Сказка быль [СИ]

– Ты рисковал, – осуждающе заметил гном.

– Никакого риска. Эти стрелы так медлительны, а расстояние 50 шагов.

– Твоего коня убили.

– Лёгкая царапина на ноге.

– Стрелы отравлены.

Я спрыгнул с коня, осмотрел царапину. Попробовал вслушаться, как вслушивался в волка. Точно, яд расползался по его телу, и нога уже немела.

– А ну-ка ложись...

Перехватить управление конём было нелегко, я его почти не чувствовал. Но справился. Помогло то, что его сознание поплыло от яда. Уложив на траву, принялся чистить его тело от яда. Яд был органического происхождения, разложить его на безопасные составляющие было просто, но долго. Достаточно усилить работу печени. Ещё надо было заставлять коня дышать и биться его сердце, сами по себе мышцы отказывались это делать. Заодно слегка почистил у сердца сосуды, заросшие атеросклеротичными бляшками. Наконец, он начал дышать самостоятельно.

– Ну как ты? Поднимайся.

Шатаясь, конь поднялся, косясь на меня жёлтыми глазами. Жёлтыми?! Вроде, были чёрные.

– Теперь я тебя буду звать Жёлтоглазый.

– Мда...

Оборачиваюсь. Эльф и гном стоят рядом. Выражение их взглядов непонятно.

– Вот, вылечил, – гордо говорю я.

– Это был яд курае, от него нет противоядия. Коня и человека он убивает за минуту.

– В самом деле?

Ищу взглядом разбойников. Пока я лечил коня, эльф с гномом успели троим раненым отрезать головы, и теперь двое выживших заваливали землёй и камнями яму под корнями древнего пня, куда стащили тела.

– А с этими двумя чего сделаем?

– Они согласились показать, где их сокровищница.

– Отпустим?

– Уши отрежем и отпустим. Смотри, – и гном показывает лежащие на земле семь ожерелий из нанизанных на нитку ушей. – 42 пары ушей, все человеческие.

Мне делается неприятно. Впервые я воспринимаю окружение, не как игру. Куда-то ушла мысль, что всё это сон.

– Что-то маловато в округе безухих. Они отпускали пленных?

– Нет. Срезают уши с убитых. Но мы обещали отпустить.

Смотрю на разбойников. Под моим взглядом они нервничают.

– Скольких вы убили?

– 42 и убили.

– Людей. А эльфов, гномов?

– Дык теперь не упомнишь. Случалось.

– А чего же им уши не резали?

– Дык ежели эльфы найдут убитого эльфа без ушей, весь лес прочешут. Да и гномы не потерпят надругательство над мёртвыми.

– А с ушами не прочешут?

– Не. Если просто эльфа убить, владетель отряды посылает. От отряда спрятаться можно. То не общая облава.

– Эл. Ведь когда властителю Подгорного леса расскажем, он пошлёт искать безухих. И этих поймает.

– Поймает, – согласился эльф. – Если не успеют сбежать далеко.

– Сбежите? – спрашиваю разбойников.

– Сбежим, – соглашается один из них. – К пиратам или в Вольную Степь.

Я размышляю. Нельзя таких отпускать. Но, с другой стороны, им обещали.

– Придётся отпустить, – соглашаюсь я. Облегчённо вздыхают и разбойники и гном. – Долго я коня лечил?

– Два часа.

До разбойничьего логова добираемся только к ночи. Пещера ловко спрятана зарослями кустов. Единственный охранник препятствием не служит, его убивает гном. И мы входим в пещеру.

Хорошо устроились разбойники. Тут два зала, большой запас солонины, сухофруктов, круп. Прямо через пещеру протекает ручей, его спрятали в трубу, оставив маленький бассейн. Всё тускло освещено несколькими ольм-светильниками.

– Вот, здесь сокровища. – Разбойники указывают на огромный сундук. – Только он с секретом. Был тут один, тайком сундук открыл, его и убило. Только Сова знал, как его открыть.

Сова – так звали главаря. Он погиб первым, это он в кустах с пикой сидел.

Гном деловито простукивает сундук, достаёт ключ, поворачивает его в замке, открывает.

– Наша работа, – с гордостью говорит он. – Тут лезвие потайное. Отравленное. Если не знать, как нажать, руку и поцарапает.

– А ключ у тебя от куда?

– Разбойников обыскал.

Сундук заполнен на одну треть. Только золотые монеты и драгоценные камни.

– А что, меди и серебра не грабили?

– Сова свою долю золотом всегда брал.

Я в раздумье смотрю на это богатство. Мысленно прикидываю вес.

– А скажите, зачем разбойникам богатство?

На меня смотрят удивлённо,

– Богатство, что бы можно было всё купить, – осторожно говорит один из разбойников.

– Но вы то вроде мало что купили. Луки у вас дорогие. А одежда, обувь просто тьфу. И тут, в пещере, чем питаетесь. Каши с солониной.

– Дык опасно в селения стало ходить. Опознать могут.

– Повторяю вопрос. Зачем разбойнику богатство, если его нельзя потратить?

– А точно... – задумчиво тянет гном. – Если золото здесь, то у каждого разбойника должен быть свой схрон с медью и серебром.

Я досадливо морщусь. Может быть, сейчас получил бы ответ на важный философский вопрос – зачем богатство, которое не потратишь. А теперь мысли разбойников переключились на другую тему.

– Забудь, – советует эльф. – Мы и этого не донесём.

– Донесём, – возражает гном. – Сами пешком, а лошадей нагрузим.

– Это – да. Но если ещё и серебро...

Гном сникает. Я размышляю, огорчаться мне от предстоящей пешей прогулки или посмеяться над жадностью гнома. Пожалуй, смешного больше.

– Чёрт с ними, пусть своё богатство забирают, – ворчит гном и достаёт нож. – Подходите, буду уши резать. И убирайтесь.

Я отворачиваюсь. Приглушенные стоны и топот ног убегающих. Убежали в ночь.

– А в лесу тут ночью не особенно опасно гулять? – спрашиваю я.

– Пустая моя голова! Лошади снаружи!

Гном убежал и вскоре привёл наш табун. Своего коня, которого лечил, я теперь ощущал не хуже, чем волка. Его характер изменился, он стал более норовистым, но меня слушался беспрекословно, даже мысленные команды.

Все вместе грузим золото и камни в сёдельные сумки. Гном как-то успевает сортировать, и камни складывает в отдельные кармашки сумок. Каждая сумка теперь весит килограмм 50, и каждой лошади придётся нести две, не считая прочей поклажи. Ночевать остаёмся в логове разбойников.

Наутро гном облазил всю пещеру, нашёл пару тайников с медными монетами. Мы с эльфом слегка пополнили свои кошельки у пояса, гном остальное повесил себе, килограмм 80.

– Нечего добру пропадать.

Пол дня возвращались к дороге. Тут гном меня удивил, закопав свою медь под камнем у дороги, оставив маленький кошелёк.

– А ты, небось, думал, что я его попру до Подгорного Леса?

– Вообще-то я думал, что ты его закопаешь возле пещеры разбойников. Всё равно ведь вернёшься туда с ватагой гномов. Обыскать местность.

Все вместе смеёмся. Продолжаем путь. Пешком – это не так удобно, и путь до поворота к Двугорбой горе едва одолеваем за трое суток. В разговорах учу разные заклинания и вообще древнеэльфийский.

– Пойдём к Горе, – предлагает гном. – Там есть филиал Банка Свободы. Чего с этим золотом до леса топать?

Я никуда не спешу, и мы поворачиваем к Двугорбой.

– Знаешь, Ярик, – предлагает эльф. – Тебе лучше воздержаться от колдовства при посторонних.

– А чего так?

– Грохнут тебя, – поясняет уже гном. – Заподозрят, что Великий – грохнут шпионы Тёмного. А поймут, что ты метаморф – все тебя грохнуть захотят. Думаешь, хочется кому быть куклой в руках кукольника?

Я киваю головой,

– Ты прав. А вот скажи, почему ты меня не убил?

– Потому что слишком долго с дикими гуляю.

Смотрю непонимающе.

– С Диким Лесом, – поясняет гном. Я опять не понимаю.

– У нас даже гоблины есть, – поясняет эльф. – Сумели подружиться с нами.

– Эльфы дружат с гоблинами? – удивляюсь я. Эл кивает,

– Да. Это не нравится многим властителям. Но гоблины, отказавшиеся от людоедства и разбоя, приветствуются в Диком Лесу. У них там есть своё поселение.

– А чем же они питаются?

– Разводят живность в своих пещерах. Таскают туда листья с поверхности, на листьях грибы всякие, плесень вырастает. Плесень и грибы поедают ящерицы. Ну а тех уже крупные ящеры. Даже торгуют шкурами и костью ящеров. Ещё озёра есть подземные, там они рыбу растят.

– Понятно. А лесу эти листорезы вреда не наносят?

Эльф посмотрел на меня странно,

– Кроме Мердака их никто листорезами не называл. Как тебе на язык это слово попало?

– Я ведь не помню, что помню. То, что ты описал, напоминает поведение муравьёв-листорезов.

– А где ты таких муравьёв видел?

– А вот этого не помню.

Эльф задумывается надолго.

– Нет, – наконец, говорит он.

– Что нет?

– Гоблины не наносят вреда Лесу. Уже больше 9 веков они собирают листья со своей территории и Лесу нет урона.

Вспоминаю, с чего начался разговор,

– Значит, считаешь, что раз даже с гоблинами можно подружиться, то с метаморфом и подавно?

– Вообще-то метаморф гораздо хуже гоблинов. Гоблины могут убить, в худшем случае съедят. А метаморф может овладеть твоим телом и заставить служить себе. Нет ничего страшнее метаморфа. – Эльф говорит это совершенно спокойно. – Но ты пока не сделал никакого вреда ни нам, ни тем, кто нам дорог. Поэтому, по законам Дикого Леса, мы не можем причинить вреда тебе.

Обдумываю эту фразу.

– Хороший закон. Я уже столько слышал про Дикий Лес, что хочется побывать там.

– Ещё побываешь. Если не погибнешь.

Дорога к Двугорбой Горе заканчивается, как я и предполагал, глухим ущельем с огромными бронзовыми воротами в конце. В такие ворота можно въехать на слоне не пригибаясь. За час пути до ворот в стенах замечаю отверстия. Своим обострившимся восприятием жизни я чуял там гномов, рассматривавших нас через прицелы арбалетов. Захватчики кровью умоются, если попробуют пробиться по дороге к воротам.

Впрочем, если бы наступающей армией командовал я, приказал бы разбить стену возле первой же дырки, и дальше путь прошёл бы внутри горы. Гномы, конечно, предусмотрели что-то и на такой случай, но потери снизились бы. Наверное.

У ворот нас встречает привратник,

– Кто такие?

Отвечает гном

– Гном Тотон Рифмоплёт, Горы Запада Дикого Леса. Эльф Эл Бродяга, Дикий Лес. Человек Ярик Беспамятный, Свободный Остров.

С трудом скрываю удивление от таких фамилий. Надо бы свою не забыть.

– С какой целью пожаловали?

– Пива выпить. И в Банк Свободы зайти.

Привратник смотрит подозрительно. Ещё бы таможенный обыск устроил.

– Прошёдшие эти врата должны чтить Подгорный Закон.

– Будем чтить, – отвечает Тотон.

Нам открывают. Не сами ворота, а калитку рядом с ними. Проходим. Тут всё сияет от многочисленных ольм-светильников. Рассёдлываем лошадей в конюшне сразу за воротами. Гном куда-то уходит и возвращается через час. С ним идёт ... Я не понял, кто.

Больше всего этот дикарь напоминал орка, но был на голову больше его. Одет в одну набедренную повязку и бронзовые башмаки, которыми с удовольствием топал, высекая из пола искры. И у него была чудовищная мускулатура. Если добавить зелёный цвет кожи, торчащие изо рта нижние клыки, низкий лоб, приплюснутый нос неандертальца и чистый, незамутненный взгляд идиота, то впечатление он производил жуткое. Вдобавок, у него кожа кое где была покрыта настоящим зелёным мохом.

– Бери это! – Гном показал идиоту наши сумки. – Пошли !!!

Идиот спокойно взял наши сумки, понюхал и пошёл. Со всеми 12-атью сумками, каждая из которых весила не меньше 50 килограмм.

– Кто это? – наконец, сумел спросить я.

– Тролль.

– Гномы держат троллей?

– А чего ещё с ними делать? Силачи, работают за еду. Жрут, правда, много.

Идём вслед за троллем и вскоре приходим в филиал Банка Свободы.

– Положи тут! – приказывает гном троллю. – Уходи!

Вскоре мы уже сидим в пивной. Гном утверждает, что цены тут на пиво втрое больше, чем в глубине горы, но приезжих только сюда пускают. А приезжих много. Гномов вижу троих, два десятка людей, пять эльфов. Это если нас не считать. Разносят заказы служанки-люди.

Мы с эльфом наедаемся разными салатами, а гном поглощает мясо ящериц и пиво. Утолив первый голод, я заказываю фаршированную жареным луком рыбу и пива. Очень вкусно. Посмотрев на меня, Эл заказал такую же рыбу, но вместо пива квас.

Пользуясь отсутствием конкуренции, с нас содрали три серебряных за одну комнату. То, что в комнате не было окон, я понять мог, но не было там и всего остального. Почти ничего, если не считать вполне цивилизованного водопровода с туалетом. А вот мебель и светильники отсутствовали напрочь. Пришлось отдельно брать напрокат два ольм-светильника и три напольных спальника, потратив ещё два серебряных.

“У нас тут не торгуются. Тут твёрдые цены. Кому не нравится, может не покупать...”. А наши пожитки остались в камере хранения возле конюшни.

Наутро к нам заявилась делегация. Оказывается, Тотон тут был знаменит, и его приглашали читать стихи в Зал Долгого Эха. Он долго спорил о цене, в конце ударили по рукам. Мы с эльфом остались, поскольку в тот зал пускали только гномов. В ожидании нашего поэта, мы пошли в пивную. Там неожиданно узнали меня. Сюда уже дошли слухи про бой “Альбатроса” против двух кораблей орков, и меня попросили рассказать про это. Оставив эльфа, я пересел за большой стол и рассказал в том духе, в каком рассказывал к концу плаванья своей команды перед Свободным Островом. Как в одиночку перебил гоблинов и сразился с чёрным колдуном.

– Говорят, в Горячих Озёрах ты ещё два корабля утопил.

– Не, – открещиваюсь я от славы. – Утопили эльфы. Я только орков с них побил. И то не всех, половину.

Самое смешное было, что я не врал. Формально. Из 12 высадившихся на берег орков я убил шестерых. То есть, ровно половину. В спину.

Меня тут же просят рассказать и про это. Прямо я не вру, но по рассказу получается, что если бы не я, да ещё отважный эльф Эл и гном Тотон, Горячие Озёра были бы сожжены и разграблены распоясавшимися орками. Владетель Подгорного Леса, спешивший с войском на выручку и опоздавший совсем немного, конечно, отомстил бы, но город был бы уже сожжен.

