Сказ о Степане-Стрелке

Глава 7. Интересные встречи и большие дела

(Мир Земля-1, 13 Августа 2022 года/Мир Земля 1145/ZXV17, 25 Сентября 1941 года)

Всем хороша Белоруссия, здесь замечательные люди, прекрасные земли, а уж какая тут картошка. И это без всякого стеба. В советское время, те, кто хотел выращивать нормальную картошку, ехали за семенами в Белоруссию. Особенно хорошо тут летом. Но, всегда есть но. Эта замечательная земля с жирным, рыхлым и влажным черноземом, во время дождя превращающегося в непроходимую полосу препятствий. По раскисшей дороге скорость колонны грузовиков была не выше двадцати — тридцати километров в час. Но, все же это лучше, чем по такой дороге идти пешком. Под мерное покачивание усталые рейдеры потихонечку дремали. Сам Степан тоже начал успокаиваться. Врага не было видно, кроме редких блокпостов на перекрестках. Эти посты пока не трогали, ибо по исчезновению постовых, опытный человек может прикинуть примерный маршрут колонны. Несколько раз, правда, приходилось выталкивать засевшие на подъемах грузовики. Вот тут особенно пригодилась дикая сила орочей крови.

По мере приближения к дому, настроение тоже повышалось. Стали слышны шуточки бойцов, кто-то курил, кто-то пытался играть на трофейной губной гармошке. Ни командиры, ни Степан этому не препятствовали, нельзя постоянно находиться в напряжении. Народу даже разрешили расковырять несколько рационов и подкрепиться тушенкой, галетами и шоколадом. Тушенку и галеты открыли, а шоколад бойцы не тронули, решили оставить детям. Самые уязвимые в партизанской жизни, это дети. Они часто болеют от тяжелых условий, и первые погибают в случае, если враг находит лагерь. А так как большинство солдат были людьми семейными, то к детям было особенно трепетное отношение. Степан сам несколько раз видел, когда бойцы отдавали свой рацион совершенно незнакомому ребенку, просто так. Особенно это касалось людей в возрасте, у которых уже могли быть и внуки.

Внезапно машина дернулась и начала притормаживать, Степан выглянул из кузова и обомлел, по дороге брела колонна оборванных и смертельно уставших военнопленных. Многие были ранены, и шли, опираясь на товарищей, некоторых раненых вели вдвоем. Тут, как и везде, действовало правило — упавшего человека достреливают. Видимо мужики только что из боя. Тут до линии фронта чуть более пятидесяти километров. Дня три уже идут. По такой погоде, хорошо, если дойдут хотя бы две трети. Ориентировочно, в колонне было около полутора тысяч человек, и это было много. Для этого мира было много. Тут солдаты не сдавались сотнями тысяч, дрались до последнего, и если попадали в плен, то только ранеными или захваченными в бою. К примеру, в рукопашной, всегда один победитель, а другой побежденный. И не обязательно противника убивать. Можно ударить в челюсть, и тогда потеря сознания почти гарантирована. Тут не действуют стереотипы, вроде того, что немцы все задохлики, русские — чудо богатыри. Нет, везде хватало всяких. А учитывая более тщательную подготовку солдат Вермахта и их обильное питание, то, как бы, немцы-то покрепче будут. А русские берут злостью и силой воли.

Зачем вообще тогда военнопленные. Но вот тут все довольно просто. Как говориться несгибаемых людей не бывает, или они уничтожаются в первую очередь. А оставшихся, можно поместить в лагеря, кормить, заставлять делать однообразную отупляющую работу, иногда поощрять за успехи, и глядишь, кто-то раньше, кто-то позже, но стал лояльным подчиненным. Пусть человеком даже не второго, а третьего сорта, но живым, здоровым и даже с шансом подняться повыше. Поэтому командиру подразделений за каждого пленника работорговцы платили очень неплохие деньги. Вот и эти пленные воины держались только силой воли и какой-то иррациональной злостью. Злостью даже не на этих странных людей в серых мундирах, а ненаправленным чувством, озлобленностью на само мироздание. Но долго ли это продлиться в таких условиях, как уже говорилось, несгибаемых людей не бывает. Сейчас они дойдут. Не все, но дойдут. Их поместят в теплую казарму, дадут поесть и помыться, и все. Многие из них для страны будут потеряны навсегда. И даже если их вернут в Союз, они станут пятым колесом в телеге. Или чемоданом без ручки. Чуждый элемент, от которого и не избавишься, но и доверия прежнего нет.

