить, но скоро время завтрака. Я вам умыться принёс.

Сбоку от двери стояла табуретка, а рядом на деревянной каталке — пустые тазики и кувшины с водой.

— Слушай, тебе сколько…

— Прошу, просыпайтесь, — по левую руку раздался ещё один подростковый голос. Через одну дверь стоял другой мальчик. И дальше ещё одни. По коридору проехала тележка с тазами и кувшинами, толкаемая девчушкой лет пятнадцати с исхудалым телом.

Во всём длинном коридоре в двери стучались дети. Детский, рабский труд. Ужасно, ужасно! Так нельзя. Как вообще можно допустить, чтобы такое происходило? Я всё ещё не могу принять тот факт, что в мире есть самые настоящие рабы. Притом абсолютно бесправные. А здесь ещё и дети, и подростки. Так не должно быть, ведь…

— Простите, вот ваше полотенце, — пока я осматривался, пацан успел поставить тазик на табуретку и развести тёплую воду. А теперь протягивал мне кусок плотной ткани. — Когда закончите умываться, оставьте всё здесь. И спускайтесь в столовую. Вот обувь, которую надо носить только здесь.

Пацан вновь поклонился и пошёл к следующей двери, толкая перед собой гружёную тележку. Я же, находясь в состоянии шока, медленно развернулся и побрёл обратно в комнату за зубной палочкой, служившей мне щёткой. Мозг отказывался хоть как-то понимать, что можно использовать детей в тяжёлом труде. И плевать на эту мораль, её в этом мире трактуют извращённо, но с практической точки зрения ребёнок слаб, ему не доверить тяжёлую работу. Это не эффективно, а их всё равно используют.

Топот ног за дверью прервал поток мыслей. Я настолько погрузился в раздумья, что не заметил, как закончил умываться и готовиться к выходу. Благодаря тому, что вчера вытряхнул всё содержимое из сумки Налдаса — собрался я быстро. Как и планировал, в свою сумку положил самое ценное. Учебник, дары скверны, фонарь, письменные принадлежности и пустую книгу: кто его знает, сколько это всё стоит. Ножик разместил между слоями пояса, рядом с кинжалом. Заодно взял опустевшую флягу, надеясь наполнить её водой. Все остальные вещи сложил в сундук, предварительно подвигав его и убедившись, что нет двойного дна.

Оставленные пацаном тапочки на завязках нещадно скользили на деревянном полу. Я даже чуть не упал, пока спускался по лестнице, а где-то с третьего этажа раздался грохот и гневные возгласы. Столпившиеся перед закрытыми дверьми в столовую разумные на секунду оторвались от томительного ожидания, кинув понимающий взгляд в сторону лестницы. Новоприбывшие в академию выделялись тем, что вместо полуплащей на плечах держали сумки. Вот только в этой толпе я не замечал вчерашних попутчиков.

— Кого высматриваешь? — внезапно раздавшийся за моей спиной голос дворфа напугал меня, я чуть не подскочил на месте.

— Завтрак.

— Место не самое лучшее, — Нобл показал на толпу. — Тебе бы поближе встать. Глядишь, и…

— Здравствуйте, — к нам подошла Талия вместе с Фанулом. И только я хотел подумать, что осталось дождаться Эльту, как на лестнице показалась белокурая эльфийка.

— А я уж думала, что вас не смогли разбудить.

— Сама-то небось едва проснулась, — дворф усмехнулся.

— Если бы будили громче, то я бы самой первой тут была, понял?

— Стало быть, ты жаворонок.

— Не сова, уж точно.

— Вы считаете это нормальным? — я вклинился в разговор дворфа и эльфийки.

— Что именно?

— Дети. Меня будили дети. Вас тоже.

— Всех будили. А что с этим не так?

— Они рабы. Разве так можно?

Все четверо переглянулись.

— Что именно нельзя? — удивлённо спросила Эльта.

— Делать из детей рабов и заставлять их работать на пределе сил.

— А что ещё делать с отказниками и сиротам? Может, при… — Эльта чуть не взвыла от негодования, но её успел перебить Нобл.

— Ликус, послушай. Мне не ведомо, какие у вас «там» порядки, — дворф показал рукой в сторону, намекая на остров ксатов, — но тут младенец умирает, если от него отказались родители. Если не попадёт в церковь, или к вашим, или боги не пошлют ему сердобольную старуху.

— В Настрайске церковь маленькая, за многими не усмотришь. Здесь рабочие руки всегда нужны, — Эльта упёрла руки в бока, поучая меня. Это смотрелось комично, ведь эльфийка короче меня на целую голову, вот только тема разговора к веселью не располагала.

— И не такое уж и плохое у них положение, — Нобл чуть запрокинул голову, как бы смотря сквозь потолок на детей. — На них только мелкие поручения. Тяжёлую работу делают не они, уж поверь.

— Не забывай, недавно была война, и очень много сирот, — белокурая эльфийка шагнула ко мне.

— Они не рабы, — заговорила Талия. — Они невольники. Я спросила у девочки. В день совершеннолетия их освободят, и ещё денег немного дадут на первое время. Они в безопасности здесь, правда.

— Да-а, — протянул дворф. — Им тут всяко лучше, чем у твоих «там». Но ваших в Настрайске нет, и это для детей к лучшему.

— То есть, наших нет? — я уставился на дворфа как на неведомую науке приблуду.

— Ну как вы это называете? Где сидите за высоким каменным забором и почти не высовываетесь?

— Миссия? — подсказал Фанул, до этого лишь молча слушавший нас.

— Именно, — Нобл потряс пальцем. — Ваши в первые дни войны снялись и ушли. Так всё, говорят, и пустует. У вас же с церковью договор, вот церковники никого туда и не пускают. Я вчера думал, что ваши решили вернуться и послали тебя первым. Но ты, похоже, не в курсе.

— Миссии нет?

— Нет.

Сердце замедлило ход, в горле пересохло. Если нет миссии, то о чём говорил тот дракон, и куда ходил Налдас? Получается, что… Что это ничего не меняет. Меня бы всё равно к ксатам сородичи не пустили, но всё равно — это слишком странно, и явно неспроста.

— Ликус, что с тобой? — Талию беспокоил мой взгляд, смотрящий в никуда.

— Я? Всё хорошо. Просто задумался, что где-то что-то когда-то я упустил в объяснениях. Уставший был в тот день, вот и результат.

— Ничего, — дворф махнул рукой. — Вам двоим только учится, а вот нам жизнь в академии патокой не покажется.

— Кстати, насчёт работы, — я решил просветить собравшихся, что есть разумные с несравнимо тяжкой долей. Не упоминая личность Лактара и наши с ним договорённости.

