Скачок Дикаря

Глава 26

Прошло несколько лет моей службы в армии Барстера. Наши войска отступали. Земли Корпорации стремительно уменьшались, а надежды на победу таяли с каждым днём…

Структура сословий в Великом Альянсе строилась на тех же принципах, что и в Барстере, но исторически имела собственные названия.

Аналогом Просвещённых у них были Философы. Одно время самым известным учебным заведением в Альянсе считалась Первая Философская Школа. Именно в её стенах получали знания учёные, составлявшие тогда цвет науки. Постепенно всех работников умственного труда стали называть Философами, и это название укрепилось в сознании людей.

Военных, эквивалент наших Стражей, называли Друзьями. Уже никто точно не помнит, откуда появилось такое имя. Основная версия, озвученная в официальных источниках, говорит, что оно пошло от поговорки: «Лучший друг Корпорации — её армия».

Ну а всех остальных, подобие наших Пчёл, в Альянсе называли просто Людьми.

Попавшие в руки Философов знания о Фарне подтолкнули одного из видных ученых Альянса, Петра Разумовского, к работе над проектом, названным Рог Изобилия.

Новая технология базировалась на холодном ядерном синтезе. Если Фарн был основан на делении атомов, то детище Разумовского опиралось на синтез, то есть на создание из простых атомов более сложных. И вот проект начал давать плоды. Первый прорыв произошёл за три года до того, как Барстер начал терпеть пораженье. Тогда из лития удалось получить бериллий. Изготовленный материал поначалу исчислялся мизерными количествами, но постепенно объём и скорость производства росли. Следующим этапом стало создание более сложных, не одноэлементных продуктов. Теперь из чего угодно стало возможным сделать что угодно.

Если у первых Рогов Изобилия производственные камеры были крошечными, то со временем появилась возможность делать огромные вместилища. С помощью сканеров, разработанных на основе неионизирующего излучения глубокого проникновения, создавались детальные копии самых сложных объектов. Отсканированные модели и шаблоны, рождённые человеческой фантазией, загружались в Главную Базу Данных, из которой в любой момент можно было получить необходимое.

Для производства крупных объектов, таких, как здания, разработали особую технологию. Миллионы миниатюрных аппаратов, имеющих связь с головным устройством, двигались, словно высокоорганизованная колония насекомых, и слой за слоем создавали задуманное. Это было похоже на волшебство — за считанные дни на пустом месте мог вырасти возникший в чьём-то воображении дворец.

Единственное, что не удавалось создать с помощью Рога Изобилия, так это новую жизнь. Например, можно было воспроизвести блюдо из жареной курицы, но не живую птицу. При этом некоторые скопированные органы человека замечательно приживались, если их трансплантировали сразу после создания.

Пользоваться технологией разрешалось только под строжайшим контролем Корпорации. Если кто-то пытался без санкции применять устройства, они самоликвидировались, уничтожая всё вокруг, и чаще всего убивая нарушителей.

Как и многие великие умы, Пётр Разумовский был гуманистом. Опираясь на опыт социально-экономической программы Зилана, он создал свою, убедив Совет Глав Альянса в необходимости её выполнения.

При создании Фарна была решена проблема энергии, а при развитии проекта Разумовского перед Великим Альянсом перестал стоять вопрос дефицита ресурсов. Основные физиологические потребности, такие, как жажда, голод и крыша над головой, были удовлетворены. Все прекрасно понимали, что только принадлежность к Альянсу позволяет пользоваться внезапно свалившимися благами, за что люди были безгранично благодарны и преданы вождям.

Многие производства за ненадобностью закрылись. Это высвободило огромные людские ресурсы. Согласно программе Разумовского, в обществе появилась целая прослойка так называемых Чистильщиков. Они занимались очищением окружающей среды от следов бездумной многовековой эксплуатации природы человеком. Разгребались Глазницы Предков, установки циклопических размеров «мыли» воздух и воду от вредных примесей. Полученный материал использовался как сырьё для Рога Изобилия.

Дополнительные человеческие и материальные ресурсы скачкообразно увеличили возможности учёных, что спровоцировало ещё более бурный рост науки.

Многие из Людей, пройдя специальную переподготовку, вливались в сословие Друзей. Армия Великого Альянса стала многократно превосходить нашу как по размерам, так и технически.

Жители территорий, завоёванных Барстером до Эпохи Великого Противостояния, встречали войска Альянса как освободителей. Они надеялись, что их жизнь с переходом в противоборствующую Корпорацию улучшится. В некоторых районах земель Барстера вспыхивали сепаратистские восстания.

Нужно было что-то предпринимать. Лучшие умы Барстера не покладая рук трудились над решением проблемы, которая могла привести к полному уничтожению нашей Корпорации.

Глава 27

Стемнело. Наступил час подготовки ко сну, но тяжёлые мысли не давали расслабиться. Я понуро сидел в своей комнате, анализируя случившееся за день. Моё подразделение входило в группировку, держащую оборону на африканском континенте. Наши войска снова проиграли битву — после сегодняшней неудачи пришлось оставить Африканский Рог. Полегла половина моих людей. Это было одно из самых сокрушительных поражений за всю мою службу.

Я сидел у окна и размышлял. Настроение было прескверным. Вдруг раздался стук в дверь.

— Войдите! — крикнул я раздражённо.

Дверь скрипнула. В проёме появился посыльный, явно испуганный тоном моего голоса.

— Извините, мидкоммандер, но старший коммандер Моретти требует, чтобы вы срочно явились в его кабинет.

— Спасибо. Можете быть свободны.

«Что понадобилось старику в такое время?»

Надев форму, я поднялся к командиру.

— Разрешите войти? — спросил я, открыв дверь.

— Входи, входи, Блэйз, — произнёс старый вояка, улыбаясь сквозь пышную седеющую бороду. — Я пригласил тебя по просьбе моего гостя. Надеюсь, эта встреча будет для тебя приятной неожиданностью.

Рядом с Моретти стоял мужчина лет сорока, очень высокого роста и крепкого сложения. Казалось, он состоял из одних мускулов и сухожилий, которые только подчёркивал обтягивающий лёгкий боевой костюм. Великан изучал меня, сверля суровым взглядом из-под нахмуренных бровей. Он был одет в абсолютно чёрную форму без опознавательных знаков, наградных нашивок и даже без обязательного ЛУНа. Единственное, что выделялось на его обмундировании, так это горящий на рукаве шеврон с мифическим зверем красного цвета. Вид этого необычного животного был знаком мне с детства. Оно имело тело льва и скорпионий хвост с шипами на конце. Лицо чудовища было человеческим и смотрело с шеврона, ощерившись жутким оскалом.

«Неужели Мантикора?!»

Мысли путались. Потеряв дар речи, я не мог оторвать глаз от шеврона, заворожённый гипнотическим взглядом твари.

— Успокойся, Виктор, — по-отечески похлопал меня по плечу Моретти.

— Это то, о чём я думаю? — удалось выдавить мне.

— Мидкоммандер Блэйз, — не представляясь, произнёс скрипучим голосом нежданный гость.

— Да, сэр.

— По решению Центра вас приглашают в наше подразделение. Через полчаса будьте с вещами на посадочной площадке. Подробности узнаете во время полёта.

— Иногда мечты сбываются, — сказал с улыбкой Моретти. — Уверен, на новом месте ты принесёшь Корпорации ещё больше пользы.

Я тепло попрощался с командиром и понёсся собирать скромные пожитки. Через десять минут я уже был на площадке. Рекрутёр ждал меня у чёрного фарнолёта без опознавательных знаков.

— Как можно к вам обращаться, сэр? — спросил я, когда аппарат взмыл в воздух.

— Пока у вас нет допуска, называйте меня Чаком.

— Есть, сэр Чак. Могу я узнать маршрут или без допуска это тоже невозможно?

— Почему же, возможно. Мне приказано доставить вас на перевалочную базу, на Балканы. Дальнейшую информацию получите по прибытии на место.

Весь полет мы просидели молча. Видимо, скупому на слова провожатому больше нечего было сообщить, а я боялся спугнуть своё счастье.

Уже за полночь фарнолёт приземлился в Глазницах Предков у развалин какого-то древнего сооружения. Как оказалось, там находилась законспирированная воинская часть.

— Вам поручено возглавить новый отряд Мантикор, — сухо сказал Чак, сопровождая меня по коридорам. — Все претенденты прошли тщательный отбор. В основном это младшие офицеры и унтер-офицеры, ярко проявившие себя в боях. В казарму перевалочной части уже доставлено несколько ваших будущих подопечных. С остальными познакомитесь на учебной базе Мантикор, куда будете отправлены утром. Сейчас отдыхайте. В тумбочке рядом со своей кроватью найдёте форму. Спокойной ночи, — попрощался он, проводив меня до входной двери.

Я вошёл в помещение. В скромной, почти пустой комнате не было ничего, кроме тумбочек и кроватей, возле которых копошилось, как я насчитал, семь человек.

— Смирно! — крикнул увидевший меня солдат. — Старший офицер в подразделении!

Услышав команду, все вытянулись по стойке смирно.

— Вольно, вольно. Занимайтесь своими делами, — устало произнёс я и направился к свободной койке, которая стояла отдельно от других в дальнем конце комнаты.

— Сэр, — послышался голос за спиной. — Для меня большая честь служить под командованием легендарного мидкоммандера Блэйза.

Я обернулся и увидел поджарого младшего коммандера с тонкой, щеголеватой полоской усов. Что-то невероятно знакомое и родное было в голосе и хитрой улыбке этого бравого офицера. Я внимательно всмотрелся в лицо, пытаясь вспомнить, откуда оно мне знакомо. В глазах солдата мелькнула смешливая искорка, и от волнения он начал теребить ухо.

— Отто! Отто Клевиц! — озарило меня. — Брат!

Я вскочил с кровати и, схватив его в объятия, оторвал от пола.

— Думал, что уже никогда не свидимся.

— Тише, тише, Вик, — попытался он высвободиться. — Ты же меня так поломаешь, медведь.

— Это ж сколько времени прошло, дружище?

— Много… пожалуй, лет восемь.

— Как же ты изменился. Возмужал. Встретив на улице, не узнал бы. Да ещё эти дурацкие усики…

— А я тебя сразу срисовал. Когда меня пригласили в Мантикоры, я почему-то был уверен, что мы встретимся. Было бы несправедливо, если б наша общая мечта обошла тебя стороной.

— Я тоже рад, что мы оба добрались до нашей цели.

— Давно наблюдаю за твоими успехами, Вик. Эта операция со сбитой Небесной Крепостью, наверное, уже во всех учебниках есть. Для многих бойцов ты настоящая легенда. Вон, вся грудь фиолетовая, — кивнул он на мои награды.

