Сказание об Иле

Роха

В седле Роха сидел прямо, как и научил его наставник. Он уже взрослый и находился на царевой службе. От роду ему девятнадцать зим. Впервые его ждало по настоящему большое дело, ведь он посланник Иля.

Обоз огибал реку и поэтому сильно растянулся. По уложенной ковром осенней листве скрипели колеса. Оставив позади родные деревеньки, обозчики держали направление на северо-восток к землям Закрая. На девяти повозках – по случаю праздника Благодара – везли царевы подарки для правителя Закрая Ямыха. Ко всему прочему вели и породистую лошадь, из царских конюшен как главный подарок.

Довольный Роха раз за разом гордо выделывал круг за кругом на своем красавце жеребце по кличке Гор. Обгоняя обоз с конной охраной и седых конюхов, деловито восседавших на двух меринах, он по-мальчишески радовался. И правда, его Гор в табуне был лучшим.

Прекрасный конь!

На шестой день пути показались болота Закрая. Огромными плешами покрыли они все окрестные земли. Промеж мари извилистой змейкой уползала за горизонт одинокая дорога. Она была такая узкая, что повозки то и дело задевали кочки. Торчащие по обеим сторонам, они набивались в колеса и цеплялись за ноги лошадей своими длинными высохшими стеблями.

Время от времени из глубины болот доносились странные звуки. Как будто кто-то тяжко вздыхал от непосильной ноши. Все это вместе с унылой местностью, расстилавшейся вокруг, нагнало дремоту, и люди смолкли.

Но вот где-то совсем рядом раздались хлопки. Обозчики встрепенулись и закрутили головами. Над марью появились большие черные птицы. Задрав белые клювы, они поднимались все выше, пока не сбились в одну черную тучу. Снизу этот хаос напоминал разоренный муравейник, птицы явно затеяли какой-то спор. Все закончилось так же внезапно, как и началось. Очевидно, договорившись меж собой, птицы разлетелись в разные стороны и лениво поодиночке опустились на болото. Наступила тишина.

Еще через какое-то время на горизонте показался всадник. Заметив обоз, он остановился, немного выждал, а затем стегнул веткой своего лохматого коника и направился навстречу обозу.

Роха выехал вперед.

Надо сказать, что закрайники были потомками тех, кто вынужден был поселиться когда-то в этих местах. Только на гиблых болотах и нашлось им место. В основном это были изгнанники из тех племен, что населяли берега Большого озера, Каргуна и Нииреи. А также люди, некогда жившие в Иле, те, кто переступил закон или утерял заветный колокольчик и изгнан был за это на вечные времена. Среди закрайников находились и те, чьи племена вымерли под корень. Так и жили эти разноликие, но в чем-то очень похожие друг на друга люди на самом краю земли, в Закрае.

У всадника был весьма странный вид. Прежде всего, он восседал на неказистой лошадке, тело которой было густо покрыто шерстью. Её маленькие глазки-бусины, были полностью скрыты под смоляной гривой. Короткие ножки до земли были покрыты шерстью. На хозяине лошадки были овечья шкура и шитые-перешитые штаны. На ногах нелепая обувь, она совершенно не парная: на одной ноге – из рыбьей кожи, на другой – плетенная из коры какого-то дерева.

И наконец, лицо всадника скрывала половинка позолоченного диска. Два отверстия в форме глаз косились пустыми глазницами на чужаков. И хотя это была всего лишь половинка, а не круг, как до́лжно, посланники Иля поняли, что перед ними человек, наделенный в этих болотах немалой властью. Всадник в маске снял с ноги плетеный башмак, приложил обе руки к своему животу и наклонил голову, поприветствовав гостей так, как это было принято у закрайников. В ответ Роха положил правую руку на грудь – такое приветствие было принято в Иле. Формальности завершены, и теперь можно показать лицо. Под маской оказался юнец. Золоченая половинка маски повисла у него на груди.

– Я Ив, – сообщил юный всадник, – послан правителем Закрая Ямыхом, чтобы сопровождать вас до Гнезда.

«Откуда ему знать о нашем прибытии?» – подумал Роха, но вслух произнес:

– Я Роха, сын Мастерового, послан царем Иля Миролеем к правителю Закрая Ямыху. Мы везем подарки.

