Сирруш

Глава 9

Громкий и настойчивый стук в дверь пробудил Мину от ночного сна.

Из соседней комнаты донесся приглушенный голос Нирупамы:

— Кто там, мамочка?

— Не знаю, — сипло ответила она, — спи, дорогая.

— Быть может, это папа?

— Нет, папа работает в лесу.

Мина поднялась. Ее темные растрепанные волосы лежали на воротнике белой ночной рубашки. Дверь продолжали сотрясать удары чьих-то рук.

— Да иду я, иду, — пробурчала Мина, подходя вплотную к выходу, — кто там?

— Стража Мохенджо-Даро, откройте дверь! — послышался снаружи властный голос.

— Стража? — непонимающе прошептала Мина, отпирая засов.

На пороге стоял молодой стражник в серой рубахе, опоясанной в талии тонким ремнем. Он опирался на длинное копье с медным наконечником. Во взгляде серых глаз читалась решимость, непреклонность и осуждение.

— Что случилось? — спросила Мина, предчувствуя нечто плохое.

— Госпожа Мина? — холодно ответил стражник.

— Да, это я.

— Лесоруб Анил является вашим мужем?

— Все верно, — голос Мины дрогнул, — с ним что-то случилось?

Вместо ответа стражник поднял левую руку. В сумраке Мина увидела, что в ней он сжимает печать Верховного жреца.

— По приказу Его Светлости Чудамани, ваш муж, лесоруб Анил, схвачен и препровожден в тюрьму Цитадели.

Вся кровь отхлынула от лица женщины. Теперь оно сливалось с фоном ее ночной рубашки. Ноги подкосились и, дабы не упасть, она ухватилась о дверной косяк:

— Как… — заикаясь, произнесла Мина, — почему… за что?

Стражник посмотрел ей прямо в глаза, и во взгляде этого молодого человека она не увидела ничего, кроме немого осуждения:

— Он обвиняется в жестоком убийстве своих товарищей.

— Убийство? — как заговоренная повторила Мина, чувствуя, что земля уходит у нее из-под ног.

Стражник кивнул:

— Вы вызываетесь в Зал собраний для дачи показаний перед советом жрецов.

— Я… — только и смогла произнести женщина внезапно онемевшими губами.

— Это первое убийство за несколько лет, к тому же, массовое, и вы прекрасно должны понимать, какое наказание грозить вашему мужу, а ваша семья может… госпожа? Госпожа?

Стражник не успел подхватить ее, и Мина рухнула на порог дома, сильно ударившись головой о косяк.

***

— Вы не сказали, что производите вырубку леса на протяжении целого года, — атаковал Шанкар главу деревни сразу после того, как они покинули пределы поселения, отправляясь на север.

Небо на востоке светилось в предрассветной дымке, однако само солнце еще не успело показаться над горизонтом. Грунтовая дорога прокладывала свой, слегка искривленный, путь между двумя полями, засеянными рожью. Ближе к горизонту они сменялись густыми джунглями, подступающими к тракту прямо вплотную. Справа от дороги виднелись луга для выпаса скота, плавно сужающиеся по мере продвижения на север и, в конечном итоге, переходящие в обрывистые склоны русла Сарасвати. Ясный небосвод над головами путников был усыпан мириадами разнообразных звезд, стремительно бледневших под натиском рассвета. Прохладный воздух, остывший после ночи и не успевший нагреться под жаркими лучами солнца, приносил приятное ощущение свежести, обдувая кожу легкими порывами.

Со слов Нараяна, расчистка земли под новое поселение и злаковые поля велась примерно в полдня пути от деревни на север, поэтому они отправились налегке, прихватив с собой только суточный запас провизии и воды, намереваясь вернуться обратно уже к вечерним сумеркам.

— Это вам моя дочь разболтала?

К легкому удивлению охотника, Нараян даже не стал препираться и отрицать данный факт.

— Неважно, — ответил Шанкар.

— И в самом деле, — пожал плечами глава деревни, — она была с вами прошлой ночью?

— Вас это не касается, — отрезал Шанкар, отводя взгляд.

Нараян хмыкнул:

— Вот тут вы ошибаетесь, господин жреческий посланник. Отца всегда волнует, где и с кем проводит время его дочь.