— Не прибедняйся, — засмеялся я. — У тебя нашивок не намного меньше.

Всю ночь, стараясь не тревожить соседей, мы тихо болтали, вспоминая проведённое вместе время и рассказывая о жизни в последние годы…

Глава 28

База Мантикор пряталась среди скал Фарерских островов. Создатели учебного центра считали, что двенадцатимесячная муштра в суровых условиях этой местности поможет создать действительно лучших бойцов.

График был настолько плотным и насыщенным, что в первые месяцы нам казалось, будто некогда даже думать. Времени на сон и отдых катастрофически не хватало, но ни один из нас не роптал — все были довольны вновь приобретёнными умениями. Позже я привык к нагрузкам, а многие действия, отработанные до автоматизма, превратились в инстинкты.

Несмотря на то, что я с детства готовился в Мантикоры, потратил уйму времени на тренировки и перевернул горы разных данных, здесь я получил много бесценных навыков и знаний, связанных в основном со шпионской и диверсионной деятельностью. Нас обучали способам получения, обработки и защиты информации, шифрованию и дешифровке, вербовке, методам результативного общения, психологического воздействия на людей и противостояния ему, умению не оставлять следов.

Я считал себя большим знатоком боевых искусств, но о тех приемах, которые узнал здесь, даже не подозревал.

Мы осваивали особенности разных регионов и могли легко слиться с местным населением, не вызывая подозрения, спровоцировать локальные народные волнения и провести масштабные диверсии. Нас знакомили с методами ведения партизанской войны, учили, как не сломаться в плену.

Мы штудировали топографию и ориентирование, овладевали способами выживания в экстремальных условиях: на жаре и в холоде, в джунглях и пустыне, в воде и в горах. Теперь мы могли делать оружие и взрывчатку из подручных средств. Кроме углублённого изучения своей и вражеской техники, мы осваивали и древнюю, чтобы при необходимости даже в Глазницах Предков можно было обзавестись средством передвижения или пушкой.

Те способности и качества, которые мы здесь приобретали, переводили нас на новый уровень — уровень особых, избранных людей.

В последние дни подготовки мы с Отто частенько проводили время за обсуждением разных вопросов. В этот раз мы говорили о том, какой станет наша служба после учёбы.

— А представь, если б нам удалось похитить Петра Разумовского. Это было бы похлеще, чем освобождение Зилана, — делился я мечтами с другом.

— Ну, ты хватил, Вик. Любой скажет: это невозможно, — усмехнулся Отто.

— Почему это? — подзадоривал я друга деланным удивлением.

— Как это почему? Ну, во-первых, во времена операции «Аляска» всё удачно сложилось. Взрыв Ах-Пуча развалил Западников, и там наступил такой хаос, что было не до Зилана. Мантикоры, конечно, молодцы, что не упустили момента…

— А во-вторых?

— Во-вторых, Разумовский сейчас наверняка самый охраняемый субъект Альянса. Если б это было реально, Мантикоры уже давно провели бы операцию, не дожидаясь, пока мы закончим обучение. Ну и, в-третьих… Даже если мы что-то предложим, кто нас послушает?

— А если не пробовать и даже бояться думать об этом, то точно ничего не выйдет, — начавшийся с фантазии спор распалил меня. — Эх, придумать бы какую-нибудь хитрость и выманить Философа из его убежища…

— Ты серьёзно, Вик? Как? Что, что такое можно сделать?

— Давай подумаем, — не унимался я. — Устроим мозговой штурм. Набросаем разных вариантов, даже самых невероятных, а потом выберем, глядишь, что-нибудь да получится.

Всю ночь мы крутили эту тему, рассматривая с разных сторон. К утру, как это ни удивительно, у нас действительно созрел более-менее реальный план. Конечно, совсем сырой и наивный, но приз за него стоил риска.

Весь следующий день ни о чём другом и думать не получалось. Мы с нетерпением ждали окончания занятий, чтобы после отбоя вернуться к обсуждению. До самого подъёма мы дорабатывали задуманное, стараясь не упустить ни малейшей детали. Рассмотрели, наверное, все возможные варианты развития событий. Наутро, вместо завтрака, не выспавшиеся, но довольные, мы помчались к начальнику базы Йенсену.

— Разрешите, сэр? — спросил я, приоткрыв дверь кабинета.

— А, Блэйз, Клевиц, — сказал он, приподняв очки на лысеющую голову. — Ну, входите, входите. Что это вы в такую рань?

От волнения мы растерялись.

— Ну? Что вы, как барышни? Говорите, что хотели, — нетерпеливо произнёс он.

Первым нашёлся Отто:

— Сэр, у нас план один есть…

— Да, сэр, — подхватил я. — И в этой операции мы бы очень хотели поучаствовать… Только, очень прошу, выслушайте нас внимательно и сразу не отказывайте.

— Интересно, — старший коммандер пристально посмотрел на нас. — Продолжайте.

Эмоционально, но чётко мы изложили наши мысли. Надо отдать должное, командир слушал вдумчиво и не перебивал. Несколько минут после рассказа он молча размышлял.

— Хм, с фантазией у вас хорошо. Неплохо для новичков… — сказал он без малейшей иронии в голосе. — Сложная комбинация… Нужно подумать… Идите на завтрак, пока он не закончился, и спокойно продолжайте занятия. Я вас вызову, если понадобится.

«Это же надо: спокойно продолжайте занятия…»

Весь день мы провели как на иголках, надеясь на положительный ответ, но никаких сигналов от начальника так и не дождались. К вечеру мы опять направились к его кабинету, но наткнулись на закрытую дверь. Как удалось выяснить у его заместителя, старший коммандер Йенсен улетел по важным делам в Нью-Лондон…

На третий день, в самый канун выпуска, начальник базы наконец-то вернулся. Мы не находили себе места, надеясь, что, закончив с делами, он вспомнит и о нашем плане.

Ближе к вечеру нас вызвали.

— Старший специальный агент Блэйз и специальный агент Клевиц! Думаю, вас уже можно так величать. Эти звания вам присвоят сразу же после выпуска, — говорил командир, не скрывая радости в голосе. — Поздравляю. Операция одобрена на самом высшем уровне! Верховный Мастер Зилан, Главнокомандующий Перес и даже сам Альберт Спенсер, посчитали ваш план не только разумным, а необходимым и актуальным!.. После выпуска у вас три дня на отдых. Потом сразу же приступаете к работе. Ваши кандидатуры утверждены — Зилан настоял. Сказал: раз уж вы смогли такое придумать, то и при выполнении не растеряетесь… Необходимые ресурсы — информационные, человеческие, финансовые — вам предоставят.

Глава 29

Операция получила кодовое название «Золотая клетка». Все детали держались в строжайшей секретности. О ней было известно только семерым: начальнику учебной базы Йенсену, командующему Мантикор Шабролю, Главнокомандующему Пересу, Верховному Мастеру Зилану, Главе Барстера Альберту Спенсеру, ну и, естественно, нам с Отто.

Полные энергии и оптимизма, мы приступили к выполнению плана. Для начала мы определились с местом проведения операции. Выбор пал на руины давно заброшенного городка, который раньше носил название Бонифачо. Эти Глазницы Предков располагались на узком полуострове самого юга Корсики. Развалины города возвышались на отвесных двухсотфутовых[20] скалах, уходящих глубоко в море. Для своих целей мы облюбовали стоящую на краю скалы старую сторожевую башню и несколько зданий рядом с ней.

Выбор был не случайным. Войска Великого Альянса наступали. Барстер медленно, но неуклонно двигался к своим изначальным границам, сложившимся ещё в Эпоху Пяти Гигантов. Эти границы включали в себя всю Европу и северо-западную часть Африки. Альянсу на тот момент уже принадлежали Малая Азия и Ближний Восток, с берегов которых можно было выйти в Средиземное море. Вопрос о захвате северо-восточной Африки мог решится в ближайшие месяц-полтора. В скором времени Золотая Клетка должна оказаться практически на границе боевых действий.

Согласно плану, на полуостров высадилась крупная группировка войск Барстера. Это должно было доказать врагам высокую важность объекта.

Начались подготовительные работы. В режиме особой секретности в сторожевой башне сквозь толщу известняковой скалы пробурили шахту. Этот лаз выходил в глубины моря, где после операции нас должна была ждать миниатюрная скоростная субмарина. Чтобы слухи о строительстве случайно не просочились к врагам, всех Пчёл, участвовавших в работах, отправили на закрытые предприятия севера Европы.

В сторожевой башне оборудовали лаборатории и компьютерные залы, на работу в которых вызвали Просвещённых нижних ступеней. Учёных убедили в особой важности и секретности миссии. Им были даны абстрактные, совершенно случайные и не зависимые друг от друга задачи.

Над полуостровом нависало целых три Небесных Крепости. Вокруг расположилось несколько батарей плазменных пушек. Количество Зулусов было просто несчётным. Периметр башни строго охранялся, а в соседних зданиях разместились воинские подразделения. В результате складывалось впечатление, что это особо значимый для Корпорации объект, в котором ведётся разработка новейшей технологии. И если кто-то из сотрудников или военных случайно попадётся в руки врагов, то эти сведения даже на детекторе лжи нельзя будет опровергнуть — секреты, о которых не знаешь, невозможно выдать. Никакие препараты, пытки и промывания мозгов не дадут результатов.

Через месяц ловушка была готова принять свою жертву. На объект пригласили комиссию с невероятно представительным составом. В неё входили Верховный Мастер Зилан, Главнокомандующий Перес, верхушка всех родов войск, военные и технические специалисты самого высокого уровня. Столь видные чины состояли в комиссии в том числе и для того, чтобы вражеские разведчики убедились в важности предприятия.

Мы с Отто приготовились начать шоу. Понятно, что лучше было бы поручить это мероприятие настоящим учёным, но, чтобы не вводить в детали операции новых людей, мы были вынуждены сами переквалифицироваться в лекторов.

Чтобы не выставлять себя напоказ, пришлось немного измениться. Используя биопласт, я раздул свои щёки так, что теперь они были видны со спины, как у хомяка со стратегическим запасом зерна. Для пущей верности я изменил цвет кожи, нацепил топорщащиеся в стороны кошачьи усы и большие очки с яркой оправой. Отто нахлобучил на свои жидкие соломенные волосики курчавую, чёрную как смоль гриву, а лицо покрыл густой растительностью, из-под которой теперь выглядывали только нос и смеющиеся глаза.

Гости поднялись в просторный зал, находящийся на верхнем уровне сторожевой башни.