Посланец правителя Закрая формально объехал обоз, лишь вскользь бросив взгляд на охрану. Затем вернулся к Рохе и сказал:

– Надо поторопиться!

– Откуда вам стало известно о нашем прибытии в земли Закрая? – спросил Роха. – На этой дороге мы не встретили ни одной живой души.

Ив улыбнулся детской улыбкой и громко заявил:

– Здесь у всего есть глаза, чтобы видеть, и голос, чтобы, когда надо, говорить. – И, выдержав паузу, добавил: – Все очень просто, у вас праздник… этот… как его? – Юноша на мгновение задумался. – Благодар, – наконец вспомнил он. – Вы везете дары через каждые четыре зимы… – Ив загнул пальцы – Ну вот… С прошлого раза прошли четыре.

Болота как будто отступили, впереди показались лысые вершины холмов. Ив стегнул веткой своего коника и очень шустро рванул вперед, туда, где дорога взбиралась на пригорок.

Закрайник буквально влетел на холм и, постояв немного на его вершине, снова вернулся к обозу.

– Сколько же ехать-то до Гнезда? – обратился к нему Роха.

(Дело все в том, что главным местом Закрая считалось Гнездо. Где оно находилось и что из себя представляло, для посланника Иля оставалось загадкой. Ибо никто прежде из его соплеменников не был там. Все предыдущие разы обозы доезжали до разных предместий Гнезда и останавливались там в гостевых домах, а потом возвращались назад в Иль. В этот же раз все должно быть по-другому. Впервые посланники Иля должны были прибыть именно в Гнездо. Об этом был его разговор с царем, перед тем как Роха отправился в дорогу.)

– Две ночи – и будем на месте, – сообщил Ив. – А сегодня заночуем в гостевом доме.

– И где же он?

– За холмом!

И сразу же Ив легонько стегнул своего коника, и совсем скоро он уже был на указанной возвышенности. Роха последовал за ними. Когда же посланник Иля оказался на лысой вершине, то застыл на месте.

– Это и есть дом? – спросил он с нескрываемой иронией.

– Да, – с гордостью ответил Ив. – Он самый.

То, что выдавалось юношей за гостевой дом, с высоты холма выглядело как шалаш.

Составленный из стволов черного дерева, он был самой нелепой формы. При всем, даже очень большом желании это нагромождение бревен вряд ли могло бы укрыть кого бы то ни было от дождя, не говоря уже о том, чтобы. быть гостевым домом.

Так и стояли эти двое, молча дожидаясь, пока обоз взберется на пригорок.

– Не стоит доверять глазам, – прервал молчание Ив и кивнул, как бы приглашая Роху убедиться в обратном.

Тот принял вызов и рванул вперед, закрайник теперь последовал за ним.

Вблизи выяснилось, что строение не имеет дверей, окон, да и вообще каких-либо отверстий, подходящих для того, чтобы в него проникнуть. Снизу, местами на высоту человеческого роста, оно было тщательно заложено дерном, а дальше вверх уходили кривые бревна. Они стояли неровной стеной и под небольшим углом были сведены к центру.

Ив спрыгнул со своей лошадки и, подняв с земли палку, стукнул ею по одному из бревен. Раздался оглушающий, словно ударили в большой медный колокол, протяжный гул:

– Бу-у-у-ум!

Не выпуская палку из рук, он прошел немного вдоль стены и вдруг исчез в ней. Отсутствие его было недолгим, скоро Ив объявился вновь:

– Ступай за мной, я распорядился!

– Надо подождать обоз, – возразил Роха.

– Его встретят. И коня оставь. О нем позаботятся.

Когда Роха подошел к гостевому дому, его одолели противоречивые чувства. С одной стороны, им овладело предчувствие опасности, с которой он готов был встретиться лицом к лицу, с другой же – изумление.

Сразу вспомнились слова Ива о том, что не следует очень уж доверять глазам. И правда, вблизи казавшаяся цельной стена преломлялась так, что образовывался незаметный проем, достаточный для того, чтобы в него войти.

«Хитро устроено», – подумал Роха и на всякий случай крепко сжал рукоять меча.

Как только посланник Иля переступил черту, отделяющую дневной свет от полумрака, царившего под странными сводами, то сразу понял, что попал в лабиринт.