— Она уже взрослая, и может обходиться без вашей опеки, — сухо ответил охотник.

Нараян хрипло хохотнул. К тому моменту достаточно рассвело, и Шанкар обнаружил темные круги у него под глазами. Видимо, глава деревни плохо спал. Да, охотник сам не сильно выспался, но явно по другим причинам, нежели его спутник.

— Думаете, я не знаю, чем занимается Абхе? Я предполагал, что все этим и закончиться. Вы не первый, — он внезапно умолк.

Не терпящий недомолвок охотник настойчиво потребовал:

— Нет уж, договаривайте!

Нараян не пытался скрыть от взгляда Шанкара получаемое от обсуждения этой темы удовольствия. Будто неловкость, в которую тот загнал охотника, являлась своеобразной местью за то, что жреческий посланник бесцеремонно вытащил его ни свет ни заря из постели и заставил ехать искать проклятых лесорубов вместо того, чтобы весь день предаваться вину. Неразбавленному!

Выждав минутную паузу, дабы позлить спутника поневоле, он заговорил:

— Абхе мечтает уехать отсюда куда подальше. Все уши мне прожужжала, что ей надоела деревенская жизнь. Тянет, мол, в столицу, и неважно, в какую. Хараппа ли, Мохенджо-Даро. Поэтому она ложится под всякого знатного гостя из тех городов в надежде, что тот возьмет ее в жены и увезет из этой дыры, как сама она выражается, — Нараян смачно харкнул на дорогу, — так, что вы не первый, но… — он многозначительно замолчал, а затем добавил, — можете стать последним. Честно говоря, — глава деревни пожал плечами, — я буду не против, если вы избавите меня от нее.

Шанкар присвистнул:

— Веселая семейка. Только зря стараетесь очернить дочь в моих глазах. Не могу ручаться, как обстояли дела до меня, но, проводя ночь со мной, Абхе прекрасно знала, что я не возьму ее в Мохенджо-Даро.

— Вот как? — вскинул брови Нараян.

— Дома меня ждет другая женщина.

— И вы сказали об этом Абхе?

— Именно.

— Вы женаты?

— Нет.

Нараян хрипло хмыкнул:

— Тогда ничего это не опровергает. Моя дочь все та же распутная девка, какой и была. Пока мужчина не женат, шансы есть.

Шанкар не стал его переубеждать. Сама тема для разговора была ему крайне неприятна. К тому же, охотника совсем не интересовали перипетии семейной жизни главы деревни. Однако слова Нараяна оставили неприятный осадок на душе. Да, Шанкар поддался искушению прошлой ночью, и сам был недоволен проявленной слабостью. Но осознание того, что его пытались использовать в чужих целях, отнюдь не прибавляло хорошего настроения. Охотник старался не принимать всерьез слова Нараяна, но они отлично объясняли внезапную заинтересованность Абхе в его персоне в первый же миг их знакомства.

Тем не менее, он не сдержался и, напоследок, подметил:

— Сначала утверждаете, что вас волнует судьба дочери, а теперь заявляете, мол, не против, если я увезу ее с собой в Мохенджо-Даро. Хмель разрушает мозг, знаете?

Нараян злобно зыркнул глазами, реагируя на колкость Шанкара:

— Я не говорил такого.

Теперь пришла пора Шанкару недобро взглянуть на спутника:

— Как это не говорили?

— Я сказал, что отца всегда волнует, где и с кем проводит время его дочь.

— Разве это не одно и то же?

— Нет, — твердо ответил Нараян, — кроме того, я выразился образно.

Охотник почувствовал, что закипает, словно вода на углях, поэтому заставил себя сделать глубокий вдох и, такой же глубокий, выдох. Прохладный утренний воздух помог ему быстро овладеть собой.

— Так что, — не унимался староста, — избавите меня от нее?

— Я вроде четко ответил, — процедил тот, — в Мохенджо-Даро меня ждет другая.

— Жаль, — Нараян театрально вздохнул, — придется терпеть ее выходки до скончания…

— Хватит! — оборвал его Шанкар. — Закройте рот и не открывайте более, пока я к вам не обращусь! У меня уже уши вянут, как трава на ваших лугах, от бессмысленной болтовни!

— Как скажете, господин жреческий посланник, — молвил глава деревни.

