Скользящие по грани

Глава 6

Мы с Крисом сидели у небольшого лесного ручейка – сюда мы свернули с дороги, чтоб в тишине и покое разобрать содержание дорожного мешка. Нам пришлось забраться довольно глубоко в лес, но зато вряд ли кто из проезжающих сунется настолько далеко в чащу, так что у нас есть возможность спокойно и без лишних глаз разобрать бумаги. Почему мы пошли в лес? Ответ прост – в нашем нынешнем непростом положении более уединенное место найти сложно.

Вчерашним вечером мы ушли из города, но особо удаляться от него не стали – хотя это и пригород, но для нас места вокруг сплошь незнакомые. К тому же небо затянули облака, ночь стояла темная, а в предместьях не было ни фонарей, ни факелов, лишь кое-где светились окна домов. Тем не менее, пустыми и безлюдными тамошние улицы никак не назвать – здесь, как принято по вечерам, гуляла молодежь, так что нам поневоле пришлось забраться в какие-то переломанные старые телеги, стоящие неподалеку от дороги, и сидеть, вернее, лежать в них до утра, точнее, до того времени, пока небо не стало светлеть. Правда, первоначально Крис предлагал, было, пойти в отдаленный старый сарай, где хранили солому – мол, там ночевать удобнее, но тут я воспротивилась: сарай – это не то место, где можно спрятаться, потому как наверняка столь укромный уголок уже давненько облюбовали здешние влюбленные парочки. Как выяснилось немногим позже, я оказалась права, и этот заброшенный сарай пользовался определенной известностью среди здешней молодежи, а потому молодые люди шастали в сие уединенное местечко едва ли не до рассвета.

Когда же мы рано утром снова направились в путь, то я все же имела опаску, как бы нас не остановили стражники, но мы не привлекли к себе ничьего внимания – обычные бедно одетые крестьяне с утра пораньше идут по своим делам. Ну и прекрасно, тем более что чуть позже и мы встретили на дороге немало людей, направляющихся кто куда.

Обойдя от пригорода на довольно-таки значительное расстояние, мы улучили момент, и когда на дороге никого не было, зашли в лес, благо что рядом протекал ручей.

Выбрав не только уединенное, но и сухое место, мы присели среди зарослей ивняка и Крис вытряхнул из своего дорожного мешка все то, что мы забрали в особняке ди Роминели. Для начала отложили в сторону мешочек, в котором было двадцать пять золотых монет – помнится, мой муж, в отличие от своего отца, не любил хранить в своем сейфе большие суммы наличных денег, зато мой бывший свекор всегда держал под рукой немало звонкой монеты. Ничего, двадцать пять золотых – это немалые деньги, а в нашем нелегком положении – просто огромные.

– Так... – я перебирала лежащие на траве бумаги. – Отдельно откладываем денежные обязательства, с которыми надо еще разобраться, во всяком случае, по этим трем векселям мы можем без особых проблем получить деньги, причем немалые – они выписаны моим бывшим свекром на предъявителя, и суммы в них указаны более чем приличные...

– И у кого мы можем получить деньги по этим векселям?

– Посмотрим по обстоятельствам.

– Не понимаю, для чего выписывать векселя на такие крупные суммы?.. – удивлялся Крис. – Не проще ли выдать наличными...

– Похоже, эти векселя предназначались для каких-то конкретных целей, о коих ведомо только семейке ди Роминели. И потом, иногда рискованно иметь при себе значительные суммы, особенно при дальних поездках.

– О, а вот еще вексель, и сумма там, я тебе скажу, указана о-го-го какая!

– Где?.. – я взяла протянутый мне лист и быстро просмотрела его. – Крис, ты что, не заметил очевидного?

– Чего не заметил?

– По этому векселю деньги уже получены, то бишь он уже погашен, причем это произошло довольно давно.

– Тогда какой смысл хранить в сейфе этот старый вексель? Или твой бывший муж не успел положить его в ненужные бумаги?

– Не знаю. Конечно, я допускаю, что Лудо Уорт просто не успел разобрать принесенные бумаги, и разом сунул в сейф и старые и новые документы, рассчитывая, что разберет их несколько позже, но я хорошо помню, что ранее этого векселя в сейфе не было. К тому же все старые бумаги, имеющие хоть какую-то ценность и значимость – они все хранятся в кабинете моего бывшего свекра, где для этого отведена целая кладовая с крепкими засовами... В любом случае этот старый вексель находился в сейфе не просто так – мой дорогой супруг хранил там самое ценное.

– Ну, Боги с ним, этим старым векселем... – махнул рукой Крис. – Вряд ли он хоть кому-то сейчас нужен, давай остальное просмотрим.

– Так, тут есть два завещания... – я перебирала бумаги. – Вернее, их можно назвать дарственными... Еще какие-то письма, контракты, а вот что это за документы – пока не соображу... Ну, тут так сразу и не разберешься!

– И по какому же принципу ты отбирала те документы, что спрятала в тайнике?

– К сожалению, все те бумаги, что я заранее наметила, забрать не удалось, и потому большую часть тех документов, что лежат здесь, я схватила, не глядя. Помнится, в тот день муж пришел на удивление довольный, только что руки не потирал, положил в сейф целую кучу бумаг... Вот их-то я позже и забрала – просто не было времени рассматривать то, что лежало сверху, и потому сгребла то, что попало мне под руку, особо не разбираясь... Интересно, какие из этих бумаг наиболее важны для господина ди Роминели, раз он так стремится их вернуть? Я хорошо знаю своего бывшего свекра, и понимаю, что дело здесь не только в потерянных деньгах, хотя суммы в тех же векселях указаны весьма солидные...

– Ты упоминала какие-то завещания...

– О, да, чрезвычайно интересные документы... – я быстро просмотрела два плотных листа гербовой бумаги. – Тут весьма уважаемые господа после своей смерти завешают, вернее, уже заранее дарят все имеющиеся у них движимое и недвижимое имущество уважаемому семейству ди Роминели за ту бесценную помощь, которую им в свое время оказало им эта почтенная семья.

– И кто же эти бескорыстные дарители со щедрой душой?.. – хмыкнул Крис.

– Первый – граф де Линей...

– Что?! – ахнул Крис. – Де Линей?! Быть такого не может!

– Ты его знаешь?

– Не столько самого графа, сколько его сына... – кажется, Крис никак не мог поверить в услышанное. – Не скажу, что мы с ним закадычные друзья, но у нас приятельские отношения. Тео де Линей – прекрасный молодой человек, весьма порядочный, и он был одним из тех немногих, кто так и не поверил в то, будто бы я убил своего брата. Что же касается самого графа де Линей, то он настоящий аристократ, весьма достойный господин, и у них с сыном чудные отношения, просто на зависть! Чтоб граф де Линей оставил своего единственного сына нищим... Ни за что не поверю!

– Посмотри сам... – я протянула мятый лист Крису. – Тут все – подписи, оформление, нотариальное подтверждение, два свидетеля... Боюсь, после смерти своего отца твой приятель останется гол, как сокол. Вернее, согласно этой бумаге графа де Линей уже сегодня могут оставить без единого гроша за душой.

– Ничего не понимаю!.. – Крис был растерян. – Как же так...

– Чего там непонятного... – пожала я плечами. – Как бы сказала моя бабушка, отца твоего знакомого прищучили на чем-то настолько серьезном, что у бедолаги не осталось иного выхода, кроме как отписать свое имущество этим самым вымогателям, то бишь милой семейке ди Роминели.

– Да порвать это самое завещание или дарственную – и вся недолга!

– Погоди... – остановила я Криса, который собрался привести в действие свое намерение. – Порвать этот лист ты всегда успеешь, только если сделаешь это сейчас, то граф де Линей вряд ли тебе поверит, и будет считать, что ты его или обманываешь, или что-то скрываешь – просто тут слишком серьезное дело. Пусть граф сам, своими руками, уничтожит завещание.

– Наверное, ты права... – Крис неохотно отложил плотный лист в сторону. – А кто второй?

– Барон Бонте.

– Я его почти не знаю... – Крис почесал в затылке. – Слышал это имя, но и только.

– А вот мой отец, кажется, как-то упоминал о нем... – я потерла лоб ладонью. – Вспомнила: он живет в соседней провинции, и отец пару раз ездил к нему на охоту... Ладно, с этим разберемся потом. Сейчас надо остальное посмотреть...

Пока я просматривала несколько долговых расписок, Крис уткнулся в какой-то свиток. Интересно, что он там такое увидел? По виду – довольно изящное письмецо, многие дамы любят посылать своим кавалерам письма на такой вот дорогой розоватой бумаге. Правда, судя по чуть выцветшим буквам, оно было написано не менее десяти лет назад, а, может, и еще раньше. Могу поспорить, что когда-то это письмо было даже надушено...

– Никак, любовное послание изучаешь?.. – хмыкнула я. – Надо же, а я и не предполагала, что у тебя есть пристрастие к подобным эпистолам! И что там интересного?

– Вообще-то оно написано от сердца... – Крис не обратил внимания на мой ехидный тон. – Читаешь – и просто за душу берет. Похоже, девушка пишет возлюбленному прощальное письмо: ее выдают замуж за другого, и как бы ей было не тяжело, но она обязана подчиниться решению своей семьи, хотя отдала бы все на свете, чтоб этот вынужденный брак не состоялся. Дескать, вполне может оказаться так, что ее будущий муж будет хорошим человеком, только вот ее сердце уже навек отдано другому, тому, с кем отныне будет навек разлучена. Еще вспоминает счастливые встречи со своим любимым, те мгновения, когда они были вдвоем, говорит, что никогда его не забудет, и все такое прочее... Судя по всему, девушка действительно была без памяти влюблена: в паре мест текст чуть размыт – похоже, там падали слезы... Интересно, зачем это письмо было нужно твоему бывшему мужу? Не спорю – в это письмо вложена страдающая душа, но...

– Согласна: семейство ди Роминели вряд ли стало бы хранить это письмо только для того, чтоб сострадать автору этого прощального послания и восхищаться чьей-то там силой чувств... – усмехнулась я. – Похоже, тут все дело в обычном шантаже. Если подобное признание в любви написано некой знатной и богатой особой, и оно каким-то образом попало в руки семейки ди Роминели, то для того, чтоб это письмо не прочел супруг, женщина будет платить, платить и платить. Хорошо бы знать, кто автор этого письма, тогда можно было бы вернуть его той, что когда-то неосторожно доверила бумаге свои чувства...

– Знаешь, я никак не могу отделаться от ощущения, что где-то уже видел этот почерк, причем видел не единожды... – задумчиво произнес Крис. – Прекрасная каллиграфия, а некоторые буквы даже с завитушками... Вертится что-то в голове, но точнее никак вспомнить не могу!

– Ничего, может статься, еще вспомнишь. Пока что отложи это письмо, давай рассмотрим все остальное...