И даже не надо было думать, освобождать их или нет, капитан Новиков уже давно принял решение, и Степану оставалось только ждать сигнала от командира. Три полнокровных взвода охраны с автоматами и собаками — это много, но цену решения никто не обсуждал. Поняли все — это надо сделать. А охранники тем временем, завидев тяжелогруженый конвой под охраной хмурых егерей, без лишних вопросов, стали сгонять колонну на обочину, пропуская грузовики. Измученные люди смотрели на бесконечную колонну грузовиков равнодушными глазами, ну едет немчура, ну много, эка невидаль. И только невысокий, но плотно сбитый крепыш, в остатках офицерской формы со споротыми знаками различия заметил, что грузовики начали притормаживать и сокращать дистанцию. А головной грузовик, достигнув начала колонны почти остановился. Только присмотревшись к «егерям», он понял, что именно ему показалось странным. На куртках не было знаков различия, а рязанские рожи некоторых «фрицев» было ни с чем не перепутать. И когда колонна остановилась, а из кузовов показались стволы пулеметов, он зычным, далеко разнесшимся голосом проорал:

— ЛО-О-О-О-ЖИ-И-И-СЬ!!! — и сам первым рухнул в грязь.

Это странно, но вся полуторатысячная толпа рухнула на землю как подкошенная. Но о странностях думать было некогда, бойцы открыли огонь. Вот в чем не было дефицита в отряде «За Сталина», так это в пулеметах. Против пятидесяти МГ-34 растерянные автоматчики сделать не смогли вообще ничего. Бои с применением автоматического оружия, обычно, краткосрочен. В данном случае боя не было, было убийство, которое обеспечило бывших пленных более чем сотней автоматов. На передовой автоматы не особенно часто использовались. В кино часто показывали, как наступающие фашисты идут поголовно с автоматами и от пояса поливают позиции советских войск ливнем пуль. На самом деле, самым распространенным оружием на фронте была именно винтовка. В случае СССР — это был карабин Мосина, а еще винтовки АВС-36 и СВТ-40. Ближе к Середине войны пошли ППШ и ППС, но это больше для городских боев и штурмовых групп. Но вот в конвойных командах, в основном, были именно автоматы МП-38 и МП-40. И они были идеальны для боя в лесу, где расстояние не превышает 20–30 метров. Капитан срезу побежал к тому крепышу, который так вовремя принял на себя командование военнопленными, чем спас сотни жизней. А когда он представился, Степан понял, что они вытащили джек-пот!

— Капитан Новиков, командир партизанского отряда «За Сталина», — представился командир неизвестному.

— Орлов Михаил Фёдорович*, полковник, командир ОМСБОН** НКВД СССР, четвертое*** управление НКВД.

Дмитрий сразу как то подобрался, вытянулся в по стойке смирно, и четко отдал честь, после чего категорически заявил:

— Товарищ полковник, разрешите передать командование.

— Позже капитан, когда вникну в обстановку.

— Товарищ полковник, а как вы тут оказались? — Задавая вопрос капитан даже немного смутился.

— Правильный вопрос, капитан, постоянная бдительность! А оказался я тут, потому, что какому-то умнику показалось правильным бросать диверсионную бригаду ОсНаза, чтобы заткнуть порыв танковой группы немцев. Пытались укрепить позиции 354-ой добровольческой стрелковой дивизии.**** Добровольцы, это конечно хорошо, и дрались как черти, но обучены они, все же, плоховато. Собственно здесь все, что остались от дивизии и бригады. В основном, конечно — это бойцы бригады. Прорыв смогли задержать только на сутки, но уж сильно пер, вражина.

— Товарищ полковник, давайте раненых погрузим в машины, а остальным придется пешком.

— Что за груз? — заинтересованно спросил полковник.

— Зимние запасы продовольствия, боеприпасы, зимнее обмундирование, но в основном, конечно, продукты, почистили один из фронтовых складов. Бросить не можем, без этого груза зиму не протянуть.

— А у местных разве ничего нет?

— Это отдельный разговор, товарищ полковник, на базе можно обсудить.

— Хорошо, что по маршруту скажете.

— База на острове, в районе пинских болот. Сейчас можно переправиться только на плотах. Плоты дл продовольствия подготовили, поэтому вам главное дойти, а там доберемся. Я с вами нашего лучшего разведчика и проводника оставлю, и двадцать пулеметов. Вместе с автоматами вам хватит, чтоб от кого угодно отбиться. — А потом громко крикнул, — Степан, подь сюды!

— Странная команда, — удивился полковник.

— Так он не военный, крестьянин из местных, полный отморозок и анархист, но как разведчику и проводнику цены нет.