— Уважаемые господа, благодарю, что вы нашли время посетить нашу скромную обитель, — начал я презентацию. — Меня зовут мастер Амикус, Просвещённый шестой ступени, а это мой ассистент и соавтор мастер Тобенски, — сказал я, указывая на Отто. — Мы все здесь собрались для того, чтобы ознакомиться с новейшей, самой передовой на сегодняшний день технологией Барстера, — шепелявил я чужим голосом. — Это главный прорыв со времён изобретения Фарна. С помощью Фантома, так мы называем проект на нашей «кухне», Барстер сможет преодолеть научное отставание от Альянса, случившееся после изобретения Рога Изобилия. Фантом поможет не только переломить ситуацию на фронтах, но и в считанные месяцы победить врага, взять под контроль всю Землю.

Мои слова вызвали настоящий шок в рядах гостей. Все замерли, раскрыв рты, не в силах шевельнуться, будто их тела только что подвергли глубокой заморозке. Внезапный гомон очнувшихся от оцепенения людей разорвал тишину, висевшую в воздухе несколько минут. Вжившись в роль суперучёного, я на мгновение почувствовал себя триумфатором, взлетевшим на вершину славы.

Вопросы лились бурным потоком:

— Как?

— В чём суть Фантома?

— Объясните подробнее.

«Хорошо, что они не лезут в детали технологии. Хотя, сославшись на секретность, такие вопросы можно будет игнорировать…»

В поднявшемся шуме было сложно что-то разобрать. Перебивая друг друга, каждый пытался удовлетворить своё любопытство. Подняв руки, я призвал к тишине.

— Кхм, кхм, — откашлялся я. — Так как мы находимся не на Совете Просвещённых, а на ознакомительном докладе, я буду описывать технологию максимально просто, без погружения в научные глубины. Итак, перейдем к сути… Выбранное тело подвергается бомбардировке зепто-частицами, вырабатываемыми К-генератором. За счёт этого воздействия, атомы переходят в нестабильное состояние. В результате объект полностью дематериализуется, превращаясь в энергию, несущую информацию об исходном состоянии. Энергия преобразуется в К-лучи, посылаемые в заданные координаты. Там лучи трансформируют атомы окружающего пространства в исходный объект, используя заложенную в них информацию, — заметив недоумение на лицах слушателей, я довольно погладил кошачьи усики и уточнил: — Говоря простым языком — телепортация. Самая обыкновенная телепортация.

Я сделал паузу. Шквал бурных обсуждений снова заполнил зал.

— Для наглядности мы с коллегой попробуем продемонстрировать Фантом в действии, — перекрикивал я спорщиков. Услышав мои слова, публика мгновенно умолкла. — Энтони, — кивнул я Отто, — прошу вас, запустите генератор.

Отто подошёл к механизму, установленному у стены справа от меня. Словно совершая какое-то таинство, он делал пассы руками и нажимал на кнопки. Около минуты Отто возился у генератора, наконец на нём замигали датчики, и механизм глухо загудел.

— Готово, сэр, — мрачным голосом, соответствующим новому облику, произнёс Отто.

— Хорошо, — ответил я и принялся оглядывать гостей изучающим взглядом. Мой выбор пал на боевого офицера, стоящего рядом с Главнокомандующим Пересом. — Старший коммандер, разрешите воспользоваться вашей помощью?

— М-м-м? — удивлённо промычал тот.

На поясе старкома висел Скорпион-МТ, пистолет устаревшей модели системы Гаусса. Это оружие уже лет пятнадцать как сняли с производства, и сейчас его смело можно было причислить к раритетам, хотя от этого он не становился менее смертоносным. Насколько я знал, Шнайдер, а именно так звали офицера, очень дорожил им и всегда носил с собой как талисман. Он получил Скорпиона за боевые заслуги в самом начале своего воинского пути от самого Переса, когда тот ещё носил звание мидкоммандера. Я кивнул на оружие.

— Вы владеете довольно редким экземпляром. Позволите использовать его для наглядности в нашем эксперименте?

— Конечно-конечно, — явно польщённый офицер с готовностью протянул пистолет.

— Надеюсь, он не активирован? — спросил я, сжимая в руке увесистый ствол.

— Нет, — подтвердил Шнайдер.

Я взял со стола маркер и начертил на корпусе Скорпиона жирный крест.

— Это для большей убедительности, — прокомментировал я и положил пистолет на специальную площадку. — Для полного визуального контроля над процессом мы не будем «забрасывать» предмет на дальнее расстояние, а переместим его внутри этого зала. — На секунду задумавшись, я подошёл к противоположной от аппарата стене и отметил место на полу маркером. — Энтони, занесите, пожалуйста, эти координаты.

— Сделано, сэр, — произнёс Отто, немного поколдовав у прибора.

— Начинаем. Активируйте К-генератор.

Наблюдатели замерли, затаив дыхание. Отто повернул тумблер — прибор загудел интенсивнее. Внезапная вспышка ярко озарила площадку, на которой лежал пистолет. Предмет исчез. Через мгновение такая же вспышка осветила помеченное крестиком место — в тот же миг там появился исчезнувший Скорпион. Ахнув, народ отпрянул назад. Я поднял пистолет и вручил владельцу.

— Благодарю, старший коммандер.

Офицер, не в силах вымолвить ни слова, принялся нервно крутить оружие. Все присутствующие повернулись, инстинктивно глядя на нанесённый маркером крест.

— Это… это точно он. Я знаю каждую царапинку на своём Скорпи, — недоумевал Шнайдер.

Гул голосов снова взорвал комнату.

— Можно ли телепортировать крупные объекты?

— Каково максимальное расстояние для переброски?

— Месяц назад я присутствовал на секретных испытаниях, проводимых в Сахаре, — послышался голос Зилана. — Наблюдал перенос трёхтонной глыбы на две мили. Думаю, и это далеко не предел…

— Неужели я наконец-то смогу нормально выспаться, сократив время на дорогу? — пошутил один из военных, вызвав всеобщий хохот.

— Да, кстати, а живую материю, людей, можно переносить без вреда для здоровья? — раздался вопрос.

— Об этом говорить ещё рано, было несколько очень неприятных случаев… Но, если желаете, давайте попробуем, — ответил я. — Добровольцы есть?

Зрители в смущении отводили глаза, украдкой поглядывая на окружающих.

«Фух… — облегчённо вздохнул я. — Зачем спросил? Хорошо, что не нашлось безбашенного сорвиголовы, а то пришлось бы выдумывать зубодробительные истории, чтобы заставить его передумать…»

Я достал из-под стола клетку, в которой барахтались белые лабораторные крысы с цветными кольцами на шее.

— О, у нас нашелся смельчак. Представляю вашему вниманию Гектора. — Я достал из-за решетчатой дверцы грызуна в красном ошейнике, на котором было написано имя.

Посадив зверька на площадку у К-генератора, я кивнул Отто:

— Энтони…

Тот повернул тумблер, снова сверкнула вспышка. Крыса исчезла, вновь появившись в заданной точке. Часть тела бедной зверушки оказалась внутри бетонной стены. Гектор жалобно попискивал, бессильно болтая лапками в воздухе. Зал снова ахнул. Отто подошёл к трепыхающемуся мученику и, раздолбив инструментами стену, освободил жертву науки.

— Добро пожаловать, Гектор, — произнёс я, взяв зверька в руки. — Транспортная компания «Фантом» приносит извинения за непредвиденные неудобства, возникшие в пути, — и, обратившись к публике, продолжил: — К сожалению, точность попадания в заданную точку на сегодняшний день составляет плюс-минус два фута[21]. Думаю, за следующий месяц мы доведём её до одного дюйма. Кроме того, сейчас мы работаем над тем, чтобы К-лучи сами определяли плотность окружающего пространства вокруг места материализации и при необходимости корректировали точку «приземления», чтобы объект не попадал в «ловушку».

— Браво! Замечательная технология, — послышался бас Главнокомандующего. — Я сейчас не говорю об экономической и бытовой пользе. Я говорю о войне. Это — супероружие! Наше спасение! Представляю, как неизвестно откуда взявшаяся бомба взрывается в самом сердце штаб-квартиры Альянса, а через несколько минут многочисленный отряд Корпов, материализовавшихся из пустоты, захватывает зачищенную территорию…

Гул бурного одобрения прокатился по залу.

— Я всё понимаю, — послышался голос из толпы, — но для чего было размещать исследовательский центр почти на передовой? Это же огромный риск…

— Похоже, это камень в мой огород, — усмехнулся Главнокомандующий. — Вопрос правильный. Объясняю. Во-первых, когда здесь начиналась работа, враг был далеко. К тому же никто не предполагал, во что вырастет этот проект. Верно? — Перес вопросительно посмотрел на Зилана.

Верховный Мастер утвердительно кивнул.

— Во-вторых, — продолжил военный, — Альянс приблизился слишком быстро. У нас уже не осталось возможности перевести базу. Ну, и последнее: объект защищает мощнейшая военная группировка, которая настолько выгодно размещена на этом полуострове, что в случае попытки захвата враг будет нести потери не меньшие, чем один к десяти. Не имея информации, насколько важен этот объект, они вряд ли решатся на атаку.

— Мы тоже внесли скромный вклад в защиту технологии, — поддержал я командующего. — Зал, в котором мы с вами сейчас находимся, — сердце Фантома. Вся информация по проекту стекается сюда и хранится только здесь, — указал я рукой на стену металлических блоков. — Все носители и оборудование настроены так, что при попытке копирования или выносе за пределы этой комнаты они самоуничтожаются. Так что трудиться над проектом можно лишь в этом помещении.

— Кроме того, враги ничего не успеют сделать, — продолжил Перес. — Буквально через месяц-полтора мы начнём активно применять Фантом. Старший коммандер Шнайдер, — обратился он к офицеру, давшему пистолет для эксперимента.

— Сэр?

— Вы сегодня же должны отправиться к командующему Симону в Африку. Там сейчас происходят ожесточённые бои, поэтому он не смог находиться здесь. Альянс уже захватил долину и дельту Нила и теснит наши войска на запад. Вам поручается донести до Симона суть Фантома и получить последние данные о нахождении передвижных штабов противника. Именно там мы начнём обкатывать новую технологию. Передавать сведения о Фантоме на каких-либо носителях опасно, а вводить в курс военнослужащих более низкого уровня преждевременно, поэтому вы лично на словах передадите всё необходимое. Выполняйте!

— Есть, сэр! — рявкнул офицер и, развернувшись, направился к выходу.

— Вижу, у вас уже началась работа, — произнёс я, глядя на Главнокомандующего. — В принципе, наш доклад закончен. Больше не смею злоупотреблять вашим вниманием, господа.