Так, пара бумаг о поставках в армию, нечто похожее на доклад о каких-то преступлениях, еще несколько документов... Правда, их я рассмотреть не успела, потому как Крис вдруг произнес едва ли не с требовательными нотками в голосе:

– Где письмо этой женщины?

– Вот... – подняв с травы свиток розоватой бумаги, я протянула его Крису. – А в чем дело?

– Погоди... – тот развернул письмо и вновь стал читать его. Я не мешала – похоже, что мой спутник стал догадываться, кто был автором этого послания. Чтение длилось довольно долго, Крис чуть ли не на просвет смотрел этот свиток, и, наконец, растерянно произнес. – Кажется, я могу предположить, кто написал все это...

– И кто же?

– Даже страшно сказать... – Крис покачал головой. – Знаешь, где-то с год назад у нашей королевы Эллен был день рождения, ей исполнилось тридцать лет. Вроде круглая дата, юбилей, но особых празднеств при дворе по этому поводу не было – дело в том, что всего лишь за пару дней до своего тридцатилетия королева родила дочь, роды были крайне тяжелые, девочка родилась слабенькая, сама королева пару седмиц не могла подняться на ноги... Тут же врачи, няньки, лекарства, бесконечные хлопоты... В общем, тогда было не до развлечений. Однако мой дядюшка все равно послал королеве подарок – оправленную серебром большую жемчужину необычного розового цвета, которая находилась в букетике ландышей: как говорится, скромно, дорого и со вкусом. Естественно, к подарку дядюшка приложил записку, в которой желал королеве Эллен и ее дочери всего самого наилучшего. Говорят, королева была тронута дядюшкиным подарком до слез, и позже прислала ему короткую записку с благодарностью...

– Это ты мне к чему рассказываешь?.. – не поняла я.

– А к тому, что почерк, которым была написана записка королевы Эллен и почерк этого письма совпадают один в один!

– Ты не ошибся?.. – вот теперь растерялась и я.

– Нет. Я уже тебе говорил, что мне с самого начала показался знакомым почерк этого письма – дело в том, что записку королевы Эллен я перечитывал, наверное, не один десяток раз, а уж почерк, которым было написано это послание, запомнил до мельчайших особенностей. Его, кстати, запомнить очень легко – невероятно красив, да еще со своеобразными завитушками при написании некоторых букв... Помню, глядя на эти несколько строчек, написанных рукой королевы, мне только и оставалось, что завидовать самой черной завистью – как ни стыдно в этом признаться, но я пишу так, словно курица лапой наследила...

– Звучит невероятно... – мне все еще было сложно поверить в подобное. – Ты полностью уверен в своих словах?

– А то!.. – Крис даже обиделся. – Тут даже один из оборотов речи сходится – что в этом письме, что в той записке, присланной дядюшке! Впрочем, Боги с ними, с этими одинаковыми выражениями – тут в первую очередь надо смотреть на подпись, а уж ее-то сложно подделать! Вон, только глянь: тут слово «Эллен» почти не разобрать – оно состоит практически из одних завитушек... Так вот, на той записке, что королева прислала дядюшке, подпись была абсолютно такой же! Ну, что скажешь?

– Крис... – даже не сказала, а прошептала я, глядя на заковыристые завитушки, стоящие в конце письма. – Крис, где тот погашенный вексель?

– Вот... – покопавшись среди вороха бумаг, лежащих на земле, Крис нашел нужный документ и протянул его мне. – А зачем он тебе нужен?

Не отвечая, я взяла вексель, и посмотрела на подпись, а затем перевела взгляд на письмо, вернее, на росчерк, стоящий на розовой бумаге любовного послания... Могу сказать только одно – ранее мне даже в голову не могло придти хоть чего-то похожее!

– Сравни подписи... – протянула я бумаги Крису. – Что скажешь? Не знаю, что ты думаешь по этому поводу, но я совершенно уверена, что подписи на этих двух бумагах поставил один и тот же человек!

Прошло, наверное, не меньше минуты, после чего Крис, по-прежнему переводя взгляд с подписи на подпись, выдал такую фразу, услышав которую, моя бабушка отвесила бы ему крепкий подзатыльник, а то и не один. Что ж, во всяком случае, мне стало предельно ясно, что думает Крис: так получилось, что у нас в руках оказались документы, при помощи которых можно управлять нашей королевой...

Насколько мне известно, королева Эллен вышла замуж за наследника престола нашей страны четырнадцать лет назад. Утверждали, что этот брак позволил наполнить золотом значительно оскудевшую казну нашего государства, хотя (как кое-кто все еще рассказывает шепотом) в то время принц был очарован другой девушкой, однако интересы государства и пустая казна сделали невозможным этот союз. Увы, подобное случается не так и редко.

Можно ли назвать счастливым брак наших короля и королевы? Трудно сказать, во всяком случае, таковым он выглядит со стороны, и хотя король позволяет иметь себе фавориток, но, тем не менее, за нравственностью королевы следит строго. Чем это вызвано – любовью, ревностью, или просто каким-то странным недоверием – сказать сложно, потому как всем известно: королева не давала никаких оснований сомневаться в своей порядочности и строгих нравственных устоях. Кроме того, если придворные сплетники не лгут, то королева Эллен была довольно справедливым человеком, в государственные дела старалась не вмешиваться, по большей части занимаясь семьей и детьми, но при необходимости могла жестко отстаивать свои интересы. Все так, но...

Если судить по этому письму, то в юности Эллен (тогда еще не королева, а просто молоденькая принцесса) влюбилась, причем влюбилась без памяти. Кто этот человек – неизвестно, потому как, по слухам, большую часть своей жизни принцесса провела в монастыре, под жестким присмотром своей тетушки-аббатисы. Надо сказать и то, что если у королевы Эллен и существуют недоброжелатели (хотя у кого их нет?), то, во всяком случае, упрекнуть ее за прошлое они не могут при всем своем желании – всем известно, какое у нее было строгое и суровое воспитание. К тому же большая часть жизни принцессы протекала среди монастырских стен и проповедей, а основными занятиями были чтение священных книг, вышивка и обучение ведению домашнего хозяйства. Кроме того, в нашей стране королева Эллен считается чуть ли не образцом морали и добродетели не только среди знати, но и среди простых людей. И вот внезапно выплывает это письмо... Судя по чуть выцветшим чернилам, оно было написано как раз лет четырнадцать назад, в то время, когда юная принцесса узнала о том, что родственники нашли ей жениха, и не может быть даже речи о возможном разрыве помолвки.

Понятно, что если это неразумное послание юности попадет в чужие руки, то королеву можно будет просто-напросто уничтожить: когда выяснится, что в прошлом достойнейшей и непорочнейшей королевы Эллен была любовная история, которая к тому же произошла с ней в то время, когда она находилась в монастыре под будто бы строгим приглядом... Боюсь, что разочарование людей будет столь велико, что чисто-хрустальная репутация королевы враз рассыплется на множество осколков, вновь склеить которые уже не будет никакой возможности!

Невольно вспомнилось и то, что сын королевы Эллен родился через восемь месяцев после свадьбы – бедняжка тогда споткнулась на лестнице, и скатилась вниз по ступенькам, после чего у нее начались преждевременные роды... По счастью, тогда все закончилось хорошо, и будущий наследник престола не пострадал – ребенок родился довольно крепким и здоровым, насколько это возможно при преждевременных родах, но при наличии этого письма и умелой подаче фактов можно подтолкнуть короля к тому, чтоб тот начал сомневаться в собственном отцовстве... Кошмар!

Однако, если судить по векселю, то для королевы Эллен уже наступили трудные времена, а иначе ничем не объяснить это денежное обязательство, которое она выписала на очень крупную сумму, и по которому некто уже получил деньги. Могу поставить все имеющиеся у нас двадцать пять золотых против старой медяшки, что кто-то уже с предельной ясностью дал понять королеве Эллен одну невеселую истину: или она платит, или письмо, которое принцесса в юности имела неосторожность написать незадолго до своей свадьбы, окажется у короля с соответствующими пояснениями...

– Ох, не следовало королеве платить вымогателям... – покачала я головой. – Теперь эти люди могут сунуть королю под нос не только это письмо, но и вексель – вот, мол, она уже платит за молчание! Кстати, этот вексель тоже выписан на предъявителя, что не позволяет найти шантажиста, но зато дает большой простор для фантазий.

– Меня больше интересует другое... – Крис только что руками не развел. – Откуда королева смогла найти те деньги, которые были выплачены по этому векселю? Своих денег у нее нет, все расходы идут через королевского казначея, о них хорошо известно королю...

– Значит, королева должна была или заложить что-либо крайне ценное, или же обратиться к своим родственникам за срочной помощью...

– Ага, и послать еще одно письмо с просьбой прислать крупную сумму? Дело хорошее, только вот если, не приведи того Боги, перехватят и это послание, то... На мой взгляд, это слишком рискованно, да и не следует второй раз наступать на одни и те же грабли. В этой ситуации существует только один выход: для того, чтоб найти деньги, королева почти наверняка заложила что-то из своих драгоценностей, и теперь не знает, как их выкупить, потому как некоторые из придворных дам вполне могут обратить внимание на то, что государыня не носит кое-какие украшения... Ох, хуже нет иметь дело с шантажистами: как почувствую хоть небольшую слабину – так ни за что не отстанут, будут сосать деньги и кровь до последнего, а в итоге все одно могут сдать со всеми потрохами того, кого так долго и нагло обирали!.. Кстати, когда по этому векселю были получены деньги?

– Более трех месяцев назад... – я посмотрела на дату, указанную в векселе. – Похоже, вся эта история началась не так давно. Смотри: деньги по векселю были получены, а спустя недолгое время мой бывший муж положил эти документы в свой сейф, и я их, в свою очередь, случайно забрала, не представляя истинной ценности... Теперь мне понятно, отчего господин Лудо Мадор так желал вернуть эти бумаги! Это же самый настоящий рычаг, при помощи которого можно управлять королевой!

– Я бы сказал, что при помощи этих бумаг господин ди Роминели будет играть роль кукловода, дергая королеву словно марионетку, за ниточки. Чтоб король ничего не узнал, она пойдет на многое, ведь в случае неповиновения под бедной женщиной вполне может зашататься трон, а то и еще что хуже...

Да уж, обнародование этого письма вкупе с погашенным векселем может привести к тому, что оскорбленный в лучших чувствах король разведется с женой, откажется от сына-наследника, да и остальных детей королевы Эллен вряд ли ждет счастливое и обеспеченное будущее. Вопрос в другом – кто в этом случае станет будущей королевой, и какое место возле трона займет семейка ди Роминели? Ах, принцесса Эллен, принцесса Эллен, надо совсем не иметь головы на плечах, или же быть влюбленной без памяти, чтоб пойти на подобную глупость – написать такое письмо своему возлюбленному! Единственное, что может служить оправданием столь неразумному поступку, так это юный возраст девушки и ее наивная уверенность в том, что любимый никогда и никому не покажет это послание, будет вечно хранить его у своего сердца! Н-да, вот так с возрастом и разбиваются вдребезги юношеские иллюзии.

