Системный рыбак – 3

Глава 14

Я поднял руку в приветственном жесте, подзывая плоты к берегу.

Странно, конечно, видеть здесь Робина. Этот рыжий охотник должен был руководить бригадой охотников, переквалифицировавшихся в плотников, и превращать мой будущий дом в лучший рыбный ресторан деревни, а не болтаться по реке. Неужели стройка встала? Или того хуже, возникли проблемы с Винтерскаями?

Впрочем, гадать на кофейной гуще — занятие неблагодарное, особенно когда ответы плывут прямо к тебе в руки.

Маркус и Робин ловко работали шестами, направляя тяжёлые, гружёные плоты в спокойную заводь бухты. Вода мягко зажурчала под брёвнами, когда они коснулись песчаного дна.

— Принимай гостей, брат! — крикнул Маркус, спрыгивая на мелководье и подтягивая плот за канат.

Я шагнул им навстречу, вытирая руки тряпкой от мясного сока.

— Вовремя вы, парни. Как чувствовали, что обед стынет.

Маркус уже открыл рот, чтобы что-то ответить, но слова застряли у него в горле. Его нос дёрнулся, втягивая густой, сводящий с ума аромат, висящий над поляной, но первым их взгляд увидел не еду.

Глаза охотников упёрлись в траву чуть левее костра, где лежали остатки разделанной туши. Шкура, аккуратно снятая чулком, голова с остекленевшими глазами и, самое главное, рога.

Чёрные рога с металлическим отливом выглядели как грозное оружие, выкованное искусным кузнецом.

Повисла тишина. Такая плотная и вязкая, что её не нарушал даже шум водопада вдалеке.

Маркус медленно подошёл к голове оленя, присел на корточки и осторожно, будто не веря своим глазам, постучал костяшкой пальца по рогу.

Дзынь.

Звук был звонким, металлическим.

— Это… — Маркус поднял на меня ошарашенный взгляд. — Это Олень Чёрного Металла?

Я спокойно кивнул, продолжая вытирать нож.

— Он самый, сегодня утром добыт.

Робин, который сошёл на берег следом, тоже замер. Он подошёл ближе, обходя останки кругом, и в его движениях сквозило профессиональное недоверие.

— Но как? — спросил он, глядя на меня в упор. — Ив, это же один из самых быстрых зверей в округе! За ним даже практик восьмого уровня угнаться не может, эта тварь ускоряется так, что только пыль столбом!

Он обвёл взглядом поляну, ища скрытую угрозу или армию моих помощников.

— Кто этот охотник? Я хочу увидеть этого мастера.

Я хмыкнул и небрежно махнул рукой в сторону тени под раскидистым деревом.

— Вон тот тигр.

Взгляды охотников синхронно повернулись в указанном направлении.

Там, заметно округлившийся после поедания всех потрохов оленя сидел Рид. Его янтарные глаза были распахнуты так широко, что казалось, они сейчас вывалятся из орбит. Взгляд был абсолютно безумным, сфокусированным в одной точке, на готовом мясе.

— Этот… кот? — голос Робина дрогнул. Он указал пальцем на Рида, в котором сейчас с трудом можно было идентифицировать грозного хищника, из-за его пуза.

— А ты видишь здесь других кошачьих? — переспросил я с лёгким удивлением.

Робин застыл. Я буквально слышал, как шестерёнки в его голове скрежещут, пытаясь совместить два взаимоисключающих факта: «сверхскоростной Олень Чёрного Металла» и «толстый кот, истекающий слюной».

— Но… — он снова посмотрел на оленя, потом на Рида. — Он же… огромный! Как он мог поймать самую быструю дичь в лесу?

Честно говоря, я и сам не знал. Единственное логичное объяснение состояло в том, что Рид подкараулил оленя где-то у водопоя, используя свою кошачью маскировку, а не скорость.

Робин всё ещё стоял с ошарашенным взглядом, пытаясь переварить информацию. Я хлопнул его по спине, выводя из транса.

— Внешность бывает обманчива, друг мой. Никогда не стоит недооценивать противника только потому, что он выглядит как плюшевая игрушка. На самом деле этот парень, безжалостный воин леса. Просто сейчас у него сейчас особый режим, пищевая кома.