– Как же такое возможно? – недоумевал Роха, блуждая в полной темноте.

Узкий ход вел его то в одну, то в другую сторону, и казалось, что всему этому нет конца.

Не мог понять Роха, каким образом в этом «шалаше» столько всего вмещалось. Все эти углы, стены, повороты, опять углы и снова повороты, которым не было числа. Но вот все кончилось, показался слабый свет, и Роха вышел в центр какого-то зала.

Пол был обтянут кусками чешуйчатой кожи. Желто-серые стены образовывали сферу, так что было полное ощущение простора. Где-то довольно высоко над ним ровным кругом зияло белое небо. В помещении было довольно тепло.

«Может быть, лабиринт увел меня вниз, под землю?» – подумал Роха.

Его кисть все это время так крепко сжимала меч, что пальцы занемели. И теперь Рохе пришлось другой рукой разжимать их. Привыкшие к полумраку глаза постепенно выхватывали все новые и новые детали, складывалась общая картина. Прищурившись, Роха увидел своего проводника, тот сидел на широкой скамье прямо напротив него.

– Присядь, – обратился Ив к гостю и указал рукой на еще одну скамью, что оказалась за спиной у посланника Иля.

– Не скрою, ты меня немало удивил, – признался Роха.

– Это не я – это все дом… – улыбнулся Ив. – Расслабься, здесь мы проведем одну ночь, а завтра отправимся дальше. Тебя ждут в Гнезде.

В руках у юноши оказалась знакомая палка, и он снова ударил ею, но уже по скамье, раздался все тот же металлический гул, правда, не такой сильный, как в первый раз. Две женские фигуры появились тут же. Одна из женщин несла на голове глиняный кувшин, с ее плеча аккуратными складками свисала белоснежная ткань. В руках другой была громоздкая деревянная кадушка, но, несмотря на это, женщина бесшумно скользила по чешуйчатому полу. Так они оказались рядом с посланником. Теперь он смог их немного рассмотреть.

У той, что несла кувшин, оказалось молодое и приветливое лицо. Ее возраст был под стать весеннему цветку, а стройную фигуру не прятала даже длинная, до пят, рубаха из болотных трав. Другая же была постарше и, напротив, скрывала свое лицо под грубой тканью. Та плотно облегала ее голову и спадала складками на плечи.

Ив указал рукой в сторону Спасенного. Женщина, сделав еще несколько плавных движений, наконец поставила свою ношу у ног посланника. Затем приняла кувшин из рук молодой и что-то налила из него в кадушку, потом нежно взяла Роху за ту ладонь, которая только что сжимала меч. На мужские руки теплой струйкой полилась вода. Даже теперь, вблизи, Спасенный никак не мог разглядеть лица женщины.

Когда Роха умылся, то к нему приблизилась молодая женщина и, сняв с плеча белую ткань, вытерла остатки влаги.

Потом церемония повторилась, теперь уже умылся Ив. Затем женщины удалились, но уже скоро показались вновь. Та, что помоложе, принесла изумительную по красоте серебряную чашу. Ну, а та, что постарше, явилась с большим деревянным подносом и разными яствами на нем. Среди них были куски отварного белого мяса, отдающие мягким, едва ощутимым ароматом каких-то пряностей, а также лепешки, только что вынутые из печи.

Молодая женщина, отставив серебряную чашу, постелила прямо на пол, в форме неровного круга, кусок травяной ткани. Следом на пол легли две небольшие шкуры, и женщина старательно расправила их. Так получился стол. Затем она отошла, уступив место старшей. Последним на травяной скатерти появился глиняный сосуд с каким-то мутноватым напитком.

Роха не был голоден, но призывно влекущие, душистые запахи пищи разбудили в нем… нет, не аппетит, а больше – интерес. Ему очень хотелось отведать те яства, что подают в этом странном доме.

Под конец трапезы раскрылось назначение серебряной чаши – той, что была отставлена в сторону. Ив, не целясь, но при этом очень метко, стал бросать в нее остатки пищи. Все, что осталось недоеденным на столе, отправилось руками служанок туда же. Эта искусно выполненная вещь оказалась всего лишь емкостью для объедков.