– Интересно, откуда у семейства ди Роминели оказались эти бумаги?.. – Крис мрачно смотрел на письмо и вексель, которые все еще были в его руках.

– Наверняка перекупили их у кого-то, причем в этом случае мои бывшие родственники вряд ли стали скупиться... – поморщилась я. – Иногда можно и потратиться, особенно если в итоге тебя ждет крупный выигрыш. Сейчас мне становится понятно, отчего в тот день у мужа было на диво хорошее настроение – еще бы, заполучить в свои руки такой компромат! Тут можно почувствовать себя кем-то вроде великого игрока на шахматном поле, особенно если учесть склонность семейства ди Роминели плести интриги, а также их любовь к рискованным операциям.

– Любопытно бы знать, где тот человек, кому было предназначено это письмо?.. – буркнул Крис. – Кто этот парень, в кого была влюблена принцесса Эллин, и где он сейчас? И каким образом это послание оказалось в чужих руках?

– Кто знает... – пожала я плечами. – Но раз оно выплыло на свет спустя четырнадцать лет, то, скорей всего, адресат его или потерял, или бумага была выкрадена, или же этот человек умер, а письмо продали те, кто знал ценность этого послания.

– Что будем делать?.. – вздохнул Крис.

– Для начала соберем все раскиданные бумаги, нечего им лежать на земле.

Не понадобилось долгое время, чтоб аккуратно сложить документы, и убрать их в дорожные мешки. Обсудили свои дальнейшие действия, хотя долго говорить на эту тему не имело смысла, и решение могло быть только одно: следует каким-то образом вернуть бумаги королеве Эллен. Почему их не уничтожить здесь? Конечно, это было бы самым лучшим решением, но вряд ли королева поверит нам на слово, будто компрометирующих ее документов больше нет. Такие вещи надо отдавать из рук в руки – только в этом случае человек уверится, что отныне ему ничего не грозит. Если мы сумеем отдать королеве эти бумаги и отведем от нее опасность, то заслужим немалую благодарность, и в дальнейшем нам вряд ли придется прятаться, спасаясь от погони и тюремной камеры. Правда, добраться до Ее Величества будет нелегко, но нам-то чего терять? Если будет на то милость Богов, то прорвемся! Главное в другом: появился реальный шанс на то, что следствие по нашим делам, так же как и приговоры, можно будет пересмотреть: что ни говори, но в том случае, когда на нашей стороне окажется королева... Вот тогда для нас может измениться очень многое.

– Ну что, пойдем?.. – я уже собралась, было, закинуть за плечи свой дорожный мешок, но тут Крис обнял меня, и на дружеские объятия это было никак не похоже. Что ж, чего-то подобного и следовало ожидать – Крис парень молодой, да и находимся мы с ним бок о бок уже несколько дней, не расставаясь не на минуту, и было бы удивительно, если б он не стал проявлять... ну, назовем это так – определенную инициативу. Все логично, только вот надо каким-то образом потактичней объяснить человеку, что Лудо Уорт за два года ненавистного брака привил мне стойкое отвращение ко всему тому, что называется исполнением супружеского долга или любовными отношениями, и с той поры близкие... контакты вызывали у меня чувства, похожие на омерзение. Наверное, я и тому охраннику в тюрьме бросила в рот яд только потому, что более не могла выносить на своем теле чужие руки.

– Крис... – вздохнула я. – Крис, ты не обижайся, но мне бы не хотелось переходить некую грань в наших отношениях. Ты хороший человек, только все дело в том, что... Скажем так: бывший муж отбил у меня всяческое желание не только к любовным утехам, но и к ко всем без исключения близким отношениям с людьми противоположного пола. Извини, но давай постараемся сохранить дружбу, или, на крайний случай, хотя бы ее видимость.

– Да я уж это понял... – кажется, молодого человека мои слова не особо удивили. – С самого начала было заметно, что ты невольно стараешься держаться хотя бы на небольшом расстоянии от мужчин – правда, тогда я не мог понять, в чем дело, но потом все прояснилось. Будем надеяться, что через какое-то время у тебя это пройдет. Во всяком случае, от меня ты уже не шарахаешься.

– Просто это ты...

– В каком смысле?

– Ну, ты не такой, как все остальные – более тактичный, воспитанный, понимаешь меня, да и пережили мы с тобой вместе уже немало. А если говорить совсем откровенно, то мне бы не хотелось, чтоб тебя сейчас не было рядом со мной.

– Расцениваю это как комплимент... – Крис убрал руки, но мне показалось, то он чуть улыбается. – Тогда пошли.

Пока мы вновь пробирались к дороге, я никак не могла избавиться от тех воспоминаний, которые вновь ожили в моей памяти, хотя я делала все, чтоб их забыть. Отношения с мужчинами... Когда я вышла замуж (во всяком случае, тогда я была уверена, что Шарлон, и верно, мой муж) – в то время все складывалось как нельзя лучше, новоиспеченный супруг был нежным, ласковым, любящим, и я просто таяла от всего происходящего. Когда же выяснилось, что все это было ложью, и моим мужем оказался другой человек – то весь мир словно перевернулся для меня с ног на голову, и дело было не только в обмане или отталкивающей внешности мужа, но и в том, как новоявленный супруг вел себя со мной. Этот человек признавал только полное подчинение, мои чувства его ничуть не волновали, вернее, он считал, что побои, а вместе с тем и всяческие унижения в интимной жизни – вещь совершенно нормальная, и даже необходимая. Более того: Лудо Уорт находился в полной уверенности, что жестким и суровым обращением с женой можно добиться чего угодно, в том числе любви и повиновения. Правда, в результате случилось то, что и должно было произойти – я возненавидела супруга настолько, насколько один человек может ненавидеть другого, мне был омерзителен не только муж, но даже звук его голоса, а от близости с ним меня просто выворачивало. Лудо Уорт был наблюдательным человеком, и наверняка это замечал, но менять что-либо в наших отношениях не желал. Именно тогда у меня появилось стойкое отвращение не только к тому, что называется супружеским долгом, но и к мужчинам...

Даже сейчас, спустя время, при одном только воспоминании о бывшем муже у меня к горлу подкатил комок, а на душе появляется отчаяние пополам с ненавистью, и кулаки сами собой сжимаются в бессильной ярости... Ох, как же мне в то время хотелось покинуть роскошный дом семейства ди Роминели, который оказался для меня самой настоящей тюрьмой! Увы, меня стерегли во все глаза, и едва ли не каждый мой шаг становился известен дорогому супругу. Я уже была готова даже на то, чтоб, сбежав, укрыться в монастыре и принять постриг, лишь бы никогда более не видеть Лудо Уорта и не ощущать его присутствия рядом с собой!.. Так, хватит вспоминать о прошлом, все одно свою семейную ничем хорошим помянуть я не могу.

Мы вышли из леса и вновь отправились по дороге. Сейчас нам нужно было дойти до какого-либо городка и там приобрести себе новую одежду – прежде всего надо переодеться, а уж там решим, что будем делать дальше.

– Все хочу тебя спросить, как это ты умудрилась спрятать бумаги едва ли не под носом у хозяев, а они и представления не имели, что в комнате находится тайник?.. – поинтересовался Крис. – Наверняка в поисках пропажи должны были обшарить все углы!

– Да я и сама эту нишу случайно нашла, и так получилось, что лучшего места для тайника было просто не найти. Ну, а простучать все стены в комнате, как видно, никто не догадался...

А ведь и верно: то самое углубление в стене я нашла невзначай, хотя «благодарить» за это нужно моего супруга. В тот день ему показалось, что я слишком долго смотрю в окно, на только что подъехавших верховых мужчин – мой свекор ожидал приезда каких-то гостей, и мне просто захотелось посмотреть, кого это с таким нетерпением поджидает господин ди Роминели. Казалось бы, в подобном интересе нет ничего странного, только вот Лудо Уорт всегда крайне болезненно реагировал на приходящих в наш дом мужчин, особенно если они были молоды и привлекательны, потому как хорошо осознавал все недостатки собственной внешности, и этот вопрос для него всегда был крайне болезненным. А уж в том случае, когда Лудо Уорт был вынужден общаться с по-настоящему красивыми, интересными и обаятельными людьми, невольно привлекающими к себе внимание – вот тогда мой дорогой супруг только что не впадал в тихую ярость. Угадайте, кому тогда попадало в первую очередь? Совершенно верно, это сомнительное удовольствие, как правило, доставалось мне.

Вот и в этот раз, заметив, что я наблюдаю за приехавшими гостями, он в бешенстве оттолкнул меня от окна, влепил пощечину, а затем, схватив за волосы, ударил головой об стену – таким образом дорогой супруг дал мне понять, что нечего глазеть на чужих мужиков... В подобном обращении муженька со мной не было ничего необычного, и даже более того – это считалось едва ли не в порядке вещей, и слыло самыми обычными отношениями, принятыми в нашей семье. Единственное, что мне в тот момент отчего-то запомнилось, так только то, что при ударе головой о панель послышался глуховатый звук, словно там, за деревом, находилась пустота.

Разумеется, на подобные мелочи, вроде непонятного звука за стеной, можно не обращать никакого внимания, но если ты целыми днями сидишь в четырех стенах под замком, то поневоле начнешь искать себе хоть какое-то занятие, лишь бы убить медленно текущее время. Вот и я, простукав все деревянные панели, облицовывающие стену, выбрала ту, за которой, по моему мнению, находилась пустота. У меня шло немало времени на то, чтоб каким-то образом отделить панель от стены – по счастью, она держалась неплотно, всего лишь на двух небольших гвоздях. Похоже, в свое время, когда стены этой комнаты облицовывали дорогими панелями, здесь мастера допустили небольшую оплошность, а может, просто не особо старались, ведь ди Роминели никогда не были щедры со своими работниками. В этой семье считалось, что они оказывают людям едва ли не честь, дозволяя тем работать на благо столь знатного семейства, а раз так, то вопрос оплаты должен стоять далеко не на первом месте.

Зачем мне так хотелось оторвать панель от стены? Говорю же – мне просто было нечем заняться, а раз так, то почему бы и не посмотреть, что скрывается за дорогим деревом, облицовывающим стены? Конечно, если бы меня поймали за этим глупым занятием, то, разумеется, был бы страшный скандал, но, по счастью, все обошлось.