Когда гости покинули зал, возбуждённо обсуждая увиденное, я избавился от неудобного грима. Кроме нас с Отто в помещении остались только Зилан и Перес. Они были полными антиподами. Смуглокожий, огромного роста, с читающейся даже через форму мощной мускулатурой, Главнокомандующий смотрел на нас суровым взглядом из-под густо разросшихся бровей. На его лице невозможно было прочитать ни единой эмоции. Зилан же был маленького росточка, пухлый, с розовыми щеками на упитанном лице и светился радостью. Подбежав ко мне, учёный принялся энергично трясти мою руку.

— Так вот вы какой, старший специальный агент Блэйз, — произнёс он. Взглянув на Отто и похлопав его по плечу, учёный эмоционально продолжил: — Молодцы, просто молодцы! Шикарная идея! А какое яркое исполнение!

— Не то слово, — подхватил Перес. — Если б я не знал о Золотой Клетке, то, без сомнения, поверил бы в этот ваш Фантом. Просто маги. Как вам это удалось?

— Всё просто, сэр, — объяснял я. — Было известно, что курьерскую миссию поручат старкому Шнайдеру. То, что он всегда носит с собой Скорпиона, знают все. Пришлось немного потрудиться, чтобы в зоне безопасности, где досматривали приглашённых, заменить его пистолет на копию. Для пущего эффекта на оружие нанесли крест. Будущего курьера специально привлекли к эксперименту, ведь непосредственные участники гораздо сильнее других верят в истинность происходящего. Ну, а незаметно открыть с помощью электроники люки в полу, когда ярко сияет вспышка, ни для кого не составит труда.

— Хм… Ну, а крыса?

— Вращающаяся стенка… Близнеца Гектора заранее замуровали — небольшие ошибки в эксперименте придают ему больше правдоподобности, не так ли? Всё действительно очень просто… Гораздо важней, чтобы информация дошла до нужных ушей…

— В этом можете не сомневаться, — ответил Главнокомандующий. — Разведка Альянса уже в курсе, что старший коммандер Шнайдер направляется в Африку со сверхважной миссией.

— Думаете, с его помощью сведения попадут куда надо? — спросил я.

Я понимал, что Шнайдер умрёт. Что погибнет ещё немало «пешек» многоходовой комбинации. И что вина за эти смерти в первую очередь будет лежать на мне, ведь Золотая Клетка — мой план. Неприятное чувство захлестнуло меня, заполнив разум горечью и сомнением.

— Ясно, что он и под пытками ничего не расскажет, но химическим подавителям воли противостоять не сможет. Он очень надёжный и преданный солдат, жаль его потерять. Я давно знаю этого парня. Если бы Шнайдеру было известно о той великой роли, которую ему предстоит сыграть, то он без малейшего колебания сам бы вызвался отдать свою жизнь… — Перес произнёс этот приговор, вынесенный с тем мудрым пренебрежением к человеческой жизни, которое отмечает великого военачальника. Он осознанно шёл на уничтожение известного количества людей, чтобы обеспечить остатку своей армии успех в борьбе за достижение поставленной цели. Да, на краю гибели целой цивилизации такие действия, наверное, были оправданы.

— …для подстраховки мы пригласили в комиссию вражеского агента, — продолжал Перес. — Мы давно ведём слежку за этим шпионом. В сегодняшней демонстрации Фантома решили и им воспользоваться… А вот сможет ли всё это заманить Разумовского в нашу Золотую Клетку — большой вопрос.

— Хех. Я знаю Петра не один десяток лет, — ответил Зилан. — Да-да. Раньше, ещё до Эпохи Великого Противостояния, было немного проще, и учёные разных корпораций иногда встречались. Так вот… У Альянса, да и вообще в мире, мало учёных, способных разобраться с такой технологией, и самый лучший из них на сегодняшний день именно Пётр. Он честолюбив как школьник и обязательно воспользуется всей полнотой власти, которой сейчас обладает, отодвинет всех претендентов и будет лично заниматься Фантомом… Доставить информацию в уютный кабинет Разумовского не получится. Альянс будет в глубоком цейтноте, ожидая нашей атаки в течение месяца, максимум полутора. Значит, птичка впорхнет сюда не позднее, чем через три дня после захвата сторожевой башни.

— Очень, очень надеюсь на вашу правоту, уважаемый мастер Зилан, — сказал Главнокомандующий. — Другого шанса у Барстера не будет… — обратив свой взгляд на нас с Отто, Перес продолжил: — Давайте посмотрим, что у нас заготовлено дальше.

— Так как вся информация находится в этом зале и вынести её нельзя, Разумовский обязательно прибудет именно в это помещение, — докладывал Отто. — Не имеет значения, насколько велика будет охрана — мы его здесь заблокируем.

Мой напарник взял пульт и нажал кнопку. Громадная каменная стена мгновенно опустилась на пол, наглухо перекрыв выход. Отто нажал следующую кнопку — в противоположной стене открылся проём.

— Проходите, — он жестом пригласил в комнату, спрятанную за каменной перемычкой. — Здесь мы со старшим агентом Блэйзом будем дожидаться Разумовского после захвата полуострова Альянсом. Помещение небольшое, чтобы её было сложно обнаружить, но для двоих человек этого вполне достаточно. Тут подготовлено необходимое количество припасов, есть экраны для наблюдения. Когда учёный появится, мы перекроем выход из главного зала и пустим парализующий газ. Спокойно выйдем из убежища, похитим Философа и, закрыв проём, спустимся через шахту к скоростной субмарине. Чтобы запутать преследователей, взорвём шахту, так, чтобы из неё остался выход только в древние катакомбы, обнаруженные в горе. Пускай немного поплутают… Ну, а потом пусть ищут ветра в поле…

Глава 30

Старком Шнайдер не добрался до командующего Симона, Альянс проглотил наживку. Оставалось только ждать.

Через две недели ранним утром нас разбудил вой сирены. Вскочив с кроватей и быстро набросив одежду, мы с Отто выглянули на улицу посмотреть, что происходит. Весь горизонт, насколько хватало взгляда, был заполнен вражескими кораблями. Небо гудело от фарнолётов. Альянс, купившись на дезинформацию, начал массированную атаку.

Сильно превосходящие численностью войска осадили базу. Как и предсказывал Главнокомандующий, захватить её было не так просто — наша группировка занимала гораздо более выгодные позиции. Не зная, что битва была спровоцирована, а поражение планировалось заранее, Корпы сражались как львы. Враг нёс огромные потери. Семь раз атаки Альянса захлёбывались, но поражение было неминуемо…

Прорвать нашу оборону удалось только на третьи сутки. Альянс высадил на полуостров десант. Враги уничтожили всё: выжженная земля была изрыта выстрелами и даже древние руины Глазниц Предков стёрли в порошок. И только сторожевая башня осталась нетронутой, словно её защищала какая-то таинственная магия. В башню не попал ни один снаряд — противники хотели исключить любую случайность, чтобы сохранить данные в исследовательском центре.

Мы засели в убежище и ждали, когда враг проникнет на верхний уровень. Наши солдаты с остервенением раненых зверей защищали каждый дюйм. Последнюю группу защитников загнали в главный зал. Пятеро уставших, израненных и истекающих кровью бойцов забаррикадировались в помещении. Через несколько минут вырванная тросом дверь с грохотом отлетела к внешней лестнице. Вражеские солдаты проникли внутрь.

— Осторожнее! — кричал капитан Альянса. — Головы поотрываю если на оборудовании появится хоть царапинка!

Завязался бой. Корпы неистово защищались. Дерущиеся насмерть люди падали, как листья от осеннего ветра… Через пятнадцать минут всё закончилось. Оставив гору из трупов вражеских солдат, Корпы были повержены. Альянс захватил базу, попав в расставленные сети.

Весь следующий день технические специалисты противника обследовали каждый дюйм помещения в поисках чего-либо подозрительного. Камеры и датчики, вмонтированные в оборудование, которое должно было оставаться нетронутым, обнаружить не удалось. Наше убежище тоже не отыскали. Вход в неё перекрывала массивная перемычка, сделанная из родной кладки башни. Она совершенно не отличалась от других стен и прекрасно экранировала излучение нашей аппаратуры.

Через три дня, как и предсказывал Зилан, появился Разумовский…

В зал нырнули пятеро солдат в полной боевой экипировке. Они ещё раз обшарили всё вокруг, пристально вглядываясь в каждую щелку.

— Всё чисто, сэр! — крикнул военный.

В зал вошёл высокий худой человек с коротко стриженными седыми волосами. Его вытянутое лицо с глазами навыкате и тонкой полоской почти безгубого рта я сотню раз рассматривал на изображениях при подготовке к операции. Ошибки быть не могло. Это — главный Философ Великого Альянса Пётр Разумовский. Размашистой походкой он обошёл помещение, с любопытством оглядываясь по сторонам. Следом за ним, точно приклеенные, следовали два ассистента, парень лет двадцати пяти и совсем юная девушка. Размахивая длинными руками, Философ принялся раздавать указания.

— Есть! Есть! — восторженно прошептал Отто. — Он попался!

— Да. Всё идёт как по маслу, — довольно улыбнулся я. — Захлопывай клетку.

Отто нажал кнопку на брелоке, и каменная стена с грохотом заблокировала выход. Один из солдат, стоящий на страже у двери, чуть не раздавленный обрушившейся массой, с воплем выпрыгнул из комнаты. Пленники в панике метались по комнате.

— Ловушка! Как вы могли не заметить?! — истерично орал учёный на начальника охраны.

— Всё под контролем, сэр, — с хладнокровным спокойствием ответил тот. — Встаньте, пожалуйста, сюда.

Философ с ассистентами, прижавшись к стене, спрятались за спинами солдат. Охранники ощетинились во все стороны ружьями и обступили учёных полукругом.

— Пускай газ! — скомандовал я.

Отто повернул тумблер — ничего не произошло… Он попытался ещё и ещё, но газ так и не начал заполнять комнату. Глаза Отто от ужаса расширились и он, заикаясь, пробормотал:

— Не… нет… не может быть. Что-то повредили при перестрелке…

Над операцией нависла реальная угроза срыва.

— У нас не больше десяти минут. Нужно атаковать. Их всего семеро, — сказал я.

— Четверо, командир. Посмотри на этих… — Отто кивнул на экран. Учёные были в такой панике, что вряд ли могли оказать сопротивление.

— Хорошо, пара справа моя, слева — твоя.

Мы легли на пол у выхода из нашего убежища и взяли ружья на изготовку.

— Давай! — скомандовал я. — Главное — не зацепить Разумовского.

Отто нажал кнопку на брелоке, и перемычка, отделяющая нас от пленников, начала подниматься. Мы открыли огонь. Через несколько секунд четверо охранников лежало у ног до смерти перепуганных Философов.