Ив взял в руки сосуд с густым, вязким напитком и, отпив из него немного, предложил посланнику:

– Выпей, это взбодрит.

Роха отпил немного. Легонько пощипав кончик языка, горьковато-сладкая жидкость приятным теплом растеклась внутри него. Роха ощутил слабую жажду, глотнул еще, затем еще и еще…

Роха открыл глаза. Там, где он сейчас находился, было очень тихо. Где-то догорала свеча. Приглушенный свет всполохами пробирался по бревенчатому потолку.

Вероятно, после того как он выпил предложенный закрайником напиток, его свалил крепкий сон.

«Вот и взбодрился…» – подумал Роха.

Он лежал на довольно-таки мягкой и просторной постели из душистых трав. Его тело укрывала волосатая шкура. В маленькой комнатке было прохладно. Взгляд Рохи опустился с играющего огоньками потолка на сидящую у изголовья женщину. Нежные пальцы коснулись его лица. Тут Роха вспомнил про обоз и своих товарищей, что пришли с ним в Закрай.

Посланник попробовал встать, но тело предательски не слушалось, какая-то могучая сила тянула и тянула его назад в травяную постель. И как только Роха оказывался в ней, им овладевали приятная легкость и покой. Так повторялось из раза в раз, стоило лишь оторвать кудрявую голову от дурманящего ложа.

– Помоги мне, – обратился он к женщине, сидевшей рядом.

Но та же лишь продолжала нежно поглаживать Роху, едва касаясь мягкими пальцами его напряженного лица. Роха снова хотел было что-то сказать, но из этого ничего не вышло. Женщина поднесла к его губам чашу и ловким движением влила ему в рот, разжав крепко стиснутые зубы, содержимое. То, что в этом странном месте вызвало у Рохи недоверие даже большее, чем вчерашнее зелье, оказалось обыкновенной водой. Приподняв его голову, незнакомка зачерпнула ладонью жидкость из той же чаши и плеснула Рохе на лицо. Могучая сила, неумолимо тянувшая его вниз, отступила перед пригоршней чистой воды. Роха поднялся.

Он накинул на себя одежды и проверил, в ножнах ли меч. Все, за исключением сапог, оказалось на месте. Спасенный взглянул на незнакомку, стараясь рассмотреть ее, но в этот момент свеча, видимо окончательно догорев, потухла, стало темно. Женщина была рядом, Роха слышал ее дыхание.

– Где мои товарищи? – спросил он темноту.

– А где ты? – ответила ему темнота.

Еще через мгновение Роха почувствовал, как незнакомка взяла его за руку и потянула за собой. Как слепой брел он, аккуратно переставляя босые ноги. Боясь потеряться в этой темноте, теперь посланник Иля сжимал не рукоять меча, а теплую женскую ладонь. Так подошли они к окну, от которого веяло ночным холодом. Роха увидел огни костров. Он с удивлением обнаружил, что место, с которого сейчас наблюдал за всем, находилось довольно-таки высоко над землей. Царский обоз прекрасно виден ему. Повозки поставлены в большой круг, центре которого горели костры.

Там, внизу, около огня, негромко беседуя, расположилась ночная охрана. Вот и «подарочная» лошадь из царских конюшен, рядом с ней на охапке сена похрапывали бывалые конюхи. Они озябли и поэтому с головами зарылись в старые овчины. Его красавец жеребец Гор стоял отдельно от других лошадей, он был привязан к одной из повозок, рядом с ним – душистое сено и корыто с водой.

– Позаботились… – с облегчением выдохнул Роха.

Гор, как будто услышав хозяина, повернул умную морду в сторону распахнутого окна, зафыркал и затряс гривой.

Роха собирался было кого-то кликнуть, но женская рука, вновь мягко приблизившись к мужским устам, опередила его, оставив ненарушенной тишину ночи. А потом та же рука, легонько потянув за рукав, поманила его назад. Роха подчинился.

Так он вновь оказался в той же комнатке, холодной и маленькой, где даже самый темный и потаенный уголок был пропитан запахом душистых трав. Тусклым светом дрожала свеча.

