Глава 14

— Что у тебя за дела с имперской канцелярией? — Недовольным шепотом спросил Авиндаль, стоило нам вернуться в школу после поединков. Резонный вопрос, учитывая что во дворе школы нас вновь встретил Риман в своем облике надменного толстоватого чиновника. В прошлый раз после разговора с братом ланиста сделал вид, что его эта встреча никак не касается, а сам я распространяться на эту тему не стал. Не спрашивает — и хорошо. Увы, второй раз не прокатило.

— Ничего, о чем тебе стоило бы беспокоиться. Поверь. — Я поймал мрачный взгляд тренера и смущенно кашлянул. Прямо лгать я не особо хотел, так что сформулировал максимально размыто. — Это… старый знакомый моей семьи, он случайно обнаружил меня на турнире, и теперь беспокоится за мою жизнь.

Авиндаль пожевал губу и поморщился.

— Хорошо. И тем не менее — будь осторожен. Не раскрывай ему сведений о себе больше необходимого… ну да не дурак, поди. Сам знаешь.

Я молча кивнул и, махнув рукой Риману, отправился вместе с ним в тренировочные подвалы. Весь путь мы вновь проделали в мертвом молчании: периодически нам попадались в коридорах комплекса редкие люди — слуги, помощники, парочка гладиаторов, вернувшихся вместе с нами и успевших сбегать в личные комнаты, чтобы переодеться. Не стоило давать им лишнюю пищу для размышлений.

Как только мы вошли в тренировочную келью, Риман захлопнул дверь. Но, стоило мне открыть рот, как он приложил палец к губам и осторожно достал из-за пазухи уже знакомую миниатюрную деревянную коробочку — в такой же в прошлую нашу встречу он передал мне алхимическую пилюлю. Видимо, это была какая-то массовая тара для мелких предметов — у магов, или в канцелярии, или среди столичного люда в целом… В этот раз Риман достал из коробочки обычный кусочек мела, после чего широкими шагами обошел всю комнату, нанеся на каждую стену одинаковый заковыристый рисунок. Едва в пару ладоней размером, но с огромным количеством элементов, будто десятки небольших букв неизвестного мне алфавита соединили в единое слово, но не в одну сторону, а сразу во все, да еще и как боги на душу положат — сверху, снизу, с боков, а то и вовсе закрутив спиралью. Да еще и размеры у каждой «буквы» сделали разными — так, что одни комбинации целиком помещались внутри «полости» одной большой комбинации или даже одной-единственной «буквы». Так вот как выглядят в жизни руны настоящих магов…

Я продолжал молчать, но за каждым его движением наблюдал с жадностью, пытаясь разгадать смысл каждого отдельного элемента, которые брат наносил быстрыми, уверенными движениями. Наконец, закончив наносить самый большой рисунок на дверь, он что-то пробормотал — и каждый рисунок на мгновение вспыхнул золотистым светом. Повернувшись ко мне, он принял свой настоящий облик — и я едва не отшатнулся. Лицо брата было белым, как мел в его руках. Он тяжело присел на скамейку и похлопал рукой рядом — не маячь, мол, садись тоже. Когда я осторожно присел, он, помолчав несколько секунд, наконец, разлепил потрескавшиеся губы:

— Все очень плохо, Грег.

— У тебя? — Я быстро перебирал в уме, что такого могло произойти, и ляпнул первое попавшееся в голову. — Тебя наказали за то, что ты дал мне ту пилюлю? Я могу возместить ее стоимость, я ставил на себя в обоих боях, так что у меня уже больше трехсот золотых скопилось…

Брат поднял голову и недоуменно моргнул:

— Что? Какая еще пилюля… А, понял. — Он криво усмехнулся краешком рта. — Нет, эти пилюли никто не считает толком. Некоторые мои коллеги их чуть ли не на каждой миссии «используют». А потом они всплывают на черном рынке, да… Неважно. Деньги придержи, кстати. Пригодятся…

— Так что случилось-то? Не тяни! У тебя вид такой, будто…

— Император умер, Грег.

— Что?

— Умер, говорю. Отбегался наш Парис.

