Глава 8

Отдельно стоящее здание приемного покоя было компактным, имеющим всего один лестничный пролет, ведущий на второй этаж и один вход в подвал, вроде бы закрытый. Пока что самая явная угроза исходила все-таки из подвала, это, если исключить игроков, которые нам совсем не товарищи, потому что от рождения козлы винторогие.

Несмотря на закатывающего глаза Михаила, я не мог себе даже представить, что в рентгенологическом отделении сейчас находится много неигроков. В этом плане я также готов был скорее поверить Ольге в том, что они просто не знают, есть ли там монстры вообще, а, если есть, то сколько их на самом деле. А все потому, что, если верить моим внутренним часам, вся эта хреномуть, завертевшаяся ночью, окончательно устаканилась уже на рассвете. Ладно бы Система нас днем вот так мощно поимела, но было раннее утро, еще даже не все на работу пришли, так что вряд ли там было много больных и просто проверяющих состояние своего здоровья граждан. А отделение функциональной диагностики вообще должно было пустым к этому времени быть.

Ну не принимали работающие там богини кардиографов никого до десяти нуль-нуль. С утра они занимались тем, что снимали датчики с одних страждущих и навешивали их на других, не менее страждущих, чаще всего в отделениях. А уж потом проходили сюда, чтобы скинуть записанную за сутки информацию в память компьютеров, откуда их потом для расшифровки извлечет врач, работающий на две ставки, собственно, почти как каждый в нашей больнице. Из-за большой нагрузки доктор бегала по всему комплексу нашей далеко не маленькой больницы бегом, была стройной и очень злой. Так что эти наши богини весьма быстро смогли приучить всех желающих проверить свой внутренний мир, приходить не раньше десяти. Добились они этого очень простым способом: выслушали одного особо скандального и жаждущего, сняли ЭКГ и всучили ему в руки, без расшифровки. На все вопросы, кто ее прочитает, пожали плечами и посоветовали пойти к главному, мол, он тоже врачом был когда-то, может быть, справится. Про жалкое зрелище хирургов, особенно бывших, с кардиограммой в руках я уже вспоминал, так что от них быстро отстали, и в расписание больше не лезли. И в итоге на их территории, вообще не должно было быть в это время неироков, да и игроков тоже. Разве только кто из девчонок забежал к себе, когда все вокруг начали меняться.

Что же касается рентгена:

— Вы кого-нибудь на рентген привозили? — я повернулся к фельдшерам, которые вместе со мной сосредоточенно растаскивали придавившую дверь мебель.

— Я привозил, — ответил один из них. Черт, надо бы их именами поинтересоваться, а то как-то неловко получается. Не называть же мне их игроками, в конце концов. — Парня с переломом.

— С переломом чего? — я требовательно посмотрел на фельдшера, отшвыривая стул, подвернувшийся мне под руку, в сторону.

— Мозгов, блин, — он вытер выступивший пот со лба. — Этот долбодятел за каким-то хреном полез на дерево, а с него хотел перепрыгнуть на другое, стоящее в двух метрах. Тарзана что ли изображал, мать его. Естественно свалился и руку сломал. — Он замолчал, затем ухватил стол и принялся тащить его в сторону. Оттащив от двери на приличное расстояние, он остановился, бездумно глядя, как второй фельдшер, оставшийся с нами, убирает последний стул. Третий парень в это время о чем-то негромко переговаривался с Катей, которая стояла чуть в стороне и в разбаррикадировании прохода на лестницу участия не принимала. Я уже хотел подойти к ней, но тут фельдшер добавил. — А может быть на него так вся эта хрень с Системой повлияла? Это же ночью началось. Город как с ума посходил. Мы поссать не могли сходить, один вызов за другом пер. Да вы, Алексей Владимирович, вон, у него спросите, что это чучело вытворяло и нахера ему это понадобилось, — и он кивнул в сторону парня, стоявшего рядом с Катей. — Этот сопровождал того чудика. Михаил Олегович все никак не мог понять, под какой парень наркотой был, поэтому Ольгу Андреевну вызвали. — Ну что же, теперь хотя бы понятно, почему Ольгу вызвали, а не дежурного лаборанта, за токсикологию она отвечает, дело-то такое, нередко судами заканчивается… Заканчивалось, — поправил я себя. Сейчас уже, скорее всего, никаких судов в ближайшее время не предвидится. Долго не предвидится, может быть, никогда.

