Сияющая темнота

6

— Вы понимаете, — сказала Лайен, когда после материализации вокруг они оказались в темноте тоннелей, — что теперь Буни не захочет с вами расставаться?

— Вы о фокусе с телепортом? — жизнерадостно спросил Доктор. — Это ерунда!

— Это дало нам возможность телепортироваться прямо в тоннели, — сказала Лайен, подавая Доктору фонарь. — Вы просто находка, с этими телепортами и сенсорами. Что ещё у вас в рукаве припрятано?

— Ну, подержите меня взаперти подольше, и узнаете. Кстати, это был единственный способ добиться от Буни разрешения спуститься сюда.

Доктор посмотрел на возвышающуюся рядом фигуру Мамы.

— А как у тебя дела, Мама? — спросил он.

С едва слышным жужжанием Мама повернула к нему лицо. На безликой стали красным светом горели глаза.

— Ты знаешь, — размышлял Доктор, — я бы тебе посоветовал отказался от красного, — он скривился, — это плохой цвет для глаз. Поверь мне. Ты когда-нибудь удов видела?

Мама молча смотрела на него сверху вниз. В её большой голове что-то гудело и жужжало.

— Не стоит её злить, — прошептала Лайен.

— Правда? А мне кажется, что Мама гораздо дружелюбнее, чем кажется.

Он снова повернулся к роботу и подмигнул:

— Правда?

Ответа не было, Доктор пожал плечами и посветил фонарём вокруг.

— Ну что же! — радостно сказал он. — Аллонси! — и тут же замер. — Тут такой запах, словно кто-то шашлыки рядом жарил. Идёмте!

Доктор пошёл вперёд, а Лайен и Мама пошли сзади. Для металлической громадины, Мама удивительно тихая, — думал Доктор, следуя за пятном света своего фонарика. И, наверное, это было хорошо, учитывая, что они скрытно проникли в тоннели чужой планеты. Учитывая, что не только они скрытно проникли в тоннели чужой планеты.

У Культа было преимущество в час времени; хотя Доктор и знал, что без его манипуляций с телепортом им пришлось высадиться на поверхности и идти вниз пешком, он не хотел терять время. Донна была (как он надеялся) на борту их корабля, и если Культ сможет найти то, что им нужно, и вернуться на свой корабль до того, как Доктор их найдёт, её можно потерять навсегда. Навестить галактику Туманность Андромеды было его идеей, и он начинал думать, что это могло быть ошибкой.

Не они прошли по коридору и двадцати метров, как Доктор неожиданно остановился.

— Ух ты! — сказал он, подняв руку. — А вот и шашлык!

Он направил луч фонаря вперёд. Поперёк тоннеля на их пути лежала огромная обуглившаяся масса. Струйки дыма змеились вверх, образовав толстый слой у потолка коридора. Доктор прикрыл рот рукой.

— Что это? — спросила Лайен, подойдя к нему.

— Животное, наверное… было им, по крайней мере. Либо оно баловалось со спичками, либо кто-то предпочёл, чтобы оно стало бывшим животным. Боюсь, мы ничем уже помочь бедняге не сможем.

Они молча протиснулись мимо обугленных остатков, стараясь не вдыхать лишний раз запах подгоревшего мяса, который теперь уже не казался привлекательным. В отличие от Доктора и Лайен, Мама не испытывала к туше никаких чувств, и просто прошла по ней — Доктор слышал, как за его спиной её огромные металлические ноги хрустели и чавкали по останкам бедной твари.

За логовом существа тоннель стал заметно ниже: Доктору и Лайен пришлось лишь слегка пригнуть головы, но вот Мама была для этого слишком высокая. Она встала на четвереньки и пошла за ними рысью, словно огромная металлическая корова.

На пути внимание Доктора привлёк сломанный и обугленный труп робота, упавшего на стену.

— Что у нас тут? — прошептал он, присев возле машины.

Надев очки, он взял оплавленную голову и повертел в руках, словно врач, которому пациент пожаловался на боль в шее.

— Ещё тёплая, — сказал он не оборачиваясь. — Похоже, что против него воспользовались тем же оружием, что и против той твари. Видите?

Он повернул наполовину расплавленное лицо с выгоревшей электроникой внутри так, чтобы Лайен видела. У неё за спиной, в темноте, тихонько заскулила Мама.

— Сторонники Культа? — прошептала Лайен и направила луч фонаря вдоль тоннеля; в тоннеле никого не было.

— Думаю, да. Насколько можно судить по останкам существа, это не оно построило эти тоннели. Так что, либо оно тут чужое, либо это домашнее животное… либо что-то вроде сторожевого пса. Возможно, сторонники Культа наткнулись на него и убили.

— А механизм?

Доктор пожал плечами:

— Может быть, на него напало существо, и он погиб, когда стреляли по животному?

Доктор расстегнул на роботе одежду, достал свою звуковую отвёртку, и в считанные секунды вскрыл грудную полость робота.

— Полностью уничтожен, — сказал он через несколько секунд. — Я думал, что осталась хоть какая-то искорка жизни — резервные цепи, хоть что-то, — он вздохнул и встал, снимая очки. — Ничего.