К концу моего рассказа меня слушала уже вся пивная, включая и улыбающегося Эла. Проорали здравницу в честь нашей троицы. Потом пришёл Тотон, и все проорали отдельную здравницу в его честь. Он нисколько не удивился, и, хотя не знал, о чём речь, продекламировал короткий стих про бьющегося одинокого героя на горной тропе, против целого войска. Стих был принят с восторгом.

Потом мы ушли. По дороге эльф рассказал гному о моём красноречии.

– Что самое удивительное, он не сказал ни слова лжи. Умолчал только, что орков было всего 12, что гостиницу подожгли мы сами, и что кроме неё ничего не сгорело. Получилась совсем другая битва.

Тотон смеётся в полный голос. Удивительно, но эхо его хохота в коридорах гномов почти сразу глохнет. Я предполагаю, что это магия, но гном показывает на потолок,

– Видишь, своды не гладкие, а ячеистые. Вот в них эхо и гаснет. Никакой магии. Наука. И первые до такого мы додумались, гномы Гор Дикого Леса.

– Вообще-то эту идею демоны подкинули, – подкалывает его Эл.

– Может и демоны. Да только идея без воплощения просто звук. А сделали первыми мы. Знаешь, какой раньше гул стоял. Жуть.

Вскоре после полудня мы покидаем пещеры Двугорбой Горы и отправляемся дальше к Подгорному Лесу.

– Ярик, – говорит гном, когда зелень окружающего нас леса полностью скрывает склоны горы. – Я поговорил там кое с кем. Один гном помнит, что ты покупал у торговца лошадь. Год назад, в пяти днях пути от Горячих Озёр к югу. Твоя прежняя лошадь пала. Тот гном с тем торговцем в караване шёл.

Моя лошадь – пала. Что это значит? Я потрепал своего жёлтоглазого коня по холке. Лошадь метаморфа не может пасть. Я у своего от яда кровь очистил. Переутомление снять вообще ерунда. Что-то тут не так.

– Он видел мою прежнюю лошадь?

– Да. Он ехал в том караване торговца. Ты сидел у дороги на седле, снятого с мёртвой лошади. Купил у торговца лучшую лошадь не торгуясь, надел на неё седло и умчался. Лошадь чёрная, с белым пятном на лбу. Потом в Горячих Озёрах тот торговец купил эту лошадь обратно у местных.

– Значит, после Подгорного Леса поеду на юг.

– И ещё. Поймали недавно тёмного гнома. Есть такие, душу продали злу. Так вот, этот продал душу Волчьему Острову. И недавно ему пришёл приказ. Убить Ярика, если представится такая возможность. Награда – пятьдесят талантов.

– О как. Следовало ожидать. Только не думал, что их шпионы столь многочисленны. Эл, а почему ты бабочек в разведку не пустил?

– Мы в густом лесу. Тут бабочке хода нет.

Ночуем в лесу. Я снова вызываю звёздный свет, накрывший лес на несколько сотен шагов вокруг. Эл говорит, что мой “звёздный свет” не просто свет, но ещё и охранный полог. Вслушиваюсь, ощущаю жизнь в пологе. Звери, попавшие в поле света, либо прячутся, либо бегут. Самый крупный из них – небольшой олень, сразу ускакавший прочь.

Эльф не делает шалаш – кто то уже сделал его, по эльфийски связав три ёлочки, а переплетения ветвей заплёл травой. Теперь трава разрослась, создав уютный навес. Гном готовит ужин, затем разыгрываем дежурства, мне выпадает дежурит первому.

Через пол часа живот сводит от резкой боли. Стону, но друзья не поднимаются, а тоже стонут и сворачиваются в позе эмбрионов. Похоже, мы отравились.

Подобно тому, как лечил коня, я пытаюсь прослушать себя. Легко нахожу яд. Отключаю сигналы боли, теперь не больно. Затем по знакомой схеме усиливаю почки, фильтрую кровь. Хорошо, что сердце и лёгкие не надо подталкивать, работают сами. Но не помогает. Яд как раз и разрушает почки. Тогда, наоборот, вывожу яд из почек и собираю его в мочевой пузырь. Готово, я здоров. Только писать очень хочется.

Иду к своим соратникам. Они уже без сознания. Это хорошо. А вот почки у них почти мертвы. Это плохо.

Для начала блокирую работу почек. Дальше они не будут разрушаться. Блокирую поток боли, и надёжно перевожу обморок в глубокий сон. Ухожу, облегчаю мочевой пузырь. Теперь можно работать.

По знакомой уже схеме перевожу яд из почек в мочевой пузырь. Пожалуй, у них яда меньше моего. Что же мы съели? Я налегал на мясо, гном на колбасу, а эльф на какие-то корешки. Вместе ели похлёбку, но поровну.

Восстановить почки сложно. Вожусь до самого утра, мобилизуя их способности регенерации. Под утро устаю – жуть. Бужу их.

– Мы чем-то отравились, – говорю я им. А сам как в тумане. – Я вас вылечил, но теперь буду спать...

Просыпаюсь к полудню. Рядом только эльф.

– А где Тотон?

Не успев задать вопрос, уже чувствую Тотона. Он далеко. Под Двугорбой Горой.

– Поехал разбираться, – отвечает Эл.

Что-то изменилось в нём. Ну да... Я же теперь чувствую его. Как волка. Как своего коня. Тотона, наверное, тоже так почувствую, когда рядом будет. А Эл чувствует меня.

– Я тебя ощущаю как-то, – говорит Эл. – По тебе муравей полз, а я это чувствовал. Твоё сердце чую. Не слышу, а чую. Как своё.

– Я тебя тоже, – угрюмо сообщаю я.

Эл молчит.

– Ты теперь можешь взять управление моим телом?

– Не знаю. Наверное, смогу. У Жёлтоглаза точно могу.

– Никогда, слышишь, никогда этого не делай.

– Не собираюсь.

– Поклянись.

Я вздыхаю.

– Клянусь тебе не пытаться брать управление твоим телом, если только ты меня не попросишь об этом.

Эльф хмурится, думает. Его губы шевелятся. Сейчас я читаю его чувства легко. И неожиданно понимаю, что он вспомнил, как я рассказал в пивной про наш бой, обманув всех, не сказав ни слова лжи. И теперь обдумывает слова моей клятвы, нет ли в них подвоха. Дёрнул же меня чёрт хвастать в этой пивной.

– Разобрались, чем мы отравились?

– Солью. Кто-то подменил соль в наших сумках.

– Тотон справится один?

– Один он быстрее справится. Он ведь гном. Кто-то пытался отравить гнома. Если сюда добавить эльфа и человека, долго будут разбираться. А так сделают всё быстро.

– Разберутся?

– А что тут разбирать. Соль могли поменять только в камере хранения. Там у них учёт строгий, кто вошёл, кто вышел. Круг подозреваемых сразу становится коротким. Затем напиток правды. Если никто добровольно не признается, то всем подозреваемым. И узнают. Завтра к полудню Тотон уже будет здесь.

– Эл. Меня несколько тревожит, что я всё время чую тебя. Ты не знаешь, как бы это экранировать?

Эльф оживляется и начинает лекцию о магических щитах и щитах воли. Через час мне удаётся, представив себе, что меня окутывает густое переплетение терновника, как кокон, полностью заблокироваться от окружающего мира. Я снова стал простым смертным. Пытаюсь вызвать звёздный свет – ничего не получается. Сообщаю об этом эльфу, а сам потихонечку мысленно начинаю распутывать этот куст вокруг себя, который сам же и вообразил. Освободившись, с удивлением понимаю, что эльфа не чую. Точнее чую, но как раньше. Может, чуть получше. Но не чую даже его настроения.

– Я тебя не чувствую.

Глаза эльфа горят торжеством,

– Я вообразил щит воли из терновника в виде шлема.

Улыбаюсь. Представляю себе такой же и избавляюсь от кокона.

Неплохо. Заклинания навести могу, но слабенько. Даже простой звёздный свет всего шагов на 10 расходится. И совсем не чую никого. Даже Жёлтоглазого.

Тотон возвращается гораздо раньше. К вечеру этого же дня. Оказывается, от встретил встречный караван, и гонец из каравана вернулся в Гору с его сообщением, а сам Тотон спрятался в фургоне торговца, повернув караван. Благодаря такой хитрости работников камеры хранения удалось застать врасплох. Им тут же предложили выпить напиток правды. Один сознался, что поменял соль на яд, соблазненный наградой. Но напиток потребовали все остальные, чтоб отвести от себя даже тень подозрения. Сейчас все больные, от того напитка гном неделю отходит, а человек и вовсе помереть может. К счастью, в камере хранения работали только гномы.

Потом Тотон нахмурился и прямо спросил, изменил ли я его. Я рассказал, как их лечил. Тотон задрал себе жилет, загремевший подшитыми изнутри стальными колечками, показал живот.

– Вот тут шрам был. Крокодил укусил. Хороший шрам, на всю жизнь. Ещё позавчера был, я помню. А сегодня нет.

– Извини. Я почки вам восстанавливал. Ну и запустил регенерацию на всю мощь. Думаю, были бы у тебя пальцы отрублены, и те бы выросли. Знаешь, как трудно почку восстановить, когда она уже мертва. А шрам на коже легче заживает.

– Ты теперь все мои мысли можешь слышать, да?

– Не мысли. Желания ощущать. Мотивы. И то, если ты щит воли не поставишь.

– Какой?

– У Эла спроси. Он себе уже поставил.

Через пол часа гном потребовал, чтоб я протестировал его щит. Сбросив свой, я проверил.

– Глухо. Ничего не чую. Вообще. Знаешь, думаю, на тебя теперь даже не все сторожевые заклинания будут срабатывать. Тебя на магическом плане вообще не видно.

– Что ты сделал? – интересуется эльф.

– Закутался в воображаемый плащ из терновника, – гордо отвечает гном. – С капюшоном.

– Надо написать про этот щит Мэрдаку, – замечает эльф. – К стати, не забудь сбросить с себя этот плащ, когда к Подгорному Лесу приблизимся. Для защиты от метаморфа хватит одного воображаемого шлема из терновника, как я понимаю. А волшебники Подгорного Леса могут почуять в тебе странное. Там весь лес сторожевыми пологами укутан. Пусть это будет секретом Дикого Леса.

Эльф смотрит на меня. Я молчу. Скрытая голова только скрывает от меня их чувства. Чтоб перехватить управление их телами, достаточно открытого позвоночника. Но им говорить об этом не буду. Зачем пугать заранее. А вот то, что эльфы разных лесов таят друг от друга важные секреты явно боевого назначения, очень интересно. Не так уж и едины длинноухие. Или это только Дикий Лес исключение?

Много позже я сообразил, чего Эл так на меня смотрел. Если эльф считает такой шлем надёжной защитой от меня, то письмо Мэрдаку было явной угрозой моей безопасности. Эльф следил за моей реакцией, а я не понял сразу.

Проводим вторую ночь под навесом, едва не ставшем нам склепом. Перед сном эльф вдруг спросил,

– Тотон, а ты сказал кому ни будь, что мы отравились?

– Что я, дурак? Тогда уж можно было сразу и про метаморфа рассказать. Я сказал, что обнаружил яд до того, как его попробовал.

Я опять дежурю первым. Мой звёздный свет вновь накрывает ближайший лес. Друзья засыпают.

И тут я чую пятерых волков. Они входят в мой полог и приближаются. В них нет угрозы, и я не бужу друзей. Заранее успокаиваю лошадей. Из за деревьев появляется вся стая и выстраивается передо мной полукругом. Да, я легко их читаю, словно бы лечил их. Даже лучше, на много лучше. Я чую их слишком хорошо, словно бы лечил многократно.

А волки чуют меня. Мой восторг и восхищение. Потом обмениваются друг с другом мыслями-образами. Мой восторг усиливается – внутри стаи есть обмен мыслями. Волки – телепаты. Но саму мысль не разобрал. Вроде, я им понравился, остальное непонятно.

Молча стая повернулась и стала уходить. Мне стало грустно, они это почувствовали, обернулись. И, я могу поклясться, им стало весело. Это веселье заразило меня, и тогда они ушли окончательно.

Обдумывал я этот визит до самого конца своего дежурства. Потом разбудил эльфа, рассказал про волков, чтоб не волновался из за свежих следов, и уснул.

Больше приключений у нас не было до самого Подгорного Леса. Мирно ехали, упражнялись в магии, и уже нередко эльф брал мои идеи себе на вооружение. А по ночам во время дежурства я осторожно экспериментировал над Жёлтоглазым. Увеличивал прочность костей и сухожилий, без увеличения их веса, сделал более плотными копыта. Увеличил силу мышц, слегка увеличил их скорость. Пищеварительный тракт тоже слегка модернизировал, увеличив мощь пищеварительных ферментов, увеличил количество и качество жировых клеток. Внешне Жёлтоглаз оставался обычным конём. Но теперь он мог выдерживать гораздо большие нагрузки. Эх, жаль, не встретил я своего прежнего коня. Чёрного, с белым пятном на лбу. Изменял ли я его? Волков я точно менял. В прошлой жизни.

5 * * * * * Прибрежные Скалы * * * * *

Подгорный Лес меня жестоко разочаровал. Обычный лес. Да, ухоженный. Да, деревья растут свободно, далеко друг от друга, не душа друг друга за место под солнцем. Да, вырастали неправдоподобной высоты. Метров 200, а может, и 300. Вижу стволы от 10 до 20 метров в диаметре.

Но всё это могли бы сотворить и обычные хорошие садовники. Будь у них соответствующие саженцы. За несколько поколений. Я же ожидал чего-то волшебного. Вроде тех трав, что видел в кабинете Мэрдака. Увы.

Настроения Эла, скрытого под щитом воли, я не мог слышать. Но я видел его пренебрежительно-высокомерный взгляд вокруг. Он не мог не сравнивать это владение с Диким Лесом, и сравнение было явно не в пользу владения.

Эльфы-сторожа появились, как им и положено, неожиданно. То, что казалось густым низким кустиком, распахнулось, и прямо перед нами встал эльф, закидывающий за плечи свой маскировочный чудо-плащ. И тут оказалось, что мы окружены, по крайней мере, двумя пятёрками. Боевые подразделения эльфов всегда ходили пятёрками. Они сидели за кустами, на деревьях, вышли из-за стволов. В руках ненатянутые луки, но стрелы на тетиве.

– Назовите себя, – весьма миролюбивым голосом предложил преградивший нам путь.

– Эльф Элироносильён Бродяга из Дикого Леса, – начинает наш эльф. Интересно, получается, эльфам он полным именем представляется, а гномам сокращённым. – Гном Тотон Рифмоплёт с Горы Запада Дикого Леса. Человек Ярик Беспамятный со Свободного Острова. Я и Тотон проходим по праву дружбы, Ярик идёт по личному приглашению владетеля Подгорного Леса.

Все эльфы как-то незаметно растворяются в окружающем нас лесе, остается один, что впереди. Конечно, бросив полог звёздного света, я мог бы их вычислить, но зачем выдавать себя. Сейчас на мне собственный щит воли в виде шлема, снижающий мои способности до уровня деревенского колдуна.

