Системный целитель 2

Глава 14

Бензин почти закончился… Причем не только в баке, но и в запасных канистрах тоже. Паша молодец, всегда продумывает все наперед, и потому распихал по всем возможным кармашкам тару с топливом. Вот только я не Паша, и потому успел потратить почти всё, а на заправку никак не мог выделить время.

Последняя бутылка ушла в бак еще несколько километров назад, а стрелка не поднялась даже на миллиметр. Не знаю, на какое время этого хватит, так что лучше не рисковать…

Тем более, что впереди показалась старая заправка, одинокая и обшарпанная, стоящая у дороги как последний оплот цивилизации перед бескрайними лесами. Вокруг заправки стоят заграждения, намотана колючая проволока и вкопаны металлические штыри, на случай появления монстров. Вообще подобных заправок не так-то много, и работают здесь только достаточно сильные системщики.

Вывеска потрескалась и выцвела так сильно, что прочитать название было почти невозможно, да и колонки выглядели так, будто их последний раз красили еще при моем дедушке. Хотя какой там дедушка, если я вообще в чужом теле переродился… Надо бы как-нибудь разобраться с этим вопросом, вдруг у меня тут и правда дедушка есть… но сейчас точно не время.

Я свернул к заправке и остановился у ближайшей колонки. Двигатель с облегчением заглох, а я несколько секунд просто сидел, держась за руль и пытаясь собраться с мыслями. За последние сутки произошло столько всего, что голова начала раскалываться от попыток все это осмыслить.

Енот на пассажирском сиденье что-то жевал, облизывался и выглядел вполне довольным жизнью. Наверное, приятно быть енотом и не переживать по поводу всяких мелочей, наподобие борьбы за жизнь и прочей ерунды.

Я вышел из машины, потянулся, разминая затекшие мышцы. Оператор заправки, мужик лет сорока с небритым лицом и усталыми глазами, медленно поднялся из своего кресла за стойкой и вышел наружу. Посмотрел на меня, на халат, который я до сих пор не снял, потом перевел взгляд на енота в машине. Ничего не сказал, только кивнул и молча начал заправлять.

Я решил зайти в магазинчик при заправке, купить воды и чего-нибудь поесть. Сыры от Аксакова, конечно, хороши, но хотелось чего-то более существенного. Может, хотя бы сэндвич или что-то горячее, если тут вообще такое есть.

Зашел внутрь. Типичный придорожный магазин с полупустыми полками, запахом старого кофе и сигаретного дыма. На стене висел телевизор, и на нем как раз шли новости. Я было собрался пройти мимо, но вдруг услышал знакомое имя.

— Разыскивается особо опасный преступник Владимир Рубцов, — монотонно произносила диктор, женщина средних лет с безупречной прической и каменным выражением лица. — Великая Светлая Система обвиняет его в краже государственных тайн и артефактов особой важности. Во имя Великой Светлой Системы должен быть пойман в течение двух недель…

И тут на экране появилась моя фотография. Не самая удачная, надо признать, но вполне узнаваемая. Похоже, кто-то постарался и достал мое изображение из какой-то базы данных. Может быть, даже из документов, которые я оформлял в бюро…

Я замер на месте, чувствуя, как по спине пробежал холодок. Вот оно, официальное признание того, что я теперь враг государства. Хотя, опять же, ведущий четко сказал, что все эти обвинения исключительно со слов Светлой.

Правда от этого не легче, теперь я не просто беглец, а особо опасный преступник. И что характерно, обвинения совершенно идиотские. Какие еще государственные тайны? Какие артефакты особой важности? Она вообще не старалась, когда это всё выдумывала?

Оператор вернулся внутрь как раз в этот момент. Вытер руки о тряпку, посмотрел на экран телевизора, где все еще красовалась моя физиономия, потом медленно перевел взгляд на меня. Я приготовился бежать, рука инстинктивно потянулась к Профополу, спрятанному в складках халата.

Мужик несколько секунд изучал меня, сравнивая с фотографией на экране. Потом тяжело вздохнул, полез в карман и достал пачку сигарет. Закурил, затянулся, выдохнул дым.

— Зрение у меня плохое, — наконец проговорил он, глядя куда-то в сторону. — Совсем плохое стало в последнее время. Особенно, когда система о чем-то просит.

Я напрягся еще сильнее, не понимая, к чему он клонит.

— Но знаешь, — продолжил оператор, снова затягиваясь, — Если долго присматриваюсь к чему-то, начинаю видеть хорошо.

Повисла пауза. Он смотрел на меня тяжелым взглядом, а я медленно начал понимать смысл его слов. Намек был более чем прозрачен. Сейчас у него зрение плохое, и он ничего не видит. Но если я буду торчать здесь слишком долго, то он рано или поздно разглядит меня хорошо.

— Понял, — кивнул я, хватая с полки первые попавшиеся бутылки с водой и пару упаковок каких-то сухариков. — Спасибо.