— Звал, командир, — пробасил трубный голос за плечом полковника, точнее, над плечом, сильно над плечом.

Орлов вздрогнул от неожиданности, и медленно повернулся. Только для того, чтобы уронить челюсть. Чудовищно огромный мужик, выше двух метров ростом, с такими огромными плечами, что казался, буквально, квадратным. При этом имел торчащие во все стороны косматые рыжие волосы, и такую же косматую нечесаную рыжую бороду. На его плече, пулемет смотрелся как маленький автомат.

— Вот, товарищ полковник, это Степан, он вас проведет в лучшем виде. Степан, проследи чтобы все лишнее оружие бойцам отдали. — а потом, уже повернувшись к полковнику, — там у нас в трофеях много винтовок, гранат, пистолеты, патроны. Ножи опять же вам дадим, все что есть, пара сотен…

Орлов кивал, а сам все время думал про этого анархиста из крестьян. Такому в армии, пожалуй, действительно не место, на него ни формы, ни сапог не найдешь. Для него программу обучения надо будет индивидуально разрабатывать. Его ни в строй не поставишь, ни в казарму не поселишь. В казарме он же ни на одну постель не поместится, а в строю только его и будет видно. У него же каждый шаг как у двух солдат. В это время раненых погрузили в грузовики, прямо поверх тюков. Взамен выгрузив приличную гору орудия, которую очень шустро разбирали бывшие пленники. Также они сдирали с убитых дождевики, куртки, ранцы, ремни и сапоги. Степан обратил внимание, что многие солдаты, из числа военнопленных были без сапог и без ремней. Сам же он, втихаря, выгружал из инвентаря трофейное вооружение. Не жалко, пусть разбирают. Судя по удивлению Новикова, тот не ожидал, что у них так много лишнего оружия. Хотя на всех все равно не хватило. Безоружным солдатам раздали саперные лопатки и ножи. После этого стали прощаться. Машины двинулись вперед, а Степан повел полк прямой дорогой через лес.

Колонна двигалась узкими, звериными, тропами. Но, не смотря на то, что погода осталась прежней, и добавился груз оружия и амуниции, бойцы двигались намного бодрее. Так как их боле не сковывали тяжелораненые товарищи, а еще осознание того, что они больше не бесправные существа, которые могут, а главное умеют постоять за себя. Указав примерное направление движения, огромный парень тенью бродил то впереди, то сзади, мог неожиданно появиться сбоку, подправить направление движения, и вновь скрыться в увядающем осеннем лесу. Когда отряд начал становиться на ночевку, Орлов привычно выделил бойцов в караулы, организовал секреты, назначил младших командиров. Разбил колонну на отделения, взводы, роты и батальоны. Назначил командиров, интендантов, поваров, короче, занимался тем, чем должен был заниматься нормальный командир полка. Но не успел полковник присесть возле котелка с распаренным гороховым концентратом, обильно сдобренным тушенкой, как возле него материализовалась огромная тень. Тень громогласным шепотом произнесла:

— Слышь, полковник, есть дело, — после чего достал прямо из костра котелок с заваренным из рационного пакетика кофе, налил себе в кружку и шумно отхлебнул.

Орлов поморщился, но принимая во внимание, что парень не военный, а еще очень полезный, все же решил его выслушать.

— Что за дело?

— Можно поднять нехило хабара, и прийти в отряд не нахлебниками-примаками, а с солидным приданым, — после чего захрустел, перемалывая могучими челюстями кусок колотого сахара, и шумно отхлебывая из кружки.

— Каким же это образом? — удивлено уставился на парня полковник, а на разговор начали подтягиваться остальные командиры и бойцы.

— Тут, на большаке, пехотный полк на марше, они на ночевку в лесу встали. Нормальный, полнокровный полк, с обозом, артиллерией, машинами лошадьми, короче, полный фарш. Тыщщи три народу. Пушки, минометы, лошадей с полтысячи, под сотню грузовиков, имущества гора. Они прям к фронту движутся. И если мы их сейчас прикопаем, и сами поднимемся нехило, и отряду подгон сделаем!*****

Полковник поморщился от крестьянско-уголовного жаргона гиганта, но идея на самом деле заслуживала обсуждения, оружия и припасов, действительно не хватало. А припасов хоть и было много, в ушедшей колонне грузовиков, но на полноценный полк, да еще с гражданскими, на зиму и весну может не хватить. А если учитывать наличие в немецком полку артиллерии, то можно так укрепиться в лесу, что хрен кто их оттуда выкурит.

— Подробности, — сказал он.