Я встал и неспешно прошелся по комнате. Дошел до столба для тренировок, задумчиво поскреб ногтем пятно сажи прямо напротив моих глаз. Вернулся обратно, вновь сел рядом. Риман все это время молча наблюдал за мной с некоторым безразличием во взгляде. Наконец, я вздохнул и сказал:

— Слушай, а какая разница? Ну умер и умер. Я его в жизни не видел, не знаю, какой из него правитель и человек, зато знаю, что родители и Кира до сих пор в рабстве где-то у орков — и это в том числе и его вина. Мне этого достаточно, чтобы не испытывать к нему теплых чувств. Почему тогда тебя это так сильно расстроило?

— Расстроило? — Брат рассмеялся. И мне откровенно не понравились легкие нотки истерики в его смехе. Отсмеявшись, он мотнул головой. — Нет, Грег. Плевать я хотел на этого упрямого, слепого, своенравного осла. Если не сказать грубее. За каких-то несколько лет он умудрился испоганить все, что с таким трудом выстраивал его отец. Окончательно рассорился с Камеццо, позволил оркам катком пройтись по всем северным землям почти без сопротивления, начал десятки реформ, не доведя до конца ни одну из них… Армия в печальнейшем состоянии, аристократия недовольна урезанной вольницей, маги год назад и вовсе едва не взбунтовались после некоторых его эдиктов… Ума у него хватало, это да. Но какой толк от этого ума, если человек не умеет им пользоваться?

На последних словах Риман в сердцах ударил кулаком по скамейке. Глупее поступка не придумать — скамья-то была такой же каменной, как и все вокруг. Взвыв от боли, он встряхнул ушибленной рукой и внезапно успокоился. Лицо перестала искажать кривая гримаса. Я молча коснулся его руки и скастовал восстановление. Риман аккуратно повращал исцеленной конечностью:

— Спасибо. Так вот. К демонам Париса. Если бы умер только он — я бы только порадовался. Следующим в очереди на престол был его дядя, герцог Легойский. Глава Щита и Кинжала, мой непосредственный начальник. Человек он специфичный, местами чересчур жесткий… Но правитель из него вышел бы в разы лучше, чем Парис. Собственно, большую часть своих удачных решений Парис принимал как раз под влиянием дяди. Жаль, что влияние это было довольно ограниченным…

Я вздохнул, чувствуя, к чему он клонит:

— Он тоже умер?

— Да. И обе его дочери — тоже. В одну ночь все прямые наследники Левара Златоглавого тихо скончались в собственных постелях без единого следа насильственной смерти. Ни магических эманаций, ни следов яда, ни взломанной защиты. Ничего. Во дворце и еще двух поместьях, под всеми мыслимыми и немыслимыми защитами. — Риман покачал головой. — Не представляю, как это возможно и кто на такое способен. Канцелярия сегодня как кипящий котел, все носятся и не понимают, что делать. Информацию пока скрывают, но не сегодня, так завтра объявят официально…

Я легонько провел рукой по лысине, задумавшись: последнее время этот жест стал у меня машинальным. После подземелий я частенько отбрасывал волосы с глаз, особенно когда уходил в себя — уж слишком они отросли. Ну а с тех пор, как облысел, руку уже не останавливали волосы и привычный жест переместился ближе к макушке, став чем-то средним между почесыванием и поглаживанием. Наконец, я сказал:

— Кажется, теперь я понимаю твое… эээ… настроение. И кто теперь первый в очереди к трону?

— Никто. В том-то и дело. Непрямых родственников, теоретически способных претендовать — более чем достаточно. И у всех одинаково слабые позиции. Я могу навскидку назвать человек пять, которые имеют самые большие, но плюс-минус равные шансы. И мало кто из них захочет уступать другому просто так, по доброте душевной…

— Будет грызня.

— Именно. И дай боги, чтобы она не вышла за пределы кулуаров и измерения, у кого… кхм… меч длиннее и тяжелее! Империю ждут тяжелые времена, Грег. Да и южане с орками щелкать клювом не будут, мигом воспользуются любой удобной возможностью…

— А что насчет моего теоретического освобождения? Оно вообще возможно в такой ситуации?

