Синдикат ликвидаторов

Глава 3

Серега Матвеев

Серега до позднего вечера бродил по Новосибирску совершенно не зная куда себя девать. Последние несколько недель давили на него словно многотонный пресс и только завалившись в тёплую ванну, он наконец-то почувствовал, что напряжение потихоньку куда-то уходит. Эта трешка в центре города, конечно не шла ни в какое сравнение с его квартирой в «Консервах», где не было и в помине никакой ванны, а в сортир приходилось бежать на улицу и когда ещё в посёлке было много народу, стоять в очереди ожидая, когда освободится занятое очко. А когда оно освободится, сидеть с кем-то плечом к плечу и слушать его пердеж.

«Я пожалуй, месячишко вообще ничего делать не буду, – сладко подумал Серега. – Буду спать, жрать и смотреть телик, а потом видно будет.»

Утром Серега проснулся рано, но вставать не торопился и валялся бы так до обеда, если бы не настойчивый звонок в дверь.

– Твою мать, – выругался Серега. – Вот кого ещё черти в такую рань могли принести?

– Кто? – спросил Серега и посмотрел в дверной глазок.

Серега не мог поверить своим глазам. За дверью, тыча в глазок раскрытое удостоверение, стоял опер из Кыргыта.

«Как он вообще на меня смог выйти и главное, почему?» – пронеслись в его голове обгоняя друг друга мысли.

Ноги почему-то вдруг стали ватными.

«Так. Нужно взять себя в руки и не паниковать. Никакой я не Серега Матвеев, я Лёха Смирнов. И документы у меня в полном порядке. Хрен он чего докажет. А дверь открывать так и так придётся. Но в квартиру этого опера впускать нельзя, тут ствол на котором может всё что угодно висеть и деньги. Серега выдохнул и собрал мысли в кучу. Фууу», -выдохнул Серега ещё раз и сотворив на лице недовольную мину, открыл дверь и вышел на площадку.

– Вы никогда не были в Кыргыте? – поинтересовался Волков на всякий случай, протягивая Смирнову паспорт. – У вас случайно брата близнеца нет?

– Нет у меня никакого брата, – ответил Смирнов, – и тем более близнеца. Один я.

– А в чем дело то? – заинтересовалась Васса Ивановна. – Я Алексея Илларионович знаю. Он всегда вежливый. Всегда со мной здоровается. Хороший человек.

– Извините, ошибочка вышла, – произнёс идиотскую фразу Волков и забыв, что он в гражданке, по привычке козырнул и пошёл по лестнице на выход.

«Охренеть, – думал Волков спускаясь по лестнице. – Что это было? Это ж вылитый Матвеев. Что-то мне совсем не нравится весь этот цирк. Смирнов, если верить официальной информации и академику, безнадежно больной человек, а этот, на смертельно больного совсем не тянет. Тем не менее, его знают соседи и живет он в этой квартире не первый день. Матвеев же смотался из „Консервов“ всего несколько дней назад и раньше из Кыргыта не выезжал. Невозможно уехать из „Консервов“, чтобы об этом никто не знал, это не то место. Нужно это дело хорошенько обмозговать.»

Волков наконец вышел из подъезда и повертев головой, обнаружил за перекрёстком вывеску какого-то кафе.

В кафе Волков заказал сто граммов коньяка и закуску и принялся ломать себе мозг дальше.

«Всё это смахивает на какую-то шпионскую игру. Залегендированный под Матвеева агент иностранной разведки, двадцать лет прикидывается работягой и живет в откровенной заднице в ожидании своего звёздного часа. Его люди подготовили ему новую легенду, жильё и документы, снабдили пятью миллионами долларов которые переправили с помощью безнадежно больного агента, ну и так далее…

Бред какой-то в голову лезет, – мотнул головой Волков. – Поеду в гостиницу, куплю водки и напьюсь. Пусть мозги отдохнут.

Серега

Середина октября. 1993 год. Посёлок Кыргыт

Серега стоял на остановке общественного транспорта и старался как можно глубже засунуть руки в карманы старенькой летней куртки, чтобы сохранить последнее тепло, которое уносил из его тела холодный осенний ветер. Ветер гонял по пустой дороге желтые, ещё не просохшие после дождя листья и теребил потрёпанную Серёгину куртку. А на дороге голяк.

«Где эти гребаные маршрутки?» – тоскливо вслушивался Серега, пытаясь определить по звуку за поворотом, не появится ли из-за него хоть какой-нибудь транспорт.