— За что? — пожал плечами мужик, отворачиваясь к окну. — Я вообще ничего не видел сегодня. Тихий вечер, ни одного клиента.

Я быстро расплатился, даже не стал ждать сдачи, и вышел из магазина, после чего запрыгнул в машину, завел двигатель и выехал с заправки. В зеркале заднего вида видел, как оператор стоит у входа и курит, глядя мне вслед.

Хороший мужик. Не каждый станет помогать разыскиваемому преступнику, даже если обвинения кажутся липовыми. Может, у него самого были проблемы с Системой, или он просто из тех, кто не любит лезть в чужие дела. В любом случае, я был ему благодарен.

Отъехав километров двадцать от заправки, я свернул на обочину и остановился. Надо позвонить Паше, предупредить его о том, что творится, да и вообще узнать, что там в городе происходит. Достал телефон, набрал номер друга. Да, ликвидаторы могут отслеживать телефон и я это понимаю. Но граф Аксаков четко дал понять, что будет меня искать без особого рвения. Риск, конечно, вот так спокойно пользоваться телефоном, но я все равно должен поговорить с Пашей.

— Вова! — Паша ответил практически сразу, не дожидаясь второго гудка, и его голос звучал напряженно, даже испуганно. — Где ты? Ты в порядке?

— Пока да, — ответил я, оглядываясь по сторонам на всякий случай, хотя на многие километры вокруг ни души. — Слушай, что там у вас творится? Я только что по новостям себя видел.

— Так у меня тут охотники были! — выдохнул Паша, и я услышал, как он отходит куда-то, наверное, в другую комнату. — Трое пришло, системщики, судя по виду — среднего уровня. Спрашивали про тебя. Про твои привычки, маршруты, куда ты любишь ездить.

— И что ты сказал? — напрягся я.

— Да что я мог сказать? — Паша явно нервничал. — Сказал, что ты любишь ездить по старым дорогам, избегать трасс, обычно выезжаешь в восточном направлении… Они поверили и поехали туда. Надеюсь, ты не поехал по старым дорогам?

— Нет, как раз по обычной трассе решил прокатиться. Спасибо, что отвел от меня.

— Вова, тут еще хуже, — понизил голос Паша. — Они сказали, что Система выставила на тебя награду. Там куча желающих заработать на твоей башке.

Вот это уже совсем нехорошие новости. Одно дело, когда тебя ищет один человек по заданию Системы, и совсем другое — когда на тебя объявлена награда и каждый охотник за головами считает своим долгом попытать счастья.

— Кстати, — продолжил Паша, — Тебя обвиняют в краже государственных тайн! Ты представляешь? По новостям говорят, что ты украл какие-то секретные документы и артефакты у графа Аксакова.

— Ничего я не крал! — возмутился я, хотя тут же вспомнил один неловкий момент. — Ну… Разве что сыра набрал у графа… Но это же не считается, верно?

На том конце повисла тишина. Потом Паша тяжело вздохнул:

— Вова, серьезно? Сыр?

— Ну а что, жалко же было оставлять! — попытался оправдаться я. — Там такие вкусные были, с плесенью, с орехами… Я даже названия не знаю, но это было божественно!

— Господи, Вова, — Паша явно не знал, смеяться ему или плакать. — Ты украл еду у одного из самых влиятельных людей региона… Нет, ну это тоже достижение, конечно…

— Ну если честно, я еще и бутылку вина взял, — признался я. Если уж решил выкладывать правду — выкладывай всю и ни о чем не переживай, так я считаю. — Дорогого такого. Но это же не государственные тайны! Да и бутылка была уже открыта, если что!

Паша снова вздохнул, и я услышал, как он садится на что-то мягкое, наверное, на диван.

— Слушай, Вова, тут еще один момент… — его голос стал серьезнее.

Паша объяснил, что Система, видимо, засомневалась в Аксакове. Решила подстраховаться и дала задание нескольким охотникам параллельно. И именно от них пошла информация в новости, они подали официальную заявку на розыск.

— То есть граф тут вообще не при делах? — уточнил я. Всё-таки он может отслеживать мое местоположение, и если новости по телевизору не его рук дело, тогда можно немного расслабиться.

— Ну, он-то как раз при делах, у него задание тебя устранить. Но эти охотники действуют независимо от него. Хотят получить награду от Системы.

Замечательно. Теперь за мной охотятся как минимум две группы людей — граф Аксаков, у которого есть две недели на выполнение задания, и неизвестное количество охотников за головами, которым просто нужна награда. И если о первом я особо не переживаю, то у охотников вряд ли есть какие-то принципы. Не говоря уже о понятии чести и чем-то подобном…

— Да, и еще, — вспомнил я. — Совсем забыл, у меня же конверты лежат для всех… Ну, те самые, что Аксаков выдал за добычу стратегического артефакта. Твой, Лены, Архипа, Виктора…

— Вова, — перебил меня Паша, — Деньги тебе сейчас явно нужнее. Оставь себе, потом отдашь, когда всё уляжется.