«Как странно, – подумал Роха, – в наше недолгое отсутствие кто-то позаботился о новой свече». Еще мгновение назад он был уверен, что, кроме него и этой женщины, в лабиринтах странного дома нет ни одной живой души. В какой-то момент Роха ощутил, что находится в комнате совершенно один. Обернувшись, посланник убедился, что спутницы рядом нет. Еще немного постояв, он рухнул на травяную постель…

– Пора подниматься, нас ждет дорога! – раздалось в ушах.

Роха открыл глаза. Приподняв голову, он увидел перед собой Ива, который показался ему каким-то возмужавшим. В комнате теперь было достаточно света. Сапоги Рохи вернулись к своему хозяину и теперь лежали рядом с постелью.

Роха встал, он чувствовал себя бодрым и хорошо выспавшимся.

– Как спалось тебе, посланник Иля? – улыбался Ив.

– Мертвецки, – с иронией заметил Роха.

– Ты выглядишь бодро для мертвеца!

– Бодро… – пробормотал Роха и вспомнил вчерашнюю фразу Ива: «Взбодрит!» – Чем ты меня опоил?

– Это был настой из сока седого дерева, – ответил закрайник. – Никто тебя не опаивал, мы лишь дали тебе хорошо отдохнуть, чтобы ты мог продолжить путь с новыми силами. Извини, посланник, что не предупредил тебя о том, что напиток следовало пить с осторожностью. Не больше двух маленьких глотков.

В этот раз обратный путь до выхода из странного дома оказался коротким. У входа стоял обоз. Спутники Рохи находились здесь же, рядом, каждый из них был чем-то занят. Так что на посланника никто не обращал внимания. Казалось, что Роха все время находился рядом с ними. И только его конь, учуяв хозяина, стал приветливо фыркать. Он переминался с ноги на ногу, пытаясь всячески обратить на себя внимание, и даже будто бы желал заговорить с Рохой: «Я все знаю! Я не забыл о тебе, не забыл!» Спасенный приложил ладонь к теплой лошадиной морде. Погладив ее, он достал из-за пазухи оставшуюся от вчерашнего пиршества лепешку и разломил на равные части. Затем одну из них поднес к мягким конским губам, другую убрал назад себе за пазуху. Гор с удовольствием съел предложенный кусок, а затем несколько раз боднул хозяина в плечо, таким способом он выклянчивал оставшуюся часть. Роха угостил его и другим кусочком лепешки.

Все это время Ив стоял чуть в стороне, скрестив на груди руки, – происходящее его как будто не интересовало. Взор молодого закрайника был устремлен за горизонт, туда, где исчезала узкая дорога.

Оставив коня, Роха подошел к одному из своих спутников. Стоявший у повозки рыжебородый мужик по имени Туро как раз проверял на исправность колесную ось.

– А… это ты, Роха, – обернулся к нему Туро. – Ты видел такое?– продолжил бородач.

Роха присел на корточки рядом с ним и, деловито заглянув под повозку, переспросил:

– Какое?

– Я не об этом, – кивнул тот на колесо. – Гляди. – И, выставив искалеченный палец, указал на то странное сооружение, в котором посланник провел эту ночь.

Роха смотрел на крепкий, хорошо осевший в землю дом сорока локтей в высоту, с ровными серыми стенами, с окнами, похожими на бойницы, и тесным входом без дверей. Он долго молчал, будто бы не понимая, чем именно так удивлен этот бородач.

Туро посмотрел на Роху, надеясь прочитать на его лице потрясение. В ответ Спасенный лишь уставился на него взглядом, полным спокойствия и даже равнодушия.

– Ну ладно, – пробормотал бородач и, поднявшись с земли, направился в ту сторону, где солнце, описав небесный круг, поднималось из-за края. – Пойдем, царев посланник, я кое-что покажу!

Роха последовал за ним. Сделав около ста шагов, они остановились.

– А теперь смотри! – выдохнул Туро, вновь выставив искалеченный палец в сторону странного дома.

Роха застыл, пораженный: дом, тот, что сорока локтей в высоту, с этого места представлялся иначе, а именно тем, чем показался вчера. Одним словом, их взору предстал большой, несуразной формы, обставленный ровным строем черных стволов шалаш.

– Ты видишь то же, что и я?– спросил Роха бородача.

– Я, посланник, здесь вообще ни в чем не уверен, – вполголоса ответил Туро.