Степан расстелил на планшетке, самостоятельно, от руки, схематично нарисованную карту, и принялся объяснять:

— Вот туточки, значится секреты у них, я отметил, тут часовые, время смены тож отметил. Они как часы меняются, точно и вовремя. Вот тут палатки, тут грузовики, здесь пушки…, - парень очень подробно все зарисовал. Орлов отметил, что, несмотря на свой простецкий вид, разведчиком тот действительно был толковым, — …часовых вырежем, я тама подходы от сигналок почистил, мины тожа снял, они там банок на кустах понавешали, так я их поснимал, вокруг всего лагеря поснимал…

У полковника в голове стал вырисовываться план нападения. Он уже мысленно представлял, какую роту или взвод поставит, чем вооружит, кто куда будет атаковать, и поэтому прервал парня:

— Часовых точно сможете снять бесшумно?

— А тож, я, правда один, долго провожусь, да они еще с проверкой могут ходить, поэтому снимать их нужно одновременно.

— Умельцы есть, на всех хватит, ты пока отдохни, на рассвете пойдем, когда самый сладкий сон, — и на лице полковника расцвела улыбка, которая больше пристала какому-нибудь людоеду из африканского племени.

— То добре, то нормально, — сказал лесовик, а потом завернулся в дождевик, завалился на сырую хвою под елку и мирно засопел.

Командир аж крякнул от такой бесцеремонности и, одновременно, зависти. Завидовал он железобетонному спокойствию парня и его стальным нервам. Но дело надо делать выспавшись, поэтому он отдал команду до времени отдыхать. Ротные сами уже распределяли очередность дежурства. Не успели разгореться предрассветные сумерки, как в разных точках немецкого лагеря приподнялись темные фигуры, и охранение перестало существовать. Напарником Степана был здоровенный осетин Аслан Бероев. Он с удивлением наблюдал за неуловимым движением русского здоровяка, воткнувшего кинжал в ухо часовому, а потом, поддерживая могучей рукою мягко опустил тело на землю. На удивленный взгляд Аслана он прошептал:

— Чтоб юшкой, значится, зброю не пачкать и ножом не резать, бить надо в ухо или в глаз, — и столько в этом голосе было ледяного спокойствия и равнодушия, что у бывалого бесстрашного воина, потомка многочисленных абреков, от непонятного холода зашевелились волосы на загривке.

Тем временем ползущие позади авангарда диверсанты забрали оружие часовых, а двое убийц поползли дальше. Когда с часовыми было покончено, диверсанты, пригнувшись, кинулись к палаткам. Половина полка легла так и не успев проснуться. Но вечно это длится не могло, кто-то проснулся, кто-то вскрикнул, третий захрипел и шумно засучил ногами, когда ему перерезали горло. Лагерь начал просыпаться, послышались редкие выстрелы, и раздался клич командира:

— В атаку!!! Бей гадов!!!

— Ну, понеслась, — Степан, на глазах изумленного Аслана, поднялся во весь свой гигантский рост, откуда-то притянул к себе второй пулемет. Перекинул ремни на шею, и, удерживая в каждой руке по пулемету, кинулся в гущу схватки.

Басовитый рокот очередей влился в симфонию схватки. Хаос бой, крики раненый и умирающих, хлопки ручных гранат, ржание лошадей длились минут пятнадцать, а потом наступила оглушительная тишина. Раздавались голоса командиров, которые выясняли потери, крики раненых, одиночные хлопки контрольных выстрелов. Солдаты с изумлением смотрели на дело рук своих. Вдвое меньшим количеством, почти без оружия, они уничтожили полнокровный полк со средствами усиления. Еще никогда они добивались таких побед. А потеря тридцати человек убитыми и сотни ранеными, против трех тысяч фашистов была просто неслыханно малым числом. Но, рассиживаться было некогда, подчиняясь приказам командиров, солдаты начали грузить трофейное имущество и вооружение на подводы и грузовики. Степана разочаровали станковые пулеметы. Это были обычные пулеметы Гочкиса под патроны 11 мм Gras, немного, всего десяток, а остальные под 8-мм Lebel******. Ах да, было еще три ручных пулемета Шоша, то еще унылое гомно, признанный худшим пулеметом 20 века. Но немцы вообще ничего не выбрасывали из своих трофеев в разных странах. Какой только экзотики не попадалось в их хозяйстве.