Я хотел было возразить, но понял, что он прав. С другой стороны, а на что мне их тратить? Ладно, может смогу добраться до людей, которые не смотрят телевизор. С деньгами мне будет проще выживать, можно будет покупать еду, заправляться, может быть, даже снять где-то жилье под другим именем. Хотя с последним могут быть проблемы, учитывая, что я бессистемный и это вполне можно проверить.

— Ладно, — согласился я. — Спасибо, Паш. И прости, что втянул тебя во всё это.

— Да ладно тебе, — усмехнулся он. — Просто постарайся не попасться. И не звони больше на этот номер, они могут отслеживать звонки. Если что срочное — найди способ передать через кого-то.

Мы попрощались, я выключил телефон, вынул аккумулятор и положил его на торпеду, глядя в темноту за лобовым стеклом. В целом, ситуация не радужная. За мной охотятся, награда объявлена, и теперь каждый встречный может оказаться потенциальным врагом.

Завел двигатель и поехал дальше. Надо найти место, где можно переночевать и спокойно обдумать ситуацию. Желательно подальше от дорог и людей.

Через час свернул с трассы на старую лесную дорогу. Асфальта здесь не было и в помине, только разбитая грунтовка с глубокими колеями и ямами. Видимо, системщики искали в лесу прорыв и раскатали это подобие дорожки, а может кто-то периодически сюда ездит по грибы. Микроавтобус трясло так, что зубы стучали, а енот недовольно шипел на заднем сиденье, пытаясь уцепиться за что-нибудь.

Но меня это вполне устраивало. Чем хуже дорога, тем меньше вероятность, что сюда кто-то полезет, особенно ночью. А ночь уже наступила, и видно было только то, что освещали фары.

Дорога то появлялась, то пропадала, и в какой-то момент свернула куда-то в поля, но я решил остаться под защитой деревьев. Свет от фар не так далеко видно, да и пешком затеряться будет куда проще. Так и ехал вперед, периодически объезжая толстые деревья и подминая здоровенными колесами мелкие кусты.

Но в какой-то момент свет фар вырвал из темноты очертания какой-то постройки. Присмотрелся — старая охотничья избушка, полуразвалившаяся, но вроде бы еще пригодная для ночлега. Крыша целая, стены стоят, окна заколочены досками. Как по мне, о чем-то большем можно и не мечтать.

Припарковал машину за избушкой, чтобы её не было видно с со стороны входа, и осмотрелся по сторонам, прислушиваясь к каждому шороху. Енот же выпрыгнул следом и тут же побежал исследовать территорию, обнюхивая все подряд и громко шурша в кустах.

Я подошел к избушке, толкнул дверь. Та заскрипела, но открылась. Внутри было темно и пахло сыростью, но в целом выглядело вполне сносно. Старый стол, пара скамеек, покосившаяся печка в углу. Даже дрова нашлись, аккуратно сложенные у стены.

Разжег огонь в печке, и вскоре внутри стало значительно теплее и уютнее. Пламя весело потрескивало, отбрасывая причудливые тени на стены, а я наконец-то смог расслабиться.

Достал из бездонных карманов халата сыры, бутылку вина, откупорил её… Всё, теперь можно жить! Хотя…

Где-то на улице снова послышался шорох, и не успел я напрячься, как на пороге появился енот. Морда довольная, улыбка до ушей, а в передних лапках лежит здоровенный карась.

Ловкий зверь, ничего не скажешь. Но где он умудрился пруд найти? Впрочем, разве это имеет значение?

Я не стал задавать лишних вопросов, просто почистил рыбу, насадил на ветку и пристроил над огнем в печке.

Поужинав рыбой, сыром и запив всё это делом вином, я почувствовал, что впервые за сутки могу по-настоящему расслабиться. Конечно, ситуация всё еще откровенно такая себе, конечно, за мной охотятся, и конечно, у меня впереди веселые две недельки, а потом… Кстати, я слышал про требование системы поймать меня в отведенный срок. А что, если у них не выйдет?

Плевать, узнаю совсем скоро. В течение как раз двух недель. Сейчас, в этой старой избушке, у теплого огня, с полным желудком и бокалом хорошего вина в руке, всё это кажется совершенно несущественным и не таким уж и страшным…

Енот устроился рядом, свернувшись клубочком, и тихо посапывал. Я погладил его по голове, отчего он довольно заурчал. Хороший зверь, надежный напарник. Спас меня сегодня, перегрыз все провода в машинах охраны. Надо будет как-нибудь отблагодарить его как следует.

Сидел у огня, допивал вино и думал о том, что будет дальше. У меня есть деньги, благодаря конвертам от Аксакова. Есть еда, есть кров на сегодня. Есть машина и бездонный халат, в котором можно спрятать практически что угодно. Не самые плохие стартовые условия для беглеца.