Стоило закончить, как все четверо невольно подняли взгляд. Они то ли молились, то ли старательно пробуждали рентгеновское зрение в попытке рассмотреть разумных на четвёртом этаже и представить себя на их месте. Получалось плохо, и они лишь удручённо переглянулись.

— Могу сказать за себя, — я решил добавить немного позитивных ноток. — Если вам потребуется моя помощь, то можете обращаться несмотря на контракты, рабочие договоры и прочее. Я постараюсь помочь.

— И ко мне тоже. Но это я делаю не ради вас, а ради себя: не хочу быть эгоисткой, –как и в прошлый раз Эльта горделиво положила ладонь на свою плоскую грудь.

Нобл ошарашенно посмотрел на остроухую. Её слова противоречили сами себе, но дворф удержался от комментариев, лишь хмыкнул и поблагодарил за заботу. И тоже пообещал помочь нам, если мы попросим. Там и Талия подключилась, и Фанул.

Все четверо повеселели, заулыбались. Они наконец-то нашли островок стабильности и так необходимую поддержку: то, что требуется каждому в водовороте неизвестности. Я же получил четыре источника информации о внешнем мире. И незначительная помощь как плата, даже если деньгами — не существенна.

Из открывшихся дверей в столовую к собравшимся вышел Гнал. На его поясе рядом с небольшим кинжалом висел жезл из красного дерева с резными линиями и драгоценными камнями на верхушке. Но вчера у Лактара жезла не было. Возможно жезл — это показатель года обучения.

Гнал коротко рассказал, как новоприбывшим надо рассаживаться и что нам делать после завтрака. Со вторым пунктом вопросов не было: у нас свободное время до десяти часов, а там начнутся какие-то ритуалы, распределение и прочая бюрократия. Первый же пункт укрепил мою веру в неравенство между учащимися.

Столовая поделена на две части длинным проходом. С правой стороны длинные столы и скамейки стояли как можно плотнее друг другу как в солдатской казарме, чтобы уместилось как можно больше народу. С левой стороны за столом умещалось лишь четверо разумных, рассаживаясь на стульях с мягкими спинками. Да и между столами два разумных расходились без проблем, в отличие от правой стороны, где место только для одного. Не удивительно, что нам с Эльтой следовало идти на левую сторону, а Ноблу, Фанулу и Талии — за правую. Удивляло другое: еду разносили учащиеся, одним из которых оказался Лактар.

Разносимая еда казалась одинаковой на первый взгляд: каша из зерна, кусок хлеба, горячий чай. Но для контрактников в кашу добавляли мёд; хлеб на выбор белый и чёрный, а не серый. Чай для всех оказался одинаковым, но на левой половине его можно было взять с собой, чем пользовались многие контрактники, протягивая фляги разносчикам еды. Так же поступил и я.

Сидевшая рядом Эльта посмотрела на меня как на запасливого хомяка. И невдомёк ей, что внутри меня обитают три меховых животинки: мистер Пушистик, Красавчик и Счастливчик. Правда, отвечающему за сохранение очков навыков мистеру Красавчику в последнее время нездоровиться, ибо осталось лишь одно очко. Но остальные два хомяка живут припеваючи, особенно Счастливчик, получивший вчера много интересных вещей.

— Ты всегда такой запасливый? — спросила эльфа горделивым голоском.

— Хороший чай, он как бальзам для израненной души. А этот чай, — я демонстративно отпил из стакана и скривился от горечи. — Знаешь, хоть этот чай и не самый вкусный, но вдруг попить захочется? Да и вряд ли я наемся этой порцией, а у меня в комнате есть небольшой перекус.

— Значит, всегда, — цокнув, Эльта продолжила завтракать, игнорируя моё существование. Как и все вокруг. Ложки стучали по тарелкам, шум болтовни заполнял столовую. Разумные наконец-то получили долгожданную пищу и подобрели, легонько подшучивая над сидящими рядом и обсуждая планы на ближайшую неделю.

— Есть невозможно, когда здесь ксатом воняет, — раздался надменный голос. В столовой вмиг повисла тишина. На правой половине стоял задиристый парень с покрытым веснушками носом

Мне следовало отреагировать, если следующий год я хочу провести в спокойствии.

— Не отвлекайся от завтрака, тебе нужно набраться сил.

— Это ещё зачем?

— Уборную у ксата чистить.

— А… Да… Э…

От негодования веснушки на лице парня скрылись за красным цветом, он сам выпучил глаза как у рыбы и замахал руками во все стороны явно думая, что выглядит грозно — но вместо этого вызвал лёгкие смешки.

— Да ты знаешь, с кем говоришь? — выпалил задира.

— Я знаю, что мне надо постирать носки. Справишься?

Одна горделивая равнинная эльфийка не сдержалась и громко прыснула, чем вызвала цепную реакцию, и волна смеха прокатилась по столовой.

— А ну, сядь и ешь, — Гнал прикрикнул на веснушчатого парня. Тому ничего не оставалось, как послушаться, напоследок скривив лицо и бросив в мою сторону гневный взгляд. Послышалось несколько робких смешков, и столовая погрузилась в привычный шум.

— Эльта, ты в порядке?

— Отстань, — эльфийку трясло. Она сидела, отвернув голову и едва удерживая смех.

Решив, что сейчас её лучше не трогать — я вернулся к завтраку. Я старался не думать, что после сегодняшнего этот задира приложит все силы, дабы насолить мне или хоть как-то подгадить. И вот надо было ему нарываться, а? Сидел бы себе, работал челюстями и помалкивал. Так нет же, надо показать, что он такой крутой и смелый… Детский сад какой-то. Притом его ясельная группа.

— Ей, Носок, — через два стола от нас раздался голос. — Носок! После ксата ко мне зайди: надо постельное сменить.

— Что? — раздался возмущённый голос паренька.

— Что слышал. Всё, бывай.

Вновь волна смешков, а рядом со мной раздался булькающий звук. Эльта едва не выплюнула чай, а по закрывшей рот ладони текла тонкая струйка.

— Ну ты дал, — Нобл усмехнулся, когда мы закончили завтрак и собрались перед лестницей. — Он же тебя ненавидеть будет всю оставшуюся жизнь!

— Пусть. От его ненависти мне ни холодно, ни жарко.

— В академии есть, площадка, — Фанул вставил свои пять копеек. Правда, не совсем понятных.

— Он прав, Ликус. Тут порядки строгие, но и много позволено.

— Что именно? — закрадывалось нехорошее предчувствие.

— Он может вызвать тебя на поединок. До смерти тоже.