– Прошу следовать за мной.

Встретивший нас эльф пошёл быстро и не оглядываясь. Впрочем, дорогу он выбирал удобную, и мы, верхом, не отставали. Часа через три начинает вечереть и мы входим в эльфийский город.

Город – громко сказано. Скорее, большая деревня. Куча нависающих лесенок уходит в высь. Деревья здесь пониже, чем в окружающем лесу, метров 50 в высоту. Зато такие же толстые. И там, наверху, куча домиков и светящиеся окошки. И много-много ольм-светильников повсюду. Как же они при таком ярком свете свои любимые звёзды видят. В патруле?

Владетель, которого я прозвал Сияющим, а его настоящее полное имя Лузиаер, встретил нас наверху. Почему то владетелей не называли фальшивыми именами “для посторонних”. Наверное, для правителей не бывает посторонних. Я и гном ступали по этим шатким лестницам осторожно, а Эл шёл спокойно, как по земле.

– Приветствую друзей из Дикого Леса, – сказал владетель, теперь облаченный не в сверкающие латы, а в ослепительно белое одеяние. – Привет и тебе, победитель чёрного колдуна. Вы можете отдыхать в Подгорном Лесу, сколько захотите, но есть ли что ни будь, что вы хотите немедля?

– Да, владетель, мне и Тотону хочется знать, узнали ли вы что ни будь важное из допроса конюха?

– Только одно, но это действительно важно. У него был артефакт. Шарик из рыбьих костей. Его надо было сломать, если в гостинице остановится эльф больше, чем на 3 дня. И на третью ночь встретить на берегу орков и провести потайным ходом через стену.

– Это значит, у орков есть база в трёх днях пути корабля.

– Да.

– Мэрдак должен об этом узнать.

– Он знает. Я уже сообщил ему это.

– Можем мы сами поговорить с конюхом?

– Вы можете его увидеть, но не сможете говорить. Он цветёт болотной розой.

Эл молча поклонился, а гном зябко повёл плечами. Что же такое сотворили с несчастным предателем благородные эльфы, чтоб заставить поёжиться гнома? Ведь он сам резал на ремешки его кожу, подвесив на дыбу.

– И ещё, Элироносильён, после вашего ухода в Горячих Озёрах поймали и убили ещё одного шамана гоблинов.

Снова вижу потрясающий эффект поворота ушей изумлённого эльфа. Уши Эла, обычно слегка наклонённые назад, встали торчком и развернулись раковинами вперёд. Глаза большие и круглые. У гнома глаза такие же, рот открыт. Владетель явно доволен,

– А ты, Ярик Беспамятный, желаешь ли чего?

– Я желаю вернуть свою память. Эльф, главный маг Свободного Острова, не сумел это сделать. И теперь я собираю своё прошлое по кусочкам. Год назад я приехал в Горячие Озёра на чёрном коне с белой звёздочкой на лбу. В Двугорбой горе вспомнили, что видели меня, как я покупал этого коня у каравана на дороге к югу от Горячих Озёр. Это всё, что я узнал. Не знают ли меня эльфы Подгорного Леса?

– Я не встречал тебя раньше. Но я велю расспросить других эльфов, и если ты когда то проезжал через это владение, ты об этом узнаешь.

Я тоже молча поклонился, скопировав жест Эла. Владетель поклонился в ответ, Эл и Тотон повернулись и пошли к выходу. Аудиенция закончена. Я пошёл следом.

– Тотон, а что такое болотная роза? – спросил я, когда мы наконец оказались в отдельной комнате, что-то среднее между шалашом и верандой. Воздух наполнен ароматами невидимых цветов, мебель изящная, из плетёной белой лозы, но доверия в прочности не вызывает. И ольм-светильники, с крышечками, чтоб можно было их закрыть. На столике фрукты и напитки. Стёкол в окнах нет, и слабый ветерок свободно гуляет по комнате. Какое счастье, что в этом мире нет комаров.

– Болотная роза – это такое хищное растение. Если вцепилась в руку или ногу, можно спастись, отрубив эту руку. Но надо действовать быстро. А если достигла тела, то всё. Ничем её не вытравишь. Можно жить ещё неделю. И вся эта неделя будет одна сплошная боль. А сама роза красивая, пахнет приятно.

– А скажи, Тотон. В Горе использовали напиток правды. Почему ты не использовал этот напиток, когда конюха допрашивал?

– От напитка он только через пол часа заговорил бы. А нам сведенья были нужны быстро. К тому же, умер бы он вскоре от того напитка. А я надеялся его ещё Мэрдаку привезти.

– К стати, а почему Мэрдак на Свободном Острове, а не в Диком Лесу живёт? Разве он не владетель?

– Он живёт, где ему интересней. Последние 300 лет он живёт на Острове. В основном. Но иногда путешествует.

– Чёрт... – выругался молчавший до этого Эл. Ругательство было для него так необычно, что мы с Тотоном замолчали и повернулись к нему.

– Ни как не выходит из головы этот третий шаман. От куда он взялся?

– Это я могу объяснить, – усмехнулся я. Друзья теперь удивлённо смотрят на меня. – Вспомните, как мы напугали почтенных жителей Горячих Озёр этим третьим шаманом. Старосте надо было поскорей успокоить людей, он и успокоил. Взял пару стражей, понадёжнее, вытащил из морга убитого шамана, благо труп свежий, и выдал его за третьего. Наверно, и премию тем стражникам за шамана заплатил.

Громовой хохот гнома сотряс Подгорный Лес, заставив умолкнуть ночных цикад. Смех Эла за ним было совсем не слышно.

На утро зарядил мелкий дождь, окончательно испортив впечатление от образа жизни эльфов. Впрочем, оказалось, что ставни тут есть, живые занавески. Как и небольшая бронзовая жаровня. К полудню меня пригласил владетель. Поскольку приглашений Элу и Тотону не было, они остались.

Первым делом владетель сообщил, что ни один эльф Подгорного Леса, из тех, что сейчас в Лесу, не встречался со мной раньше. А потом попросил рассказать про свои приключения. Рассказывать пришлось до вечера. Я, разумеется, умолчал о многом. Но он не был глуп, потому я сам рассказал про испытание чёрным мечом у Мэрдака.

Особенно его заинтересовало поведение дракона во время беседы со мной.

– Неужели он ни разу не посмотрел на тебя двумя глазами?

– Ни разу. Я видел только его левый глаз.

– Это очень странно. Не будь я уверен, что Тёмный сейчас на своём материке, я мог бы даже заподозрить, что ты – это он. Ты пробовал магию?

Я щёлкнул пальцами, и на десять шагов нас окутал звёздный свет,

– Меня этому научил Элироносильён.

– Для человека очень неплохо. Но для мага мало.

Закончил я тем, как сел на корабль, отправлявшийся на юг от Свободного Острова.

– Они по своему правы, – прокомментировал владетель. – И Мэрдак, который хочет знать всё обо всех, и губернатор острова, мечтающий стать полноценным правителем уважаемой страны. Все хотят отправить тебя на Тёмный материк. Но неизвестно, как там тебя встретят.

На мгновенье я вспоминаю, как разрубил чёрным мечом нос Дартоверу. Одно из воспоминаний-образов моего Чёрного Меча. Было ли это в действительности? И будет ли Дартовер мстить?

– Если след моих поисков своего прошлого уведёт меня на Тёмный материк, я пойду туда.

– Да. Иногда хорошо не знать прошлого. Столько открытий.

Меня пронзает жалость к этому владетелю. Я вдруг понял, что ему просто скучно жить. Ему всего 800 лет, это самый молодой владетель. И ему скучно. Вон, Мэрдаку не скучно, а он старше. Лэрену не скучно. Он тоже старше. Но они рискуют своей вечностью. А этот даже в таверну ворвался позади телохранителей. Тогда он был счастлив. Хоть какое то развлечение.

И я начинаю его развлекать. Рассказываю про то, как плыл к Горячим Озёрам, про свои бои с Дубиной. Про то, как на пару с Дубиной перебили половину напавших пиратов и про жуликов-матросов, присвоивших себе убитых мной. Про свою хитрость, когда перекладывал постель на ночь под дверь, и как эта хитрость спасла мне жизнь. Про разбойников, засыпавших нас отравленными стрелами, умолчав только про то, что мой конь был ранен. Про сокровища разбойников, из за которых мы повернули к Двугорбой Горе.

Под конец я рассказал про свою интерпретацию нападения орков на Горячие Озёра, рассказанную мной в гостевой пивной Двугорбой.

– Да. – Владетель мечтательно улыбается. – Потеря памяти принесла тебе пользу. У тебя появилась цель в жизни, может быть, на многие годы вперёд. Почти недостижимая, но возможная. И у тебя теперь жизнь очень интересная.

– Да. Жизнь теперь интересная. Но я не знаю, какая она была раньше.

Проведя ещё одну ночь у эльфов, мы отправились обратно к Горячим Озёрам. Покинув пределы Подгорного Леса, я с облегчением сбросил свой щит воли. Оказывается, мне стало не хватать тех чувств, что давали мне мои способности. Жёлтоглазый радостным ржанием приветствовал моё возвращение. Ему тоже не хватало контакта со мной.

Наутро после первой ночи от Подгорного Леса эльф вдруг сказал,

– Ярик. Когда ты спишь, я и Тотон снимаем свои щиты.

– Зачем?

– Ты делаешь очень хороший полог. Через твои чувства мы на дежурстве чуем всё вокруг.

– Это вы здорово придумали.

– Ещё мы чуем Жёлтоглазого. Он меняется.

– Это я его меняю. По ночам.

– А что ты с ним делаешь?

Я рассказал.

– Хорошо быть метаморфом, – хмыкнул гном. – Тут коневоды многими поколеньями новые породы растят. А он раз-два и готово.

– Хотите, других коней так же сделаю?

– Давай! – соглашается гном.

– Не надо! – тут же возражает эльф. – Может быть, нам придётся расстаться с лошадьми. Если такой конь один будет, это никого не удивит. Просто очень хороший конь. Редко, но бывает. А если несколько, это уже новая порода. Появятся вопросы, на которые будут искать ответы.

По дороге гном откопал свой схрон с медными монетами и, очень довольный собой, разделил на три части. Две монеты остались лишними.

– А это мне. За то, что на себе дотащил это сюда.

Визит на одну ночь в Горячие Озёра поразил меня. Оказывается, сюда успел добраться мой рассказ в пивной Двугорбой, обрастя многочисленными подробностями. И ему поверили все. Этот староста вечно скрывает правду, а они, оказывается, чуть не погибли все. Наша троица стала героями, а комнаты в свеже-построенной гостинице нам достались бесплатно. Друзьям, чтоб не разочаровать набившуюся в таверну публику, пришлось снова устроить поэтический диспут.

В этой публике я сидел в сторонке, в дальнем углу. Туда ко мне и подсел никем не замеченный староста.

– Скажите, уважаемый. Что стало с нашим конюхом? Его увели эльфы.

– Это он провёл орков по тайному ходу в город, – говорю я.

– Я так и понял. Теперь этот ход мы заделали. Зачем он нужен, если про него орки с гоблинами знают.

– Правильно.

– А конюха нам эльфы не отдадут?

– Зачем он вам? – удивился я.

– Мы его повесим за воротами.

– Не получится. Эльфы его уже казнили. По своему. И я думаю, он предпочёл бы быть повешенным.

– Вот как... – Староста грустно покачал головой. – А мы уж и виселицу построили. Скажите, тут слухи ходят, что орки чуть не сожгли нас всех. Но ведь это же неправда. Я то знаю, владетель был здесь за два дня до той ночи.

Я хмыкнул. Старосте не нравятся обвинения во лжи, когда он говорит правду. А как ему понравится обвинение там, где он правда солгал...

– А скажите, вы не узнали, что погасило все огни?

– Был ещё один шаман... – староста сделал честный взгляд и, разведя руки, посмотрел мне в глаза, слегка улыбаясь. Именно эта показушная честность убедила меня в моей правоте.

– Послушайте, уважаемый. Я не житель вашего доброго города. Вся моя жизнь – игра со смертью, и порой от правды зависит, кто выиграет в этой игре. Ваша ложь с третьим шаманом хороша для этого города. Но меня интересует правда, и только она.

Староста сграбастал обоими руками свою кружку, подвинул её к себе вплотную, зыркнул по сторонам – не подслушивает ли кто, и опустил взгляд в кружку,

– По правде, никто и не искал ответа, – заговорил он совсем тихо. – Как мы шамана показали, все и успокоились. Прошло оно и прошло. И больше не будет.

– Жаль. Вы очень умно придумали с этим шаманом.

Староста натянуто улыбнулся и, быстренько распрощавшись, ушёл.

Наутро мы выехали на юг. Вокруг нас снова летали сторожевые бабочки, что и позволило нам на второй день засечь стоянку каравана в небольшой рощице в стороне от дороги.

– Караваны стоят по ночам, а днём ходят, – изрёк мудрость гном. – Что то тут не так. – И мы решили к ним свернуть.

Тут явно что-то случилось. Охрана нас заметила поздно, все были злые, а главный караванщик сидел с потерянным видом у костра, из его правого глаза текли скупые слёзы, а из левого нет.

– Что тут случилось? – спросил гном.

– Нас ограбили, – ответил один из стражей. – Наложили сонный наговор на караван ночью и ограбили всех.

– Да что ж такое, – удивился я. – И месяца не прошло, как на материк вступил, а уж третья банда. Неужели от них леса почистить некому?

– Пять лет... – караванщик застонал. – Пять лет водил я караван. Пять лет наживал добро. И всё, всё прахом. Что теперь оставлю детям в наследство. Отцу лекарство теперь купить не на что. Как товар продам, только со стражей расплатиться хватит.

– Я узнаю этот след, – тихо сказал эльф и снял с края повозки длинный волос. Рыжий.

– У вас в караване есть рыжие? – спросил я.

– Нету у нас рыжих.

Мы вернулись на дорогу и отправились дальше. И к вечеру нашли наших благородных разбойников. В маленькой деревушке на сотню домов, окруженной, тем не менее, высоким забором, они собирались ночевать на сеновале.

– А надо ли вмешиваться? – пробурчал гном. – Не нас они ограбили.

– При чём тут ограбление? – удивился эльф. – Они знают подход к Прибрежным Скалам. И гоблины их не убивают, привыкли пленников им продавать. Потому они единственные, кто могут нам помочь разобраться с этой базой орков, в трёх днях пути от Горячих озёр.

Гном хмыкнул,

– Об этом я не подумал. Действительно, гоблины могут знать о базе.

– А может, – предположил я, – база прямо там, в Прибрежных Скалах?

– Нет, – возразил эльф. – Там нет бухты для стоянки и очень много рифов.

– Рифы можно убрать. А для стоянки в скале вырубить пещеру. Гоблины владеют магией крови, а этой магией сделать пещеру для корабля легко, как и снести рифы. Зная путь, корабли орков проходят рифы, а для других там идти – самоубийство.

