Сказка быль [СИ]

1 * * * * * Амнезия * * * * *

Проснулся от металлического трезвона и тут же добавившегося топота ног. Открыв глаза, вижу себя в тесном деревянном помещении, освещённом тусклыми голубыми лампами. Всё помещение было завешано сетчатыми гамаками и бегущими куда-то людьми. Люди походили на актёров – живописно одетые, с саблями, копьями, они ассоциировались у меня с пиратами.. Я лежал в одном из гамаков.

Через секунду я осознал, что ничего не помню из своего прошлого. То есть, абсолютно – даже, как меня зовут, не знаю. Тут один из пробегавших мимоходом перевернул мой гамак, и я упал на пол, едва успев спружинить о пол руками, но ушибив колена. Так, значит, надо полагать, я должен бежать со всеми. Тревога, что ли, у этого театра? Пожар?

На мне рубашка, когда-то, наверное, белая, штаны красные, завязаны на поясе верёвкой. То есть, вполне вписываюсь в артисты. Обуви нет, но все остальные тоже босиком. Ага, возле моего гамака сундучок, на нём непонятная пиктограмма белой краской. А за сундучком сабля, на рукояти и ножнах та же пиктограмма. На рукояти нацарапана, на ножнах белой краской. Надо полагать, мой реквизит. Хватаю и бегу за всеми, последним.

Мы на корабле. Парусном корабле. Все собрались на корме, человек семьдесят.

Ой... На рее повешенный. Ну натуральный труп. И чайка на его плече сидит, клюёт в пустую глазницу. Это не бутафория. Мама, где я?!!

Иду на корму. Похоже, нас преследуют два корабля. Парусных. Один близко, второй отстал на пару километров.

– Часа за два догонят, – мрачно говорит тот самый бородатый тип, что перевернул мой гамак.

– Может, сдадимся, – всхлипывает один. Юнга, совсем пацан, лет 12.

– Очнись, парень, это орки Волчьего острова. Эти в плен берут только для жертвоприношений.

Какие жертвоприношения, какие орки? Сейчас вообще год какой?

Над передним из преследователей взлетает огненный шар и по крутой дуге устремляется к нам.

– Элла олиден берени тоод фэраба! – выкрикивает старичок в смешном халате, единственный без сабли и обутый в остроконечные туфли. Я невольно улыбнулся. Когда старичка окутали электрические искры, моя улыбка так и застыла. Старичок выжидал. – Фогест! – выкрикнул он наконец, и электрические разряды, выгибаясь в виде плоского, быстро расширяющегося круга, устремились к шару. Метрах в 20 от нас шар врезается в этот щит и взрывается. Похоже, объёмный взрыв, уши у меня заложило. Но что интересно, вся волна огня ушла в полусферу по ту сторону щита. Прочное такое поле было у щита.

– Всё, ребята. – Крупный колоритный типаж, богато одетый в жёлтый костюм, машет рукой, – Поворачиваем на встречу, иначе нас сожгут. Так хоть успеем одному кровь пустить, пока второй подберётся.

Мальчишка снова всхлипывает. И получает от кого-то подзатыльник. Сердито хмурится, бледный, но реветь перестаёт. Надо полагать, мужчинам реветь не полагается. А я спокоен. Удивлён, но спокоен. Как то не верю в реальность происходящего. Я же понимаю, что всё вокруг ненастоящее. Я же помню ракеты, компьютеры. И год вроде... Нет, год не помню, а вот век точно 21-ый. Ну не могут быть реальностью эти события. Или сон, или бред. Нет, сны такими не бывают. Очень уж реально всё. Значит, бред. А может, гипнотический сон. Точно, я под гипнозом, и мне всё внушают. Ха. Вот и ответ. Кто, зачем – потом разберёмся, всё равно от меня не зависит, когда проснусь.

Бородатый тип, что меня столкнул, засвистел в свисток. Боцман, наверное. Отрывисто отдаёт команды, для меня его команды – всё равно, что на китайском. Терминологию не знаю. Но матросы забегали, корабль круто накреняется и поворачивает налево. Преследователи тоже поворачивают.

– Чего стоишь !!!?

Боцман кричит на меня. Как ответить? Пожалуй, не стоит давать понять тем, кто управляет моим гипносном, что я всё понял.

– Ничего не помню. Как что называется, даже, как меня зовут, не помню.

– Твою мать .... – далее боцман выдал длинную фразу великолепнейших ругательств. Минуты две ругался, и ни разу не повторился. Пожалуй, даже не все смогу запомнить.. Однако. – Ладно, похоже, тебя откат накрыл, – выдал боцман уже спокойно. – Нам всё одно помирать, так что объяснять много тебе не надо. Сейчас будет драка. Их больше, так что победа нам не светит. Постарайся не даться живым, иначе пожалеешь. Понял?

– Чего не понять. Коротко и ясно.

– Вот и ладушки. Теперь отойди к кубрику, чтоб под ногами не путаться. Надёюсь, как саблей махать, ты не забыл.

Отхожу к тому люку в трюм, из которого мы все выбежали. Смотрю. Снова ряд команд, паруса поворачиваются, и корабль ещё поворачивает влево. Похоже, идут на таран. Преследователь пытается отвернуть, но не успевает. Моя команда радостно кричит. Потом хватается за верёвки, что проходят вдоль бортов. Я хватаюсь за кромки люка. Удар !!!!

Наш корабль был пониже преследователя, и протаранил ему борт. Подо мной трескается ступенька и я падаю в трюм. В тусклом свете голубых ламп (к стати, что за лампы? Не вписываются они в средневековье) вижу впереди дыру. Выхватываю из ножен саблю и бегу туда. Нет, не сабля это, это палаш. Удобный, лёгкий (для палаша лёгкий), гарда охватывает пальцы. Вдруг понимаю, что я неплохой фехтовальщик, не смотря на амнезию, тело помнит движения. Через проломленный борт нашего корабля попадаю в трюм врага. Никого нет, освещён такими же лампами, только их больше. Пробегаю к люку и оказываюсь на вражеской палубе. Передо мной спины врагов, которые кидают короткие копья через борт на мой корабль, у каждого под рукой корзина с копьями. За бортом шум рукопашной схватки.

Кстати, враги не люди. Сутулые, руки до колен. Удобно, наверное, такими руками копья кидать. В голове всплывает слово: “гоблины”, и, непонятно почему, испытываю жалость. Все враги в одинаковых плоских стальных шлемах, остальная одежда кожаная. Я знаю, как надо колоть палашом, чтоб в спину меж рёбер достать сердце, протыкая прочную кожу. Успеваю убить пятерых, прежде чем меня заметили. Качусь кубарем, уворачиваясь от полутора десятков копий и прячусь в трюм. Первых двух сунувшихся за мной зарубил на входе. Технически просто – режущий короткий взмах по горлу. Но для отработки такого быстрого удара почти без замаха нужны годы тренировок. Я это знаю, но не знаю, откуда знаю.

В наглую выскакиваю через дёргающиеся тела на палубу, но никого убить не успеваю – враги отшатываются. Впрочем, они тоже не успевают метнуть копья, я прыгаю назад. Минуту всё спокойно, потом слышу шум сзади. Ага, тут есть второй люк, меня взяли в клещи. Впереди трое гоблинов с большими, с себя ростом, щитами, и ятаганами, позади двое, каждый держит по два копья. Ныряю под лестницу, так смогу подрезать ноги тем, кто сунется в мой люк. Вот с ятаганами подошли близко, с копьями стоят поодаль, оттянули руки для броска.

Выпрыгиваю навстречу, звуки исчезли. Я знаю, что это такое – я вошёл в темп. За секунду теряю месяц жизни. Не все из темпа возвращаются. Отвожу палашом один ятаган в сторону, толкаю щит, оказываюсь сбоку от другого, убиваю палашом в горло, затем третьего, проскальзываю за щиты и убиваю, кого толкнул первым. Они ничего не успели понять, но я уже выпал из темпа. Копейщики что-то заорали и кинули по копью, одно вообще направлено мимо, от второго уворачиваюсь, бегу к ним, второе копьё они бросить не успевают, одним движением убиваю обоих. Крут я, крут. Но где в 21-ом веке я такому научился?

Через оставленный мной без присмотра люк лезет толпа. Ну и ладно, бегу ко второму люку, выскакиваю на палубу. Очень кстати замечаю большую толстую задвижку снаружи люка и запираю его. Изнутри в люк колотят, а на палубе никого. Неужели эти идиоты все в трюме? Бегу к первому люку, тут тоже задвижка. Запираю трюм.

Подбегаю к борту, смотрю на наш корабль. Моя команда сгрудилась на корме, держат линию обороны. А наступают отнюдь не гоблины. Орки. Эти на пол головы выше человека, да ещё в броне, ширококостные. Вдобавок, их вдвое больше людей, и мешает задавить массой только узость палубы. Орудуют ятаганами, но без щитов. На палубе вижу семь тел из моей команды и два трупа орков. Морд орков не вижу, трупы лежат лицом вниз, живые орки тоже ко мне спиной. Ну и ладно. Пусть пока сражаются. А я гляну, что тут можно сделать.

На носу оркского корабля стоит небольшая катапульта, возле неё полно снарядов, обёрнутых тканью. Лежат в корзинах. Рядом с катапультой горит факел. Беру одно из гоблиновских копий и ударяю в снаряд. Тот разбивается и течёт что-то, по запаху как бензин. Начинаю кидать снаряды на палубу, те разбиваются. Катапульта стоит на возвышении, так что закидываю почти весь вражеский корабль, кроме кормы.

Тут за другим бортом появляется второй корабль, и я прячусь, накрывшись пустой корзиной из под снарядов. На палубу этого корабля прыгает толпа орков, бежит к моему кораблю и вступает в схватку. За ними бегут гоблины, тащат на себе корзины с копьями. Увидев готовый ряд корзин с копьями, много не раздумывают, бросают свои и бегут к ним. Мой выход. Отбрасываю корзину, хватаю факел и бегу ко второму кораблю. Прыгаю на его борт, а потом отбрасываю назад факел.

Думал, загорится, но там взрыв, затем ещё серия взрывов, меня бросает вперёд. Поднимаюсь. Ко мне бежит с прямым тяжёлым двуручным мечом человек. Не орк, не гоблин – человек. Идиотизм – с двуручным мечом против палаша. Отпрыгиваю от его первого замаха и кидаюсь вперёд. Двуручник – это вам не палаш, им быстро не взмахнёшь. Мой коронный удар в горло – и противник мёртв. Осматриваюсь – врагов не видно. Смотрю, как там битва. Визжат гоблины. Ну да, одни прямо в бензине стояли, другие заперты. Были заперты – вся палуба в дырах и корабль пылает изнутри. А тот, на котором я сейчас, от него метров за 10. Наверно, взрывом отбросило. Что ж, своим сейчас ничем помочь не могу.

В пылающем корабле ещё один, мощный взрыв. И он начинает тонуть. Быстро тонуть. Теперь вижу и свой корабль. Засевший в пылающем оркском корабле нос тащит его вниз, орки сгрудились на корме, людей не видно. Вскоре всё кончено – оба корабля и орки в тяжелых доспехах идут на дно, на поверхности плавают обломки. И люди. Моя команда попрыгала за борт.

– Эй, за бортом!!! – кричу я. – Помощь нужна или сами доплывёте? – И машу руками. Чёрт, как же им подняться. Ни одной лестницы. Нахожу толстый канат с узлами на лебёдке. Бросаю конец за борт и кручу лебёдку. Вскоре начинает подниматься моя команда. Многие ранены. Последний появляется боцман. Половины людей нет, в том числе юнги, капитана и волшебника.

– Ты как тут оказался? – спрашивает боцман.

– Стреляли, – машинально отвечаю я. Боцман напрягается,

– Где? Кто?

– Пошутил я.

– Не понял я твоей шутки.

– Я тоже. Не забывай, я ведь ничего не помню. Пошутил о чём-то, а что это значит, не помню.

– Что там загорелось так?

– Я их снаряды катапульты на палубе разбил, потом факел кинул.

Несколько секунд все молчат, потом восторженно орут, меня начинают обнимать, хлопать по спине.

– Погодите радоваться, я ещё корабль не обыскал. Тут ещё враги могут быть.

Все вместе обыскиваем корабль, находим в трюме пленников. 52 живых и пять трупов. Тридцать мужчин и двадцать две молодых девушки. Все голые, связанны так, что оказываются скорчены в позе эмбриона, голова притянута к коленкам. И навалены в клетки, кое где – в два слоя. Перемазаны собственным дерьмом и мочой. Интересные извращения у тех, кто мой гипносон создавал.

Пленников освобождают, тащат на палубу. Трупы кидают за борт. Туда же летит тело убитого мной человека. И, к моему удивлению, кидают за борт и его двуручник. А жаль, интересный был меч, лезвие чёрное. Меча боятся – не прикасаясь к нему руками, привязали за рукоятку верёвку, другой конец верёвки к руке его хозяина. Когда тело бросили за борт, оно уволокло за собой меч.

Живые пленники кричат – застывшие без крови конечности наверняка испытывают сильнейшие боли. Всех начинают обливать из вёдер забортной водой. Пожалуй, им не помешает помыться.

Сейчас они только кричать и могут, а так даже пальцем им не шевельнуть сейчас. Прикатывают бочку с водой и пятеро матросов, по числу найденных кружек, начинают поить пленных. В первую очередь девушек. Под пошлые шуточки начинают растирать им затекшие руки и ноги. Потом боцман снова свистит в свой свисток, и матросы начинают поднимать паруса.

Я подхожу к нему,

– Я по прежнему ничего не помню. Как меня зовут?

– Ты Ярик. Матрос из Горячих Озёр. Во всяком случае, там ты к нам прибился. С нами год. Хороший фехтовальщик, но излишне любопытный. Давеча мы взяли деревню гоблинов, ты зашёл в хижину шамана и открыл коробочку. Чем то тебя стукнуло, ты был, как пьяный. А хижина сгорела. В пепел. Довели тебя до гамака и уложили спать. Дальше ты знаешь.

– Ярик... – Я опробовал своё имя. Нет, ничего оно мне не говорило. – А где я фехтовать научился?

– Кто ж тебя знает. Но фехтуешь ты знатно. Против меня или капитана не выстоял, но любого матроса одолевал.

Я снова задумался. Видел я, как капитан фехтовал. Недолго, несколько секунд, но видел. Примитив, берущий силой и быстротой, никакой техники. Наверное, капитан бы справился с гоблином, если один на один. Но я его одолел бы шутя. Значит, скрывал свой талант.

Мотнул головой и усмехнулся. Какое ещё сокрытие талантов. Это же гипносон, я тут всего пол дня. Надо с легендой ознакомиться.

– А что это за лампы такие в трюме светятся?

– Ольмские светильники. Дорогие штуки. Их эльфы делают.

– Надолго их хватает?

Боцман захохотал,

– Ну у тебя точно крыша съехала. Они вечные!