Вот это я понимаю: нажил врага, не прилагая усилий. Надо будет с тем веснушчатым поговорить и помирится, или хотя бы сбавить градус ненависти, иначе действительно сдуру может вызвать на поединок.

Если так подумать, то у меня какая-то наипоразительнейшая скверная способность находить неприятности на ровном месте. Когда с мамой и сестрёнкой жили в пещере, когда улетал от орков, или жил на материке скверны, то я постоянно вляпывался в неприятности.

— Буду надеяться, что его разум возобладает над эмоциями.

— Ага, надейся, — Нобл усмехнулся и посмотрел на лестницу. — Ещё есть время до начала. Надо бы отдохнуть.

— Ложку ко рту устал подносить? — ухмыльнулась белокурая эльфа.

— Эльта, нельзя же так! — вмешалась Талия.

— Да я знаю, — Нобл отмахнулся, — что она как надоедливая мошка: жужжит под ухом, но не кусает.

— Это кто тут мошка?

— Желаю вам удачи разобраться, кто мошка, а кто комар, — я помахал рукой, как бы прося расступиться ребят. Они своими телами мешали мне пройти.

— А ведь у него есть запасы в комнате, — Эльта радостно вскрикнула поняв, что сможет отыграться на мне за проигрыш Ноблу.

— Ну да, есть. Мои запасы.

— Ты же сам обещал нам помочь, если нам что-то потребуется, — Нобл состроил обиженное выражение лица.

— Неужели ты не наелся?

— Да! Я голодаю! Помоги мне!

Я перевёл взгляд с дворфа на пухленькую эльфийку. Та лишь развела руками. Фанул молча опустил взгляд. А Эльта ехидно заулыбалась, уперев руки в бока и празднуя надо мной победу.

— Ну, — я показал пальцем на белокурую эльфу, — я тебе это припомню.

— Обязательно, — игриво усмехнувшись, она с чувством собственной важности направилась к лестнице. — Мы, кстати, не знаем, где твоя комната. Показывай давай.

Компания весело зашумела и направилась вслед за Эльтой. Мой план шёл как нельзя удачно. Постепенно между нами формировались узы дружбы, которые скоро начнут давать всходы. Они все четверо приехали в академию по разным направлениям магии и иметь под боком тех, к кому можно обратиться за помощью — не так уж и плохо, а помочь в ответ — не так уж и сложно. Да и не такие уж они и плохие эти разумные. Нормально со мной общаются несмотря на то, что я ксат. По крайней мере, я выгляжу как ксат.

— Это ты удачно зашёл, — дворф присвистнул, зайдя ко мне в комнату.

— Не царские хоромы, но и на том спасибо. У вас на третьем этаже как?

— Вот эта комната, и всё. Кровать, шкаф, стол, стул, сундук и сигнальный контур.

— У меня комната, меньше. Но вещей, как у тебя, — сказал Фанул. У Талии комната оказалась такой же, как у нутона.

Пока ребята по моей просьбе пододвигали к кушетке столик и кресла — я зашёл в спальню, если маленькую комнату можно так назвать. Хотелось скинуть рюкзак, а то немного странновато сидеть с ним в своей же комнате. Заодно прихватил оставшийся сухпай с Настрайска.

— Угощайтесь. Оно, правда, позавчерашнее, — я вытер кинжал об тряпку, закончив разрезать содержимое свёртка.

— И что? — Эльта подхватила кусок немного чёрствого хлеба. — Если запить чаем, то очень вкусно.

Более чем прозрачный намёк я понял сразу. Эльта довольно хмыкнула, получив в руки флягу, а Талия смотрела на подругу как-то странно, но по-доброму.

— Слушай, Ликус, — Нобл непривычно ёрзал. — Неудобно просить. Можешь сразу отказать.

— Что такое?

— Да я ещё со вчера заметил, хотел попросить.

— Ну? — поведение дворфа начинало нервировать. Понимаю, что помощь просить у первого встречного тяжело, но надо же быть хоть немного решительней.

— Можно кинжал осмотреть?

Я передал кинжал, ибо в нём нет ничего такого. Длинное лезвие поблёскивало металлом, хотя было костяным. Я отчётливо помнил тот день, когда убил превратившегося в нежить орка с козьими ногами. Рукоять из обрезков нервной трубки древня, прошедшей оклазию. Разрезав её кислотой на части, я прикрепил их клеем к лезвию и получил не самый эстетичный, но очень даже полезный кинжал.

Нобл аккуратно повертел в руках оружие, взял кусок мяса и опустил лезвие. Кинжал разрезал его как бумагу, не чувствуя сопротивления.

— Слушай, что это? — Нобл показал на лезвие. — Это не металл.

Я промолчал. Одно дело — показать дворфу оружие, совсем другое — рассказать из чего оно сделано. Ведь тогда придётся раскрыть, что скверна меня игнорирует, а я на это пойти не могу.

— Тебе не стыдно? — Эльта обратилась к дворфу спустя секунду моего молчания. — У каждого мага есть секреты! Поделись сначала своими, прежде чем другие узнавать.

— Ты права. Прости, Ликус, — дворф передал обратно кинжал, а я мысленно поблагодарил эльфийку. — Только, пожалуйста, если можешь, ответь: рукоять, и твой посох, они из порождения?

— Не скажу от кого, но ты прав. Остался после оклазии.

Дворф закивал, будто что-то понял в этой жизни. И посмотрел на меня с потаённым уважением, чего раньше за ним не наблюдалось. Взгляд Эльты также немного изменился. Фанул и Талия остались при своём.

Дальше слово взял Нобл, рассказав историю из своего прошлого в качестве извинения за собственную несдержанность.

Два года назад некий ушлый проходимец захотел выведать секреты у его мастера, и ради этого решил втереться в доверие к Ноблу. На протяжении недели каждый день разумный ужинал с дворфом, и даже познакомился с его мастером, и даже получил приглашение посетить мастерскую. Стоило входной двери закрыться за его спиной, как из мастерской он уже не вышел. Его вынесли на следующий день вперёд ногами. Уже холодному трупу предъявили обвинение в посягательстве на жизнь мага, пронзили копьём ради буквы закона, и пустили на корм груцевым гусеницам.

Вслед за Ноблом своей историей поделилась Талия, чем нешуточно удивила всю нашу компанию. Включая и себя. Потом набрался храбрости Фанул. Каждый из нас весело подшучивал над рассказчиками, вставляя замечания и парадируя нелепые ситуации.

Около десяти часов дня в дверь постучала девушка лет пятнадцати с рабским ошейником. Сухим от усталости голосом она извинилась за то, что потревожила, пригласила пройти во входной холл, и побрела дальше, к следующей двери.

