Сказка о спящей красавице

Глава 3. Орфей спускается в Тартар.

Лиловые сумерки за окном сгустились, и стало бы совсем темно, если бы гостеприимный хозяин, взмахнув рукой, не заставил узоры на стенах и колоннах засиять ещё ярче. Теперь, когда я могла разглядеть его как следует, меня ещё больше поразила его зловещая, утончённая красота. Мои спутники тоже были очарованы – и мрачноватой роскошью старого замка, и его хозяином. Джонни смотрел на Астерия, открыв рот. Он просто впал в ступор, и я боялась, что он уронит компьютер себе на ноги. Талифа и Самандар наоборот опустили глаза. Маххады считали неприличным откровенно на кого-то пялиться, особенно на старшего. У королевы был вид человека, который хоть и настроился на приключения, но такого явно не ожидал. В довершение всего Ламия превратилась в бледный, слабо мерцающий призрак и вылетела в окно.

– Вы уж простите её, что она даже не попрощалась, – промолвил Астерий. – Она сегодня и так загулялась и вот опаздывает теперь в своё убежище. Она бы, конечно, и тут могла побыть до следующего восхода Алой Звезды, но… Ей лучше там, где она обычно проводит это время. К тому же я не люблю невидимок у себя в доме. А моих слуг такие существа просто нервируют. Я-то чувствую присутствие любого существа, независимо от степени его видимости, а дэлги нет. Вот вы, к примеру, знаете, что в вашем доме находится кто-то невидимый и он в любой момент может оказаться рядом с вами. Вы его присутствия не почувствуете, но постоянно будете думать о том, что вдруг он где-то тут… Малоприятное ощущение, не правда ли? Конечно, Ламия от заката до восхода своей звезды спит, но… Мало ли. Если имеешь дело с такими, как она, никогда ничего не знаешь наверняка… Кстати, Терри, как ты себя чувствуешь? Когда Ламия входит в твой сон или завладевает твоими мысленными образами, она питается твоей энергией…

Астерий сделал небольшую паузу, сканируя меня своим жутким взглядом.

– Впрочем, тебе такое не может сильно повредить. Даже теперь, когда ты не в лучшей форме… Это твоя матушка? – с улыбкой осведомился он, переведя взгляд на Амалию.

– Нет, это моя королева, – ответила я. – Королева Гринлендса Амалия Камилла Корнуэл.

– Свергнутая королева, – уточнила Амалия.

– Сожалею, миледи, – Астерий слегка поклонился. Думаю, в этот момент любой, глядя на его лицо, увидел бы на нём самое что ни на есть искреннее сочувствие. А возможно, оно действительно было искренним. – Но я считаю, что вам ещё повезло. По крайней мере, ваша голова осталась на плечах, а мы ведь знаем, как часто в истории человечества корону теряли вместе с головой.

– Да, – рассмеялась Амалия. – Пожалуй, мне ещё не на что жаловаться. Как на вашей планете обращаются к правителю, сир?

– Зовите меня Астерий. У меня так мало подданных, что я уже давно забыл, что я правитель. Я скорей похож на провинциального дворянина Терры, который тихо доживает свои дни – в моём случае свою вечность – где-нибудь в глуши, на задворках цивилизации. Ну а моя планета сейчас находится на задворках умирающей галактики… Однако мне не следует сразу вываливать на вас столько негатива. Судя по всему, у вас и так сейчас проблемы, иначе Ламия не предложила бы вам укрыться здесь. Какое бы жалкое зрелище ни являл собой мой старый замок, мои слуги разместят вас с максимальными удобствами.

Меня разместили в комнате, которую, по словам слуг – миниатюрных ангелоподобных существ с жуткими глазами нежити – ещё совсем недавно занимала Диана. Первым, что мне здесь бросилось в глаза, было её белое платье, лежащее на огромной, застланной расшитым покрывалом кровати. Когда слуги ушли, я не выдержала и разрыдалась, уткнувшись лицом в этот кусок лёгкой ткани. Он ещё хранил её запах. Жаль, что я не собака-ищейка… Хотя, как взять след того, кто канул в одну из чёрных дыр вселенной, которые ведут неизвестно куда.