— Да на спор Андрюха прыгал с дерева на дерево, — оказывается, парень слышал, о чем мы говорили, и теперь подошел поближе. — Мы днюху Витькину отмечали, и тут началось… — он замолчал, потом передернул плечами. — Какое-то мельтешение перед глазами, мерещиться стало всякое, — он снова замолчал. — Потом пальба на соседней улице началась. Короче, писец полный и пушистый. Ну, мы и решили, что лучше всего будет слегка стресс снять, благо, было чем. Ну, а потом Андрюха на спор на березу полез, чтобы с нее на соседнюю, значит… Не получилось, бывает. Только поломался немного, точнее сильно, аж кость штанину прорвала и наружу торчала. А кровищи сколько было, — он закатил глаза. — Вот и вызвали скорую. Да мы все в таком состоянии были, хорошо, что вообще сообразили, как вызов сделать.

— Жрать охота, — внезапно заявил второй фельдшер. — Как так-то? Вроде бы Система, все дела, а живот прямо-таки подводит, так жрать хочется.

— Потерпи, к кухне пройдем, поедим, — ко мне подошла Катя и встала рядом. Поврежденную руку в этот момент пронзило болью и я, стиснув зубы, массирующими движениями пытался вернуть ей нормальную чувствительность. Да без наруча страшно представить, что бы с моей рукой было. Наверняка тоже, что и с Андрюхой: кость наружу и кровища. Хорошая вещь — броня. Жаль только, что ее элементы падают с тварей так редко.

Все мы одновременно с этим посматривали на дверь. Пара человек наверху точно осталось, хоть Миша что-то там про орды говорил. И в каком они качестве остались одной Системе известно. Ну а снизу, оттуда, где вход в подвал, вообще всякое могло полезть. Хотя тот вход и перекрыт, кто-то мог из подвала вырваться до того, как проход завалили, да наверх податься, как вариант на тех двоих посмотреть, всякое могло быть.

Верить на все сто паникующим и не полностью понимающим, что вообще происходит, людям я не мог, они с перепугу могли не учесть многих нюансов. Но, я верил Ольге. Если она сказала, что дверь в подвал закрыта, значит, так оно и есть. Значит, она или видела, как ее запирали, или самолично это проделала. А неигроки, даже те, которые вырвались в основном стационаре, от которых я едва сумел отбиться, еще не на той стадии развития, чтобы двери открывать. Даже, если предположить, что кто-то успел из подвала прошмыгнуть наверх, и их-то Мишка и принял за несметные орды, не смогли бы открыть дверь и впустить своих приятелей, оставшихся в подвале. Тем более не могли они этого сделать без ключа, потому что вряд ли кто-то в своем уме запер дверь и оставил ключ в замке. Хотя, опять же, возможны варианты, как со стороны неигроков, вдруг там кто-то ну очень бошковитый рандомом не обделенный оказался, так и со стороны игроков, среди которых тоже вполне мог оказаться кто-то особо одаренный.

— Долго мы будем тут стоять? — нетерпеливо спросил второй фельдшер. — Может быть, уже куда-нибудь пойдем?

— Ну так иди, если тебе так сильно сдохнуть хочется, — огрызнулся парень, сопровождающий «Тарзана». — Нужно сначала хоть какой-то план действий продумать, прежде чем туда соваться. Мы же не знаем, что там творится, — я с удивлением посмотрел на него. Молодец, я-то почти всех, кто моложе двадцати пяти лет, считал безмозглыми дегенератами, а, оказывается, есть среди них и здравомыслящие люди. За собой я, например, подобного здравомыслия в таком возрасте не наблюдал. Надо же, какой сюрприз. Боль в руке практически прошла и я, сжав и разжав кулак несколько раз, сделал шаг вперед.

— Вы что, вот так собрались идти? — спросил я, насмешливо поглядывая на своих добровольных помощников. — Без какого-либо оружия? Хотите зомбеподобную тварь голыми руками завалить?

— У нас нет оружия, — хмуро бросил фельдшер, который торопился уже куда-то пойти. Наверное, это у него с голодухи. Мол, побыстрее здесь разберемся и пойдем уже на кухню, пожрем.

— А подумать? — я прищурился. — Здесь полно вещей, которые, как оружие можно использовать. Вот, например, — я подошел к одному из столиков и достал плоское долото с двухсторонней заточкой для остеотомии. — Чем не оружие?

— Че это за хрень? — ко мне подошел друг «Тарзана».

— Долото.

— Я вижу, что долото, для чего оно здесь-то нужно, ну, в больничке?

— Кости долбить, — пояснила Катя. — Ты думаешь, это легко? А долото оно и в Африке долото. Это ты еще трепаноколоворот не видел, — она хихикнула, увидев, как вытянулось лицо парня.

— А что вы и кости долбите? — он слегка отодвинулся от Кати.

— Ага, особо противным больным, — хохотнул тот фельдшер, который его с приятелем сюда привез. — Начет кто-то права качать, а тут доктор долото как схватит, как давай пальцы ломать. А остальные держат, чтобы не вырывался. — Парень недоверчиво хмыкнул, но на всякий случай отодвинулся от Катерины еще немного. Та, заметив его маневр, удивленно приподняла брови.