— Все в сборе? Хорошо, — Гнал посчитал по головам собравшихся в холле.

Вчера я насчитал двадцать три новых ученика, но за ночь кто-то от кого-то отпочковался, и нас стало тридцать девять. Скорее всего, это приехавшие неделю назад ученики. На их лицах отражалось облегчение: вот-вот томительное ожидание закончится. Наша же группа вообще не понимала, что дальше произойдёт. Но сейчас от нас требовалось не понимание, а не отставать от Гнала и других сопровождающих. Сперва мы пройдём ритуал, потом встретимся с высшим советом академии, а после состоится распределение. Что означает первое и последнее Гнал не объяснил, но все были спокойны, так что и я не волновался.

Вчера ночью от ворот до барака мы шли недолго, и многое рассмотреть не получилось. Зато теперь, при свете дня, академия преобразилась. Разумные многих рас расхаживали по мощёным дорожкам, стояли рядом с цветочными клумбами, задумчиво смотрели в небо или сломя голову бежали по своим делам.

Практически вплотную к стенам домов шли дети разных возрастов с рабскими ошейниками и измученным выражением на лицах, но никто из них не сутулился и не шаркал ногами, а самые маленькие из них иногда даже улыбались и смеялись. Ближе к середине дороги расхаживали ученики всех годов обучения: с жезлами и без, или с магическими книгами в придачу к жезлу. Это явно гримуары, с вписанными в них заклинаниями. И оторви судьба остатки моего хвоста, если эта магическая книга не символ последнего года обучения.

Выложенную гораздо аккуратней остальных, практически без стыков между камней, центральную часть широких мощёных дорожек никто не занимал.

Вся наша группа с интересом вертела головами, осматривая здания, витражные окна, других учеников и магов. А ученики и маги осматривали нас. Хотя, они больше осматривали меня, заостряя внимание на посохе, но видя лицо ксата — отворачивались, не выказывая ни единой эмоции. Да и новоприбывшие не особо присматривались к расе моей оболочки. И это прекрасно. Как и говорила тётя: я в безопасности, ибо в академии окружающим по-настоящему плевать на меня.

Стоило нашей группе пройтись немного — как обрели смысл вчерашние слова Гнала о том, что жить нам в первой части первого кольца.

Нас вели от входных ворот против часовой стрелки, с юга на восток. В первой части располагались длинные, однотипные бараки и крайне редкие отличные от них здания. От следующей части кольца первая часть отделялась небольшим садом с яблоневыми и грушевыми деревьями.

За садом шла новая часть зданий, но здешние бараки были с пристройками, и даже иногда встречались обычные здания, коих полно в городах. Потом ещё сад, и новая часть зданий. Бараки уменьшились, четырёхэтажных уже не было — зато гораздо чаще встречались всякие мастерские. За открытыми воротами маги в робах постукивали по металлу, тачали кожу, строгали дерево. По традиции после зданий — шёл сад, но гораздо шире предыдущих. Здесь находились дополнительные ворота в первой стене, ведущие наружу из академии.

В четвёртой части кольца длинных бараков практически не было, вместо них — широкие здания, больше похожие на библиотеки. И огороженные участки мастерских: из-за двухметровых стен доносились звуки кропотливой работы.

В пятой части бараков и мастерских не было вовсе. Зато стояли отдельные здания, больше похожие на гостиницы для дорогих гостей уровня князя, не меньше. За уличными столами на террасах сидели маги с жезлами и гримуарами на поясах, пили чай и о чём-то беседовали. После — просторный сад со скамейками. Его делила надвое широкая мостовая от третьих ворот первого кольца стен до единственных ворот во втором.

— Прошлые ворота помните? — Гнал показал на ворота внешней стены. — Идя с первой части, вы всегда должны выходить в них, идти рядом со стеной и заходить в эти. Всегда. До третьего года обучения вам запрещено появляться в четвёртой и пятой частях. Как и в части магистрата.

Под магистратом Гнал подразумевал видневшиеся за деревьями помпезные двухэтажные дома с резными ставнями и узорчатым орнаментом на стенах. Именно там проживали учителя и могущественные маги.

— Слушай, Ликус, — Нобл легонько ткнул меня локтём, когда Гнал повёл нас к воротам во второй стене.

— Чего тебе?

— Не помнишь, у вчерашних ворот с левой стороны сад был?

— Был, — ответила Талия. — Там были деревья.

— Да чего вам думать? — возмутилась Эльта. — И так понятно, что первогодкам ничего хорошего не светит.

— Нам вообще ничего не светит на первом году, — дворф задумчиво погладил свои косы.

— Почему?

— Практических занятий, нет, на первом году. Скорее всего.

— Это правда? — я уставился на Фанула, на что тот грустно кивнул. Да и остальные подтвердили его слова.

Это что же получается, по всем фронтам меня нагнало вкусное ничто? Всякие там заклинания а-ля метание огненных шаров в лица противникам; замораживание сидений в туалетах дабы враг намертво приклеился и умер в самой унизительной позе; наэлектризовать врагу любимые носочки, чтобы от удара статическим электричеством у того сердце остановилось; и прочие магические гнусности — этого всего не будет? Так, надо срочно связаться с Изулисой и сообщить, что это не магическая академия. Случилась ошибка!

— Боевая подготовка будет, не забывайте, пожалуйста, — Талия включила режим мамочки и посмотрела на нас всех как на несмышлёную ребятню.

— Там ничего не будет, кроме базовых умений, — с досадой произнёс дворф.

— Всё равно лучше, чем все эти этикеты учить, историю и прочее, — белокурая эльфийка покривила лицом.

Как и рядом с воротами в первой, у ворот во второй стене дежурили маги. С длинными мечами и гримуарами на поясе, но без жезлов, в лёгкой кожаной броне без единой металлической заклёпки и с полуплащом светло-голубого цвета — они не обращали на нас внимания стояли неподвижно, подражая статуям.

— Все следующие пять лет обучения на каждое занятие магистрата будете приходить сюда, — эту фразу Гнал произнёс с почтенной гордостью, восхищаясь зданиями внутри второго круга, внешне не отличавшихся от зданий в первом круге.

Такие же стены из светлого камня, с витражными окнами и тремя этажами. В центре площадка просторная, а перед ней будто новодельное здание. Из обычного серого камня и четырьмя неказистыми башенками на углах амбарной крыши, лишь витражные окна роднили это здание с остальными. Да и то, окна были на всю высоту стен, от земли по самую крышу.