– И давно ты все это приметил?– продолжил Роха, не отрывая взгляда от «гостевого дома».

– Да еще с вечера, и не я один, некоторые из наших тоже заметили, только молчат. Мы вот с конюхами тебя ночью увидели, окликнули, подошли ближе, а это тетка какая-то, из этих… – и Туро снова указал пальцем на дом, – улыбается и не смотрит в глаза, все куда-то в сторону норовит, взгляд прячет. С чего решили, что это ты? Не знаю, почудилось, и все тут…Да и одета она не по-нашему, только вот сапоги на ней, точно как твои. Мы хотели с ней заговорить, спросить, что она ходит здесь и что ей надо. Да не смогли и рта раскрыть, все слова забыли. А она словно растворилась в ночи, и все. Нас сон обуял, я еле дошел до своих костров и свалился, не помню как.

– Пойдем к обозу, – не поворачиваясь к бородачу, предложил Роха.

Там все было готово, и можно было двигаться дальше. Спасенный сел на коня и привычно объехал по кругу. Затем, как бы напоследок, окинул взором гостевой дом.

– Вижу, наконец все готово. Теперь в путь! – послышался за спиной знакомый голос Ива.

– Да, мы готовы.

И почти сразу, пришпорив коня, Роха рванул с места. За одну ночь и одно утро в его голове накопилось столько вопросов, а единственный ответ, приходящий ему на ум, был таким: «Ни о мире, окружающем его, ни о жизни в целом он, Роха, ничего не знал». У посланника появилось гнетущее чувство, как будто он что-то оставил, забыл в этом доме. Не давая себе отчета, он вдруг развернул Гора и помчался назад. Еще через мгновение Спасенный увидел женщину, которая направилась ему наперерез. Да так быстро, что чуть не угодила под копыта коня. Роха успел остановить Гора буквально в шаге от хрупкой женской фигурки. Конь, разгорячившись, все мотал и мотал головой, он то как будто пританцовывал, то бил копытом землю. Рассерженный такой беспечностью, Роха хотел прикрикнуть на женщину, но, приглядевшись к ней повнимательнее, узнал свою спасительницу от чар мутного зелья минувшей ночью. Это была та женщина, что нежно гладила его по волосам, а потом, взяв его за руку, как дитя водила по лабиринтам странного дома.

Сзади послышался частый стук копыт. Это был Ив на своем шустром недоростке.

– Не стоит этого делать, посланник Иля! – возбужденным голосом предупредил он Роху.

– Чего не стоит делать?! – переспросил Роха.

– Не стоит возвращаться, – раздался тихий женский голос.

И сразу после этого таинственная женщина удалилась к дому и словно растворилась в нем. Роха не стал испытывать судьбу.

– Кто она? – спросил он Ива позже, как только оба вернулись к обозу.

– Афирь, – ответил ему закрайник.

Роха сделал знак рукой, и обоз тронулся вперед по дороге.

– Только она не женщина, и сомневаюсь, человек ли она – Афирь, – добавил к сказанному Ив, но, заметив вопрос на лице посланника Иля, решил продолжить: – Хотя Афирь и смертна и выступает в человеческом обличье, но с людьми общего ничего не имеет, ей ближе камни, болота, а мы для нее, конечно, дети матери-природы, но дети коварные, ненасытные. Эти вот среди людей жить не могут, быстро сгорают, вот и появляются где-нибудь в удаленных уголках вроде этого.

– А как же тебя терпят? – усмехнулся Роха.

– А ко мне они привыкли, – улыбнулся Ив. – Они приходят откуда-то и уходят, а почему приходят и куда уходят, никто не знает. Были такие, кто за ними наблюдал, так сгинули без следа.

– Ты сказал: «Эти вот…» А есть и другие?

– Есть еще… Ага. Другие… – потупившись, пробормотал Ив. – Бррр… – Он вздрогнул, словно вспомнив, что-то очень неприятное. А затем встрепенулся: – Афирь всегда появляется в облике молодых женщин. Да, и вот еще, у нас в Закрае о подобных ей говорить ни с кем не стоит. – И, заметив снова вопрос на лице Рохи, вздохнул, но добавил: – Видят все насквозь.

– А их много? – Роха огляделся.

