Системная нежить. Том 3

Глава 4 Три базовые человеческие технологии

В этот раз я не вставал, маялся до утра. Крутился, вертелся, звезды на небе гаснут, мне не спится. Гадство, по какой-то причине гули спят мало и могут вообще обходится без сна. Надо будет расспросить другую разумную нежить, например, вампиров, при случае. Ну, если мы когда столкнёмся, не поубиваем друг друга, конечно. Время покажет.

Ближе рассвету резко сел, встряхнул голову, зыркнул на Темника и принялся за работу.

К середине дня, всё в том же распадке, сделал перерыв и вызвал, наконец Джима.

Техногоблин появился, посмотрел на меня с великим подозрением, принюхался (в этот момент он напоминал дрессированную крысу), потом беспардонно полез по каменистой стенке приямка. Высунулся, молча осмотрелся. Я терпеливо и молча ждал.

Наконец он обошёл по дуге громадную кучу оранжевых сгустков, плюхнулся на окаменелый гриб, который я использовал как ложе, достал из своего личного инвентаря початую бутылку «Джек Дэниэлс», аккуратно отвинтил крышку и пригубил, вопросительно глядя на меня.

— Рассказываю, — начал я.

…

Там же, спустя пятнадцать минут.

— У твоего плана очень много «если», — ткнул в моём направлении бутылкой слегка поддатый техногоблин. — И первое, что меня смущает, это то что, если ты подохнешь. Заметь, не мы, а ты, потому что никакого «мы» нет. О чём это я? Ах да. Так вот, если ты подохнешь, я застряну в этом технически отсталом мире, как фиксик в каменном веке. И-ик.

Я взял у него бутылку, прикинул сколько там ещё осталось и сделал глоток, не брезгуя тем, что на горлышке были остатки слюны Джима.

— Значит, ты и про фиксиков смотрел. Отлично. Короче, полученный материал природного происхождения не обладает нужными свойствами. И тут-то ты мне и нужен, для его модификации.

— Да не вопрос, давай мне задание, у тебя ещё останется, сделаю что могу.

— Нет, ты должен это сделать сам, по своей инициативе, — я не отдал ему бутылку сразу, сделал ещё глоток.

— Это с каких таких хренов? Хочешь нанять, плати!

— Это всё так не работает, гоблин. Нужно, важно, чтобы ты кое-что понял. Вот смотри, мне за то, чтобы воевать с инсектоидами никто не платит. Никто не просит. У меня нет приказа начальства, нет законов против них, нет личной неприязни.

— Да ну, конечно, есть неприязнь, даже по сравнению с тобой они мерзкие гадкие твари, — парировал гоблин и достал сигарету, — а ведь ты тот ещё уродец.

— Кхе. Никакой ненависти. Всё просто, они напали на мой мир, мою страну, мой дом. Я должен защищаться. Мне не нужна никакая внешняя причина, приказ, заказ, деньги, личная неприязнь, причина особенная. Это просто автоматически становится моих долгом.

— Раньше, раньше так было. Ты больше не человек, Леонид-гуль. Для тупых и слабослышащих поясняю, где-то по дороге превращения в нежить ты умер, твою кастрюлю, поэтому это так и называется, нежить. Теперь проблемы бывшего мира не твои проблемы, ты теперь сам по себе.

— Нет, брат. Ты не прав, брат. Это так не работает. Быть частью Родины не связано с национальностью, с расой, языком, внешностью, со статусом живой и мёртвый, с возрастом или каким-то названием. Ты просто являешься её частью и дерёшься за неё. Вот и всё.

— Говори за себя, зомби из человека, — внезапно оскалился Джим на гоблинском.

— Говорю, — возразил ему на его языке. — Я делаю это потому, что это правильно. Не до конца можно объяснить. Страшно, самоубийственно, безнадежно. Но я должен стоять за свою землю, и победить врагов.

— Ты псих и придурок.

— Пусть так. Но я отправлюсь в самое жерло ада и потяну туда всю местную цивилизацию, раз они взяли на себя смелость напасть и как я вижу, нет возможности для дипломатии. Только смерть.

— Шшшшш, — гоблин не в силах спорить, с шумом выдохнул плотный сигаретный дым из плотно стиснутых зубов, часть из которых были металлическими.

— Но и следующий шаг в моей логике. Те, кто идут за мной должны быть столь же смелыми…

— Тупыми…

— И уверенными в себе…

— Конченными…

— Наполненными энергией…

— Злобными придурками…

— Чтобы достичь успеха. Потому что это за гранью разумного, это невозможно осмыслить и почти невозможно совершить.

— Грррррр. Ты ублюдок, Леонид.

— Нет, я родился в браке, мои отец и мать любят друг друга, вырастили меня в любви и вере в своё дело.