Охотник готов был поклясться, что уловил в голосе Нараяна нотки торжества и издевки. Закусив нижнюю губу, Шанкар постарался не обращать больше на своего спутника внимания, полностью сосредоточившись на дороге.

Солнце встало из-за горизонта и заполнило округу ярким светом, когда они миновали, усеянные рожью поля, а слева к дороге густой зеленой стеной подступили джунгли. Оттуда доносилась, нестихаемая ни на минуту, звонкая и разнообразная песня лесных птиц, периодически прерываемая криками обезьян. Луга для выпаса скота справа от дороги, такие же высушенные и истощенные, что видел охотник при въезде в долину, плавно сужались, уступая место обрывистому склону Сарасвати. Ветер, дувший с реки, не приносил облегчающую прохладу, как обычно это бывает возле крупных водоемов. Вместо свежести и влаги, воздух нес с реки жар, будто где-то в той стороне располагались гигантские невидимые кузничные меха. Шанкар вновь ощутил чувство нарастающей скрытой тревоги. Ветер, дующий с реки, не должен быть таким. Краем глаза он посмотрел на Нараяна. Тот вытирал пот со лба и явно мечтал, чтобы эта поездка поскорее закончилась.

«Недальновидный человек, который способен дать результат здесь и сейчас, но, столкнувшись с трудностями и проблемами, быстро теряется. Идеальное описание главы деревни. Ах да, еще он большая скотина!».

Вскоре дорога пошла буквально по краю склона, недалеко от кромки воды. Точнее, возле того места, где она должна была быть. Сарасвати мелела на протяжении всего своего течения.

Нараян снял походный плащ и обвязал его вокруг талии. Затем потянулся к фляге и, открыв ее, жадно припал к краю губами, совершив парочку огромных глотков. Смачно причмокнув, он закрыл сосуд и прикрепил обратно к седлу. В голову Шанкара забралась шальная мысль, уж не вино ли распивает глава деревни прямо на ходу? Но интересоваться не стал. В какой-то момент, Нараян полностью перестал его интересовать. Охотник думал о том, как бы побыстрее провести разведку, вернуться обратно в деревню, дождаться гонцов с докладом с левобережья Сарасвати и, с чувством выполненного долга, вернуться в Мохенджо-Даро. Получить от верховного жреца причитающуюся ему награду, выкупить Нилам из публичного дома и забыть обо всем. Хотя бы на время.

Нараян оказался прав. Когда солнце стремительно продвигалось к зениту, вкупе с жарким восточным ветром делая воздух нестерпимо знойным, впереди показались первые признаки деятельности лесорубов. Лес слева от дороги внезапно поредел, обнажая перед взором всадников небольшую прямоугольную поляну, с возведенным на ней десятком глиняных хижин из необожженного кирпича и соломенной крышей, аккуратно выстроенных полукругом вдоль оконечности просеки.

Глава деревни горделиво приосанился и, с важным видом, обвел рукой местность:

— Здесь будет находиться моя вторая деревня. Совсем скоро я смогу поставлять в города вдвое… нет, втрое больше урожая, нежели сейчас!

— На вашем месте я бы сосредоточился на решении нынешних проблем, а не будущих, — подметил Шанкар.

— А я и не ожидал, что вы оцените плоды моих замыслов! — гневно произнес Нараян. — Вы, городские, и понятия не имеете, как сложно выращивать продукты собственными руками! — он сжал ладони в кулаки и потряс ими перед собой. — Получая к столу свежие овощи и хрустящий хлеб, вы думаете лишь о вкусе еды и о том, как набить собственное брюхо посытнее, совершенно не зная, что все это выращивается потом и кровью!

Пропуская разглагольствования старосты мимо ушей, Шанкар спрыгнул на землю и медленно направился в сторону хижин.

— Куда это вы? — спросил ему вдогонку раскрасневшийся от пламенной речи Нараян.

— Хочу осмотреться.

— А толку? Они, наверняка, все работают над очищением джунглей под поля. Минут двадцать верхом дальше на север, — он махнул рукой в нужном направлении.

Уставший от жары и вечных препирательств, Шанкар бросил через плечо:

— Я не учу вас сажать горох, вот и вы не лезьте в мою работу. Ясно?