Робин неуверенно кивнул, всё ещё косясь на Рида с опаской и недоверием.

— Двухвостый духовный зверь… — пробормотал он себе под нос. — Наверное, у него есть какая-то особая способность. Может и правда скрытность? Или стремительный рывок? Или гипноз…

Я оставил его наедине со своими теориями. Пусть думает, что у меня тут мифическое чудовище в питомцах, моей репутации в деревне это точно не повредит.

Маркус тем временем заметил фигуру у костра.

— А это кто? — спросил он тихо, кивнув в сторону Игниса.

Старик сидел на своём камне, опираясь на посох, и тоже не сводил голодного взгляда с мяса, хотя и старался сохранять остатки достоинства. Ну да, с виду типичный бродяга: потрёпанная одежда, седая борода…

— А, это сосед, — ответил я громко, чтобы Игнис слышал. — Живёт тут неподалёку в лесу. Заходит иногда на огонёк. Аппетит у него, скажу я вам, дай небо каждому.

Игнис на секунду оторвался от созерцания еды, медленно повернул голову и кивнул охотникам с добродушной улыбкой обычного деревенского деда.

Маркус и Робин вежливо кивнули в ответ, но я заметил, как напряглись их плечи. Видимо инстинкты охотников подсказывали им, что с этим «соседом» что-то не так…

Робин тряхнул головой, отгоняя наваждение, и повернулся ко мне.

— Ив, нам надо поговорить, — сказал он серьезно. — Есть новости по стройке, и не только…

Я поднял руку, останавливая его.

— Тш-ш-ш. Никаких разговоров о делах на пустой желудок. Война войной, а обед по расписанию. Ты же не хочешь оскорбить повара, обсуждая брёвна и балки, когда перед тобой… это.

Я отошёл в сторону, открывая им вид на то, что заставляло Рида пускать слюни, а Игниса напрочь забыть о манерах великого мастера.

На широком деревянном подносе возвышалась настоящая мясная пирамида Хеопса.

Десятки больших стейков, уложенных друг на друга, дымились, создавая вокруг себя дрожащее марево жара. Тёмно-коричневая, почти бронзовая корочка, сформированная раскалённым базальтом, была глянцевой от кипящего на поверхности жира. Она обещала умопомрачительный хруст, за которым скрывается нежнейшая мякоть.

Сквозь прожарку просвечивали розоватые прожилки мраморного жира, который не вытопился полностью, а превратился в горячий, ароматный гель, пропитавший волокна. Сверху мясо было присыпано крупными кристаллами соли, которые ловили солнечные лучи и вспыхивали, как маленькие алмазы.

Но главное притяжение создавал не вид, а…

Запах!

Это была ароматическая бомба. Густой дух жареной дичи смешивался с горьковато-пряным можжевельником и сладким дымом еловой смолы. Он был настолько плотным, что казалось, его можно укусить.

— Святые предки… — выдохнул Робин и громко сглотнул, почти неприлично.

Следом я увидел, как расширились зрачки Маркуса. Даже Игнис, по его словам видавший банкеты в лучших ресторанах этого мира, подался вперёд, и его пальцы побелели, сжимая пустую миску.

— Садитесь, — скомандовал я, указывая на свободные валуны и брёвна вокруг кострища. — Места всем хватит.

Охотники, словно под гипнозом, двинулись к «столу». Они рассаживались, не сводя глаз с мяса, и в воздухе повисло напряжённое предвкушение.

Я взял длинную вилку и нож, подошёл к пирамиде и оглядел собравшихся.

Слева сидел древний алхимик, способный стереть эту поляну в порошок одним движением брови. Справа от меня два крепких охотника, мой союзник и брат. Посередине нетерпеливо переминаясь лапами сидел толстый волшебный кот, который подполз поближе и открыл пасть в ожидании подачки.

Разная компания, разные цели, разные уровни силы. Но сейчас всех их объединяло одно, первобытный, всепоглощающий голод.

Я вонзил вилку в верхний, самый сочный стейк. Корочка хрустнула, выпуская наружу облачко горячего пара.

— Ну что, господа, — улыбнулся аки ведущий открывающий торжественное мероприятие. — Приступим к трапезе.