Колонна растянулась протяжение километра. Под мелким, постоянно усиливающимся дождем машины и повозки упорно двигались к своей цели. То, что по следам их вычислят ни Орлов, ни Степан не волновались. Дороги и обочины были так раздолбаны, что вычислить отдельные следы не представлялось возможными, а дожди и первый снег надежно скроют следы колонны. Да и не волновался полковник. С такой огневой мощью партизан, надо было волноваться противнику. Особенно же волновал Орлова его прикомандированный проводник. Воспоминания о том, как этот гигант в отсветах пламени пожаров из двух пулеметов расстреливал фрицев, до сих пор стояло перед его глазами. Он казался богом войны. Ничего не боясь в полный рост, как непобедимая боевая машина. От него и ощущения били как от промчавшейся мимо тридцатьчетверки. Восторг, и в тоже время страх, а вдруг вильнет на сантиметр в сторону и переедет в кровавую кашу. Вобщем, очень сильные эмоции. А уж ребята, какими глазами смотрят на этого махновца. Как на героев из фильма про Чапаева с шашкой на лихом коне. Только этого ему не хватало. Именно примеров бесшабашной лихости и глупого геройства.

Но все когда-нибудь заканчивается, закончился и их путь, грузовики выехали к большому полю, покрытому воронками и поломанными обуглившимися деревьями, на краю которого белели, густо расположенные свежие кресты. Когда поинтересовались, у сопровождавших их бойцов, что здесь произошло, то получили рассказ о том, как чудо-богатырь Степан свет Петрович стравил между собой две немецкие дивизии, и они, сперва, стали месить друг друга из пушек, а потом и из пулеметов. И под прикрытие этого безобразия отряд спокойно утек в болото. Когда парни уже разгрузили подводы и грузовики, и хотели отогнать их подальше в лес, чтобы уничтожить, а лошадей отпустить, полковник воспротивился. После переноски грузов к плотам, он заставил усталых солдат строить навесы для грузовиков и крытые стойла для лошадей. На первое время фураж был, а остальным придется сходить в рейд. Выяснилось, что в планах Орлова не было отсидки на болотах. Он планировал сохранить плацдарм на подступах, с которого партизаны будут совершать постоянные рейды на противника. Как он сказал, партизаны должны не выживать, а воевать. И Степан был с ним согласен, ему тоже фраги набивать надо было.

Все только поразились, с какой грамотностью их новый командир распределил лошадей и грузовики по всему лесу. А после всего оставил несколько групп бойцов на заготовку леса для укреплений. План укреплений обещал прислать позже, после ознакомления с обстановкой. Также на берегу остались все пушки и минометы, становые пулеметы, боеприпасы к ним, фураж для лошадей, и топливо для машин и мотоциклов. Глядя на такую активность, Степан только поражался, какой оказываете они серой и скучной жизнью жили. Сам он не стал вникать в эту суету и отправился на остров, чтобы в комфорте помыться, поесть нормальной еды и выспаться. Степан, как раз, заканчивал париться, в натопленной до красна сауне, когда на базу прибыл полковник Орлов. И если он был в полном ауте от нашего героя, то от вида подземного партизанского города просто выпал в осадок. А уж когда ему показали тактический зал, набитый трофейными картами и полностью оборудованный под создание полноценного штаба, да еще и с несколькими телефонными аппаратами, пускай и не подключенными, то признал, что подобного не видел даже в повалах на Лубянке. Он не знал, в подземном городе, согласно магической схеме была образована, крове вспомогательных помещений еще и подземная мэрия, или ратуша, или управа, можно называть, как хотите, она-то и была переоборудована под современный штаб партизанского отряда.

Когда попаданец проснулся, то город было не узнать. Было понятно, что власть переменилась. Хоть Степан и крут, так что самому на себя в зеркало глядеть страшно, но он не военный, в армии до этого не служил, а набивал фраги на мониторе компа. Став крутым перцем, он продолжал заниматься тем же. Не командир он был, так, типа диванный теоретик. Только когда он познакомился, с капитаном Новиковым, он понял, что значит подготовленный офицер. Порядка стала больше, а расходов ресурсов меньше. Стало намного проще управлять большой группой людей. Но вот знакомство с Орловым дало понятие, что Дмитрий Палыч всего лишь тактик, причем не самый умелый. Середнячок, не больше. Полковник Орлов был настоящим стратегом. Подготовленным для того, чтобы управлять не только небольшим полком партизан, но и целым регионом, подчиненным одной цели. Он был именно тем, в чью обязанность входила организация партизанских движений в целых регионах. Кадровый офицер, с многолетней подготовкой и огромной практикой в нескольких войнах. Рядом с ним Степан представал тем, кем он был на самом деле. Всего лишь большим качком с пулеметом. В голове которого, несмотря на высшее образование, и прокачанный Системой интеллект и мудрость, была лишь информационная каша от просмотров фильмов, телепередач и статей в Википедии.

