7. ФО ЛАР

Всяк попавший в одиночную камеру, куда не пробивается ни единый лучик света, полностью предается размышлениям, позволяющим рассеять отчаянную тоску. Тоску, которая порой приводит к безумству людей слабонервных и слабовольных. Но мои размышления были приятными размышлениями.

Я представлял себе как Дея Торис летит в невидимом корабле в дружественную страну, я знал, что этом корабле есть по крайней мере три человека, которые будут дружелюбно относиться к ней, а один из них, Ю Дан, должен жизнь свою не пожалеть для того, чтобы защитить ее в случае необходимости.

Что касается Вориона, то я не мог предсказать его отношения к ней.

Мое собственное положение меня меньше всего волновало. Я понимал всю его безысходность, но ранее мне приходилось бывать в худших переделках и с честью из них выбираться. Я еще жил, и пока мое сердце билось, я не терял надежду. Я законченный оптимист и подобный склад мышления наиболее часто заставляет сражаться за свою жизнь до последнего вздоха.

К счастью, мое заточение в камере не длилось долго. Я не помню, сколько времени я находился в забытьи, но когда пришел наряд воинов для того, чтобы увести меня, я был страшно голоден и умирал от жажды, так как во время моего короткого заточения я не получал ни пищу, ни воду.

В этот раз я предстал не перед бандолианом, а перед одним из его офицеров – огромнейшим скелетоидом, у которого постоянно лязгали и постукивали челюсти. Это существо было Смертью во плоти. По его обращению ко мне я сделал заключение, что передо мной находится главный инквизитор. Прежде чем приступить к допросу, он в течении одной минуты рассматривал меня своими, казавшимися пустыми глазницами. Затем он приступил к допросу.

– Презренный, – закричал он, – даже небольшой части того, что ты совершил достаточно для твоей мучительной смерти.

– На меня не стоит кричать, я не глухой! – ответил я.

Мой ответ привел его в ярость, он стукнул по столу кулаком и крикнул:

– Ты дорого заплатишь за свою дерзость и неуважение!

– Я не могу относиться с уважением к тому, кто ко мне не проявляет подобных чувств, – ответил я. – Мое уважение может быть вызвано лишь вежливым обращением со мной. И вполне естественно, что я не смогу быть вежливым к такому злобно настроенному мешку костей.

Я пока не знал, зачем я стараюсь разозлить его. Возможно моей слабостью было наслаждение от наблюдений как бьются в ярости мои презираемые враги. Я согласен, что такая слабость проявлялась у меня перед лицом опасности и это была глупая слабость, но я убедился, что иногда такое мое поведение отвлекает моих врагов и дает мне определенные преимущества. И в этот момент мое поведение привело к определенному успеху: это существо пришло в такую ярость, что на некоторое время потеряло дар речи, но в конце концов оно вскочило на ноги и выхватило меч.

Положение мое было не из завидных. Я был без оружия, а мой противник двигался мне навстречу ослепленный бешенством. Кроме того в комнате находилось четыре или пять могоров, двое из которых крепко держали меня за руки. Положение мое было безысходным как у загнанной овцы. Но пока мой предполагаемый палач двигался от стола ко мне с намерением проткнуть меня мечом, в комнате появился еще один могор.

Он быстро оценил сложившуюся ситуацию и крикнул:

– Стоять, Горгум!

Мой противник в смятении остановился и опустил свой меч.

– Это существо заслуживает смерти! – глухо произнес Горгум. – Он бросил мне вызов и оскорбил меня – офицера Великого Бандолиана!

– Право на его жизнь принадлежит бандолиану, а у него немного другие намерения в отношении этого презренного червя. Как далеко продвинулся ваш допрос?

– Он слишком долго кричал на меня, что у него еще не было времени задать мне ни единого вопроса, – ответил я.

– Но ты, выродок, заткнись! – прорычал незнакомец.

– Я прекрасно понимаю вас, Горгум. Ваше терпение не безгранично, но мы должны уважать приказы Великого Бандолиана. Начинайте допрос!

Горгум вложил меч в ножны и вновь уселся за столом.

– Как тебя зовут? – прозвучал его первый вопрос.

– Джон Картер, принц Гелия, – ответил я.

Писарь сидевший рядом с Горгумом старательно заскрипел пером в большой книге. Я понял, что он записывает вопросы и ответы, так как книга была открыта на протяжении всего допроса.

– Как вам и другим преступникам удалось бежать из камеры в которй вы находились в заточении? – продолжил Горгум.

– Через дверь, – прозвучал мой ответ.