Паруса, наконец-то, упали с рей, упруго натянулись под ветром и корабль двинулся. Пленники, наконец-то, перестали орать, только стонут. Моё внимание привлекает один. У него уже прошли следы верёвок на запястьях, что просто невероятно. Он первым нашёл в себе силы сесть и начать растирать себе щиколотки ног. Все остальные мужчины, кто с бородой, кто заросшие двухдневной щетиной, он чисто выбрит. У него не только нет бороды и усов, на всём теле нет ни одного волоска, как у ребёнка. Только шевелюра на голове, когда-то пышная, сейчас грязная, спутанная. Из шевелюры торчат заячьи остроконечные уши. Эльф.

– Чего уставился? – не очень то вежливо спрашивает он.

Хочу ответить, что впервые вижу голого эльфа. Но отвечаю дипломатично,

– У нас маг погиб. Ты маг?

– Я не пират.

Размышляю над его ответом. Надо полагать, что это я пират. Может быть.

– Если орки нападут, поможешь?

– Можешь не спрашивать.

Снова думаю. Это он что ответил, да или нет? Переспросить? Не стоит.

Подходит боцман и свистит в свой свисток по особому. Все собираются рядом, кроме стоящего у штурвала.

– В общем так. Капитан убит, навигатор тоже. Нужен капитан. Я навигацию плохо знаю, но до дома доведу. Что скажите?

– Да тебя и выберем, – отвечает кто-то, все дружно его поддерживают.

– Тогда кто будет помощником капитана?

– Ярика, больше некого, – и снова команда одобрительно шумит.

– Меня нельзя, – говорю я. – Я память потерял. Полная амнезия. Как сегодня проснулся, ничего о прошлом не помню. Кто я, кто вы, что было. Даже имя моё он, – я киваю на нового капитана, – мне пол часа назад сказал. Я брамселя от гитовов не отличу. Потому как не знаю, как они выглядят.

– Эк ма тебя стукнуло. – Команда сочувственно смотрит. Тут вперёд вылезает один, – Только знаешь, ты ведь нам кучу денег в кости проиграл всем. – Секунду все ошарашено молчат, потом взрываются хохотом. Угу, понятно. Скорее всего, это мне должны, но теперь ни за что не признаются.

– Тогда может быть отыграюсь? – отвечаю я, чем вызываю новый приступ смеха.

– Ладно, пошутили и хватит. Кого помощником брать?

– Пичугу, – предлагает кто-то. Некоторое время все спорят, потом соглашаются. Пичугой оказался самый крупный из выживших.

– Держи, помощник, свисток, и командуй. Вперёдсмотрящего, смены назначь.

Пичуга начал командовать. Ловко это у него получалось.

– А ты, Ярик, раз пока балласт, займись пассажирами.

– Я в трюме старую порванную парусину видел, – говорю заранее обдуманную мысль. – Отведу их туда, пусть себе одежду сделают.

– Дело, – соглашается он. – Только сначала в камбуз отведи. Как ходить смогут. Пусть поедят. Да и на нас приготовят.

Я кивнул. Похоже никого из пленных, кроме эльфа, нагота не смущала. Матросы разошлись, я остался возле бывших пленных, а теперь пассажиров.

Эльф кошачьим движением поднялся, подошёл к бочке, напился, повернулся ко мне,

– Покажи, где эта парусина.

– Иди за мной.

Мы прошли в трюм, я показал склад старой парусины. Эльф закутался в большой кусок, как в плащ, затем начал выбирать куски помельче и что-то бормотать. Минут через десять отбросил импровизированный плащ, и я с изумлением увидел, что он одет. Костюм, штаны, даже туфли. Всё было из парусины и ладно подогнано по фигуре.

– Здорово! – Искренне восхитился я. Он нахмурился,

– Ты насмехаешься?

– Нет. Как ты сумел так быстро сделать одежду?

Эльф некоторое время молчал,

– Это магия. Простая магия, доступная даже людям. Я слышал, что ты сказал, у тебя амнезия.

– Да, амнезия.

– Брамселя забыл, а слово амнезия помнишь?

– Да.

– Никто из людей не знает такого слова.

– Кто же я тогда?

– Да, кто ты? Сдаётся мне, чёрный маг, мастер чёрного меча.

Эльф явно напряжён, ждёт моей реакции. Я думаю. Пожалуй, звание “мастер чёрного меча” что-то задевает в моей душе. Может быть, я и правда этот самый, как он сказал. А вот к чёрному магу я равнодушен. Оно и не удивительно, ведь это только гипносон. Магов в реальности не бывает, а мастера меча бывают. Фехтовальщик я и правда знатный, а вот маг вряд ли.

– И что это значит? – спрашиваю я. Эльф недоумённо смотрит, потом облегчёно вздыхает,

– Похоже, у тебя правда амнезия. Если б я был уверен, я бы убил тебя, вот что это значит. Или ты меня, как повезёт.

Я недоверчиво хмыкаю. Я с мечом, он без оружия. Потом вспоминаю, как маг сбил снаряд катапульты. Потом замечаю в его руке скрученный лоскут парусины. Пожалуй, таким можно воспользоваться, как коротким бичом.

– Ты не уверен, я тоже. Давай отложим разбирательство.

– Согласен, – серьёзно кивает он.

Возвращаемся на палубу. У бочки с водой уже очередь. Кто-то из пассажиров смеётся, щипают женщин. Оклемались.

– Куда пойдём, – спрашиваю их. – Сначала поесть, или из парусины одежду делать?

– Поесть! – дружно отвечают все. Веду на камбуз. Неожиданно женщины вырываются вперёд и дружно не пускают в камбуз мужчин, всех, кроме меня и эльфа. Мужчинам наскоро выдают по здоровому куску хлеба с копчёным мясом и бутыли с вином. Те совсем не против.

Я предупреждаю, что в походе у моряков сухой закон. Сейчас, как лекарство, вино можно, но не больше пол бутылки. И только сегодня. От куда я это знаю, сам не пойму. Кого увидят, что пьян до упаду, свяжут руки ноги и выкинут за борт.

Женщины хлопочут, готовя, как они выразились, “настоящую” еду, что-то собираются варить, тушить, жарить. Камбуз рассчитан на двух-трёх поваров, а их два десятка, толкутся, мешают друг другу. Мне смешно.

Эльф брезгливо перебирает припасы, выбирает какую-то сушёную зелень, пару корнеплодов, похожих на топинамбур, и всё это съедает, без всякой готовки.

Я выхожу. Минут через 20 выходят и большинство женщин,

– Показывай, где парусина.

С помощью мужчин парусина выносится на палубу, с камбуза выносят здоровые ножницы и начинают кроить. Шьют без всяких ниток, складывают два края, шепчут – и края срастаются. Ну понятно, обыкновенная магия. Вскоре все одеты. Не столь изящно, как эльф, без обуви, но вполне добротно.

Появляется Пичуга,

– Что с обедом?

– Ещё 10 минут, – отвечает одна из пяти поварих. Они единственные остались пока голые, но никого это не смущает.

Эльф подходит ко мне,

– Я помню, когда нас вынесли, тут лежало тело Гольдарокара. И его меч. Их бросили за борт.

– И что?

– Кто его убил?

– Если ты про того типа с двуручным чёрным мечом, то его убил я. Как его зовут, я не спрашивал.

– Это был он.

– Ладно, пусть будет Гольдарокар.

Эльф снова пристально глядит на меня.

– Это высокопоставленный чёрный маг. Мастер чёрного меча.

– Дурак он был, этот мастер. С двуручником против палаша вышел.

– Можно взглянуть на твоё оружие?

– Смотри, – я вытаскиваю палаш до половины. От чего то я уверен, что нельзя полностью обнажать оружие, если не собираешься убивать. Эльф закрывает глаза и водит ладонью над лезвием.

– Обычный наговор на прочность и остроту. Никакой магии.

Я пожимаю плечами и убираю палаш. Конечно, обычный наговор на прочность и остроту даже за магию не считается. Смешно.

– Ты наверно не знаешь, – говорит эльф. – Амнезия. Мастера чёрного меча так просто не убить. Тем более одиночному бойцу без всякой магии.

– Ну значит, он мне раненым попался. Когда корабль рядом взорвался, его, наверное, по голове стукнуло. Он просто мечом махнул, меч тяжелый, его занесло. Я воспользовался, подскочил и убил. Ничего сложного.

– Что за корабль рядом взорвался?

– Другой. Который с нашем сцепился. Загорелся и взорвался. И наш корабль вместе с ним утонул.

-Тебе, наверное, очень повезло. Но знай, что теперь ты личный враг Тёмного, он не прощает гибели своих. Не попадайся ему живым.

Эльф задумчиво отошёл. Я улыбнулся. Ну конечно, какая же сказка без Тёмного Властелина. Сюда бы ещё Кольцо Всевластия.

Что-то словно щёлкнуло в голове. Я вдруг вспомнил книгу Толкиена про Кольцо Всевластия. Всю вспомнил, разом. Нет, не может этот мир вокруг меня быть настоящим. Я же знаю, что эта сказка Толкиена была выдумкой.

Поднял голову. И как я раньше не заметил. На одной из рей болтался повешенный орк. Свежий совсем, чайки не успели глаза выклевать. Бр-р-р... Повешенный на рее приносит удачу. Вроде, так звучит суеверие. Надеюсь, кого повесить, не жребием выбирают.

Прошли однообразные дни. Когда первым вечером разобрались, кто в каком гамаке будет спать, мне, конечно, спать не дали. Потребовали рассказа о моих подвигах. Где-то внутри меня зазвенела тревога, я понял, что нельзя выдавать своего мастерства. И в первый вечер сильно уменьшил количество подвигов. Поначалу это было просто бегство от гоблинов в трюм с последующим их запиранием, затем разбиванием трёх горшков-снарядов и прыжок на борт второго судна.

Конечно, спросили и про чёрного колдуна. Я сказал, что его оглушило взрывом и я ему перерезал горло. В общем, рассказ выглядел гораздо правдоподобнее. Эльф, который уже слышал другую историю, хмурился.

Зато в последующие дни я постепенно увеличивал количество своих подвигов. И под конец уже хвастал, как перебил в трюме всех гоблинов, как жестоко мы рубились с чёрным колдуном. Все смеялись, но просили повторить рассказ снова и снова. Только Эльф хмурился. Впрочем, он почти всегда хмурился.

Потом я прошу рассказать про себя. Мне рассказывают. Шалопай я, оказывается. Умею так приказ выполнить, что вроде, всё делал, как приказали, а результат совсем не тот, что хотели. Но в бою надёжен, в бою я не шучу. Такого шалопая в боцманы... Впрочем, тут важно умение убивать, боцману, порой, приходится резать бунт в зародыше. В буквальном смысле. Я после нового капитана теперь первый фехтовальщик. А ещё я непревзойдённый игрок в кости. Из-за меня прежний капитан даже играть бросил. Проигрывать – терять авторитет. Но знают меня только последний год, кем я был раньше – неизвестно.

Каждый день я фехтую деревянными палками, теперь я официально учитель фехтования. И правильно, нечего дармоеда кормить. Уровень нового капитана я узнал в первую очередь, и теперь стараюсь не подниматься выше. Всё равно все остальные ниже уровнем. Но под моим началом прогрессируют.

Эльф занимается по ночам, на палубе, бой с тенью. Я пару раз видел. Этот был бы серьёзным противником. Очень серьёзные ката, высший уровень бусидо. Я тоже так умею, но никому не показываю. Эльф думает, его никто не видел, со мной пару раз днём провёл спарринг. Очень смешно, два мастера, притворяющиеся талантливыми недотёпами. Каждый выпад выполнялся слишком медленно, отбить было просто. Наверное, со стороны наша схватка была красивой. В конце эльф, к восторгу зрителей, “пропускал” удар и кивком ушастой головы благодарил меня за удовольствие. Я отвечал так же.

На десятый день далеко по правому борту мы увидели дракона. Лично я видел просто точку над горизонтом, но у многих глаза были поострее моих.

– Это же Дартовер! – испуганно сказал кто- то.

Все недоверчиво зашептались.

– Да, это Дартовер, я узнаю его, – сказал эльф. Все замолчали. – Я заговорил наш корабль, – добавил он, – если не знать точно, где он, его трудно заметить.

– Простите моё невежество, – прошептал я на заячье ухо эльфу, – но чем конкретный дракон отличается от прочих?

– Тем, – прошептал в ответ эльф, – что носит того, чьё имя лучше сейчас, когда он так близко, не произносить. И полагаю, он ищет того, кто убил одного из его чёрных колдунов.

– О! – только и смог сказать я.

Дракон нас не заметил и, покружив, улетел.

– Вы идёте на Свободные Острова? – спросил эльф нашего нового капитана.

– Да.

– Вы уверенны, что курс правильный?

– Не уверен. Но мимо не проскочим. Гору далеко видать.

– Дракон искал нас. Он думает, что мы шли на Свободные острова, и искал далеко вправо.

Капитан задумчиво почесал свою бороду,

– Пожалуй, я поверну на два румба вправо.

Ещё через пять дней впереди показался конус потухшего вулкана. Это и были Свободные острова. Что-то типа Тортуги, столицы пиратов. Собственно, у Берегового братства было два клана, Свободный остров и остров Рталаг. Вполне дружных и иногда проводящих совместные операции. Отличались идеологией, Свободный не признавал рабства. По его идеологии убить, ограбить можно, рождение и смерть – неотъёмлемая часть жизни, как вход и выход в доме. Одни уйдут раньше, другие позже. Но уйдут все. А вот рабство – оскорбление жизни. Даже на весельных галерах крутили весло свободные матросы, не рабы. Повезло нашим пассажирам, что их освободили мы, а не Рталаг.

Убийства, кроме дуэлей, на острове карались смертью, никаких налогов за торговлю никто не платил. Городская казна пополнялась за счёт налогов с кабаков, борделей, портовых складов и причалов. Этого хватало на содержание небольшой армии, три корабля которой вышли нам на встречу. Восторгу было, когда узнали, что это команда “Альбатроса” возвращается на трофейном судне. Корабли орков тут очень ценились.

Как я узнал, я сейчас весьма богат. Моя доля была шестнадцать долей. Тогда как простой матрос получал одну долю. Долю рассчитали после сложных расчётов, когда все признали, что я в одиночку сжёг один вражеский корабль, захватил другой, обезвредил гоблинов, убил чёрного колдуна и ненароком утопил свой корабль. Я пытался понять эти расчёты, но потом понял, что мне это не дано. И поверил на слово. На корабле, кроме пленников, был груз начки – зелёной наркотической массы, весьма дорогостоящей. Ну и куча всего остального, включая и много бронзовых и медных монет из сундучков орков, а так же золотых овалов из сундука капитанской каюты. Сам корабль тоже собирались продать, громоздкое судно подходило для морских сражений, но не для налётов на береговые деревушки.