– Кто теперь знает? Дыры здесь… – Ив покрутил пальцем, показывая на землю. – Вот они и появляются.

Какое-то время молодые люди ехали рядом молча, и каждый думал о своем. Но в голове у Рохи накопилось столько вопросов к юному закрайнику, что он снова не удержался:

– А те женщины, что были в доме, те, что приносили еду и принимали нас, они настоящие или привиделись мне?

– Все настоящее, но те две – это служанки, женщины.

Ив изменился в лице, и стало понятно, что ответов посланнику Иля от него больше ждать не стоило.

Выпрямившись в седле, закрайник вытянул шею так, как это делают обычно, когда пытаются заглянуть за высокое препятствие. Взгляд юноши был устремлен вперед, куда-то за те далекие холмы, что формировали неровный горизонт.

– Я поеду вперед, надо посмотреть, как там! – на ходу выкрикнул закрайник.

И шустрый коник понес его навстречу неизвестности, а еще через короткое время он и вовсе пропал из виду.

Все вокруг стало серым, веяло холодом. Окружавшие со всех сторон болота снова отступили, и взорам Рохи и его спутников предстала новая картина: на горизонте появились каменные истуканы. Громадные, изъеденные ветрами, они были самых причудливых форм. Некоторые напоминали гигантские грибы и стояли ровно, словно их вбили в почву; другие же походили на загулявших бродяг. Потрепанные временем, они, как бывалые пьяницы, не то от усталости, не то от воздействия внешних сил, клонились в разные стороны, вот-вот готовые упасть и развалиться. По всему видно, так случалось здесь не раз: все вокруг было усыпано здоровенными осколками от этих упавших исполинов. Каждый из этих камней мог бы похоронить под собой целую повозку со всем ее добром. Эти громадины заставили путников держаться от них подальше.

Вдруг послышался протяжный гул. Похожий на горловое мычание, он вызывал вибрацию во всем, до чего только мог добраться. Виновником сего был ветер – не замечая каменных преград, в беспечности своей, он разгонялся, сталкивался с ними и вихрем закручивался вверх. И хотя каждому было ясно, что это проделки воздушных потоков, но все равно людям становилось жутковато, и они озирались по сторонам.

Некоторым из шедших даже показалось, что в этом гуле скрывается потаенный смысл. Будто камни торопились им поведать что-то, открыть какую-то тайну, но, не имея языков, только громко мычали, как глухонемые.

Не сговариваясь, люди ускорили шаг. Так продолжалось еще какое-то время, пока великаны не остались позади. Ветер успокоился, сменила вид и местность.

Слева от дороги показалось озерцо. Его ровная водная гладь казалась удивительной, ведь местность в Закрае постоянно менялась. Невысокий покатый берег, покрытый густым рыжим мхом и мелкими, величиной с бусину, голубыми цветочками, плавной линией окружал темную воду. На берегу стояло одинокое старое дерево. Его корявые ветки раскачивались и скрипели. И причиной тому были не дуновения ветра, ветки качались как будто сами по себе. Они тянулись к воде, а когда достигали ее поверхности, то окунались в нее, бесцеремонно нарушая покой озерца, а потом снова поднимались вверх.

Обоз проехал еще немного.

– Человек, – донесся неуверенный голос одного из царских слуг, что ехал впереди. – Человек! – уже более твердо повторил он.

Роха, до этого будто дремавший, выпрямился в седле и посмотрел вперед.

Он увидел на дороге сгорбившийся силуэт.

Человек сидел вытянув вперед ноги.

Преградившим обозу путь оказался старик, с изнуренным страданиями лицом.

Сквозь редкие грязные волосы, проглядывала немытая плешь.

На испещренном глубокими морщинами лбу заметно выделялась черная, вероятно выжженная, отметина, под ней нависали домиком седые, густые, как у филина, брови. Взгляд был уставлен в землю. Да и еще одно – одежда… Можно сказать, что на нем ее не было вовсе. Одна рука старика висела вдоль тела, другой он прикрывал булыжник.

– Старик! Эй, старик! – громко обратился к сидевшему на дороге один из воинов. – Ты, живой?

Плешивый старик продолжал сидеть на земле, в полном безмолвии и не обращая внимание на окруживших его людей. Один из обозчиков хотел уже спрыгнуть с коня, чтобы растолкать старика, но Роха остановил его.