Он оглянулся на Маму, всё ещё стоявшую на четвереньках. Склонив лицо, она смотрела на робота.

— Сожалею, Мама.

Та снова заскулила. Он не был уверен, было ли это реакцией на его слова, или же на то, что мёртвым был робот. Впрочем, одна из этих версий казалась ему более вероятной…

Донна начала задумываться о том, как далеко им ещё идти. После стычки с существом с щупальцами и после уничтожения робота они, казалось, прошли уже несколько миль. Молча. Она всё ещё была вне себя от того, что робота уничтожили, и от того, как Мезант и Огмуни отнеслись к этому. Она поняла, что они большой любви к роботам не испытывали — это стало ясно ещё у них на корабле. Как сказал сам Гараман, роботы — приборы. И этот конкретный прибор вполне мог быть тем самым, который должен был отломать её мизинец. Но всё равно… Это было неправильно — бросать его имея возможность отправить его на корабль.

Может быть, это всё глупости, и она берёт это слишком близко к сердцу? В конце концов, до этого путешествия все встреченные ею роботы были весьма недружелюбны. Они хотели её либо похитить, либо убить, либо испортить ей одежду. В крайнем случае, как тот бронзовый бог на Уляля, были грубиянами. Возможно, Гараман прав. Быть может, роботы — всего лишь машины, которые просто притворяются человечными или разумными, или как там они это называют. То, что сделано из плат и шестерёнок, не может ведь чувствовать, так?

Огмуни (по мнению Донны — здоровяк и хвастун) шёл во главе их маленького отряда и размахивал фонариком и термо-ружьём, словно какой-то глупый Рэмбо. Джэфти — местного населения — нигде не было видно. Донна подумала, а не съела ли их всех та тварь со щупальцами?

— А, — сказал Мезант, нарушив тишину, отчего Донна чуть не подпрыгнула.

Он смотрел на светящийся экран своего детектора.

— Уже недалеко.

Внезапно Донна услышала впереди визг и гомон. Она напряглась, опасаясь того, что на них снова бросится щупальце. Но вместо этого они обнаружили за поворотом широкий каменный уступ, ниже которого было большое круглое помещение. Диаметром больше ста метров, оно было похоже на амфитеатр: вниз спускались кольца-ступени, вырубленные в таком же песчанике, как и тоннели.

В этом помещении находились десятки невысоких, похожих на обезьян существ, державшихся по одному и группами. Они были немного похожи на шимпанзе, но руки были короче и выглядели сильнее, а головы и плечи были покрыты длинными, спускавшимися на спины волосами медного цвета.

— О, — сказал Мезант с явным разочарованием. — А где же он? Он должен быть тут.

Он снова сверился со своим сканером.

— Хм… — пропел он. — Сто двадцать метров в ту сторону, — он неопределённо махнул рукой.

— А почему он не здесь? — спросил Огмуни. — Он должен быть тут. Когда мы улетали, они ему поклонялись.

— Может быть, он им надоел, — предположила Донна. — Он же ничего не делает, да?

Мезант обеспокоенно покачал головой.

— Но они так восторгались им, — сказал он. — Так благоговели перед ним. И перед нами.

— Может быть, они его где-то припрятали, — сказал Огмуни.

— Будем надеяться, — пропел Мезант, но Донна слышала в его голосе беспокойство.

Если бы Культ Сияющей Темноты глубже изучил джэфти, им бы стало известно, что джэфти коллекционируют религии так, как некоторые люди коллекционируют китайский фарфор или портреты Королевы. Вообще-то, у них часто бывало по две или три религии одновременно, зачастую противоречащие друг другу. Это не значит, что джэфти по-настоящему верили в них — о нет, для этого они были слишком умны и рациональны. Они знали, что это неразумно — верить в каких-то мистических, невидимых, всемогущих существ, которым, несмотря на все свидетельства обратного, были по-настоящему интересны жизни таких крошечных и незначительных существ, как они сами.

Но, — рассуждали джэфти, — вершина изысканности и ума состоит в том, чтобы верить во что-то, что абсолютно лишено доказательства. Кто угодно, — думали они, — может поверить в то, что можно доказать. Если предметы падают на землю, то кто угодно поверит в гравитацию. Кто угодно поверит в мощь солнца, когда увидит, как оно греет и жжёт. Кто угодно поверит в свирепость храмовой твари, когда увидит, как она слопала его лучшего друга всего лишь потому, что тот не успел убраться с её пути.

Нет, для того, чтобы поверить во что-то, лишённое малейшего следа доказательства, нужна была неординарная личность. А значит, считая себя довольно неординарными, джэфти постоянно находились в поиске новых религий, новых предметов поклонения, новых ритуалов, новой чуши. Поэтому, когда два года назад появились четыре существа с других планет и заявили «Мы ваши новые боги — поклоняйтесь нам!», джэфти чуть не уписались от восторга.

— Мы слышали, — сказали пришельцы (трое обычных, по две руки и ноги у каждого, и один интересный — с тремя!), — что джэфти очень гостеприимны по отношению к богам.