— Лично я — нет, — она пожала плечами. — Я больше по таблеточкам, да по укольчикам. А вот хирурги — те да, долбят. И руки с ногами ломают заново, тоже бывает. Мужики, что с них взять, неандертальцы, практически, проповедующие принцип — нет органа или конечности, нет проблем. Нет чтобы укольчик прописать, от которого само все отвалится.

— Катерина, прекрати кошмарить парня, — одернул я развеселившуюся Катю. Я понимаю, что ей стресс нужно как-то снять, но не сейчас же это делать, в конце концов. — А ты не слушай ее, руки и ноги ломают только, если они неправильно срослись, чтобы сложить как надо, — лицо парня вытянулось еще больше, а Катя рассмеялась, и ее поддержали в этом фельдшера. — Тьфу на вас, — я протер лицо. — Тебя звать-то как? — спросил я парня.

— Толян, м-м-м, Анатолий, — представился он.

— Хорошо, а вы? — это нужно было раньше делать, но лучше поздно, чем никогда.

— Сергей, Данила, — дружно представились фельдшера.

— Меня вы знаете, понятия не имею откуда, но это не важно, — я повертел в руке долото. Хорошее кстати, и заточка неплохая.

— А вы у нас лекции по реанимации читали, — ответил Сергей, стоящий перед дверью. Внезапно он замер, прислушиваясь. — Какой-то звук странный оттуда идет, — он указал рукой на дверь. — Наверное, надо посмотреть…

— Куда! Стоять! Не смей трогать эту гребанную ручку! — заорал я, кинувшись к нему. Но было поздно.

Сергей рванул на себя дверь и тут же получил удар в живот длинным ножом, которым рентгенологи иногда пленку кромсают. Сергей застонал и повалился на пол, а в дверном проеме показался неигрок. Я его не узнал, зато узнал Толян.

— Андрюха, ты чего… — услышав знакомый голос, тварь повернулась к нему и шагнула, держа в руке окровавленный нож, глядя страшными, затянутыми бельмами глазами. Значит, это и есть тот самый «Тарзан», которого потащили перелом снимать. Получается, что его Система перемолола в неигрока. Но он не достиг даже второго уровня, потому что, стоя перед дверью даже не пытался ее открыть, а раз за разом делал шаг в сторону преграды, стукаясь о нее всем своим немаленьким телом. Звук был глухим, и мы его не услышали. Зато услышал Сергей на свою беду.

Я буквально в три прыжка оказался за спиной у неигрока. Но первое, что я сделал — это захлопнул дверь. Пока что уровень тварей был таков, что они даже просто повернуть ручку были не в состоянии. А в следующую секунду долото с тошнотворным звуком вошло прямиком в затылочное отверстие Андрюхи снизу-вверх. Его длины как раз хватило, чтобы проткнуть дно четвертого желудочка в мозге, где располагались ядра всех жизненно-важных центров. Он даже не понял, что уже умер, потому то одновременно перестал дышать, а остановившееся сердце перестало качать кровь по сосудам. Андрюха упал лицом вперед прямо под ноги бывшего приятеля, который застыл в странном оцепенении, не в состоянии пошевелиться и хоть как-то отреагировать на происходящее.

Уровень эта победа мне не подняла, лута на твари тоже никакого не оказалось. Но это я отметил уже после, сейчас же бросился к Сергею, возле которого уже вовсю суетились Данила и Катя. Когда я упал перед парнем на колени, он кашлянул, забрызгивая все вокруг темной кровью, по его телу прошла судорога и он вытянулся, невидящими глазами глядя в потолок.

— Он ему печень проткнул, воротную вену разрезал и легкое похоже задел, — Катя закрыла лицо руками. — Он от потери крови умер. У него не было ни единого шанса.

— Да, похоже на то, — протянув руку, я закрыл молодому совсем парню глаза. — Эх, Серега-Серега, что же ты так неаккуратно-то? Зачем полез, сказано же было, не спеши, — я покачал головой и поднялся на ноги. К сожалению, спасти можно далеко не всех и не всегда. — Вооружайтесь и, ради всего святого, не лезьте поперек батьки в пекло.

Толян тут же отмер, словно ждал, когда ему разрешат это сделать, и схватил нож, которым его только что пытался прирезать приятель. А я подошел к покойному и выдернул долото из головы. Пока вытирал его, задумался о том, что в принципе сумел всадить долото таким вот образом. Еще совсем недавно мне казалось, что это невозможно. Неужели все эти очки характеристик действительно как-то влияют на организм, и он перестраивается. Потому что я реально стал физически гораздо сильнее. Про интеллект сказать не могу, я себя никогда не считал ограниченным человеком, но что-то все-таки изменилось. Я стал думать быстрее, что ли.