– Это невозможно, так как дверь была закрыта на замок, когда вас привели в камеру. Дверь также была закрыта на замок, когда обнаружили ваше исчезновение.

– Но если вы знаете так много, то зачем вы спрашиваете об этом у меня?

Челюсть Горгума лязгнула и злобно заскрипела.

– Вы видите, Хорур, насколько вызывающе ведет себя этот червь? – заявил он, обращаясь к другому офицеру.

– Отвечай на вопрос благородного Горгума! – злобно прошипел Хорур. – Как тебе удалось проникнуть сквозь запертую дверь?

– Она была незаперта.

– Нет, дверь была заперта! – крикнул Горгум.

Я пожал плечами.

– А какое это имеет значение? – спросил я. – Отвечать на вопросы того, кто знает лучше, что там произошло, чем я, является пустой тратой времени, тем более учитывая, что вас там не было.

Хорур подавил свое раздражение и боле спокойно спросил:

– Хорошо, расскажи нам как вам удалось выбраться из камеры.

– Мы открыли замок.

– Но ведь это практически невозможно, – воскликнул Горгум.

– Тогда мы все еще в камере. Пойдите и посмотрите внимательней.

– Так мы ничего не добьемся! – рявкнул Хорур.

– Возможно! – согласился я.

– Я хотел бы задать пленному вопрос, – заявил Хорур. – Допустим, что вы бежали из камеры.

– О, вы достаточно проницательны.

Он пропустил мимо ушей на мое замечание.

– Я не думаю, что вы использовали какие-то изощренные средства для вашего побега. Но в настоящий момент мы хотели бы знать, где находятся ваши сообщники и две женщины. Мултис Пар заявил, что они бежали на корабле

– возможно, на одном из наших кораблей, похищенных на посадочной площадке.

– Я не знаю, где они находятся сейчас.

– И ты не знаешь где они намерены укрыться?

– Даже если бы это было мне известно, я бы не сказал вам.

– Я требую твоего ответа или тебя ждут пытки.

Я засмеялся.

– Вы же всеравно стараетесь убить меня, поэтому ваши угрозы меня не пугают.

Хорур лучше владел своими эмоциями, нежели Горгум, но я заметил, что его терпение уже на пределе.

– Если ты окажешь нам содействие, ты спасешь свою жизнь. Великий Бандолиан может помиловать тебя. Скажи нам, где укрылись твои сообщники и дай согласие на сотрудничество с Великим Бандолианом в захвате Гелия и ты будешь помилован.

– Нет! – ответил я.

– Подожди! – продолжил Хорур. – Бандолиан может пойти на другие уступки. После завоевания Гелия он может позволить тебе и твоей возлюбленной вернуться в свою страну и он может назначить тебя на высокие посты в новом правительстве, назначенном на завоеванных землях. В случае твоего отказа, ты будешь уничтожен. Мы разыщем твою возлюбленную. И я тебе обещаю – мы найдем ее. Смерть покажется легким исходом по сравнению с тем, что ее ждет. Так что я советую тебе еще раз подумать.

– Мне нужно долго обдумывать ваше предложение. Я могу огласить вам сейчас мое окончательное решение при любом исходе. Моим ответом будет окончательное «нет».

Хорур скривил губы. У него не было сомнений относительно окончательного ответа. Несколько мгновений он старательно рассматривал меня, а затем произнес:

– Глупец!

Он повернулся к Горгуму и приказал:

– Разместить его с теми, кого мы держим для следующего выпускного занятия.

Отдав это распоряжение он покинул комнату.

Меня отвели в здание расположенное на некотором удалении от того места где меня раньше держали под стражей и поместили в большой камере, в которой находилось около двадцати узников. Все они были саваторами.

– Кто к нам пришел!.. – заявил один из заключенных, когда дверь камеры закрылась за караулом. – Человек с красной кожей! Он не саватор! Откуда ты взялся, парень?

Мне не понравилась его внешность, его тон и манера говорить. Я не хотел портить свои отношения с людьми, с которыми мне предстояло разделить дни заточения и, возможно, смерть. Поэтому я отвернулся от этого заключенного и удалился в другой угол камеры, где уселся на длинной скамье. Но этот паяц последовал за мной и остановился передо мной в вызывающей позе.

– Я спросил тебя откуда ты! – нотка угрозы прозвучала в его голосе. – И если Фо Лар спрашивает тебя – это значит, что ты должен как можно быстрее дать ответ. Я здесь самый главный.

Он оглянулся на окружающих и спросил:

– Я полагаю, что возражений нет.