Эльф и гном задумались надолго. Мы успели подъехать к сеновалу,

– Уважаемые, вы не могли бы подойти к нам для беседы.

Головы благородных разбойников взметнулись над сеном, как то разом смутились и вскоре парочка спустилась к нам.

Потом мы беседовали в местной таверне.

– Как вы усыпили караван? Вы сильные маги?

– Нет, господин.

Боже, эти бандиты ещё и смущаются...

– Вот этим, – и из мешочка вытряхивают несколько зелёных горошин. – Это сильное снотворное.

– А в котёл как положили? – заинтересовался гном.

– Через трубку дунул. Из кустов за 20 шагов попал.

– Я тоже заметил, дрянь у них охрана, – соглашается гном.

– И сонных дочиста ограбили, – осуждающе говорю я.

– Не дочиста, господин. У кого золото было, половину взяли. У караванщика ларец с золотом взяли весь, но у него в поясе камни драгоценные. Дороже того ларца. Только гоблины золото больше любят.

– Ну вы даёте... – только и могу сказать я. А караванщик артист.

– Как вы у гоблинов пленных выкупаете?

– Мы приходим в условленное место и жгём костёр. Приходит гоблин, забирает золото. Потом отпускают пленных Один пленник – 10 талантов. Мы прячемся в кустах и смотрим, как пленники уходят.

– А первый раз как вы тот костёр зажгли?

– Тогда у нас родителей гоблины украли. Мы поймали одного гоблина и сказали, что убьём его, если он не поможет освободить их. Он не испугался. Сказал, что сможет, если за каждого пленного принесём 10 талантов. Тогда и показал место, где костёр жечь. И ещё сказал поторопиться, там пленных долго не держат. Мы принесли 40 талантов. И они отпустили четверых. Наших родителей. А гоблин сказал, что если ещё принесём, ещё отпустят. С тех пор и пошло.

– Как же вы ему в первый раз поверили? – удивляюсь я.

– Но все знают, что гоблины честные, хоть и людоеды. Слово держат. Вот и эта деревня. Гоблины тысячу лет назад пообещали не трогать никого на полях этой деревни в обмен на поставки зерна. И не трогают. Хотя совсем рядом живут.

– И много зерна поставляют они?

– Мало. Сто корзин в год. Для такой деревни это мало.

Когда разбойники ушли, за пивом обсуждаем дальнейшие планы. Меня тянет на юг, узнать, от куда я приехал в Горячие Озёра. Но соглашаюсь, что проследить за выкупом заложников стоит. И утром эльф пускает дополнительно двух бабочек над головами наших разбойников. Мы идём за ними где-то в 5 километрах позади. Всё происходит так, как они описывали. Запалили костёр на камне, хранящем следы прежних костров. Через пол часа явился гоблин. Эльф его хорошо рассмотрел, сказал, что у него татуировка больших вождей. И добавил, никогда не видел раньше гоблина с золотой цепью на шее из толстых звеньев. Я невольно вспоминаю свои анекдоты про малиновые пиджаки. Их обладатели тоже любили толстые золотые цепи на шее. От куда во мне это знание?

Потом недалеко от кострища сдвигается камень, и выходят 12 пленников. 8 людей и 4 гнома. Они измождены, одежда грязная, изношенная, бороды гномов клочковатые. Маленький гоблин, не тот, что с цепью, другой, машет своей лапкой вдоль тропинки, по которой освобождённым пленникам надлежит идти. И скрывается под камнем, тот сдвигается обратно.

– Метод себя не оправдал, – подытоживает эльф, – Тут мы не узнаем, есть ли в Прибрежных Скалах база орков. Надо установить наблюдение со стороны моря, на это штук пять кораблей надо.

И мы отправляемся дальше на юг, предоставив благородных разбойников и освобождённых узников самим себе.

Когда я потерял сознание, не помню. Ехал на Жёлтоглазе, а потом, будто чёрный омут. Очнулся уже в клетке.

– Где это мы?

– Лежи спокойно, – сказал где-то рядом Тотон. – Ты себе голову разбил, когда с коня упал. До чего же вы, люди, хрупкий народ.

– Голова ерунда, залечу быстро.

– Не залечишь. Тут поят водой, блокирующей магические способности.

Вслушиваюсь в себя. Вроде, ничего я не потерял. Жёлтоглаз жив, я чую это. И щит воли на Тотоне чую. Трещину у себя в черепе залечиваю быстро, сказывается опыт. Первое сделал. Поднимаюсь, оглядываюсь. Мы в клетке. Тут полно народа, человек 30. Точнее, не человек, а людей и гномов. Камера. Каменная ниша, выход перекрывает толстая железная решётка. За решёткой три гоблина, играют в кости.

– Так, – говорю Тотону. – Рассказывай новости.

– Мы в плену у гоблинов.

– Это понятно. А как нас захватили? Где Эл?

– Не знаю. Ехал, вижу – ты падаешь. Потом сам упал. Эл что то вроде пытался крикнуть.

– Слушай, – я шепчу, чтоб остальные сокамерники нас не слышали. -Ты говоришь, магические способности заблокированы. Но я чую твой щит.

– Щит я до того, как меня опоили, сделал. Вот и держится.

Пытаюсь вызвать звёздный свет. Ничего не получается. Гм... Простая магия не работает, но способности метаморфа остались. Пытаюсь взять под контроль гоблинов. Они даже не замечает попыток. Непробиваемый щит. Похоже на защитные талисманы. Беда.

Проверяю, что пропало. Всё пропало. Ни денег, ни оружия, ни расписок банка на платочках. Даже палочку-вызов дракона украли.

Воздух где-то далеко начинает сотрясать ритмичная барабанная дрожь. С таким темпом гребут гребцы на галере. Очень большой барабан. Или несколько. Гоблины охраны убирают кости и, в такт ударам, начинают бить ладонями по полу. Дрожь скалы ощутима, наверное, десятки тысяч гоблинов так же бьют сейчас по скале ладонями.

И тут я слышу странный призыв...

“АРАЕН. ПРИДИ ПРИДИ ПРИДИ. АРАЕН. ПРИДИ ПРИДИ ПРИДИ”

Зов повторяется снова и снова. Я вдруг осознаю, что зовёт меня наш эльф, и у него нету щита. Я его чувствую.

– Знаешь, Тотон, я полежу немного.

– Лежи...

Ложусь на пол, расслабляюсь и мысленно устремляюсь на встречу зову. Эльфу очень плохо. И больно. Всё, на что его хватило – снять свой щит воли.

“Эл? Что случилось?”

– Араен!!!! – кричит эльф. – Возьми моё тело, убей их всех!!!

Скольжу в сознание, как это уже делал с Жёлтоглазом, погружаюсь в ощущения тела. Ух-ты... Я и забыл, что эльфы видят 15 цветов радуги. Как красиво.

Я лежу на жертвенном камне. Растянут за руки-ноги. И тут стоявший у жертвенного камня шаман гоблинов под заунывное пение вонзает мне в сердце зелёный каменный нож. Выдёргивает его.

И тут же я чую, как в тело вливается сила. Чудовищная, страшная.

Злое веселье заполняет меня. Я пылаю. Залечить пустяковую ранку в сердце – пара мгновений. Руки и ноги свободны, я встаю. С кистей капает кипящий металл – остатки цепей. Вокруг меня пылает воздух. Ну что ж, повеселимся.

Я смеюсь, и хохот гремит эхом. Жертвенный гранитный камень начинает плавится, я стою в лужице кипящей лавы.

Вокруг меня огромный зал, наподобие цирковой арены. Трибуны заполнены гоблинами. И орками. Я в центре пентаграммы, выдолбленной канавками в камне, рядом с пентаграммой, меж двух лучей, большое зеркало. Кажется, оно сделано из расплавленного золота, и по нему пробегают всполохи. В нём я вижу своё отражение. Пылающий огонь. Смутно сквозь пламя можно различить обнажённый торс, руки. А вот голову хорошо видно. Голова эльфа, но вместо глаз – ослепительное белое пламя. И волосы, раньше заплетенные в аккуратные косы, теперь расплелись гривой и стоят дыбом.

Вокруг пентаграммы 12 шаманов. Один из них выкрикивает что-то, и к зеркалу тащат пять связанных эльфов.

– Огонь! – говорю я, и моё пламя раздвигает границы, идёт дальше пентаграммы, захватывает 12 шаманов. Их тела мгновенно разлетаются раскалённым пеплом. Ужас охватывает зал, и я наслаждаюсь. Они пытались что-то сотворить своей магией крови? Ну что-же, получайте, что хотели.

Щёлкаю пальцами, призывая звёздный свет, и он послушно приходит. Затопляет всё их подземелье, я теперь вижу его всё, десятки километров туннелей. Включая и три выхода из этого зала. И направляю в выходы огонь. Коридоры текут плавящимся камнем, я смеюсь. Если это ощущают драконы, я могу понять, почему они истребляют целые города.

Толпа, наконец, выходит из оцепенения, и с воем устремляется к выходам. Передние просто падают в лаву, а задние бегут по их телам. Теперь я устремляю огонь в толпу. Их слишком много, я не могу сжечь их полностью. Остаются обугленные скелеты. И над всем этим воем господствует мой смех.

Наконец, вой стихает. Все, кто убегал, погибли. Осталось меньше десятой части. Эти стоят молча, с оружием в руках. Гордо ждут смерти.

– Смирись! – приказываю я огню. И огонь спадает. В зеркале теперь отражается обнажённый эльф, по колено в кипящей лаве. И вместо глаз по прежнему ослепительное пламя.

Среди первых рядов вижу одного, с золотой цепью на шее. Выхожу из лавовой лужи. Там, где по камням ступает моя нога, остаются оплавленные следы.

– Ты! – говорю я на всеобщем, указывая на гоблина с золотой цепью. – Говори! Зачем вы призвали меня!

Гоблин смотрит гордо, вызывающе.

– Мы призывали дух огня через огненное зеркало, чтоб стать сильнее.

– Зачем вам быть сильнее?

– Чтоб истребить остальные народы.

– Глупцы. Что вы будете делать, когда останетесь одни? Вы перессоритесь, и начнёте убивать друг друга, и истребите. И тогда не останется никого.

Этот мир интересен. Чем больше народов, тем интересней. Если останется один, будет скучно. Даже если он не уничтожит сам себя, то я приду и уничтожу его весь. А потом заселю новыми народами.

Ты запомнишь мои слова?

– Да. Я запомню.

– Этот эльф, чьим телом я завладел, хотел, чтобы я убил всех гоблинов. Но я не хочу убивать всех. Без вас мир тоже будет скучнее.

Подхожу к лежащим эльфам. Гоблины, тащившие их, просто бросили их тут и сбежали. Эльфы тоже объяты ужасом. Честное слово, этот гоблин с золотой цепью храбрее их. Наклоняюсь и пальцем пережигаю верёвки.

– Идите за мной.

Я вижу всё подземелье гоблинов. Да, морская база орков здесь. Вижу я и тонкую перегородку, закрывшую древний ход. Легко рассыпаю перегородку и иду вперёд. Эльфы идут следом, хотя и не вступают в мои следы. Ещё бы, они горячие.

Ломаю ещё парочку перегородок и оказываюсь напротив конюшни. Желтоглаз узнаёт меня, но я приказываю ему не подходить.

– Возьмите лошадей и ведите следом.

Каким-то образом информация о нашем движении распространяется по подземелью. Гоблины разбегаются с моего пути заранее. Выхожу к нише пленных. Легко расплавляю решётку. Ближе всех ко мне лежу я, вернее, моё тело. Под голову мне Тотон заботливо положил свой плащ.

– Ты ли это, Эл? – со страхом спрашивает наш гном. Как он умудрился узнать это тело в пылающёй оболочке огня? Остальные пленники прижались к дальней стене.

– Это не Эл, я завладел его телом. Сейчас я покину его. Надеюсь, навсегда. Ты должен вывести всех пленных из подземелья.

В глазах гнома возникает понимание.

– Я выведу их.

Покидаю тело Эла и с наслаждением поднимаюсь в своём. Как же бедны краски в восприятии человека.

А Эл падает на колени, его стоявшие дыбом волосы опадают. Тотон хватает свой плащ и закутывает в него эльфа.

– Как ты?

– С-спасибо, – не сразу выговаривает эльф. – Теперь в п-порядке.

Сейчас, когда на нём нет щита, я чую его настрой, а он мой. Эльф смущён тем, что отдавал мне своё тело, смущён своей наготой, безумно радостен спасению и безумно испуган происшедшим. Он всё видел и помнит, он слышал мои чувства тогда, когда я с упоением сжигал тысячи гоблинов.

– Эл, – весело говорю я. – А ты говорил, что эльфы гоблинам живыми не попадаются.

– Выходит, ошибся, – наконец-то улыбается он.

– Надо уходить от сюда, – говорит гном.

– Рано. – Эльф наконец поднимается, успокаивается, – Я знаю, где наше оружие, деньги. Надо бы зайти туда.

Ну да, он же чует через меня мой полог. Мой звёздный свет. Если поведу я, это вызовет вопросы. Но не этот эльф, только что вмещавший в своём теле чудовище.

Эл ведёт нас коридорами. Гоблины по прежнему разбегаются перед нами. А вот и комната не разобранных трофеев.

Наша троица стоит особняком, остальные не решаются приближаться. Что и позволяет нам легко собрать свои вещи и оружие. Ничего не пропало, даже платки с долговыми обязательствами Банка Свободы.

Эл с облегчением одевает свою сменную одежду и возвращает плащ Тотону. Ждём, когда остальные разберутся, где чья вещь.

– Здесь рядом оружейная, – говорит Эл. И мы идём в оружейную. Радостно пленники вооружаются. Оружие всех мастей. Но свой чёрный меч и палаш я ни на что не поменяю.

Затем уходим из подземелья. На улице ночь. А мой полог по прежнему тянется за нами. Скорее всего, за мной, но все думают, что за Элом. Этот полог на поверхности тянется километров на 5. Красивое зрелище – светящийся туман, заполнивший всё вокруг. Самое смешное, что из-за этого тумана простым зрением ничего не видно дальше километра, дальше всё скрывается в светящейся дымке. Но я и Эл чуем всё, что в тумане.

К утру мы и освобождённые пленники достигаем знакомой деревни. Разбредаемся по домам, везде нас встречают гостеприимно. Перед сном я рассказываю гному, что было на жертвоприношении. Затем засыпаем.

Мы проспали до полудня и отправились в таверну.

– Я так и не понял, – говорит эльф, – как нас захватили.

– Усыпляющий газ, – отвечает гном. – Мне тут в камере кое что рассказали.

В таверне мы первые. Заказываем еду, пиво. Неспешно вкушаем.

Часа через два входит эльф. Один из тех, кто был нами освобождён. Он смотрит на Эла.

– Скажи своё имя, – говорит он. Не слишком вежливое начало.

– Элироносильён из Дикого Леса.

– Это точно ты? Не Араен?

– Я не Араен. Я Элироносильён. А кто ты?

– Прошу прощения, – эльф наконец-то вежливо кланяется, – Сильионьён из Подгорного Леса. Скажи, правда ли, что все эльфы Дикого Леса владеют чёрным мечом?