2 * * * * * Беседа с разведкой * * * * *

Прибыв в порт, команда собралась на палубе. Пассажиры стояли в стороне. Капитан с помощником поклонились нам и спросили, довольны ли мы их командованием. Все, в том числе и я, сказали, что довольны и поручили им торговлю. После чего капитан обратился к пассажирам. Сказал им, что были они не в тягость, а на Свободных Островах любой с руками и головой легко найдёт себе работу по вкусу. После чего пожелал им счастливого будущего. В общем, выставил с корабля без гроша в кармане. Вслед за пассажирами вся команда покинула судно и устремилась на абордаж кабаков и борделей. Я сошёл последним, проследил, как поднимается по сходням отряд городской стражи. В порту суда охраняла местная стража.

– Ты вроде не стремишься возместить воздержание сухого закона?

Резко оборачиваюсь. Знакомый эльф.

– Неохота мне напиваться. Думал, Свободные острова разбудят память. Ничего.

– Меня зовут Лэрен, – представляется он. – И это подлинное имя.

Ого. Я уже знаю про эту эльфийскую заморочку. У эльфов два имени, подлинное и второе, которое для разных знакомств. Подлинное говорят только истинным друзьям или врагам. На корабле же он был единственным эльфом, так что мы его и звали просто Эльф.

– Спасибо. Меня зовут Ярик, и я не знаю, подлинное ли это имя.

– Если тебе всё равно куда идти, прошу тебя пойти со мной. Тут есть дом эльфов. Там ты расскажешь хранителю дома, как убил Гольдарокара.

– Пошли. Скажи мне, почему это так важно?

– Потому что это второе убийство чёрного колдуна за последние 10 лет, и тоже второе за последние 500 лет.

Путь с пристани лежал через склады, где нам бесплатно выдали самые настоящий шлёпанцы из парусины на деревянной подошве. Я уже и забыл, что босиком. Ценность подарка оценил сразу за порогом склада, плотность бутылочных осколков на погонный метр впечатляла.

Дальше шли в весёлой, гудящёй толпе. Мне здесь нравилось. Хоть и было тут много побитых морд в пятнах засохшей крови. Один раз видел, как двое начали драться на саблях, толпа сразу раздалась в стороны. А потом один проткнул другому плечо, после чего вместе пошли в ближайший кабак. Дважды слышал крик “кошелёк срезали!!!”. Да и смраду тут было... Канализацию, похоже, ещё не изобрели.

Но в целом чувствовалось тут дыхание жизни и молодости. Радостно тут было.

Эльф уверенно провёл меня по лабиринту кривых улиц. Дом эльфов ничем не отличался от соседних. Каменная коробка-крепость, с узкими бойницами первого этажа и широкими окнами второго, с прочными ставнями, под черепичной крышей.

– Ты тут бывал раньше? – спрашиваю эльфа.

– Я впервые на Свободном.

– Тогда как ты нашёл дом?

– У эльфов более широкий диапазон видимого спектра. Мы видим в инфракрасном и ультрафиолетовом диапазонах. На стенах есть указатели, невидимые для тебя.

– Здорово, – восхищаюсь я. – Ты и в темноте видишь?

– В полной темноте нет. Но при слабом освещении вижу намного лучше людей. Хотя хуже кошки.

Он постучал в дверь за медное кольцо, нам открыли. Холл больше всего напоминал контору. Открыл эльф, но за конторкой сидел человек, с гусиным пером за ухом.

– У нас дело к хранителю дома, – сказал Лэрен.

– Вы по торговой части? – спросил писарь.

– Нет.

– Проводи их, пожалуйста.

Открывший нам эльф молча пошёл к неприметной двери. Мы двинулись за ним. Поднялись по винтовой металлической лестнице на второй этаж. Ступеньки слегка поддавались и наверху звенели колокольчики на разные голоса. Наверное можно, бегая по этой лестнице, сыграть какую ни будь мелодию.

Наверху было просторно и уютно. Всё утопало в красноватой зелени и благоухающих цветах. Ставни были плотно закрыты, вонь с улицы не проникала. И повсюду были ольм-светильники.

По виду эльфа возраст не узнаешь. Но встретивший нас эльф был очень властным. Величественным жестом он отпустил сопровождавшего нас эльфа, дождался, пока перестанут звенеть колокольчики и внизу хлопнула дверь.

– Ты с гостем?

– Привет тебе, Мэрдак.

– И я рад видеть тебя живым. Прошёл слух, в порт вошёл трофейный корабль орков.

– Слух верный. Этим кораблём командовал Гольдарокар. Второй его корабль сгорел и затонул.

– Что же теперь с Гольдарокаром?

– Его убил мой спутник. У него был магический удар во время нападения на посёлок гоблинов, незадолго до схватки с кораблями орков. Он забыл своё прошлое. Зато может победить на мечах чёрного колдуна, он знает значение слов амнезия и инфракрасный спектр. Понимаешь, что это значит?

Эльф Мэрдак удивлённо смотрит на меня. Я с трудом удерживаюсь от смеха – его уши встали торчком и развернулись раковинами ко мне. Я и не знал, что эльфы умеют ушами шевелить. Секунд через 10 уши принимают нормальное положение. И глаза – их выражение изменилось. Словно он узнал меня. Молчал минуты две.

– Похоже, нам предстоит долгий разговор. Не желаешь ли разделить со мной скромную трапезу?

– Почту за честь.

– Лучше будет, – вмешивается Лэрен, – если трапеза будет нескромной. Я последний раз нормально ел месяц назад. До того, как в плен попал.

– Твой плен меня тоже очень интересует, – заметил Мэрдак. – Хочу подробно узнать, как тебя захватили.

– Ничего сверхъестественного. Спал в гостинице, наложил на окно и дверь сигнальные чары. Они проникли через потолок. И усыпляющая игла. Очнулся уже упакованным так, что даже пальцем не щёлкнуть. Раз в двое суток нас поили. В воду было добавлено какое-то вещество, блокирующее магию.

– Что за гостиница? Им там кто-то наверняка помог.

– Её сожгли. Мои охранные заклинания почувствовали пожар.

– Концы в воду. Это уже пятая гостиница за последние два года. Сгорает, исчезает эльф. А обгорелых скелетов вдвое меньше, чем должно быть. И на некоторых кости перерублены. Теперь ясно, кто виновен.

– Чёрные колдуны!

– Нет, – мотнул головой Мэрдак. – Волчий остров. Одна жертва эльфа заменит сотню человеческих жертв.

– А им помогают чёрные колдуны.

– Нет. Ты не знаешь, но Тёмный объявил награду за голову Гольдарокара. Живую или мёртвую, по весу головы, равную меру золота.

– Эх, – вставляю я, – утопили голову-то.

А Лэрен не удивлён,

– Гольдарокар восстал против Тёмного?

– Не восстал, а достал он его своими амбициями. Тёмный что делает? Единый закон. На его континенте все равны, будь ты человек или гоблин. И спрашивают со всех одинаково. Внутри общин свои законы, но если вышел из своего клана, подчиняйся общим законам. И чем больше у кого власти, тем строже для такого законы. А Гольдарокар не захотел исполнять законы. Например, лицензированного жертвоприношения. Очень его раздражало, что для жертв надо брать из тюрем приговорённых к смерти, да не просто брать, а покупать. И не факт, что кто-то цену не перебьёт. Поначалу то его боялись. Но потом некроманты обнаглели и перебили цену.

В общем, пол года назад Гольдарокар атаковал прямо в столице гильдию некромантов, высокопоставленных превратил в зомби, остальных просто убил. И сбежал на Волчий остров. Естественно, забрав всю казну некромантов. Вот Тёмный и объявил награду.

– Странно, что на Волчьем острове его во сне не зарезали.

– Во первых, он очень осторожен. А во вторых, сам Волчий остров на ножах с Тёмным. Претит им равноправие, для них люди и гномы – мясной и рабочий скот, а эльфов надо просто истребить. Так что Гольдарокар там был героем.

– Здорово. Получается, смерть Гольдарокара выгодна Тёмному?

– Это была такая тварь, что его смерть выгодна всем. Возвращаясь к его смерти. Расскажи, пожалуйста, все подробности боя.

Тут, очень к стати, зазвенели колокольчики, и слуги-люди начали вносить подносы с едой. Я обдумываю. Похоже, этот Мэрдак – нечто вроде полковника разведки, а Лэрен – его лейтенант. Интересно. Пожалуй, этому надо рассказать всё. Кроме своего умения биться на мечах. И от куда ОНИ знают, что такое инфракрасный спектр? Ладно бы ещё назвали ночным зрением. Но диапазоном инфракрасного спектра... Пожалуй, очень интересный гипносон. По логике сказок, сейчас мне предложат пойти найти смерть кощееву, или Великое Кольцо в вулкан бросить, а вулкан тот посреди столицы Тёмного... И вот тогда ко мне вернётся память.

Когда слуги уходят и Мэрдак приглашает нас к столу, я уже глотал слюни. Запах был восхитительным. Лэрен меня опередил и сразу схватился за что-то вроде куриной ножки. Пробую то же, восхитительно. Потом замечаю, что пальцы на лапке покрыты мелкой чешуёй и между ними перепонки. Не курица это, но вкусно. А салаты – это мечта. Всё это запиваем чем-то вроде искристого, шампанского, сразу ударяющего в голову, но почти сразу улетучивающегося хмеля. Думаю, что это очень подходит для гипносна – быстро проходящий хмель.

Наконец утоляем голод и уже не спеша смакуем вино.

– И так, прошу вернуться к нашему разговору, – предлагает Мэрдак. Я киваю и начинаю с того момента, как очнулся от звуков тревоги.

В общем, я рассказал почти всё. Подробно. Не упомянул лишь о том, как впал в темп во время боя в трюме. И о том, что чувствовал своё оружие слишком хорошо. Получилось, что просто везучий сорвиголова.

– На сколько ты хорошо владеешь оружием?

– Думаю, что не плохо. Но наш капитан говорит, я слабее его.

– У него очень хорошая реакция, но техника примитивна. Изучил пару приёмов, и их применяет постоянно. Я дважды провёл с ним учебный спарринг.

Задумчиво разглядываю Лэрена. То ли он поверил моему притворству, то ли врёт Мэрдаку. Интересно. Тот кивает,

– Я притворялся, – признаётся Лэрен. – Мой уровень владения мечом на много выше твоего.

Улыбаюсь. Пытаюсь сделать улыбку обиженной, но выходит скептическая. Оба эльфа смеются,

– Не обижайся, – говорит Мэрдак, – но Лэрен ещё тысячу лет назад во Времена падения демонов чистил подходы Дикого Леса от гоблинов. Пятёрка эльфов входила в подземелье, полное гоблинов, и перед ними бежало всё живое.

Интересно. Лэрену больше тысячи лет. А Мэрдак, похоже, уже тогда им командовал. Где Дикий лес, не знаю. Не видел ещё карты мира.

– Я первый раз слышу про Времена падения демонов. Что это?

Мэрдак улыбается, словно именно этой фразы от меня и ждал.

– Раньше мир был окутан очень изощренным заклинанием. Никто в точности не знает, сколько лет это длилось. Просто никто этого заклинания не замечал. Мир подчинялся демонам. Они появлялись в нашем мире и исчезали. Развлекались. Внешне их было не отличить от людей. Бабочки кружили вокруг них хороводы сами, без принуждения. Драконы катали их на себе. А если и нападали, их огонь не причинял им вреда. И люди, и эльфы были с ними приветливы, гоблины и орки держали их равными себе. Случалось, кто то убивал демона, и тело его таяло, как дым. А спустя несколько дней демон приходил снова, что бы убить обидчика или посмеяться над ним.

Со слов самих демонов, они приходили из своего мира. Известно точное число демонов, сколько их могло быть в нашем мире одномоментно – 10 тысяч. Им невозможно было даже причинить боль – они её не чувствовали.

958 лет назад что-то произошло. Заклинание, подчиняющее весь мир демонам, пало, и весь мир очнулся. А демоны, оказавшиеся в тот момент здесь, застряли в нашем мире. Они стали смертны. Их стало возможным убить, причинить боль.

Конечно, демонов возненавидели. Никому не понравится, если его заставят магией полюбить кого-то. И убивали. Выжившие демоны сумели собраться единой силой в одном месте. Они построили посёлок, который назвали Новая Америка.

Мэрдак замолчал и внимательно смотрит на меня. Удовлетворённо кивает,

– Ага, это название тебе знакомо. А ведь теперь его даже не все историки знают.

– Что с ними стало дальше?

– Они устроили геноцид. Ты знаешь это слово? Ловили всех подряд и отправляли на рудники, где добывали изумруды. Даже эльфов, хотя всем известно, что эльфы в рабстве и месяц не проживут. В общем, перессорились со всеми соседями. Когда их убивали, это был единственный случай, когда гоблины, орки, гномы, люди и эльфы выступили вместе. Хотя и разными отрядами, но по общему военному плану.

А потом во всём мире началась резня. Оказывается, это подчиняющее заклинание ещё и удерживало народы в их границах. Порой, очень нелепых границах. Кое где были поселения гоблинов в глубине людских территорий. Были и города эльфов в глубине вражеской территории. Начались переделывать границы. Это были столетия войн. Страшных войн. Тогда же появился и Тёмный. Говорят, это бывший демон. Но точно этого не знает никто. Вот такие были времена падения демонов.

Мэрдак замолчал. Я долго думал. Потом спросил,

– А от куда вы знаете такие термины. Амнезия, инфракрасный диапазон?

– Мы были небольшим отрядом эльфов. Сейчас только половина из всех живы. Когда заклинание подчинения пало, мы решили поселиться в Диком лесу. Перебили там наиболее агрессивную нечисть, с другой смогли подружиться. И помогли ей расплодиться. Сейчас Дикий Лес – самая неприступная крепость эльфов. Чужаку, даже эльфу, без провожатого там не выжить. Он просто не поймёт, от куда придёт смерть. Ядовитый шип, чёрные лианы, бродячие хризантемы. Там полно таких милых созданий. Своих не трогают, чужих бьют. А обряд посвящения, когда Дикий Лес признаёт эльфа своим, проходит в сердце этого леса.

Тогда же мы приютили у себя нескольких демонов. Они были рады получить такую защиту. В обмен рассказали нам много своих тайн. Тайн магии и знаний. Ты знаешь, например, что такое комар или москит?

Я кивнул. Мэрдак засмеялся,

– Теперь я точно знаю, что ты демон. Дело в том, что комаров в этом мире нет.

– Вам повезло.

– Может быть. Но что такое комар, может знать только демон.

– Так что на счёт инфракрасного спектра?

– Это знание дали нам демоны.

Молчу. Думаю. То, что они описывают, очень похоже на компьютерную игру. 10 тысяч пользователей играют в виртуальный мир. Они для этого мира демоны. А как их ещё назвать. Бабочки вокруг них хороводы крутят, все если не приветливы, то держатся на равных. То есть, недоступных мест на карте нет. Умирая, воскресают. Всё верно. Компьютерная игра...

– Говорите, они тут развлекались?

– Да. Для них это была игра. А мы вроде кукол. Особенно много тайн нам поведал демон, считающийся среди демонов создателем Кристалла. Его звали программист. Мы выкупили его из рабства. Он и сам был убеждён, что участвовал в создании нашего мира и законов магии.

