Скелетоиды с Юпитера

4. …И САВАТОРЫ

Меня всегда интересовал Юпитер, но я никогда не думал и даже не предполагал, что мне удастся посетить его, так как земные ученые уверяли нас в том, что на этой большой планете господствуют неблагоприятные для жизни условия.

Однако в данный момент я находился на этой планете и условия не полностью соответствовали научным предположениям. Несомненно, что масса Юпитера значительно превышала массы Земли или Марса, хотя ощущение гравитационного притяжения было здесь значительно меньшим, чем на земле. Притяжение было меньшим нежели то которое я испытывал на Марсе. Это было результатом того, как я понял, что планета вращалась вокруг своей оси значительно быстрее. Центробежные силы, в попытке вытолкнуть мое тело обратно в космическое пространство, превосходили по силе притяжение планеты. Я никогда ранее не испытывал такой легкости в ногах. Я был поражен высотой и расстоянием моих прыжков.

Я был заточен в достаточно просторной, но исключающей подобные упражнения, камере. Это была огромная комната, сложенная из плотного коричневого вулканического туфа. Несколько белых огней в нескольких углублениях на потолке обеспечивали скудное освещение. Из отверстия в центре одной из стен тонкая струйка воды стекала в небольшое углубление на полу и, переполняя его, вода убегала по канавке вдоль стены через отверстие в одной из дальних стен комнаты. На полу лежало несколько соломенных подстилок, которые представляли единственное убранство этого мрачного застенка.

– Могора – заботливые хозяева, – отметил я обращаясь к Ю Дану. – Они дают воду для купания и питья. Они подумали о канализации. О том на чем мы сможем сидеть и спать. Камера освещена и прочна. Мы надежно защищены от нападений наших врагов. По тому как о нас заботятся могоры, я…

– Тише! – прервал меня Ю Дан. – Мы здесь не одни.

Он кивнул в дальний угол камеры. Я присмотрелся и различил нечто похожее на человека, лежащего на соломенной циновке.

В это мгновение он встал и подошел к нам. Конечно же это был человек.

– Вам не стоит бояться меня, – сказал он. – Вы можете говорить о могорах все что угодно. Вы вряд ли знаете более оскорбительные слова для их обозначения, чем те, которые использовал я.

Я не заметил каких-либо физических отличий этого человека от нас с Ю Даном, за исключением, разве что, голубоватой кожи. На его почти голом теле отсутствовало какое-либо оволосение, за исключением обильной ростительности на голове, бровях и ресницах. Он говорил на языке могоров. А мы с Ю Даном общались между собой на универсальном языке Барсума и я был удивлен, что этот человек смог понять суть нашей беседы. Ю Дан и я некоторое время молчали.

– Возможно вы не понимаете язык Эуробуса? – предположил наш сосед по камере.

– Мы понимаем, – ответил я, – но были поражены тем, что вы понимаете наш язык.

Человек засмеялся.

– Я не понимаю ваш язык, – заявил он, – но вы упомянули могоров и я понял, что вы говорите о них, а затем ваш друг увидел меня и заставил вас замолчать. Таким образом я понял, что вы говорили что-то непристойное о своих похитителях. Скажите, кто вы? Вы не могоры, так как похожи на нас – саваторов.

– Мы прибыли с Барсума, – ответил я.

– Могоры называют эту планету Гаробус, – поправил меня Ю Дан.

– Я слышал о ней. Она расположена далеко за облаками. Могоры собираются захватить ее. Я думаю, что вас они захватили либо для того, чтобы получить от вас какие-либо сведения, либо в качестве заложников.

– Я думаю, что это сделано ради достижения обоих целей, – сказал Ю Дан.

– А почему вы находитесь здесь?

– Я случайно столкнулся с могором, переходившим через дорогу. Он ударил меня и я ответным ударом сбил его с ног. За это я буду уничтожен во время зачетных упражнений на следующем уроке.

– Что вы подразумеваете? – спросил я.

– Обучение молодых могоров в основном заключается в предметах и упражнениях связанных с боевым искусством. Для большей зрелищности, для возбуждения крови участников и зрителей зачетные упражнения в день выпуска завершаются рукопашной схваткой. Все уцелевшие в ней выпускники посвящаются в касту воинов – самую привилегированную касту могоров. Литература, искусство и наука, если они не служат военным целям, презираются могорами. Они выжили на Эуробусе только благодаря нам, саваторам, но мы, к несчастью, недооценивали наступательную боевую подготовку и тактику. Будучи миролюбивыми людьми, наши вооруженные силы предназначались только для обороны.

Он глухо засмеялся.

– Но войны не выигрывают оборонительной тактикой, – добавил он.

– Расскажите нам немного больше об этих выпускных занятиях, – попросил Ю Дан. – Идея довольно интересная. Но с кем сражается выпускной клас?