Мы быстро поднялись и рванулись к учёным. Разумовский прижимал ладонью кровоточащую рану, видимо, одна из пуль всё же попала в него. В другой руке он держал направленный на нас неизвестно откуда появившийся пистолет. Его ассистент тоже был вооружён и целился прямо в меня. Только девушка стояла зажмурив глаза и сжавшись от страха.

— Хм, ловко придумано, — криво усмехнулся Философ. — Что будем делать? За мою смерть вас по головке не погладят, а время сейчас не на вашей стороне, — сказал учёный, кивнув в сторону выхода, откуда доносился визг оборудования, ломающего стену.

— При таком раскладе нам терять нечего. Сэр, советую вам добровольно последовать с нами. Если я отпущу кнопку, то энергетическая пуля, сидящая в вас, разорвётся, размазав ваши выдающиеся мозги по стенам этого зала, — импровизировал Отто, показывая ему зажатый в руке брелок.

Я утвердительно кивнул.

От напряжения у испуганного помощника Разумовского сдали нервы и он начал палить.

— Нет, Вик! — крикнул Отто и бросился прикрывать меня от выстрелов.

Две пули зацепили меня. Остальная часть обоймы вошла в Отто. С расширившимися от ужаса глазами, Разумовский смотрел, как слабеющая рука Отто выпускает пульт. Перехватив брелок в свою ладонь, я поднял обессилевшего друга.

— Идиот! Ты сейчас чуть не угробил меня! — крикнул учёный и выстрелил в ассистента. Разумовский посмотрел на меня обезумевшими глазами и произнёс: — Говорите. Что, что я должен сделать?

— Помогите мне, — приказал я еле дышащему от страха Философу, кивнув на Отто.

Разумовский безропотно подхватил моего друга с другой стороны.

— Прости, девочка, но такие моменты не терпят свидетелей, — сказал он, повернув голову в сторону помощницы, и выстрелил ей в висок.

Глава 31

Субмарина пришвартовалась в гавани у развалин старого Тулона на Лазурном берегу. Здесь нас уже ждали, как триумфаторов. Среди встречающих был даже сам Главнокомандующий Перес. Мои ранения оказались не столь критичными, и я выбрался из лодки самостоятельно. А вот Отто пришлось вытаскивать на носилках. Следом за нами, в плотном кольце охраны, вывели Разумовского.

— Молодцы, ребята! — кинулся к нам обычно не эмоциональный Перес. — Это самая блестящая операция из всех, которые мне довелось видеть. Достойно красных нашивок. Слава героям!

— Слава героям! Слава Барстеру! — подхватили встречающие.

Отто был очень плох. Видя ажиотаж вокруг нас, он улыбнулся и взял меня за руку.

— Вик… у нас… получи… лось… — с трудом шевеля губами, прошептал он и провалился в беспамятство. Его ладонь, ослабев, разжалась и безвольно опустилась.

Я похолодел от ужаса. Перед глазами возник образ умирающей Одди. В припадке отчаяния мне хотелось рвать на себе волосы и биться головой о землю.

— Нет, Отто! Нет! Только не ты! — кричал я. — Я больше не могу никого терять!

— Держись, парень, — прошептал склонившийся над Отто Главнокомандующий. — Ты нужен нам всем. Ты нужен народу Барстера.

Приложив руку к артерии на шее друга, я нащупал еле пробивающийся пульс.

— Он жив, жив! — завопил я. — Сделайте что-нибудь! Помогите ему!

— Срочно загрузите их в фарнолёт и отправьте в Центральный Командный Госпиталь Нью-Лондона, — скомандовал Перес. — Приставьте лучших медиков. Эти парни должны жить…

Госпиталь размещался в самом сердце Корпорации — в её штаб-квартире. Это было не обычное лечебное учреждение, а скорее научно-исследовательский центр, в котором разрабатывалась самые передовые технологии в медицине. Все самые светлые головы Корпорации были сконцентрированы именно здесь. Практикой в госпитале, естественно, тоже занимались: тут лечили наиболее сложные и интересные случаи. Кроме того, именно в этом госпитале поддерживали здоровье верхушки Барстера.

Я настоял на том, чтобы меня положили в одну палату с Отто, стараясь ни на минуту не покидать друга. Нашим лечащим медиком назначили мастера пятой ступени знаменитого Аарона Гленна. Его предки уже не одно поколение занимались искусством врачевания, и несколько видных эскулапов носили эту фамилию.

Прошла неделя, Отто так и не пришёл в сознание, хотя врачи и колдовали над ним круглыми сутками.

— Сэр, у него есть шанс выкарабкаться? — спросил я у Гленна.

— Нужно надеяться. Мы делаем всё, что в силах современной науки, — ответил тот. — Его жизнь зависит только от возможностей организма, но, как это ни прискорбно, исход может быть любым.

Такой неоднозначный ответ меня совершенно не устраивал. Я не мог позволить себе потерять ещё и Отто, ведь теперь он оставался самым близким мне человеком.

«Нельзя просто так сидеть и ждать. Нужно что-то делать. Надо взять всё под контроль. А может… может, тот препарат?..»

Я вспомнил время, когда трудился в лаборатории Дедушки.

«Если идею твою чуток доработать, то заживать раны ох как быстро будут. Да, досадно, что нет оборудования в глуши нашей, чтоб дело твоё до ума довести… — говорил мудрый старец, протягивая старые тетради. — Вот, сынок, возьми. Здесь результаты трудов моих. Я тут давеча и над твоей идеей поработал, кое-какие мысли свои добавил… Возьми, думаю, сможешь всем этим разумно распорядиться…»

— Мастер Гленн, мне нужно срочно покинуть госпиталь, — обратился я к медику.

— Ни в коем случае. Вы ещё недостаточно окрепли после ранений. Это большой риск. Нет, — отрезал он.

— Ясно, — произнёс я после паузы. — Тогда у меня к вам две просьбы…

— Говорите.

— Вы сможете доставить из моей квартиры кое-какие материалы?

— В Нью-Лондоне?

— Да, — я написал на бумаге координаты. — Вот адрес. Это стопка старых тетрадей с важной для меня информацией.

— Без проблем. Что ещё?

— Мне необходим доступ в лабораторию.

— Это-то вам зачем? — удивился он.

— Хочу поработать над новым лекарством.

— Хм… Я слышал, что вы неординарная личность, но чтобы… — Гленн задумался. — Это не так просто. У вас нет допуска. Ну, хорошо… Попробую похлопотать.

На следующее утро мастер Гленн появился в палате с широкой улыбкой на лице. Он передал мне тетрадки с пожелтевшими листами и возбуждённо произнёс:

— Старший агент, а у вас высокие покровители. Верховный Мастер, просмотрев записи, лично приказал внести вас в реестр допущенных к работе в лабораториях госпиталя. Мало того, он выделил вам в помощь двух способных Просвещённых третьей ступени, — немного смутившись, медик продолжил: — Извините, я тоже позволил себе ознакомиться с материалами… Очень, очень интересные работы.

— Спасибо, мастер. Спасибо за вашу помощь, — сказал я, благодарно пожав его руку, и с жадностью набросился на тетради.

Мою идею Дедушка серьёзно доработал, кое-что добавив и изменив. Теперь она стала походить на инструкцию, которую при определённых усилиях и достаточной лабораторной базе реально было воплотить в жизнь.

Я быстро вошёл в ритм и, освежив необходимые знания, с головой погрузился в работу. Тяга к открытиям, проснувшаяся ещё в раннем детстве, и состояние умирающего друга заставляли меня трудиться, забыв обо всём на свете. На сон оставалось по два-три часа. Я спешил, понимая, что время работает против меня. Ассистенты, действительно толковые специалисты, заразившись от меня энтузиазмом, самоотверженно помогали. Мы проделали сотни опытов и извели немало лабораторных крыс. Иногда нас посещал сам Зилан, подбадривал и давал ценные советы.

Через три с половиной недели опытная доза препарата была готова. В честь друга я назвал его Оттоклевит. Я был полностью уверен в эффективности нового лекарства, но проверять его на Отто не посмел. Я понимал, что моё мнение субъективно, медикамент должен пройти целую серию испытаний.

С каждым днём Отто становилось хуже. Чтобы сэкономить драгоценное время, я решил провести эксперимент на себе. Моё здоровье ещё не полностью пришло в норму после полученных в Бонифачо ранений. Мастер Гленн говорил, что для полного выздоровления понадобится не меньше двух месяцев.

Я начал принимать Оттоклевит. Прогресс был феноменальным! Через неделю мастер Гленн ворвался в палату.

— Это невероятно, но вы… вы абсолютно здоровы, — бормотал он, выпучив глаза.

Выслушав его, я довольно улыбнулся. Результаты анализов говорили, что от ранений не осталось и следа, разве что несколько новых шрамов на теле. Невероятно счастливый, я сорвался с места и понёсся в лабораторию, оставив недоумевающего медика.

Позвав ассистентов, я принялся готовить порцию лекарств для Отто. Мы весело смеялись, радуясь успеху… Дверь распахнулась, и в лабораторию вошёл старший помощник мастера Гленна. Он отвёл в сторону мрачный взгляд и, не поднимая глаз, произнёс ледяным голосом:

— Сэр, сочувствую…

Внутри всё похолодело от этого жуткого тона. Уронив на пол колбу с химикатом, я кинулся в палату. Там, склонившись над телом Отто, понуро стоял Гленн.

— Он был сильным человеком, — угрюмо произнёс медик. — Любой другой на его месте не протянул бы и недели…

Всё вокруг померкло. Я опустился на корточки и обхватил голову руками.

«Надо было рискнуть. Как… как я мог это допустить? Он мой единственный друг. Он спас меня, пожертвовал собой. Я, я виноват в его смерти!»

В памяти мелькали картинки. Вот Отто робко стоит перед строем, только появившись в Школьном Доме. Вот мы тащим раненого Маллигана по мрачным подземельям Глазниц Предков. А вот он уже на базе Мантикор с щеголеватыми усиками и смешливой искоркой в глазах, улыбается мне. А теперь… теперь он лежит здесь, связанный холодными узами смерти.

Губы пересохли и потрескались. Казалось, будто сама старуха-смерть передаёт прощальный поцелуй, высасывает все чувства, оставляя лишь пустоту, чёрный безжизненный вакуум, затягивающий меня всё сильнее и сильнее…

Глава 32

Выписавшись из госпиталя, я, совершенно опустошённый, поехал в свою квартиру. Она находилась на втором кольце жилых районов столицы.