Степану не хватало именно систематического военного образования. Ведь, почему-то, несмотря на кажущуюся тупость кадровых военных, к различного рода кризисным ситуациям, они оказываются всегда готовы лучше всех. А все потому, что им в голову накрепко вбиты и отрепетированы на учениях и практике готовые шаблоны поведения, психологические установки, разработанные алгоритмы развития различных ситуаций. Ни один, даже самый грамотный и эрудированный диванный стратег, никогда в опасной ситуации не сравниться даже с обычным прапорщиком. Так и сейчас, полковник моментально организовал из имеющихся специалистов самый настоящий штаб, и, самое главное, заставил его работать как часы. Были организованы несколько укрепленных пунктов в виде дотов и дзотов, секретов, патрулей и прочего. Был охвачен район радиусом в несколько десятков километров, в котором СИСТЕМАТИЧЕСКИ поводились рейды, разведка и патрулирование. Что позволило сделать так, что любые подразделения Вермахта и предателей из местных уничтожались еще на походах, не успевая дойти до районов сосредоточения. А организация подразделений была такой, что белорусские леса стали превращаться в тот самый партизанский край из советских фильмов, в который враг боялся даже нос сунуть, потому, что каждый куст стрелял, а каждая кочка имела глаза.

В Тайном Городе чувствовался небывалый подъем настроения. Всех охватил кураж, азарт предстоящих больших свершений. Полковник в полной мере использовал принцип — чем бы солдат не занимался, лишь бы зае…замучился. Он создал картотеку на каждого члена отряда, чтобы в полной мере использовать знания и таланты каждого человека. Так были выявлены экономисты и бухгалтера, которых перевели в интенданты, нашлись опытные врачи, даже один стоматолог, скотники, ветеринар, мастера-слесари и электрики, да и просто много грамотных гражданских людей, которые теперь спешно осваивали подходящие им военные специальности. Были организованы полосы препятствий и гимнастические городки, проводились регулярные занятия по тактической, боевой, стрелковой и еще самой разной подготовкой, в том числе строевой. Оказалось, что это не прихоть тупых генералов, а упражнений на спаянное взаимодействие в составе подразделения. Когда все как один, бойцы отделения, взвода, роты и прочих, без разговоров выполняют команды командира. Обученные специалисты проводили занятия по минно-взрывному делу, снайперской подготовке, тактике и философии проведения диверсий.

Внезапно, сам Степан обнаружил, что с удовольствием проводит время как в комнате подготовке саперов, так и на позициях снайперского кружка, в котором оказалось множество девушек и женщин. Он даже посетил занятия по подготовке санинструкторов, где освоил методики перевязки и первичной обработки ран. Узнал, как зажать кровоточащий сосуд подручными средствами и без них, как наложить шину на сломанную или перебитую конечность, как распознать и справиться с шоком. Он понял, что на войне надо знать много чего разного, а не только стоя в полный рост, палить из пулеметов от пояса, или ножиком фашистов в ухо тыкать. Но самое главное, что он узнал, это как ставить тактические и стратегические задачи себе и своим подчиненным. Занятия по тактике для младшего комсостава он посещал чище других, впитывая знания как губка. Все же иногда полезно иметь чистый, ничем не загаженный мозг. Ведь даже те знания, что пытались дать ему в институте, за годы безделья полностью выветрились. Из-за чего он чувствовал стыд перед своими почти предками, из параллельного мира, правда. Утешал себя он только тем, что уже убил очень многих из тех, кто пришел этих самых предков уничтожать, и в дальнейшем планировал убить еще больше.

Один раз ему пришлось сходить в рейд до заморозков. Срочно понадобились крупнокалиберные снаряды, а заряды для своих пушек тратить не хотелось. Поэтому с сотней добровольцев, он сходил в сторону передовой. И когда они уже хотели свернуть в сторону уже разведанных складов, то наткнулись на дивизион 150 мм гаубиц. Естественно все враги умерли, остались только пушки. А это, на минуточку двенадцать огромных пушек и двенадцать Sd.Kfz.9 — тягачей типичного для вермахта полугусеничного типа. На эту машину ставился очень мощный, для этого времени, 12-цилиндровый двигатель Maybach c объёмом более десяти литров и мощностью до трехсот лошадей. Позже эти тягачи занимались перевозкой и эвакуацией «пантер» и «тигров». Откуда он про него знал, а все потому, что тигры были его любимыми танками в «WoT», и про них Степка изучил все что мог, в том числе и про лимузины-танковозы, что обслуживали этих красавцев. А ведь до их появления еще пару лет ждать придется. Ну ничего он пока тягачами обойдется. Нагрузив тяжелыми снарядами и нескольким ящиками гильз, на всякий случай, десяток взятых с собою грузовиков, и похвалив при этом, предусмотрительность полковника, все парни отправились в обратный путь.