Подцепил стейк ножом и переложил на свою деревянную тарелку. Лезвие вошло в мясо с едва слышным хрустом прожаренной корочки, а затем провалилось в мякоть, словно я резал не мышечную ткань дикого зверя, а брусок тёплого сливочного масла.

Отрезал небольшой ломтик. На срезе выступила прозрачная капля жира, смешанная с розоватым соком.

Отправил кусок в рот и прикрыл глаза.

Зубы сомкнулись, проламывая хрупкую броню корочки, и в тот же миг язык затопило горячей волной. Вкус был мощным, концентрированным. Дикая нота оленины здесь не била в нос запахом тины или старой шкуры, а раскрывалась глубоким, почти ореховым оттенком, который мгновенно сменялся сладостью тающего мраморного жира.

Никакой жесткости. Волокна распадались от одного нажатия языка.

Я удовлетворенно кивнул сам себе. Хорошо. Чертовски хорошо. Если бы инспекторы японской ассоциации мяса сейчас оказались здесь, они бы совершили ритуальное сепукку, поняв, что их хвалёное мясо категории A5 — это корм для собак по сравнению с тем мясом, что бегает в здешних лесах. Этот стейк был достоин куда большей оценки, А6, А7 или даже А10. Абсолют мясного вкуса.

Если зверь закалки тела так вкусен, то какое тогда мясо у животных следующей ступени… Ум…

Спокойно прожевал и проглотил, отмечая, как вслед за теплым вкусом во рту по телу разлилась освежающая прохлада. Духовная энергия из мяса текла в организм приливным потоком мгновенно усваиваясь.

Я открыл глаза и посмотрел на гостей, они тоже последовали моему примеру.

Игнис неторопливо отрезал кусок, поднёс к губам и положил в рот.

Старик замер.

Его глаза распахнулись так широко, что я увидел белки со всех сторон радужки. Челюсть отвисла, кусок мяса буквально вывалился обратно на вилку. Потом он медленно, будто боясь спугнуть видение, снова отправил его в рот.

И застонал.

Не тихо, не сдержанно, как подобает древнему мастеру, а в голос. Протяжно и с такой тоской в интонации, словно встретил после ста лет разлуки единственную любовь всей своей жизни.

Его пальцы побелели, сжимая нож, всё тело напряглось, будто он удерживал себя от желания отшвырнуть нож в сторону и набросится на мясо голыми руками.

— Не-е-е-бе-е-са… — выдохнул Игнис, и в этом слове было столько благоговения, что я едва не фыркнул. — Что… что это такое?

Маркус тоже откусил. И его реакция была не менее яркой.

Его словно молния шарахнула. Кусок мяса медленно, скользнул по языку, и Маркус издал звук, который был чем-то средним между рычанием хищника и мурлыканьем довольного кота.

— Мать честная… Ив, это… это невероятно. Я ел мясо сотни зверей, но ЭТО… — выдохнул Маркус не в силах закончить фразу, и глядя на надкушенный стейк как на святыню. — А еще я чувствую, как энергия… Она словно жидкий металл течет по жилам!

Он снова откусил, зажмурившись от удовольствия.

Робин действовал осторожнее. Он долго разглядывал свой кусок, принюхивался, а потом аккуратно, почти с опаской, отправил в рот маленький ломтик.

Первые пять секунд он просто жевал, и на его лице медленно проступало недоумение.

Потом мясо растаяло.

Лицо Робина стремительно менялось. Сначала глаза сузились, потом резко расширились, брови взлетели к волосам, а губы задрожали. Он судорожно вдохнул, будто тонул и наконец вынырнул на поверхность.

— О дикие звери и духи охоты, — прошептал он. — Это же… это же чистое блаженство…

А потом была очередь Рида.

Кот вообще не церемонился. Откусил огроменный кусок и, запрокинув голову, проглотил его одним махом, даже не жуя. Его горло вздулось от проходящего куска, и на секунду я испугался, что он подавится.

Но нет.

Рид сглотнул, замер на мгновение, и его глаза медленно закрылись. Из груди вырвалось такое громкое, утробное мурлыканье, что земля под ним задрожала.

Потом кот открыл пасть и послал мне образ.

Он парил в небесах. Вокруг него кружили птицы в виде жареных стейков. Солнце светило ярче обычного и было сделано из расплавленного жира. Облака состояли из дыма и пахли можжевельником. Рид лежал на гигантской горе мяса и блаженно урчал, пока мелкие стейки сами залетали в его открытую пасть.