Главное — продержаться две недели. Не попасться охотникам, не наткнуться на патруль, не совершить какую-нибудь глупость вроде появления в людном месте. Затаиться, переждать, а там видно будет.

Я уже начинал клевать носом, когда услышал шорох снаружи. Сначала подумал, что это енот где-то шастает, но потом понял, что зверек спит рядом со мной. Значит, снаружи кто-то есть.

Мгновенно напрягся, схватил Профопол, который лежал рядом. Шаги приближались к избушке. Медленные, осторожные, кто-то явно пытается не шуметь.

Енот проснулся, навострил уши и глухо зарычал, глядя на дверь. Тоже почувствовал опасность.

Тем временем дверь медленно и со скрипом начала открываться. Я приготовился, уже поднял молот для удара, но… в проеме появилась… девушка?

Она выглядела промокшей, грязной и испуганной. Волосы растрепаны, одежда измазана в грязи, на лице царапина. Увидев меня с молотом наготове, она испуганно подняла руки.

— Не бейте! — быстро проговорила она. — Я просто заблудилась! Прошу, помогите!

Я не опустил молот, продолжая внимательно смотреть на неё. Что-то здесь не так. Кто заблуждается в лесу посреди ночи и случайно находит именно эту избушку? Да еще и так аккуратно подходит, стараясь не шуметь?

Енот рядом со мной продолжал рычать, и шерсть у него на загривке встала дыбом, будто бы тоже заподозрил что-то неладное.

Девушка еще некоторое время мялась у порога, после чего сделала неуверенный шаг внутрь.

— Какой милый зверёк! — вдруг улыбнулась она, заметив енота. — Можно его погладить? — не дождавшись ответа, гостья потянулась к нему рукой.

Тогда как енот не стал церемониться. Молниеносно бросился вперед и вцепился зубами ей в палец. Девушка взвизгнула, отдернула руку, и выражение её лица мгновенно изменилось. Испуганная заблудившаяся девочка исчезла, а на её месте оказалась холодная и собранная хищница.

Она выхватила нож из-за пояса, приняла боевую стойку и прищурилась, глядя на меня.

— Ладно, хватит играть, — её голос стал жестким и уверенным. — Ты Рубцов?

Ну да, конечно, теперь всё встало на свои места и появилась какая-то логика происходящего. Они нашли меня довольно быстро, стоит отметить.

Впрочем, я не стал отвечать на её вопрос, просто крепче сжал Профопол и приготовился к драке. Девушка явно была системщицей и охотницей за головами, причем опытной, судя по тому, как уверенно она держала нож и как быстро оценивала ситуацию.

— Молчишь? — усмехнулась она. — Ну и ладно, подтверждение мне не нужно. Награду я всё равно получу. — с этими словами она активировала навык усиления и по ней прокатилась волна энергии. А спустя мгновение девушка рванула вперед.

Она была быстрой, очень быстрой. Нож направился сразу в сторону моего горла, и я едва успел отклониться, чувствуя, как лезвие просвистело в нескольких сантиметрах от кожи. Замахнулся Профополом, но она уже отскочила назад, уходя из зоны удара.

Мы начали кружить по избушке, оценивая друг друга. Девушка явно была опытным бойцом, её движения были точными и выверенными. У меня же был вес и досягаемость оружия, но скорости явно не хватало.

Енот решил тоже заканчивать с угрозами и внести свой вклад в драку. Он кинулся на девушку сбоку, целясь ей в ногу. Она попыталась пнуть его, но зверек оказался проворнее — вцепился зубами в её ботинок и повис на нём, яростно мотая головой.

— Гадёныш! — выругалась охотница, пытаясь стряхнуть енота.

Я воспользовался моментом, сделал шаг вперед и размахнулся Профополом. Вот только она увидела удар в последний момент, попыталась увернуться, но енот на ноге мешал. Молот врезался ей в плечо, и я услышал хруст. Что-ж, хорошее начало.

Девушка застонала от боли, но не отступила. Левой рукой, той, что была цела, она перехватила нож и полоснула по моему боку. Лезвие без труда разрезало халат и оставило глубокую рану у меня на теле, но я даже не обратил на это внимание.

Пара секунд, капля энергии, и разрез полностью исчез. Всё-таки люблю за это резаные раны, их зашивлять куда проще, чем те же укушеные или рубленые. Вот там приходится восстанавливать куда больше структур, да и площадь воздействия магией значительно возрастает, как и расход энергии.

Клинок описал дугу, и теперь уже направился мне прямо в живот, но я успел вовремя отскочить и на секунду остановился, оценивая дальнейшие шаги охотницы. Девушка тяжело дышала, придерживая сломанное плечо, нож сжимала уцелевшей рукой. Енот всё еще висел на её ноге, вцепившись мертвой хваткой.

— Отвали! — рыкнула она, пытаясь стряхнуть зверька.