– Не похожи вы на кукол. Слишком сложно было сделать столько разных кукол. Слишком индивидуальных.

– Да. Вот и те демоны, что мы приютили, тоже самое говорили. Что у нас появилась индивидуальность. Ты знаешь, что такое микроскоп?

Я опять киваю.

– Вот. Сделали эти демоны микроскоп и начали разглядывать в него капельку крови. Мою капельку, к стати. Вот тогда и говорят, что у меня там в клетках ядра. И глаза делают большие, испуганные. Оказывается, не должно быть у кукол клеточного строения. А оно появилось. Ты всё понял, что я сказал?

– Да.

Мне стало грустно. Ожившая игра. Не верю. Но если на секунду предположить, что это не гипносон... То...

– Кто же я такой?

– Новый демон.

– Мне больно, если я прищемлю палец.

– 8 лет назад демоны появились снова. Не те, что раньше. Это были дети. И они здесь не развлекались. Они были очень испуганы. Они чувствовали боль. И если их убить, они не исчезали, их трупы были трупами, они не таяли дымом. Но оживали на следующий день. Одного как-то даже дракон сожрал. Так он потом из драконьего помёта возродился. Их хотели использовать, как разведчиков. Дело в том, что хоть они и жили во многих городах, но как то общались друг с другом во сне. Идеальные разведчики. Но демоны пробыли не долго. И исчезли однажды, растаяв дымом. Похоже, ты той же породы.

– Я ни с кем не общаюсь во сне.

– Да. Они были тут только наполовину. Во сне они возвращались в свой мир, просыпаясь в своих постелях, там общались. Пока не засыпали в своём мире. И тогда снова просыпались здесь. Ты полностью в нашем мире. И если тебя убить, можешь уже не воскреснуть.

– Тогда я старый демон.

– Может быть. Был среди тех демонов один, что не остался в Новой Америке. Он бежал от них. Его прозвали рыцарем Белого Света и мастером чёрного меча. Он умудрился получить проклятие от одного очень могущественного колдуна. Есть легенда, что из за этого проклятия рыцарь Белого Света не умер, а до сих пор скитается среди людей. И именно ему на роду написано, что он убьёт Тёмного. Может быть, это ты?

Я отрицательно покачал головой,

– Я убил этого чёрного мага, что бы выжить. Не имею ни малейшего желания сражаться с Тёмным. Раз он не будет ко мне в претензии за это убийство, я буду только рад. И я не рыцарь света.

– Но ты мастер чёрного меча.

– Не знаю, что означает этот термин.

– Лёгкость, с которой ты убил другого мастера. Смотри, – и Мэрдак положил на стол меч в красивых ножнах, вытащив его от куда-то из зарослей, покрывавших стены. – Это чёрный меч. Тебе страшно?

– Нет.

– Большинство бы испугалось. Этот колдун, что проклял Рыцаря Света. Он умер всего 8 лет назад. Повздорил с одним чёрным магом. А чёрного мага потом убил демон. Мальчик, но уже мастер чёрного меча. Этот мальчик вроде как исчез вместе со всеми демонами. Но может, не исчез. И ты – это он? Достань его.

– Эй! – предостерегающе крикнул Лэрен, – Я не думаю, что это умная идея.

– Мы бы не прожили столько, если бы не рисковали. Давай, Ярик.

Я потянул меч из ножен до половины. Лезвие было чёрным.

– Вынимай полностью.

Вынул. Лезвие чёрное, а так меч как меч. Типа японской катаны. Удобное оружие. Пожалуй, лучше моего палаша, если не драться в тесноте. А для тесноты ножи существуют.

– А теперь внимание, сейчас я надрежу о него себе руку. Если ты не мастер чёрного меча, меч попытается подчинить тебя себе и убить всех, кого ты видишь. Не подчиняйся ему, заставь служить себе. Будет больно.

Я только усмехнулся. Мэрдак протянул левую руку и слегка провёл ладонью по лезвию. Очень острое лезвие, я не почувствовал никакого нажима. Закапала кровь.

“Привет!” – сказал меч. – “Будем убивать?”

Я засмеялся,

– Какой ты кровожадный. Никого мы сейчас убивать не будем.

“Ну и ладно” – он явно огорчился. Я положил меч на стол. Мэрдак взял его, взмахнул – капли крови слетели на растения, и те зашевелились. Вспомнился его рассказ про Дикий Лес, небось, от туда цветочки. Меч скрылся в ножнах. Замечаю, как Лэрен разжал вспотевшую руку с тяжелой вилкой. Пожалуй, эта вилка вполне могла сыграть роль дротика. Наверное, я недооценил опасность. А Мэрдак сияет довольной улыбкой,

– И так, ты мастер чёрного меча. Это доказано. Ты знаешь то, что знают только демоны, и принадлежишь расе людей, под которую и маскировались демоны. И не помнишь своего прошлого. Так что тебе может быть и тысяча лет от роду.

Я отрицательно качаю головой,

– Я, может быть, и демон, и мастер чёрного меча. Но я молод. Я в этом уверен. Мне нет и 30 лет.

Мэрдак задумчиво барабанит пальцами.

– Ты притворялся! – Лэрена оскорблён. Сам то тоже притворялся.

– Да. – отвечаю я. – И, похоже, не только последние дни, а целый год, хоть и не помню этого. Матросы были убеждены, что капитан фехтует лучше.

Лэрен уязвлён.

– Где сейчас древние демоны? – спрашиваю я. – Те, что в Диком Лесу приютились.

– Их могилы в Диком Лесу. Они жили долго, старшему было больше 400-от лет, когда он умер. Есть демон, что считал себя создателем мира, командиром программистов, он до сих пор жив, наверное, он теперь великий колдун. Уж не знаю, сколько ему было лет, когда он попал к нам. Дети демонов тоже отличаются долгожительством, лет по 300 живут. Потомки их живут недалеко от Дикого Леса и дружат с эльфами.

Я снова думаю. Интересная трактовка событий. Ожившая игра. Может такое быть? Чушь собачья. Значит, всё же гипносон. Жаль.

– Может, я и родился демоном. Но проверять, воскресну ли после смерти, неохота. Не хочу рисковать.

– Правильно. Каковы твои планы?

– Получить свою долю от трофеев с корабля орков.

– А потом?

– Узнать об этом мире как можно больше. Я ведь ничего не знаю.

– Не хочешь прогуляться на Тёмный материк?

Ага. Всё таки я правильно предугадал ход событий.

– Бросить колечко в вулкан посреди Мордора?

Эльфы улыбаются. Оба.

– Я уже много столетий не слышал этого названия. Сказка из мира демонов. Нет. К сожалению, в нашем мире нет артефакта, уничтожив который, можно победить всех главных злодеев.

– Что же мне там делать?

– Разведка. Знаешь, ведь мы почти ничего не знаем о том материке. Наших разведчиков очень быстро вычисляют. Ты можешь пойти открыто, заявив, что убил Гольдарокара. Идёшь за наградой. Ты Мастер тёмного меча, не помнящий прошлого. Это может заинтересовать. В наше время, знаешь ли, перевелись люди, сумевшие победить Чёрный Меч. А потом ты нам сумеешь многое рассказать.

– А он не догадается, что я шпион?

– Заподозрит с самого начала. У него есть заклинание, умеющее определять ложь. Но тупое, если ты не будешь прямо отвечать на вопрос, шпион ли ты, а ответишь правдиво, но уклончиво, лучше всего вопросом, оно тебя не раскусит. А я Тёмного знаю, в лоб он вопроса не задаст. Воспримет как игру, вызов себе. И попытается тебя раскусить всякими хитростями. А за Гольдарокара он заплатит, не сомневайся. Говори про схватку правду и только правду.

– Головы то нет. Как награду мерить будут.

– Отсыплет примерно. Меньше, пожалуй, чем если бы ты голову принёс. Скажет, что у Гольдарокара мозгов не было, значит голова была лёгкой. Но не на много меньше. Пойдёшь?

– Лэрен тут предположил, что я могу быть тёмный маг, потерявший память. Не боитесь, что там ко мне память вернётся?

-Хм... – Мэрдак сердито посмотрел на Лэрена. – Если так, мы просто восстановим статус кво. Такой термин тебе понятен?

– Да. Но тогда я смогу приблизиться к вам потом, притворившись другом. И убить.

– Не сможешь. У чёрных магов очень особая аура. Поверь, эльфы учуют чёрного мага за десяток километров.

– На восемь я учую точно, – добавил Лэрен.

– Мне надо подумать.

Распрощавшись с эльфами, я окунулся в водоворот улиц, купил себе кожаные сапоги взамен парусиновых шлёпанцев, вывихнул руку карманнику, пытавшемуся меня ограбить, но шума поднимать не стал.

Возле города купил приглянувшуюся лошадь, немного еды, одеяло, и поскакал вокруг вулкана. От куда я знал, как управлять лошадью, не знаю, всё получалось само собой. Успел на противоположный берег острова к закату, стреножил коня и любовался садящимся солнцем. Красивый был закат. Мне надо было побыть одному.

После того, как появились звёзды, отвёл коня к пещере, которую заприметил ещё при свете, пустил пастись возле неё. Сам тоже не полез внутрь, дождя не было. Постелил попону возле кустов и накрылся одеялом. Если пойдёт дождь – спрячусь. Опасных животных, кроме бандитов, на острове не было, я был спокоен.

Небо высыпало звёздами. На Земле такого не увидишь. Миллиарды звёзд. И ясно видимые скопления. Красота.

Тень на мгновенье закрыла звёзды, невидимая в темноте лошадь заржала в ужасе и начала дёргать верёвку, которой была привязана к дереву. Недалеко бумкнуло, будто камушек упал, тонны две весом, хлопнули паруса. Я нехотя поднялся из под одеяла, обнажил свой палаш,

– Кто там в гости пожаловал?

– Дартовер приветствует вас, – ответил из темноты басовитый голос. И хоть говорил тихо, но как-то заполнил голосом пространство. Его, наверно, за пол километра слышно. Я хмыкнул, чего-то в этом роде я и ожидал. Голос у дракона был приятный. Как у старого, толстого, доброго дядюшки.

– А всадник ваш здесь?

– Увы, я сейчас один.

Снова хлопнули паруса и воздух заполнился тысячами сверкающих искорок. Дракон наколдовал свет. Он был красив. Метров 50 от кончика носа до кончика хвоста. Цвет чешуи не позволял узнать призрачный свет. Сверху спину плащом прикрывали сложенные крылья. Рога, когти, зубы, шипы двойным гребнем по длинной шее и спине не оставляли сомнений, что это совершенный боевой механизм. И при этом чёрный собачий нос. Выражение глаз было не разобрать, мало света. Точнее, одного глаза, он косился на меня одним глазом. И улыбался, хотя улыбка такая повергла бы в шок любого, кто не смотрел ужастики в моём мире.

– Что же привело вас сюда?

– Весть о гибели Гольдарокара. И ходят по городу слухи о бойце, потерявшем память, что в одиночку захватил два корабля и победил на мечах чёрного мага.

– Ну, захватил я только один корабль, а второй утопил.

Дракон промолчал, продолжая коситься. Я решил тоже молчать. Молчали долго, минут десять.

– Ты так и будешь стоять? – не выдержал дракон. Я довольно улыбнулся, всё же победа за мной, вложил палаш в ножны, присел.

– Ты меня напугал, – говорю я.

– Врёшь. Я различаю запахи настроений. Тебе весело. И совсем не страшно. Почему?

– Не знаю. Я почему-то уверен, что ты не нападёшь.

– Весёлый ты. Какие у тебя планы?

Я хмыкнул. И этот туда же,

– Получу свою долю от продажи трофеев. И пойду путешествовать. Я ведь совсем ничего не знаю об этом мире. Интересно.

Теперь хмыкнул дракон.

– Темный повелитель объявил награду за голову Гольдарокара. Золотом по весу головы.

– Увы, голова утонула.

– Сам виноват. Теперь только половину того золота получишь. Тёмный хотел отдать эту голову некромантам. Те бы заставили его помучиться и после смерти.

– Смерть венец страданий. Стоит ли карать и дальше?

– Стоит. Страх держит подобных Гольдарокару в рамках закона.

– Что-ж. Половина того золота тоже неплохая награда. Буду на Тёмном материке – загляну к Тёмному.

– Держи. – В воздухе поплыл ко мне продолговатый предмет. Размерами и формой напоминал футляр от медицинского ртутного термометра. – Там внутри стеклянная палочка. Захочешь покататься на драконе – сломай палочку. И я найду тебя. И отнесу на Тёмный материк.

– Спасибо. – Прячу футляр в карман. Дракон хлопком взмахивает крыльями, взлетает, ветер, как от стартующего вертолёта.

– До встречи, Мастер Чёрного Меча.

Улетел. Лошадь, вроде, успокаивается. Пытаюсь заснуть. Ага, как же. Часа через два топот табуна. Чтоб не стоптали, прижимаюсь к дереву, подтягиваю лошадь. Отряд, человек 200. Останавливаются. Чёй-то голос в темноте:

– Пещера, возле пещеры конь.

Спешиваются, приближаются к пещере. В свете звёзд вижу, как сверкают нацеленные на пещеру наконечники стрел. Пора мне вмешаться.

– Ещё шаг, и затопчите ногами моё одеяло. Новое, между прочим.

Все стрелы смотрят на меня. Ну-ка, дальше что?

Кто-то щёлкает пальцами. Знакомое освещение – огоньки. Пожалуй, у дракона поярче было.

– Ты кто?

– Ярик. По крайней мере, меня так звали последний год.

– Тут был дракон.

– Был. Очень вежливый, к стати. Представился сразу.

Вперёд вышел воин с длинными седыми усами и без бороды. Ну чистый морж. Интересно, в этом мире моржи водятся? Лука у него не было, всё вооружение – короткий широкий меч на боку в ножнах.

– Я Ахтеп сын Ахтепа, начальник сухопутного войска Свободных Островов. И я требую ответа, знаешь ли ты, кто призвал сюда дракона?

– Дартовер прилетел сам.

ВЖИК !!!!! Стрела втыкается в дерево над моей головой.

– Нервишки беречь надо, – говорю я, косясь на стрелу. – А если уж стреляешь, то попадай.

– Я нечаянно, – отвечает из темноты испуганный голос. Лет 15, если голосу верить. Ребёнок.

– Что ему тут надо было? – спросил Ахтеп. Тон его уже ниже. Уважают здесь Дартовера.

– Сказал, что искал убийцу Гольдарокара.

– И не убил?

– Нет. Гольдарокар чем-то провинился перед Тёмным и сбежал на Волчий Остров. Где и прожил пару лет. Тёмный назначил награду за голову Гольдарокара. Дартовер прилетал сказать, что награда ждёт меня на Тёмном материке.

Стрелы медленно опускались. Только одна продолжала целить. Ба, да там эльф. Незнакомый мне эльф.