Как оказалось, за панелью находился стык каменных блоков, из которых и были сложены стены дворца, только вот у одного из этих блоков при строительстве был отколот угол, и потому сейчас в стене образовалось нечто вроде ниши. Не сказать, что это углубление было очень большим, но вполне достаточным для того, чтоб поместить туда нечто вроде ларца. Разумеется, чуть позже я вновь поставила панель на прежнее место, укрепила ее, вставила гвозди туда, где они были ранее, и теперь облицовка стены вновь выглядела неповрежденной. Тем не менее, отныне у меня появилась своя маленькая тайна, пусть и не особо значимая, но о которой я не собиралась никому рассказывать...

Не сомневаюсь, что пропавшие документы искали по всей комнате, почти наверняка заглянули едва ли не в каждую щель, возможно, сняли даже паркет с пола, но вот о деревянных панелях явно не подумали – считалось, что они приделаны к стене крепко-накрепко, так, что при всем желании не отдерешь! Хотя, может, слугам и велено было простучать стены, но они явно отнеслись к этому делу спустя рукава – кому хочется выполнять пустую работу?..

... Мы снова шли по дороге, а потом и вовсе прибились к небольшой группе крестьян. Судя по их словам, эти люди направлялись в какой-то поселок на ярмарку, так что наше появление никого не удивило – большой группой идти безопасней, да и дорога кажется легче. Пару раз нас догоняли конные стражники, но ни один из них не обратил внимания на толпу крестьян – значит, семейка ди Роминели пока что не послало вслед за нами погоню. Разумеется, вполне может оказаться и так, будто там посчитали, что в дом пытались забраться грабители, но я бы не стала рассчитывать на столь благоприятное решение.

В поселок, где проходила ярмарка, мы пришли ближе к полудню, и, надо сказать, я уже давно не погружалась в атмосферу праздника и бесшабашности. Ходить между торговыми рядами, слушая крики продавцов и зазывал, вдыхать запах свежего хлеба и горячих пирожков, смотреть на суету вокруг... Уже через четверть часа после того, как мы очутились на ярмарке, я поймала себя на том, что невольно улыбаюсь, а еще с моей души словно сходит то напряжение, в котором я находись все последнее время. Будь на то моя воля, то я бы сейчас стояла и смотрела на забавное представление, разыгрываемое артистами кукольного театра перед толпой смеющихся детишек...

И все же мы пришли сюда не за весельем, а потому отправились к продавцам, торгующим одеждой, благо сегодня их тут хватало, быстро выбрали подходящую одежду, а позже приобрели и дорожные сумки, с которыми отправлялись в дорогу горожане средней руки.

Спустя час, наняв небольшой экипаж, мы отправились дальше, только вот сейчас поселок покидали уже не крестьяне, а двое горожан, которые приезжали навестить заболевших родственников, и теперь торопятся домой – недаром заплатили аж целый золотой за то, что до вечера их обязательно доставят в Труа – большой город, находящийся довольно далеко отсюда. Правда, возница намекал, что, мол, неплохо бы еще подкинуть деньжат – мол, везти всего двоих пассажиров мне не очень-то выгодно!, так что пришлось пообещать накинуть немного сверху в том случае, если мы прибудем в Труа засветло.

Что будем делать дальше – это мы пока что окончательно не решили, но каждый из нас в глубине души желал навестить своих родных: Крис очень хотел увидеть дядюшку, а я больше всего на свете мечтала обнять бабушку, и хоть немного успокоить ее, однако было понятно, что в ближайшее время дорога в родные места нам перекрыта. Увы, но там нас двоих наверняка уже поджидает стража, причем (и в этом нет сомнений) у служивых есть приказ не церемониться с беглыми каторжниками. Вдобавок ко всему меня еще ищут и люди ди Роминели, которому до зарезу надо вернуть пропавшие бумаги, так что встречу с родными нам придется на какое-то время отложить.

Как возница не торопился, но в Труа мы прибыли только вечером – все же путь до города был долгий, а экипаж, в котором мы ехали, далеко не новый. С возницей мы честно рассчитались, и направились на постоялый двор «Копченая утка» – к тому времени мы уже определились, что с утра направимся в столицу, и будем всеми правдами и неправдами пытаться встретиться с королевой. Дело хорошее, только вот нам пока что в голову не могла придти ни одна дельная мысль, каким таким невероятным образом могут добиться аудиенции с королевой два беглых каторжника, за головы которых, без сомнений, уже назначена награда.

Поужинав в общем зале, поднялись в отведенную нам комнату, и закрыли дверь на ключ. Было решено, что до рассвета будем дежурить по очереди – пусть в излишней осторожности, на первый взгляд, и не было необходимости, но, как говорится, береженого и Боги оберегают. К тому же мы сейчас выступаем в роли дичи, за которой охотятся, так что не следует давать себе никаких послаблений.

Тем временем в общем зале постоялого двора народу становилось все больше, а количество свободных мест за обеденными столами уменьшалось просто на глазах – похоже, самое веселье в «Копченой утке» начинается с наступлением темноты. Что ж, надо признать – тот окорок, который нам подали на ужин, на вкус оказался весьма неплох, да и по цене вполне приемлем. Если же учесть, что и цены на вино тут были сравнительно невелики, то понятно, что вечерние посиделки в «Копченой утке» вполне по карману даже небогатым людям, то бишь сюда заглядывает и немало здешних жителей.

Первую половину ночи спала я, а Крис сидел у небольшого окошечка, всматриваясь в темноту ночи и вслушиваясь в звуки, которых на постоялом дворе хватало и ночью, но особенно много их доносилось из общего зала. Через несколько часов Крис разбудил меня, буркнул что-то похожее на « а вот теперь твоя очередь», довольно невежливо столкнул меня с кровати, и сразу же уснул. На мгновение мне стало смешно – надо же, никакой деликатности!, хотя понятно, что молодой человек вымотался настолько, что у него закрываются глаза.

Теперь уже я подошла к окошку, присела возле него на колченогий табурет, и стала смотреть на темную улицу: что ни думай, но в нашем непростом положении позволить себе быть невнимательным – непозволительная роскошь. Конечно, на самой улице было темно, зато возле постоялого двора горели два масляных фонаря, так что было неплохо видно все то, что происходит снаружи. Говоря по правде, смотреть особо было не на что, хотя возле входа было довольно оживленно. Конечно, к этому времени подавляющая часть гуляк уже разошлась по своим домам или же по комнатам, но в общем зале было все еще довольно шумно – как видно, там все еще оставались самые стойкие любители веселья. За те несколько часов, что я смотрела в окно, немало пьянчуг, спотыкаясь на каждом шагу, отправились с постоялого двора по своим домам, еще несколько мужчин весьма потрепанной наружности, пошатываясь, направились к входу в «Копченую утку» – похоже, рассчитывали на бесплатное угощение от загулявших посетителей.

Время шло, еще час – и наступит рассвет, вон, даже в обеденном зале стало почти тихо. Расходятся последние гуляки, а какая-то молодая женщина направляется к постоялому двору – похоже, это женушка, заждавшаяся гулену-мужа, сама решила отправилась за ним. Ох, и попадет же дорогому супругу, когда она его вытащит отсюда! Надо же, смелая особа, и не боится одна ходить по ночным улицам... В этот миг женщина подняла голову, разглядывая окна постоялого двора, и у меня вдруг испугано забилось сердце, а в следующее мгновение я невольно отпрянула от оконца. Не может быть... Ладно, сейчас не до того, чтоб себя обманывать – это она и есть! Но откуда эта девица тут оказалась? Неужели каким-то образом сумела выследить нас? Плохо дело...

Я снова приблизилась к оконцу, причем встала так, чтоб меня было не разглядеть снаружи, хотя сейчас с улицы все окна наверняка кажутся одинаково темными, и вряд ли можно рассмотреть человека за небольшим темным оконцем. Похоже, так оно и есть, и молодка, поглазев еще с минуту на темное здание, направилась к входу на постоялый двор. Понятно, что сейчас эта особа будет интересоваться у хозяина, не останавливалась ли сегодня здесь молодая пара – не удивлюсь, если эта девица и наши приметы могла перечислить, ведь каким-то образом она сумела выследить нас!

– Крис!.. – я осторожно тронула за плечо спящего парня. – Крис, просыпайся. Беда...

Надо отдать должное молодому человеку – мгновенно проснувшись, он не стал вскакивать, или кричать, а всего лишь помотал головой, отгоняя остатки сна, и негромко спросил:

– Что случилось?

– Кажется, нас выследили. Только что на постоялый двор зашла молодая девица – я ее знаю, и почти не сомневаюсь, что она ищет нас. Сейчас начнет расспрашивать слуг и хозяина...

– Кто она такая?

– Моя бывшая служанка в доме ди Роминели. Я эту дрянь где угодно узнаю, так что ошибки тут нет. К тому же вряд ли добропорядочная женщина будет ночью в одиночестве бродить по улицам, выискивая неизвестно что. Насколько мне известно, эта особа живет в Тароне, а уж никак не здесь. Но как она напала на наш след?

– Говоришь, твоя бывшая служанка направилась на постоялый двор?.. – Крис поднялся с кровати. – Ладно, поглядим...

– Ты куда?.. – испугалась я, глядя на то, как Крис направился к двери.

– Сейчас вернусь, а ты пока сиди здесь, но дверь не запирай.

Крис отсутствовал несколько минут, которые тянулись для меня немыслимо долго, а когда молодой человек вновь появился на пороге, я не смогла сдержать вздох облегчения.

– Наконец-то! Ты где был?

– Стоял неподалеку от лестницы, которая ведет из общего зала наверх. Если возле этой лестницы встать чуть сбоку, то можно рассмотреть часть обеденного зала, а вот тебя снизу увидеть сложно – тень падает... Боюсь, что ты права в своих предположениях: только что видел, как некая девица, и верно, о чем-то расспрашивала хозяина, хотя тот явно не горел желанием вступать в долгие беседы. Ну, я его понимаю: человек и без того устал за сегодняшнюю ночь, а к нему еще пристают с вопросами насчет постояльцев... Правда, потом эти двое, то бишь хозяин и девица, немного отошли в сторону, и со своего места я их уже не видел, а выходить из укрытия не решился. Мое мнение такое: нам надо или убираться отсюда сию же минуту, или же дожидаться, когда эта особа покинет постоялый двор.

– Да уж, вот чего не ожидали!.. – я только что головой не покачала от растерянности.

– Насколько я понял, ты эту молодую женщину хорошо знаешь. Что она за человек?

– Совершенно беспринципная особа, жадная до денег, ради них пойдет на что угодно. Имя у нее дурацкое – Биба, а сама она из числа тех людей, о которых говорят: соврет – недорого возьмет, а при необходимости и мать родную продаст. Не скажу, что дура, хотя внешне выглядит недалекой и простоватой, а еще искренней и полной любви ко всему человечеству, только вот я бы никому не советовала ей доверять... В толк не могу взять, как она вышла на наш след?