– С преступниками и рабами, – ответил саватор. – Большинство этих людей представлено моей расой, но иногда среди них бывают и представители преступников могоров, приговоренных подобным образом к смерти. Для могора подобная смерть является самой постыдной, так как ему приходится в этом бою сражаться бок о бок с представителями низшей расы против своих соплеменников.

– С представителями низшей расы!? – воскликнул я. – Неужели могоры считают вас таковой?

– Да, лишь на йоту разумнее глупых животных, но способных нести ответственность за наши действия, так как предполагается, что мы должны понимать разницу между плохим и хорошим поступком, а уж любое плохое слово или действие, а также выражение лица истолкованное таким образом кем-либо из могоров может рассматриваться как подрывной акт или действие.

– И если вы уцелеете в выпускном бою, вас отпустят на свободу? – уточнил я.

– Теоретически – да, но на практике это никогда не происходит.

– Вы хотите сказать, что они не устанавливают правил чести для своих действий? – воскликнул Ю Дан.

Саватор засмеялся.

– Они полностью лишены чести, – сказал он, – и я не знаю ни одного случая, чтобы они освободили кого-либо уцелевшего в бою, потому что, как я знаю, в подобных боях еще никто не смог уцелеть. Вы увидите, что они в два раза будут численно превосходить своего противника.

Услышанный рассказ, в большей мере чем мои собственные наблюдения, продемонстрировал мне коварство характера могоров. Обычно любому воинственному народу присущи рыцарство и благородство, но в данном случае все эти благородные свойства были полностью подавлены жестокостью, вырождением и нижайшими человеческими инстинктами.

Некоторое время мы сидели в молчании. Его прервал саватор.

– Я не знаю ваших имен, – сказал он. – Меня зовут Зан Дар.

Едва я успел назвать ему наши имена, как в камеру вошли дежурные воины приказали нам с Ю Даном следовать за ними.

– Прощайте! – произнес Зан Дар. – Возможно, мы больше с вами никогда не увидимся.

– Заткнись, ублюдок! – прорычал один из воинов.

Зан Дар подмигнул мне и засмеялся. Могор затрясся от ярости.

– Молчать, тварь! – завопил он.

Я думал, что сейчас он бросится на Зан Дара с мечом, но начальника наряда приказал ему покинуть камеру. Этот инцидент стал еще одним доказательством эгоистичной спесивости могоров. А саваторы с момента первого моего знакомства с ними вызывали во мне все большие симпатии и восхищение.

Ю Дан и я были препровождены через площадь к входу одного из надежно охраняемых зданий. Отвратительные, ворчащие, мало чем отличавшиеся от черепов головы воинов, их похожие на скелеты конечности и тела в сочетании с темным, пещерообразным входом здания наводили на мысль о сходстве всего этого с библейским входом в исподнюю дьявола охраняемую истлевшей нежитью. А подобные сравнения явно не улучшали настроение. Некоторое время мы ожидали и несколько воинов внимательно рассматривали нас как бездомных котов.

– Они чем то похожи на саваторов или еще хуже, – сказал один из них.

– Они еще более отвратительные, – ответил другой.

– Один из них темнее другого.

В этот момент я впервые был поражен цветом кожи этих могоров. Вместо цвета слоновой кости она была пурпурной с розовым оттенком. Я взглянул на Ю Дана. Он тоже был темно-красного цвета. Я взглянул на свои руки и увидел, что они тоже были темно-красного цвета, но не такого нащенно темного, как цвет Ю Дана. Это первоначально поразило меня, а затем я понял, что отблески вулканического пламени подсвечивающие затянутое облаками небо придают нашей коже более темный оттенок, а похожая на пергамент желтая кожа могоров приобретает пурпурный оттенок. Я оглянулся и заметил, что подобный красноватый оттенок присутствует на всех видимых предметах.

Все это напомнило мне куплет популярной песенки, которую я услышал во время одного из моих посещений Земли. Он звучал приблизительно так:

Я вижу мир сквозь стекла розовых очков И все вокруг наполняется радостью…

Но вокруг меня было очень мало радости и розовый цвет не добавлял ее этому миру.

Вскоре появился офицер и приказал нас ввести в здание. Внутреннее убранство здания ничем не отличалось наружной угрюмости. Это был, как в дальнейшем я узнал, главный дворец правителя могоров. Во внутреннем убранстве дворца полностью отсутствовали какие-либо украшения. Искусство не оставило своего следа на унылых коричневых, сложенных из туфа, стенах мрачных коридоров и пустых прямоугольных залов. Огромные оконные проемы не были закрыты драпировкой, шероховатый коричневый пол не прикрывали какие-либо ковры. Со всех сторон на нас смотрели лишь голые стены. Ранее мне никогда не приходилось находиться в более угнетающем помещении, чем это. Даже подземелья под заброшенными городами Барсума часто имеют потолки украшенные лепкой, причудливые арочные дверные проемы, кованые ажурные решетки, свидетельствующие о художественном вкусе своих создателей. Могоры, подобно смерти, не нуждались в искусстве.