Оказалось, что Адена сейчас находится недалеко от такой дыры, и близость этой бездны даёт возможность открывать врата, облегчая перемещение как в пространстве, так и во времени. Правда, перемещаться во времени Астерий уже не мог. Во всяком случае, не так часто, как ему бы хотелось.

– К тому же пытаться поймать её в том или ином слое прошлого невозможно, – сказал он мне после роскошного обеда, устроенного в честь гостей.

Мы с ним остались одни в зале, стены которого украшал светящийся рельеф: битва уродливых великанов с прекрасными длинноволосыми воителями, сидящими верхом на каких-то странных зверях. Они походили одновременно на лошадей и на огромных кошек. Астерий только что терпеливо повторил для меня почти всё то, что недавно рассказывал нам о своей встрече с Дианой и её путешествии на Хангар-Тану.

– Ламия тебе не солгала. Диана сейчас словно в каком-то магическом коконе, вне какого-либо пространственно-временного слоя. Подозреваю, что это последствия её подвига. Возможно, всё дело в подземном эльхангоне, который ей дали маги Хангар-Тану… Даже они не знают всего о свойствах этого камня. Но ты не должна отчаиваться, Терри. Как там говорят у вас, детективов? Человек не может считаться мёртвым, пока не найдено его тело.

– Спасибо, утешил.

– Но ты ведь не за утешением сюда явилась.

– Мы спасали свои шкуры, и размышлять было некогда.

– Скажешь, будь у вас выбор, ты бы не воспользовалась случаем встретиться со мной?

– Этого я сказать не могу. И я очень благодарна тебе за твоё гостеприимство.

– Я не хотел, чтобы она возлагала на себя миссию спасительницы мира, – промолвил Астерий, глядя в окно, где сквозь лиловые тучи и серебристый туман мерцали яркие белые звёзды. – Да и Ламию тут обвинять не имеет смысла, хотя сперва мне прибить её хотелось. Твоя подруга сама так решила. Она из тех, кто сам делает выбор. Как и ты же. Я с удовольствием помогу тебе, но знать бы хотя бы, в каком направлении двигаться…

Я ломала над этим голову целый день. Так же безрезультатно, как Джонни целый день пытался выйти в Интернет.

– Во многих фантастических романах проходит мысль, что там, где действует магия, наука бессильна, – сказал он за ужином. – Но ведь даркмейстеры сумели соединить науку и магию… Астерий, у тебя есть среди них знакомые. Может, они нам что-нибудь подскажут?

Джонни освоился тут быстрее всех, а с Астерием уже общался, как со старым знакомым. У хозяина это не вызывало ни малейшего недовольства, тем более что Джонни не переходил границ дозволенного. Чутьё всегда подсказывало ему, до какой степени можно наглеть. Королева была в восторге от библиотеки Астерия и весь день провела там, а Талифа и Самандар провели его, изучая замок с воодушевлением археологов, нашедших руины Атлантиды или Лемурии. Впрочем, замок Астерия был осколком куда более древней цивилизации, чем эти две.

– Проблема в том, что они все куда-то подевались, – вздохнул Астерий. – Я могу открывать врата на Никту и после исчезновения Дианы несколько раз побывал в логове даркмейстеров, но… Их лаборатории пусты.

– И всё это тоже как-то связано с тем, что творится на Ариане, – Джонни многозначительно поднял палец.

– Необязательно, – возразил Самандар. – Может, просто дёру дали. Многие знали, что они сотрудничают с урмианами, а когда в Урме разразилось бедствие и стало ясно, что его позиции ослабнут, союзники аристеев решили убраться от греха подальше.

Астерий во время ужина говорил мало, исключительно из вежливости поддерживая беседу с гостями. Время от времени он устремлял на меня пристальный, задумчивый взгляд, и я понимала, что наш с ним недавний конфиденциальный разговор не был последним.