Я уставился на него.

Серьёзно? Кулинарный рай? Ты там вообще адекватен, пушистый?

Рид открыл один глаз, посмотрел на меня с выражением «да, и что?» и снова погрузился в свою мясную нирвану.

Я покачал головой и вернулся к своей тарелке. Отрезал ещё кусок, неторопливо прожевал и проглотил. Хорошее мясо, но для меня, профессионального повара это был просто тот результат, который я и ожидал получить. Вкусное мясо отменного качества.

А вот для остальных это, судя по всему, был взрыв вкусовых рецепторов.

— Кстати, — сказал вслух, указывая на три небольшие мисочки, стоящие в стороне. — Попробуйте макнуть в соус. Там ягодный кисло-сладкий с добавлением оленьего жира и дымной шишки.

Робин, который к тому моменту уже прожевал свой кусок и тянулся за вторым, замер на полпути.

— Соус? — переспросил он с придыханием. — К этому мясу ещё и соус есть?

— Ну да, а как без него?

Он не ответил, отрезал новый кусок, окунул его в ближайшую мисочку с ягодным соусом и отправил в рот.

Вот это дааа… Он сказал это так громко, что птицы на ближайших деревьях испуганно вспорхнули.

Его тело выгнулось дугой, будто через него пропустили разряд тока. Глаза закатились, а из горла вырвался протяжный стон, который больше подходил для совершенно другого рода занятий.

— Ммм-м-м… Б-боже… Кисло-сладкий… взрыв… во рту… — бормотал Робин, качаясь из стороны в сторону. — Это… это невозможно… как будто лето и зима встретились на моём языке и устроили там праздник…

Игнис последовал примеру. Обмакнул кусок в соус и замер, поднеся мясо ко рту.

— Запах… — прошептал он. — Один только запах уже…

Он откусил.

Старик издал звук, который я бы описал как «тихое рычание умирающего от счастья медведя». Его руки задрожали, нож с грохотом упал на камень, а сам Игнис откинулся назад, прикрыв глаза ладонью.

Кот тоже не остался в стороне. Рид подполз к миске с соусом, сунул туда морду и начал лакать, громко урча.

Через секунду его хвосты встали торчком, шерсть на загривке вздыбилась, и из горла вырвался торжествующий вопль:

— МЯЯЯЯ-А-А-УУУ!!!

Образ, который он мне прислал, был ещё более безумным. Теперь его мясной рай дополнился фонтанами из соуса, а птицы-стейки поливали его этими соусами из золотых кувшинов.

Маркус молча обмакнул свой стейк сразу во все три соуса, создав на мясе радужную горку из разноцветных капель.

Откусил.

Замер.

А потом его лицо медленно, очень медленно начало краснеть. Сначала щёки, потом лоб, потом уши. Глаза наполнились слезами, и одна капля скатилась по щеке.

— Маркус? — я нахмурился. — Ты в порядке?

Он кивнул, не открывая глаз, и стиснул зубы так сильно, что я услышал скрежет.

— Я… — его голос был хриплым. — Всё в порядке, просто твоя еда напоминает о самых радостных днях в моей жизни…

Он шмыгнул носом, вытер слезу тыльной стороной ладони и снова откусил. Теперь уже жадно, будто боялся, что мясо исчезнет.

Я спокойно окинул окружающих взглядом.

Древний алхимик, способный стереть в порошок целый город, стонет над куском жареного мяса. Крепкий охотник плачет от воспоминаний о детстве. Рыжий следопыт извивается на камне, будто его пытают удовольствием. А кот вообще устроил себе религиозный экстаз с соусными видениями.

И все они ведут себя так из-за еды. Приятно, когда твоя готовка делает людей счастливее.

Я отрезал ещё кусок, макнул в ягодный соус и спокойно прожевал. Вкус и правда хороший, соус дополняет мясо, не перебивая его. Кислинка ягод режет жирность, дымок добавляет глубины. Всё сбалансировано.

Но это просто хорошая еда, а не небесное откровение, от которого падают в обморок.

Я спокойно доедал второй кусок, когда краем глаза заметил движение.

Рид.

