Сиротка для дракона. Бои без правил

Глава 12

– Мне не во что переодеться, – выдавила я, осматриваясь.

Здесь все тоже выглядело простым и строгим – медная ванна безо всяких украшений, медная же раковина у стены, зеркало, шкафчик. Но само наличие ванной говорило за себя – я-то до сих пор видела ее лишь на картинках. Таз с водой и кувшин, да баня – то, что было мне доступно до поступления, сейчас – общая мыльня с водными артефактами, которые до сих пор казались мне невиданными удобствами.

Родерик распахнул дверь шкафчика.

– Полотенце свежее. Халат тоже. Да не красней, это мой, и ты в него дважды обернуться сможешь, ничего лишнего я не увижу. Со стиркой не возись, владелец этого дома держит бытового мага для удобства жильцов. Отправлю ей твои вещи, вернут чистыми через полчаса-час, смотря сколько у нее работы сегодня.

Ага, и белье тоже отправит. При этой мысли я залилась краской. Сама простирну и высушу магией.

– Отмокай, – велел Родерик, легонько проталкивая меня внутрь. – Соль на краю ванны, пары горстей хватит. Приходи в себя и ни о чем не беспокойся.

«Ни о чем не беспокойся» – как же! На этой двери даже щеколды внутри не было! Конечно, если человек живет один, от кого ему запираться. Но я-то сейчас была не одна и…

Я залилась краской. Все-таки я испорченная: приличной барышне вроде Оливии наверняка и в голову бы не пришло чего-то опасаться.

Приличная барышня вроде Оливии не оказалась бы наедине с мужчиной в его «городской квартире».

Выругавшись вслух, я коснулась артефактов, запуская воду, и взобралась в ванну, прижав коленки к груди.

Вокруг крынки с солью едва заметно мерцала магия. Я сунула нос под крышку. Пахло… солью, а еще свежестью, немного рыбой, нагретым на солнце камнем и йодом. Странно и незнакомо, но в целом приятно. Магия, скрытая в соли, окутала меня, расслабляя все еще сведенные плечи. Голова перестала вжиматься в шею, стало тепло и спокойно. Я вытянулась, погрузившись в воду почти по подбородок. Родерик был прав – то, что нужно, чтобы прийти в себя, даже лучше обеда.

Я снова глянула в сторону двери и поняла, что не знаю, чего на самом деле хочу – чтобы она не открывалась или чтобы открылась.

Родерик

Он послал мальчишку за обедом, предупредил бытовичку, что через какое-то время пришлет вещи в чистку и готов доплатить за срочность, и устроился в кресле с книгой. Но строчки пролетали перед глазами, не оставляя следа в голове, потому что все мысли были сейчас об одном.

Зря он привел Нори сюда. Там, во дворце правосудия, это казалось хорошей идеей – дать ей прийти в себя, прежде чем проводить в общежитие, где она окажется под перекрестным огнем любопытных взглядов и неудобных вопросов. Сейчас…

Он уловил всплеск воды и тихий вздох, словно стоял в шаге от ванной, и тело не замедлило отреагировать.

«Сайфер, чтоб тебя!»

«Сделай ее своей. Своей до конца».

«Нет!»

Разума коснулось желание – неуверенное, густо смешанное с робостью и стыдом. В паху заныло.

«САЙФЕР!»

«Чего ты медлишь? Она не откажет!»

«И сочтет это платой за свободу?»

Как же он сам загнал себя в этакую ловушку? Нори действительно теперь не откажет – не посмеет отказать, просто чтобы не быть неблагодарной. Только ему нужна не благодарность и покорность, а доверие и любовь.

«Вы, люди, вечно выдумываете всякие сложности! Если бы ты сделал ее своей, ей бы не пришлось так тяжело в карцере. Если бы у нее была драконица, ее бы никто и пальцем тронуть не…»

Родерик перестал его слышать, ошеломленный. Ему в голову не приходило… Хотя если подумать, что еще могло заставить Сайфера вернуться в мир, как не угроза истинной паре?

Или той, кого он принимает за истинную.

«Проверить нетрудно, – фыркнул дракон. – Тем более, что вы оба хотите этого».

Хотите – слишком мягкое слово. Родерик жаждал ее – страстно, безумно, будто мальчишка, впервые ощутивший, что такое желание.

«Проверить. Звучит потрясающе. Лишить девушку невинности не потому, что любишь…»

«А ты не любишь?»