– Дракон был один или с всадником?

– Один.

– Поедешь за наградой? – уже совсем мирно поинтересовался Ахтеп.

– Не знаю, – ответил я искренне.

– Вот что. Поедем ка с нами. Губернатор наверняка захочет с тобой поговорить.

Чую, поспать сегодня не удастся.

– У меня лошадь устала.

– У нас тоже. Не спеша поедем.

Эльф наконец-то тоже опустил свой лук, подошёл к Ахтепу,

– Здесь всё провоняло драконом. Но колдовства призыва тёмных я не чую.

– Всё равно проверь всё. Надо быть уверенным.

– Проверю, – эльф посмотрел мне в глаза. – И если дракона призвали, я это узнаю.

Принюхиваюсь. Пахнет... Лошадьми пахнет. Потом людским и лошадиным. Навозом пахнет – это уже моя лошадь постаралась. Ещё океаном пахнет, солью. Помятой травой. Больше ничего не чую. А чем пахнут драконы?

Медленно отряд потащился в город. Светящиеся воздушные огоньки, сопровождавшие каждого, кроме меня, позволяли увидеть дорогу на пару метров вокруг. Но я был в центре отряда, и света было достаточно. В начале меня расспрашивали про беседу с драконом. Рассказал почти всё, кроме подарка вызывающей палочки. Ни к чему про такие подарки рассказывать.

К утру были у ворот. Там нас догнал эльф,

– Не было там магии. А дракон огромный. Из самых старых. Сел, постоял, улетел. Даже не переступил лапами ни разу.

Замечаю, как Ахтеп и несколько ближних ко мне всадников расслабляются. А я и не заметил, как они к бою приготовились.

Меня ведут к губернатору. Представляю себе крупного толстеющего мужчину, а он оказался худющим, хоть анатомию изучай. Строение скелета. Но высоким. Меня пригласили к завтраку, присутствовали уже знакомые мне Ахтеп и эльф-следопыт. Рассказываю про беседу с драконом, потом про свой героический абордаж двух кораблей.

– Поедешь в гости к Тёмному? – спрашивает губернатор.

– Не знаю.

– Ты зачем на берег поехал?

– Хотел подумать в одиночестве.

– О чём?

– Что делать дальше. После того, как свою долю получу.

– Надумал?

– Не дали подумать. Даже поспать не дали.

Ахтеп смеётся, остальные серьёзны. Губернатор и эльф ни разу не улыбнулись. Не удивительно, что губернатор худой, словно скелет, кожей обтянутый. Такой угрюмый, да и завтрак у него... Я от его поваров ожидал большего искусства. Оформлено красиво, но вот качество... На корабле поварихи лучше солонину готовили, чем его индюшка. Вот разве что салаты. Замечаю, эльф тоже ест только салаты. Ахтеп налегает на мясо, а скелет недовольно ковыряет вилкой кусочек рыбы.

– У тебя свежий взгляд, – говорит губернатор. – Можешь сказать что ни будь интересное, на твой взгляд, в этих событиях?

– Мне показалось странным, что дракон не поворачивал ко мне головы. Косился одним взглядом.

Губернатор, наконец-то улыбается. Лучше бы он этого не делал. Улыбающийся скелет. Эльф хмурится.

– Это все знают, – говорит Ахтеп. – Если дракон хочет продемонстрировать мирные намеренья, он не поворачивает к собеседнику головы. Это как у людей не вынимать оружия из ножен. Но вообще-то, драконам обычно плевать на вежливость.

– А Дартовер ТАКУЮ вежливость проявляет только к Тёмному, – добавляет эльф.

Ого... Ахтеп и губернатор замирают. Эльф неспешно тянется за листиком салата, с хрустом его откусывает. Небрежно продолжает,

– Но он не Тёмный.

– Кто же он?

– Не знаю.

– Но можешь узнать? – спрашивает Ахтеп.

– Стоит ли будить того, кого боится могущественный и жестокий Дартовер? – замечает губернатор. – Вдруг он чёрный маг.

– Не так. – Эльф отрицательно мотает головой. – Дартовер вообще никого не боится. И не проявляет бессмысленной жестокости. Если нужно кого убить – убьёт. Если ради убийства одного надо спалить целый город, он это сделает. Был такой случай. Никто не спасся. 700 лет прошло, а там до сих пор ничего не растёт. Не терпим он и к проявлению к себе неуважения. Трижды посольство сжигал из степей. Это когда ещё Темному весь материк не принадлежал. Чем то его послы оскорбляли. Но если человек вежлив, даже если враг, Дартовер тоже вежлив. Но не на столько, чтоб морду отворачивать в беседе. Так вежлив до сих пор он был только с Тёмным. Ни с одним чёрным магом он не был так вежлив.

– Значит, он не чёрный маг, потерявший память, – сделал вывод Ахтеп. Это он быстро сообразил. Быстрей меня.

– Тогда попробуй разбудить его память, – решается губернатор.

Эльф встаёт позади меня,

– Сиди спокойно, расслабься.

Расслабляюсь. И незаметно отрубаюсь. Когда просыпаюсь, луч солнца из окна по другую сторону от моей тарелки. Пол часа, пожалуй, прошло. А еды на столе уже нет, только вино. Не успел наесться. Вот такое оно, губернаторское гостеприимство.

Эльф неспешно возвращается в своё кресло.

– Не знаю, что за пакость его память смыла. Это был магический удар. Я бы сказал, магическая волна, но волна такой мощи оставит от тела горстку пепла. Я тут бессилен. Что это было?

– Матросы с моего корабля сказали, я открыл шкатулку в доме шамана гоблинов. После этого от шкатулки и от дома остался именно пепел. А я был словно пьяный.

– Одежда?

Размышляю. Как-то я не спрашивал своих матросов, уцелела ли моя одежда. С другой стороны, проснулся одетым. Если кому-то пришлось бы меня одевать, шуточки по этому поводу были бы неминуемы. А их не было.

– Уцелела одежда.

– Значит, это не свойство твоего тела. Либо ты великий колдун и успел поставить защиту, либо у тебя был очень мощный защитный артефакт.

– Одно другому не мешает, – заметил губернатор.

– Сейчас я не колдун. И нет у меня артефакта.

– Какой-то артефакт на тебе есть, вон в том кармане. Но слабенький. Типа того, что деревенские колдуны делают.

В этом кармане у меня лежал подарок дракона для его вызова. Я улыбнулся,

– Да. Теперь у меня кое-что есть. Но нет главного – планов на будущее.

Эльф глянул прищурившись. Явно сообразил, что я поменял тему. Я налил себе в кубок вина из графина, пригубил. Ну и гадость.

– На счёт планов, – кивнул губернатор. – Я бы не стал пренебрегать приглашением самого Дартовера.

– Я тоже думаю, что надо съездить. Приглашение, да и награда.

– Если ты там сумеешь произвести хорошее впечатление, мы выберем тебя послом, – заявляет губернатор. – Пора острову заводить посольства.

Ага. А оно мне надо?

– Никто, даже я, не знает, кто я такой. И такого послом?

– Он даже от должности помощника капитана отказался, – добавляет Ахтеп. Губернатор морщится,

– Не спеши с отказом. Твоего жизненного опыта пока всего 12 дней. Побывай на Тёмном материке, вернись. Может, изменишь мнение.

– Хорошо.

– Через 2 недели на Тёмный идёт корабль.

– Нет. – Я отставил кубок с кислым вином. – С начала я хочу побывать в том городе, где я прибился матросом к команде “Альбатроса”.

3 * * * * * Горячие Озёра * * * * *

Три дня потребовалось, чтоб обратить наши трофеи в деньги. Мэр лично отчаянно торговался, покупая корабль – тот вошёл в морское войско обороны, значительно его усилив. Я не понял, почему торговался мэр, а не губернатор, ведь корабли подчинены губернатору. Да, без разницы. Когда мне выдали мою долю, я понял, что нужно идти в банк. Таскать с собой сорок килограммов металлолома я не намерен. Вдобавок, матросы из моей команды вернули мне долги. Оказалось, что долг игры – святое, не вернуть его – самый верный шанс потерять удачу. Хоть и не помнил я ничего, но, думаю, все вернули честно.

Тут же рядом, у складов, был филиал Банка Свободы. Остальные сразу вложили десятую часть своих богатств в Банк Свободы, это была такая примета на удачу, и ещё заначка на самый чёрный день. День должен быть действительно чёрным, трогать такую заначку, не спугнув удачу, могли только наследники после смерти внёсшего.

И тут же, в тот же банк положили почти всю свою долю “на общак”. Распоряжаться общаком поручили нашему капитану, ему теперь предстояло купить малое быстроходное судно, замену утонувшему “Альбатросу”, набрать новых матросов взамен погибших. И найти хорошего навигатора.

Распихав часть своего богатства по карманам – золото в кошель-пояс, на голое тело, под рубашкой, серебро по тайным кармашкам камзола, а кошель с медью и бронзой банально повесив на кожаный ремень, всё остальное я сдал в Банк Свободы. Под скромной надписью названия банка стояла не менее скромная “3026 лет непрерывной честности”. Цифра 6 была свежей, белой, 2 тёмной, остальные просто чёрной от времени древесины. Впечатляло. Процентов на вклад банк не начислял, но зато хранил деньги надёжно. Я не слышал ни одной истории, где бы этот банк мухлевал. Зато слышал уже пару историй, как он возвращал деньги по распискам, выданным тысячи лет назад и найденным в древних склепах. Честность – тоже капитал. Конкурентов на острове у него не было.

Убрав во внутренний карман платок-расписку, я напоследок напоил вином всю команду за свой счёт в ближайшем трактире и ушёл. Мало кто смог обнять меня на прощанье, большинство спало. К стати, кабацкие драки тут были не в чести, для драки драчунам надо было выйти на улицу.

Распрощавшись с “Альбатросом”, я отправился на пристань. То и дело слышал, как вокруг шушукались: “Глянь, это Ярик. Тот самый...”

Посмотрел на грузящиеся суда. Если грузят – значит, скоро уйдут. Никто лишнего медяка за стоянку платить не захочет. Парочку пиратов отбросил сразу. Пираты пассажиров не берут, там надо быть матросом, а я теперь не матрос. Грузящегося торговца корзинами с ольм-светильниками тоже не стоит брать в расчёт. Этот контрабандист идёт куда-то, где нет эльфов. Осталась парочка торговцев. Оба грузятся грубыми тканями, сальными свечами и огромными кувшинами, распространявшими запах мёда. Пожалуй, “Кентавр” мне понравился больше. Палуба чище.

– Привет, – Сказал я бородачу, считавшему тюки и ставившего галочки на восковой дощечке. – Куда идёте?

– А тебе чего?

– Пассажиром хочу.

– Тогда говори с помощником капитана.

– А куда идёте то?

– На юг.

– И мне туда. Где помощник?

– Дубина! – заорал счетовод. Я не сразу понял, что это не оскорбление, а так зовут помощника капитана.

– Чего тебе?

На палубе появился крупный мужик, в одних шароварах и с длинной дубинкой на правом плече. На плече под дубинкой кожа была более светлой, словно вытертой или мало загоревшей.

– Вот помощник, – кивнул счетовод и вернулся к своим тюкам.

– Чего там? – Дубина был явно не в духе. И слегка пьян. Всё верно, ещё не поход, сухой закон не действует.

– Мне нужно добраться до Горячих Озёр, – говорю я.

Дубина почесал волосатую грудь,

– Матрос?

– Был когда-то. Сейчас всё забыл.

В глазах помощника мелькнул интерес,

– Тебя не Яриком зовут?

– Да. Яриком.

– Пассажиром, значит. А давай, Ярик, со мной биться. Одолеешь – возьму пассажиром. Не бесплатно, но возьму. Через две недели в Горячие Озёра придёшь.

– Давай. – Я потянул меч.

– Погоди. Дай ребятам ставки сделать.

Весть, что Ярик собирается драться с Дубиной, мигом облетела порт. Я даже удивился, увидев толпу в полторы тысячи зрителей. Для драки выбрали один из пустующих причалов. Через час вышел против него, сжимая в руках новенький, обитый бронзой посох. Дубина усмехнулся,

– А чего не мечом?

– Ты мне меч попортишь.

В общем, как оказалось, я зря рассчитывал на лёгкую победу. Его защита была непробиваема. Он легко дубинкой слегка отклонял мой посох, и удар уходил в пустоту. Я его удары тоже отбивал в последний миг, но далеко не с таким изяществом. Боковой, колющий удар, веер, мельница... Всё в пустую. Он теснил меня не спеша, я выкладывался на полную, но всё равно отступал. А упасть с причала считалось поражением. Потом я вдруг понял, что выкладываясь на полную с Дубиной, напрочь ломаю свою легенду о талантливом неумехе. Ведь этот разделал бы под орех капитана “Альбатроса”. Я мог бы его победить, войдя в темп. Но не стоило этого делать.

И тут он меня подловил. Не надо было думать о постороннем. Резко присев, ударил по ногам, я подпрыгнул, а он, резко поднимаясь, толкнул меня в грудь левой, свободной рукой. И я улетел с причала.

Под свист и хохот мне бросили верёвки. Мокрый и злой я выбрался из воды. Судя по недовольным лицам букмекеров и счастливой остальной толпе, на меня никто не ставил. Мда...

– Ну ты мне задал работёнку, – Дубина просто светился счастьем. – Слушай, возьму тебя пассажиром, но с условием. Каждый день трижды я буду с тобой биться, пока не побью.

– А не боишься, что при таком обучении я до Горячих Озёр буду бить тебя?

– А ты попробуй.

– Согласен.

– И два золотых таланта.

– Что? Да за один меня провезут вдвое дальше.

– Во первых, ты торопишься, а “Кентавр” ближайший корабль. Во вторых, ты сейчас богат, о твоих трофеях легенды ходят. А в третьих, надо же мне с тебя плату взять за обучение.

– Убедил, красноречивый. Два таланта.

– Золотых таланта.

-Да. Золотых.

“Кентавр” отошёл от пристани вечером и, ориентируясь по звёздам, пошёл к Старому материку. Через три дня мы достигли его и пошли на юг вдоль берега. Дубина каждый день наслаждался боем со мной. Я тоже получал удовольствие, выкладываясь по полной. И каждый раз был бит. И каждый раз все свободные матросы сбегались посмотреть наш спарринг.

– Слушай, – спрашивал я его, в очередной раз потирая кисть руки, на которой наливался синяк – на этот раз Дубина меня обезоружил, ударив по руке. – Ты же сильнее капитана.

– Это точно, – соглашался он, по своему обыкновению почёсывая грудь.

– Почему же ты не капитан?

– Не хочу.

– А всё таки?

Дубина недолго помолчал.

– Капитан выбирает цель. От цели зависит размер добычи. Наш капитан удачливей меня. Или умнее. И хотя его доля вдвое больше моей, с ним капитаном я имею денег больше, чем если бы был капитаном сам.

– Ты со всеми так откровенен?