Кот, который секунду назад толком не шевелился, так как утрамбовал в себя потроха оленя, вдруг оживился. Он потянулся лапой, зацепил когтями ещё один стейк и потащил к себе.

Секунду жевал, проглотил и потянулся за вторым.

Я нахмурился. Погоди-ка, он же только что сожрал все субпродукты! Сердце, печень, лёгкие, почки, всё это ушло в его бездонную утробу килограммов тридцать, а то и больше. И теперь он снова ест?

Повернул голову к Игнису.

Старик тоже уже прикончил свою первую порцию и тянулся за второй. Его движения были быстрыми, почти суетливыми, будто он боялся, что кто-то отберёт мясо.

Охотники тем временем всё ещё неторопливо резали свои стейки на аккуратные ломтики, смаковали каждый кусок, макали в соусы и блаженно жевали с закрытыми глазами.

А Рид уже затащил себе третий стейк. И Игнис тоже.

Маркус и Робин, увлечённые процессом поглощения, не сразу заметили, что происходит. Но когда Маркус, наконец, доел свой первый кусок и потянулся за следующим, он вдруг замер на полпути.

Его взгляд упал на Игниса, который с невероятной скоростью запихивал в рот уже четвёртый стейк. Потом на Рида, жующего пятый.

Глаза Маркуса расширились.

— Робин, — сказал он тихо, не отводя взгляда от поедающих. — Ты видишь то же что и я?

Робин обернулся, посмотрел на стариковский темп поглощения мяса, потом на кота, и его лицо вытянулось.

— Они… они уже по третьему куску едят⁈

— Четвертый и пятый, — поправил я охотников, отрезая себе ещё ломтик. — Если быть точным.

Повисла тишина, охотники переглянулись.

И тут что-то щёлкнуло в их головах.

Вот он момент. Они жевали себе, вроде как расслабленно, а тут их взгляды вдруг сменились. Каждый из них зацепился глазами за мясо, видно, поняли — еды не бесконечно много, а пассажиры на этом празднике жизни намного большие проглоты чем показалось при первом приближении.

Маркус сорвался первым.

Он перестал нарезать стейк на изящные ломтики. Просто схватил мясо руками, откусил огромный кусок и принялся жевать, уже тянясь за следующим.

Робин последовал его примеру. Нож полетели на камень с лёгким звоном, и рыжий охотник начал уплетать мясо, запихивая в рот куски размером с кулак.

Игнис, заметив, что охотники ускорились, нахмурился. Его брови сдвинулись, а челюсти заработали быстрее, превратившись в ультраскоростную молотилку. Старик жевал с такой скоростью, что я даже не мог понять, когда он успевает глотать. Стейк исчезал, а в следующий миг его рука тянулась за новой порцией.

Рид увидел, что на его личную добычу покушаются какие-то двуногие, и урчание из довольного превратилось в угрожающее. Он перестал даже пережёвывать. Просто открывал пасть пошире и отправлял внутрь огромные куски мяса, не утруждая себя такими мелочами, как жевание.

Куски скользили вниз, отчего его горло набухало с каждым проглоченным ломтем, а живот, который и так уже был приличных размеров, начал стремительно раздуваться.

Темп нарастал.

Руки и лапы мелькали над подносом, а гора стейков таяла на глазах. Про соусы все давно забыли, как и про манеры.

Маркус хватал мясо так быстро, что его пальцы стали жирными и блестящими. Робин жевал так сильно, что мышцы на его челюстях вздулись, как у бульдога. Игнис посапывал от напряжения, его борода покрылась каплями жира и крошками зажаристой корочки.

А Рид… Рид превратился в пушистый пылесос.

Его живот раздулся до размеров арбуза. Задние лапы разъехались в стороны, потому что пузо больше не помещалось между ними, но кот останавливаться даже не думал.

Он встал на задние лапы, оперевшись передними о край подноса, и начал глотать стейки прямо оттуда, не утруждаясь даже тем, чтобы оттащить их к себе.

Глот. Глот. Глот.

Каждый стейк исчезал в кошачьей глотке с чавкающим звуком, а живот зверя продолжал стремительно расти. Ещё чуть-чуть и он стал размером с большой бочонок!