«…и готов жениться, но только чтобы проверить».

«Вы, люди, вечно выдумываете…»

«Что, не было ошибок? Норман, второй император и Барран, его дракон, которому почудилась истинная, а драконица не пробудилась?»

Сейчас Родерик не смог бы сказать, откуда помнит эту историю – из книг или из чужой памяти, данной Сайфером. Обиду и разочарование человека, ярость дракона он ощущал, будто свои собственные. Девушку император выдал замуж за своего придворного, а потом пустился во все тяжкие, перебрав всех участниц отбора, и Родерика мутило при мысли о том, что ни одна не отказала. Не посмела отказать.

«Барран уверен, что не ошибся. Просто что-то пошло не так».

Родерик невесело рассмеялся.

«Девушке, которую предали, от этого, конечно, стало легче».

Да и сам император, похоже не простил дракону – или самому себе, потому что дракон покинул человека уже через полвека после пробуждения. Два разума так и не смогли примириться друг с другом. Обычно драконы оставались куда дольше, даже когда не находили истинную пару.

«Дракон никогда не покинет человека, если рядом истинная, – напомнил Сайфер. – Хочешь жить вечно?»

«Третий император-дракон, – усмехнулся Родерик. – Тот, что так и не сумел ужиться со своей истинной».

Или она не смогла ужиться с ним, и только императоры и их драконы знали, что несчастный случай, погубивший императрицу, был не несчастным случаем, а хорошо замаскированным самоубийством.

По большому счету, нынешний император был лишь вторым, нашедшим свою истинную пару. И по меркам драконов их брак продолжался совсем недолго.

Любил ли император жену только потому, что та была его истинной парой? Или любовь двух людей пробудила в их душах ту связь, что помогла пробудить пару и дракону? Родерик никогда не задумывался об этом – лучше бы не задумывался и дальше.

Влюбился бы он сам так отчаянно, если бы Сайфер не давал о себе знать рядом с Нори? Он хотел верить, что да, потому что при одной мысли, что это чувство может быть навязано, все внутри восставало.

«Ты трусишь!»

«Думай, что хочешь».

«Если ты от нее откажешься, я уйду в тот же миг».

«Я не смогу от нее отказаться».

Не сейчас.

Может быть, никогда.

За спиной раздались шаги, Родерик поднялся, оборачиваясь. Нори смущенно улыбнулась ему, сводя на груди полы халата.

Она в самом деле обернулась в него почти два раза, но ворот все равно норовил сползти с плеч. Запястья в толсто подвернутых рукавах выглядели хрупкими, и сама она, порозовевшая от смущения, напоминала статуэтку из старинного фарфора, которую и трогать страшно – не ровен час разобьется.

Родерик знал, что эта хрупкость – лишь видимость, но знал, и что он все равно сильнее, и в груди защемило от нежности.

«Сделай ее своей! Оставь рядом навсегда!»

Он не стал отвечать. Заставил себя улыбнуться.

– Пойдем обедать. Только… – Он перевел взгляд на босые ступни, утопавшие в ворсе ковра. Такие маленькие. Хотелось взять их в ладони, согревая, обвести пальцами косточку, огладить, поднимаясь к коленке, поцеловать, пройтись поцелуями выше и выше, до самого средоточия…

Нори опустила глаза, густой румянец залил лицо. Взгляд скользнул по его штанам и метнулся в сторону, на ресницах блеснули слезы. Родерик проглотил ругательство: в самом деле, как мальчишка. Срочно отвлечься, представить что-то противное.

«Угловатый в обнимку с рыжей».

«Спасибо. Едва не стошнило».

Как он мог обнимать, целовать Корделию? Как он мог так ошибиться?

Он прокашлялся.

– Пойдем, еду уже должны были поднять.

– Поднять?

– Да, в столовой есть специальный лифт, чтобы не тревожить жильцов.

Нори кивнула, лицо ее приобрело нормальный цвет.

– Только полы холодные. Не ходи босиком.

Родерик подхватил ее на руки, и Нори доверчиво обвила руками его шею.

«В спальню неси!»

«Иди ты…»

Он не мог предать это доверие. Пропади оно все пропадом!

Лианор

Родерик в самом деле отнес меня в столовую, усадил на стул. Я тихонько выдохнула – от облегчения, исключительно от облегчения! Опустила ноги и снова поджала пальцы – ковра здесь не было, и паркет холодил.