Это заявление, провозглашённое в центральной яме собраний в подземном городе джэфти, было встречено криками радости и восторга. Подумайте только, — шептали друг другу джэфти, — в кои-то веки нам не придётся выдумывать кому поклоняться! Эти боги (джэфти конечно же понимали, что это не боги, но не хотели об этом говорить, чтобы боги не ушли) сами пришли к ним.

Было много споров насчёт того, могут ли эти новые боги быть настоящими богами. По логике джэфти, они могли верить только в то, чему нет доказательства. Но само явление богов было достаточным доказательством их существования, чтобы джэфти не поверили в то, что они боги. Однако другие джэфти заметили, что одно только то, что пришельцы назвали себя богами, ещё не доказывает, что они боги. Спор длился целую неделю, пока кто-то не решил, что это всё настолько интересно, что «богам» нужно поверить за недостатком доказательств противного. Во всяком случае, пока.

— И мы прибыли, — продолжали Боги, стараясь придать голосу глубину, силу, и… божественность, — чтобы принести вам Сияющую Темноту!

Среди джэфти раздался хор восторженных криков. Они понятия не имели, что это значило, но это казалось ужасно интересно: Сияющая Темнота. Темнота, — благоговейно бормотали они, — которая сияет! Круто!

— А что должны делать ваши почитатели? — спросил Энчикка, Верховный Жрец Того, Во Что Мы Верим Сегодня, отвешивая поклоны и всячески уничижаясь, чтобы заработать одобрение этих Богов Сияющей Темноты. — Чем мы можем вас радовать?

— Богам Сияющей Темноты нужна ваша помощь, о верные последователи, — сказал трёхногий и трёхрукий.

Он поднял руку и указал вверх, в направлении потолка.

— На небесах у нас война с силами зла, — сказал он. — Война за выживание органических.

Со стороны джэфти снова раздались радостные крики. Они не знали, что значит «органические», но звучало это так впечатляюще! К тому же была упомянута война, а война это же так здорово, правда? Все сражаются, кричат… Может быть, даже убивают. Впрочем, как правило, джэфти не жаждали убийств, разве что очень зрелищных.

Ну и, конечно же, особенно джэфти понравилось про небеса. В основном потому, что это как раз одна из тех вещей, которая не имела никаких доказательств. А значит, можно было представлять их какими угодно странными и сказочными, и никто никогда не сможет доказать, что ты не прав.

— А как мы можем помочь Богам Сияющей Темноты? — спросил Энчикка, наслаждаясь обилием заглавных букв. Заглавные буквы — это хорошо для религии.

— О, верные последователи! — снова начал распевать трёхногий (послышались одобрительные возгласы). — Ваша вера так чиста и так сильна, что наши враги никогда не осмелятся прийти в ваш город. Поэтому мы хотим доверить вам Священный Артефакт…

В этот момент голос трёхногого (которого, как джэфти узнали позже, звали «Мезант») полностью утонул в могучем рёве голосов джэфти. Это было просто здорово, Священные Артефакты — это самый шик. Их можно выставлять на обозрение, поклоняться им, брать деньги за разрешение прикоснуться. Их можно прятать и разрешать смотреть на них только Верховному Жрецу, отчего они становились ещё более особенными. Если очень захотеть (а джэфти, по правде говоря, редко этого хотели, поскольку к этому моменту обычно успевали переключиться на что-то другое), можно было «утерять» Священные Артефакты, а затем на протяжении веков их героически разыскивать.

Боги Сияющей Темноты, похоже, были очень довольны такой реакцией их верных джэфти. Через несколько часов они спустили с Небес (джэфти решили, что лучше помалкивать о том, что они знали, что Боги, наверное, летают вокруг планеты в большом железном ящике, а не являются с каких-то «Небес») большую круглую штуку, покрытую блестящим металлом и сверкающими кристаллами. Священный Артефакт был то, что надо! Джэфти (не переставая кланяться, бормотать и завывать) помогли Богам уставить его в центре ямы собраний, наверху каменной колонны. Он там круто смотрелся, особенно после того, как они расставили вокруг него несколько пылающих факелов — в их лучах он сверкал.

— Храните нашу веру, — торжественно произнёс Мезант. — Веру в Сияющую Темноту.

Джэфти закричали, размахивая руками; у каждого в руке была горящая палка. Им нравилась эта новая религия.

Но, как это часто бывало с джэфти, не прошло и нескольких недель с того времени, как Боги Сияющей Темноты вернулись на Небеса, пообещав вернуться за Священным Артефактом в Соответствующее Время, как один из джэфти обнаружил на стене трещину, которая поразительно напоминала одно из созвездий ночного неба. И так появились Почитатели Расколотых Звёзд. Священный Артефакт Богов Сияющей Темноты был снят с постамента и вынесен на склад, и джэфти забыли о нём.

Энчикка узнал о возвращении Богов Сияющей Темноты когда кто-то заметил Мезанта (во всяком случае, кого-то очень на него похожего) и ещё двоих, бродивших по коридорам города. Похоже, им удалось пройти мимо храмового зверя (что было не сильно удивительно, поскольку храмовый зверь был не так страшен, как его голос) и они шли в направлении ямы собраний.

Если честно, джэфти и сами подумывали о том, чтобы заморить храмового зверя голодом до смерти. Он постоянно убивал тех, кого посылали его кормить, и находить согласных на эту работу ставилось всё сложнее и сложнее.