Игнис от кота не отставал. Его живот тоже неестественно увеличивался, натягивая драную рубаху до предела. Ткань трещала по швам, грозя вот-вот разорваться. Но старик, похоже, вообще не замечал этого.

Он скручивал стейки в рулеты и запихивал их целиком, щёки старика раздувались, а глаза полыхали каким-то безумным блеском.

Я спокойно наблюдал за этой вакханалией и неторопливо доедал свою третью порцию.

Но вот гости, похоже, устроили между собой личный чемпионат по обжорству.

— Я… не… сдамся… — простонал Маркус, с трудом проталкивая в себя очередной кусок. Его лицо блестело от жира и пота, а пояс на штанах давно был расстёгнут.

— Мы… охотники… — вторил ему Робин, тяжело дыша. — Мы… не можем проиграть коту и старику…

Но физиология штука упрямая. Когда гора стейков уменьшилась вдвое, Робин вдруг резко остановился.

Он замер с куском мяса в руке, поднесённым ко рту, а его лицо из красного стало бледно-зелёным. Глаза расширились, рот приоткрылся, и из горла вырвался тихий хрип.

— Всё… — выдохнул он и медленно опустил руку. — Больше… не могу…

Робин откинулся назад, уронил стейк на штанину и обхватил живот обеими руками. Он выпирал под рубахой тугим куполом, а сам охотник тяжело дышал, глядя в небо с выражением человека, который только что пережил бой с драконом и едва остался жив.

Маркус продолжал. Ещё один стейк. Ещё один. Ещё…

Его рука потянулась к очередному куску, но на полпути замерла и задрожала. А потом медленно опустилась.

Лицо Маркуса побледнело. Он сглотнул, и я увидел, как по его горлу прокатилась судорога.

— Хватит, — прохрипел он. — Иначе я по шву тресну.

Маркус тяжело дышал открытым ртом, а одна рука безвольно свисала вниз, словно он потратил все силы на это пиршество.

Двое выбыли.

На арене теперь остались только тяжеловесы.

Но Игнис и Рид даже не заметили потери соперников. Они продолжали жрать. Методично и неумолимо. Это была уже не еда, а битва титанов, где вместо мечей были челюсти, а вместо щитов, бездонные желудки.

Рубаха старика наконец не выдержала и разошлась по шву, обнажая туго натянутую кожу. Рид же раздулся до невероятных размеров. Кот выглядел как мохнатый шар на четырёх тонких лапках, к которому приделали голову и два хвоста.

Оба были на пределе, но ни один не желал уступать. Стейки один за другим, продолжали исчезать в безумном темпе.

Гора мяса уменьшилась до жалкой кучки, потом до десяти стейков. Пяти стейков. Трех. Двух…

Я отправил в рот очередной аккуратный кусочек, наслаждаясь тем, как тает мраморная говядина. То есть, оленина. А на подносе к тому времени остался только один стейк.

Последний.

Большой и сочный, он лежал по центру, словно трофей, ради которого велась вся эта безумная битва.

Игнис тяжело дышал, его живот упирался в колени. Рид лежал на боку и скрёб лапами землю, пытаясь подтянуть своё тело ближе к подносу.

Их взгляды скрестились на последнем куске, а воздух заискрил от напряжение.

Мир для старика и кота сузился до размеров потёртого деревянного подноса.

Игнис медленно, с хрустом суставов, потянул руку вперёд. Его пальцы дрожали от напряжения, но упорно, миллиметр за миллиметром двигались к цели.

Рид, не в силах встать, вытянул переднюю лапу. Когти медленно вышли из подушечек, царапая воздух.

— Это… моё… — прохрипел старик, и в его голосе зазвучала сталь.

— Фррр… — утробно прорычал кот, что переводилось примерно как: «Только через мой труп, старый пердун».

Дистанция сокращалась. Напряжение росло. Маркус и Робин, забыв о боли в животах, приподняли головы, наблюдая за финалом драмы.

Пальцы Игниса были уже в сантиметре от заветной корочки. Коготь Рида нацелился на противоположный край.

В их глазах читалась решимость умереть, но сожрать этот кусок.

Я приподнял бровь, наблюдая за этим противостоянием. Аккуратно промокнул губы салфеткой и отложил нож.

В момент когда до касания оставались секунды. Я просто протянул руку, взялся за край подноса и легко дёрнул его на себя.