Нас повели к причудливому зданию. Его массивные обитые металлом двери распахнулись с протяжным скрипом. Нас пригласили зайти внутрь вышедшие девушки и женщины, в белых мантиях с широкими красными линиями на подоле и поясом красного цвета. Внутри здание крайне отличалось от своего неказистого внешнего вида: в просторном зале было видно крышу, отполированный мраморный пол устелен коврами, на широких белых колоннах в золотых подсвечниках горели свечи, длинные скамейки из красного дерева своими спинками расчерчивали зал, у каждого витражного окна стояло по…

Я едва не остановился, застопорив движение колонны поступивших. По мышцам пробежала волна. Руки сжались, затряслись от закипевшего гнева. Он желал вырываться, накинуться, разорвать. Но я вернул контроль над собственными эмоциями: они недопустимы, как и преждевременные выводы.

Под окнами стояли разумные в белых одеждах с синими накидками, закрывающими плечи, грудь и половину спины. Белыми нитками на них был вышит круг, разделённый на шесть равных частей. Вот только разделяющие линии на половине пути обрывались. Получалось, что круг разделён на шесть частей по бокам, но в центре он един.

В самом конце просторного зала на высоком подиуме стоял постамент из чёрного дерева, украшенный серебром и золотом, и покрытый письменами. На постаменте — огромный кристалл, высотою в метр. Рядом с ним стояли два разумных в белых одеждах с красными накидками, держа в руках по скипетру: слишком короткий для посоха, и слишком длинный для жезла. Один из разумных стоял к залу спиной, о чем-то разговаривая со вторым.

Нам приказали рассесться по скамейкам и ждать приглашения от разумных на подиуме. Вскоре они закончили. Первый разумный оказался стариком лет шестидесяти с плешивой седой бородкой, второй же был пацаном лет двадцати, даже меньше. Белобрысый, с идеальным пробором волос, идентичными водопадами спадавшими на плечи. Его голубые глаза медленно двигались, а зрачки, казалось, вовсе не реагировали на свет.

Заскрипели входные двери, закрываемые группой боевых магов с мечами. Перед ними встали настоящие маги с гримуарами, жезлами и посохами в руках. Гнал и другие наши сопровождающие поклонились пришедшим магам, как и прочие разумные. Кроме двух на подиуме — те лишь кивнули, а вошедшие маги кивнули им в ответ.

Старик на подиуме шагнул вперёд.

— От лица Всеобщей Церкви, вместилища слова богов и их благодати я, трихтих Уклан, приветствую вас.

— Да не оставят нас великие боги без слов своих, — все собравшиеся ответили слаженным хором. Задребезжал витраж, а моё сердце чуть в живот не опустилось от страха и параноидального предчувствия, что что-то здесь явно не так. Встреча с церковниками произошла слишком внезапно и не так, как я себе это представлял. Хотя бы теперь знаю, у кого можно разузнать о договоре ксатов и про роль церкви в этом мире.

— Сегодня вы станете частью Настрайской магической академии, но честь принять вас принадлежит не нам, — старик показал рукой на магов с посохами. — Мы лишь служители воли Всебогов, и сегодня мы укажем богам на ваш путь.

Старик пригласил подойти белобрысого парня. Тот повторил приветствие слово в слово, назвавшись как трихтоних Хубар.

— Прошу, подходите по одному. Раскройте свои намерения, — воодушевлённо проговорил парень, показав рукой на кристалл.

Прибывших в академию приглашали по списку. Они с трепетом во взгляде подходили к церковникам, прикладывали ладонь к кристаллу, представлялись и отвечали на три вопроса: откуда пришёл, зачем пришёл, и кто за него поручился. Закончив, ученики воодушевлённо кланялись церковникам, так же кланялись стоявшим около двери магам, и только тогда возвращались на своё место.

Чем ближе продвигалась ко мне очередь — тем паршивей становилось на сердце. Паранойя хотела что-то сказать, но что именно?

— Лик’Тулкис, — произнёс белобрысый парень.

Я оказался последним, так что бодрым шагом направился к проходу между рядами скамеек. И замер, посмотрев на магов с мечами и посохами. Они беспристрастно смотрели на меня, вцепившись в оружие. И не только они. Каждый из церковников под витражными окнами держал руки на оружие: на скипетрах или жезлах.

— Прошу, подойдите. Вы остались последним, — вновь позвал белобрысый парень.

Он прав, мне действительно следовало идти дальше, но с каждым шагом тревога нарастала. А когда я вступил на подиум — спину прошиб холодный пот, дыхание едва не сбилось.

— Прошу, приложите руку и приготовьтесь ответить на вопросы.

Стандартная фраза. Церковник говорил её всем, кто подходил к кристаллу. Я чуть замешкался, собираясь с духом, но отогнал наваждение и коснулся ладонью гладкой поверхности кристалла. Он и надписи на постаменте моргнули белым цветом. Ладонь похолодела. Я невольно дёрнул рукой, но не смог отлепить её, будто приклеенную. От приступа паники в горле пересохло.

— Назовите себя.

— Лик’Тулкис, — я кое-как проговорил с пересохшим от нервов голом, едва справляясь с приступом паники.

— Зачем вы прибыли в Настрайскую магическую академию?

Странно. Этот вопрос должен быть вторым.

— Стать сильнее и защитить себя.

— Ты приспешник драконов? — закричал белобрысый парень на всю церковь.

— Что?

Какой, к чёрту, приспешник? О чём говорит это белобрысое животное? Где другие вопросы? Что вообще происходит, и почему маги так напряглись?

— Служишь ли ты драконам, разорителям земель, пресмыкаешься ли перед ними, исполняешь ли их поручения, поклоняешься ли им? Отвечай: ты приспешник драконов?

— Нет! — я прокричал, чувствуя, как дрожат руки.

Лёгкое шуршание пронеслось по церкви. Многие разумные встали, готовясь напасть в любой момент.

— Ты — дракон? — закричал парень и посмотрел на меня настолько пристально, словно пытаясь вывернуть мне душу наизнанку.

Внимание, заблокировано ментальное воздействие

— Что? — я едва соображал от нахлынувшего чувства страха и непонимания.

— Отвечай! — крикнули маги с посохами, собравшиеся около входа. Другие маги медленно обнажали мечи.

— Ты дракон⁈ — вновь крикнул белобрысый.

— Нет!

В церкви все собравшиеся молчали, недоумение отражалось на их лицах.

Исходивший от кристалла холод прекратился. Я отлепил руку и со страхом посмотрел на ладонь. С ней всё было в порядке, но что это только что было?

— Кристалл негоден! — закричал кто-то из магов. Ему вторили другие.