— А оно всё ещё у нас? — спросил Энчикка у одной из своих помощниц, как только смог её найти.

— Что именно? — не поняла Наручио, так как её внимание разрывалось между ответом на вопрос Энчикки и примеркой головного убора из перьев.

Кто-то сказал, что одна курица предсказала приближение конца света. Поэтому джэфти зарезали её, изучили её потроха в поиске подтверждения, а затем решили поклоняться ей как Курице Апокалипсиса. Вернее, тому, что от неё осталось. Большая часть этих останков сейчас украшала медного цвета волосы Наручио.

— То, — сказал Энчикка, немного забеспокоившись. — Священная Штука Пылающих Теней.

— А, вы имеете в виду Сияющую Темноту?

— Да, какая разница. Что мы с ней сделали?

Наручио пожала плечами, поворачивая головой то так, то эдак, и осматривая своё отражение в отполированной миске.

— А разве мы не в шкаф её положили?

— Так пойди и проверь! — рявкнул Энчикка, стянул с неё головной убор, и не отдавал до тех пор, пока она не согласилась пойти поискать штуку-колесо.

— Если они вернулись за ней, то могут расстроиться, что мы запихнули её в чулан. Они могут подумать, что мы не воспринимаем их всерьёз.

— И что они тогда сделают? — сердито спросила Наручио, не сводя глаз с перьев.

— Не знаю, — ответил Энчикка. — Но они же ведь боги, не так ли? Они могут сотворить что-нибудь божественное — поразят нас, или нашлют на нас прыщи или вшей, или…

— Я поняла, — прервала его движением руки помощница. — Пойду скажу, чтобы кто-нибудь этим занялся.

— Нет, — твёрдо сказал Энчикка. — Сама займись этим. Они уже тут, и мы недолго сможем отвлекать их празднованиями и танцами.

Его жёлтые глаза словно сверлили её:

— А если они начнут требовать жертвоприношений, ты же понимаешь, кто будет первым, да?

На какой-то миг в воздухе блеснули пятки Наручио, а затем от них остались лишь облачка пыли.

— Ну что, — спросила Донна, когда стало ясно, что несмотря на прикрытие каменного уступа джэфти их заметили, — кто будет просить, чтобы принесли мячик?

Мезант устало вздохнул и шагнул вперёд. Заметив его, несколько джэфти вскочили на ноги и начали указывать на него пальцами, что-то бормоча и перешёптываясь. Донна и Огмуни тоже вышли за ним на каменную полку, вызвав ещё большее оживление среди джэфти, начавших подпрыгивать, размахивая своими гривами. Это было похоже на особенно дурацкую тусовку поклонников Шер.

— Верные джэфти! — сказал Мезант, подняв перед собой какое-то устройство, усиливавшее его голос так, что он сотрясал эхом всё подземелье.

Даже на Донну это произвело впечатление. Джэфти умолкли и посмотрели на них.

— Верные джэфти! — снова сказал Мезант, входя в роль. — Ваши Боги вернулись!

Он сделал паузу. Все молчали. Даже с высоты их полки Донна видела, что маленькие тёмные глазки джэфти переглядываются.

— А разве они не должны были пасть ниц, или взвыть, или зааплодировать? — спросила Донна, у которой в животе появилось какое-то неприятное ощущение.

— Ваши Боги вернулись, — повторил Мезант, и в этот раз его голос казался уже не таким божественным, — чтобы забрать Священный Артефакт, который мы доверили вам много лун назад.

— У этой планеты нет луны, — кисло заметил Огмуни.

Мезант недовольно посмотрел на него.

— И Священного Артефакта, похоже, тоже нет, — добавила Донна.

— Может быть, тогда кто-нибудь из вас это сделает? — обиженно сказал Мезант, убирая ото рта свой прибор.

— Тебя они лучше знают, — сказал Огмуни, сложив на груди руки.

Он явно не собирался изображать в этой пантомиме роль Бога, а Мезант начинал терять уверенность в себе.

— Ой, дайте сюда, — не выдержала Донна и отобрала прибор. — Учитесь!

Мезант потянулся, чтобы вернуть прибор, но было поздно — Донна расправила плечи и подняла сканер.

— Где ваш Верховный Жрец? — закричала она, скривившись от громкости, которую придал её голосу прибор.

Даже джэфти вздрогнули.

— Приведите Верховного Жреца!

Она убрала сканер ото рта и краем рта сказала:

— У них же есть Верховный Жрец, так?

Мезант кивнул и указал своей передней рукой вниз. К платформе в центре зала шагал джэфти в каком-то головном уборе из перьев, а за ним шёл ещё один, у которого волосы были запутаны на макушке в виде какого-то улья. При их появлении остальные джэфти почтительно опустились на колени.

— А почему они перед нами так не сделали? — проворчал Мезант.

— Добро пожаловать! — сказал тот, у кого на голове был улей. — Я Энчикка, Верховный Жрец Того, Во Что Мы Верим Сегодня. А вы?

— Мы ваши Боги! — проревела Донна. — И мы пришли за нашим Священным Артефактом! За большим и круглым, — добавила она на всякий случай.