Едва голова коснулась подушки, я моментально отключился, забывшись беспокойным сном. В растревоженном сознании возник образ родителей. Мама укоризненно качала головой, а отец, устремив на меня суровый взгляд, грозил пальцем… Вздрогнув, я проснулся.

Через минуту дремота снова одолела… Ко мне приближалась люди в чёрных одеждах. Один человек отделился от группы и вышел вперёд — это был капрал Рон Милтон из погибшего отряда. Он приближался, волоча за собой вывалившиеся внутренности. В его груди зияла огромная дыра с рваными краями, через которую были видны другие солдаты.

— Вик, когда в «Золотую Бочку»? Мы заждались, — говорил капрал.

— Да-да, командир, — соратники за его спиной утвердительно кивали.

Их лица были окровавлены. С пальцев медленно стекала густая кровь. Кровь капала отовсюду. Кровь! Кровь! Кровь! Реки крови повсюду! Я видел её, слышал её запах, чувствовал её солёный привкус. Кровь бежала по земле красным потоком и дождём падала с неба. Она прибывала и прибывала, покрыв солдат по щиколотку, по пояс, а затем полностью поглотила их, оставив лишь пузырящиеся холмики над головами…

Очнувшись от жуткого сна, я почувствовал, как холодный липкий пот пропитал одежду. Сон был настолько реальным, что, вскочив с кровати, я невольно огляделся. Было уже за полночь.

«Да уж, тут без „Золотой Бочки“ не обойтись. Нужно выпить чего-нибудь крепкого…»

Добравшись до питейного заведения, я направился к стойке, за которой скучал молодой бармен, протирая и без того отдраенные стаканы. Подняв глаза, он ввинтился взглядом в мою красную нашивку и довольно причмокнул.

— Оказывается, и герои Корпорации не прочь промочить горло, — задорно подмигнул бармен. — Что желаете, сэр?

— Двойной «Шаг в преисподнюю», пожалуйста.

— Ого, достойно, — ответил парень и принялся колдовать над содержимым.

Ещё никогда на душе не было так муторно. Я пил порцию за порцией, вспоминая друзей и товарищей, которых отняла война.

«Авось закончится когда-нибудь чернота эта…» — вспомнился Дедушка.

Я явственно представил, как мы с Одди бегаем по лагерю Страдальцев где-то далеко от войны и увлечённо играем со своими детишками.

— Проклятая война! — крикнул я и громко стукнул стаканом о стойку, чем привлёк внимание немногочисленных местных забулдыг.

Уже под утро я на автопилоте вернулся домой и сразу же отключился. Проснулся только к вечеру. Скорбь о погибших друзьях и близких заполнила сознание.

Я подошёл к ящику с бумагами и бережно достал старую картину. На её обороте была любовно выведена надпись: «Дорогому другу Шандару на долгую память». После гибели друга я взял картину себе. И сейчас, не в силах сдержать слезы, смотрел на неё и, обводя пальцем контуры друзей, жалобно стонал ещё не протрезвевшим голосом:

— Одди! Шандар! Как же мне тяжело без вас…

Горечь и тоска переполняли. Не в состоянии справиться с захлестнувшими эмоциями, я отправился за новой порцией.

Походы в бар повторялись несколько дней подряд. В один из вечеров, уже не помню в какой точно, в дверях «Золотой Бочки» мне померещился мастер Зилан. Я энергично мотнул головой — призрак не исчез. Придвинув к себе стакан, я сделал глоток — старик чудесным образом материализовался в соседнем кресле.

— Сынок, ты не виноват в его смерти, — произнесло видение умиротворяющим тоном. — Не стоит себя корить.

— О, Святой Фарн, и привидится же такое, — пробубнил я и сделал ещё глоток.

— Ты действовал грамотно и профессионально, — продолжал собеседник. — Я перепроверил всё, каждый шаг — ты сделал даже больше, чем мог.

— Да откуда ты можешь знать! — крикнул я. — Он спас мне жизнь. А я… я не смог… не смог ничего… Ни для него, ни для Одди, ни для Шандара, ни для других, — и уже изменившимся, пьяно-примирительным тоном тихо произнёс. — Давай лучше выпьем, а? Бармен, налей и ему, — а потом, подумав, добавил: — Если, конечно, ты его тоже видишь.

— Я разработал Фарн, а значит, и Ах-Пуч тоже моё детище. После взрыва этой бомбы погибли все мои близкие, пострадали миллионы безвинных людей. Ты только вдумайся — мил-ли-о-ны! Чувство вины будет преследовать меня до конца дней. Но я не сдаюсь. Я и только я смогу хоть как-то исправить ситуацию. Я занимался этим всю жизнь, и не брошу ни при каких обстоятельствах… У тебя же, сынок, есть прекрасный дар — дар от Бога. Твой препарат уже спас немало жизней и помог многим людям, которые тоже чьи-то друзья. Ты был Ангелом Смерти, геройски уничтожая врагов…

— Да, убивал… много…

— …а сейчас я предлагаю тебе поработать в моей команде, чтобы использовать твои способности на благо — спасать жизни… За последнее время мир несколько изменился. Альянс уже захватил всю Африку и часть Европы.

— А как же Разумовский? — мотнул я головой. — Не вышло? Всё зря? Да? Отто погиб напрасно?

— Успокойся. Ничего не зря. На всё нужно время. Совсем скоро у нас будет свой Рог Изобилия.

— У-у-у, — промычал я.

— Вот, держи. Очень прошу, подумай хорошенько, — учёный сунул мне какую-то бумажку и испарился.

Проснувшись дома после пьяного угара, я никак не мог сообразить, реальна ли была встреча с Верховным Мастером. Жадно выпив стакан холодной воды, я сел на край кровати и попытался восстановить вчерашние события. Тут мне на глаза попался смятый лист бумаги, валяющийся под ногами. Я поднял его: это был приказ о моём переводе в особую группу Просвещённых, работавшую под руководством Зилана. Кроме того, в документе сообщалось о присвоении мне статуса Мастера пятой ступени.

«Мастер пятой ступени! Хм… А он меня ценит…»

Я попытался осмыслить слова, сказанные вчера учёным, но разум отказывался что-то соображать. Голова трещала после почти недельных возлияний. Мысли никак не складывались в стройную цепочку. Поморщившись, я выпил препарат, устраняющий последствия алкоголя, и пошёл завтракать. Через какое-то время сознание начало проясняться.

«Видимо, я действительно чего-то стою как Просвещённый, раз сам Зилан заинтересовался мной. Да ещё и в свою команду пригласил…»

Мысли скакали из стороны в сторону.

«Прав был Дедушка, это ужасное, ужасное время…»

Одна мысль сменяла другую.

«А ведь именно изобретение Фарна позволило перейти в новую Эпоху… И сейчас перемены начались после появления Рога Изобилия. Просвещённые могут менять мир? Надо попробовать… Может, и я смогу…»

Глава 33

На следующее утро, бодрый и свежий, я явился в штаб-квартиру. Честолюбивые планы переполняли. Охранник сопроводил меня к Верховному Мастеру.

— Рад, очень рад видеть вас в своей команде, мастер Блэйз, — поприветствовал меня улыбающийся Зилан.

Ни сейчас, ни когда-либо после он не упомянул о нашей встрече в «Золотой Бочке», будто её никогда и не было.

— Спасибо, сэр.

— Насколько я вас изучил, вы можете удивить оригинальной идеей. Есть мысли, чем заняться?

— Спасибо за лестное мнение. Пока не готов ответить, нужно время. Для начала я бы хотел вернуть долг человеку, которому многим обязан. Хочу разобраться с записями своего учителя, систематизировать их и, по возможности, реализовать его идеи.

— Это о тех записях в старых тетрадях?

— Да.

— Ну что ж, могу сказать, что вам повезло с наставником. В этих трудах я узнал руку Старшего Мастера Элафриуса. Светлейший разум и достойнейший человек.

— Вы знали его? — я удивлённо уставился на Зилана.

Верховный Мастер с улыбкой кивнул.

— Ну а главная цель, — разоткровенничался я, — что-то изменить в этом мире, попробовать сделать его лучше. Думаю, мой наставник хотел бы этого. Да и мне в последнее время это кажется важным…

— Хех. Честолюбия вам не занимать, — ухмыльнулся старый мастер.

С энтузиазмом взявшись за дело, я быстро осваивал тонкости работы Просвещённого. Это действительно оказалось моим призванием. Безумные идеи, рождавшиеся в сознании, дрались за моё внимание. Я с восхищением знакомился с трудами предшественников, изучал различные приборы и технологии, практиковался у других Просвещённых. Мне всё было интересно.

С упоением разбираясь в дедушкиных заметках, я параллельно вёл работу сразу над несколькими препаратами. Техническая база позволяла проверить все его выкладки и в случае необходимости доработать их. Мне выделили целую команду толковых помощников.

Первое лекарство, сделанное на основе Дедушкиных записей, которое помогало в восстановлении мозговой деятельности после травм, я назвал в честь учителя Элафрином. Через довольно короткий промежуток времени мне удалось дать жизнь ещё целой серии медикаментов. Зилан часто посещал нашу лабораторию, радовался успехам, говоря, что не ошибся во мне.

Примерно через полгода после пленения Разумовского Барстер, наконец, получил свой Рог Изобилия. Мне посчастливилось быть в числе приглашённых на демонстрацию опытного экземпляра. На презентации присутствовало много видных Стражей и Просвещённых. Нас спустили на лифте в один из подземных уровней штаб-квартиры и завели в огромный бункер с толстыми стенами. Помещение было разделено на две части. В одной оборудовали посадочные места для наблюдателей, а во второй организовали сцену. Вдоль стен бункера стояли вооружённые до зубов солдаты.

— Сэр, — обратился к Главнокомандующему Пересу старший коммандер, занимающийся вопросами безопасности. — Можно начинать или будем дожидаться великого Главу Альберта Спенсера?

— Начинайте, начинайте, старком, — ответил командующий с усмешкой. — Главе будет гораздо удобнее наблюдать за всем на экране из своего кабинета.

— Есть, сэр, — ответил военный и, вздохнув, тихо добавил: — Жаль, думал, посчастливится его увидеть хотя бы одним глазком.

Старший коммандер раздал указания охране и направился к выходу. Наблюдавший за ним Перес окликнул офицера.

— Эй, старком, а разве вы не должны оставаться в помещении и следить за безопасностью?

У военного, явно не ожидавшего такого вопроса, забегали глазки, и он смущённо ответил:

— Сэр, тут сообщение… Подозревают, что кто-то нарушил внешний периметр. Хотел сам разобраться… Прикажете поручить этот вопрос кому-то другому?

— Хорошо, разбирайтесь, — ответил командующий.