Кроме Степана, он указав на отличный мотоцикл BMW R-15, сказал, что догонит их позже, а ему надо подготовить диверсию на оставшихся арт. складах. На самом деле, парень, используя оставшуюся технику и деревянные конструкции, создал очередной схрон четвертого уровня и поместил в него все пушки и тягачи, добавил почти все ящики со снарядами и гильзами. Вот он понятия не имел, для чего ему все это надо, но просто не мог пройти мимо всякой такой техники. Заодно обобрал оставшиеся трупы на батарее. Кроме снарядов от гаубиц 150 мм, на складе было много 107 мм снарядов. Поэтому подождав около часа, и дав ребятам отойти подальше, он, действуя по инструкции, заложил толовую шашку, и поджег бикфордов шнур. Выжимая все соки из надежной немецкой машинки, он успел отъехать только на километр, когда бумкнуло. А потом так ахнуло, что Степана, вместе с мотоциклом подбросило на несколько метров. Пользуясь прокаченной ловкостью, он успел сунуть мотоцикл в инвентарь, а сам полетел дальше. Невысоко, правда, и недалеко. Наверное, к дождю. Потеряв половину хитов, он успел отбежать достаточно далеко, чтобы его не зацепило разлетающимися снарядами. Бухало там знатно до сих пор. Что же там такое бухнуло что выскочила надпись:

Внимание! Вы одномоментно умудрились взорвать заряд равный одной килотонне в тротиловом эквиваленте. Вами получена профессия «Взрывотехник», в связи с чем, в качестве награды, вам присваивается сразу 10 Уровень профессии.

Награда:

Опыт: 250.000

Профессия: «Взрывотехник» (+10 к интеллекту, +10 к мудрости) Уровень 10: ваши изделия имеют повышенную эффективность, в размере 1 % за каждый уровень навыка.

Навык: «Халк Крушить!», все ваши атаки при помощи собственного тела увеличивают повреждения цели на 1 %, каждый уровень навыка.

Достижение: «Долетай до самого солнца» — все, заложенные лично вами заряды любой взрывчатки, срабатывают в два раза мощнее.

Уровень родословной орочей крови увеличен на 10 %

Степан понятия не имел, что же он там такого навзрывал. А неплохо было бы это понятие иметь. Потому как дело он сотворил, из тех, что немного, но меняют историю. Парни не стали осматривать весь арт. склад, ограничившись снятием часовых и вывозом 155 мм снарядов. Но они не знали, что для штурма упорно сопротивляющихся бойцов минского укрепрайона из Германии тайно подвезли крупнокалиберные орудия, включая тяжёлые гаубицы 210 мм, и тяжёлые гаубицы 300 и 350 мм, сохранившиеся со времён Первой Мировой Войны. Сейчас под них копали укрытия и устанавливали подготавливая к работе. Но также подвезли и сверхтяжёлые осадные орудия, такие как железнодорожная сверхтяжелая пушка «Дора» (800 мм), две самоходные мортиры «Карл» (600 мм), сверхтяжелую морскую гаубицу «Гамма Мёрсер» (420 мм). Все эти орудия решили подвергнуть боевым испытаниям именно на укреплениях Минска. Но опасаясь диверсантов, снаряды для них держали отдельно, на промежуточном складе. Вот эти-то снаряды и дали тот эффект «одной килотонны». Удивительно, как он вообще жив остался. А бойцы опять думали, хоронить парня или нет, и что он там такого рванул, что некоторые снаряды даже их почти догнали.

Советские воины пили спирт за тех, кто уничтожил запасы снарядов, так как ТАКИЕ снаряды так просто не изготовить и не подвезти, а это позволит еще на несколько месяцев дольше удерживать оборону на этих рубежах. Немецкие офицеры ответственные за снабжение всего парка сверхтяжелых пушек снарядами готовили вазелин и заряжали пистолеты, одним патроном. Помятого Степана бойцы их диверсионной сотни обрадовано хлопали по спине и даже пытались качать. Но уронили. Все же 160 килограмм стальной мускулатуры и железных костей. По прибытию в отряд похвалили перед строем, а полковник Орлов даже пожал руку и подарил свои швейцарские часы, правда, целый ящик этих наградных часов приволок именно Степан, после одной из вылазок. Их и оставили для командиров и в качестве награды отличившимся бойцам. Хотя у большинства бойцов, благодаря тому же Степану, часы уже были, а у некоторых и не одни. Но зато на наградных, отрядный Гравер-еврей, выбивал надпись: «Партизану отряда «За Сталина!», за отличную за беспримерную храбрость».