— Ах, да, — сказал Энчикка. — За этим.

— Да, — повторила Донна, чувствуя, что что-то идёт немного не так, — за этим!

— Ну… — уклончиво сказал Энчикка, — мы… спрятали его для сохранности.

— Ну что же, это хорошо, Энчикка. Твои Боги довольны.

Она повернулась и усмехнулась Мезанту. Быть богом? Раз плюнуть!

— Дело в том, — продолжил Энчикка, — что у нас теперь другие боги.

— Простите? — сказала Донна. Ей пришлось повторить, так как усилитель был далеко ото рта. — Простите?.. Что значит «у вас теперь другие боги»?

Энчикка с гордостью указал на ближайшую колонну. Донне пришлось напрячь зрение. Наверху лежало что-то похожее на куриные кости и перья.

— Курица Апокалипсиса, — благоговейно произнёс Энчикка.

— Что?

— Курица Апокалипсиса. В её потрохах мы видели будущее.

— Вы что, шутите?

— Добавь веса голосу! — шептал ей на ухо Мезант. — Говори как бог!

Донна кашлянула.

— Ваши Боги не довольны, — сказала она. — Вам нельзя верить в других Богов.

Энчикка, извиняясь, пожал плечами:

— Ну, просто… — сказал он. — Вы же понимаете. Время идёт. Приходят новые боги…

— Ваша курица — не настоящий бог, — внезапно заявила Донна, начиная понимать, что к чему.

— Ненастоящий? — спросил Энчикка, и в его глазах внезапно появилась радость. — Ненастоящий бог?

— Да! Не гневи Истинных Богов, отказываясь от них!

Несмотря на всю глупость происходящего, Донне нравилось изображать божество.

— Ваши Боги милосердны, — торжественно сказала она, — но способны сильно гневаться.

Среди джэфти раздался ропот. Донна не могла разобрать, это был одобрительный ропот, или осуждающий. Она заподозрила, что осуждающий. Ладно, — подумала она, — пора брать эту Священную Курицу за рога!

— Курица Апокалипсиса — ненастоящий бог, вы должны отречься от неё!

Она услышала, как у неё за спиной вздохнул Огмуни.

— Но вы — старые боги, — крикнул Энчикка, почти извиняясь. — Жизнь идёт дальше, джэфти смотрят в будущее, а не в прошлое.

— Эти двое, может быть, и старые боги, солнышко, — сказала Донна, кивая в направлении Огмуни и Мезанта, — но я-то нет! Я ваш новый Бог… ваша новая Богиня, — поправилась она.

Театральным жестом она продемонстрировала себя:

— Узрите: Я!

Снова раздался ропот, и она увидела, что некоторые из джэфти трогают свои волосы. Свои рыжие волосы.

— Да! — закричала она. — Узрите меня, узрите Донну, — она шагнула вперёд и сделала движение головой как в рекламе шампуня. — Узрите — Рыжая Богиня!

— Рыжая кто?! — изумлённо спросил Доктор у Лайен, широко раскрыв глаза.

Они вдвоём наблюдали за происходящим из небольшого тоннеля, выходившую на противоположную сторону уступа. Чтобы их не заметили, они легли на землю. Мама скрывалась позади них, стоя на четвереньках в тени.

Вскоре после того, как они наткнулись на сломанного робота, они услышали споры и ругань Донны и двух её компаньонов, и смогли незаметно обойти их. Это отняло какое-то время, но в конце концов они оказались на том же уступе, что и Донна с её спутниками, только у дальней стороны амфитеатра джэфти.

— Она изображает богиню, — недоверчиво сказала Лайен.

— Наверное, на ней сказались путешествия со мной, — усмехнувшись, сказал Доктор. — Они все так делают.

— Может, нам лучше пойти поискать сегмент? Разве мы не за этим прибыли?

— Давайте вначале посмотрим, что будет дальше. Если она убедит джэфти принести сегмент, нас могут застукать за его изучением. Не думаю, что в данный момент джэфти смогут поверить в ещё одну компанию богов.

Сердечко Энчикки чуть не разрывалось от волнения. По правде говоря, его не очень-то впечатляла Курица Апокалипсиса. Она развлекла джэфти на пару недель, но что ещё можно взять со скелета птицы: не так уж много способов разложить её кости, не так уж много можно сделать головных уборов из её перьев…

Никто не ожидал, что Боги Сияющей Темноты появятся вновь. До них боги с других звёзд прилетали дважды, и никто из них ничего после себя не оставлял, никто потом не возвращался. Поэтому возвращения этих тоже никто не ждал.

А впрочем, — размышлял Энчикка, — если подумать, то всё логично: люди (особенно боги) обычно не оставляют кому-то что-то большое, вроде Священного Артефакта, на хранение, чтобы потом скрыться и не возвращаться.

Пока не заговорила Рыжая Богиня, Энчикка предпочёл бы, чтобы Боги не появлялись. Он не знал, насколько хорошо сохранился их артефакт, и подозревал, что если тот сломан или помят, то боги будут недовольны. Но эта Донна, эта Рыжая Богиня… Это что-то новое! И её волосы были немного похожи на волосы джэфти. Не совсем как у джэфти (её волосы были темнее и более волнистые), но довольно похожие. Этой Богине джэфти смогут поклоняться долго!