Приглашённые заняли места. В первом ряду сидели Зилан, Разумовский и Перес. На импровизированной сцене Просвещённые возились с необычным аппаратом. Через несколько минут один из учёных кивнул Пересу, ответственному за мероприятие. Тот встал и направился к трибуне.

— Господа, — открывал презентацию Главнокомандующий, — рад сообщить, что теперь у нас есть свой Рог Изобилия! Это позволит в корне переломить ход войны. Кто-то из вас уже знает, что прошёл ряд удачных испытаний. Сейчас же мы готовы официально представить действующую установку.

В зале раздались аплодисменты.

— Альянс теснит нас по всем фронтам, пользуясь техническим превосходством, — продолжал докладчик, — практически не оставляя места на Земле. Враги захватили уже половину Европы — исконную землю Барстера. Жители этих территорий, считающие культуру, обычаи и ценности Барстера своими, ведут против захватчиков самоотверженную партизанскую войну. Используя Рог Изобилия, мы остановим победное шествие врагов и, объединившись с сопротивлением на континенте, повернём войска противника вспять. Сегодняшняя демонстрация — наш первый шаг к победе. От имени Главы Барстера я хочу поблагодарить всех, кто участвовал в проекте. В первую очередь это, конечно же, наш почётный Просвещённый Пётр Разумовский, любезно согласившийся помочь Корпорации в трудные времена. Также мы благодарны Верховному Мастеру Кеннету Зилану, куда нам без него в таких вопросах?.. Мастеру Виктору Блэйзу, убедившему господина Разумовского помочь нам. И многим другим, отдавшим все силы и даже жизни ради реализации этого проекта. Слава Барстеру!

— Слава Барстеру! — прозвучало в ответ.

— Пожалуйста, начинайте, — обратился Главнокомандующий к Просвещённым, колдующим у установки, и направился к своему месту в зрительном зале.

Учёные запустили механизм, тот мягко заурчал, переливаясь разноцветными огоньками. Неожиданно из-за кулис выскочил человек в форме охранника с гранатой в руке. Трое солдат бросились ему наперерез и попытались скрутить. Но диверсант всё же успел кинуть гранату, до зрительного зала она не долетела, а закрутилась рядом с демонстрируемым образцом. Раздался взрыв, энергосистема прибора сдетонировала, и рвануло ещё сильнее. Стена пламени моментально превратила в пепел стоявшего рядом Просвещённого и волной прокатилась по сцене, сжигая всё на своём пути.

Начался невообразимый хаос. Горящие учёные, словно живые факелы, метались по сцене и с воем катались по полу. Зрители повскакивали с мест и в панике устремились к выходу. Началась давка. Удушливый дым и запах горящей плоти сводили людей с ума. Кашляя и задыхаясь, многие падали на пол и оказывались под ногами у бегущих. Вопли обезумевших от ужаса людей разрывали перепонки…

Первым пришёл в себя Перес. За мгновение до этого он успел прикрыть собой Зилана и Разумовского и теперь с трудом поднялся на ноги. Я тоже бросился помогать пострадавшим.

— Ти-ихо-о! — прокричал Перес, подняв руку. — Всем сесть на свои места. Охрана, перекрыть выход! Не подчинившихся — расстреливать… Кто-то отключил систему безопасности — запустите её вручную… Срочно найдите старшего коммандера, отвечающего за безопасность, и арестуйте до выяснения ситуации…

Охранникам понадобилось не менее пяти минут, чтобы утихомирить толпу. За это время запущенная система безопасности потушила пожар. Включилась вентиляция, и дышать стало легче. Люди постепенно приходили в себя.

Как выяснилось позже, эту акцию действительно организовал старком, завербованный Великим Альянсом. Его целью был срыв испытаний и уничтожение как можно большего числа людей из верхушки Барстера. По счастью, в зрительном зале никто не погиб, хотя раненых было немало. Разумовский же и Зилан, благодаря умелым действиям Переса, совершенно не пострадали.

Подобные диверсии и предательства стали происходить всё чаще и чаще. Эти происшествия отодвигали запуск Рога Изобилия, подрывая и без того ослабленную поражениями Корпорацию. Предатели, особенно из высших эшелонов власти, пытались заслужить тёплое местечко у новых хозяев. Видя агонию умирающего гиганта, они бежали, как крысы с тонущего корабля. Враг наступал. Время работало против Барстера.

Глава 34

Воплотить в жизнь работы Дедушки мне удалось довольно быстро, но когда со старыми тетрадками было покончено, я столкнулся с серьёзной проблемой. Работа шла гораздо медленнее. Стало ясно, что мне не хватает ещё хотя бы пары лет обучения и практики.

Из меня получился хороший учёный с достаточно высоким уровнем интеллекта и большим потенциалом, но я прекрасно понимал, что этого было недостаточно для того, чтобы Зилан приблизил меня. За этим решением стояло что-то ещё.

Размышляя, я шёл по коридорам штаб-квартиры.

«Зачем я нужен Зилану? Что он скрывает? Надо срочно с ним поговорить!»

Верховного Мастера я нашёл у лаборатории. Он что-то оживлённо обсуждал с Разумовским, ничего не замечая вокруг. Боясь их побеспокоить, я решил отложить разговор и прошёл мимо. Последнее время я нередко замечал Зилана в компании Философа. Было видно, что учёные сблизились на фоне каких-то научных изысканий.

«Два таких ума в одной связке… Скоро мы точно услышим о чём-то невероятном», — подумал я.

— Мастер Блэйз! — прозвучал окрик.

Я обернулся. Зилан, попрощавшись с собеседником, быстрым шагом следовал за мной.

— Да, сэр.

— Мастер Блэйз, не могли бы вы уделить несколько минут своего времени? — мне показалось, что вид у Верховного Мастера был несколько растерянным.

— Конечно, сэр. Я сам хотел попросить вас о встрече.

— Вот и замечательно. Тогда пойдём в мой кабинет, так будет удобней.

Заинтригованный неожиданным приглашением, я последовал за Зиланом. Когда мы оказались в кабинете Верховный Мастер взял со стола необычный цилиндрический чехол и протянул мне.

— Вот, надень это, — сказал он, защелкивая у себя на руке такое же приспособление.

— Что это? — недоумевал я.

— Ты хотел изменить мир? Хотел сделать его лучше? — спросил Зилан не в силах скрыть волнение.

— Конечно, сэр. Вы же знаете — это…

— В твоей воле сразу вызвать охрану, но я прошу выслушать меня… Я не вооружён. Если моё предложение будет тебе не по нраву, ты всегда сможешь скрутить и сдать меня. Но надеюсь, ты уже готов…

— К чему?

Верховный Мастер указал на цилиндр, надетый на руку.

— Это необходимая мера предосторожности. Из-за постоянных предательств все сейчас находятся под пристальным контролем гвардии Главы, особенно лица из высших эшелонов. Этот чехол нейтрализует Око, не вызывая подозрений. Сейчас он передаёт в Информационный Центр статичную картинку кабинета и записанную моим голосом рассказ о некоторых тонкостях практического применения фарнтехнологии в медицине.

— Говорите, сэр. Я внимательно слушаю, — сказал я с волнением.

— Мне уже много лет. Я очень нуждаюсь в надёжном помощнике, в преемнике, который бы смог занять моё место…

— Спасибо, сэр, — опешил я, — но есть гораздо более опытные и достойные кандидаты… Я и на своём-то месте авансом.

— Нет, я не о должности Верховного Мастера. Разговор о более важном…

Я вопросительно уставился на учёного.

— Я наблюдаю за тобой ещё с тех времён, когда ты попал в лагерь Страдальцев. Помнишь это? — Зилан начал напевать до боли знакомый мне гимн отшельников. — Привет от Дедушки, Старшего Мастера Элафриуса — моего друга и верного соратника. Я тоже хочу изменить мир и сделать его лучше. Но, увы, на задуманное моего времени не хватит… Помнишь, у Страдальцев появился таинственный Лидер?

Шальная мысль промелькнула в голове.

— Так это вы?

— Странно, что ты раньше не догадался… Я организовал разрозненные группы стихийно объединённых людей. Дал идею, цель. Помогал им, пользуясь ресурсами и положением, которыми обладаю. Движение набрало огромную силу, причём не только в Барстере, но и на территории Великого Альянса. Через несколько лет мы смогли бы переломить ситуацию. Но сейчас… Сейчас всё изменилось. Из-за диверсий и предательств внедрение Рога Изобилия в Барстере затянулось, это позволило противнику завоёвывать всё новые и новые земли. Войска Альянса уже захватили всю континентальную Европу и через неделю-другую высадятся на Британских островах. В такое время во главе движения должен стоять человек совершенно другой закалки, такой как ты. Человек, который сможет правильно использовать время перемен, понять настроение людей, зажечь их. Ты сможешь перевести нашу борьбу в новую фазу. Ты молод, силён, разносторонне развит. У тебя боевой опыт, специальная подготовка, неординарные способности: и физические, и интеллектуальные. В наше время при тотальной узкой специализации такое редко встретишь… А самое главное — моральные качества, ты хороший человек…

Мысли путались. Предложение Зилана меня настолько поразило, что я был не в силах вымолвить ни слова.

— Понимаю… Это сложное решение. Давай-ка мы встретимся через пару дней.

Глава 35

— Сэр, вас срочно просит Верховный Мастер Зилан, — сообщил посыльный, заглянув в лабораторию.

— Спасибо, Эндрю, — сказал я, отложив в сторону реактивы.

«Странно, после нашей беседы прошло только чуть более суток…»

Эту ночь я провёл без сна. Я прокручивал в голове всю свою жизнь, жизни людей, которые меня окружали. Мне пришлось многое переоценить, посмотреть на мир по-другому. Я был готов к новому разговору…

Сняв перчатки и вымыв руки, я дал указания помощникам и направился к Зилану.

— Вызывали, сэр? — спросил я.

— Скорее заходи, Блэйз, — тревожно выпалил ученый и запер за мной дверь кабинета.

Зилан был крайне взволнован. Мне показалось, что со времени нашей последней встречи он сильно постарел, будто все прожитые годы внезапно решили заявить о себе. Во взгляде читалась бесконечная усталость от мира, построенного не без его помощи. Кожа на щеках обвисла, вокруг глаз резко проступила сеточка глубоких складок и морщинок. Обычно жизнерадостное лицо Зилана стало белее мела. Губы дрожали.

— Что-то случилось, сэр?

— Да! Да! — нервно произнёс он. — Всё очень, очень резко изменилось. Вот-вот произойдет страшная катастрофа, нечто совершенно ужасное. У нас мало времени, сынок.

Сгорбленной походкой старик подошёл к креслу и грузно повалился в него. Полминуты он просидел с закрытыми глазами. Было видно, что учёный пытается хоть немного успокоиться, чтобы нормально излагать мысли.