Дойти до дома пешком можно было часа за полтора, или минут за сорок если шпарить быстрым шагом. И он бы уже наверное дошёл, если бы не боялся, что как только он отойдёт от остановки, то как раз и пропустит эту самую, маршрутку. Потому как идти пешком, нужно было не по дороге, а напрямую, через осенний, залитый дождем лес, по тропинке заросшей высокой, а теперь ещё и мокрой травой.

Времени до наступления сумерек оставалось совсем немного, от силы полчаса. И как назло, с неба снова начал накрапывать мелкий, промозглый дождь, мокрые брызги которого, порывистый ветер бросал из стороны в сторону умудряясь забросить их даже в рукава куртки. А маршрутки всё не было.

Поймать такси или какой другой транспорт, здесь было вообще не реально. Во-первых, денег у Сереги было – голь, моль и ноль по вдоль, то есть ровно на маршрутку, а во вторых, эта дорога вела в тупик, упираясь в ворота старого консервного завода, который нынче не функционировал, а территория его была отдана под какие-то склады. И судя потому, что уже года три они стояли пустыми, склады загнулись так же как и консервный завод. Хотя охрану на них держали и даже платили, хоть и сущие копейки, но зато регулярно и без задержек. От былого заводского хозяйства, остались лишь полуразвалившийся от старости деревянные двухэтажные бараки, в них доживали свой век бывшие заводские работяги, одним из которых был и сорокалетний Серега.

Когда-то у него и деньжата водились и он даже прикидывал, как выйдя на пенсию, купит на свои сбережения домик на юге и будет доживать свои дни любуясь на яблони в собственном саду. Потом в стране начался бардак и Серега в одночасье, лишился не только мечты о домике на юге, но и всех своих сбережений.

Бывший когда-то стратегическим консервный завод, оказался вдруг никому не нужным и сначала его кто-то приватизировал, потом продал, а новый хозяин завода его тоже продал и однажды на его территории появились склады, а работяг с бывшего завода уволили. Кто-то уехал из посёлка на заработки в дальние края, а кто-то как Серега, устроился на работу в посёлке городского типа Кыргыте.

Их заводской посёлок в общем-то, тоже являлся одним из районов Кыргыта, но считался таким захолустьем, что городские чиновники о нем старались вообще лишний раз не вспоминать.

В городе ситуация с работой была не такая аховая как в «Консерве», но и не сильно лучше. В смысле работы то было полно, но вот денег за эту работу никто платить не хотел. Работяг кидали на бабки все кому было не лень и нестрашно. Деньги либо не платили совсем, либо в наглую вкладывали зарплатные деньги в какое-то дело и крутили их там до ишачьей паски, или по крайней мере до тех пор, пока они приносят прибыль. Ишачить на барина задарма Сереге было западло и когда зарплату задержали в очередной раз, он со психу уволился.

Серега ездил в управление строительной компании, в которой он трудился до недавнего времени обычным разнорабочим и где вот уже третий месяц задерживала зарплату. Сегодня, наконец расщедрились и выдали часть зарплаты работникам, но только тем, которые еще не уволились. Серега же, как всегда, пролетел как фанера над Парижем и возвращался домой пустой как бубен и злой как сто голодных китайцев.

Денег в его дырявом кармане было в притык, только чтобы доехать до дому и сожрать купленную в ларьке возле управления, упаковку лапши быстрого приготовления.

«Хорошо еще, что так и не женился и детей не завёл – подумал Серега покосившись на уходящую в глубину леса тропинку. – Если я тут ещё постою, то по лесу тащиться придётся вообще в полной темноте », – подумал он втягивая голову поглубже под воротник.

И приняв наконец решение, плюнув на дождь, наступающие сумерки и мокрую траву, рванул домой напрямую, через лес. И уже удаляясь за деревья услышал, как разбрызгивая на дороге лужи, мимо пронеслась последняя маршрутка.

***

В лесу было уже совсем темно, хоть глаз выколи, но тропинку эту, Серега знал очень хорошо и шуровал по ней как паровоз по рельсам. Минут через пять, он был уже мокрый с головы до ног, которые проваливались в залитые водичкой колдобины и раздвигали высокую, выше колена траву. После закрытия завода, по этой тропе уже почти никто и не ходил и в этом году, похоже Серега был первым, кто решил по ней срезать путь до дома.

Примерно на середине пути споткнувшись о что-то чёрное и мягкое, Серега кувырком улетел в густые кусты и сильно приложившись коленом заматерился. Долго выбирался и со страхом и удивлением увидел лежащего на тропе человека. Поборов страх и желание рвануть отсюда куда подальше, Серега осмотрел тело и обнаружил, что человек этот мёртв. Причём умер он по всей видимости еще зимой, так как одет был по-зимнему, ну в крайнем случае весной.