— Тихо, — крикнул маг, державший массивный деревянный посох с закрученной загогулиной наверху. В её центре блестела жемчужина размером с большой палец. — Процедуру дознания ещё раз пройди, ксат.

— Процедура дознания? — я ошарашенно посмотрел на магов.

— Немедленно! — маг с необычным посохом лишь повысил голос, а боевые маги тут же выхватили мечи и шагнули в сторону подиума. Все ученики и простые церковники замерли, не сводя с меня взгляда, но готовые чуть-что спрятаться под лавками.

— Немедленно! — раздался голос белобрысого парня. Он и его наставник направили на меня скипетры. Старк обратился к парню: — Хубар, используй…

— Уже, мастер, — на это замечание лицо старика помрачнело.

Понимая, что меня убьют, если не буду следовать приказам — я положил ладонь обратно на кристалл. Счётчик достижения ещё не обнулился, а битва против нескольких десятков разумных в форме ксата заведомо проиграна.

Вопросы повторились. Ответы я дал идентичные. Повисла тишина, пока старый церковник не произнёс задумчиво, что кристалл мог испортиться и его необходимо проверить.

Хубар подошёл вплотную к кристаллу, положил руку на гладкую поверхность и посмотрел на меня взглядом, полным презрения, ярости, ненависти. И надменности, будто я никто и звать меня никак.

Старик начал задавать парню вопросы. Является ли он нутоном? Парень ответил отрицательно, хотя белобрысые волосы скрывали человеческие уши. Кристалл загорелся красным цветом. Считает ли Хубар себя достойным обучаться у своего наставника? Парень ответил как-то уклончиво, на что кристалл загорелся синим цветом. Последним старик спросил что-то непонятное, как и непонятным был ответ. Кристалл загорелся зелёным.

— Он полностью исправен, — старик растерянно вращал глазами, ища место, где можно прикинуться ветошью и забыть произошедшее как страшный сон.

— Пройди дознание ещё раз, ксат, — маг со странным посохом стукнул по полу.

— Что это даст? — от страха я настолько растерялся, что случайно задал вопрос вслух, на что лица магов с мечами исказила ярость. Они уже были готовы бросится на меня, но их жестом остановил всё то же маг.

— Это даст нам многое, ксат. Как и тебе. Это последний раз.

Просторный зал церкви заволокло густой тишиной, слышалось чьё-то тяжёлое дыхание в дальнем ряду, скрежет зубов задиристого парня с веснушками, а благородный постукивал пальцами по колену. Все смотрели на меня уже не как на врага, но как на ничтожную плесень.

Глубоко вздохнув — я постарался привести чувства в порядок. Сердце рвалось пробить путь из груди, в висках пульсировало, и даже ступни покрылись холодной испариной.

— Надеюсь, мне хоть кто-то что-то когда-то объяснит, — я прислонил ладонь к кристаллу.

Вновь вопросы, и вновь ответы. Кристалл никак не проявил себя.

— Вы все прошли процедуру дознания. Ваши помыслы чисты, — маг с необычным посохом окинул собравшихся взглядом. — Следуйте за вашим проводником.

Маг вышел из церкви. Как собачки за ним последовали все остальные, включая и боевых магов с мечами. От вида уходящей опасности у меня расслабились колени и не будь в руке посоха, на который я вовремя опёрся — то я бы рухнул без сил.

— Обманули, — прошептал старый служитель церкви.

— Мастер?

— Ты уверен, мальчик мой, что всё сделал правильно?

— Не сомневайтесь, мастер. Но как они посмели нарушить своё слово? Как это могло случиться?

— Что это только что было? — я шагнул вперёд, одолев слабость в ногах.

— Тебя это не касается, ксат! — белобрысый парень едва не набросился на меня, но старик вовремя его остановил.

— Контролируй себя, Хубар. А ты, ксат… Тебе здесь больше нечего делать. Ступай. Тебя ждут.

Рядом со входной дверью столпились ученики. Следовало уходить, но напоследок я мельком глянул на кристалл и белобрысого парня с идеальным пробором. Чутьё подсказывало, что я нажил себе ещё одного врага. И он уж точно не станет размениваться на мелкие пакости, судя по его положению в церкви.

— Следуйте за мной, вас ожидает распределение, — сообщил Гнал, когда я подошёл к толпе учеников. По пути встретился взглядом с приятелями и, если мне не показалось, они мне сопереживали.

— Нас будут распределять по наставникам?

— Не только. Многим из вас предстоит отрабатывать рабочее приглашение.

Ученики грустно вздохнули при упоминании работы. Лишь каждый четвёртый среди нас приехал по оплаченному контракту.

— Это что было? — недоумённо спросил дворф, когда мы вышли из церкви и направились к воротам.

— Не знаю, но очень хочу узнать.

Я покосился на церковь. Её витражные окна прогнившими клыками вздымались от самой земли. И эти изображения на мозаике — в них фантазия рисовала причудливые, даже несколько логичные образы. Одно из них напоминало мужика, что одной рукой облокотился на дерево, а в другой сжимал короткое копьё. В следующей мозаике чудился мужик с весами в руках, а в третьем окне вообще изображалось нечто, похожее на кокон.

— А я хочу узнать, знаешь, что? — Эльта поджала тонкие губки. — Зачем ты пререкался с магистратом? С тем магом, зачем ему грубил?

— То есть, натравить на меня вооружённых головорезов — это в порядке вещей, да?

— Какие головорезы, это же матоны! Разве ты их не узнал?

— Зачем мне их знать?

— Действительно, зачем? — белокурая эльфа вспыхнула от негодования. — Зачем тебе вообще что-то знать, ведь можно прикидываться… Ай, всё. Раз ты ничего не хочешь знать, то и нам не надо за тебя переживать.

— Что? — истерика эльфийки меня знатно удивила. И не только меня.

— Эльта, нельзя так! Ведь он сам испугался, а ты начи…

— Вообще ничего не хочу знать. Всё!

Белокурая эльфа отошла от нашей компании и перебежала в начало колонны. Талия посмотрела на нас троих виновато и побежала вслед за подругой. Фанул попытался что-то сказать, но только нечленораздельно промямлил и замолчал.

— Не обращай внимания, Ликус, — меня поспешил успокоить дворф. — Она чуть не подскочила, когда всё это произошло. Ещё не пришла в себя.

— Да, ты прав, тяжело ей пришлось, — мой голос пропитывал сарказм настолько, что дворф вздрогнул и уставился под ноги.

Нас повели к третьим воротам первого кольца, выводя за пределы академии. За ними прямо у подножия холма раскинулся похожий на лагерь ремесленников городок: с разноцветных крыш из многочисленных труб шёл густой дым, воздух пропитался запахом угля и полыни, а до ушей долетал лязг металла.