В этот момент Крис, который все еще так и не запер дверь, приложил палец к губам, и я замолчала. Вначале было не ясно, что его так насторожило, но почти сразу же стало понятно: кто-то поднимается по лестнице. Вряд ли хоть один человек на свете любит скрипучие полы, но в этот раз я готова была едва ли не возблагодарить хозяина, которому было лень чинить рассохшиеся половые доски, или же ему просто не хотелось тратить немалые деньги на замену и переборку рассохшихся полов. Конечно, тем человеком, что сейчас поднимается по лестнице, вполне может оказаться и один из немногочисленных гуляк, которые все еще находятся в зале, но тот кутила топал бы по лестнице, не скрываясь и с большим шумом, а тут слышны уж слишком осторожные шаги, будто идущий старается ступать как можно более осмотрительно. Ладно, подождем, тем более что этот человек уже идет по коридору...

Внезапно стихли шаги в коридоре, с минуту стояла тишина, а потом доски заскрипели вновь. Мы с Крисом молча вслушивались, причем мой спутник держался за дверную ручку обеими руками – просто мы после возвращения Криса так и не заперли дверь, а сейчас поворачивать ключ в замке уже не имело смысла. Скрип половиц остановился возле нашей двери, какое-то время было тихо, а потом доски вновь заскрипели – как видно, человек пошел дальше по коридору... Глянула на Криса, и тот дал мне понять: вначале незваный гость только прислушивался к тому, что происходило за нашей дверью, а потом попытался ее открыть, проверяя, заперто, или нет, но Крис держал дверь надежно. Ясно и то, почему половицы заскрипели дальше по коридору: очевидно, вчера на этот постоялый двор заявилась не одна пара молодых людей, так что некто сейчас выяснял, где находятся те комнаты, в которых остановились семейные пары – как видно, пара монет освежила память хозяина и сделала его более разговорчивым.

Тем временем Крис шепотом велел мне достать веревку, которую мы купили еще в Тароне, и которая нам тогда не пригодилась. Правильно, не стоит дожидаться, пока кто-то придет по наши души, надо самим играть на опережение.

Когда шаги ночного гостя (или гостьи) вновь миновали нашу дверь, то Крис распахнул дверь (по счастью, петли на ней были хорошо смазаны, и потому дверь открылась совершенно бесшумно), и оказался позади медленно идущей женщины. Один рывок – и девица оказалась в нашей комнате, а все остальное зависело только от нас. Хорошенько врезав по шее незваной гостье, причем так, чтоб она хотя бы несколько минут не смогла дергаться, мы заткнули ей рот кляпом, а затем быстро прикрутили девицу веревкой к тяжелой кровати, после чего наконец-то заперли дверь.

Что ж, главное сделано, теперь можно и поговорить. Хорошо зная эту девицу, я прекрасно осознавала – по доброте душевной она ничего говорить не станет, неплохо бы ее хорошенько припугнуть. Для начала я без церемоний вылила на нашу пленницу полный кувшин холодной воды, который стоял в комнате. Излишне говорить, что девица враз пришла в себя, и, глядя на нас, что-то замычала сквозь кляп.

– Друг мой... – повернулась я к Крису. – Табурет у окна вот-вот развалится, так что отломи одну из ножек этого столярного недоразумения, и принеси сюда. Только, будь любезен, веди себя потише, все же посторонние шумы ночной порой – это так нетактично по отношению к другим людям, которые заслуживают отдых после долгого дня забот и трудов праведных.

Пока Крис возился с табуретом, я молча смотрела на девицу, и видела, что ее постепенно пробирает страх. Ничего, дорогая, сейчас тебя заберет до печенок.

– Вот... – Крис держал в руках отломанную ножку табурета. Правда, аккуратно разломать табурет у него не получилось, и поэтому сбоку, на хорошо выструганном дереве, жутковато торчала длинная и острая щепка, при одном взгляде на которую становилось не по себе. Замечательно, это именно то, что надо!

– Значит, так... – повернулась я к девице. – Сейчас мы выдернем у тебя кляп изо рта, и если ты вздумаешь орать, повышать голос, или же, не приведи тебя Боги!, лгать мне, то этой самой ножкой от табурета мы сразу же проломим тебе голову, причем второго предупреждения не последует. Нам терять нечего, а к тебе, как сама понимаешь, теплых чувств я не испытываю, и потому буду просто счастлива увидеть, как этот большой кусок дерева торчит у тебя из головы. Возможно, со стороны это будет выглядеть несколько неэстетично, но зато я получу огромное моральное удовлетворение. Надеюсь, ты меня поняла, потому как в противном случае наш разговор через мгновение будет окончен раз и навсегда.

Естественно, что приводить свою угрозу в действие я не собиралась, и Крис это понимал, только вот моей бывшей служанке знать об этом не стоило. Женщина часто закивала головой, и я, вздохнув, вытащила кляп, попутно отметив, что лоб у нашей пленницы покрыт потом. Прекрасно, она уже начинает постигать одну невеселую истину – вся эта история для нее может окончиться очень большими неприятностями.

– Здравствуйте, госпожа... – слабым голосом пискнула девица, попутно выплевывая изо рта нитки и грязь.

– Для чего ты искала нас?.. – в другое время девица получила бы у меня хорошую трепку, но сейчас мне не хотелось понапрасну терять время.

– Я?.. – весьма натурально удивилась нахалка, вытаращив на меня честные глаза.

– А что, ты видишь рядом с собой кого-то еще?

– Госпожа, в этом городе у меня живут родственники, я задержалась у них, и теперь возвращаюсь на постоялый двор, где остановилась...

– Биба, раньше у тебя вранье куда лучше получалось... – вздохнула я. – Достоверней и с большей долей правдоподобия. Ладно, не желаешь быть с нами откровенной – уговаривать не стану, тем более что о последствиях я тебя уже предупредила. Друг мой, снова затолкайте кляп в рот этой лгунье, и давайте быстрей заканчивать с этой болтовней...

– Не надо!.. – теперь у девицы пот стал стекать со лба крупными каплями. – Я все скажу!

– Ладно, дадим тебе последний шанс. Где ты меня увидела?

– На ярмарке... – после короткой паузы вздохнула девица. – Я вначале даже своим глазам не поверила...

– А что ты на ярмарке делала?

– Так я теперь в том поселке живу... – в голосе Бибы была слышна досада. – У мужа там лавочка имеется...

– Врешь. Чтоб такая любительница города, как ты, да подалась жить в деревню... Помнится, когда тебя посылали на час-другой по делам за пределы Тароны, то ты даже туда выезжала неохотно, верно? Что-то я крепко сомневаюсь в том, будто ты копила деньги лишь для того, чтоб открыть лавочку в захолустье.

– Не вру!.. – а вот теперь Биба не лжет – эти слова были искренни. – Думаете, мне после Тароны придется по нраву жить в придорожном поселке? Век бы его не видела, да только деться некуда!

– А как же служба в семье ди Роминели?.. – поинтересовалась я. – Почему ты оттуда ушла?

– Меня выгнали... – чуть ли не всхлипнула Биба. – Причем из-за вас, госпожа...

Оказывается, после того, как в доме пропали документы, мой бывший свекор едва ли не перевернул весь дом, разыскивая пропажу. Вначале все были уверены, что это Лудо Уорт спрятал бумаги в неком тайнике, о котором неизвестно никому из домашних, и потому хозяин заставлял слуг искать документы везде, где только можно. Излишне говорить о том, что весь дом был едва ли не перевернут сверху донизу, только все было безрезультатно. Через какое-то время, когда пропажа так и не отыскалась, господин ди Роминели предположил: его невестка должна знать, куда Лудо Уорт мог спрятать эти бумаги. Если даже окажется так, что его бывшая родственница не имеет представления, где находится потерянное добро, то она может хотя бы предположить, где оно может быть укрыто.

Сама Биба знать не знает, о каких таких бумагах идет речь, только по вечно недовольному и злому лицу господина ди Роминели было понятно, что пропавшие документы имеют немалую цену, а иначе Лудо Мадор не стал бы так долго кричать и ругаться, требуя отыскать эти самые бумаги. Кстати, уважаемый господин ди Роминели назначил большую награду тому, кто вернет пропажу, но до сегодняшнего дня за золотом так никто и не пришел, а достопочтенный хозяин дома все больше и больше выходит из себя.

Под горячую руку Лудо Мадора попали многие из слуг, в том числе и Биба. Когда выяснилось, что о каких-то там бумажках служанка слышит в первый раз, и что хозяйка (то есть я) не доверяла своей служанке ни на грош (вообще-то об этом все прекрасно знали и раньше, причем, надо сказать, для моего недоверия были все основания) – с того момента Бибе указали на дверь. Как ей было сказано – за глупость и тугодумие: мол, хорошей служанке хозяйка вверяет многое, если не все, а раз ты не смогла справиться с таким простым занятием, то пошла вон! Мы всегда сумеем отыскать более головастых слуг, а ты на прощание запомни, что отныне в этом городе тебе делать нечего, если только узнаю, что ты появилась в Тароне хотя бы проездом – в тюрьме сгною!..

К подобным угрозам всесильного господина ди Роминели следовало отнестись со всей серьезностью, и потому Биба была вынуждена уехать в провинцию из столь любимой ею Тароны. С той поры моя бывшая служанка живет в доме родственников мужа, который находится в этом поселке, и едва ли не каждый день проливает слезы над своей горькой судьбой. Тот придорожный поселок она ненавидит, заниматься крестьянским трудом ей поперек горла, неотесанные родственники мужа раздражают одним только своим видом, да и они в ответ тоже не выносят городскую зазнайку. Если судить по словам самой девицы, у нее сейчас одно желание – убраться из того поселка как можно скорей, и никогда туда не возвращаться!

А еще Бибе очень хочется попасть на свое прежнее место работы, да только как это сделать? В Тарону господин ди Роминели возвращаться запретил, все ее накопления за долгие годы службы вложены в лавку мужа, супруг наличных денег не дает, более того – попрекает тем, что ей, мол, ничем не угодишь, и она вечно ходит с недовольным лицом! Родня мужа, естественно, полностью на его стороне, вовсю поддерживает дорогого родственника, так что о разводе можно и не мечтать – все одно нет смысла уходить от муженька, когда у тебя за душой нет ни медяшки. К тому же при разводе Биба не получит ничего, потому как все имущество записано на ее супруга, так что лучше понапрасну душу не травить.

И вот на ярмарке Биба случайно увидела меня, и поняла, что у нее наконец-то появился шанс не только вернуться в богатый дом ди Роминели, но и очень неплохо заработать. Бывшая служанка знала о приговоре суда в отношении меня, ей было известно и о том, что я сбежала из тюрьмы... Правда, на глаза Бибе я попалась только тогда, когда мы с Крисом стали усаживаться в экипаж, и потому моя бывшая служанка растерялась, какое-то время медлила, а потом решила отправиться вслед за нами. О моем спутнике Бибе было ничего не известно, но он ее особо не интересовал: если уж на то пошло, то мало ли кто может набиться в приятели симпатичной женщине?! Для Бибы было куда важнее не упустить меня, а потому она взяла у мужа лошадь с бричкой, собралась, бросилась в путь, но в Труа приехала уже ночью, а потом пошла нас искать, потому как правильно рассудила – нам нужно где-то переночевать, и лучше всего это сделать в большом городе, где хватает приезжих...