Он вошёл в мои апартаменты ночью. Я только что вырвалась из долгого, мучительного сна. Одного из тех снов, когда я чувствовала её присутствие, но не могла ни увидеть её, ни коснуться. Пустота и отчаяние сжигали меня. Каждый раз, просыпаясь от этого пламени, я долго не могла справиться с лихорадкой и ознобом.

Астерий подошёл ко мне и положил прохладную ладонь на мой мокрый от испарины лоб. Кто-нибудь другой ответил бы за такую бесцеремонность, но это древнее бессмертное существо настолько не вписывалось в обычную систему отношений, что его бесцеремонность воспринималась как явление некоего высшего порядка, способное изменить не только твою судьбу, но и движение светил во вселенной. Наверное, мне было бы всё равно, даже если бы он стащил с меня одеяло. Я и так чувствовала себя перед ним обнажённой, как новорожденный младенец. Кем мы собственно все и были перед ним. Я знала, что у него и в мыслях нет меня унизить. Если он когда-то и получал от такого удовольствие, то эти времена давно канули в вечность.

– Иногда мне кажется, что я разучился страдать, – тихо произнёс он. – Иногда мне кажется, что именно этого я и хочу… Когда соприкасаешься с такой тоской – как твоя и её, всё возвращается и я чувствую себя живым, словно много веков назад. Очень много… Наверное, в каком-то смысле я не лучше Ламии.

Когда он наконец убрал руку с моего лба, я почувствовала себя лучше. Не только отпустила лихорадка, но и как будто бы сил прибавилось.

– Это всё, что я могу сделать. Да и энергия этого мира понемногу исцеляет тебя. Пока. Дальше она начнёт изменять тебя, так что тебе нельзя слишком долго находиться на Адене. И ей нельзя было.

– А другим?

– С ними ничего не случится. Они слишком невосприимчивы к тонким видам материи. А мне сейчас вредно находиться на так называемых планетах земного типа. И вообще трудно находиться там, сохраняя телесность. Наверняка, ты это заметила во время нашей встречи на Никте.

Да, я помнила, как в конце разговора мой таинственный собеседник стал постепенно растворяться в темноте. Значит, это была не игра.

– Даркмейстеры делали эликсир, позволяющий мне подольше находиться в вашем мире и более или менее сносно там себя чувствовать. Теперь он закончился. Даркмейстеры исчезли, а секрет этого снадобья мне неизвестен, хотя вроде бы знаю все составляющие. Есть один остров, где я могу чувствовать себя вполне хорошо в периоды, когда Адена и ещё несколько космических тел находятся в определённом положении по отношению к тому миру… Однако не стоит об этом. Отдыхай. Надеюсь, ты найдёшь какое-нибудь решение. Ты из тех, кто всегда находит выход.

Решение пришло ко мне во сне. А приснилось мне путешествие в подводную лабораторию урмиан. Я опять искала её, преодолевая страх перед бездной океана. И ощущая близость иной бездны – куда более страшной. Она, как и тогда, манила меня, зовя глухими утробными голосами… Тартар. Обитель чудовищ, чей облик пугает даже олимпийских богов. Одна из чёрных дыр на ткани мироздания, в которой исчезла Диана. Возможно, это и есть та область запредельного, где едины концы и начала. А значит, никто и ничто не исчезает там навсегда. Надо лишь преодолеть свой страх… Нет, страх перед этой бездной непобедим, но можно действовать, и находясь во власти страха. С ним можно ужиться, как большинство солдат уживаются с ним на войне.

С восходом Алой Звезды появилась Ламия. Она предложила мне прогуляться в Деламар, но я отказалась, поскольку решила поберечь силы перед прыжком в бездну. А когда я опять уснула, то увидела тот сон, что мне снился в Арсланбаде. В городе спящего сфинкса. Хрустальный гроб с золотоволосой красавицей плыл в белой ладье по сияющей реке, которая текла между лапами огромного сфинкса в глубокую пещеру. И чей-то голос, звучащий словно бы отовсюду, говорил мне о вечном возвращении…

На следующий день я узнала, что Джонни от прогулки с Ламией не отказался и узнал много интересного. Мышиная королева опять читала проповеди, из которых явствовало, что в нашем мире есть люди, отмеченные благословением Спящей Девы. И вот теперь они съезжаются на Ариану, дабы влиться в ряды Ордена. В космопорту Деламара один за другим приземляются корабли урмиан, бежавших с Арианы, когда в Урме началось бедствие.