Староста проворчал нечто неразборчивое, но слез с коня и, чертыхаясь себе под нос, поплелся следом за охотником.

Домики ничем не отличались от тех строений, которые Шанкар видел в других деревенских поселениях. Они были меньше самых маленьких городских жилищ, и состояли всего из одной комнаты. Вход прикрывали тонкие, грубо сколоченные, двери. Вступая по низкой зеленой траве, охотник подметил, что земля тут не такая потрескавшаяся, как в других местах, а растения не имеют налета болезненной желтизны. Тем не менее, почва оказалась суше обычного.

Подойдя к ближайшей хижине слева, Шанкар осторожно толкнул дверь. Когда та, с противным скрипом, медленно отворилась, охотник почувствовал себя неуютно. Люди ушли на работу, не закрыв собственные жилища? Да, они здесь были одни, но нельзя исключать случайных путников или забредших диких зверей. Подумав о последних, Шанкар нащупал на поясе рукоятку кинжала и сжал ее.

Хижина была пуста.

Справа стояла невысокая деревянная кровать, а слева виднелся каменный очаг для приготовления пищи. Вдоль дальней стены расположились парочка глиняных кувшинов и широкий горшок для вареной пищи. Войдя внутрь, Шанкар втянул ноздрями воздух. Запаха еды не ощущалось. Присев на корточки перед очагом, он прикоснулся к нему тыльной стороной ладони.

— Решили отдохнуть? — встрял Нараян, цокая губами.

— Он холодный.

— Не понял.

— Очаг холодный, — повторил Шанкар, запуская ладонь внутрь и доставая пригоршню пепла, — но зола свежая, не более трех дней.

— И что это значит?

Охотник встал и отряхнул руки:

— Это значит, что им пользовались дня два-три назад. Однако последние сутки он точно стоял потухшим.

Шанкар подошел к сосудам у стенки. Кувшины содержали воду. Один оказался полностью заполненным, второй стоял полупустым.

— Как часто вы привозили сюда припасы? — поинтересовался он у главы деревни, заглядывая в горшок. На внутренних стенках сосуда он нашел следы от мясного бульона примерно недельной давности.

— Мы ничего сюда не возили, — глухо отозвался Нараян, — один из них сам приезжал на телеге с зебу в деревню за провизией раз в неделю.

— Телега с зебу, значит? — переспросил охотник, вставая и оборачиваясь.

Нараян стоял в проходе и щурился от солнца:

— Все так.

— Я не заметил ни телеги, ни зебу.

Староста пожал плечами:

— Телега, наверняка, валяется где-то за одним из домов, а зебу убежал в джунгли, где его, вероятно, сожрал синха.

— Как все просто, — хмыкнул Шанкар, — и вы направили гонцов, когда лесоруб не явился в назначенный день за припасами?

— Да, — бросил тот.

— Три дня назад?

— Хм-хм, — утвердительно промычал Нараян.

Немного поразмыслив, Шанкар вышел из дома, при этом слегка подтолкнув плечом загораживающего проход Нараяна, и осмотрелся.

Ветер продолжал нести изнуряюще жаркий воздух с реки и завывал в верхушках деревьев, окружавших поляну с трех сторон. Птицы в джунглях пели на всевозможные лады, заполняя округу своими разнообразными голосами. В невысокой траве стрекотали кузнечики.

Охотник, нахмурив брови, внимательно рассматривал поляну. Нараян, скрестив руки на груди, прислонился к стене хижины и нетерпеливо постукивал ногой в кожаной сандалии по земле.

Наконец, Шанкар произнес, обращаясь, скорее, к самому себе, нежели к спутнику:

— Странно.

— Что?

— Их нет.

— Может, хватит говорить загадками?! — взвился Нараян.

— Следов нет, — Шанкар обернулся.

— Каких еще следов?

— Телеги, копыт зебу. Гонцов ваших, в конце концов. Не пешком же они сюда пришли? Здесь нет ничего, вообще ничего!

— Так, куда они подевались, шакалы их подери?!

Охотник ответил не сразу.