— Кто-кто она?! — воскликнул Огмуни, так же не веря в происходящее, как и Доктор на другой стороне амфитеатра.

— Тсс! — зашипел Мезант. — Смотри! Они кланяются, они купились на это!

И действительно, на глазах у Мезанта и Огмуни джэфти начали распевать. Поначалу тихо, потом громче, всё больше и больше голосов подхватывали распев.

— Да святится Рыжая Богиня! — пели они. — Да святится Рыжая Богиня!

Жрец, как заметил Мезант, шептал что-то другому джэфти, с перьями в волосах. Другой джэфти выдернул перья, бросил их на землю, и быстрым шагом ушёл из зала.

Донна ни за что бы никому в этом не призналась, но она получала удовольствие от этого обожествления. Многим ли, — думала она, — доводится побывать богиней? Особенно рыжей богиней. Она всю свою жизнь натужно смеялась с шуток и замечаний про рыжих; иногда она рявкала что-то в ответ, один раз даже отвесила пощёчину парню, сравнившего её с батарейкой Дюраселл. Но эти шутки ей никогда не нравились. В детстве её волосы были ещё ярче — почти такого же медного цвета, как и у джэфти — и её безжалостно за это дразнили. Мама ей сказала, что нечего обижаться на ерунду (молодца, мама!), а отец сказал ей, что дети с рыжими волосами (он никогда не говорил «рыжие дети») особенные. Чем именно они особенные, он никогда не объяснял, но Донна была благодарна ему за его попытку.

И вот она стоит на чужой планете, и ей поклоняются за то, что она рыжая. Если бы только отец с дедом её сейчас увидели, если бы увидели, какой особенной её сделали её волосы! На короткий момент она поддалась глупости и пожелала, чтобы даже мама это увидела. Может быть, у Мезанта в его портупее найдётся видеокамера?..

Распев стал уже совсем громким:

— Да святится Рыжая Богиня! — снова и снова кричали они.

Дэвид Бэкхем сдох бы от зависти!

Всё это очень хорошо, — подумала Донна, услышав, как за спиной вежливо кашлянул Мезант, — но нужно ещё придумать, как этим воспользоваться, как заполучить этот драгоценный сегмент, за которым мы спустились. Она подняла руки в божественном (как она надеялась) жесте, и распевы стали утихать.

— Мой народ! — крикнула она, поднеся поближе усилитель. — Мой верный народ!

Снова послышались крики. Ей это уже начинало надоедать. Обернувшись, она увидела, что Огмуни закатил глаза.

— Моя первая заповедь! — крикнула она. — Моя первая заповедь: Да не будет у вас других богов пред лицом Моим!

Этот псевдо-библейский язык звучал слишком вычурно. Двадцать первый век уже, с конце-концов!

Она кашлянула.

— У вас не будет других богов, — сказала она, но это звучало так же глупо.

Она подумала, а не ударит её молния за богохульство?

— Не будет других богов! — начали распевать джэфти. — Не будет других богов!

Донна снова подняла руки. Иначе они никогда не остановятся.

— Все ваши религиозные побрякушки, — она сама скривилась от выбранных слов, — всё, что у вас осталось от предыдущих религий. Всё это нужно выбросить!

— Выбросить! — распевали они. — Выбросить!

Она кивнула:

— Несите всё сюда! Всё! Мне нужно это увидеть перед тем, как я его уничтожу! Несите всё сюда!

— Что она затеяла? — услышала она шёпот Огмуни.

— О, — низким голосом сказал Мезант. — Донна умная. Хорошо, что мы её с собой взяли. Она знает, что делает.

Ещё как знаю, мистер, — улыбнулась сама себе Донна.

— Идите же! — призывала она своих последователей. — Идите же, и принесите мне всё богохульное. Всё!

Она широко раскрыла глаза, надеясь изобразить безумную ярость. Внизу началось движение: пятясь от Донны, джэфти начали выходить из зала.

Наручио в конце концов нашла его валяющимся в задней части хранилища, заполненного битыми каменными статуями, дурацкими костюмами, и изображениями существ с одним глазом или с двенадцатью. Все они были реликвиями, реквизитом от прошлых религий. Временами кому-то из джэфти приходило в голову, что надо бы провести уборку и всё это выбросить. Но затем кто-нибудь из более старых и мудрых джэфти указывал на то, что всё возвращается на круги своя, и что если всё выбросить, то, возможно, через пару лет оно понадобится для прославления какой-то новой веры.

Найдя Колесо Сияющего Чего-то-там, Наручио поручила толпе джэфти быстренько выкатить его из хранилища в яму собраний.

— Это впечатляет, — сказал Мезант очень мелодичным голосом. — Ты справилась так, словно была рождена для этого, Донна.

Донна усмехнулась и величественно кивнула.

— Богиня Донна, — поправила она, и увидела, что Огмуни нахмурился.

— Вы хоть иногда улыбаетесь? — спросила она. — Знаете, я могла бы сказать им, чтобы они заставили вас улыбнуться. — Вообще-то, — добавила она, прищурившись и приблизившись к нему лицом к лицу, — я, наверное, могла бы сказать им разорвать вас на кусочки и спустить их в туалет, если бы захотела. Мой народ, — она сделала драматическую паузу, — исполнит мою волю!