– Ну, что касаемо твоей нынешней жизни – то здесь сочувствия от меня ты вряд ли дождешься... – пожала я плечами. – А вот насчет всего прочего ты, голубушка, не говоришь всей правды.

– Хозяйка, да я вам как на духу...

– Не смеши меня... – отмахнулась я, отметив про себя, что девица вроде немного пришла в себя, оглядывает комнату и начинает хитрить. – Ты не тот человек, на слово которого можно положиться.

– Госпожа, думаю, вы на меня еще сердитесь, но поверьте, я не виновата! Вы же знаете, что я не могла ослушаться господ ди Роминели! Меня заставляли...

– Кто бы сомневался!.. – усмехнулась я. – Тебя приневоливали, вынуждали, пугали, для острастки пушкой в харю тыкали... Так, хватит пустословия, быстро отвечай: ты послала мужа в Тарону, чтоб он сообщил ди Роминели о том, что видел меня?

– Госпожа, как вы можете думать обо мне так плохо!? Просто я хотела покинуть этот захудалый поселок, снова наняться к вам на службу, быть рядом с вами...

– Иметь тебя рядом с собой? Я не отношусь к числу любителей домашних змей, а уж если они к тому же и ядовиты... Ты сама только что говорила, что вынуждена во всем подчиняться своему мужу, а, значит, не могла просто так забрать у него лошадь и повозку. Вывод один: ты отправила муженька в Тарону, а сама кинулась вслед за нами, чтоб не потерять след...

– Хозяйка, я не по своей воле...

– Хоть сейчас мне не лги – мы ж не в доме семейства ди Роминели. Отвечай на мой вопрос, и не пытайся увести разговор в сторону.

– Госпожа...

– Ну-ну, Биба, не пытайся делать честные глаза, все одно не поверю. Хочешь, я тебе скажу, отчего ты пустилась за нами одна, а не прихватила с собой родственников дорогого супруга? Просто вы с муженьком понимаете, что в этом случае награду за нашу поимку придется делить на всех, а о такого ты допустить не можешь – слишком любишь звон золота. Говоришь, что денег у тебя нет, супруг держит несчастную женушку в черном теле, просто ни единой монетки в кармане не завалялось, верно? Тогда ответь, откуда у тебя внезапно оказались те деньги, которые ты тогда недавно дала хозяину этого постоялого двора – если не ошибаюсь, тебя крайне интересовало, в каких комнатах расположились пары, приехавшие сюда вчера вечером? Биба, хватит врать! Отвечай, где договорилась встретиться со своим супругом, когда он с подмогой примчится в Труа?

– Госпожа да у меня даже в голове ничего такого не было!.. – начала, было, девица, но тут я одним движением воткнула кляп ей в рот.

– Вновь замечаю, что в этой жизни ничего не меняется. Друг мой... – повернулась я к Крису. – Друг мой, вам не кажется, что пора заканчивать? Все одно этот разговор ни к чему не приведет, кроме пустого сотрясения воздуха. Наша гостья – записная лгунья, не способная сказать даже слово правды, так что, думаю, мир станет чуть лучше, если в нем станет меньше на одну грешницу.

– Ничего не имею против... – согласился Крис. – Только вот палка, торчащая из женской головы – на мой вкус, в этом нет никакого изящества! Слишком просто и грубо, отсутствует утонченность, а потому хочется чего-то более наглядного, яркого, выразительного... О, придумал! Помнишь, я обещал тебе показать, как можно быстро разрезать человека на куски? Сейчас самое время это продемонстрировать, тем более что расчленение займет не так много времени! Зато как все это зрелищно!

А хорошо Крис мне подыгрывает! Вообще-то у нас с собой не было даже плохонького ножика, но Бибе об этом знать незачем. Как раз наоборот – пусть находится в полной уверенности, что мы говорим всерьез.

– А почем бы и нет?.. – я кивнула в сторону Бибы. – Тем более что эта дрянь давно заслужила нечто подобное. Надеюсь, она будет долго мучиться? Помнится, из-за нее у меня было достаточно неприятностей, так что я жажду отмщения.

– Не сомневайся, приложу для этого все усилия... – Крис взялся за свою дорожную сумку, и вытащил оттуда тот старый плащ, который мы забрали у рыбаков, когда удирали на лодке. Прежде чем я успела удивиться, молодой человек принялся аккуратно раскладывать этот плащ на полу, возле кровати.

– Это еще зачем?.. – поинтересовалась я, глядя на Криса.

– Так ведь когда режешь человека, то крови обычно бывает полным-полно... – обыденно заявил тот. – Растечется по всему полу, в щели попадет, а там и вниз протечет, привлечет ненужное внимание... Может и обувь с одеждой испачкать, а убирать с одежды кровавые пятна достаточно сложно – в этом прошу поверить мне на слово, намаялся уже со стиркой... Одного плаща, пожалуй, будет мало, можно, я возьму твой? Так все же будет понадежней...

– Забирай, ради хорошего дела не жалко... – махнула я рукой, и повернулась к Бибе, которая расширившимися от страха глазами смотрела на Криса, который достал из сумки второй плащ. – Кстати, дорогая, тебе не помешает знать, с кем ты имеешь дело. Так вот, этот молодой человек, с которым тебе, увы, не повезло встретиться – он один и тех, у кого на счету не один десяток трупов, причем все эти несчастные были убиты им с особой жестокостью. Ничего не поделаешь, у каждого свои слабости: кто на хозяев доносит, а кто людей потрошит с особым изуверством – увы, но в данный момент у меня только такой круг общения, в тюрьме иных не держат... Впрочем, больше я ничего говорить не буду – через минуту ты все испытаешь на собственной шкуре... Да, друг мой... – я снова обратилась к Крису, который по-прежнему сохранял на лице невозмутимое выражение. – Друг мой, вы не могли бы сделать мне небольшое одолжение? Нельзя ли устроить так, чтоб эта бессовестная особа мучилась как можно сильнее, и чтоб ее агония длилась как можно дольше? Должна сказать, что для подобной просьбы у меня есть достаточные причины.

– Да не вопрос... – Крис даже не посмотрел в сторону девицы, которая бледнела просто на глазах. – Сделаю все, как пожелаете: хотите – кусками начну отрезать, стружкой кожу снимать или голову к кровати гвоздями приколачивать – все по вашему вкусу и выбору.

– Тогда у меня будут особые просьбы... – я мечтательно улыбнулась. – Возможно, даже вам они покажутся несколько... чрезмерными.

– Буду рад попробовать себя в чем-то новом, щекочущем нервы... Надеюсь, тебе это понравится.

– А уж как я-то на это рассчитываю!..

Я смотрела на Бибу и понимала, что еще немного – и можно выдергивать кляп. Девица постепенно доходит до нужного состояния: мало того, что едва ли не зеленеет на глазах, так вдобавок ее уже начинает мелко потряхивать, осталось всего лишь немного нажать – и она будет настолько испугана, что расскажет все. К тому же эта особа прекрасно осознает, что у меня есть все основания сурово поступить с ней, и потому, чтоб вымолить прощение, ответит на любой вопрос. Ладно, еще немного припугнем мою бывшую служанку...

... Постоялый двор мы покинули несколько необычным путем: забрались на чердак, затем залезли на крышу, по ней добрались до конюшни, а уж оттуда нам удалось кое-как спуститься по узкой лесенке, которая находилась позади хозяйственных помещений. Что касается Бибы, то она осталась лежать в запертой комнате, крепко привязанная к кровати и с кляпом во рту. За нее я нисколько не волновалась – она баба шустрая, через какое-то время сумеет избавиться от кляпа, поднимет крик...

А вот нам нужно было поторапливаться – небо уже светлело, наступало утро. К тому же нужно было с минуты на минуту ожидать появления погони – как я и предполагала, Биба (которую нам все же удалось напугать до полуобморочного состояния) отправила своего муженька в Тарону, вернее, во дворец ди Роминели с сообщением, что сумела отыскать бывшую хозяйку и теперь идет по ее следу. Девица все верно рассчитала: в Труа мы должны были приехать к вечеру, так что вряд ли продолжили бы свой путь, на ночь остановимся на одном из постоялых дворов, и потому Биба принялась обходить их по-очереди. Конечно, она была бы не прочь первым делом отыскать того возницу, что привез нас в этот город, и выяснить, где именно он нас высадил и куда мы отправились дальше, но возница, очевидно, остановился на ночь у своих родственников, а где они живут – этого Биба не знала. Н-да, если бы мы не проявили должную осторожность, и я бы не заметила появление этой девицы возле постоялого двора, то, боюсь, там бы пришлось плохо.

Куда мы направлялись сейчас? К дому одного из родственников мужа Бибы, у которого она оставила бричку с лошадью. Скажете, идти туда – это неразумно? Я скажу больше – это еще и опасно, но пешком из этого города мы далеко не уйдем, а разыскивать ночью торговцев лошадьми – дело не только глупое, но еще и бесперспективное. Оставалось надеяться только на то, что родственник Бибы окажется из тех, кто сам не прочь заработать.

Нужный дом отыскали довольно быстро – он находился недалеко от дороги: Биба, перепуганная почти до нервной икоты, дала нам точные приметы, как дойти до дома родственника, и заодно пояснила, где этот самый дом расположен и как он выглядит. Правда, нужный нам дом выглядел весьма убого – чуть живой домишко с разваливающимся крыльцом и прохудившейся крышей, да и огородишко возле дома был неухожен. Похоже, хозяин этого дома явно бедует, а, значит, у нас есть все шансы на положительный исход.

Пробрались в сарай, стоящий возле дома. Так и есть: внутри находится крытая двухколесная бричка, причем даже не распряженная. Это ж самое то, что нужно! Однако стоило нам оказаться в сарае, как услышали недовольный мужской голос:

– Чего вам тут надо?

А вот и сам хозяин – мужичок средних лет, который для острастки держит в руках топор. Видимо, готов защищать чужое добро, потому как своего у него, скорей всего, нет – вон, сарай почти пустой, только в углах валяется какой-то хлам. Судя по отечному лицу этого человека, было понятно, что с зеленым змием он находится на короткой ноге, чем и объясняется как полностью запущенный дом, так и опухшая физиономия хозяина. Правда, сейчас мужик трезв, и это состояние ему явно не по душе: вид у него недовольный, если не сказать – раздраженный, ему явно хочется выпить, и очевидно, что вступать в беседы с посторонними он не намерен. Впрочем, Крис тоже не собирался вести долгие разговоры на отвлеченные темы, и потому безо всяких предисловий обратился к хозяину:

– Заработать хочешь?