– Я же говорил, что без Урма тут не обошлось! – сказал Джонни, потрясая пачкой компьютерных распечаток. – Причём они продолжают действовать в своём стиле. Уже репрессии начались. Объявлен в розыск журналист, который публикуется по псевдонимом Дарт Мидон… Это же явно не настоящее имя. Он плохо пишет о благородных аристеях и считает постигшее их бедствие справедливым возмездием за их преступления. Причём он располагает весьма подробной информацией о некоторых виднейших гражданах УСИР. Такое впечатление, что он был не то вхож в урмианскую элиту, не то имел возможность тереться поблизости. Каким-то образом он получил доступ к кое-каким засекреченным материалам, похитил их и вот сейчас опубликовал. Ну а поскольку я прогулялся туда вместе с компом, с которого можно выйти в Интернет, то я раздобыл статью этого Дарта Мидона и все прилагающиеся к ней материалы. Их тут столько, что я еле успел скачать. Мне повезло. Все эти материалы спешат удалить из сети. Вообще-то они были удалены уже тогда, когда я скачивал, но этот хитрый журналюга использовал программу, которая без конца создаёт копии и размножает их со скоростью света. Думаю, электронщики Мышиной королевы решат эту задачу, но я успел всё скачать. Ну и мы с Ламией, понятное дело, свалили, прежде чем нас засекут и найдут. То есть засекли-то наверняка, но когда прибыли зомби, нас там уже не было.

– Может, ты у нас тоже способен открывать двери из иллюзии в реальность? – спросила Талифа.

– Увы, нет. Но раз уж Диана помогла Ламии открыть дверь в Деламар, то теперь наша бабушка Яга может бывать там, правда, только в настоящем времени. Ну и пассажиров с собой брать может. Хотя и не сколько угодно. Она сказала, чем больше народу с собой перетаскиваешь, тем труднее перемещаться. И ещё она сказала, что со мной ей было легко, поскольку я более восприимчив к тонким материям, чем большинство простых смертных.

– Может, она просто решила сказать тебе любезность, – ухмыльнулся Самандар. – По-моему, наша бабушка Яга любит молодых людей не меньше, чем в те времена, когда ещё не скукожилась и не обросла шерстью.

– Нет, она не склонна к любезностям. Эта дама всё говорит как есть. Вот распечатка того, что я нарыл. Я, конечно, всё это скинул на свой компас и ещё кое-куда, но здесь же не просмотришь это в электронном виде. Хорошо, что успел распечатать. Мы с Ламией были у меня дома. Уверен, что серые примчались туда вскоре после того, как мы свалили. Противно думать, что они там ходили и всё трогали, но, слава Богу, красть у меня нечего.

Пока Джонни зачитывал статью Дарта Мидона, компьютерные распечатки ходили по рукам. В изящных руках Астерия они задерживались ненадолго. Казалось, ему хватает одного беглого взгляда на страницу, чтобы написанное навсегда запечатлелось в его памяти. Мы сидели в мягких кожаных креслах, поставленных вокруг столика с напитками и фруктами. В комнате, которую Астерий назвал маленькой и уютной и которая не уступала по площади спортзалу для младших классов в саммертаунской гимназии N 13, было светло. Астерий заставил светиться стенную мозаику, выполненную в основном из белых и прозрачно-бесцветных камней. А изображала она каких-то прекрасных крылатых людей, летящих наперегонки с огромными птицами.