Но енот не отпускал. Более того, он начал карабкаться выше, целясь уже в более уязвимые места. Девушка попыталась схватить его здоровой рукой, сунув нож куда-то за пояс, но я не дал ей времени.

Сделал шаг вперед, размахнулся и ударил Профополом по затылку. Не в полную силу, но достаточно, чтобы сработало встроенное заклинание оглушения.

*Шпум!*

Молот врезался в затылок, и в тот же момент из него вырвалась волна магической энергии. Заклинание оглушения окутало голову девушки, и её глаза мгновенно остекленели. Она попыталась что-то сказать, но вместо слов изо рта вырвался только невнятный стон, и следом рухнула на пол как подкошенная.

Нет, ну неплохо. Уровень у нее явно довольно высокий, скорость на уровне, отменная реакция. Но мы все равно справились. Но теперь я хотя бы понимаю, почему справляюсь даже с теми, кто тренируется куда дольше меня. Просто у них воруют энергию и опыт, а я, можно сказать, сам по себе. Даже второстортные не так уж страшны, а вот с первосортными стоит быть осторожнее… Тот же граф даже не обратил внимания на удар моего молота.

— Кекек! — гордо заявил енот, забравшись на грудь поверженного врага.

— Да, ты молодец, — согласился я, присаживаясь на скамейку и переводя дыхание. — В одиночку я мог и не справиться. — и это действительно так, ведь она постоянно отвлекалась на надоедливого зверька и только поэтому было так легко ее подловить. Так-то в тесном помещении у ножа куда больше преимуществ, чем у молота.

Теперь надо решить, что делать с охотницей. Убить ее? Ну не знаю, всё-таки одно дело прикончить кого-то в схватке и совсем другое — добивать бессознательного врага.

В любом случае, надо забрать трофеи. Теперь это для меня самое главное правило, ведь иначе в этом мире не заработать. Причем енот это правило тоже вполне усвоил и когда я начал обыск, он тоже принялся обнюхивать карманы охотницы и подсказывать, что и где лучше искать.

Так что уже минут через пять мы свалили в кучку все ценные предметы, которые только удалось найти по карманам девушки, и следом всё это отправилось в мои безразмерные карманы халата. Хотя на самом деле не такие уж они и безразмерные… Каждый размером с небольшой мешочек, просто когда набиваешь их, внешне это совершенно незаметно.

В итоге, туда отправилось несколько кристаллов, которые потом пойдут на продажу. Видимо, она пробиралась через лес пешком и по пути встретила стайку тварей из какого-то прорыва. Также нашлась некоторая сумма денег, что-то около тысячи. Считаю, это уже полностью окупит нанесенный мне моральный ущерб.

Помимо денег, из внутреннего кармана выудил техномагическое устройство, что-то наподобие рации. Его тут называют коммуникатором и с его помощью можно передавать текстовые сообщения даже находясь внутри прорыва. Даже удалось включить его и почитать последние сообщения, пока раскладывал остальные трофеи. Неплохой нож, который еще недавно без труда рассек мою одежду и бок и несколько подписанных зелий, для исцеления и выносливости.

— Это не еда! — остановил я енота, который всеми силами пытался откупорить флакон с зельем. — а ну отдай!

— Кек, — недовольно буркнул енот, но спорить не стал.

Так вот, из всего этого коммуникатор оказался самой интересной находкой. Я включил его, немного поковырялся в интерфейсе, а как разобрался, сразу начал изучать переписку. Последнее сообщение было отправлено примерно час назад:

«Нашла след. Иду проверять. Жду через час.»

Час уже почти прошел. Значит, её напарники скоро начнут беспокоиться и придут искать. А учитывая, что она наверняка отметила свое местоположение, они точно знают, куда идти.

Что-ж, отсидеться в домике до утра явно не выйдет и придется снова менять дислокацию.

Я быстро собрал свои вещи, потушил огонь в печке, схватил енота под мышку и выбежал из избушки, а через минуту мы уже неслись по лесу прочь от этого места.

Надеюсь, её напарники не найдут её быстро, и за это время я успею хоть как-то запутать следы. Как меня смогли найти? А вот это уже загадка… Тут или сработал какой-то специальный системный навык выслеживания, или… Жалко, конечно, но придется выкинуть телефон. Без него будет совсем грустно, но ведь возможно, что доступ к отслеживанию может быть не только у ликвидаторов. Или в их рядах есть продажные люди, такого тоже не стоит исключать.

Я ехал по темному лесу, постоянно поглядывая в зеркала, но никого преследования не замечал, да и енот сидел в своем кресле спокойно. Чутье у него отличное, потому если он спокоен, значит и мне можно расслабиться.

Хотя какой там… Адреналин всё еще бурлил в крови, руки слегка дрожали на руле, а в голове крутились мысли о том, как быстро меня нашли. Если одна охотница смогла выследить так быстро, сколько еще таких ищут меня прямо сейчас?