Ну, и в досье, которые собирал полковник на всех членов отряда, тоже была сделана пометочка о том, что бойцы лейтенанта Комарова Л.Р., уничтожили склад боеприпасов в таком-то районе, такого-то числа. Особенно отличился рядовой Цветков С.П. После чего вписал парня в наградной список, который готовил на будущее, надеясь связаться с большой землей. Нет, так-то в отряде были трофейные радиостанции, и очень даже хорошие, сводки СовИнформБюро» ловили и слушали регулярно. По ним проводили политзанятия и праздновали, победы, грустили о поражениях, музыку тоже слушали, причем со всего мира. Даже немецкую пропаганду, чтобы сравнить с советскими сообщениями. Но связаться напрямую с советским командованием было нельзя. Во-первых, немцы тоже слушали эфир, во-вторых, командование могло подумать, что это немецкая провокация и опять проигнорировать их. А для того чтобы поверили надо было послать связника, причем с железными доказательствами существования отряда и его деятельности. Тогда пришлют радиста с частотами, шифрами, временем выхода на связь и индивидуальным позывным. Посылать связника через линию фронта нужно было со списком достижений. И именно для этих достижений и понадобились большие снаряды, точнее хранящаяся в них взрывчатка.

На самом краю партизанского острова была построена лабораторная изба. Степан, как самый лучший плотник отряда тоже принимал участия. Для маскировки избу наполовину вкопали в землю, крышу накрыли тесов, берестой, просмолили и укрыли живым дерном. Ее и так стало не особенно заметно, а сверху вообще не углядишь. Вот в этой избе и разбирали снаряды. Потом вытапливали тротил, изготавливали порционные шашки, из взрывателей делали детонаторы. Причем, делали детонаторы, как нажимного действия, так и приводимые в действия обычным будильником. В той же мастерской изучали и модернизировали трофейные мины. Степан буквально поселился в мастерской, повышая уровень профессии. У кого же еще учиться как не у профессионалов высочайшего класса, прошедших не одну войну и сжегших не одну тонну взрывчатки. Главным у саперов был мелкий, но пухлый, и очень подвижный армянин Вардан Жамагорцян. Очень подходящая для сапера фамилия, означающая «Счастливчик».

Вот под руководством этого счастливчика и готовилась будущая слава отряда «За Сталина!». Дожидаясь морозов, организовывали маленькие склады по всему острову, чтобы не держать все ящики в одном месте. Иначе можно было повторить достижение Степана «Долетай до самого Солнца». А командиры, это время, просматривали карту Беларуси и немецкие документы, что бы определить наиболее стратегически важный объект, подрыв которого даст наибольший резонанс и не останется незамеченным обеими сторонами. Изучались, мосты, железнодорожные станции с крупными узлами железных дорог, склады боеприпасов и топлива. Да много чего. Составлялся своеобразный Топ-лит, первоочередных объектов на уничтожение. И первый объект, вскоре, был найден. Взрывать решили большой мост через Припять в районе Мозыря. А потом все мало-мальски важные мосты до самого Минска.

* Реальный человек.

** Отдельная мотострелковая бригада особого назначения.

*** Партизанское (неофициальное название)

**** В этой дивизии служил мой прадед, правда недолго, пока руку не искалечило взрывом мины в битве за Москву, решил таким способом уважить его память.

***** Пехотный полк Вермахта в 1941 году насчитывал 75 офицеров, 7 чиновников, 493 унтер-офицеров и 2474 рядовых. На вооружении полка имелось 288 пистолетов, 180 пистолетов-пулеметов, 115 ручных пулеметов, 36 станковых пулеметов, 27 противотанковых ружей, 27 легких минометов, 18 тяжелых минометов, 6 легких пехотных пушек, 2 тяжелые гаубицы и 12 противотанковых пушек. Полк располагал 73 автомобилями. 47 мотоциклами, 210 конными повозками, а также примерно 600 лошадьми.

****** Почти до самого конца войны Вермахт использовал эти французские трофеи, а также бельгийские, польские и даже советские, оставшиеся с ПМВ. 500 штук было закуплено для царской армии.