— В любви? Что ж ты цветочки не собираешь и веночки не плетёшь?

— Ситуация неподходящая. Нет большей любви, чем отдать «жизнь за други своя».

— Хрен с тобой. Допустим. Ну ты своим может и други. А я? Почему я? Какого псового пердака я должен отдать свою бесценную жизнь за какую-то страну, которой не знаю? За человеков, которых…. Ты, конечно, беспросветно глуп и не можешь догадываться, но в глубине души я невысокого мнения о людях. Понимаю, скрываю мастерски, но пора приоткрыть карты.

— Это не важно. Быть частью Родины — никак не связано с расой. Почему ты? Я предлагаю тебе прямо здесь стать частью своего мира, протягиваю руку. И после того, куда я тебя тащу, ты наверняка подохнешь. И да, ты не обязан любить людей. Откровенно говоря, я и сам их не всех люблю, даже всё больше наоборот, довольно многих из них немножко убил. Но это не важно. Моя жизнь не важна, твоя жизнь не важна.

— А что тогда вообще важно?

— Победа, конечно.

— Утром, — непреклонно повторил Джим и боязливо огляделся. Ну, невидимости у него не было, это немного портило весь план. Мы сидели на пригорке почти вплотную к домику и провели уже грандиозную работу. В сущности, мы были готовы, теперь эта готовность жгла меня изнутри желанием немедленно начать.

— Раз уж я повёлся на твою тупую авантюру, мы сделаем всё утром. Заметь, не говорил, что согласен с твоими человечьими бреднями, просто согласился. Утром. Будут перепады температур, на ночь большая часть вытяжных точек будет закрыта, тяга ощутимо уменьшится.

— Ты их видел это один раз и смотрел от силы секунд пятнадцать.

— Я лучше тебя знаю законы мира и природы. И ты согласился мне доверять. Утром! — гнул свою линию техногоблин.

— Хорошо, — скрипя зубами, согласился я.

День был трудным и чрезвычайно долгим.

Деактивировал призыватель(что втянуло Джима внутрь) и веселым зайчиком поскакал к тому распадку — каменной яме, что стал нашим временным убежищем.

Возле давно остывшего кострища горкой лежали некоторые трупы, например Маркуса и его слуги-мага (я побоялся их возрождать, а Джим против моих опасений не питал к бывшим соплеменникам никаких тёплых чувство). Вообще из инвентаря безжалостно убиралось и выкидывалось всё лишнее, в первую очередь трупы. Днём я обратил летуна и поставил перед своим стандартным выбором. Так что теперь он гуль и обитает в моей карте. Времени было мало, даже парой фраз не перекинулся. Сейчас я использовал свою грузоподъемность по максимуму в соответствии со своим планом.

Поколебавшись, призвал Джима и Темника, причем последний на нервно вышагивающего бродящего гоблина (громила само спокойствие и дисциплина) -посматривал неодобрительно.

Техногоблин, поняв, что я с его аргументами согласился, немедленно достал какую-то алкогольную бурду и принялся прибухивать. Я отказался, почти сразу же отправился спать.

Утро, если можно так назвать время до рассвета. Джим сидел, сгорбившись у костра, Темник привычно высился чуть в сторонке. Пора и вставать.

Загнал свою братию по картам и прочим артефактам, проверил всё необходимое — уже в который раз.

Умылся из фляги, сбегал в кустики, попил воды, кушать не стал. Иду в атаку голодным, злым и трезвым.

Всё, в сущности, просто. Совершаю серию блинков, останавливаюсь, осматриваюсь. Чуть отдыхаю. Снова серия. Снова передышка. И ещё одна. Вот я и возле домика. Тревожно мне.

У человечества, по моим ощущениям, три базовые технологии, не связанные между собой напрямую, но это своеобразный рывок, ступень, которая отделила нас от животных. Я не говорю, что животина ни на что не способна. Вон, инсектоиды очень даже могут.

Когда-то предки человеков сидели голой курчавой жопой на льдах и холодных камнях, во время очередного ледникового периода. А вокруг были шерстистые носороги, пещерные львы, гигантские полуторатонные медведи, лесные слоны, саблезубые тигры, лохматые мамонты, волки всякие. Короче — звери были круты. Ну а что было у человеков? У них был противопоставленный (против плоскости ладони) палец, которым удобно брать в руки предмет, например, дубинал или каменюку какую. У них была система сложной коммуникации — язык, даже если там было двести слов, они могли координировать свои действия. И у них был огонь.

Блинк. Я внутри заборного воздушного коллектора. Тут охрана и сильно дует. Блинк, и в начале трубы. Двигаюсь осторожно, блинки совершаю медленно. Даже для моего почти абсолютного зрения темно, чуть помогает только «чувство подземелий».