В статье Дарта Мидона рассказывалось об эксперименте «Vita nova», который урмиане проводили на планете Терра-II, называемой ещё Стигма. Единственное на этой планете государство Стигмиана было одним из самых неблагополучных в Федерации. А неблагополучие его началось с тех пор, как его постигла экологическая, а следом за ней и экономическая катастрофа. Дарт Мидон выяснил, что растения Стигмы начали мутировать в результате урмианского эксперимента. Вообще-то урмианские учёные рассчитывали на другой результат. Если бы эксперимент «Vita nova» оказался успешным, они бы использовали изобретённое ими удобрение в Урме. Когда же бедствие на Стигме начало приобретать катастрофические размеры, урмиане решили, что вполне можно компенсировать неудачу, изменив цель эксперимента. Его вторая стадия получила название «Extremo». Урмиане внедрили во все властные структуры Стигмианы своих людей, которые начали подрывную политику. Отказываясь он гуманитарной помощи других государств Федерации, власти Стигмианы драли три шкуры со своего народа, провоцируя беспорядки. Результатом стал военный переворот, массовые репрессии и ещё большее обнищание народа. После этого на Стигме произошло ещё несколько переворотов, один разрушительней другого. Теперь, в условиях практически уничтоженной экономики, планета жила за счёт торговли с другими мирами, расплачиваясь остатками своих природных ресурсов за те блага цивилизации, которые уже была неспособна производить сама. Девяносто процентов населения оказались за чертой бедности, царил криминальный беспредел, а стигмианская элита, состоящая в основном из воров в законе, постепенно эмигрировала в другие миры, прихватывая с собой последние национальные богатства, в частности, произведения искусства, чтобы повыгоднее всё это продать и обеспечить себе сладкую жизнь где-нибудь на Авалоне или на Эдеме.

– Тут названы все имена… Вот, видите? Все, кто участвовал в обеих стадиях эксперимента. Политики и известные урмианские учёные – биологи, социологи, психологи. И целая армия исполнителей. Жаль вот только, что сия информация сейчас несколько утратила свою актуальность. Большинство тех, кого разоблачает Дарт Мидон, могли погибнуть во время недавней катастрофы. Либо они уехали так далеко, что… Короче, они так до сих пор и не объявились.

– Подозреваю, что скоро объявятся, – сказал Самандар. – Наверное, они, как и Эрика Хоббер, стали гражданами Счастливой планеты. То бишь Фелиции. Я бы многое отдал за то, чтобы там побывать и понять, что творится. Наверняка, ответы на большинство вопросов там. А эти материалы… Всё это, конечно, интересно, но… Неужели вы думаете, что урмиане, которые столько времени вытворяли чёрт знает что, боятся разоблачения?

– Боятся, – промолвила до сих пор молчавшая королева. – Они всегда старались подогнать под все свои преступления перед человечеством законную основу. Она всегда была шаткой, но всё же… Вы же знаете, что экспансию они обычно осуществляли под видом экономического сотрудничества. Или находили ещё какие-то вроде бы законные пути. Даже войны, которые урмиане устраивали в Диких мирах ради забавы, они обставляли так, что, пожелай Совет Федерации в это вмешаться, было бы трудно что-либо доказать. А тут все материалы, включая исследования. Все документы с именами и цифрами. Кто, когда и сколько получил за свою работу. Ценная информация. Надо сделать ещё несколько копий и всё это сохранить. Не знаю, почему, но у меня такое чувство, что… Как бы сейчас всё ни было плохо, нам всё-таки удастся избавиться от этой серой чумы.

– Рад, что вы так оптимистично настроены, миледи, – просиял Джонни. – Мы с Ламией договорились, что будем наведываться в Деламар на разведку…

– «Мы с Ламией», – передразнил Самандар. – А как насчёт того, чтобы работать в команде?

– Я не против. Главное – чтобы Ламия согласилась таскать с собой всю компанию…

– Главное – чтобы она не высосала из вас все силы, – заметил Астерий. – Не забывайте о её вампирской природе. Даже если она искренне не против вам помогать, ей надо питаться. Сейчас она питается человеческими снами, иллюзиями… А за неимением этого энергией, которую человек излучает, когда осуществляет свои мечты. Или когда просто реализует свои планы. Осторожней, детки. Ваши совместные вылазки с Ламией не должны быть слишком частыми.