– Ну, предположим... – мужичок пока что не опускал топор.

– Ты эту бричку охраняешь, так?

– А хоть бы и так! Вам-то что за дело?

– Как насчет того, чтоб продать нам ее за три золотых?

– Чего?.. – искренне удивился мужик, но топор все же опустил. – Вам тут что – рынок? Или, может, я похож на торговца? Пошли отсюда!..

– Я говорю серьезно... – продолжал Крис. – Продай, будешь при деньгах.

– Хорошо заливаешь – при деньгах... А на кой ляд она вам сдалась?

– Значит, надо.

– Эта повозка с лошадью... – в голосе мужчины явно была слышна досада. – Она ж не моя!

– И что с того?.. – Крис пожал плечами. – Ты о себе подумай, а не о других! Тебе ж за ее охрану в лучшем случае сунут пару медных монет, а мы тебе три золотых даем!

– Так-то оно так, но... – кажется, мужчина невольно стал сравнивать то, что ему пообещала заплатить Биба, и что предлагаем мы. Будем надеяться, что родственные чувства в этой семье не ахти какие сильные, и у хозяина все же возобладает желание устроить себе беззаботную жизнь хоть на какое-то время.

– При чем тут «но»?.. – продолжал Крис. – В этой жизни каждый сам за себя. Твои богатые родственники из-за пропажи брички особо не обеднеют, а тебе эти деньги пригодятся. И потом, они люди не бедные, а тебя состоятельным человеком назвать сложно.

– Хм... – призадумался мужик. Надо сказать, что его ничуть не удивили слова Криса насчет родственников – видимо, он даже не задумывался о том, откуда об этом известно посторонним. – Верно, за охрану много не заплатят – там еще те жмоты, кинут монетку, да и все, потом еще будут утверждать, что навек облагодетельствовали... Но если я вам эту повозку продам, и об этом узнают, то мне ж башку свернут! Рисковать ради трех золотых...

– Если столкуемся, то можно и чуток добавить!

Судя по сосредоточенному выражению лица хозяина этого домишки, он в принципе не возражает против подобного развития событий, только вот не знает, как это сделать с наибольшей безопасностью для себя. Конечно, родственные связи – дело хорошее, только в этом случае и о собственной выгоде забывать не стоит, ведь когда еще так повезет?! Ну и хорошо, нам только того и надо...

Через четверть часа мы уже выезжали из Труа. До того времени мы связали мужичка, и даже чуть расцарапали ему голову – со стороны это выглядит так, будто беднягу ударили по голове, и он потерял сознание, после чего несчастного скрутили и бросили на землю. Ничего, за шесть золотых можно и пострадать немного, тем более что долго лежать ему вряд ли придется: мы уже знали, что скоро сюда примчатся люди господина ди Роминели – как нам призналась Биба, именно в этом домишке она и должна была поджидать своего супруга вместе с подмогой. Просто удивительно, что их тут все еще нет, ведь по словам мужичка, утром в его дом должны приехать люди, и их наверняка будет немало, а к тому времени Биба должна была уже выяснить, где мы находимся... Хотя, если прикинуть по срокам, то пока муж Бибы добрался до Тароны, пока его соизволил принять господин ди Роминели, пока Лудо Мадор выслал за нами своих людей... Надо еще и учесть немалое расстояние между Тароной и Труа... В общем, по всем прикидкам погоня должна проявиться в ближайшие полчаса, так что нам надо удирать, и как можно быстрее.

Улицы были почти пустые, попадались лишь редкие прохожие. Зато когда мы покинули город и вновь оказались на проезжей дороге, то там было куда более оживленно – крестьяне встают рано. Первое время, пока вокруг находились обжитые места, мы особо не понукали лошадь, но позже, когда миновали окрестности Труа, стали вовсю подстегивать бедную лошадь – все же не стоило забывать о погоне. По счастью, лошадь была крепкая, бричка легкая, так что остается надеяться на то, что и в этот раз мы сумеем уйти.

– Если не секрет, то чем тебе так насолила эта девица?.. – поинтересовался Крис, когда мы поняли, что за нами нет погони, и можно немного перевести дух.

– Долго рассказывать.

– А у нас пока что есть время.

– Ну, если коротко...

– Можно и коротко... – не стал возражать Крис.

Биба... Эту служанку ко мне приставили едва ли не сразу же после того, как я переступила порог дома господ ди Роминели. Невзрачная девица со смуглой кожей и темными глазами навыкате вначале показалась мне тихой серой мышкой, безропотной и безвредной, а потом я и вовсе стала проникаться к ней все большим доверием. В то время до меня еще не дошел тот очевидный факт, что простую добросердечную служанку ко мне вряд ли приставят. Ну, а Биба была предупредительна, вежлива, услужлива, и, как казалось, искренне сочувствовала мне. Более того – я даже стала к ней привязываться, потому как мне очень хотелось видеть дружеское лицо и добрую улыбку среди холодного и чванливого дома ди Роминели. Этот искренний самообман продолжался около двух месяцев, а затем закончился весьма неприятным и постыдным образом.

В тот день Биба тихонько сообщила мне, что ее жених отправляется в мои родные места – мол, он едет туда с обозом, и может передать письмо от меня бабушке или отцу. Понятно, что в этом случае ее жених сильно рискует – а вдруг об этом кто-либо узнает и сообщит господам ди Роминели?!, так что она очень извиняется, но просит заплатить ей за труд. Еще Биба умоляла указать в письме, чтоб мои родные подкинули денег ее жениху за доставку письма – мол, он берется за это дело только ради их с Бибой совместного будущего...

Надо сказать, что в то время у меня еще оставалась некая наивность и вера в порядочность, а еще я, опять-таки, все же доверяла людям, а потому написала большое письмо родным, умоляя их сделать все возможное, лишь бы помочь мне вырваться из семейства ди Роминели. Можно сказать, в это послание я вложила всю душу и всю ту боль, что к тому времени накопилась в моей душе, и мне очень хотелось надеяться, что родные предпримут все возможное для моего освобождения, потому что иным словом, как неволя, свой брак я назвать не могла. Биба забрала мое письмо, вернее, спрятала его под своей одеждой, а в качестве платы за труды (наличных денег у меня все одно не было) я отдала ей перстень с крупным рубином – на те деньги, что можно выручить от продажи этого камня, можно купить небольшой домик в Тароне. Ну, а мне только и оставалось, как мечтать о том, что родные, получив это письмо, вырвут меня из этого ужасного дома, такого красивого снаружи, но в действительности оказавшегося настоящей тюрьмой.

Разочарование было не просто горьким, оно еще оказалось и невероятно унизительным. На следующий день в доме ди Роминели в очередной раз собралось все их милое семейство, причем на это сборище позвали и меня, что было весьма необычным – считалось, что я еще не достойна столь высокой чести, как находиться среди них. То, что произошло дальше, я никогда не забуду: все члены семьи ди Роминели в полном составе находились в зале, сидели, словно в суде, ожидая покаяния грешника. Мне было велено встать посреди зала, словно преступнице, после чего господин Лудо Мадор, цедя слова и обливая меня презрением, сообщил, что в их семью привели паршивую овцу, которая не оценила великого счастья, выпавшего на ее долю, и без остановки льет грязь на их благородное семейство. В доказательство своих слов он достал мое письмо, то самое, которое я вчера отдала Бибе. Дальше все было, как в дурном сне: мое письмо зачитали вслух, потом едва ли не каждый из этого милого семейства высказал мне все, что обо мне думает, после чего дорогой супруг при всех надавал мне пощечин, причем бил так, что на следующий день у меня затекли глаза и опухло лицо....

Увы, этот было не все. Уже в нашей комнате он велел Бибе, которая все это время стояла с кротким и невозмутимым видом, принести мою шкатулку с драгоценностями, после чего вынул оттуда небольшую бриллиантовую брошь, и бросил ее Бибе – это тебе за верную службу. Затем он сломал мне палец на одной руке, а потом и на другой – мол, если ты считаешь возможным отдавать за каждое свое кляузное письмо по дорогому кольцу, то тебе не стоит иметь здоровыми эти самые пальцы – нечего на них носить кольца!.. А еще запомни раз и навсегда: в обязанности Бибы входит и необходимость следить за каждым твоим шагом, и если она заметит хоть что-то подозрительное, то об этом я буду знать в тот же день, и тогда пеняй на себя... И вот еще что: отныне все твои драгоценности будут находится в сейфе моего отца, а иначе ты по собственной глупости и дурости в скором времени раздашь все, что принесла в приданое, а оно отныне принадлежит мне...

Думаю, не стоит упоминать о том, что с того самого времени я уже ни на грош не доверяла своей служанке, и даже лишний раз смотреть на нее не могла, но Бибе было все – как с гуся вода. Много позже я узнала, что попросить меня написать письмо родным – это была целиком инициатива моей служанки, этой самой Бибы, которой позарез требовались деньги на свадьбу и обзаведение собственным хозяйством. Что ж, у нее все получилось именно так, как она и задумывала. Тем не менее, наглая девка по-прежнему вела себя со мной вежливо, обходительно, мило улыбалась, только что в глаза преданно не заглядывала, а потом попыталась, было, вновь втереться мне в доверие, только все ее усилия оказались напрасны, да и, честно говоря, было бы странно, если б я вновь совершила подобную глупость...

– Теперь мне понятно, отчего она так испугалась... – хмыкнул Крис. – Всерьез восприняла все наши страшилки, решила, что теперь пришла твоя очередь с ней разобраться... Кстати, твои сломанные пальцы... Они нормально зажили?

– Как сказать... На правой руке с пальцем все в порядке, а вот на левой... Он почти не сгибается. Тот палец был сломан сразу в нескольких местах, и переломы срослись неудачно. Мой бывший муж, несмотря на низкий рост и непропорциональность фигуры, был очень сильным человеком, а когда он впадал в ярость, то его сила удваивалась... Все, больше о нем не говорим! Меня куда больше беспокоит другое, то, что Биба сказала о моих родных.

– Понимаю...

Дело в том, что насмерть перепуганная Биба без запинки отвечала на все наши вопросы, ведь в то время ей было явно не до вранья. Так вот, когда в конце нашего разговора я спросила ее, не знает ли она что-либо о моих родных, то девица без промедления ответила – а то как же! Оказывается, за пару дней до того, как Бибе показали на порог, она слышала, как господин ди Роминели велел стряпчему предъявить расписку о погашении долга в две тысячи золотых семье графа де ля Сеннар. Дескать, у них, конечно, денег нет, вдове с детьми никто в долг давать не намерен – все одно отдавать нечем, так что вся эта высокородная семья пусть выметаются из своего замка, после чего там необходимо описать все имущество, и пустить замок с молотка. Что касается вдовушки и ее деток, то не они первые скатываются в нищету, не они последние...