И наши предки при помощи матюков, палок и огня, который на первых порах даже не умели добывать, а только сохранять — смогли дать мзды всех более сильным, быстрым, большим, ловким, зубастым и клыкастым.

Нам ли быть в печали?

Блинк, блинк, блинк.

Тут. Выдыхаю, осматриваюсь, в горле ком, волнуюсь.

Теперь аккуратно, но в то же время быстро.

Джим превратил это всё в желеподобные тонкие шары-пузыри, типа как оранжевые икринки, но только такие, весом по пятьдесят килограмм. Пришлось влить в него больше шестнадцати тысяч единиц маны, зато он совершил трансмолекулярную модификацию. При этом злобно и витиевато ругался. Достаю по одному, складываю, парочка откатывается в сторону. Черт с ними. Чтобы достать около восьми тонн (кстати, даже в инвентаре оно весило восемьдесят килограмм или около того, весов под рукой не было) по полусотне кило, нужны долгие три с лишним минуты, при довольно быстром темпе, мы пару раз тренировались. Стенки у икринок гладкие, не кляются. Ну ничего, состав зато клейкий.

Чудесно. Целая гора оранжевых приплюснутых от собственного веса полусфер, ни одна не лопнула (хотя, это было бы допустимо). Поток воздуха дует нестерпимо. Действительно, утром гнездо просыпается, вентиляция открыта, но обитатели всё ещё внутри. Лучшее время.

Достаю пехотный нож, прижимаю прохладное полотно металла к разгорячённой щеке, выдыхаю, резко и легко рассекаю сразу два ближайших кругляшка.

Активирую призыватель, зову Джима. Техногоблин подслеповато щурится, активирует свою какую-то магию, накидывая один из наборов окуляров на глаза, осматривается, зло скалится.

— Позвольте, сударь? — неожиданно вежливо спрашивает он, хотя это и так часть плана.

— Дабл Ять. Силь ву пле! Уж будьте любезны, — сглотнув комок, шепчу сквозь стиснутые зубы.

Джим зажигает огонёк между пальцами, подносит к рассеченной сфере. Желеобразная масса, полимерные жиры, пальмитиновые кислоты, полистиролы, и прочее (я почти ничего из пояснений Джима не понял) охотно и жадно загорелись, да так быстро, что я сцапал товарища по диверсионному мероприятию и блинкнул на сотню метров дальше по туннелю.

Остановился и выпустил его. То, что мы видели, было чудовищно и красиво одновременно.

Переплетение жирного горячего пламени, стремительно увеличиваясь, достигая полусотни метров высотой в первые же две секунды своего яркого существования, росло, ширилось и входило во власть.

Огонь. Конечно же, я проверил местный строительный материал из ферментированного местного аналога дерева. И он, как оказалось, отлично горит. Как, в сущности, дерево.

— Завораживает, почти как две гоблинские девы за раз, — вздохнул Джим. — Эх, тебе не понять, дубина. Ну что, второй этап?

Я схватил Джима, благо он весил от силы килограмм сорок против моих примерно ста десяти, приподнял и совершил торопливую серию блинков в обратном направлении.

Собственно, мы считали и сошлись тут во мнении, что инсектоиды не применяли в своей, условно говоря, цивилизации огонь, поэтому особых противопожарных мероприятий не могли использовать. С другой стороны, они не совсем дебилы, представление имеют.

За пятьдесят метров до выхода, оставляю техногоблина, он хищно оскаливается и достаёт Стечкин.

— Стопэ, это ты мой ствол попятил? — шёпотом возмутился я.

— Шшшшшш.

— Ладно, после поговорим.

Инсектоиды во входном коллекторе были встревожены, но…

Я ворвался туда, как вихрь, сразу же направившись к Шестопёру, извлек давно не применяемый, но от этого не ставший забытым клевец. Блинк. Рубанул как Льва Троцкого ледорубом, пробил голову, оторвал кусок и с максимальным ускорением цапнул.

Пока самый крупный из жуков крутился в некотором охреневании от процесса превращения в насекомую версию зомби, извлек Темника и кинулся на ближайшего, ещё колеблющегося инсектоида-солдата, максимально вкладываясь в скорость, не жалея сил, пропуская болезненные укусы и рваные уколы, беспрерывно блинкая, особенно стремясь не дать им подобраться к Темнику со спины.

Джим действительно не солдат, но даже он прострелил голову с крошечными мозгами одному из забежавших в туннель инсектоидов.

Темник крутился волчком, невероятная скорость при таких габаритах и солидный опыт драк с самыми разными противниками и при этом, никаких рефлексий, он боевая машина в чистом виде. Вчера я подобрал ему наиболее подходящее (из имеющихся) оружие.