Протерев как следует долото, протянул его Данилу.

— Держи, а то, ты, похоже, решил жену Лота из себя изображать, — он автоматически взял долото и только после этого в его взгляде появилось какое-то осознание происходящего.

— Почему он был с ножом? — от внезапности вопроса я даже удивился. — Почему эта тварь была, мать ее, с ножом? — он смотрел на меня так, словно я знал все ответы в этой чертовой игре. — Они нападали, используя когти. Те, которые прямо посреди этого приемника обращаться начали.

— И вы поэтому вызвались меня сопровождать? — я вздохнул и провел рукой по голове, взлохматив короткие наполовину седые волосы.

— Ну да, решили, что для четырех мужиков эти зомбаки пока еще не раскачались и не стали слишком сильными, не составят проблемы, — Толян шмыгнул, и вытер нос рукавом. — А тут Андрюха с ножом. Где он нож-то взял?

— В рентген кабинете, — я обвел взглядом довольно просторное помещение. — Этот нож оттуда. Когда все началось, я в ПИТ к пациенту зашел, и на меня набросилась моя же собственная медсестра со скальпелем в руке. Она хотела меня именно порезать. Наверное, поэтому я сейчас не задаю подобных вопросов.

— И как вы справились? — Данил немного ожил и теперь смотрел на меня с любопытством. Я молчал, наверное, с минуту, а потом неохотно ответил.

— На самом деле всеми теми инструментами и препаратами, которые находятся в палатах реанимации и в ПИТе можно не только с того света вытащить, но и убить, причем очень легко. А иной раз, это даже проще, чем пристрелить. Например, если пустить разряд дефибриллятора по здоровому живому сердцу, — я тряхнул головой, прогоняя воспоминания о Марине. Наверное, здесь действует тот же принцип, что и при гибели всех тех, кого ты не смог спасти когда-то. В конце концов, они все забываются, их лица стираются из памяти, как и все остальные подробности, все, кроме самого первого. Вот его каждый врач помнит всегда, всю оставшуюся жизнь, и всю жизнь задает себе один и тот же вопрос, что же я сделал не так, хотя давно уже знает, что не всех и не всегда можно спасти. — Ладно, в нашем так сильно изменившемся мире нельзя рефлексировать, это может быть смертельно опасно для жизни. — И я направился к двери, одновременно разворачивая скрутку на пояса и выбирая оружие.

Почему-то говорить кому бы то ни было о том, что у меня появился огнестрел, не хотелось. Даже Катерина ничего не знала. К тому же, патроны имеют скверную привычку заканчиваться, а где брать еще я понятия не имел. Даже, когда мы выберемся в город, если, конечно, это когда-нибудь произойдет и мы найдем выход до того момента, как просто умрем здесь от голода, вряд ли удастся обзавестись чем-то подобным, потому что оружейные магазины разграбят первыми, тут даже гадалкой не нужно быть, чтобы предугадать последствия этого Апокалипсиса. А вообще, в этом случае нужно качать тринадцатый уровень и становиться магом, это будет лучше всего. Уж на что способны маги в местных условиях, я убедился едва ли не на своей шкуре. Так что, в самом крайнем случае вооружаюсь до зубов и иду в подвал, качать скиллы и становится на тернистый путь меча и магии.

— Катя, останешься здесь. — Коротко приказал я, останавливая свой выбор на все том же полостном скальпеле.

— Но, Алексей, — она попыталась спорить, но я только посмотрел на нее, и девушка замолчала и кивнула. — Хорошо, я пока здесь поищу что-нибудь, что можно будет с собой взять.

— Вот и молодец. Дверь за нами закроешь и ручку стулом зафиксируешь, — я подошел к двери вплотную. — Выходим на лестницу и действуем следующим образом: я спускаюсь вниз и проверяю насколько крепко заперты двери подвала. Вы ждете меня напротив двери, и наблюдаете. Потом поднимаемся и расходимся по отделениям: я иду к рентгенологам, вы в функциональную диагностику. Встречаемся на этой площадке. Всем все понятно? — они кивнули, но на лице Толяна промелькнул намек на бунт. Как бы этот любитель странных споров и развлечений не сделал чего. А ведь сначала он показался мне вполне здравомыслящим. Ладно будем решать проблемы по мере их возникновения.

Я резко открыл дверь и отскочил назад. Немного подождал, и только потом осторожно выглянул в проем. Находящееся в моем поле зрения пространство было пусто. Ну что ж, пошли, и я первым вышел на площадку и сразу же начал спускаться вниз, чтобы проверить подвал.

Загрузка...