— Возможно. Да, формально в такой ситуации нужно именно императорское помилование, но не думаю, что это помешает. Найдут лазейку. Только вот… — Риман печально покачал головой. — Я уже не уверен, что открывать правду о тебе будет верным шагом. В грядущей неразберихе каждый обладающий будет ценным приобретением для любого аристократа, и остаться нейтральным для тебя будет очень сложно. Да и непонятно, будет ли продолжаться финансирование обучения обладающих. Денег на тренеров, алхимию и прочее должна уходить просто бездна. Если поток государственных денег перекроют — вас точно расхватают поодиночке все власть имущие, а претенденты на престол — в первую очередь. И будут платить за вас сами. С одной стороны — дорого, с другой — вы будете их личной гвардией, которую можно использовать как душе угодно.

Я пожал плечами:

— А какая разница? Ну буду я сидеть на денежном крючке не у самого императора, а у какого-нибудь захудалого графа. Невелика беда. Зато на границу с южанами точно не отправят. Может, даже получится выбрать какого-нибудь аристократишку с родовым гнездом поблизости от границы с орками, и уговорить его на поиски родителей…

— Во-первых, ты чем учителей в школе слушал? Или забыл, что рассказывали про устройство империи? — Брат поднял палец и сымитировал интонацию нашего старого учителя, который когда-то учил не только его, но и меня тоже. — На границе с орками все поселения являются свободными от податей в связи с постоянной угрозой с севера… Кхе-кхе… Наделы трех баронов непосредственно граничат с орками… Кхе-кхе…

Я понял, к чему он клонит и, поморщившись, подхватил:

— … ими являются бароны Генссен, Тахан и… эээ… третьего не помню. Да, я понял, про что ты. Они все трое бедные, как храмовые мыши.

— Именно так. Мало того, что половина поселений от налогов освобождена, так еще и, стоит столичным войскам уйти, как орки набегают, потому что собственных дружин баронам не хватает, чтобы все дыры закрыть. А когда из столицы вновь присылают помощь — этих воинов надо кормить и обслуживать, что тоже обходится недешево. Так что свободных денег у них никогда нет, и тратиться еще и на тебя они не смогут. Да и веса у них толком нет. Даже если попробуют подступиться к обладающим — их просто шуганут более сильные аристократы и бароны отступятся.

— Ну хорошо. На север попасть навряд ли получится. Но все равно…

— Ты не дослушал, Грег. Во-первых, да, скорее всего, ты так и останешься в столице, по крайней мере первое время. Большая часть аристократов живет в поместьях здесь и родовые замки посещает раз в год. Но есть и во-вторых. Есть вероятность… — Он неопределенно покрутил рукой в воздухе. — … столкновений. Между аристократами. Навряд ли дойдет до полноценной гражданской войны или раскола империи, но… Не знаю. Грязи будет более чем достаточно в любом случае. Я не хочу, чтобы мой брат в этом участвовал. Да и ты навряд ли сам бы хотел.

— То есть мне все-таки надо выиграть свободу на турнире? — Хмуро уточнил я. — А если его отменят? Траур по безвременно почившему императору, все дела?

— Могут и отменить… но навряд ли. Скорее, приостановят на пару дней. Народ требует хлеба и зрелищ, а в такое время проще оставить народ наедине со зрелищами, пока в верхах все устаканивается.

Риман замолк на мгновение, задумавшись о чем-то своем и уставившись в пространство остекленевшим взглядом. Наконец, продолжил:

— И еще… я не уверен, что в ближайшее время смогу снова к тебе выбраться поговорить. Поэтому давай обговорим сразу. Если пройдешь в четвертьфинал — это гарантированная свобода, не валяй дурака и сдавайся в следующем же бою. Когда тебя отпустят, не убегай из города сразу же. Зайди в лавку алхимика Антисса на улице Белых Лилий. Это мой хороший друг, если не смогу с тобой встретиться вживую перед твоим отъездом, то оставлю у него послание для тебя и немного полезных вещей. Скажешь ему: «Тень существует лишь при Свете», он тебе все передаст и заодно сделает приятную скидку на свои товары. Глянешь там, вдруг что-нибудь пригодится в дорогу.