Надо сказать, что от этой новости у меня на душе стало тошно. Мачеха было неплохим человеком, у нас с ней были хорошие отношения, и я любила своих сводных братьев и сестру. А еще мне было известно, что мачеха – круглая сирота, так что помочь ей некому, и с детьми ей пойти тоже некуда. Что же касается бабушки, то она и без того истратила кучу денег, пытаясь добиться моего освобождения, и вряд ли сумеет помочь моей мачехе, которая ей, по сути, никто. К тому же две тысячи золотых – это очень большие деньги, а бабушка при наших последних встречах как-то обмолвилась, что ее дела тоже идут далеко не лучшим образом...

– Долг в две тысячи золотых... – я покачала головой. – У меня в голове не укладывается, как отец мог накопить такую сумму! Скорей всего, семейка ди Роминели скупила все старые долги отца – он совсем не умел хозяйничать и вести денежные дела! Похоже, семья моего бывшего мужа старается мстить мне всеми доступными ей средствами. Наверняка отец занял крупную сумму, чтоб помочь мне, вот потому в итоге и набралось невесть столько... Самое неприятное в том, что я никак не могу помочь своим родным, хотя в тех векселях, что мы у нас есть, денег более чем достаточно.

– То-то и оно... – кивнул Крис. – Послать бы к твоей мачехе кого с деньгами, только вот где найти надежного человека? Нам с тобой около тех мест и близко показываться нельзя – наверняка там засада, а то и не одна, и все хотят поймать нас, бедных и несчастных...

– Как ты сказал – найти надежного человека?.. – я повернулась к молодому человеку. – Крис, ты – гений!

– Другой бы спорил, а я парень скромный, признаю, что так оно и есть... – фыркнул тот. – Ладно, говори, что ты придумала.

Когда я закончила, то молодой человек только что не поскреб в затылке.

– Ну, даже не знаю, что тут можно сказать. Рациональное зерно в твоем предложении, конечно, имеется, но того человека ты плохо знаешь, а я с ним и вовсе незнаком. Хотя попробовать, пожалуй, можно, и даже нужно. Если даже у нас что-то пойдет не так, то в любом случае это куда лучше, чем смотреть на то, как твои родные чуть ли не идут по миру с протянутой рукой, а ты уговариваешь себя, что не вмешался из-за опасений за собственную жизнь.

– Крис, спасибо!.. – не в силах сдержаться, я поцеловала парня в щеку. – Ты просто замечательный!

– Полегче с эмоциями... – рассмеялся тот... – Если так пойдет и дальше, то я сейчас же заворачиваю в ближайшие кусты для более тщательного просмотра бумаг и принятия твоей благодарности в полной мере!

– Юноша, вы меня смущаете... – теперь уже и я не удержалась от смеха. – Я, право же, не имела в виду ничего такого, о чем бы вы могли подумать в своих смелых мыслях....

– Вот так-то нас, скромных и непорочных юнцов, и сбивают с пути истинного нескромными намеками и обещаниями, а в итоге получаем полный облом... – горестно вздохнул Крис, подгоняя лошадь. Медлить не стоило, надо как можно быстрей добраться до очередного города.

В большом городе под названием Крайс мы оказались только во второй половине дня. По счастью, Крис однажды был в нем ранее, так что имел представление о том, куда нам следует пойти, чтоб как можно быстрее покончить с самыми насущными делами. Для начала мы оставили бричку на первом же постоялом дворе, а заодно сняли там номер – пусть наши преследователи, когда прибудут в Крайс, поджидают нас здесь, хотя вполне может статься, что на этом постоялом дворе оставят лишь засаду, а нас пойдут искать по всему городу. Надеемся, до этого времени мы успеем убраться из этих мест.

Для начала Крис повел меня в дорогую лавку – он уже бывал там ранее. В той лавке мы купили себе охотничью одежду – среди любителей охоты есть немало женщин, так что мой вид в мужской одежде вряд ли привлечет чье-то пристальное внимание. Вдобавок ко всему охотничьи шляпы можно низко надвинуть на лицо, что для нас было несомненным удобством. Переодевшись, мы отправились дальше, и я почти не сомневалась в том, что если даже позже кто-то и будет расспрашивать продавцов насчет нас, то те промолчат, или отговорятся незнанием – в стоимость очень дорогой одежды входила и негласная обязанность хозяев держать язык за зубами насчет своих покупателей.

Следующий наш визит был в лавку ростовщиков, где мы предъявили к оплате вексель на три тысячи золотых. Старый ростовщик долго и придирчиво изучал вексель, после чего выдал вердикт – молодые люди, а вы знаете, что за обслуживание ценных бумаг я беру десять процентов от указанной в них суммы? Если вас это не устраивает, то имеете полное право обратиться в другую лавку... Судя по благостной роже старикашки и его хитрым глазкам, было ясно, что он прекрасно понимал – возражать мы не станем, и потому задрал такие большие проценты. Конечно, жалко было отдавать этому прощелыге триста золотых, но куда больше не хотелось идти с этим векселем к очередному ловкачу. Вздохнув, мы согласились, тем более что у нас на руках все одно оставалась огромная сумма.

До наступления темноты мы еще успели приобрести двух лошадей, купить седла, и, несмотря на поздний час, пуститься в дорогу. Конечно, иметь при себе такие большие деньги – это достаточно рискованно, и потому мы отправились в путь, несмотря на поздний час. Кажется, за нами никто не следил, но мы все одно гнали коней едва ли не до полной темноты, потом переночевали в небольшом перелеске, находящемся неподалеку от дороги, а с раннего утра вновь отправились в путь.

Разумеется, мы прекрасно осознавали то, что уже через пару-тройку дней господин ди Роминели узнает о том, что по одному из его пропавших векселей получены деньги. Нетрудно сопоставить все имеющиеся факты и понять, что те документы, которые он так давно ищет, уже покинули его дом и находятся в чужих руках. Также просто понять и то, что ко всему этому имеет отношение его бывшая невестка, то есть я. Ох, боюсь, что отныне на мои поиски господин ди Роминели бросит все свои силы и возможности, только вот мне-то особо терять уже нечего – я и так приговорена к смертной казни.

Через два дня мы прибыли на место. Куда именно? Во владения барона Бонте, того самого, кто уже составил то ли завещание, то ли дарственную на все свое имущество в пользу семейки ди Роминели. Конечно, от земель барона до замка моего отца путь не такой и долгий, только вот дорога туда мне заказана. Что же касается имения барона Бонте, то вряд ли хоть кому-то из людей моего бывшего свекра придет в голову столь невероятная мысль – искать меня здесь. Почему я была уверена, что барон находится в своем имении, а не уехал куда-либо, например, в столицу? Просто я помнила, как отец однажды упомянул о том, что большего домоседа, чем барон Бонте, найти просто невозможно. Он довольно нелюдимый человек, очень привязан к своему фамильному замку, ежедневно совершает объезд своих сравнительно небольших владений, и для него большим событием является даже поездка к соседям.

Сейчас мы с Крисом сидели в небольшом трактире, который находился неподалеку от замка барона – похоже, этот трактир был построен не так давно, все в нем было новое, чистое, а еще тут чуть пахло сосновой смолой. Мы не так давно отправили посыльного в замок барона, и теперь ждали, что тот или позовет нас к себе, или сам приедет в трактир. Хочется надеяться, что барон не откажет нам во встрече, иначе нам придется придумывать что-то иное.

Прошло, наверное, не менее часа с того времени, как ушел посыльный, и мы уже стали беспокоиться, но, глянув в небольшое оконце, заметили, что возле трактира остановился всадник. Немолодой человек тяжело слез с коня, бросил повод подбежавшему служке, и направился внутрь трактира. Похоже, это и есть тот самый человек, кого мы ждем.

– Барон, как мы рады вас видеть... – хозяин трактира подбежал к мужчине, но тот лишь отмахнулся, оглядывая немногочисленных посетителей. Крис даже не успел встать, как мужчина, враз определив приезжих, направился к нам.

– Это вы прислали мне письмо?.. – холодно спросил барон, но тут его взгляд упал на меня, и мужчина смолк. Несколько мгновений он смотрел на меня, а потом растерянно произнес:

– Оливия де ля Сеннар... Я не ошибся?

– Не ошиблись... – чуть улыбнулась я. – Только вот простите, но я вас не припоминаю, во всяком случае, внешне...

-Это неудивительно... Вы позволите мне присесть?

– О, да, разумеется!

– Благодарю... – усевшись за стол, барон заговорил более приветливо. – Я вас видел тоже всего лишь несколько раз – дважды, когда вы были ребенком, а еще я присутствовал на той вашей помолвке, правда, вам в то время было не до того, чтоб рассматривать гостей... О, прошу прощения за неприятные воспоминания!

– Не стоит извиняться.

– Я не знаком с вашим спутником...

– Если позволите, он представится чуть позже.

– Ничего не имею против... Оливия, еще раз прошу прощения, но до меня донеслись ужасные слухи о том, что будто бы вы...

– Приговорена к смерти...– кивнула я головой. – Пока оставим эту тему, хорошо? Сейчас вас, наверное, интересует, для чего мы вас попросили о встрече?

– Не буду скрывать, ваше письмо меня несколько выбило из колеи. Вы намекали на то, что в состоянии помочь мне решить некую проблему...

– Да, возьмите... – я достала из сумки ту самую дарственную, в которой барон отдавал все свое имуществе семейке ди Роминели. – Думаю, от этой бумаги вам лучше избавиться раз и навсегда.

Когда барон развернул свиток, то у него задрожали руки. Не веря себе, он вновь и вновь перечитывал текст, а потом растерянно посмотрел на нас.

– Откуда у вас это...

– Я его утащила из дома господина ди Роминели... – пожала я плечами. – Мне кажется, лучшим выходом для вас будет сжечь эту бумагу.

– Да... – барон, все еще находясь в полной растерянности, встал из-за стола, подошел к горящему очагу и бросил свиток в огонь. Барон не отходил от очага до того времени, пока бумага не превратилась в пепел, после чего еще долго шевелил пепел кочергой, после чего мужчина вернулся за стол.

– У меня нет слов, чтоб выразить вам мою благодарность!.. – заговорил он чуть прерывающимся голосом. – Если бы я мог оказать вам ответную услугу...

– Можете... – вздохнула я. – Только если вы на это решитесь, то семейка ди Роминели станет считать вам едва ли не врагом.

– Дорогая Оливия, мне уже давно не приходилось слышать ничего лучше тех слов, что вы сейчас произнесли... – барон недобро усмехнулся, только вот эта его усмешка относилась не ко мне. – Дать хотя бы небольшой пинок ди Роминели – это моя давняя мечта! После того, как уничтожена эта проклятая бумага... Отныне вы и ваш спутник можете располагать мной так, так сочтете возможным!

Святые Небеса, как же мне приятно слышать такие слова!