— Не зарывайтесь, — сказал Огмуни. — Подождём, пока сегмент будет у нас, тогда можете бахвалиться.

Донна лишь повела бровью и отвернулась в сторону зала. Несколько оставшихся джэфти, включая Энчикку, смотрели на неё.

— Рыжая Богиня! — позвал Энчикка.

Он распустил свои волосы и пытался распушить их так, чтобы они выглядели как у Донны, но у него это плохо получалось.

— Да, мой верный… хм, как тебя зовут?

— Энчикка, о Рыжая Богиня!

— Слушаю тебя, верный Энчикка.

— Могу ли я скромно изъявить желание, чтобы ты спустилась к своему народу?

Донна скривилась:

— А зачем… хм, — она забыла про усилитель, что было кстати, так как она не придала голосу правильную интонацию.

Она поднесла усилитель ближе ко рту:

— Рыжая Богиня не видит оснований не спуститься к вам.

Она прикрыла рукой усилитель и повернулась к своим спутникам:

— Чтобы забрать сегмент нам нужно спуститься вниз?

Мезант нерешительно кивнул.

— Хорошо. Но вы оба молчите. Это мне они поклоняются. Вы можете всё испортить.

Она пристально посмотрела на Огмуни, поправила рукой волосы, и направилась вдоль уступа туда, где виднелись ступени, ведущие на дно зала. Мезант и Огмуни пошли следом.

— Что она делает? — спросила Лайен, подобравшись ближе к краю уступа.

— Наверно, готовится к театральному сезону, — тихо сказал Доктор. — Надеюсь, она сама знает, что она делает.

— Я правильно поняла, что нам теперь не удастся осмотреть сегмент?

— Думаю, не удастся. С близкого расстояния, во всяком случае.

Лайен вздохнула:

— Тогда, может быть, вернёмся на корабль?

Доктор покачал головой:

— Пока нет. Я хочу убедиться, что… О! Ну, здравствуйте! Смотрите!

Он указал на пол зала. Целая толпа джэфти протаскивала в двери разнообразные костюмы, реквизит, куски дерева и металла.

— У них хлама больше, чем у меня в карманах… Ага! Вот и он!

Замыкая эту процессию, больше десятка джэфти катили сегмент, поставив его на ребро. По пути они то и дело ударяли его или врезались во что-то. Из всех их артефактов это был самый большой. Впрочем, при таком обращении, — подумал Доктор, — пока они его докатят до центра зала, он может стать самым маленьким.

— Ой! — скривился он, когда артефакт покатился сам и грохнулся набок.

— Не стоит переживать, — сказала Лайен. — Думаю, большая его часть — защитная упаковка.

— Будем надеяться, — с сомнением в голосе добавил Доктор.

Они смотрели, как джэфти оттащили сегмент в центр зала, туда же, где были все остальные их религиозные причиндалы, а затем отступили, молитвенно опустившись на колени перед спускающимися Донной и её спутниками.

— Рыжая богиня довольна, — заявила Донна милостивым голосом.

— Почему в такие моменты никогда нет при себе камеры? — вздохнул Доктор. — А кто другие двое?.. Трёхногий — это Мезант? О нём упоминалось в некоторых из записей, которые вы мне показали.

Лайен кивнула.

— А другой, наверное, Огмуни. Военный специалист, если я правильно помню. Что там происходит?

Лайен пододвинулась ближе к краю, чтобы разглядеть. Донна гордо стояла на краю платформы в центре зала, а позади неё, как преданные слуги, стояли Мезант и Огмуни.

— Вы хорошо поступили, — сказала Донна, величественно указывая на собранные реликвии. — А теперь Рыжая Богиня заберёт это на небеса для… — она театральным жестом указала вверх, — для… утилизации.

— Можно подумать, она металлолом у кого-то из сарая вывозит, правда? — усмехнулся Доктор. — Ох уж эта Донна!

— Нет необходимости, о Ослепительная Рыжая, — слегка поклонившись, сказал Энчикка; он говорил громко, чтобы слышали все джэфти. — Мы считаем своим долгом, для нас это будет большая честь, если мы сами уничтожим ради тебя эти ложные реликвии.

— Ой-ой, — сказал Доктор.

На мгновение лицо Донны застыло.

— А… — сказала она. — Да нет, не стоит.

— Пожалуйста, — жеманно улыбнулся Энчикка, хотя что-то в его голосе не предвещало ничего хорошего. — Позволь нам продемонстрировать нашу преданность Всемогущей Рыжей, уничтожив их здесь, у Неё на глазах.

— Рыжая Богиня признательна вам за ваше предложение, — сказала Донна, и Доктор заметил, как она, занервничав, оглянулась на Мезанта и Огмуни, которые не могли скрыть своё беспокойство. — Но вы уже проявили себя как достойные почитатели.

— Но недостаточно проявили, — возражал Энчикка, — позволь нам исполнить ради тебя эту обязанность.

Донна натянуто улыбнулась, не совсем божественно.