Я кивнул и осторожно предложил:

— А может, и ты… ну… со мной? Если в империи действительно начнется… Кто тебя будет искать? Поехали? Поищем родителей вместе…

— Не могу. — Риман развел руками. — Не только и не столько потому, что всю имперскую канцелярию, включая меня, перед приемом на работу обрабатывал особый отдел магов Разума, и в моей голове десятки закладок на случай предательства. Была бы нужда, а способ от них избавиться найдется — есть некоторые зелья, снимающие ментальные закладки, есть рунные заклятья, помогающие «подморозить» их эффект… Но нет, Грег. Я останусь здесь. Я, конечно, всего лишь пешка, но и у меня есть пусть ничтожное, но влияние на ситуацию. Здесь я смогу этим воспользоваться и помочь, в меру своих возможностей, удержать Леварис от раскола и гражданской войны — и было бы преступным в такой момент бросаться в бега. Уверен, ты справишься и в одиночку. Найди родителей и Киру, но не торопись увозить их от орков. Может быть, в ближайшее время им будет безопаснее там… В общем, смотри по ситуации. И… вот.

Он достал из кармана кольцо и протянул мне. Я с некоторым недоумением взял и внимательно осмотрел. Обычное железо, довольно плохого качества. Даже не сталь. Всей ценности — что материал системный. Оценка и вовсе ничего не выдавала, кроме вопросительных знаков. Ни драгоценных камней, ни гравировок… Брат, встретив мой вопросительный взгляд, усмехнулся краешком рта и кивнул:

— Надень.

Сдается мне, что оно маловато… Да, так и есть. Попытавшись надеть его на все пальцы подряд, я, наконец, сумел кое-как натянуть его на мизинец левой руки. Поморщившись, сжал руку в кулак и прокомментировал:

— Кажется, снять я его теперь не смогу.

Риман пожал плечами и продемонстрировал мне точно такое же кольцо на своем указательном пальце:

— Снимать и не надо. Это для того, чтобы мы снова не потерялись. Каждый артефакт дает четкое понимание владельцу, где находится его… эээ… этот термин ты не знаешь… «отражение», ближе всего, пожалуй. Довольно интересный раздел артефакторики. Дай кольцу пару часов на подстройку под нового владельца, и начнешь интуитивно понимать, в каком направлении я нахожусь и даже — примерное расстояние между нами. Чем дальше мы будем — тем больше погрешность, вплоть до сотен километров, но тут уж ничего не поделать. Все же кольца делал не мастер артефакторики, а обычный, пусть и талантливый, студент.

— Ты? — Рассеянно спросил я, новым взглядом осматривая приобретение. Полезная вещь, бесспорно. И тот факт, что кольцо выглядит так грубо и дешево — делает ее лишь полезнее. Меньше вероятность, что на него кто-то позарится, если попадешь в плен…

Брат встал со скамейки и рассмеялся. На этот раз по-обычному, без ноток истерики. Судя по всему, ему просто требовалось выговориться и поделиться с кем-то хотя бы частью груза, который на нем лежал.

— Нет, не я. Забавно, что такой вопрос не мог задать никто, кроме тебя. Все остальные мои знакомые прекрасно знают, насколько я ужасен в создании артефактов. — Он вновь засмеялся, перемежая хохот фразами. — Ох… Меня даже от практики по артефакторике на третьем курсе освободили, хотя она для всех обязательная была! Особый указ ректора! Преподаватель нажаловался ему после того, как на трех занятиях подряд у меня вместо обычных бытовых артефактов получились мощные магические бомбы, да еще и нестабильные. Со мной на этих занятиях садиться рядом боялись! Вытягивали жребий, кому в этот раз не повезет!

Я тоже поднялся и улыбнулся. Риман же, продолжая хихикать под нос, обнял меня и похлопал по спине.

— До встречи, братишка. Найди родителей, похвастайся им, как мы с тобой возмужали.

Я молча стиснул его в объятьях в ответ. Изо всех сил. Риман захрипел и начал вырываться, после чего, качая головой и потирая грудь, назвал меня тупоголовым громилой и ушел из комнаты, натянув привычную личину чиновника. Я же, выждав немного, сбегал в свою комнату за листом бумаги и карандашом. Вернувшись, тщательно скопировал на бумагу рунные рисунки, которые Риман начертил на стенах, и только после этого спокойно стер их мокрой тряпкой.

Не уверен, что мне это пригодится, особенно без четких знаний, как используются руны, и без малейшего опыта… но кто знает, вдруг получится разобраться самостоятельно? Тем более что функционал у этого комплекса должен быть полезным. Брат так и не сказал, зачем он его рисовал, но я и без пояснений догадался, что это защита от любопытных ушей.

Может, я теперь и громила. Но все же не совсем тупоголовый.

Загрузка...