Я невольно усмехаюсь. Ну и имечко, его же не сразу и запомнишь. А уж выговорить и подавно не с первого раза научишься.

– Могу я поинтересоваться причиной вопроса? – холодным тоном спрашивает Эл.

– Нас держали в плену долго. Не знаю, сколько, нас поили дурманом. Но нам сказали, что нас принесут в жертву для того, чтоб связать покорностью дух огня. Им не хватало только эльфа, владеющего чёрным мечом. Ты владеешь чёрным мечом?

– Да. Я владею чёрным мечом. Самого чёрного меча у меня нет, я ещё не нашёл свой меч. Но на испытании в Диком Лесу я победил чёрный меч своего отца.

– Скажи ещё. Тот дух, что был в твоём теле. Это был Араен?

– Да. Я думаю, это был Араен.

– Великие силы! Ну зачем ты призвал именно его?!

Гном сердито стукнул кулаком по столу,

– Что ты раскричался? Если такой умный, почему сам не вывел всех из плена?

– Возможно, было бы лучше воевать с гоблинами, – игнорирует гнома эльф, – у которых на службе дух огня, чем позволить возродиться метаморфу. С чего ты вообще про него вспомнил?

– Ага, – скептически улыбаюсь я. – Повоюете вы с гоблинами. Мне напомнить вам ход событий со времён падения демонов? За эти 958 лет территория, подконтрольная гоблинам на Старом материке увеличилась в 5 раз. А территории эльфов сократились вдвое. Это если не считать Тёмный материк. Площадь людей сократилась на четверть. Гоблины выигрывают.

Все эти сведенья я получил из бесед с гномом за время похода. Он оказался не только поэтом, но и историком с талантом аналитика. Продолжаю,

– На протяжении одного века это не заметно. Но вы то, бессмертные, должны это видеть. Ещё лет 500, и все ослабнут на столько, что гоблины начнут всеобщую войну. И бежать людям придётся на Старый материк. Под руку Тёмному. Эльфам бежать некуда. Это, если не остановить гоблинов сейчас. Если бы гоблины получили свой дух огня, война началась бы уже завтра.

Эльф молчит. Я миролюбиво подмигиваю,

– Всё закончилось, как нельзя лучше. Гоблины напуганы. И, может быть, откажутся от своей идеи “мира одних гоблинов”. Они передадут сообщение о событиях другим поселениям гоблинов.

– Да. Араен оказался противником всеобщего уничтожения. Но он метаморф. Вы знаете, что такое метаморф?

– Что мы знаем о метаморфах, кроме легенд, которые рассказывали победители метаморфов?

Этот эльф снова задумывается. Потом смущённо поворачивается к гному,

– Не знаю, как вас зовут, уважаемый.

– Тотон Рифмоплёт, Горы Дикого Леса.

– Уважаемый, я заметил, как вы, собирая свои вещи в подземелье гоблинов, взяли так же и свой кошелёк.

Тотон хлопнул себя по лбу,

– Мы совсем не подумали. Ведь остальные совсем без денег. Надо им дать всем взаймы.

– Благодарю вас, это именно то, что я хотел вас попросить. – Эльф учтиво кланяется. – Должен сказать, что все остальные собрались перед таверной, и если вы не передумаете, это подходящий случай дать всем взаймы.

– От чего же они не заходят?

– Они боятся его, – Эльф смотрит на нашего Эла. – Я могущественный маг. Я уже почти отошёл от того дурмана, которым поили нас гоблины. И я на всю жизнь запомнил отпечаток того духа, которому ты позволил занять своё тело. Если бы этот дух прятался в тебе, я бы его почувствовал. Но сейчас могу сказать. Ты просто эльф. В тебе есть отпечатки могущественных сил. Теперь я могу сказать, что это отпечаток мастера чёрного меча и след Араена. Самого духа в тебе нет. Только прошу, не призывай его снова. Он в тебе был, и может откликнуться.

– За это можете не волноваться. Я не хочу быть куклой, которой управляет кто-то другой. Пусть даже друг.

Тотон с чужим эльфом выходят, и мы с Элом остаёмся в одиночестве.

– Ты страшный маг, Ярик, – тихо говорит он.

– Нет, Эл, – тоже тихо отвечаю я. – Они действительно призвали огненного духа. Просто он подчинился не им, а мне. Потому что я занял твоё тело. Вот силой этого духа я и устроил эту бойню. А заодно и залечил твоё пробитое ножом сердце. Во мне такой силы нет.

Эл сбрасывает свой щит воли, меня захлёстывают его эмоции,

– Повтори это снова.

Я повторяю. Он смотрит внимательно, потом улыбается,

– Хорошо, когда можешь точно сказать, что друг тебе не лжёт.

– Да, – соглашаюсь я. – Это было бы очень грустно, подозревать друга.

– Мне придётся составить полный отсчёт о событиях, и послать его Мэрдаку. И я не знаю, как объяснить, как мне на язык прыгнуло имя Араен.

– Скажи, что с перепугу выкрикнул первое имя, пришёдшее на ум.

– Дернул же меня чёрт прокричать это так, что все услышали. Нет, Ярик. Мэрдак уже знает, что ты Великий. Я ему написал об этом. И сопоставить одно с другим ума ему хватит. Он мудр.

– Но он любит рисковать. Он подчинил Дикий Лес. Он сумел подружиться с гоблинами. Нет, Мэрдак мне не опасен. Он будет выжидать, как я поведу себя дальше. Единственное, чего я опасаюсь, что письмо попадёт не в те руки.

– Об этом не беспокойся. Я опутываю письма особым заклинанием. И если его возьмёт кто-то, не знающий кода, письмо рассыплется пеплом. У каждого свой код. Мой код знаем только я и Мэрдак.

– Мудро. Но всё равно не пиши про меня. Пусть сам догадывается.

Неспешно Эл стал восстанавливать свой щит воли. Я издал смешок.

– Что?

– Этот эльф, который могущественный маг, пытался отыскать в тебе след духа огня. Но ты ведь был закрыт щитом воли, вот он и не увидел.

– И что?

– Он тут, в тебе. Дух огня. Не зажигай свечек, Эл. Я свечу спалил, ты пол города сожжёшь...

Вскоре вернулся довольный Тотон,

– 40 серебряных раздал. Через год обещали вдвое вернуть.

Я заинтересовался,

– А если не вернут?

– Вряд – ли. Все местные. Это кто не вернёт, остальные знать будут. Кто – ж ему поверит тогда.

– А почему вдвое, а не втрое?

– Что -ж я, злыдень какой. Ситуацией пользоваться. Вдвое хватит.

– Почему тогда не дал так, беспроцентно в долг?

– Нельзя, оскорбиться могут. Я бы точно оскорбился.

Ухмыляюсь, обдумывая эту логику. В принципе, она мне нравится.

– Будем тут сидеть, пока магию не восстановим, или поедем сейчас? – интересуется гном. – В принципе, до Распутья два перехода остались. Гоблины сейчас вряд ли нападут, тем более на нас. А в Распутье безопасно.

Эти слова повернули мои мысли в другую сторону,

– Эл, скажи, что теперь с гоблинами будет? Мы же им здорово численность убавили.

– Это просто, – пожимает плечами эльф. – Сейчас пленники до Подгорного леса доберутся, эльфы с гномами сговорятся, ещё людей уговорят. И где-то через пару месяцев нападут. И не станет в Прибрежных скалах ни гоблинов, ни базы орков Волчьего Острова.

– Гоблины будут защищаться отчаянно.

– Это точно. Ещё и друзей с Волчьего острова позовут. Но орков будет мало. Не пошлют они своих в бесполезный бой.

Я мрачнею,

– Мне это не нравится.

– Ты что, хочешь этих орков защитить?

– Если бойни не избежать, я воевал бы против них. Но я предпочёл бы, чтоб бойни не было.

Гном скептически хмыкает,

– Не получится. Они враги местных. Они сейчас ослабли. Значит, их будут бить. Если их никто под защиту не возьмёт.

– А Мэрдак не возьмёт?

Они озадаченно смотрят.

– Не возьмёт он под защиту каннибалов.

– Сейчас благоприятный момент взять с них клятву отказаться от каннибализма. Они напуганы огненным духом, силы слабы. Что бы выжить, могут дать клятву.

– Ярик, пойми правильно. Ну потратят они все свои богатства на мясо, покупая у местных. Такое хозяйство, как в Диком лесе, им здесь не наладить. Леса другие, не собрать тут столько листьев. Значит, будут покупать. А новое золото где брать? Они не глупы, поймут, что рано или поздно кончится. И тогда помирать с голоду? Не дадут они этой клятвы.

– Но у них есть порт. Эл его видел моим пологом. Огромный порт, тысячи кораблей примет. Подводные скалы и берег такой, что с моря этот порт можно сделать неприступным. С суши гоблинские подземелья тоже без большой крови штурмом не взять. И всего в двух днях от Распутья. Это ближе Горячих Озёр. А склады там какие. Ни вор, ни сырость им не грозит. Честность гоблинов общеизвестна. Прибыльное место.

– Это может получиться. Но как начать?

– Надо поговорить с гоблинами.

– Так они тебя и пустят. Стрелу в глаз из под камня они пустят.

– Мы ведь знаем секретный сигнал дымом.

– Они наверняка смотрят, кто костёр жжет.

– Значит, надо с благородными разбойниками идти.

– Всё равно могут не прийти.

– Придут. Этот, с золотой цепью. Он не слишком жизнью дорожит. А вот слово держит. Да и, честно говоря, мы можем и силой к ним прорваться. Они это понимают.

Благородные разбойники всё ещё были в деревне. Они сами нашли меня, когда я пошёл проведать Жёлтоглаза,

– Говорят, что ваш друг эльф в одиночку перебил целую армию гоблинов и освободил всех пленных.

– Ну, – улыбнулся я, – если опустить мелкие подробности, то слух верный.

– Вы правда втроём вошли в подземелье?

– Да. Но я и гном никого не убили. Эльф всех так напугал, что уцелевшие разбежались.

– Он великий воин.

– Я знаю.

– Но скажите, что теперь будет с гоблинами.

Я усмехаюсь, ну надо же, какое совпадение мыслей.

– Они враги всех в округе и сейчас понесли большие потери. Думаю, вы сами понимаете, что тут будет дальше не далее, как через два месяца.

Разбойники грустнеют.

– Вот и ещё одна страница нашей жизни перевёрнута, – говорит Рыжая.

– Вам их жалко?

– Наверно, не стоит их жалеть. Они каннибалы. Но они никогда, никогда не лгут. Если пообещали, всегда выполняют слово.

– Думаете, если дадут слово отказаться от каннибализма, то сдержат его?

– Сдержат, – кивает головой разбойник. – Но они не дадут такого слова. Даже под страхом смерти.

– Давайте познакомимся. Меня зовут Ярик Беспамятный, путешествующих со мной гнома и эльфа Тотон Рифмоплёт и Эл Бродяга.

– Знаем, про вас уже все знают. А меня зовут Роб, а мою жену Рыжик. Мы тоже всем известны, только рядом со стражей нам лучше не появляться.

– Роб?! – восхищаюсь я. – А ты, случайно, не являешься лучшим стрелком в округе?

– Что вы. Я хороший стрелок, но не лучший. Далеко не лучший.

– Роб, не познакомишь нас со своим знакомым гоблином?

– Зачем?

– Их ведь убивать скоро будут. Мне их жалко. Да и знаешь, сколько в подземелье ловушек. Те, кто будет атаковать, тоже многие погибнут. Хочу предотвратить это.

– Каким образом?

– Уговорить гоблинов дать клятву отказаться от каннибализма.

Разбойники смотрят друг на друга. Рыжик кивает.

– Мы согласны, – говорит Роб.

Ночуем ещё одну ночь в посёлке, и наутро выходим. Все освобождённые пленники отправляются единым отрядом пешком на север, к Горячим Озёрам. Наша троица и разбойники едем на юг. Чтоб не терять времени, разбойников посадили на наших запасных лошадей, всё равно потом долго с гоблином говорить, успеют лошади отдохнуть.

Повернув у едва приметной тропки, сходим с дороги и через пару часов оказываемся у старого кострища. Разбойники разводят костёр, а мы стреноживаем лошадей. Ждать пришлось недолго, едва задымил костёр, появляется знакомый гоблин. То есть, меня и гнома он, наверное, впервые видит, остальных уже видел. И смотрит только на эльфа,

– Зачем ты вернулся?

– Поговорить, – отвечает Эл.

– Говори.

– У вас здесь много врагов. А вас осталось мало. И ваши враги знают это.

– Судьба, – равнодушно пожимает плечами гоблин. Я не могу прочесть его эмоций, талисман защищает его надёжно.

– У будущего много путей. Есть и тот, где вы живы.

– Бегство или унижение. Предпочитаю смерть.

– Есть ещё путь. Доверие.

Гоблин смеётся, похоже, совершенно искренне.

– Волк и олень никогда не станут друзьями.

– Я видел, как в засуху к водопою приходили хищники и травоядные. И никто не убивал, и не боялся.

– Разве сейчас засуха?

– Вы на грани гибели.

– Огненосный, нам нужно мясо. Потому мы ловим путников.

– Покупайте мясо.

– Для покупок нужно золото. В наших скалах нету золотых жил. А наше железо никто не купит, потому что гномье железо лучше.

– У вас есть порт.

– Что?

– Порт. Огромные пещеры, наполовину заполненные морской водой. Туда может поместиться тысяча кораблей. А пещеры рядом с ними послужат складами для торговцев. Если вы разрешите торговцам пользоваться ими, они будут платить за стоянку кораблей, за склады. Денег хватит для мяса. Но вы ещё сможете чинить им корабли, продавать еду, рыбу и пресную воду. И тогда денег будет больше. На много больше.

Гоблин садится прямо на каменистую землю, подвернув под себя ноги.

– Ты говоришь новое. Совсем новое. Никогда гоблины не пускали к себе чужаков.

– Посмотри, как делают гномы. Они тоже не везде пускают чужаков. Но часть пещер у них для гостей. И там есть и места для еды, и места для отдыха. Есть ещё коридоры, по которым гости проходят сквозь горы, и платят за это гномам.

– Мне надо подумать, – говорит гоблин. Его взгляд замирает и зрачки уменьшаются в точку. Минут десять все молчат.

– Что с ним? – наконец, спрашивает Рыжик.

– Думает, – отвечаю я.

– Очень странно думает.

– У каждого свои секреты.

Проходит ещё пять минут и гоблин выходит из транса,

– Не получится. У моряков нет привычки к нам. Мало кто захочет менять привычки.

– С начала будет мало. Думаю, ваша сокровищница значительно сократится, пока золота от порта не станет больше, чем вы будете тратить на покупки. Но со временем привычка появится.

– Должны быть первые, кто поверит нам.

– Найдутся. И расскажут остальным.

– Мне надо ещё подумать.

Гоблин снова впадает в транс, минут на пять.

– Сейчас может получиться. Единственный шанс выжить, не теряя чести. В другой раз бы гоблины не согласились пустить чужаков.