— Вова! Я вернулась! — раздался голос в моей голове. Даже непривычно, ведь я не слышал систему уже почти месяц! Пообщались только в первый день, а затем она говорила со мной только через переписку.

— Где ты была? — мысленно рявкнул я, одновременно радуясь и злясь. — Я тут чуть не помер раз пять, а ты… — ладно, на самом деле не сказал бы, что система как-то спасает мне жизнь. Исцелением пользоваться могу и так, уровни — это лишь условность, так что без системы вполне смог бы прожить. Но она забавная, и иногда артефакты продает в обмен на выполнение абсурдных заданий… В общем, без нее как-то скучно будет.

— Извини, извини! — голос Тёмной системы звучал виновато. — Аномалия повлияла на меня четь сильнее, чем я думала. Долго восстанавливалась. Ты не представляешь, как тяжело было…

— Ой, ну конечно… — скривился я. — В общем, ты многое пропустила… — вкратце перечислил ей последние события и постарался не упустить ни единого интересного момента.

— Что? — Тёмная явно не ожидала, что столько всего произойдет. — Вова, стоп, давай по порядку. Что случилось?

Я снова пересказал ей всё, но теперь чуть более подробно, иначе она постоянно задавала уточняющие вопросы.

— И я забрал у неё все трофеи, — закончил я. — Кристаллы, деньги, зелья, коммуникатор.

— Молодец! — одобрила Тёмная. — Всегда обыскивай врагов, это золотое правило. Ты быстро учишься.

— Спасибо за науку, — буркнул я, хотя при чем тут система? Я сам до этого вообще-то дошел. — Так что мне теперь делать? Есть какие-то идеи? Может задание на выживание какое-нибудь?

— В смысле что делать? Просто не попадайся пару недель, и всё. — Тёмная, похоже, успокоилась и начала соображать. — Знаешь, у Светлой Системы есть одна особенность… У неё очень короткая память. Она слишком занята самолюбованием, своим величием, своей светлостью. На мелочи вроде какого-то одного беглеца у неё времени не особо много.

— И что это значит? — не понял я.

— Это значит, что когда срок задания закончится — эти твои две недели — она просто не будет никому напоминать. Не станет проверять, выполнил ли Аксаков задание. Просто забудет про тебя.

Да уж, вполне похоже на Светлую. На всяких третьесортных ничтожеств вроде меня ей плевать. Да и остальным тоже…

А зная людей, трудно мне будет только первую неделю. На вторую охотники уже начнут сдаваться, потеряют интерес и займутся какими-нибудь более выгодными заказами.

— Значит, ближайшие дни надо просто где-то пересидеть. Лучше где-нибудь в болоте, — задумался я.

— Именно! — подтвердила Тёмная. — Первая неделя — самая опасная. Все активные, все ищут. Вторая неделя уже попроще. А потом Система забудет, или подумает, что ты где-то сгинул в лесах, и всё, дело закрыто.

Я обдумывал её слова, продолжая ехать по темной дороге. План простой, но имел смысл. Затаиться на две недели, не светиться, не попадаться. Первую неделю быть особенно осторожным. А потом, может быть, всё действительно уляжется.

— Ладно, — согласился я. — План есть.

Я ехал еще около часа, пока впереди не показалась небольшая поляна. Остановился, заглушил мотор. За окном было тихо, только ветер шумел в ветвях деревьев. Рассвет уже начинал подниматься, окрашивая небо в серо-розовые тона.

Вышел из машины, потянулся, разминая затекшие мышцы. Енот тоже вышел следом и принялся что-то вынюхивать в траве, но вскоре вернулся ни с чем, уселся рядом и недовольно вздохнул.

— Кек…

— Ничего не нашел, да? — почесал ему за ухом и вручил кусочек сыра, — На, не расстраивайся.

— Кеке!

Сам я сел на траву, облокотившись на колесо микроавтобуса. Солнце медленно поднималось, где-то вдалеке пели птицы, и лес просыпался после ночи.

Кстати! Еще раз посмотрел по сторонам и убедился, что рядом никого нет. Думаю, километров на двадцать вокруг ни единой живой души, разве что какие-нибудь звери или монстры из прорывов могут прятаться в кустах. Что-ж, думаю, как раз настало время посмотреть, что за артефакт мне подарили в аномалии. Да, система?

Виталий Романович, заместитель директора в одном не самом известном театре, сидел на скамейке в зале ожидания вокзала и пытался убедить себя, что поступает правильно. Пятьдесят два года жизни, из которых тридцать он посвятил театру, и что он получил взамен?

Нищенскую зарплату, которой хватало только на то, чтобы не умереть с голоду, хронический стресс от бесконечных проблем с оборудованием, актёрами и вечно недовольными зрителями, и полное отсутствие какой-либо перспективы на будущее.

А ведь когда-то он мечтал о славе и признании, представлял себя на сцене, купающимся в лучах прожекторов и аплодисментах благодарной публики, но вместо этого превратился в серую мышь, которая вечно суетится в тени, решая чужие проблемы и получая в ответ только новые требования.