Родерик оглядел меня с головы до ног, под этим взглядом я опять зарделась. Покачал головой.

– Нет, так дело не пойдет. Подожди минуту.

Он и в самом деле вернулся через минуту, держа в руках плед. Опустившись на колено, укутал мои босые ноги. Не коснулся ни разу, иначе как сквозь ткань, но и этого хватило, чтобы меня обдало жаром, тепло стекло в низ живота, наполняя его непривычной тяжестью. Родерик глянул на меня снизу вверх, и я вцепилась в стул, чтобы не потянуться к нему. Запустить пальцы в волосы, прильнуть к его губам, позволить ему распахнуть полы халата, позволить все…

И что потом? Каждая комната в этом доме, каждый предмет обстановки, вплоть до вилок с рукоятками слоновой кости, кричали о том, что мы не пара. И это место не было задумано как любовное гнездышко, призванное производить впечатление на дам. Ничто в доме не намекало на присутствие женщины – временное или постоянное. Родерик просто жил так, как ему было удобно. Как он привык, а для меня все это – ванна, бытовик, дежуривший в доме к удобству жильцов, слуга, готовый сбегать в ресторан за едой, три комнаты на одного – были невообразимой роскошью.

Такой, как он, не женится на такой, как я. А судьба Джейн меня вовсе не прельщала.

Верить в то, что Родерик может обойтись со мной, как множество мужчин до него обходились с девушками, не хотелось. Одна мысль об этом обожгла болью. В университете можно было сделать вид, будто мы равны. Здесь обманывать себя не получалось.

– В тебе будто свет погас, – сказал Родерик, поднимаясь с колен. Провел ладонью по моим волосам, погладил щеку, и я едва удержалась, чтобы не потереться о его руку, как кошка, выпрашивающая ласку.

– Все хорошо, – через силу улыбнулась я. – Денек был тяжелый.

– Да уж. – Он открыл дверцу в стене и начал выставлять на стол блюда.

Выглядело и пахло все изумительно. Рот наполнился слюной, я готова была схватить еду руками и запихивать в рот, но приличия требовали ждать, пока хозяин дома не начнет трапезу, и я заставила себя чинно сложить ладони на коленях.

Родерик, впрочем, не заставил себя долго ждать. Судя по тому, с каким аппетитом он расправлялся со своей порцией, он действительно был голоден. Над столом повисло молчание, прерываемое лишь едва слышным звоном приборов о фарфор, и этот тихий звон не мог заглушить мои дурные мысли.

Может быть, когда я получу диплом и личное дворянство, я смогу хоть на одну ступеньку приблизиться к нему. Смогу надеяться. Будет ли он любить меня через четыре года?

Если я получу диплом.

– Надеюсь, меня не отчислили. – Я передернула плечами от холода, внезапно пробежавшего по хребту.

Это будет конец всему.

Родерик хмыкнул.

– Даже если бы сегодня был учебный день, одного прогула недостаточно для отчисления.

– А ареста? – не успокаивалась я.

– Если бы суд доказал твою вину – возможно. Но следствие показало, что тебя оклеветали, так за что отчислять?

– Слухи-то все равно… – Я снова поежилась, представив, что обо мне сейчас говорят.

– Твои друзья слухам не поверят, а завистники не стоят твоего внимания. Все встанет на свои места скорее рано, чем поздно. Так же, как это случилось сегодня.

– Я не поблагодарила тебя, – спохватилась я. – И Оливию…

– Меня – не стоит, я вообще ничего не сделал, – отмахнулся Родерик. – Всего лишь пригласил хорошего целителя осмотреть Бенедикта и высказать свое мнение.

– «Всего лишь», – покачала головой я. – Я никогда не смогу расплатиться…

– Нори, не говори глупостей, – фыркнул он. – Я попросил о помощи давнего знакомого, который обожает яды и все, что с ними связано. То есть обожает изучать, – поправился Родерик. – Исключительно теоретически.

Я хихикнула, представив, как «обожание» ядов может выглядеть на практике.

– Попробую поверить. Расскажешь, на чем прокололся Бенедикт?

В бумагах дознавателя было написано «движимый угрызениями совести», но я скорее поверю в снег посреди лета, чем в угрызения совести у Бенедикта.

– Только если ты наелась. Подробности неаппетитные.

Я кивнула.

– Иди-ка сюда, – велел Родерик, снова подхватывая меня на руки. Вернул в гостиную, устроил на коленях, обняв, и начал рассказывать.