– Нет. Но ты лучший боец, кого я встречал. И нравишься мне. Подучись матросской премудрости, тебя помощником капитана везде возьмут.

– Ты меня сильней.

– Я доверяю инстинктам. А инстинкт говорит, что ты меня можешь убить, если тебе это потребуется. Наши бои не всерьёз. Всерьёз ты меня убьёшь.

Я хмыкнул.

Ночью 10-ого дня, когда мы встали на стоянку, покупая у местных мясо и фрукты, нас попытались взять на абордаж местные бандиты. Дубина первым поднял тревогу и тогда я увидел, как он убивает. На каждого противника уходил всего один удар. Либо в череп, либо в позвоночник, либо в горло. Я действовал палашом. Начали мы с кормы, он чистил левый борт, я правый. Матросы орали, бегали вокруг, гремели оружием. Я просто чистил палубу. Незнакомый боец – палашом в горло, следующий... В общем, штук 20 попрыгало с носа в воду и на этом битва закончилась. Потом матросы пытались посчитать, кто больше убил, я или Дубина. Трупы Дубины опознавались легко, но мои нет. В конце посчитали количество трупов с резанным горлом и вычли, кого убили сами. При этом двое приписали себе двух убитых мной. Я не спорил. Получилось, что Дубина убил на 5 штук больше.

На стоянке у Горячих Озёр я распрощался с Дубиной, и сел в лодку торговца, продававшего свежий творог. Торговец попробовал заломить цену за провоз к берегу 5 медяков, на что я сделал бешенное лицо,

– Одной монеты хватит. – Мне было не жаль медяков, но бессовестное вымогательство меня разозлило. Я уже сидел в его лодке, и он не стал спорить.

И вот я вошёл в Горячие Озёра. Маленький городок, домов на 500, с деревянной стеной, одной каменной башней. И горячими озёрами рядом. Несколько маленьких озёр на склоне горы были очень живописны, горячий источник наполнял первое, из него вытекал в следующее. И так, каскадом, 7 озёр. Вода в последнем была тёплой, в верхнем – горячей, рука еле терпела. И при этом солёной. Местные люди и гномы лечили в тех озёрах радикулит. Переходили от тёплого к горячему, по 15 минут в каждом.

Сняв номер в гостинице, я отправился к озёрам. Провёл 2 часа, нежась в этих природных ваннах, ничего не вспомнил. Не был я тут никогда раньше.

Попробовал расспросить, что тут было год назад.

– Эх, добрый человек, – вздыхал хозяин гостиницы. Добрым я стал после того, как не сумел сбить в торговле цену меньше одного серебряного за комнату на пять дней. На Свободном Острове было вдвое дороже, но там ведь пираты гуляют с полными карманами лёгких денег. – Эх, добрый человек. Пол года назад сгорела старая гостиница. И все погибли. Слухи ходят, что из за эльфа сгорела гостиница. Что перемудрил он что-то с колдовством. И хозяин сгорел, и жена его с дочерью. Некого вам теперь расспросить то.

– А что, от старой гостиницы, вообще никого не осталось?

– Да остались вообще то. Немой конюх, что и сейчас при гостинице, мальчишка, да прачка. Можно их спросить.

– Где мальчишка то с прачкой?

Тут колокольчик над дверью звякнул. Вошли эльф и гном. Они ругались. О чём – понять можно было не сразу. О роли какого-то Ниирана в древней поэме. По крайней мере, я так решил. Спорили гневно, эльф бледнел, а нос гнома краснел от гнева.

Гномов я видел на Свободном Острове в кузне, куда зашёл купить метательные ножи, а так же потом, обить бронзой посох. Полтора метра в высоту, метр в ширину, пол метра толщину. Короткие ноги, мощные руки свисают до колен. Свисали бы, если бы он ими отчаянно не жестикулировал. Борода заправлена за пояс. С пояса свисали топор, булава, пара кинжалов, стальная полуметровая палка. Из-за плеча торчит рукоятка знаменитой гномьей секиры.

– Хозяин!!! – завопил гном. – Дай мне отдельную комнату, куда никого не подселишь!

Я невольно позавидовал гномьему умению. Он сторговал комнату за серебряный на 15 дней.

Дождавшись, когда гном ушёл следом за служанкой, пошёдшей показать его апартаменты, эльф обратился к хозяину гостиницы,

– Скажите, рядом с комнатой, которую занял этот крикливый гном, есть свободная комната?

– Да, как раз рядом, через стенку.

– А слышен ли будет гному голос из моей комнаты?

– Увы, господин. Слышен, как и вам голос гнома.

– Тогда мне подходит эта комната, если мы сговоримся в цене. Я буду петь, и тогда, надеюсь, уши гнома услышат всё же правильную музыку.

– Но господин, мне бы очень не хотелось, чтоб одни постояльцы мешали другим.

– Обещаю не петь по ночам. Только днём, и тихо. Чтоб только гном слышал.

– Но вы будете мешать гному.

– Не беспокойтесь. Он считает себя поэтом, и его гнев обрушится только на меня, и будет выражен не ударом секиры, а написанием собственных стихов. Которые, увы, мне тоже придётся стерпеть.

Глаза хозяина сверкнули, и он быстро уступил эльфу комнату за ту же цену.

– Похоже, – сказал я, когда эльф ушёл, – у вас тут ближайшие 15 дней будет весело.

– О да. Эльф и гном, соревнующиеся в поэзии. Надеюсь, они будут спорить вечерами в зале, запивая пивом. Все Горячие Озёра соберутся ко мне. Такое пропустить трудно.

Разъярённый рёв гнома сверху доказал, что соревнования уже начались. Это была поэма о битве кого-то с кем-то. Эльфа было не слышно, как он и обещал.

За день я нашёл всех троих прежних служащих гостиницы. Немого, прачку и мальчика. Мальчик неожиданно вспомнил меня, год назад я поднял его за уши за плохо начищенный сапог. А на следующий день дал серебряный за хорошо начищенный. Мальчик спросил, не надо ли начистить сапоги.

Прачка меня не помнила. А немой конюх притворился идиотом. Хотя я был уверен, что он меня помнит.

Три дня я отдыхал, знакомясь с посетителями кабака при гостинице, который хозяин называл залом. Поэты не обманули ожиданий и вечерами оскорбляли друг друга или читали стихи. Эльф про любовь, цветы и красоту, гном про битвы и горы. Иногда хором читали что-то романтическое, потом пьяно обнимались. Потом снова ругались.

Всё случилось на 4-ую ночь. Помня рассказ Лэрена про проникшего через потолок похитителя, я каждый вечер, запирая дверь, перетаскивал матрас, набитый сеном, под неё и спал на полу, кладя палаш под руку. И когда ночью дверь вбили внутрь, дверь упала на меня, ворвавшийся пробежал по ней в комнату. Я вскочил, швырнув дверь следом и вошёл в темп.

У двери стояли двое орков. Их я убил быстро. А потом выпал из темпа, и тут на меня налетел тот орк, что ворвался в комнату. Мне повезло, что комната была тесной, его длинный ятаган зацепился за стену. У этого орка шея была защищена кольчужным шарфом, пришлось колоть в глаз.

Затем я быстро оделся. В смысле, натянул прямо на голое тело холщовую рубашку с нашитыми на неё мелкими крестами из тёмной бронзы. При покупке этого берхеца на Свободном Острове я своим палашом не сумел эти кресты разрубить.

Выскользнул в коридор. Там эльф и гном наседали на толпу орков. Орков было семеро, и они отступали, мешаясь друг другу, а на полу уже лежали два трупа без голов. А парочка поэтов нападала слаженным дуэтом. Меч и секира. Не думал, что можно тяжёлой секирой махать столь быстро. Я оказался позади орков, чем и воспользовался. Всё кончилось быстро.

– Благодарю, – кивнул мне эльф.

– Быстро, пока не удрал! – прошипел гном. И они побежали в зал. Я за ними, рассудив, что лучше быть поближе к опытным бойцам. В зале стоял конюх, испуганно вытаращившийся на нас. Он занимался тем, что поливал маслом стены.

– Ага! – радостно завопил гном. Конюх попытался удрать, но его ступню пришпилил к полу нож. Гном или эльф его метнули, я не заметил. Немой заорал в полный голос. А притворялся, что голоса нет. Дверь в коридор, вёдший к кухне и спальне хозяев гостиницы, была припёрта столом. В неё изнутри долбили чем-то тяжёлым. Пока поэты вязали конюха, я открыл хозяев.

– Что тут происходит? – гневно спросил тот.

– Уберите факел. Немой конюх тут всё маслом полил. И привёл толпу орков. Если бы не эти поэты, сегодня сгорела бы ещё одна гостиница вместе с хозяином.

– А-а-а-а !!!! – закричал “немой”. – Не надо!!!!

Я с недоумением обернулся. Да, кричал именно “немой”. С него уже содрали одежду до пояса и подвесили на классической дыбе, за связанные сзади руки к балке под потолком. И гном с видимым наслаждением медленно надрезал у него на животе кожу.

– Ты говори, говори, – подбодрил эльф.

– Мне сказали, что убьют, если не сделаю. Орки, им эльфы нужны. Пленные. Сказали, им сигнал подать, как эльф в гостинице остановится...

– Простите, уважаемые, – сказал я. – Ответы, интересные Мэрдаку, вы ещё получите. Мне надо задать ему личный вопрос. Потом будет поздно.

Видимо, имя Мэрдака произвело магическое действие – поэты растерялись.

– Задавай, – сказал эльф.

– Год назад я здесь был. Расскажи подробней про меня всё, что помнишь.

Конюх, обрадованный сменой темы, затараторил,

– Вы были тут три дня. Коня продали. Кузнецу нос разбили. И уплыли с пиратами. Хороший конь, чёрной масти, с белой звёздочкой на лбу. Коня потом купил купец три дня спустя. Уехал купец, больше я его не видел.

– Маловато, – пробормотал я.

Тут дверь распахнулась от пинка и ворвались трое эльфов в легендарном полном доспехе эльфов. Слышал я уже про него, а вот видел впервые. Гладкий шлем без забрала, оставляющий открытыми нижнюю часть носа и глаза, глаза излишне, пожалуй. Крылышки-украшения над шлемом. Наплечники в виде ящериц. Броня из пластин типа чешуи, сверху с ладонь, на короткой юбке втрое меньше. Рукава кольчужные из мелких колец. Локти и колени закрыты рельефными пластинами, сапоги стальные. За плечами зелёные плащи, в руках обнажённые прямые и длинные мечи. У двоих доспех покрыт традиционной краской под пятнистый хаки, а у одного сияет начищенным серебром.

– Вижу, справились... – Сияющий впился взглядом в подвешенного конюха.

– Да, владетель, много орков, есть гоблины,- ответил эльф-поэт. – А как у вас?

Владетелями у эльфов звали правителей. Их было всего десяток – по числу эльфийских владений, причём трое без своих владений, беглые с Тёмного материка.

– Всё по плану, – ответил он. – Главное – не спугнуть.

– По плану орков эта гостиница должна уже гореть, – вставил гном.

– Значит, надо поджечь.

– Владетель! – запричитал хозяин.

– Пять минут тебе чтоб вынести, что успеешь. И заплачу сотню талантов за ущерб. – Сияющий повернулся к выходу. – Эй, там, здесь убитые, всех вынести на улицу.

Вбежали стражи посёлка, люди. Похоже, это совместная операция эльфов и людей.

– Мои стихи! – Гном побежал наверх, секундой позже за ним рванулся эльф. Тут я сообразил, что сейчас здесь всё сгорит, и побежал в свою комнату. Вещёй у меня не много. Пояс с золотом, одежда, обувь да ремень с кошельком. Главное – платок-расписка, зашитый в подкладку плаща. Как-то не думал о запасной смене одежды, прачки в гостиницах за ночь успевали и постирать и просушить.

Успел выйти раньше, чем вынесли трупы орков и двух гоблинов. Одежда гоблинов была необычной – вся обвешена мелкими бутылочками и склянками.

– Шаманы... – лицо ближайшего ко мне стража было испуганным, аж губы белые.

Последним вывели конюха. Его стража сразу куда-то увела. Вскоре гостиница загорелась. Несколькими секундами позже всполошено забил набат. Забегали жители, ближайшие дома начали поливать водой. Владетель с телохранителями отошёл в темноту и следил за заливом. Что там можно было увидеть, не знаю, над морем был густой туман.

– Назови своё имя, почтенный...

Позади меня стояла сладкая парочка поэтов.

– Ярик. Просто Ярик. Не знаю, от куда я родом.

– А от куда ты знаешь владетеля Дикого Леса?

Я хмыкнул. Оказывается, Мэрдак – владетель Дикого Леса. Ну и ну.

– Я познакомился с ним недавно. Нас познакомил Лэрен.

Глаза обоих стали подозрительными, злыми,

– Когда ты видел Лэрена?

– Последний раз 19 дней назад. Он попрощался со мной, когда я покидал Свободный Остров.

Они переглянулись.

– А когда Лэрен прибыл на Свободный Остров?

– За 5 дней до этого. Мы прибыли вместе на корабле орков, захваченном командой пиратского корабля “Альбатрос”.

– С чего это пираты напали на орков?

– Это орки напали на нас. А мы их победили.

– Когда ты познакомился с Лэреном?

– Когда освободили пленников из трюма.

Они снова переглянулись.

– Там был чёрный колдун.

– Был, – согласился я.

В этот момент туман на море озарился изнутри яркой вспышкой. Несколько секунд спустя до нас долетел гром взрыва. Затем ещё раз. От куда-то сбоку появился Сияющий владетель,

– Благодарю вас. Свершилась месть.

– Мы рады были помочь, – слегка поклонился эльф-поэт.

– Разбить несколько голов орков я всегда рад, – пробурчал гном.

– Кто это? – Владетель смотрел на меня.

– Вот и нам интересно, кто это.

– От него пахнет драконом.

Поэты отскочили, мгновенно выхватив оружие. Телохранители Сияющего, наоборот, прыгнули вперёд, выдвинувшись на пол корпуса ближе своего владетеля

– Кто ты? – спросил тот.

– Ярик.

Сияющий усмехнулся,

– Я мог бы и догадаться. Ты уже легенда на Свободном Острове.

– Губернатор хотел сохранить визит дракона на остров в тайне.

– Поздно. Уже весь остров болтает, как ты прогнал Дартовера с острова.

Я пожал плечами,

– Мы не сражались. Мирно поговорили.

– Народ любит героев. Им так интересней. Ты вспомнил что ни будь из своей прошлой жизни?

– Нет.

– Будешь у Подгорного Леса, заходи в гости.

– Обязательно.

Владетель, потеряв ко мне интерес, отправился к морю. Я, иронично улыбаясь, спросил поэтов,

– Так и будете стоять с обнаженным оружием?

Сбитые с толку, они нехотя убрали оружие,

– Ты правда встречался с Дартовером?

– Правда.

– А с его всадником?

– Дракон был один.

Помолчали.

– Как там Лэрен?

– В полном порядке.

– Он не сказал, как его захватили?