Хорошенько подумав около минуты, он сказал:

— Пока не знаю. Могу ответить только, что здесь точно никто не проходил или проезжал за последние сутки, иначе следы остались бы на земле или траве. Кроме того, — он перевел взгляд на хижину, о стену которой облокотился Нараян, — очаг в доме не зажигали более суток. Как минимум, могу сказать — поляна пустует около двух дней. Более того, у жителей оставалось еще достаточно провизии. Только один кувшин с водой стоит полупустым, а второй и вовсе нетронут. Видимо, лесорубы не возвращались в свои дома уже более трех дней.

— Но вы же сами сказали, что зола в очаге свежая, — подметил Нараян.

— Ее, наверняка, оставили ваши гонцы, — произнес охотник, вновь осматриваясь.

— И куда, во имя Богини-матери, они все делись?!

— Еще не знаю.

— Бросили меня! — Нараян сплюнул на землю. — Сбежали в соседние деревушки. Ублюдки! Разве я мало им платил?!

— Перестаньте сотрясать воздух и идемте за мной.

— Куда?

— Проверим ваше предположение насчет телеги и поищем ее за домами.

Недовольно бурча под нос, глава деревни пошел следом за охотником. Его походный плащ, обмотанный вокруг пояса и песочные волосы с сединой на висках развевались на горячем ветру. Пройдя до дальнего конца поляны, они зашли за дом и остановились в его тени. Листья деревьев гулко шелестели над их головами.

— Идите направо, я пойду налево. Если наткнетесь на телегу, крикните.

— Ну, еще бы, — хмыкнул Нараян, — налево вы любите ходить.

Шанкар вновь почувствовал дикое желание врезать старосте по зубам, но снова сдержался. Не проронив ни слова, он двинулся в выбранном направлении, внимательно осматриваясь в поисках следов. Нараян пошел вправо, даже не пытаясь смотреть под ноги.

Земля за хижинами оказалась более влажной. Прикрытая тенью от домов с одной стороны и лиственной завесой с другой, она была защищена от иссушающих лучей солнца. А следы на влажной земле имели свойство сохраняться намного дольше, нежели на потрескавшейся почве или, тем более, в низкой траве. Однако, как Шанкар ни старался, до рези в глазах всматриваясь под ноги, никаких следов обнаружить ему не удавалось. И чем дольше он находился в этом месте, тем сильнее становилось его необъяснимое чувство тревоги. В какой-то момент его даже охватило острое желание бросить все, вскочить в седло и ускакать отсюда куда подальше. Плевать на работу и щедрое вознаграждение, лишь бы уехать отсюда прочь.

Шанкар резко остановился и посмотрел в сторону джунглей. Несмотря на жару, легкий холодок пробежал по его телу. Ветер раскачивал ветвями. Издалека они походили на выпущенные когти синха. В какой-то миг охотнику даже почудилось, что он слышит грозный рык полосатого хищника. Он внимательно осмотрел лесную чащу. Та взирала на него своей тьмой. Тьмой, которую не мог развеять даже солнечный свет.

Охотник прикрыл глаза и глубоко выдохнул.

«Просто нервы разыгрались».

Воззвав к внутреннему голосу разума, Шанкару удалось быстро подавить вспыхнувшие эмоции и заставить себя сосредоточиться на поисках.

«А моя ли это вообще работа? Искать пропавших лесорубов Нараяна? Меня сюда прислали с Сарасвати разбираться, а не лазить по задворкам покинутого селения».

Охотник не успел развить сию мысль. До него донесся крик главы деревни. От былой надменности, злобы и презрения в голосе Нараяна не осталось и следа.

Теперь в нем слышались нотки испуга:

— Идите сюда! Кажется, я нашел!

Ощутив, как несколько участился пульс, Шанкар бегом пересек поляну, направляясь на звуки голоса старосты. Мгновенно он покрылся слоем липкого пота.

— Нашли телегу? — запыхавшись, спросил Шанкар, подбегая к хижине, за которой стоял староста.

— Нет.

Тембр его голоса совсем не пришелся охотнику по душе. Он вновь непроизвольно сжал рукоятку кинжала, прикрепленного к поясу. Неприятные мурашки пробежали в области шеи прежде, чем он завернул за угол и едва не налетел на Нараяна, стоявшего к нему спиной.

— Да не стойте вы на дороге, — буркнул Шанкар, аккуратно отодвигая того за плечо, — что вы здесь нашли?… — слова застыли у него на языке, когда он увидел представшую взору картину.