— Я ваша Богиня, — сказала она.

— Воистину, Рыжая. Но, как ты сама сказала, да не будет других Богов, кроме тебя!

Энчикка взмахнул лапой и, после недолгого колебания, собравшаяся толпа джэфти — около двухсот, по оценке Доктора — поднялась с колен.

— Мне кажется, что ты скоро можешь отправиться на Небеса по своим Небесным делам, — сказал Энчикка. — И что, возможно, ты больше не вернёшься. Если нам больше никогда не суждено узреть Твою Пылающую Красоту, мы настаиваем на том, чтобы в последний раз послужить Тебе. Во славу Твоего Имени мы уничтожим ненастоящие реликвии и ненастоящих богов.

— Простите? — сказала Донна, на миг забыв о своей роли. — Ненастоящих богов?

Энчикка кивнул и лапой отдал приказ. Внезапно, два или три десятка джэфти окружили Донну и её спутников.

— Тебе не нужно бояться, о Рыжая, — сказал Энчикка. — Это те двое — боги, чьё место Ты заняла в наших сердцах — ненастоящие. Вместе с ненастоящими реликвиями… — он сделал паузу для пущего эффекта, — они сгорят!

Только что они были у моих ног, — думала Донна, сердце которой колотилось — и вот они уже собрались сделать из Огмуни и Мезанта Жанн д'Арк.

— Нет! — закричала она, подняв руки.

На мгновение джэфти остановились. Но лишь на мгновение. Затем они снова пошли к ней, в их глазах странным образом смешались благоговение и ярость.

— Прибор, — шепнула Донна через плечо. — Включайте прибор, усилитель телепорта.

— Слишком далеко, — сказал Мезант дрожащим мелодичным голосом.

Нет! Донна повернулась к Огмуни, и увидела, что он вынул своё блестящее ружьё и навёл его на приближающихся джэфти.

— У нас нет выбора, — прохрипел Огмуни, но Донна видела в его глазах злобу.

И в этот раз у неё не было контраргументов: их вот-вот должны были убить джэфти. Она не могла винить его в том, что он поднял оружие. Увы, хотя джэфти и вряд ли знали, что это за блестящая трубочка в руках у Огмуни, они прекрасно поняли, что это что-то плохое; не успел Огмуни выстрелить, как кто-то выпрыгнул из толпы и выбил её из его рук. Она укатилась в толпу, и её схватил кто-то из джэфти.

— Ненастоящих богов нужно уничтожить! — крикнул Энчикка. — Такова Воля Рыжей Богини!

Донна раскрыла рот, чтобы возразить, что нет, не такова Воля Рыжей Богини. Что её воля в том, чтобы они разошлись, а Рыжая Богиня смогла украсть Священный Артефакт. Но было поздно: разозлённые загадочной серебристой трубочкой Огмуни, и подстрекаемые Энчиккой, джэфти окружили их, стремясь в своём религиозном рвении убить их. И у Донны было ужасное предчувствие, что расправившись с Мезантом и Огмуни они могут решить, что им наскучила Рыжая Богиня, и поступить с ней так же. Разве смысл религии был не в любви и мире, и в дополнительных официальных выходных?

Внезапно Донна заметила какое-то движение в другом конце зала, где-то высоко на уступе. Маленький тёмный силуэт, скрывшийся из виду быстрее, чем она успела его рассмотреть. А затем раздался громкий скрежет. Все обернулись — джэфти, Мезант, Огмуни — все обернулись посмотреть вверх на уступ. И тогда, словно из ниоткуда, появился огромный камень, словно его кто-то толкал. Он дополз до самого уступа, осыпая песок в амфитеатр джэфти, замер, а затем начал переползать через уступ. Он покачался на краю, а затем, словно в замедленном движении, опрокинулся и с грохотом обрушился вниз, подняв тучу пыли и дождь осколков, который Донна почувствовала на себе.

Никто из джэфти, похоже, не пострадал — они все были на её стороне зала. Но они начали кричать и причитать, метаться туда-сюда. Пытаясь разглядеть что случилось, они подпрыгивали.

— Быстро! — прошептала Донна, пользуясь моментом. — Давайте!

Она подошла по платформе к груде религиозного барахла. Огмуни тут же последовал за ней, но Мезант, похоже, оцепенел после падения камня.

— Мезант! — взревела Донна, закатив глаза. — Сюда!

Джэфти их заметили и, позабыв о загадочном упавшем камне, снова бросились в атаку. Энчикку просто распирало от восторга от происходящего. Мезант, изо всех сил стараясь не паниковать, тем не менее дрожал и трясся. Он замер на месте, ему было страшно оставаться там, и страшно сделать шаг.

— Прибор! — торопила его Донна. — Вынимай его! Давай!

Она указала на его портупею, и это, похоже, оживило его, отвлекло его мысли от надвигающихся джэфти. Он замешкался, вынимая прибор из кармана, а затем неожиданно прыгнул вперёд. Своей странной, танцующей манерой бежать он отвлёк джэфти на одно мгновение, и этого мгновения оказалось достаточно. Добежав до Донны и Огмуни, стоявших возле кучи идолов и костюмов, он сжал трёхпалой рукой усилитель телепорта.