– Так же, как здесь пытались, полагаю. Пробрались через потолок, укол усыпляющей иглой.

– Понятно.

Поэты стояли, явно не зная, что делать дальше.

– Не расскажите, что там взорвалось?

– Корабли орков, разумеется, – проворчал гном. – Шаманы напустили туман, они приблизились и встали на якорь. Пустили шлюпку с этими, – он кивнул на ряд убитых. – Пара эльфов подплыла к ним вплотную в этом тумане и установила артефакты. Сейчас там отряд эльфов на лодках отстреливает уцелевших. А днём местные будут нырять за трофеями.

– Эй, хозяин! – крикнул я сиротливо взиравшему на свой пылающий дом хозяину гостиницы, – не подскажешь, где мне теперь можно остановиться?

Тот почесал затылок,

– Даже не знаю. Может, у Гани.

Ганей звали уже знакомую мне прачку.

– Она пустит постояльцев?

– В прошлый раз пускала, когда гостиница сгорела.

Я посмотрел на поэтов,

– Какие у вас планы?

– С первым кораблём мы идём на Свободный Остров. Ты знаешь, где дом этой Гани?

– Да, пойдёмте, покажу.

На утро я отправился к кузнецу. Интересно, это тот, кому я нос разбил? На весь посёлок был только один кузнец, и работал здесь уже 20 лет, получив кузню в наследство.

Только увидев меня, он немедленно пригласил меня вглубь кузни.

– Вы пришли забрать его?

– Да, – ответил я. Интересно.

– Вот здесь он. – Кузнец отпер ключом длинный узкий ларец. – Только вы уж сами его берите.

В ларце меч. Катана. Что-то знакомое, я явно его раньше видел. На рукоятке серебряная гравировка – иероглиф. Такой же нацарапан на рукоятке моего палаша.

Медленно левой рукой берусь за ножны, кладу правую на рукоять, тяну. Чёрный меч. Чёрный меч с моим иероглифом.

Меч просыпается без всякой активации кровью. Слов нет, просто звенящая радость встречи. И готовность убивать. Мгновенно вспыхивают в памяти эпизоды прошлых битв.

Я в каком-то коридоре, один. Предо мной толпа гоблинов, их много, всюду, сколько хватает свет факела. Они пятятся. Я, один, с обнажённым мечом, прыгаю вперёд...

Орк что-то говорит мне. Мы на крепостной стене. Я одним движением выхватываю меч и срубаю ему голову, легко разрезая кольчужный шарф...

Битва. Вокруг вопли, стоны. Я на острие клина, прорубаюсь сквозь стену врагов к штандарту. Враги – люди. На штандарте на белом поле рука, держащая молнию. У штандарта стоит трясущийся от страха толстяк. Я прорубаюсь, знаю, позади двое, за ними трое, дальше четверо. Слаженный клин, я на острие...

Удар снизу вверх... Высокомерное выражение превосходства на лице эльфа в странном чёрном одеянии сменяется удивлением. Он молча падает с горной тропы в пропасть. У него тоже чёрный меч...

Горный ледник. Я надрезаю себе ладонь и кровь накапливается на лезвии. Взмах меча – алые капли пятнают белый снег, полоской пересекая ледник. Странные, злые слова, напоминающие шипение змей, повторяет эхо. Кровь чернеет, дымит. Ледник идёт трещинами и срывается лавиной в озеро...

Выскакиваю из норы, как чёрт из табакерки, удар. Дартовер с разрубленным носом отскакивает и ревёт от боли, вокруг пылает земля, ночь ...

Медленно возвращаю меч в ножны. Что это было? Не вяжутся эти воспоминания с теорией о гипносне. Ложные воспоминания?

– Я забираю его.

– Мастер, вы заплатили за 10 лет хранения.

– Оставь плату себе. Может, я снова его принесу.

Кузнец облегчёно вздыхает. За что я ему нос разбил?

Прилаживаю меч за спиной. Привычно прилаживаю. Сказка развивается по своим законом. Вот герой уже и свой меч нашёл. Нашёл. И что дальше? На Тёмный материк? Как то не очень охота вновь встречаться с Дартовером. Он был вежлив на острове, но, как я слышал, драконы не прощают обид. А я ему нос разрубил. И сколько же мне лет?

Возвращаюсь к Гане в задумчивости. Поэты, Тотон и Эл, встречают меня вопросами. До самого утра я рассказывал им свою историю, и им теперь очень интересно. Разумеется, Эл – не подлинное имя эльфа, они таких коротких не дают. Но подлинного он мне не сказал.

– Оказывается, в прошлый раз я оставил у кузнеца на хранение это. Вы не знаете, как этот иероглиф расшифровать?

Они долго его расшифровывают, но говорят, что ничего даже близко похожего в жизни не встречали. Если бы я не назвал это шифром, они приняли бы это за узор. Интересно. Я не знаток китайской каллиграфии, но ясно вижу фрагмент китайского иероглифа “дом”. Замечаю, что гном боится меча, а эльф свободно его берёт. Тоже мастер чёрного меча? А говорили, они редкость.

– Ты мастер чёрного меча?

– Он из Дикого Леса, – отвечает вместо эльфа гном. Я хмыкаю,

– Прости моё невежество. Все ли эльфы Дикого Леса являются мастерами чёрного меча?

– Не все, – отвечает Эл. – Но многие.

– Они там ненормальные, в Диком Лесу, – заявляет гном. – И лес у них ненормальный. – Эльф мечтательно улыбается, явно что-то вспомнил. Ненормального.

– Дальше что делать будешь?

Я вздыхаю,

– Думаю, в этом поселении узнал всё, что возможно. Надо подумать, от куда я мог приехать сюда. На лошади.

– Четыре дороги, – говорит гном.

– Три, – возражает эльф. С круч на коне не спустишься.

– Значит, три. Север, юг и Подгорный Лес.

– Никто не знает, от куда я приехал. А ворота в стене всего одни.

– Езжай в Подгорный Лес. Во первых, тебя пригласили. Во вторых, если ты там проезжал, тебя запомнили. Что не скажешь о севере и юге.

– А что на севере и юге?

– На севере узкая полоса побережья, между горами и морем. Там живут рыбаки, и то только из за хорошего лова. Их деревни – настоящие крепости, не чета этим Горячим Озёрам. Туда бы орки незаметно не пробрались. И тянется это на 2 тысячи километров. Говорят, в горах есть проходы на ту сторону. Только там не пройти иначе, как армией. Гоблины, тролли, каменные ящеры, летающие ящеры. Никто там не ходит.

На юг идёт дорога до Распутья. От туда одна продолжается на юг, меж болот и морем. Обычные опасности болот – крокодилы, змеи, слизни. Но не особо крупные. Крупные в глубине болот. А другая дорога от Распутья, огибая болота с севера, идёт вглубь материка. Довольно опасная для одиночки, но для каравана ничего страшного. Те же твари болот плюс твари гнилых лесов, дорога как раз меж ними и болотом идёт. На одиночку нападут, а вот на караван не осмелятся.

– Тогда сначала в Подгорный Лес. Если там я не проезжал, иду к Распутью. Это город так называется?

– Гостиница. Стоит у развилки дорог

– Вот в Распутье и расспрошу, может, помнят меня. К стати, я от вас стихов не слышал с самой ночи. Для вас рекорд.

Парочка дружно смеётся,

– Я не поэт, – говорит эльф. – Вот он поэт, но его стихи только пьяным гномам нравятся. – Гном самодовольно вскидывает подбородок. – А представления разыгрывали, чтоб последняя собака знала, что в гостинице поселился эльф с гномом. В стене сделали дыру и на ночь я перебирался к нему. И повсюду сторожевые заклинания понаставили.

– К стати, на счёт заклинаний. Научили бы вы меня. В ночь, когда с драконом повстречался, разве что лошади “звёздный свет” не вызывали.

– Это просто, – заявляет гном. – Тут даже заклинаний учить не надо. Просто представь себе его, мысленно скажи “звёздный свет” и щёлкни пальцами. Во время щелчка представляй, как он изливается из пальцев.

Я попробовал. Ничего не получилось.

– Плохо представлял. Или мысленную фразу подобрал неправильно.

– Какую фразу?

– Любую. Главное, чтоб она у тебя с звёздным светом ассоциировалась.

Интересно, русский язык для этого подойдёт? Мысленно говорю по-русски: “звёздный свет”, щёлкаю пальцами... Всё помещение заполняется светящимся туманом.

– Вот, видишь, как просто.

Я восхищённо оглядываюсь.

– И долго он?

– Днём сейчас растает. А ночью час или два. Зависит от силы воображения. Ну и радиус тем больше, чем больше магические способности. Так у детей способности выявляют. А гоблины вообще тех, у кого звёздный свет меньше 10 шагов, к размножению не допускают и ставят в первые ряды войска. Селекция.

– Ничего себе. На что же их шаманы способны?

– На многое. К счастью, в очень ограниченном диапазоне. В основном, магия крови.

Невольно вспоминаю, как я, если это был я, магией крови обрушил в озеро ледник. Одно из воспоминаний чёрного меча.

– Магия крови, наверное, тоже опасна.

– Ещё как. Но она разрушает. Созидать ей почти невозможно.

Прошу научить меня ещё чему ни будь простенькому. Вскоре узнаю, как сращивать два куска ткани, предохранить от порчи провизию.

Переходим к более сложным опытам. Гном пытается научить меня заклинанию зажигания свечи. Это надо уже произносить вслух, на старо-эльфийском. В переводе это звучит как “свеча зажгись малым огнём”, но фраза звучит втрое длинней. Я легко зазубриваю заклинание, указываю на свечу пальцем, произношу вслух, мысленно представляя огонь. Древний язык звучит очень напыщенно и мне смешно, не верю, что получится. Свеча вспыхивает ярким языком огня. Вся вспыхивает, разом, огонь до потолка и там расползается. Эльф выкрикивает какую-то фразу и огонь тухнет.

– Ты что себе представил? – хмурится гном. Эльф смеётся,

– Теперь нам ещё штраф платить придётся. Столько копоти.

– Ну да. – Гном сердито смотрит на потолок. – Давай учить заклинание тушения.

Перевод этого заклинания означает “погасни огонь”. Я зубрю его, но слов там столько же, как и в заклинании зажигания. У меня получается гораздо длинней, чем у эльфа, тот, туша свечку, выговорил это скороговоркой.

Гном лично зажигает другую свечку, я наставляю палец на свечу. Ну не могу я это говорить серьёзно. Всё же сказал без запинок, но с глупой улыбкой. Свеча послушно гаснет.

– Хватит на сегодня, – говорит гном и уходит на улицу. Курить. Что мне тут нравится, так это общее поверье, что курить можно только под открытым небом, иначе удача отвернётся. И вообще на удачу очень много полезных суеверий.

Пять минут спустя гном возвращается и давится от смеха. А глаза удивлённые.

– Эл, зажги свечу...

Эльф смотрит подозрительно, но пытается выговорить скороговорку. Бесполезно. Смотрит ещё подозрительней и опять, уже старательно, с выражением, говорит заклинание. Свеча не горит.

– Вот и я не смог трубку зажечь. А потом смотрю – ни из одной трубы дыма нет.

– Как... Почему?

– Знаешь легенду о том, как Норбит погасил огонь вокруг себя на десять миль? Даже драконы не могли огнём плевать.

Эльф подозрительно смотрит на меня. Гном тоже.

– Это вы что, думаете, я огонь погасил?

– А ты попробуй опять свечку зажечь. А то ведь без обеда останемся.

Направляю палец на свечу, старательно представляю именно маленький огонёк на свече, выговариваю заклинание. Свеча загорается.

Эльф её гасит, потом зажигает заклинанием сам.

– Уф. Отменилось.

– И что сиё значит?

– Это значит, что ты великий маг. С тобой мало кто поспорить может. Но не чёрный маг. У них с тушением огня проблемы. Поджечь чего пожалуйста, а вот тушить – увольте. Ты ведь во всём городе погасил огонь.

– Тогда, наверное, мои поиски облегчаются. Великих не так много. Я быстро узнаю, кем я был.

– Не так всё просто. Ты либо скрывал свой дар, либо он только что развился. Вследствие потери памяти. Великих и правда мало, я бы тебя узнал, будь ты одним из известных.

Становится грустно. Я великий маг. Сказка развивается. Гипносон.

Гном, весело насвистывая, уходит курить. Через пол часа возвращается,

– Идёт корабль. С юга. На Свободный Остров.

Эльф хмурится,

– Ярик. Ты возьмёшь попутчиков?

Я удивлён,

– Разве тебе не надо к Мэрдаку?

– Потом. Когда Мэрдак узнает, что мы присутствовали при рождении Великого мага, и не проследили за ним, он мне уши отрежет, а Тотону бороду. И будет прав.

– Я рад попутчикам. Только наивный вопрос. Что означает “проследить” ?

– Всё. В стороне тебе не остаться. Выступишь либо за Тёмного, либо против. Вот и проследим, на чьей ты стороне.

Задумываюсь. Это получается, если я соберусь за Тёмного воевать, меня во сне прирежут...

– Соглашайся, Ярик! – гном хлопает меня по плечу. – Ты ведь без своей памяти сущий ребёнок. Как вести себя, сколько платить и что купить, не знаешь

– Согласен, – говорю я.

– Ярик, моё подлинное имя Элироносильён. Но лучше зови меня Эл. Так короче.

– Только эльфы из Дикого Леса настолько чокнутые, что сами просят сократить своё имя, – заявляет гном.

– Это верно, – улыбается эльф.

4 * * * * * Метаморф * * * * *

Лошадей выбирал эльф, каждому по две, торговался Тотон, а платил я. Тотон заявил, что без него я бы заплатил вчетверо, и значит, он мне сэкономил. Скорее всего, он был прав. Ещё купили провизии, одеял, седельные сумки. Я купил две новые смены одежды. Под конец эльф лично переговорил с капитаном остановившегося в бухте торговца и передал ему письмо. Адрес был простой: Свободный Остров, эльфийский дом, Мэрдаку.

После полудня мы уже почти выехали за ворота, когда путь нам преградил староста посёлка.

– Уважаемые. Вы не знаете, как так получилось, что вдруг все печи в посёлке погасли сегодня утром?

– Погасли печи? – сделал удивлённое лицо гном. – То-то у меня трубка утром не разжигалась. Колдовство это, не иначе. Вы уверенны, что гоблиновские шаманы мертвы?

– Спаси нас боги, – побледнел староста и куда-то побежал. Стража у ворот тоже побледнела.

– Проверим шаманов? – предложил я в шутку.

– Сами справятся, – ответил эльф. – К тому же шаманов я убил. Будь спокоен, что бы не погасило огни, это не те шаманы.

– Может, ещё есть один, – поддержал игру гном.

– Справятся. Гоблин – это не орки. Даже если шаман. Поехали.

И мы выехали, оставив дрожащую стражу. Ничего, бдительней будут. Обогнув посёлок, направились по пыльной дороге.