Перекатываюсь, вскакиваю. Бердыш. Рублю опорную лапу ближайшего «тиски», он проседает от неожиданности, вторым ударом отсекаю его голову. Темник окружён со всех сторон, ближайший «тиски» хватает его за плечо.

Блинк, рублю этого нападавшего по голове, буквально разбивая его панцирную голову на части. Блинк, накидываюсь на инсектоида, который решил напасть на Темника сзади. Блинк, подсекаю ногу тому, с кем он дерётся. Кручусь волчком, перемещаюсь блинком, Темник глухо рычит, с невероятной амплитудой размахивая пехотным молотом — системным молотом на почти двухметровом древке.

Его оружие вязнет в очередном жуке. Блинк. Не щадя сил, машу бердышом, отбиваюсь от сразу трех жуков, чтобы дать громиле время освободить оружие. Дышу часто, резко, с шумом, сквозь сомкнутые зубы, всё тело наполнено азартом, скоростью, движением.

Подсекаю, отскакиваю от ответного удара, Темник лупит. Совершаю блинк, колю, убегаю, снова бью.

Секунд двадцать пять — тридцать и все насекомыши, кроме обращающегося здоровяка, наконец, повержены.

Я в крови, Темник в крови, глаза щиплет от пота, поток воздуха в помещении невероятный. Опираюсь на бердыш, выдох, резко разгибаюсь. Некогда отдыхать.

Начинаю третий этап. Выпускаю баньши и слаборазвитого летуна, от последнего толку мало, но, какой уж есть.

— Темник, карауль вход, — для чёткости вводной показываю пальцем. — Остальные помогайте или не путайтесь под ногами.

Руки-ноги дрожат, блинком перемещаюсь на округлую крышу строения. Тут торчит какой-то беспокойный рабочий, которого я немедленно пришиб.

Это, конечно, нечестно, но только мне видна общая картина. Темник внизу, Джим ещё более внизу.

Вернулся. Божественным пехотным ножом(ну, а чем же ещё) начертил кривоватую пентаграмму. Вообще-то её ровность даёт функционал и качество работу, но уж простите, черчение никогда не было моим коньком.

Инвентарь.

Ядро грабоида. 20201 единиц энергии.

Сука, от сердца отрываю.

Чиркаю по краю запястья, роняю густую кровь на ядро.

Осквернить ядро?

Да.

Хватаю летуна, смотрю ему в глаза.

— Таскай части инсектоидов и кидай горкой на ядро. Понял меня? Кивни, что понял.

Озадачил тем же самым Темника и баньши, стал носить сам. Вредная мертвая баба, которая после превращения в гуля стала высокой стройной девушкой, необыкновенной грязной и со слипшимися волосами, обиженно кинула буквально пару отсеченных конечностей.

Третья стадия пошла. Оставил летуна доносить буквально все какие есть остатки и желательно не попадаться под ноги обращенного Шестопёра, кстати никаких сообщений об уникальности сей твари, а также и малейшего намека на возможность ей управлять. Ну, во всяком случае, не пытается нас сожрать, может кого на себя оттянет, уже хлеб.

Блинк на крышу здания.

Мы не знаем как устроена система безопасности у инсектодов. Ясно что она была. Может быть, туннель можно перерубить где-то по дороге чем исключить приток воздуха. На такой случай есть план «Б», я открою малые врата — локальный портал почти вплотную к эпицентру огня и пусть портал перегоняет воздух для огня. И буду поддерживать портал сколько смогу.

Может быть, они смогут потушить огонь и там спрятана емкость на тысячу кубометров воды, которая ухнет в коллектор — заливая всё. Против такого у нас ответки нет. Но расчёт был на том, что инсектоиды не используют огонь и, в связи с этим, редко ему противостоят. Опять-таки стены созданы из горючего материала и эффект домино пойдёт, только когда они загорятся.

Над домиком показался дым. Сколько времени нужно чтобы разгорелось моё «гори-гори ясно»?

К коллектору беспокойно двигалось с полсотни «легких пехотинцев». Я не знаю, позвал их кто-то, отдали им приказ закрыть коллектор или защититься от вторжения. Или они просто мимо шли в такую рань.

Блинк.

— Приготовится к атаке. Баньши!

— Ксения.

— Как скажешь. Как появляется враги сделай крик баньши в створ. Мана будет кончаться, маши руками, предупреждай. Готовимся!

И они попёрли. Ломились. Баньши, у которой было имя, вопила, частично оглушая и нас, Темник ревел, лупил их, как бухой медведь пчёл палкой, я блинкал и колол сбоку. Внезапно, жуки кончились, а я остановился, потирая крепко ушибленные, даже сквозь кирасу рёбра и «навылет» проколотую руку.