— Слушай меня внимательно. Сейчас тот самый момент, когда от тебя зависит всё. Абсолютно всё… — совладав с эмоциями, произнёс Зилан. — Войска Альянса высадились на островах… Томас Спенсер припомнил брату свои обиды и с насмешкой предложил сохранить для него территорию Британии на условиях позорного вассалитета. Томас не понял, что в войне никто никогда не выигрывает. Наш Глава с яростью отверг ультиматум. Созвав Высший Совет, он объявил, что настал час пробуждения Танатоса.

— Пробуждение чего?

— Танатос — древнегреческий бог смерти. Так, по аналогии с Ах-Пуч, назвали самую смертоносную бомбу. Бомба судного дня, которая своей мощью может разорвать Землю на части. Танатос был создан как оружие устрашения ещё до Эпохи Противостояния, когда только началась победоносная экспансия Барстера, но о нём так и не поведали миру. Супербомбу поместили в глубокой шахте под штаб-квартирой. Когда последняя надежда была потеряна, Альберт Спенсер решил, что позор поражения можно предотвратить даже за счёт уничтожения всей планеты, ибо после падения Барстера это будет уже другая Земля, не имеющая право на существование. Преданный Главе Главнокомандующий Перес и другие члены Совета, готовые, словно древние самураи, совершить почётный ритуал самоубийства, посчитали это решение единственно правильным. Тех, кто был не согласен, тут же лишили жизни. Даже Разумовского арестовали и отправили в пыточную. Я тоже пробовал образумить собравшихся, но видя, что настойчивость может привести только к смерти, был вынужден согласиться со Спенсером. Живым я смогу хотя бы попытаться что-то сделать…

Внезапно окрасившийся красным цветом монитор на столе Зилана прервал рассказ. Появившиеся на экране цифры с противным писком вели обратный отсчет.

— Запущен таймер получасовой готовности, — загробным голосом пояснил учёный.

Мир стоял на пороге безумия. Мой мозг пульсировал в бешеном темпе. Я почувствовал, как огромная капля холодного пота покатилась по виску.

«Не-ет! Как, как мы могли дойти до такого?.. От нас не останется даже памяти… не останется НИЧЕГО…»

— Что… что я могу сделать? — спросил я, собрав всё мужество.

Верховный Мастер посмотрел задумчивым взглядом и, словно убеждая самого себя, пробубнил под нос:

— Он справится… должен справиться…

Старик на минуту замер.

— Что? Говорите же, сэр!

— Прости, сынок. Наверное, перед смертью в голову всегда приходит много мыслей… Ещё задолго до последнего Совета я анализировал ситуацию и предположил, что один из вариантов, самый худший, может быть именно таким. Я извлёк из небытия своё старое исследование, с которым раньше никак не мог справиться. Мне удалось привлечь к работе Разумовского. Он помог мне, понимая, что все мы стоим на краю гибели. И вот что нам удалось.

Учёный отдёрнул полог с какого-то механизма. Перед моим взором предстало кресло необычной формы, к которому подходило бесчисленное количество разноцветных проводков и трубочек. Я с любопытством впился взглядом в странный агрегат.

— Что это?

— С помощью него ты сможешь отправиться на три столетия в прошлое. Попытаться что-то изменить, чтобы предотвратить катастрофу.

— А вы, сэр? Вы же гораздо мудрее и опытнее…

— Я слишком износился, чтоб совершать такие подвиги, — с горькой усмешкой сказал Зилан. — Да, душой я так же молод и силён, как ты. Но, увы, только душой. Ни один старик не чувствует себя на свой возраст. Но тело… дряхлое тело напоминает о реальных годах. Оно, как тюрьма, держит в заточении, из которого невозможно выбраться… Мне не справиться с такой задачей. Организм не выдержит перегрузок временнóго скачка… Ты — самая достойная кандидатура для этой миссии… К сожалению, прибор ещё ни разу не был испытан. Шанс удачного путешествия далёк от стопроцентного, но это единственный шанс… Ты готов? Готов исправить наши ошибки? — с мольбой в глазах спросил Зилан.

Я подошёл к креслу и рухнул в него. Тяжесть обрушившегося знания словно придавила меня.

— Надеюсь контролёрам уже не до нас… — произнёс Зилан. — В предстоящем путешествии лишние предметы — только обуза, могут привести к травмам. Ничего лишнего. Из карманов всё вытряхни. И обувь на всякий случай скинь…

Я послушно выполнил указания учёного, оставшись босиком, в одной синей лабораторной робе.

— Вот, возьми это, — продолжил он, протягивая мне серебристый брелок.

Я взял его, крепко сжав в кулаке.

— Это носитель информации, адаптированный к технике того времени. Здесь все научные достижения последних трёх столетий. И еще… Запомни, ты не сможешь оставаться в прошлом бесконечно. Будь готов, что в любой момент временнáя волна отбросит тебя назад. Это может произойти и через день, и через год после твоего появления там. Мы не успели изучить эту проблему и запрограммировать прибор на необходимый промежуток времени. Ну, вот вроде и всё…

Старик посмотрел на меня мокрыми от слез глазами и обнял. Противный писк, сопровождающий смену цифр на мониторе, начал отсчёт последних пятнадцати минут.

Зилан пристегнул мои руки, ноги и корпус к креслу.

Дверь кабинета внезапно слетела с петель и с грохотом рухнула на пол. В комнату ворвался отряд гвардейцев.

— Кеннет Зилан, по приказу Главы Корпорации вы арестованы, — произнёс военный.

Пристёгнутый к креслу, я не мог пошевелиться и только в бессильной злобе смотрел на солдат, ощетинившихся стволами ружей. Верховный Мастер быстро нажал кнопку активации машины и выхватил пистолет. Кресло загудело, всё увеличивая и увеличивая частоту вибрации. Отбежав в сторону, Зилан начал стрелять. Раздались ответные выстрелы, и он упал.

Неожиданно стрельба прекратилась, и солдаты вытянулись по стойке смирно. В комнате появился худощавый мужчина маленького роста с бледным, как у мертвеца, лицом. Под белёсыми бровями злобно блестели красные глаза. Казалось, что он может убить одним только взглядом. В ужасном карлике-альбиносе я узнал Главу Барстера. Раньше я никогда не видел его вживую, мало кто, кроме представителей Круга Власти, удостаивался такой чести. Портреты с изображением Спенсера висели на каждом углу, но он представлялся на них гигантом со взглядом мудреца, пекущегося о судьбе каждого барстерца. И хотя сейчас я видел грубый гротеск на образ Главы, сложившийся в моём сознании, это без сомнения был Альберт Спенсер.

Вместе с ним в кабинет вошёл Перес, а следом двое солдат подталкивали в спину Разумовского, одетого в разорванный балахон. Один глаз учёного заплыл, раны на лице кровоточили.

— Перес, отключите это дребезжащее кресло, — властным голосом, полным спокойствия и уверенности произнёс Глава.

— Есть, сэр.

После диверсии Перес выглядел не самым лучшим образом. Он заметно хромал, рука была перевязана. Всегда готовый к подвигу бравый Главнокомандующий сейчас мне показался жалким. Его голос был каким-то робким, а в глазах читался неподдельный страх. Он подошел ко мне и дрожащей рукой послушно нажал кнопку. Вибрация прекратилась.

Истекающий кровью Зилан лежал на полу и глядел на меня грустным, полным надежды взглядом.

«Всё кончено…» — замер я от ужаса.

— Зилан, ты предал меня и достоин смерти… Впрочем, как и все тут, — Спенсер посмотрел на меня ледяным взглядом. — Так это и есть тот шанс, Философ?

Разумовский кивнул и, заикаясь, ответил:

— Д-да… п-призрачный, микроскопический, но да, шанс. Парень — достойный кандидат.

Спенсер подошёл ближе и внимательно посмотрел мне в глаза.

— Хорошо. Вы хотели шанс? Я дам его вам. Я сам отправлюсь в прошлое, чтобы возродить славу Барстера!

— Как… как, вы? Вы же не… не подготовлены? — испуганно воскликнул Разумовский.

— Мне достаточно этого, — Спенсер поднял руку, показывая надетый на палец перстень с крупным голубым сапфиром.

Я сразу узнал сокровище, о котором не раз упоминалось в школьных учебниках. Этот перстень считался символом власти и передавался от Главы к Главе. По легенде, основатель Барстера купил его за гроши у фермера, случайно нашедшего драгоценность в лесу. Перстень хранил тайну, разгадка которой принесла первому Главе несметные богатства. Именно они и помогли создать нашу Корпорацию.

Писк таймера на мониторе Зилана усилился — начался отсчёт последней минуты мира. Цифры в безудержном вихре сменяли друг друга. Кровь в висках бешено пульсировала. Я посмотрел в немигающие глаза Спенсера. Он повернулся к сопровождающим и произнёс:

— Освободите моё кресло.

— Не-ет!!! — послышался крик Разумовского. — Не ты! Только не ты! Ты всё испортишь!

Учёный выхватил пистолет у стоящего рядом солдата и, стреляя на ходу, рванулся ко мне. Спенсер рухнул как подкошенный, следом упал пытавшийся его прикрыть Перес. Философ успел сделать ещё два выстрела, прежде чем его достали пули солдат, и он тяжело повалился на пол у моих ног.

— Действуй, парень… — прошептал он и последним усилием нажал кнопку запуска кресла.

Аппарат вновь загудел. Я услышал облегчённый вздох умирающего Зилана. Таймер Армагеддона остановился, закончив отсчет, и… Земля содрогнулась. Нас сильно тряхнуло. С полок и столов посыпались приборы, книги, какие-то склянки. Пол у двери треснул, и солдаты с воплями исчезли в образовавшемся проломе.

Кто-то коснулся моей руки: это Разумовский надевал мне на палец перстень власти.

— Вперёд, — улыбнулся учёный, и очередной толчок отбросил его в сторону.

По стенам и потолку пробежали глубокие трещины, засыпая всё камнями и пылью. Кресло сорвалось с креплений и вместе с обломками здания закружилось в бешеном вихре. Внезапно всё потемнело, воздух вокруг превратился в вязкую, тягучую субстанцию, образовав крутящуюся воронку. Сквозь неё я ещё видел, как танец смерти погибающей Земли уничтожал всё, что было дорого, но уже чувствовал, как меня засасывает в жерло мясорубки временнóго смерча. Тело вопило, обращаясь к завладевшим им чудовищным силам. Жуткий холод и непроницаемый мрак окружили меня. Секунда — и моё сознание померкло, то ли навсегда, то ли до начала жизни в новом, неизведанном мире.