– Уйди с дороги, старик, или наши кони раздавят тебя! – обратился Роха к безмолвному человеку и почти сразу взмахом руки указал путь вперед.

Возничий, молодой парень, управлявший первой повозкой, замешкался. Он нервно поглядывал на Роху, на плешивого, опять на посланника и снова на старика. Вероятно, парню не хватало опытности, чтобы правильно понять, что от него требуется, но так или иначе обоз не двигался с места. Все остальные сопровождавшие обоз также находились в смятении – решимость посланника раздавить беднягу возмутила их, и они роптали, переглядываясь меж собой.

Роха гневно посмотрел на возничего.

– Вперед! – прикрикнул он на паренька.

– Ну-у-у!

– Что с тобой? – с непониманием обратился к посланнику подъехавший ближе Туро.

– Не знаю… – словно очнувшись, ответил Роха под укоризненными взглядами своих товарищей. Он и вправду не понимал, откуда в нем взялась безжалостность по отношению к этому старику, да и с чего вдруг.

И в этот момент все тот же паренек-возничий скорее неосознанно, нежели подчинившись, стегнул лошадей, и те, дернув косматыми гривами, двинулись вперед. Тяжелые конские копыта, выбивая пыль на дороге, быстро приближались к сидящему на земле бедняге. Тот зажмурился и отвернулся. А затем, вероятно подчиняясь инстинкту, выставил иссохший локоть и поджал больные ноги. По всему было видно, что так он собирался встретить смерть.

– Стой! – крикнул Роха и выехал наперерез повозке.

Возничий со всего маху рванул на себя поводья:

– Пр-р-р!

Парня немного трясло.

– Крутилка (так звали возничего), давай за мной! – предельно спокойно обратился к нему Роха, показал направление для движения обоза и сам поехал первым.

Там, где сидел старик, с одной стороны край дороги порос мелким кустарником. Огибая бедолагу и нещадно, с треском давя сухие колючие ветки, повозки одна за другой стали удаляться все дальше и дальше, оставляя позади одинокую фигуру старика.

– Это Закрай выделывает с нами всякие вот такие штуки. Надо быть повнимательнее здесь, – намекая на необъяснимый поступок посланника, сказал бывалый Туро, как только снова поравнялся с Рохой.

Тот согласился.

Когда же последние повозки уже были готовы скрыться за поворотом, старик поднялся на ноги и, собрав, казалось, последние силы, крикнул вслед уходившим:

– Подождите! – И снова, но уже тише: – Подождите меня!

Плешивый уселся на край последней, девятой повозки. С блаженным исступлением в глазах и готовый вот-вот заплакать, он уставился в уходящую даль. В руках его был все тот же пыльный булыжник. Он бережно прижимал его к своему животу.

Никто не спрашивал, куда старик держит путь, его просто взяли с собой.

Вот и еще один день странствий по Закраю подходил к концу. Обоз остановился на пустыре. Редкие камни, торчащие из земли и напоминающие спинные шипы гигантского ящера, теперь служили путникам неплохим укрытием от усилившегося к ночи ветра. Немного в стороне, в низине, бежал ручей. И все пришедшие из Иля принялись наполнять бурдюки свежей водой. Люди разожгли костры. Повозки же, как и положено, поставили по кругу, и конюхи принялись кормить и поить лошадей.

Под одной из повозок лежал старик. Он свернулся клубком вокруг камня и теперь напоминал старого пса, доживавшего свой век. Время от времени до слуха доходил его жалобный бубнеж.

Разыгравшийся ветер гнал рваные серые тучи в сторону заката. Смеркалось. Было видно, как одинокий всадник на маленькой лошаденке, появившийся с той стороны, очень торопился к разгоравшимся кострам. Это был Ив. Роха появлению молодого закрайника не удивился, но был очень рад. Сейчас Ив напоминал ему потерявшегося щенка, что наконец нашелся, учуяв ароматный запах хозяйской стряпни. Тот и впрямь выглядел немного растерянным. Увидев Роху, юноша по-детски заулыбался.

– Ну вот, поспел, – выдохнул он, затем спрыгнул с коника и присоединился к остальным.