Хвать.

Рука Игниса схватила пустоту. Лапа Рида с глухим стуком упала на землю, где секунду назад лежало мясо.

Они замерли. Медленно, как в страшном сне, их головы повернулись в мою сторону.

Я невозмутимо переложил последний стейк к себе на тарелку. Взял нож и мясо

Придерживая деревянной вилкой, отрезал аккуратный, сочный ломтик, макнул в ягодный соус и неторопливо отправил в рот, чувствуя на себе два ошеломлённых взгляда.

Игнис и Рид смотрели на меня с таким выражением, будто я только что совершил величайшее предательство в истории человечества и кошачества.

— М-м-м… — протянул, медленно пережевав. — Остыл немного, но текстура всё ещё божественная. Жир схватился, стал плотнее… Да, определённо мясо получилось.

Игнис издал звук сдувающегося кузнечного меха и бессильно откинулся на спину, раскинув руки.

Рид просто уронил голову на траву и закрыл глаза, всем своим видом показывая, что жизнь потеряла всякий смысл.

Я спокойно доел стейк, вытер руки чистой тряпицей и оглядел поле битвы. Четыре поверженных тела, пустые тарелки, и полное, абсолютное поражение противника.

Тишина на поляне нарушалась только тяжелым сопением четырех пережравших существ.

Робин с трудом приподнял голову, глядя на меня мутным взглядом.

— Ты… — прохрипел он. — Ты не повар, Ив. Ты чертов демон-искуситель.

Маркус, лежащий рядом и глядящий в небо, слабо кивнул.

— Алхимик… — прошептал он с благоговением. — Это была не еда, а магия. Я клянусь, чувствую, как мои кости становятся крепче, пока я просто лежу. Я никогда… никогда не ел ничего подобного.

Я пожал плечами, чувствуя приятную тяжесть в желудке.

— Парни, это просто хорошие стейки. Всего лишь стейки.

Тишина продержалась минуты три, не больше.

Потом Робин тихо застонал, жалобно, как раненый зверь. Его лицо, и без того бледное после обжорства, приобрело какой-то зеленоватый оттенок, будто он проглотил незрелый лайм вместе с кожурой.

Маркус выглядел не лучше. Он лежал на спине, обхватив руками тело, а его дыхание стало частым и поверхностным. Пот на лбу охотника выступил на лбу крупными каплями.

Да уж, вот до чего доводит обжорство. Я-то ел нормально, а эти двое решили устроить соревнование с котом и алхимиком. Результат, как говоритса, налицо.

Покачал головой. Ладно, кот и старик переживут, у них организмы явно нечеловеческие, а вот парни выглядят так, будто сейчас отдадут концы.

— Игнис, — обратился я к алхимику. — Не найдётся ли у тебя чего-нибудь для пищеварения? А то мои друзья, кажется, слегка переоценили свои возможности.

Старик открыл один глаз, посмотрел на страдающих охотников и хмыкнул.

— Найдётся, — он с кряхтением поднялся, придерживая живот рукой. — Угощу всех, а заодно и сам полечусь. А то я что-то увлёкся…

Он поднялся с камня, опираясь на посох, и направился к озеру. Маркус и Робин вяло проводили его взглядами, не понимая, о чём речь. Думаю, они ожидали, что старик просто даст им какую-нибудь траву пожевать.

Игнис присел у кромки воды, достал из мешочка на поясе свою ступку и несколько сухих колосьев. Зачерпнул воду в чашку, бросил туда колосья и сложил руки вокруг посуды.

Секунду ничего не происходило, потом вода в чашке задрожала.

Меня этим было уже не впечатлить, а вот охотники смотрели не отрываясь.

Поверхность жидкости вспенилась без всякого огня. Пузырьки побежали по краям, вода закипела, а колосья начали растворяться, окрашивая содержимое в золотистый цвет. От чашки потянулся тонкий пар, закручивающийся спиралями.

Маркус резко выпрямился, забыв о боли в животе. Робин застыл с открытым ртом, не в силах оторвать взгляд от происходящего.

Их лица побледнели ещё сильнее.

Я наблюдал за их реакцией и мысленно отметил момент, когда до них дошло. Секунду назад перед ними был просто потрёпанный дед-отшельник, который любит хорошо поесть. Теперь они видели культиватора высокого уровня, способного кипятить воду голыми руками.