От ворот вела широкая мостовая, в центре городка упиравшаяся в стадион, то ли для гладиаторских боёв, то ли для театральных представлений. Нас вели к нему.

Всё происходящее мне не нравилось, я уже подумывал плюнуть на обучение и улизнуть из академии — вот только вслед за нами от самых ворот второго кольца шло четыре матона. Ставлю хвост на отсечение, что они здесь из-за меня и порубят на кусочки, если попробую убежать.

Что же произошло в церкви? Почему меня не предупредили о существовании ритуала дознания? Молчание Налдаса в вопросах церкви теперь кажется специальным. Неужели он знал о грядущем, но молчал? Вряд ли, скверна меня задери: здесь дело явно кроется в клятве не болтать лишнего.

И что это за сообщение от системы? Это ментальное воздействие явно от того белобрысого церковника, от Хубара. Лог… Оно, скорее всего, действует подобно моему «Возгласу страха», но неизвестно, что именно оно делает.

Вскоре мы вошли в городок. Заляпанный грязью каменный фундамент зданий сильно контрастировал с чистыми деревянными стенами. На многих домах висели разноцветные флажки или же один большой флаг с эмблемой академии. Часто дома окружала высокая каменная стена, из-за которой доносились звуки кипящей работы, но ещё чаще рядом с такими зданиями было непривычно тихо. В одной из таких стен открылись ворота, толкаемая магом академии: с полуплащём на плечах, но без оружия на поясе. С трудом парень толкал вперёд телегу, гружёную бочками и мешками, из дырки в одном из них высыпалась горстка пшеничных зёрен.

Чуть впереди по дороге показался удобный проулок и настолько узкий, что в нём с трудом умещался разумный. Прекрасное место, чтобы нырнуть в него, выбраться из этого гадюшника, добраться до леса и бежать, пока не выйду к городу. Но не к Настрайску, или другому городу империи. Там меня знают. Надо идти на запад, к королевству Калиск. Найду равнинную эльфийку по имени Тайка и… И разберусь на месте.

Стоило только приготовиться к побегу, с нетерпением отсчитывая метры до проулка — как сбоку пристроился маг с мечом. Он не смотрел в нашу сторону, словно не воспринимал наше существование. Но со всем рвением исполнял роль конвоира. Моего конвоира. Их слишком много. У меня были бы шансы справиться с двумя, но сражаться против четырёх — это билет в один конец. Да и про магов в зданиях забывать не стоит.

Сдаётся мне, я вляпался в какую-то крайне скверную историю. Притом конец у этой истории, возможно, гораздо сквернее, чем можно вообразить.

Мы вошли на арену стадиона, скрипя игнорирующим осеннюю сырость мелким песком. Нас расставили перед небольшим деревянным подиумом, и сказали ждать. Фанул смотрел себе под ноги, ковыряя носком песок и находя это забавным. Нобл задумчиво наблюдал за облаками. Эльта всячески воротила от меня голову, но украдкой подглядывала. Талия смотрела строго перед собой на спину задиристого парня. Тот сложил руки на груди и притоптывал ногой. Благородный с зализанными русыми волосами и верёвкой на поясе играл желваками, и не отказывал себе в удовольствии перекидываться фразами со своими дружками. И все собравшиеся частенько вздрагивали от резких порывов ветра.

Маги пришли вместе с охраной и церковниками. Все они шли размеренно, не торопясь. Вальяжно взошли на подиум, вальяжно встали линией и изучающе осмотрели стоящих перед ними неофитов. Вот только их взгляды слишком часто останавливались на мне. А церковники и маг с необычным посохом, казалось, практически неотрывно следили за мной.

— Это не церемония поступления, — заговорил маг с необычным посохом. — Но знайте, Настрайская магическая академия рада приветствовать своих будущих учеников.

— Необходимо ответить… — заговорила бочкообразная женщина. С паклей седых волос на голове и голосом настолько противным, будто собиралась жаловаться во все инстанции, если вот прям сейчас всё не будет сделано именно так, как она сказала.

— Прошу, это сейчас излишне, — маг с необычным посохом поправил воротник не то костюма, не то дорогой и помпезной робы. — Ученики, сейчас вас распределят по наставникам и обязанностям, если вам выпала честь внести вклад в развитие нашей академии своим трудом. Тем же из вас, кому позволено погрузиться в обучение, после церемонии поступления получат помощников в этом нелёгком труде. Вам понятно это?

— Да, — невпопад ответили собравшиеся ученики. Я же молча наблюдал за магами.

— Нет, так дело не пойдёт, — засмеялся маг. — Ну-ка, в такт движениям рук, повторяйте: «Да, господин магистор».

— Да, господин магистор, — более-менее слаженно проговорили ученики, что удовлетворило магистора и он добродушно ухмыльнулся.

— А теперь, приступим.

Стоящий рядом с ним маг, с обычным деревянным посохом, достал из-за пазухи свиток и принялся поочерёдно называть учеников. Имя, кто был предыдущим мастером, откуда приехал и почему подался именно в эту академию. После, если ученик был по рабочему приглашению — ему назначали одну из рабочих групп, в зависимости от целей приезда.

Фанулу досталась работа в алхимической лаборатории номер тридцать два, подгруппа первая. Нобла, как и Талию, отрядили в отряд низших писцов третьей рабочей зоны: они оба интересовались начертательной магией и дорога им к тем, кто переписывает не книги, но магические круги на вещах. Задиру с веснушками отрядили в магическую кузню номер пятнадцать. Эльта на словах о магической кузне поникла, едва слышно шмыгнув носом.

Потом пошли ученики по оплаченному контракту. Их вызывали и только объявляли, что распределение по группам состоится после церемонии поступления. Я оказался последним в списке.

— Лик’Тулкис… Ксат… Мы не знаем, кто твой мастер. Мы не знаем, откуда ты пришёл. Мы не знаем, зачем ты пришёл в нашу академию.

Сквозь гудящую тишину десятки пар глаз смотрели на меня как на невозможное чудо природы.

— Твой контракт не оплачен, — грозно сказал маг. — Немедленно отойдите от него!

Оханье, крики, сдавленные смешки — всё смешалось с топотом ног. Ученики отбежали в стороны, а боевые маги взяли меня в кольцо. Десять матонов замерли, крепко сжимая рукояти мечей.

— Как не оплачен? Тут какая-то ошибка! — я попытался сделать шаг вперёд, но стоявший впереди матон с явным намёком наполовину вытащил меч из ножен.

— Здесь нет ошибки, ксат. Твой контракт не оплачен, и мы не знаем, как ты смог проникнуть на земли академии.