И самое обидное — этот чёртов директор, Пётр Иванович, который почему-то считал, что государственный театр должен существовать исключительно на честно заработанные деньги и ни копейкой больше.

Виталий предлагал ему сотни способов подзаработать, продавать билеты мимо кассы и делить выручку пополам, немного урезать зарплаты актёрам и класть разницу себе в карман, сдавать помещение театра под корпоративы и банкеты, наконец. Но нет, Пётр Иванович каждый раз морщился, качал головой и произносил что-то про честь, совесть и призвание служить искусству, словно эти высокие материи можно было положить в холодильник вместо колбасы и сыра.

Так что мужчина принял решение. Если честным трудом денег не заработать, значит, пора переступить через эту самую честность и встать на тёмную дорожку. В конце концов, преступники живут куда лучше, чем он, замученный заместитель директора загибающегося театра. А если поймают… ну что ж, тогда хотя бы будет слава и признание.

Пусть и в качестве преступника, но всё равно о нём заговорят, напишут в газетах, покажут по телевизору. А это уже лучше, чем тридцать лет безвестности в душном кабинете с облупившимися обоями.

План был прост до безобразия: забрать кассу театра, сесть на поезд и уехать в другой город, где никто его не знает, и начать новую жизнь. С деньгами, возможностями, может быть, даже открыть свой собственный театр, только уже по-настоящему прибыльный, где можно будет и билеты продавать как надо, и актёрам платить сколько захочется, а не сколько положено по смете.

И вот он сидел на этой скамейке, чувствуя, как в кармане его пиджака приятно оттягивает пачка купюр, и пытался не думать о том, что завтра утром Пётр Иванович обнаружит пропажу и, скорее всего, даже не удивится. Наверное, директор уже давно ждал, когда его заместитель наконец сорвётся и сделает какую-нибудь глупость, ведь Виталий никогда особо не скрывал своих взглядов на жизнь и способы заработка.

Взгляд его блуждал по залу ожидания, скользил по таким же уставшим и потерянным людям, как он сам, и вдруг зацепился за что-то интересное. У стены, между двумя колоннами, стоял массивный деревянный ящик, обклеенный разноцветными наклейками: «Осторожно!», «Хрупкое!», «Не переворачивать!», «Ценный груз!», «Антиквариат!». Ящик выглядел дорого и солидно, явно содержал что-то действительно ценное, иначе зачем столько предупреждений.

Виталий Романович покосился по сторонам. Хозяина ящика нигде не было видно, наверное, отошёл в туалет или в кассу за билетом. Любой разумный человек на его месте просто пожал бы плечами и отвернулся, занялся своими делами. Но Виталий Романович уже принял решение стать преступником, а значит, нужно было начинать действовать соответственно. К тому же, раз уж он решил переступить черту, то почему бы не сделать это с размахом? Украсть кассу театра — это одно, а украсть ещё и какой-то антикварный ящик — это уже совсем другой уровень! Это уже профессионализм.

Он сидел ещё минуты три, борясь с остатками совести, которая робко пищала где-то в глубине души, напоминая о том, что воровство — это плохо, что его могут поймать, что вообще он поступает неправильно.

Но потом Виталий Романович представил себе, как вернётся в театр завтра утром, как Пётр Иванович посмотрит на него своими честными глазами и скажет что-то вроде "Виталий Романович, нам нужно затянуть пояса потуже, бюджет урезали ещё на двадцать процентов, и окончательно решился.

Тем более, что кражу какой-то невероятно ценной реликвии обязательно осветят в телевизоре! Может даже будут предполагать, что эту кражу провернула группа профессиональных воров, расскажут, насколько слаженно и четко они действовали во время операции… Хоть так похвалял, в конце концов.

Поднялся со скамейки, расправил плечи, постарался придать лицу максимально невозмутимое и даже скучающее выражение, словно он просто прогуливается по вокзалу от нечего делать, и направился к ящику. Подошёл, наклонился, обхватил его руками и попытался поднять.

Ящик оказался неожиданно тяжёлым, гораздо тяжелее, чем выглядел, и спина Виталия хрустнула сразу в трёх местах, посылая в мозг отчаянные сигналы о том, что пора прекращать эту авантюру и положить ящик обратно, пока не поздно. Но отступать было уже поздно, слишком много народу видело, как он поднимает чужой груз, и если сейчас передумать, то все сразу поймут, что он пытался что-то украсть.

Так что новоиспеченный гений воровства стиснул зубы, напряг все мышцы, которые ещё остались в его немолодом теле после трёх десятилетий сидячей работы, и поднял ящик. Тяжесть давила на руки, плечи, позвоночник, но он старался не подавать вида, шёл медленно и размеренно, словно нёс не украденный антиквариат неизвестного содержания, а свой собственный законный багаж.