Нас привели в огромный, пустой зал в котором находился только стол с сидящими за ним могорами, окруженный стоящими воинами. Все могоры выглядели одинаково, но я давно заметил, что их можно различать по некоторым физическим признакам и чертам лица. Таким образом я сразу узнал Галлиона, стоявшего возле стола. Галлион был командиром корабля, доставившего меня с Марса.

Меня и Ю Дана остановили на некотором удалении от этой группы воинов и пока мы стояли в зал ввели еще двоих краснокожих марсианина – мужчину и девушку. Девушка была необычайной красоты.

– Вая! – воскликнул Ю Дан, но я и без этого догадался о том, кем она была.

Мужчиной был никто иной как Мултис Пар, принц города Зора. Он выглядел взволнованным и подавленным, хотя природная спесь этого человека отчетливо проглядывалась в гримасе его лица.

Когда Ю Дан воскликнул, один из охранявших воинов прошипел:

– Молчать, выродок!

Глаза Ваи, заметившей моего спутника, расширились от удивления, она рванулась к нему, но сопровождавший ее воин сжал ей руку и остановил ее. Злорадная усмешка разрезала тонкие губы Мултиса Пара.

Скелетоид сидевший за столом отдал приказания и всех нас четверых подвели и выстроили перед столом. Это существо внешне не слишком отличалось от всех остальных могоров. На нем также не было украшений. Его снаряжение и оружие было обычным и практичным. Единственное, что отличало его снаряжение от подобного снаряжения других могоров, так это наличие на нем иероглифов. Тогда я не понимал, что они обозначают, но со временем я узнал, что каждый иероглиф обозначает имя, ранг и должность того, кто его носит на своем снаряжении. Иероглифы на снаряжении существа сидевшего за столом гласили: «Бандолиан, Император Могоров».

Перед бандолианом на столе лежала большая карта, в которой я мгновенно признал карту Барсума. Это существо и его соратники судя по всему старательно изучали ее. Когда нас, Ю Дана, меня, Ваю, Мултиса Пара поставили перед столом, бандолиан посмотрел на принца Зора.

– Кого из них зовут великим полководцем Барсума? – спросил он.

Мултис Пар указал на меня и бандолиан перевел свои впалые глаза на меня. Его взгляд напоминал взор Смерти выбирающей свою жертву.

– Как я понимаю твое имя Джон Картер? – произнес он.

Я ответил утвердительным кивком головы.

– Хоть ты существо низшей расы, – продолжил он, – но природа наделила тебя каким-то разумом. И именно к этому разуму обращаются мои приказы. Я намерен напасть и покорить Барсум (он назвал его Гаробусом) и я приказываю тебе предоставить и моему штабу всю известную тебе информацию о основных вооруженных силах Гаробуса и, в особенности, о стране известной как Гелийская Империя. В обмен на это тебе будет сохранена жизнь.

Некоторое время я молчаливо рассматривал его лицо, а затем разразился смехом. То что с трудом можно назвать плотью на его лице побагровело.

– Как ты, выродок, смеешь смеяться передо мной! – зарычал он.

– Рассматривай это как ответ на твое предложение, – прозвучал мой ответ.

Бандолиан пришел в ярость.

– Убрать его и уничтожить! – приказал он.

– Подождите, Великий Бандолиан! – закричал Мултис Пар. – Его осведомленность будет вам очень полезна и я знаю, как заставить его говорить.

– Что ты предлагаешь? – приказал бандолиан.

– В его жизни есть нечто, чем он дорожит. Доставьте ее сюда и он сделает все, чтобы уберечь ее от страданий.

– Я никогда не сделаю того, что требуют у меня могоры! И если ее доставят сюда – это станет печатью на твоем смертном приговоре! – ответил я Мултису Пару.

– Все! Довольно! – распорядился бандолиан. – Убрать его отсюда!

– Разрешите мне уничтожить это существо, называющее себя Джоном Картером? – спросил офицер возглавлявший караул доставивший нас в дворцовый зал для приемов.

– Чуть позже! – ответил бандолиан.

– Но он ударил могора, – добавил Галлион. – Одного из моих офицеров.

– Он умрет и за этот проступок, – ответил бандолиан.

– Я не смогу умереть дважды! – парировал я.

– Убрать его отсюда! – завопил бандолиан.

Когда нас уводили, Вая и Ю Дан долго не могли оторвать глаза друг от друга.