Продолжая знакомиться с добытыми Джонни материалами, мы выяснили, что планировалась третья стадия эксперимента. И называлась она «Inferno». Правда, Дарту Мидону не удалось ничего о ней нарыть. Он только знал, что эту часть эксперимента готовили в основном социологи. Возможно, они хотели понаблюдать, до чего могут дойти люди в обществе, находящемся на грани полного упадка. Поскольку ключевые позиции там по-прежнему занимали агенты Урма, Стигмиана продолжала отказываться от помощи других государств. Более того, стигмианские идеологи насаждали политику ненависти к благополучным мирам, которые якобы живут, грабя других и эксплуатируя свой низший класс. Стигмиана была просто охвачена пропагандой ненависти к другим государствам Федерации. И все знали, что там опять что-то назревает.

– Думаю, третья стадия эксперимента уже идёт, – вздохнула Талифа. – Инферно давно уже царит в Стигмиане.

Я в эти минуты думала не столько о ситуации в Стигмиане, сколько о другом инферно. О бездне, куда я собиралась спуститься в поисках Дианы. О Тартаре, который согласно древним мифам находится гораздо ниже Аида. Сейчас я в Аиде. Адена – подходящее название для этого места. Как будто уменьшительное к слову Ад. Сейчас я во владениях тёмного бога, где по длинным сумрачным коридорам то и дело проносятся тени. Я их не видела – слишком трудно увидеть тень в темноте, к тому же Астерий велел керам держаться от нас подальше, но я чувствовала их присутствие. Единственная из всех смертных, которые сейчас находились на Адене, я чувствовала присутствие этих детей ночи. Астерий сказал мне, что Диана при их появлении даже виду не подала, что ей страшно.

Ещё совсем недавно она была здесь. Моя Эвридика ходила по коридорам и залам этого искусственного Аида. Теперь и я оказалась здесь, но она уже сгинула в беспросветном мраке Тартара.

Откинувшись на спинку своего высокого кресла, Астерий, казалось, с интересом слушал трагическую историю планеты Стигма, но судя по взглядам, которые он периодически бросал на меня, его гораздо больше интересовало моё настроение. Он явно догадался, что я что-то задумала. История Стигмианы была для него одной из миллиона трагедий, которые он наблюдал в течение своей жизни. Сколько миров на его глазах достигли расцвета, потом пришли в упадок и наконец канули в вечность. Сколько погасло солнц… Скорее всего, он переживёт и нашу Ариану. И даже всю нашу галактику. Ничто в этом мире для него не ново, но некоторые истории всё же способны тронуть его душу. Я знала, что Диана ему небезразлична. Не скажу, что меня это удивляло. Есть люди, которые никого не оставляют равнодушными. Их или любят, или ненавидят. Или всё вместе. Диана – одна из немногих смертных, чья судьба всерьёз интересовала Астерия.

Я вспомнила рассказ Анды о демоне, который уже не одно столетие ищет свою смертную возлюбленную, якобы способную сделать его сильней. Я знала, что речь шла об Астерии. Уж не увидел ли он в Диане замену той, кого отчаялся найти?

Я так прямо и спросила у него вечером, вернее, в тот период вечных сумерек, когда над Аденой восходит голубая луна. Он так расхохотался, что у меня мороз пробежал по коже.

– Обычная ревность, моя воинственная леди. Старая, как вселенная, но всегда такая живая и яркая человеческая ревность. Поверь, у тебя нет для неё никакого повода. Она думает только о тебе. А я не настолько глуп, чтобы претендовать на то, что мне не принадлежит. Я далеко не праведник, но я не из тех, кто отнимает у смертных последнее. Итак, что ты решила?

– Отправиться туда, где её видели последний раз.

– Ты ведь понимаешь, что тебе всё равно не удастся поймать её в том отрезке пространства-времени? Ибо она сейчас…

– …вообще вне пространственно-временных связей, – продолжила я. – В неком магическом коконе, который отгородил её от всего на свете. Я хочу найти этот кокон. Этот чёртов хрустальный гроб, в котором она уснула. Ты говорил, Адена сейчас находится недалеко от чёрной дыры, и это помогает открывать врата. Уж во всяком случае, врата в бездну.