Робин открыл рот, пытаясь что-то сказать, но из горла не вырвалось ни звука. Маркус сглотнул так громко, что я услышал это даже с расстояния в несколько шагов.

Жидкость в чашке приобрела зеленоватое свечение и начала пузыриться активнее. Игнис провёл ладонью над поверхностью, и напиток успокоился, превратившись в ровную, мерцающую массу.

Старик поднялся, неся чашку обратно к костру, и разлил содержимое по деревянным мискам. Пять порций: мне, Маркусу, Робину, Риду и себе.

— Держите, — протянул он нам миски.

Маркус принял свою обеими руками, и я заметил, как слегка дрожат его пальцы. Робин взял миску с таким выражением лица, будто ему вручили живую гранату. Они опасались отказаться, но и пить тоже боялись.

Я без колебаний поднял свою миску, чувствуя приятный жар, исходящий от стенок.

— Ну. За приятную компанию и хороший обед, — сказал вслух и сделал глоток.

Вкус оказался непривычным, но интересным. Газированный, с лёгкой горчинкой колосьев и сладковатым послевкусием, напоминающим мёд. Духовная энергия растеклась по телу мягкой волной, и тяжесть в желудке начала отступать.

Первый квас в этом мире, занятно.

Я сделал ещё один глоток, наслаждаясь ощущением лёгкости.

Маркус и Робин видели, что я пью спокойно, без малейших признаков отравления или побочных эффектов, и это явно придало им смелости. Хотя окончательно их убедил Игнис.

— Пейте, — сказал старик, опускаясь на свой камень. — Напиток полезен как для культивации, так и для пищеварения. Ускоряет духовный и обычный метаболизм.

Маркус первым поднёс миску к губам. Его рука всё ещё подрагивала, но он сделал большой, решительный глоток, как человек, который прыгает в холодную воду.

И застыл. Робин, глядя на него, тоже выпил.

У обоих округлились глаза. Я буквально видел, как по их телам пробежала волна энергии, как напряглись и тут же расслабились мышцы, как цвет лица начал возвращаться от мертвецки-бледного к нормальному.

— Это… — Маркус потряс головой, будто пытаясь убедиться, что не спит. — Ничего подобного никогда не пил. Оно шипит! И покалывает язык! И живот… живот перестал болеть!

— Алхимия… — прошептал Робин, глядя в свою опустевшую миску с благоговением.

Игнис удовлетворённо кивнул и принялся медленно пить из своей порции. Рид, оживившись при виде жидкости, подполз к миске, которую старик поставил рядом с ним, и начал лакать, урча от удовольствия.

Раздутые животы кота и старика стали медленно уменьшаться. Через несколько минут все миски опустели.

Охотники окончательно восстановились после переедания. Их лица обрели нормальный цвет, а в глазах снова появился живой блеск. Гости сидели на своих камнях, переглядываясь потрясёнными взглядами и явно не зная, как себя вести.

Маркус откашлялся и выпрямился, глядя на Игниса.

— Благодарю вас, старший, — в его голосе звучало искреннее уважение, без тени прежней снисходительности. — Вы… вы спасли нас.

— Д-да, — Робин запнулся и тоже присоединился. — Спасибо, мастер. Мы… мы в долгу перед вами.

Оба склонили головы в почтительном жесте, который я видел в первые.

Я наблюдал за этой трансформацией и мысленно отметил, как быстро люди меняют поведение, когда понимают с кем имеют дело. Пять минут назад Игнис был для них просто соседом-бродягой. Теперь он мастер, перед которым нужно склонять голову. Да уж, сила в этом мире меняет всё…

Игнис махнул рукой, отмахиваясь от благодарностей.

— Не стоит церемоний, я здесь просто гость, как собственно и вы.

Охотники закивали так усердно, будто старик сказал что-то невероятно мудрое.

Я допил остатки кваса, поставил миску на камень и повернулся к Маркусу и Робину.

— Ладно, парни, — сказал спокойно. — Теперь, когда все пришли в себя, давайте поговорим о делах. Робин, ты должен был остаться в деревне и следить за стройкой. Что там случилось? Какие новости привезли?