Но покупать вначале будет трудно. Нас боятся. Пусть они покупают для нас мясо, – и он указал на разбойников. – Им мы верим.

Эл смотрит на разбойников,

– Увы, мы не сможем, – качает головой Роб. – Во первых, мы не можем подолгу оставаться в одном месте. Придёт отряд стражи и нас схватят. Говорят, у ворот Горячих Озёр новую виселицу построили. А во вторых, мы скоро умрём, нам пол года жизни осталось. Мы вдохнули пыль мумии.

Гном начинает ругаться.

– Что такое пыль мумии? – спрашиваю я. Отвечает Роб,

– Плесень, что растёт в лёгких человека. Она не заразна, пока человек не умрёт. Но когда умрёт, если тело не сжечь, или не закопать во влажную землю, а позволить высохнуть, плесень засохнет. И её пыль заразит того, кто её вдохнёт. Есть противоядие от этого, но его надо принимать заранее. Если уже заразился, ничего не спасёт. Так нам эльфы Подгорного Леса сказали.

Гном продолжает ругаться. Я сканирую их и вижу расползающуюся в их телах черноту. Неправ он, эта гадость не только в лёгких, она своими соками их насквозь пропитала. Хотя разрослась именно в лёгких.

– Как же вы такую пакость подцепили?

– Один купец в шкатулку свою пыль подсыпал. Мы украли, открыли и вдохнули. Сам купец противоядие принимал.

– Тотон, ну что ты ругаешься.

– Я ругаюсь потому, что знаю, что будет дальше. И ты знаешь.

– Знаю, – усмехаюсь я. – Надо их вылечить и поменять им внешность. Только и всего. Были разбойники, станут уважаемые купцы, закупающие у местных продукты для гоблинов.

Разбойники бледнеют,

– Не надо так шутить, – говорит Рыжик.

– Я не шучу. Я потерял свою память, не знаю своего прошлого. Вот это действительно пока не знаю, как излечить. Но кое что узнать удалось. Оказывается, я Великий маг. Думаю, смогу вас вылечить и изменить внешность. Вы согласны попробовать?

Разбойников охватывает целая буря эмоций.

– Да, – отвечают они хором.

– Ещё хочу предупредить. После такого лечения вы будете слышать мои эмоции, мои разговоры примерно за 5 километров от меня. Возможно, вы таким образом узнаете какую-то мою тайну. Вы должны пообещать, что не станете раскрывать мои тайны никому. То, что я Великий, это тоже тайна. Никто не должен знать это.

Поворачиваюсь к гоблину,

– Имей в виду, тебя это тоже касается. Никто не должен знать, что я Великий. Их внешность я изменю на твоих глазах, чтоб ты знал, что это они, что им можно доверять. Но другие знать не должны.

– Мне придётся сказать другим вождям, чтоб объяснить доверие к этим двум людям. Но я возьму с вождей клятву молчания перед тем, как сказать.

– Хорошо. – Поворачиваюсь к разбойникам, – Ну так что? Даёте клятву не рассказывать про меня?

– Клянёмся, – ответили они. Я киваю.

– Тогда ложитесь. Какую внешность вам сделать?

Рыжик достаёт из складки своей одежды небольшой овал. На овале картинка, совсем как из детской книжки. Принц и принцесса, судя по мелким коронам на их головах.

– Ты хранишь её? – улыбается Роб.

– Видишь, пригодилась.

– Что это?

– Когда мы были детьми, в нашей деревне остановился караван. И там был старик. Очень древний. Он рассказывал легенды и сказки. Красиво рассказывал. А потом специально для детей рассказал историю про короля и королеву Адлонского царства. Про то, как они ещё небыли королём и королевой, любили друг друга, и им вдвоём пришлось одолеть много невзгод, пока их не короновали. И всегда они одолевали невзгоды вместе, и им помогала любовь. А потом подарил мне эту картину и сказал, что на этой картине они. Мне тогда 5 лет было.

– Шесть, – говорит Роб.

– Шесть, – соглашается Рыжик. – Можешь сделать нас похожими на них?

– Точного сходства не будет, но похожими сделаю. Ложитесь.

Погружаю их в сон и начинаю лечить.

Вот это оказывается совсем не просто. Эта пакость в них совсем не поддаётся лечению. Стоит мне выжечь её на маленьком участке, как кровь вновь его заражает. Печень и почки её совсем не фильтруют, она свободно сквозь них проходит.

Наконец, удаётся подобрать антитела. Постепенно вся пакость блокирована, и уж теперь её легко отфильтровать в почках.

Берусь за изменение внешности. Оказывается, у меня талант художника. Только голову принцу пришлось оставить слегка вытянутой, в ту круглую головку, что на картинке, его мозг просто не помещался. Меняю пигментацию волос.

Под конец обновляю им весь организм. Сосуды, хрящи. Укрепляю кости, сухожилия, мускулатуру, как это уже делал с Жёлтоглазом. Всё.

Со вздохом облегчения разминаю мышцы своего тела. Смотрю на наших спящих разбойников. Симпатичная парочка получилась, не хуже прежней. Имена им теперь нужны другие. Вслушиваюсь в окружающий мир. И ощущаю чужой запредельный ужас. Изумлённо поворачиваюсь к гоблину. Тот стоит столбом и объят таким ужасом, что чувство пробивается даже за его защитный амулет. Ну надо же, Эла, перебившего за несколько минут тысячи гоблинов, не боялся, а меня ни с того ни с сего испугался.

– Что с тобой?

– Изменяющий... – и гоблин падает в обморок. Гном и эльф шокированы.

– Гоблины изменяющими метаморфов называют, – сообщает Эл. – Но я не знал, что они их так боятся.

Обшариваю гоблина и нахожу его амулет. Каменный зелёный диск, в пол ладони шириной, с дыркой в центре, через которую продет ремешок. Едва закрываю амулет обоими ладонями, блокировка исчезает. Я могу просканировать гоблина.

Привожу его в чувство и слегка машинально омолаживаю начавший стареть организм. Заодно насыщаю его кровь антидепрессантами, чтоб страх не мешал мыслить. Гоблин открывает глаза и вырывает амулет из моих ладоней.

– Не трогай. Убей, но не трогай.

– Не буду, – отвечаю я. – Почему ты меня боишься?

– Ты первый изменяющий. Ты пришёл мстить. Гоблины предали тебя.

– Я не собираюсь убивать всех гоблинов. Только каннибалов.

– Не всех?

– Не всех. Почему ты решил, что я первый изменяющий, а не второй, не третий?

– Только Первый мог изменять живое там, где хотел. Другие изменяющие бросали тела в волшебное озеро Купель.

– Ты видел, как я изменил их, и решил, что я Первый?

– Да.

– Расскажи, как гоблины предали Первого?

– Гоблины обещали охранять. И убили. Перед смертью Первый пообещал воскреснуть и покарать предателей. С тех пор все гоблины носят защитные амулеты. И никогда больше не лгут.

Я хмыкнул,

– Прошли многие десятки тысяч лет, а вы всё помните.

– Разве можно забыть то, что нас уничтожит.

– Ладно. Ты не должен об этом рассказывать.

– Не могу. Я должен рассказать вождям, что изменяющий возродился.

– Но возьми с них клятву молчания.

– Каждый вождь даёт клятву не скрывать от своих то, что может их убить. Эта клятва первая клятва вождя. Эта клятва пересилит.

Я сажусь на камень. Меня разбирает и смех и злость.

– Убить его, что-ли, – задумчиво тянет гном.

– Нельзя, – отвечаю я. – Мы его позвали. Он пришёл. Нам не угрожал.

– Там, в глубине, совсем недавно вы с Элом перебили многие тысячи гоблинов. А теперь надо всего одного.

– Там мы имели право. Гоблины хотели нас убить. Так что всё закономерно.

Гном усмехается,

– Такое впечатление, что Мэрдака слышу.

Я хлопнул ладонью по колену, приняв решение,

– Моё возвращение должно быть тайной. Запомнил? Тем гоблинам, кому ты обязан сказать, скажи. И они пусть скажут тем, кому обязаны. Но со всех должна быть дана клятва, что никто больше эту тайну не узнает. Народам Кристалла рано знать про меня. У меня предчувствие, что я пробуду здесь не долго.

– Такую клятву я даю.

– Ну вот и славно. Пора будить наших купцов.

Они просыпаются и синхронно вздыхают полной грудью,

– Не болит...

Волна счастья и благодарности заполняет их, через меня они слышат чувства друг друга, они резонируют и усиливаются. Смотрят друг на друга,

– Роб...

– Рыжик...

– Стоп, – говорю я. – Забудьте эти имена. Возьмите другие.

– Барабак и Лиса, – улыбается Роб. Рыжик смеётся,

– Подходит!

– Что-ж, прекрасно, пусть будет Барабак и Лиса. Придумайте себе какую ни будь историю попроще, от куда вы приехали, обязательно издалека. Как потеряли свои богатства, от чего пришлось вам остановиться здесь. Как подружились с гоблинами, согласившись покупать для них продукты. Не надо особых приключений, должно быть всё обыденно.

– Что тут думать. Нужна правда. Мы из Адлонского царства, ведь эти лица с портрета от Адлонского царства. Хотели здесь закупить ольм-светильники. Но нас ограбили Роб с Рыжиком. И это правда, всё, что у нас было, принадлежит этим разбойникам. А потом встретились гоблины. Они почему-то решили покупать у людей продукты, и им был нужен посредник. Мы согласились.

– Браво! – Я хлопаю в ладоши. – Барабак, твоя мудрость не уступает изворотливости драконов.

– Вы говорили с драконом? Значит, это правда, что вы Дартовера прогнали с Свободного Острова?

– Говорил. А вот на счёт прогнал враки. Он сам улетел. Пора и нам уходить. Теперь ваш черёд действовать. Обговорите с гоблинами детали, что вам закупать прежде всего.

– Подожди, – говорит Эл. – Я напишу Мэрдаку. Пусть приедет, поможет им. В начале всегда трудно, а он подскажет. – И повернулся к гоблину, – Сюда приедет Мэрдак. Он приедет как друг. Пообещайте не причинять ему вред и выслушать его советы.

– Мэрдак, владетель Дикого Леса? – Гоблин, не смотря на то, что по уши накачан антидепресантами, всё же сумел удивиться.

– Да, он.

– Чудные дела творятся в Кристалле. Да, эту клятву я тоже могу дать. Мы не причиним ему вреда и выслушаем его советы.

Эл быстро пишет письмо и запечатывает его. Отдаёт Барабаку,

– Отправь это на Свободный Остров.

Мы прощаемся.

– Сколь бы нам не осталось жить, мы всегда будем помнить вас, – говорит Лиса. – Нам просто нечем отблагодарить вас.

– Если поможете этому поселению выжить, отказавшись от каннибализма, вы достойно отплатите мне. Я вас тоже не забуду. Но помните о соблюдении моей тайны. И ещё хочу вам сказать.

Ваша кровь теперь является противоядием от пыли мумии. Возможно, вы захотите излечить кого. Раз в день в течении двух недель пусть пьёт чашку чистой воды, в которой растворена капля вашей крови. И его тело научится бороться с этой болезнью. Излечение будет долгим, больше года. Но когда излечится, его кровь тоже станет противоядием. Если захотите кого вылечить, придумайте так-же историю, как вы излечились, что ваша кровь стала противоядием, но не упоминайте меня.

– Мы скажем, что нас вылечил один мудрый и научил лечить других.

Молча мы уезжаем. Когда мы отъехали на достаточное расстояние, я сообщаю,

– Всё. Мы достаточно далеко, теперь они меня не слышат, хоть и магически связаны со мной.

– А ты их?

– Я их за сотню километров услышу. Сейчас обсуждают с гоблином проценты своей прибыли от торговли.

– Хваткие ребята, мне понравились, – говорит гном.

Ещё через час ехавший впереди эльф останавливается.

– Вот тут нас и подловили сонным газом.

Впереди дорога проходит по ущелью меж двух холмов, сама же слегка понижаясь. Идеальное место для скопления тяжелого газа. Щёлкаю пальцами, призывая полог, гном и эльф сбрасывают свои щиты воли, вслушиваясь в мои чувства.

Ого! Холмы изрезаны ходами, повсюду маленькие подсматривающие окна. Сейчас здесь нет ни одного гоблина. Прямо под дорогой идёт пещера, по бокам пещеры много вентяляционных отверстий, похожих на мышиные норы. А в самой пещере несколько хитрых систем – над большим котлом два котла поменьше. В случае необходимости малые котлы одним движением подставки опрокидываются в большой.

– Да это же секретнейшее оружие гномов! – изумляется Тотон. – Мы о нём никому не рассказывали.

– Ты забыл про гномов-предателей, друг, – отвечает эльф и поднимает руку. Уловив его намеренья, хватаю за узду свою запасную лошадь, а гном свою. Глаза эльфа сияют огненным взором духа огня, и с руки срывается пламя, затопив всё ущелье.

Гном не удержал своих лошадей, падает на землю, а обе его лошади, как и запасная лошадь эльфа, встают да дыбы у уносятся прочь. Эльф, уже укротивший свой дух огня, кидается за ними в погоню. Гном ругается. Я смотрю на ущелье.

– Переборщил, пожалуй, – констатирую я. Гном продолжает ругаться. Дороги в ущелье больше нет. Пылают кусты и трава по её краям, само ущелье оплавилось, тут больше нет ни одного острого камня, всё пышет жаром. А дорога обвалилась, завалив пещеру под ней. Стены получившейся ямы тоже оплавлены. Придётся в обход, поверху холма идти.

6 * * * * * Распутье * * * * *

С недоумением рассматриваю Распутье. Я предполагал, это будет небольшой посёлок-крепость. Но это была привольно раскинувшая свои пристройки гостиница. Словно и не было в округе разбойников, словно не был рядом, в нескольких часах пути, океан.

– А что, эту гостиницу ни разу не грабили?

– А как же, – ворчит гном. – Пробовали не заплатить за ночлег. Слышал я про таких. Плохо это кончалось. Для них.

– На день пути вокруг местность держит банда разбойников Серого. Уже лет 300, нынешний Серый – потомок основателя банды. – пояснил эльф. – Собственно, они уже не банда, настоящим грабежом давно не занимаются. При пересечении их границ требуют у путешественников плату “за охрану”. Давно уже никто не отказывается платить. Раньше случалось, отказывались. Из леса в таких неизвестные пускали стрелы. Убить никого не убивали, но лошадей ранили, повозки жгли.

В самой гостинице цены втрое дороже, чем в ближайших сёлах, причём торговаться бесполезно. Цены не хозяин гостиницы установил, а Серый. Тех, кто не хочет платить и встаёт на ночь лагерем под открытым небом, ночью грабят. Уводят коней, срезают кошельки, уносят золото из тайников повозок. И так ловко, никто не видел воров. Зато остаются следы, похожие на следы крупной кошки или мелкого тигра. Говорят, что это банда оборотней, но никто не знает точно.

– А что у нас плату не взяли?