— Хорошо, тогда давайте я оплачу за обучение. Деньги не проблема, — я оттянул в сторону плащ показывая, из кого он сделан.

— Кто твой мастер?

— У меня нет мастера. Я самоучка.

— Это чушь! Как… — возмутилась бочкообразная женщина, но маг с необычным посохом её остановил.

— Не может учиться в магической академии разумный, за чьи способности не может поручиться другой маг, — маг вскинул руку. — Убе…

— Великие боги, прошу, зачем так спешить? — подал голос благородный с зализанными волосами.

— Касуй Миастус?

— Вы оказали мне честь, запомнив моё имя, — парень поклонился и заговорил в привычной надменной манере. — Зачем лишаться полезного, и вам, и мне? Нет уж, не позволю. Я, Касуй Миастус, младший сын благородного дома Миастусов, требую предоставить его мне! Я заплачу за него, поручусь за него. Мне нужно готовиться к турниру и он, с посохом, будет мне полезен. Как и вам.

Маг с загнутым посохом ничего не ответил. В его глазах вспыхнул огонь презрения к благородному, но быстро потух. Маг рукой махну в мою сторону, разрешая Касую продолжать.

— Ты, ксат, должен знать своё место, и я тебе его покажу. Я заплачу за твоё обучение, я поручусь за тебя. Ты сможешь остаться в академии, и будешь прислуживать мне. Скоро турнир. Я хорошенько подготовлюсь. А ты — останешься в живых, хотя бы сегодня. На колени, мразь! На колени. Склони голову и признай меня своим господином!

Неужели эта прилизанная тварь хочет, чтобы я унижался, пресмыкался? Неужели он думает, что я откажусь от своей гордости? Этому не бывать.

Немного обидно, что я не смог освоить ни «Вторую броню», ни «Щит маны», даже подарок от Кагаты не привязал к себе — иначе, глядишь, и справился бы как-нибудь. Надеюсь, что мама с сестрёнкой не будут меня долго искать. Пусть у них всё будет хорошо. И пусть они разберутся, что сегодня произошло и как я вообще оказался в этой ситуации.

Я поднял голову к небу. Облака медленно плыли под голубым полотном. Постепенно вечерело, окружающее пространство окрашивалось багряными тонами. Где-то вдали крикнула птица. Красиво. Природа всегда красива.

— Тебе доступны лишь мечты, нутон, — я стукнул посохом и встал в гордую позу.

— Убейте его, — скомандовал магистор.

Боевые маги вытащили мечи из ножен и направили их на меня. Лезвия моргнули разными цветами, рукоять засветилась белым, на кожаной броне активировались узоры. Губительная ловушка замкнулась. Круг. Десять метров до каждого. Я схватил покрепче посох.

Мой единственный шанс спастись — закричать, чтобы все испугались, рывками выйти из окружения и сразиться за свою жизнь. Других вариантов не…

— Стойте, стойте. Мастер, остановите их! — неожиданно заговорил церковник с идеальным пробором в волосах.

— Хубар, не пришло твоё…

— Господин магистор, прошу, позвольте сказать!

— Ждать, — скомандовал маг и матоны замерли, всё так же направляя на меня острую сталь. — Говори, послушник.

— Превелико благодарю вас. Позвольте, — тот подошёл к магу, позвал своего мастера, всех остальных магов и тихо что-то им рассказал. Те вначале ахнули от возмущения, а потом ахнули от одобрения.

— Тебе дарована жизнь, ксат, — заговорил послушник. — Мы с тобой ещё встретимся, а до тех пор ты просидишь там, где подобным тебе и место.

— Меня бросят в тюрьму? — подобное развитие событий сильно удивляло.

— В темницу, если говорить точнее. В темницу, ксат.

— А как же мои права? — что-то внутри меня оборвалось. Стало настолько плевать на происходящее, что я невольно пошёл вразнос. — У вас против меня нет ни единой улики, и я даже не поговорил со своим адвокатом! Когда я смогу позвонить семье? Как часто меня будут кормить, но безглютеновой пищей и раз в день будут ли давать смузи из брокколи⁈ И что будет с моими вещами в комнате, когда мне их отдадут?

— Его жизнь закончена, а он чушь несёт и думает о вещах? Жалкое зрелище, — проговорил старый церковник.

— Но он прав, — парировал магистор. — Никому из нас его вещи не нужны. Их выбросить, и только. Отведите его за вещами, пусть он всё заберёт. И бросьте в темницу.

Никто не пререкался с главным магом, даже не подумал предложить что-то другое. Все стоящие лишь молча смотрели, как матоны убрали оружие в ножны, окружили меня и показали руками на выход из стадиона.

— Гнал, проводи их, — сопровождающий в ответ поклонился и встал во главе колонны.

Мы пошли вперёд, а главный маг всё ещё раздавал команды: всем остаться, а Касуй Миастус пусть вечером подойдёт в магистрат. Проходя мимо учеников, я изо всех сил боролся, чтобы не посмотреть на своих приятелей. Но не сдержался.

Талия держала за плечи Эльту, прикрывшую рот ладонями. Фанул стоял будто ошпаренный, не осознавая происходящего. Лишь Нобл отличился адекватностью и кивнул напоследок. Все остальные ученики наконец получили волю своим гнилым чувствам: они злорадно ухмылялись, радуясь моей смерти, перешёптывались и тыкали в мою сторону пальцами.

Я не обращал на всё это внимания. Меня интересовало только то, что ждало меня в бараке. Справится ли моя наглость с этим вызовом?

— Это не твоё, — сухо произнёс один из моих конвоиров.

— Как это, не моё? — я удивлённо посмотрел на мужика. Его можно было бы поставить в центре города, обозначить статуей, и никто бы не усомнился в этом. — Я на этом спал, значит — моё.

Секунд десять потребовалось матону, чтобы обдумать смысл сказанной фразы. У него вздулась вена на виске — но ничего другого его эмоций не выдало.

— Ты закончил?

— Да, — я мило улыбнулся и поправил на плечах тяжёлую поклажу. — Можно идти.

Две сумки сильно давили на плечи, но рисковать и нести одну сумку в руке я не хотел: вдруг вырвут. Да и заняты были руки посохом и подушкой с одеялом с кровати, завёрнутых в простыню. Меня же сейчас бросят в темницу, а там про удобства явно слыхом не слыхивали — а так на спальник постелю всё остальное и смогу спать с комфортом. Так что ситуация не такая скверная, как казалось на первый взгляд.

Хотя, кого я обманываю: ситуация сквернее некуда!

«„----“„----“„----“»

Конец одиннадцатой арки