– Да, подобное тяготеет к подобному. Ты имеешь в виду бездну под названием Тартар?

– Или хотя бы её окрестности. Не вижу способа лучше, чем отправиться туда, где теряется её след. Возможно, я возьму его.

– А возможно, погибнешь.

– Я не могу больше ждать. У меня такое чувство, что медлить нельзя. Силы мои восстановились достаточно. Наверное, моё дальнейшее пребывание здесь мне только повредит.

– Да нет, пока не повредит, но если твоя интуиция тебя обычно не подводит, действуй.

Я попросила одного из дэлгов разбудить меня, когда взойдёт Алая Звезда. Не хотела прозевать Ламию, но и выспаться хотелось.

– Я ведь уже сказала, что не собираюсь возвращаться в этот кошмар, – сварливо сказала старуха. – И тебе не сове…

– Тебе не надо туда возвращаться. Просто передай мне последнюю картину того, что ты там видела. Последнее, что ты запомнила о ней.

– Хорошо, – согласилась старуха и взяла меня за руку. – Только не пытайся утянуть меня с собой. Тебе это всё равно не удастся, но тогда я уж точно больше не буду тебе помогать.

То, что я увидела, действительно было кошмаром. Мерцающая тьма, свиваясь в спираль, засасывала шар, похожий на детскую игрушку. Такие «магические шары», состоящие наполовину из пластика, а наполовину из стекла, продавались во всех супермаркетах. В них через каждые две минуты менялись картинки – в основном на сказочные сюжеты. В этом шаре была Златовласка. Сияние её волос всегда затмевало для меня любой другой свет.

– Ближе! Это то, что ты видела, когда уходила… Но ведь ты была с ней в этой батисфере!

– Не могу, – прохныкала Ламия. – Я слишком боюсь снова оказаться там…

Она всё же приблизила картинку настолько, что я на мгновение оказалась радом с Дианой. Я даже попыталась взять её за руку, но схватилась за пустоту. Вокруг потемнело. Я поняла, что тьма, к которой я посмела приблизиться, завладела мною. Я испугалась, но гораздо меньше, чем думала. Наверное, потому что страх заглушала досада – ведь я только что была так близко к моей Диане! Казалось, я могла коснуться её, обнять, спасти…

Я изо всех сил старалась удержаться в неполном тайминге и чувствовала, что надолго меня не хватит. Ещё немного – и бездна раздавит меня, сотрёт в порошок. Измельчит на мириады атомов. Возможно, потом она соединит их снова, но это уже буду не я, а кто-то другой… Тут я почувствовала, что меня словно разрывает на части! Наверное, я кричала от боли, но не слышала своего голоса. Я лишь слышала утробный хохот, несущийся из бездны. Голос тьмы, которая заключила меня в объятия, готовая растворить в себе. Однажды я уже едва не погибла в этой бездне, но меня спасли морские драконы. От кого ждать помощи теперь, когда я сама пожелала спуститься в Тартар?

Как ни странно, они опять пришли мне на помощь. То есть теперь он был один. Я не успела его как следует разглядеть. Лишь увидела золотой лик с пылающим над ним огненным гребнем, изумрудные глаза и длинный змеевидный язык, который коснулся меня, мигом избавив от боли. Меня как будто парализовало. Меня по-прежнему куда-то несло, но я уже не чувствовала ничего, кроме блаженного оцепенения, которое, наверное, наступает перед смертью. Многие при этом ещё слышат красивую музыку и видят свет… Но я не должна умереть! Морской дракон уже второй раз явился мне на помощь… Или я просто стала добычей чудовища из бездны? Скоро я окажусь там и всё узнаю. Возможно, я встречу там всех, кого любила и люблю. И мы все вместе увидим, как в этой точке вселенной, где конец становится началом, зарождается новый, прекрасный мир…