– Сразу видно, что мы не купцы, много не заплатим. А если заартачимся, а мы бы и правда бы заартачились, ведь биться придётся. Серый строго спрашивает. Что если уж взялся плату требовать, умри, а стребуй. Вот и пропустили нас.

– Я никого не видел.

– В трёх милях от дороги их пост был. На верхушке дерева один наблюдатель.

– А что за 300 лет никто не почистил леса от банды?

– А зачем? Душегубством путников они не занимаются. Мзду берут не очень большую. А вот другие банды на свою территорию не пускают. После того, как они вырезали ночью почти всю банду Рыжего Кабана, причём не тронув часового и не подняв тревоги, к ним никто не суётся. Да и в гостинице бельё всегда чистое.

Смотрю на гостиницу. Прислуги довольно много. Это хорошо, меня кто ни будь, да вспомнит.

– Ладно, подъезжаем, как все, не привлекаем внимания.

– Ага, – кивает головой гном. – Где мы не побываем, там на нас непременно никто внимания не обратит. Ну просто совсем никто, уж и позабыли все про нас. Это мы умеем, внимания не привлекать.

Что-то он совсем ворчливым стал с тех пор, как с лошади свалился.

Подъезжаем к конюшне. Принимает коней у нас крупный мужик. Не чета тощему конюху-предателю из Горячих Озёр. Только расспросить его мне не удаётся. Увидев меня, он как-то по заячьи ойкает и убегает в конюшню. Мы проводим его недоумённым взглядом. Впрочем, не только мы. Парнишка лет 12-ти, его помощник, тоже открыл от удивления рот.

– Вот, первый встречный, и совсем-совсем на нас внимания не обратил, – язвит гном. И обращается к парнишке, – эй, малец. Куда это твой отец побежал?

– Он мне не отец. Он мне дядя. Не знаю я, куда он побежал. Никогда такого не было.

– Сдаётся мне, тут хорошо помнят Ярика, – мрачно подводит итог гном.

– Ярика? – и парнишка смотрит на меня с интересом, но без страха.

– Что ты знаешь про Ярика? – спрашиваю я, слезая с коня.

– Вы за ночлег не заплатили. И за лошадь. И уехали. За вами была погоня, девять человек, и среди них Серый. Вы их побили.

– Убил?

– Не-е... Все живы.

– Отведи наших коней в стойла, – говорит эльф и кидает ему медную монетку. Тот ловко ловит и уводит наших коней. – Раз среди побитых Серый был, он сам с тобой встретиться пожелает. И больше всех про тебя знает. Пошли поедим. Он сам придёт.

И мы идём к главному зданию гостиницы. Все дорожки мощены мелкой разноцветной плиткой, образующей абстрактные узоры. Я такого даже во дворе губернатора Свободного Острова не видел. Богато живут.

На крыльцо выбегают двое мужиков. По комплекции похожи на вышибал. У пояса дубинки, но руки пусты. Смотрят именно на меня. Подходим.

– Здравствуйте, уважаемые, – вежливо говорит один из вышибал. – Но предупреждаем, что теперь платить вам придётся вперёд.

Мы останавливаемся,

– Вы меня знаете? – Напрямую спрашиваю я.

– Да, уважаемый Ярик. С нашей последней встречи я семь дней хромал. Но ежели вы захотите подробней спросить, нам Серый запретил вам рассказывать.

– Да? А почему?

– Он сам с вами поговорить хочет.

– И где мне с ним встретиться?

– Оставайтесь в гостинице. Ночью он будет здесь.

Обращаю внимание, что крыльцо покрыто мелкой резьбой и позолочёно. Прям показушное богатство.

Входим в просторный зал. По настоящему просторный, тут человек 300 смоги бы гулять. Десяток ольм-светильников расставлены по залу умело. Везде уютный полумрак, а стойка бармена освещена хорошо. И чисто везде, просто выскреблено. Гуляют около 50-ти человек. Караванщики. Подбегает хозяин,

– Прошу вас, гости дорогие, я провожу вас.

Нас усадили за угловой столик. С одной стороны, нам всех видно, за спиной никого. А вот до выхода добираться в случае боя долго. И огненный дух нашего эльфа не поможет, в замкнутом пространстве палить – нас сожжёт.

Заказ сделал на всех троих эльф, сунул хозяину золотую монету, тот и убежал, ни слова не заикнувшись о сдаче.

– Как бы не отравили нас тут, – хмуро пророчествует гном.

Дородная служанка принесла наш заказ. Пиво в трёх кувшинах и три больших тарелки с голубцами. Аромат был божественный. Я пробую свой голубец, отпиваю пива, прислушиваюсь к своим ощущениям.

– У меня не отравлено. Всё чисто.

– Знаешь, Эл, – говорит гном. – Снимем-ка на всякий случай щиты. А ты, Ярик, следи за нами. Неохота тебя один на один с Серым оставлять. И комнату одну надо снимать на троих. Ночью дежурство выставить.

Оба сбрасывают щиты. Но волнуются зря, ничего вредного в их телах от еды не произошло. Поев, спрашиваем у хозяина комнату. Одну большую, на троих. Тот выдаёт ключ.

– Сколько комната будет стоить? – спрашиваю я.

– О, не беспокойтесь. Золотого, что дал мне эльф, хватит. Я вычту ваш долг, и утром верну сдачу.

Прихватив с собой остатки пива, идём искать. Заперев дверь нашей комнаты, устанавливаю свой полог. Я уже умею ограничивать свои силы без всякого щита, и светящийся туман заполняет только нашу комнату.

– Тут есть потайной ход, – сообщаю я. – В шкафу в полу люк.

Устанавливаем на люк кувшины. Если кто сунется, грохот выйдет преизрядный. Но старались зря. Никто не пришёл, ночь прошла спокойно. Под утро спустились в зал. Тот был пуст, только за нашим вчерашним столом сидел крупный мужик, сразу призывно замахавший нам рукой. Подбежал хозяин,

– Уважаемые, Серый приглашает вас разделить с ним стол.

Идём к Серому. Если прозвище дано по цвету волос, то оно очень точное. Главарь разбойников не похож был на главаря. Ну да, крупный, сильный. Но вместо броской, показушной роскоши, которой отдавала гостиница, он наоборот одет показушно просто. Серая рубашка без пуговиц (мешок с дыркой для головы и рук), никаких перстней, серёжек. Одно ухо порвано, стрелой, наверное. Аккуратный такой круглый вырез. Во что одет ниже стола, невидно. Голова крупная, но ничего зверского, как я ожидал, в ней не было. Обычное лицо. И он улыбался открытой, честной улыбкой.

– Прошу вас, уважаемые, садитесь. Хозяин, тащи там, что есть вкусное. Садитесь.

Мы уселись. Эльф и гном по бокам стола, я напротив Серого. Неслышно появились служанки, сервировали стол. Заливное мясо, салаты, вино и пиво. И неслышно исчезли. Всё это время Серый молчал. Первым не выдержал я,

– И так?

Бандит расхохотался,

– Дошли до нас слухи о вашей грозной троице, Ярик Беспамятный.

И снова засмеялся.

– И что в этих слухах смешного?

– То, что я про тебя кое что знаю. От куда ты в мои земли пришёл. Куда ушёл. Что делал. Год назад. Тебя ведь именно это интересует?

– Интересует, – согласился я.

– Вот теперь я с тебя долг многократно взыщу. Пять золотых талантов, и я тебе расскажу. Даже провожу до того места, от куда ты в мои земли пришёл.

Молча расстёгиваю рубашку, вытаскиваю из пояса пять золотых. Гном и эльф тем временем принимаются за еду. Бандит, очень довольный, стопкой складывает золото возле себя и тоже принимается за еду. И за едой рассказывает.

– В тот раз засекли наблюдатели у моря три корабля с Волчьих островов. Обычно они по два ходят, а тут три. И высадились на берег. Я общую тревогу объявил, караваны предупредил. Повсюду секреты выставил. Засекли тебя, когда ты на дорогу из леса вышел. Как умудрился обойти все секреты, одним демонам известно.

И пришёл в мою гостиницу. А корабли орков какой-то дракон пожёг. Сам не видел, но те, кто видел, говорят, огромный очень. Тогда гостей то не было в гостинице. Из за орков я караваны дальней дорогой пустил, у подножия гор. Один ты был. Потребовал комнату на ночь и дал слиток серебра. Не монету, а именно слиток. Тёмный, древний. Сказал, что на утро тебе нужен конь.

Всего имущества у тебя было этот слиток, меч, сразу видно, хороший меч, да одежда. Меня тогда не было в гостинице, я в секрете был. А хозяин не сообразил, что не стоит с тебя драть, по полной цене стал деньги требовать. Ты плечами пожал, сказал, что больше у тебя всё равно нет, а цены грабительские. Так что коня ты возьмёшь, а долг при случае вернёшь. Не очень это было вежливо, и у тебя решили отобрать меч. Тогда ещё никто не знал, что это чёрный меч. Хозяин позвал подмогу, и на тебя кинулись вчетвером. Ты их слегка помял, сел на коня и уехал по северной дороге.

Тут уж я никак не мог в стороне остаться. Как только мне это сообщили, передал своим ребятам, которые на северной дороге были, чтоб тебя с коня сняли. Восемь их было. А сам на коня и вдогонку. Вижу, гном встрепенулся. Не скажу вам, как я приказ тому секрету передал. Это тайна наша. Так вот, доскакал я до места секрета, смотрю – лежит убитый конь на дороге. Стрелами убитый. А под деревьями мои ребята лежат. Все восемь человек. А тебя нет. Соскочил с коня, подбежал к ним, а ты из-за дерева свой чёрный меч мне под горло сунул, и спрашиваешь, кто я такой.

Струхнул я тогда, как никогда в жизни. Притворился простым путником. Говорю, людей увидел, думаю, помочь надо. Ты мне говоришь, что раз так живо подбежал, значит, знакомые мои тут лежат. И я из одной со ними банды. И стукнул меня по затылку мечом своим. Плоской стороной. Когда очнулся, ни тебя, ни моего коня не было. А ребят ты, оказывается, тоже оглушил. Они рассказывали потом, стрелы мечом своим отбивал.

У меня в отряде есть один полуэльф. Следы знатно читает. И мы пошли посмотреть, от куда ты такой взялся. В полукилометре от дороги в лесу нашли 12 орков, все мечом порублены. Следопыт наш сказал, они за тобой гнались, и в этом месте догнали. Потом по твоим следам обогнули Кислое озеро и спустились по старому руслу. Вот там я скажу было побоище. Насчитали 175 трупов орков и 120 гоблинов. Все в полном вооружении. И в склоне русла пещера. Не было там раньше пещеры. Никогда. Раньше пещера закрывалась каменной плитой. Что-то взорвало эту плиту. Изнутри взорвало. А тут как раз орки с гоблинами были. И то, что из пещеры вырвалось, их поубивало.

Раны были только частично рубленые. Были и обугленные трупы. Были и такие трупы, которые словно кто-то взял и разорвал. Не разрубил мечом, а именно разорвал. В одном месте гранитный валун был оплавлен, а на нём две тени орков остались, не оплавленные. Под тенями горстки пепла.

Следопыт сказал, что твои следы ведут из пещеры. В побоище теряются, потом снова с краю побоища появляются.

Тут Серый замолчал и начал пить пиво из кувшина, крупными гулкими глотками, резонировавшими в кувшине эхом.

– А что в пещере?

– О! Пещера, это нечто. Ровно 729 ступеней вниз извивающегося спиралью хода. Никаких украшений, если не считать, что ступени из тяжелого каменного угля. В наших местах его отродясь не было, значит, везли из-за моря. В остальном просто глубокая нора. Узкий ход, один умелый мечник вполне может перекрыть там путь целой армии.

Внизу спуск заканчивался прямым коридором 20 шагов длинны, а дальше был тупик. Обвал, совсем свежий, пылью каменной ещё пахло. Пригласил я гномов завал разобрать, те поковырялись, и сказали, что не рискнут тут копать. Свод трещит, того и гляди по новой рухнет. В обход идти тоже нельзя. Породы, оказывается, пористые, и пещера ниже уровня океана. Давно бы всё залило там, да магия какая-то очень древняя воду удерживает в полуметре от хода. Вот и всё. Стоит это пяти талантов?

– Стоит, – соглашаюсь я. – Осталось пещеру увидеть.

История моего появления в этом мире становится какой-то кровавой. Не по душе мне это.

Хозяин гостиницы скрупулезно отсчитал Элу 20 медяков – сдачу, которую он тут же потратил, купив у конюха какое-то зеленоватого вида печенье. Чувствами Жёлтоглаза я уловил, что лошадям оно кажется очень вкусным, и купил тоже. Вскоре мы тронулись в путь. Наша троица на шести лошадях и Серый, на одном коне. Час мы ехали на юг, потом Серый остановился, прислушался. Я, кроме пения птиц, ничего не слышал.

– Только что наши сообщили, что к югу от Кислого Озера видели орков. У них доспехи Волчьего Острова. Насчитали 2 десятка, но их может быть на много больше.

– Орки что, без корабля добрались?

– Корабль шаманы могут в тумане спрятать. Видать высадились. Пол ста лет их тут не было, и на тебе, каждый год повадились. И опять к твоему приходу. Тенденция.

– Нам это помешает?

Серый резко засвистел. Через минуту из леса выбежал молоденький парень, лет 16, с дорогим дальнобойным эльфийским луком.

– Передай всем. У Кислого Озера орки. Пусть подтягивают всех, занять посты вдоль леса к югу от Распутья. Если орки сунутся – бить издали, насмерть. И сразу уходить по мосткам, на землю не спускаться. В первую очередь бить шаманов.

Парень радостно оскалился, кивнул и убежал.

– Ну вот, главное сделано.

– Повторяю вопрос. Мы идём к пещере?

– Не хотелось бы мне к Кислому Озеру соваться сейчас, когда там орки. Но я помню, что вы сотворили с теми орками, что у выхода пещеры оказались. Вы сможете это повторить?

– Вряд ли. Но к пещере охота добраться.

– Ладно, вы хорошо заплатили, рискну. Они к югу, мы с севера озеро обойдём. Если орки от озера к океану пойдут, наверняка по руслу, так удобнее. Издалека увидим.

Прошли ещё час по дороге, потом углубились в лес. Ещё через пару часов заметил просвет справа – озеро. Хотелось спросить, почему его Кислым называют, но не болтать же, когда враги близко. Хоть мой полог всё на сотню шагов видел, хоть я его подновлял постоянно. А всё равно бережёного бог бережёт.

Потом снова был лес. И полтора часа спустя, подведя нас к особенно густым кустам, Серый сказал,

– За этими кустами круча. Пешком спуститься легко. А лошадям никак.

Я угостил Жёлтоглаза зелёным печеньем, тот схрумкал его с огромным удовольствием. Потом я постарался внушить ему мысль беречь табун.

– Всё в порядке, Жёлтоглаз присмотрит, чтоб никто не убежал.