– Ты бы это, – сказал гном. – Разведчика бы пустил. Говорят, тут разбойники водятся.

Я огорчённо вздохнул. По всем правилам сказки встреча с разбойниками стала неизбежной. Эльф забормотал сложное заклинание, и ему на руку села бабочка.

Бабочки – разговор особый. Здешние бабочки имели размах крыльев пол метра, и весили при этом грамм триста. Гусеницы их выводились в одном месте мира – Диком Лесу. Но сами бабочки разлетались по всей планете и жили лет 10, пережидая зимы под снегом. Там, где эта зима была. Раскраска бабочек была самая разнообразная.

Эльф оплетал бабочку какими-то заклинаниями минут 5, потом отпустил, подманил следующую... Вскоре вокруг нас вскоре кружили 5 бабочек, двигаясь по кругу радиусом пол километра.

Ночь застала нас в лесу. Эльф сплёл шалаш из живого куста, похожего на ветками на иву, а листьями на маленький лопух. Листья в шалаше так плотно прилегали друг к другу, что образовывали надёжную крышу. А мы с гномом натаскали сухих веток. Точнее, гном притащил три сухих дерева, мою охапку можно не считать.

– Продолжим уроки магии? – предложил эльф. С начала повтори всё, что знаешь.

Знал я не много. Потушил костёр, потом снова разжёг его. Затем сшил друг с другом два лопуха, под конец, щелкнув пальцами, вызвал “звёздный свет”.

– Как это...

То, что мой “звёздный свет” накрыл всю поляну, их не удивило. Их поразили лопухи.

– Он их склеил... Клянусь бородой, он их склеил.

Эльф молчал, но явно был в шоке. Потом взял два других лопуха, попробовал склеить, не получилось. Я начал понимать.

– Эл, ты не упоминал, что склейке поддаются только неживые материалы.

– Не просто неживые, а только тканые. Причём одного материала. Два куска кожи ты этим заклинанием не склеишь.

– Но лопухи срослись.

– Да.

Недолго думая, я отрезал кончик ремня, торчавший дальше пряжки упряжи, и приклеил его обратно.

– Как это...

Гном подёргал, проверяя,

– Ты понимаешь, что это значит? – мрачно спросил он эльфа. – Я слышал только про одних существ, способных на такое.

– Метаморф, – кивнул эльф.

– И что сиё значит? – интересуюсь я.

– Ты можешь колдовать над живым материалом. Про таких магов только легенды сохранились. Они за 40 тысяч лет до Падения Демонов исчезли. Мэрдак вообще считает, что их никогда не было. И до сих пор я с ним соглашался. У нас нет никого, кто прожил бы столько, чтоб знать тех, кто лично встречал метаморфов. Только легенды. Может быть, дракон Дартовер прожил столько. Но он не делятся своими тайнами.

– Я что, могу принимать любую форму?

– Нет. Это обычные обороти свою форму менять могут. Ты можешь менять других. Создавать новые виды. Так, по крайней мере, говорят легенды.

Упс... Теперь я впадаю в ступор. Игра предлагает мне стать на уровень бога? Нет, не бога – творца!

– А чего тогда вы такие угрюмые?

– Да как бы тебе сказать, – тихо проговорил Эл. – В легендах про метаморфов много чего говорится. Разные они были. Но сходились одной чертой. Это были деспоты. Наш Тёмный – ребёнок, по сравнению с ними. Он только заставляет. А они могли подчинять себе, не спрашивая. Живые были для них инструментами. И они могли себе позволить вообще не считаться с мнением своих инструментов. Никто ведь не спрашивает мнение молотка, когда надо забить гвоздь. Потому их и ненавидели все.

А ещё они были очень могущественны. Например, этот материк, Старый, на котором мы сейчас, трижды полностью очищали от жизни. Тёмный материк очищали один раз. Может быть это легенды...

– Может и легенды. Да только я бывал в пещерах на глубине пять тысяч метров, – вставляет Тотон. – Там мало кто вообще бывал. Страшно. Эти пещеры выплавлены, а не вырублены. И там я видел высохшие тела арахнидов. И стены, покрытые их письменностью. Буквы тоже выплавлены в скале. Точнее, выдавлены, как в мягкой глине.

Эльф снова впадает в шок,

– И ты молчал!!!

– Это тайна гномов, Эл. Прошу тебя не распространяться о ней. Просто случай уж такой выпал, что нельзя было промолчать. Про неё даже среди гномов только сотня или две знают. Мэрдак знает.

– Может, расскажите про арахнидов?

– Первая разумная раса. И самая могущественная. От них почти ничего не осталось. Метаморфы тогда выжгли весь мир и вскипятили океаны. Единственный случай, когда чистке подвёргся весь мир. Даже луны подвёргли чистке, потому что арахниды построили города даже там.

– А как про них узнали, если все погибли? Или не все?

– Арахниды погибли все. Сами метаморфы и рассказали следующей расе. Ещё уцелело несколько пещер с надписями на стенах. Выплавленные. Но метаморфы, когда узнавали про них, выжигали. Всё же следующим расам удалось зарисовать фрагменты этих надписей и расшифровать их. Эти знания вызывали рост могущества и гнев метаморфов впоследствии. Большинство записей погибли, но часть уцелела. Поэтому мы знаем, как выглядел алфавит арахнидов.

– Вы расшифровали эти надписи? – спрашиваю я.

– Нет, – отвечает гном. Похоже, он уже сердится на себя за свой порыв.

– Как они выглядят? Ты ведь видел их тела.

– Пауки. 8 лап с когтями. И под жвалами 4 мелких лапки с 4-ми пальцами на каждой. Размер паучка – три метра размах лап.

– Удобно. А что стало с метаморфами, почему они исчезли?

– Поссорились друг с другом. Мало их было, пятеро всего. Каждый создал несколько рас и начали войну. В общем, когда остался один, все расы взбунтовались. Старый материк он успел выжечь, а потом его убили. Было это, примерно, 41 тысячу лет назад. Потом расы передрались друг с другом. Всеобщая война, всех против всех, если верить легендам, длилась 10 тысяч лет, и закончилась гибелью самых воинственных. Погибли кентавры, морские ящеры, горгоны. Остальные сумели договориться. Вот так.

Гостей я почувствовал. Не знаю, как, но стоило им вползти в освещённое заклинанием моего “звёздного света” пространство, я их почувствовал.

– У нас гости, – сказал я.

Гном и эльф проснулись и изготовились к бою мгновенно. Я кивнул в сторону кустов.

Из-за кустов поднялся улыбающийся человек, кутающийся в эльфийский плащ. На вид – лет 25, чёрноволосый, чисто выбритый. За плечом лук. Я не особенно разбираюсь в луках, но, похоже, дальнобойный эльфийский. Чистый Робин Гуд.

– Доброй ночи, добрые путники.

– И тебе того же, ночной путник.

Почувствовал летевшую в “звёздном свете” стрелу, выхватил чёрный меч, отбил. Сделал я это машинально, не вставая с брёвнышка, на котором сидел. Стрела шла не в меня, а в землю, в шаге передо мной.

– Надо ли понимать эту стрелу, как начало боя? – спросил я, смотря мимо разбойника.

Эльф и гном тоже удивились моей реакции, но виду не подали.

– Нет, – несколько натянуто улыбнулся разбойник. – Это просто знак вам, что вы под прицелом стрелков. И лучше вам мирно расстаться со своими кошельками, чем с жизнями.

Меня это развеселило, я щёлкнул пальцами и яркость поля “звёздного света” увеличилось вдвое.

– Ты, как видно, ни разу не грабил гномов. Гном может метнуть в тебя нож и попасть точно в глаз. И ты, как видно, ни разу не грабил эльфов. Эльф может убить твоего стрелка своей стрелой быстрей, чем она натянет тетиву. И по ночному лесу ей не убежать от эльфа.

– Нас много.

– У тебя всего один стрелок. Стрелица. Рыжая девушка. Если даже я её вижу, то эльф и подавно. Что с ними делать, а?

– Убить и спать дальше, – предложил эльф, убирая меч и натягивая на лук тетиву.

– Нет, – возразил гном. – Пытать, чтоб выдали свои сокровища. Того, кто первым скажет, отпустить.

Я хмыкнул,

– А ты что скажешь?

Разбойник был бледен,

– Убейте меня, девушку отпустите. Она покажет вам, где сокровища.

– Не-ет !!!!! – Девушка выскочила из кустов и подбежала к нему, – нет, не надо, не убивайте его!

– А скольких вы убили? – поморщился я при виде этой мелодрамы.

– Мы ни одного не убили, честно. Только деньги брали. Нам всегда отдавали. Мы не убийцы.

Гном сплюнул,

– И эти двое нагнали страху на всю округу!? Сколько в вашей сокровищнице?

– Мало. Двадцать золотых.

– Вы три года караваны грабите. И двадцать золотых ?!

– Мы пленных у гоблинов выкупали. В Прибрежных Скалах.

Гном крякнул и стал укладывать свою секиру рядом с седлом, которое служило ему подушкой. Эльф засмеялся и снял тетиву.

– Благородные разбойники, значит... – улыбнулся я.

– Дикий Лес очень интересовало, – тихо сказал Эл, – кто это у гоблинов пленных выкупает. Они ведь не сразу всех в котёл кидают. Иные пленники по месяцу живут. А вот кто, оказывается. Эльфы гоблинам живыми не попадались. Только люди и изредка гномы.

– Идите вы, разбойники, от сюда, – решил я. – И пророчество вам – если будете продолжать грабить так, как нас пытались, однажды вас убьют. И это будет скоро.

Разбойники ушли, а эльф ещё долго время от времени подавлял смешок, не мог заснуть. Потом заснул. Моё дежурство было до момента, когда Большая луна пройдёт над высоким деревом. И я решил поэкспериментировать. Оборвал ветку колючки и начал над ней колдовать. В принципе, я уже разобрался, как что получается. Надо представить, что хочешь получить, представить, как происходит процесс, потом влить в события силу. Слова заклинаний помогали вливать силу.

Фантазируя, я добавил колючкам гибкости, снабдил их подобием мышц, а так же примитивные глазки по всей палочке, затем примитивную нервную систему типа хорды. Под конец вдоль хорды добавил десяток утолщений-ганглиев, чтоб поумней была. По мере того, как я менял форму колючки, я чувствовал её всё лучше и лучше, каждую клеточку.

Получилось! Диковинная гусеница завозилась в раздумье. И уползла в траву. Она была слишком мелкой, и моё поле её не ощущало. Я настоящий метаморф. Как интересно.

В срок разбудил гнома и лёг спать на его место. Так и проспал до утра. Проснулся от грохота ложки о котелок. Гном будил на завтрак. Вздрогнул – напротив эльфа сидел гигантский волк, его глаза были на одном уровне с глазами эльфа. Весил зверь где-то полтора центнера. Похоже, они беседовали – пристально смотрели глаза в глаза. У собак такой взгляд означал бы вызов, а эти сидели мирно.

– Правда, красивый? – спросил гном, любуясь волком.

Красивый? Я вдруг понял, что моё восприятие мира изменилось. Я мысленно думал, что можно добавить или убавить волку, чтоб улучшить его. А ещё я ощущал его всего, как ночью ощущал ту колючку-гусеницу. И чем дольше я им любовался, тем красивей он мне казался. Он был идеален для средне-крупного хищника малых лесных стай. Инстинкты, характер, окрас, форма. Идеальное сочетание, ничего лишнего. А то, что есть, подобрано идеально.

– Он совершенен, – наконец ответил я с восхищением.

Гном и эльф посмотрели с удивлением, а волк вздрогнул и начал ко мне принюхиваться.

– Ты его озадачил, – заметил эльф.

– Он понимает мою речь?

– Вообще-то нет. Но сейчас понял. Наверное, потому, что был со мной в контакте.

Скорее он меня понял, потому что с ним в контакте был я. Да я и сейчас с ним в контакте. Я его чувствовал, как продолжение самого себя, и с трудом удерживался, чтоб не перехватить управление его телом. Удержало меня лишь воспоминание о причинах ненависти всего живого к метаморфам. Ничего подобного к другим существам я не ощущал.

Волк поднялся и пошёл в лес, часто оглядываясь.

– Он что-то почуял в тебе.

– Я в нём тоже. Мы как-то связаны. Не пойму, как.

– Араен...

– Что?

– Араен. Так звали метаморфа, одного из пяти, которому приписывают создание волков, драконов, акул, арахнидов и кентавров. Самый могущественный. Его убили первым.

Я хмыкнул. Мысленно проговорил это имя несколько раз.

– Нет. Это имя мне ничего не говорит. Да и не чувствовал я дракона так, как волка, когда с ним встретился. А в море акул тоже не чуял.

– Может, ты тогда ещё спал. А сейчас начал просыпаться?

Я обдумал эту мысль.

– Завтрак остынет, – проворчал гном. И мы отложили теории на потом.

После завтрака отправились дальше. Эльф снова пустил в разведку бабочек.

– Научишь так бабочек пускать?

Эл улыбнулся,

– Это секрет эльфов. Так что не могу.

– Неужели никто не сумел повторить?

– Никто.

Я с недоверием посмотрел на наших разведчиков. Эльф колдовал над ними не скрываясь. Заклинания давно бы узнали. Значит, дело не только в заклинаниях, что-то ещё.

И мы продолжили путешествие. Эльф учил меня староэльфийскому, гном рассказывал легенды. Я иногда вдруг вспоминал анекдоты, порой непонятные мне самому. Вот и сейчас мы рассуждали, что смешного в напыщенном придурке, желающего золотую рыбку приколоть на малиновый пиджак? Я не знал, но был уверен, что это анекдот.

– Впереди засада, – сообщил эльф ближе к полудню.

– Кто? – встрепенулся гном

– Пятеро. В луками. Люди. На деревьях.

Я щёлкнул пальцами, призывая звёздный свет. Днём, на солнце, он был невидим, и таял за несколько минут. Но позволил мне ощутить семерых противников. Впереди дорога взбиралась на холм, густые колючие заросли подбирались к ней вплотную, деревья стояли поодаль.

– Ещё двое в кустах, – сказал я.

– Да... – Признал уязвленный эльф минуту спустя. – Двое, с пиками.

– Что будем делать?

– А что тут сделаешь, – усмехнулся гном. – Нападут – пусть пеняют на себя. Не нападут – едем мимо.

Они напали. Я ещё дважды призывал звёздный свет, чтоб чувствовать их. Мы уже проехали мимо, когда они натянули луки.

– Стрелы! – крикнул эльф. Он и гном проворно соскочили с лошадей и ринулись в кусты. Я же ощущал в звёздном свете траекторию каждой стрелы, и легко отбивал их мечом. Как только двоих с пиками убили, я заставил своего коня перепрыгнуть кусты и направился к стрелкам. Все стрелы летели в меня, и эльф без помех расстрелял разбойников из своего лука, словно в тире. Причём он не убивал, стрелы поразили плечи и руки, и теперь засевшие на деревьях разбойники угрюмо ждали смерти. Некоторые упали и стонали.