Из толпы раздалось несколько неясных, одобрительных голосов. Я сразу отметил, что этот парень не пользуется особой популярностью. Он имел хорошо развитую мускулатуру и по тому как он встретил меня можно было сделать заключение, что он здесь сильнейший. Остальных узников он, похоже, просто запугал.

– Похоже, что ты, Ло Фар, ищешь для себя развлечение, но я не буду развлекать тебя. Я достаточно устал для этого.

– Меня зовут Фо Лар, парень! – рявкнул тот.

– А какая от этого разница? Ты останешься дерьмом с любым именем.

Моя последняя фраза мгновенно привлекла внимание остальных заключенных. Некоторые из них одобрительно замычали.

– Я смотрю, что мне прийдется показать тебе твое место, – заявил Фо Лар и агрессивно двинулся в мою сторону.

– Слушай, я не хочу с тобой ссориться, – ответил я. – Ведь очень плохо когда люди находящиеся в одном застенке обижают друг друга.

– Да ты похоже трус! – продолжал Фо Лар. – Что ж, если ты станешь на колени и попросишь у меня прощения, я не буду обижать тебя.

Услышав это я засмеялся, чем привел этого парня, еще не решавшего напасть на меня, в неописуемую ярость. Я понял, что имею дело с обычным отъявленным задирой. Однако, если он не блефовал, то для спасения собственного престижа он должен напасть на меня.

– Не зли меня! – заявил он. – Когда я зол, я себя не контролирую. Я могу прикончить тебя.

– Я думаю, может, это разозлит тебя, – ответил я и дал ему пощечину.

Моя оплеуха была настолько сильной, что он чуть не свалился на землю. Но мой удар мог быть еще сильнее. Моя оплеуха привела его в еще большую ярость, чем слова. Кровь бросилась ему в лицо и его синее лицо стало пурпурным. Он должен был что-нибудь предпринять для того, чтобы выйти из этого положения и сохранить за собой оспариваемое главенство в этом застенке. Все остальные заключенные поднялись на ноги и образовали вокруг нас живой полукруг. Они рассматривали меня и Фо Лара с одинаковой неприязнью.

Итак Фо Лар должен был что-нибудь предпринять для того, чтобы ответичь за оплеуху. Он бросился на меня и удары посыпались градом. Пока я отбивал его удары, я почувствовал, что он достаточно сильный человек, но ему не хватало тренировки и выдержки. Поэтому я решил преподать ему урок, который он запомнит на всю жизнь. С первых минут нашего поединка я мог нанести ему удар, который бы отправил его в глубокий нокаут, но позволил ему поиграть со мной.

Затем я отвесил ему еще одну оплеуху. В ответ он нанес мощный удар, который я пригнувшись парировал и ответил ему еще более мощной оплеухой.

– Молодец! – завопил один заключеный.

– Давай его, краснокожий! – крикнул другой.

– Прикончи его! – рявкнул третий.

Фо Лар попытался вцепиться в меня, но я перехватил его руку и произвел мощный бросок через плечо. Он всем своим телом рухнул на пол из туфа. Некоторое время он лежал неподвижно, а затем начал качаясь вставать на ноги. Я, захватив его голову, повторил бросок. На этот раз он уже не смог подняться, так как в броске он получил еще мощный удар в челюсть. Я перешагнул через него, подошел к скамье и уселся.

Узники собрались вокруг меня. Я видел, что многие остались довольны исходом боя.

– Фо Лару давно нужно было встретиться с таким бойцом, – заявил один.

– Я уверен, что он получил свое!

– Но как же тебя все же зовут?

– Мое имя Джон Картер. Я прибыл с Гаробуса.

– Да, я слышал о тебе, – сказал один из узников. – Я думаю, это имя знакомо нам всем. Могоры были очень злы на тебя, так как ты их очень хитро провел. Я думаю, они посадили тебя сюда для того, чтобы ты умер вместе с нами. Меня зовут Хан Дю.

Сказав это, узник протянул мне руку.

– Очень рад познакомиться с тобой, Хан Дю. Если здесь много подобных Фо Лару, то мне наверняка потребуется друг.

– Я надеюсь, что здесь больше нет подобных ему. Да и он сам уже не станет больше задираться.

– Ты сказал, что вы все приговорены к смерти, – уточнил я. – А ты знаешь, когда и как произойдет все это?

– Когда следующий класс закончит занятия, нас всех выставят на арене против вдвое превосходящих могоров. Все это произойдет очень скоро.

Загрузка...