Оставив лошадей, протиснулись сквозь кустарник и оказались на склоне русла пересохшей реки, с холмом посередине, бывшим когда-то островом. Тут кони и правда не прошли бы. Орков нигде не было, и мы стали спускаться. Напротив холма-острова в склоне на пол пути оказался узкий лаз, два метра в высоту, один в ширину. Ход уходил вниз и слегка всё время поворачивал налево, от чего закручивался спиралью.

– Вот, он и есть.

Обновив полог, заставил воздух светиться “звёздным светом”. Начали спускаться. Очень долго спускались по черным ступеням. Не был бы метаморфом, устал бы. А так незаметно прогоняю усталость из мышц. Наконец, спуск закончился. Короткий коридор, отделанный любимым эльфами зелёным мрамором, и тупик-обвал. Заметны следы работ по расчистке. Мой полог не может пробиться сквозь обвал, зато он отлично чувствует непрочность свода.

– Ну, Ярик, вспомнил что-то?

– Да. Я помню эту лестницу. Как шёл по ней наверх. И, кажется, я был не один. Со мной ещё кто-то шёл, с зади.

– И всё?

– Больше ничего.

– Я тебе как гном скажу, – заявил Тотон. – Этот завал не разобрать. Рухнет. Зато можно сквозь завал пробить узкий лаз. Взять прочные бронзовые кольца, такого размера, чтоб гном пролезть мог. Прижать кольцо к завалу, выбрать камень впереди и вдвинуть кольцо в образовавшуюся нишу. Затем новое кольцо. Постепенно получится бронзовая труба сквозь завал.

– А денег нам хватит?

– Ну... – Тотон задумался. – Не знаю, какой длинны коридор. Думаю, за каждое кольцо с тебя по золотому таланту возьмут. Длинна кольца метр. Сотня метров – сто талантов.

– А за работу сколько?

– Работа будет прилагаться к кольцу. Доставка тоже.

Я кивнул. Конечно, денег у меня сейчас много. Хватит километры прокопать, но в присутствии Серого этого говорить не стоило.

– А быстро они копать будут?

– Медленно. Трубу сквозь завал быстро не проложишь. Где-то месяц на сотню метров уйдёт. И ведь никаких надписей, рисунков. Непонятно, сколько там коридора.

– Есть один рисунок, – встрепенулся Серый. – Когда мои ребята местность обыскивали, нашли часть двери, что раньше ход прикрывала. Там есть рисунок.

– Что за рисунок?

– Узор непонятный.

Поднимаемся наверх, больше нам тут до прихода гномов делать нечего. Это значит, опять к Двугорбой идти, ближе гномов не нанять.

Вдыхаем чистый воздух снаружи,

– Внизу углекислотная ловушка, похоже образуется, – сообщил гном. – Нужна будет вентиляция, а это ещё 20 золотых сверху.

– Вон на том острове та плита, – показал Серый.

Прикидываю расстояние. Метров 200 пролетела плита. Неслабо кто-то дверь выбил. Неужели это я?

Поднимаемся наверх острова. Вот она, плита. И узор на ней знакомый. Прикладываю к плите рукоять своего чёрного меча. Узор на нём тот же самый.

– Орки! – вскрикивает эльф. В километре от нас выше по руслу древняя насыпь. Может быть, искусственная дамба. Где-то за этой дамбой должно быть Кислое Озеро. И сейчас по насыпи вниз бежали орки. Где-то сотня, наверное. Глаза эльфа вспыхнули сиянием огненного духа, слетел щит воли, и с его руки сорвалось пламя. Но он промахнулся, наш огненосный эльф. Попал по арьергарду, штук пять убил, не больше. Зато попал в насыпь. Взрыв разметал дыру, и в высохшее русло устремился мощный поток, подгребая под собой орков. Вся насыпь вдруг расползлась, и поток превратился в ревущее цунами чёрной воды и камней.

– Мой конь! – вскрикнул Серый, и вдруг из его одежды выпрыгнул ягуар. Пустая одежда ещё не успела опасть, а он уже мчался к берегу. Мы молча следили, как самая быстрая в мире кошка пытается опередить цунами. Успела. В последний миг ягуар вывернулся из под накатывающегося вала и начал взбираться по склону.

– И правда оборотень, – сказал эльф. За рёвом камней, ворочаемых потоком, слов не было слышно. Но он был без щита воли, и я его понял.

Гном тоже сбросил свой щит и спокойно сообщил,

– Остров расползается. Ещё пол часа и мы окажемся в потоке.

– Может, не хватит потока на пол часа?

– Хватит. Озеро большое.

– Когда камни пройдут, можно будет в поток прыгнуть. Океан рядом, потоком вынесет, потом вплавь вернёмся.

– Это Кисло Озеро. В нём вместо воды кислота. Человека за несколько секунд растворит. И твоя магия не поможет.

– Ты выход видишь?

– Нет, – спокойно отвечает гном.

– Я тоже не вижу, – так же спокойно говорит эльф. – Вряд ли ты сумеешь отрастить нам крылья за пол часа.

Крылья!!! Спешно достаю подарок Дартовера. Открываю футляр, там тоненькая палочка зелёного стекла. Ломаю палочку. Интересно, за пол часа успеет?

– Что это?

– Палочка-вызов. Дартовер подарил.

– Дартовер?! Ты его сюда вызвал?!!!

Эльф замолкает. Потом усмехается,

– Впрочем, теперь уже всё равно.

Через десять минут появляется Дартовер. Он возникает из ниоткуда прямо над нашими головами. И мягко садится на наш остров. Потоком воздуха от крыльев нас чуть не сдувает в кислоту. Штаны Серого именно сдувает, а рубашка зацепилась за куст. Меня захлёстывают чувства дракона, он и не подумал ставить какой-либо щит. В его эмоциях преобладают радость, нетерпение и ирония.. Кроме того, через меня его слышат гном и эльф, а он слышит их.

– Привет. – Дартовер косится на нас одним глазом, старательно отворачивая морду.

– И тебе привет. Можешь нас с этого острова вытащить?

– С условием, что прямо сейчас понесу тебя на Тёмный материк.

– Эльфа и гнома тоже вытащи.

– Разумеется. Но им на Тёмный лететь не обязательно.

– Мы вместе, – отвечает эльф.

– Согласен, – говорю я. – Отнеси нас сначала вот к этому берегу, там наши лошади остались.

– Табун я не подниму.

– Жаль. Но всё равно отнеси нас туда, скажем досвидания одному знакомому.

Дракон ложится, выставив лапу,

– Поднимайтесь по лапе. Там держитесь за костяные шипы.

Мы поднимаемся. Последний залезает гном, прихватив с собой рубашку и сапоги Серого. Едва взлетаем, остров под нами расползается и смывается потоком. Несколько секунд – и мы на краю склона. Слезаем. Я щёлкаю пальцами, призывая полог, и нахожу Серого. Он, в обличье ягуара, спрятался в кроне дерева.

– Эй, Серый, я знаю, ты там. Не бойся, слезай.

Ага, как же. Чувствую, этот пятнистый кот напуган до умопомрачения. Вряд ли он сейчас поймёт, что ему говорят.

– Не беспокойся, – говорит эльф. – Рано или поздно он до своего коня дойдёт. Мы ему его сапоги и рубашку в сёдельную сумку положим. А в карман рубашки я ему письмо положу. Попрошу о наших лошадях побеспокоится. Напишу, чтоб Жёлтоглаза не продавал, мы ещё за ним вернёмся.

Прощаемся с лошадьми, забираем с них сумки. Напоследок я и эльф скармливаем им всё печенье. Жёлтоглаз понимает, что с ним прощаются и не хочет есть. Он хочет со мной.

– Извини. Но в этот поход я тебя взять не могу...

Нагруженные сумками, поднимаемся на Дартовера и он взлетает.

Полёт на драконе – это нечто. Крылья огромные, двусуставчатые, мерно взмахивают, где-то один раз за две секунды. Тело то раздаётся в боках, то сходится – дракон дышит. Но покрытая крупными пластинами чешуи спина спокойна, даже ветра не чувствуется, магический щит дракона прикрывает нас. Хотя полёт очень быстр, слышно, как ветер свистит снизу, под брюхом дракона, а за кончиками крыльев в воздухе остаются белые полоски разрезаемого воздуха. На спине можно было бы пить чай, и не пролить его.

По верху спины в два ряда идут шипы, от полуметра близ шеи и постепенно сходя на нет у талии. Мы закрепили сумки на шипах и сидим между ними. Эльф и гном сосредоточены.

– Дартовер, а что за срочность моего визита на Тёмный материк?

– Ты срочно нужен Тёмному. Если бы ты меня не вызвал, через сутки я бы сам тебя нашёл.

– А почему так срочно?

– Мир спасать, конечно. Меньшими проблемами Тёмный уж лет 500 не занимался.

– Расскажи мне про Тёмного.

– 9 веков назад Тёмный получил власть над гоблинами Тёмного материка. Почему его признали гоблины, я не скажу, сам не знаю. Но начал завоевание. Лет за 300 завоевал весь материк и успокоился. Одно время все думали, что он хочет завоевать весь мир, но ему это не надо. Может, надоело.

Лет 100 побыл абсолютным диктатором, потом ему и это надоело. Постепенно сбросил всю власть на Тёмный совет. А себе оставил только право вмешиваться куда угодно, но вмешивается редко. Дважды совет пытался его убить. Неудачно. Он даже не всех убийц наказал. Страху нагнал, это да. Но, как он сказал, лучше пусть сидит в совете умный, напуганный заговорщик, чем придёт верный непуганый дурак.

Эльф не выдерживает и перебивает дракона,

– Это цитата из труда Мэрдока “О пользе правителей”

– Знаю, читал, – отвечает дракон.

Минут пять все молчим.

– Больше не перебивай его, – прошу шёпотом я. Впрочем, у дракона уши огромные, вдобавок сейчас повёрнуты раковинами назад, к нам. Я почувствовал, что мой шёпот услышан и это его развеселило.

– Продолжай, Дартовер.

– Я уже всё рассказал. Если кратко.

– А подробнее.

– Подробно долго. Не успею всё рассказать.

– Как он с тобой познакомился?

– Заявился прямо ко мне в пещеру. Один. Я чуть не подавился тогда от такой наглости. И говорит: “Ты не голоден? У нас тут небольшая война намечается. Гоблины и орки против конной лавы проиграют. Ты не мог бы нам помочь. Все кони твои, пленники наши. А все большие арбалеты, что армию от драконов прикрывают, орки в первую очередь порубят, так что стрелять в тебя не смогут”. А я как раз тогда три года не ел, проголодался малость. И согласился. А потом подружились.

– От чего сейчас Тёмный мир спасать собрался?

– Он тебе лучше сам расскажет.

– Скажи, как там живётся, на Тёмном материке?

– Будем пролетать, посмотри получше. Города и сёла там не имеют стен. Думай сам, что это значит.

– А что тут думать. Либо не от кого этими стенами защищаться, либо на столько бедны, что не могут стену построить.

– Богато живут. Дороги чуть ли не к каждой деревне мостят. Дома предпочитают каменные. И очень много жителей. Во много раз больше Старого материка и Волчьего острова, вместе взятых.

– Во сколько раз больше?

– Не знаю. Но я часто летаю над обоими материками, и знаю, что говорю.

– А как жизнь в городах?

– Я туда давно не хожу. Лет 300 назад отдавил одному гному случайно ногу. Там ведь такие толпы. Так этот бородатый на меня в суд подал. А я ведь извинился. Он из того золота, что суд с меня стребовал, щит себе отлил и в кузне своей повесил.

И Тотон, и Эл давно уже вернули свои щиты воли, но не надо читать их эмоции, чтоб понят их изумление. Оба открыли рты и вытаращили глаза. Я сначала думаю, что дракон пошутил, потом вспоминаю, что драконы просто не могут сказать неправду. Они такими созданы. Может, не всю правду дракон сказал, но эпизод с отдавленной ногой всё же был. Сейчас Дартовер наверняка знает, в какой шок впали гном с эльфом и очень доволен. Уверен, он специально эту историю рассказал.

– А что, сильно ногу-то отдавил?

– Не очень. Мизинец ему пришлось отрезать. Но вся остальная нога уцелела. Щит золота за мизинец. Интересно, во сколько бы он оценил свою бороду.

– Он жив, этот храбрый гном?

– Сейчас, наверное, от старости помер. Не знаю. И не храбрый он, а глупый. Пришёл бы ко мне миром, я бы ему больше дал. А он сразу в суд.

– Но я слышал, ты посольство сжигал, которое было невежливо. А тут вдруг уступил гному.

– Посольство я сжигал до того, как дал клятву не убивать никого из подданных Тёмного Совета иначе как на дуэли или самообороне.

– А что не вызвал гнома на дуэль?

– Дуэль силой была бы просто убийством. А я клятвы выполняю. А дуэль по жребию считаю глупостью.

Обдумываю его последнюю фразу. Эльф и гном всё ещё в шоке.

– А вот и Тёмный материк.

Я сижу впереди, у самой шеи. Наклоняюсь, держась за шипы, смотрю вниз, через плечи дракона. Рядом подползают гном и эльф, смотрят тоже.

– У них нет пустырей, – шепчет Эл.

Внизу леса, поля, пастбища, многочисленные деревни, без ограждающих стен раскинувшие дома как попало. Вижу прямую, как меч эльфов, магистраль, широкую, три повозки в ряд проедут. От неё отделяются многочисленные боковые дороги, поуже. Мы летим дальше. Под нами лес.

– Красное Владение, – комментирует дракон.

Я понимаю, что под нами покинутое эльфами владение. Здесь никто так и не поселился. Просто огромный лес.

Приближаются горы.

– Железный хребет. Последний, кто сдался Тёмному.

Дракон вдруг пикирует, мы инстинктивно цепляемся за шипы. А он слёту гасит скорость, развернувшись перпендикулярно потоку воздуха. Хвостом вниз, мордой в небо, широко разведя крылья. Нас вдавливает перегрузкой к его спине. Через несколько мгновений он вновь разворачивается, и мы понимаем, что полёт окончен. Дракон стоит перед воротами небольшого замка из чёрного камня. Высокие башни и стены, закрытые ворота, ущелье пропасти вместо рва. Замок стоит на одинокой скале, словно палец, указующий в небо. А мост к нему идёт с соседней скалы. И часть этого моста поднято, что делает замок неприступным. Если нету крыльев.

– А ты говорил, тут стен нет.

– У городов нет. У военных гарнизонов, крепостей и замков стены в порядке. Можно званий лишиться или даже головы, если в небрежении укрепления держать.

Ворота заскрипели и открылись. Появился привратник-гоблин.

– Привет, Дартовер. Это он?

– Он, с друзьями.

– Ага. И эльфа притащил. Давненько я их не видел.

– Хочешь, голову откушу, больше не увидишь.

– Не надо, – гоблин совсем не испугался угрозы. – Подумаешь, эльф. Бывает.

Эл, наливаясь гневом, потянул руку к рукояти меча,

– Шучу, шучу, почтенные, – тут же пошёл на попятный гоблин. Дракона всерьёз не принял, а эльфа принял. Интересно. – Это у меня такие шутки глупые. Дартовер вот привык, а вы извините, если обидел. Не хотел.