Прошёл метров десять, и тут краем глаза заметил, что у ящика есть колёсики. Самые обычные маленькие пластиковые колёсики, вмонтированные в нижнюю часть, которые он просто не разглядел с первого раза. Ладно, всё приходит с опытом. В следующий раз надо будет высматривать колесики в первую очередь, и уж потом пытаться поднять что-то.

Виталий опустил ящик на пол, и тот послушно покатился, лёгкий и удобный, словно издеваясь над его натруженной спиной и хрустнувшими позвонками.

Ну что ж, бывает, не всегда всё идёт по плану, зато теперь можно катить этот ящик, а не тащить на себе. Он покатил свою добычу к выходу, стараясь двигаться неторопливо и естественно, и в голове уже начали складываться радужные картины будущего.

Сейчас он откроет этот ящик, обнаружит внутри какую-нибудь бесценную реликвию… может быть, старинную картину или антикварную вазу. Затем он продаст её на чёрном рынке за огромные деньги и заживёт наконец той жизнью, о которой мечтал с юности! Никаких больше нищенских зарплат, никаких разговоров о чести и совести, только деньги, комфорт и, может быть, даже слава.

Виталий Романович выкатил ящик на площадь перед вокзалом, поймал такси и велел отправляться в гостиницу, где уже снял номер на ночь. Таксист с любопытством покосился на массивный ящик, но ничего не спросил, только помог затащить его в багажник. Всю дорогу Виталий Романович сидел в напряжённом ожидании, представляя, как откроет ящик и увидит своё богатство, и сердце колотилось где-то в районе горла от предвкушения новой жизни, которая начнётся буквально через час.

А в зале ожидания вокзала, на той самой скамейке, где только что сидел Виталий Романович, устроились трое мужчин средних лет. Семёныч, скупщик с барахолки, одетый в потёртую кепку и видавшую виды куртку, сидел посередине и с видом знатока наблюдал за тем, как какой-то незнакомец уволок их ящик. Слева от него ёрзал Валера, нервный и взъерошенный, а справа устроился его товарищ Колян, который выглядел не менее напряжённым.

Семёныч дождался, пока вор скроется из виду вместе со своей добычей, облегчённо вздохнул и свысока посмотрел на двоих забулдыг рядом с собой. В его взгляде читалось торжество человека, который только что блестяще решил сложнейшую проблему и теперь имел полное право немного поглумиться над теми, кто в него не верил.

— Ну что? — протянул он, усмехаясь. — А вы говорили, не сработает! Говорили, мол, кто же станет таскать чужие ящики посреди вокзала! Где ваша вера в человеческую жадность, а?

Валера и Колян переглянулись, потом посмотрели на Семёныча. На их лицах было написано облегчение, смешанное с усталостью и остатками страха от недавних событий. Всё-таки не каждый день приходится избавляться от трупов, засунутых в холодильники, а потом перепаковывать их в деревянные ящики с кучей наклеек.

— Семёныч, — начал Валера, помявшись, — Ну теперь-то ты заплатишь нам за холодильник?

Семёныч несколько секунд смотрел на него, медленно хлопая глазами, словно не понимал, о чём вообще речь. Потом наклонил голову набок, задумался и протянул:

— Я-то заплачу… — проговорил он. — Но тогда, может быть, вы тоже заплатите мне за услуги? Кто придумал, как избавиться от того трупа, а? Кто сообразил насчёт ящика, наклеек и всей этой постановки? Кто знал, что на вокзале обязательно найдётся какой-нибудь жадный тип, который позарится на чужой груз?

Валера открыл рот, чтобы что-то возразить, но слова застряли где-то на полпути. Он снова переглянулся с Коляном, и оба поняли, что скупщик действительно прав. Кто ж знал, что холодильник окажется не пустым?

— Так что, — продолжил Семёныч, видя, что оппоненты растерялись, — Давайте считать, что мы квиты. Я не плачу вам за холодильник, вы не платите мне за консультацию. А теперь давайте-ка отсюда сваливать, пока кто-нибудь не начал задавать лишние вопросы. И запомните на будущее: если вам когда-нибудь снова попадётся холодильник на улице с ценником, сначала откройте его и посмотрите, что внутри.

— Не, больше я холодильники на улице трогать не буду. — усмехнулся Валера, — Даже если там будет написано, что он золотой.

Трое мужчин направились к выходу из вокзала, оставляя позади себя место преступления, которого, по сути, и не было. Никто ничего не украл, никто никого не убил, просто один человек забрал чужой ящик, а трое других с облегчением наблюдали за этим. Обычный день на обычном вокзале, где каждый занимается своими делами и старается не совать нос в чужие проблемы.

А где-то в гостиничном номере Виталий Романович уже начинал открывать свой ящик, предвкушая встречу с богатством и новой жизнью, и пока ещё не подозревал, какой именно сюрприз его ждёт внутри. Но это уже была совсем другая история, к которой ни Семёныч, ни Валера, ни Колян не имели абсолютно никакого отношения.