«Вот же угораздило меня, – посмотрел он в сторону остановки откуда только что пришёл. – Теперь ведь по-хорошему, нужно обратно бежать, в милицию.»

Разложившийся труп лежал на тропе лицом вниз, а на спине его был зелёный, порядком истлевший туристический рюкзак, который Серега зачем-то раскрыл и проверил его содержимое.

«Мать моя женщина, да сколько их тут?» – выдернул упаковки с купюрами из рюкзака Серега. Он уже не обращал внимания на дождь, темноту и холод. Да какой на фиг холод, Серегу колотило от возбуждения так, что по телу заструился горячий пот.

Стянув с трупа рюкзак, Серега, пыхтя, оттащил труп подальше с тропы, в те самые заросли из которых он только что выбрался.

«Вот черт, чуть не забыл,» – превозмогая брезгливость, он обшарил у трупа карманы и вынул полуистлевший паспорт. Разобрать что-либо в темноте было нереально и Серега засунув паспорт в рюкзак поспешил покинуть это место.

***

Топая по лесу в сторону дома, Серега решил не светить, что он сегодня шёл по лесной тропинке и тем более, не светить рюкзак.

«Раз он тут с самой зимы лежит, значит его никто особо и не ищет, – справедливо рассуждал Серега. – В кустах труп может спокойно пролежать до следующего лета, а может и целую вечность. Да и если его и найдёт кто, то насчёт денег, менты всё равно не узнают. Чтобы узнать про деньги, нужно труп идентифицировать, а без документов, это будет сделать невозможно.»

Дойдя по тропе до посёлка, он не сразу пошёл к своему бараку, а ещё какое-то время сидел за металлическими гаражами и наблюдал за тем, пока в соседней с его квартирой, в которой жила одинокая бабка Зина, не погаснет свет. Пусть все думают, что он приехал домой на маршрутке и тем более, без рюкзака, который к тому же вонял покойником так, что Серега вообще сомневался, стоит ли тащить его в дом. На всякий случай он все же спрятал рюкзак за гаражами и прокравшись домой, не включая свет нашел в шифоньере пустой мешок из-под картошки и вернувшись переложил купюры в него. Потом отнёс мешок домой, взял лопату и снова вернулся за гаражи, забрал пустой рюкзак и отойдя подальше, закопал его у опушки леса, закидав это место ветками.

***

Серега ещё никогда не видел вживую ни одного доллара и очень сильно сомневался, что они не фальшивые. Слишком уж много их оказалось и если всё правильно посчитано, то сегодня вечером, Серега из нищего, превратился в миллионера. И теперь его мечта о домике в тёплых краях, кажется наконец начинает реализоваться.

Денег было очень много и в каждой целлофановой упаковке, было завёрнуто и запаяно по десять пачек сто долларовых купюр, и таких упаковок было пятьсот штук. Серега всю ночь разрезал упаковку и пересчитывал купюры.

«Пять миллионов баксов, – подвёл итог Серега когда на часах было четыре часа утра. – Ну а дальше то, что делать? В посёлке на эти бумажки даже пожрать не купишь. Да и светить их тут точно не резон. Не резон их светить даже в Кыргыте.»

Сереге почему-то вспомнился фильм про золотого телёнка. Деньги у Сереги есть, но потратить их он в этом посёлке не сможет. Здесь даже одна такая бумажка, Серега взял в руку стодолларовую купюру, вызовет у местных доходяг столько вопросов, что мама не горюй. И в городке, где все друг другу брат, сват и прочее, Серега и доллары, понятие не совместимые.

«Уехать бы куда подальше, – подумал Серега глядя на пачки с долларами. – Но как тут уедешь? Чтобы уехать деньги нужны. В посёлке доллары обменять негде и нужно как-то до города добираться и лучше от греха, до соседнего областного центра. По-любому, деньги на дорогу нужны. Единственная возможность свалить отсюда по-тихому, может быть лишь по реке, по которой до ближайшей железнодорожной станции, километров двести. Железная дорога была совсем рядом и тут, но здесь всё опять упиралось в деньги.»

«Серега взял в руки лупу и с трудом разобрал надписи в промокшем и полусидевшем паспорте покойника. Звали покойника Черепанов Артем Матвеевич, тысяча девятьсот пятьдесят девятого года рождения и судя по прописке, приехал он в эти края издалека, аж из Армавира что в Краснодарском крае и, что ему тут было делать с такими бабками, непонятно, – Серегу наконец стало клонить ко сну. – Ладно, утро вечера мудренее. Утром подумаю где лодку взять.»

***

Лодку с мотором, Серега отбросил сразу по причине безденежья. Купить он ее не мог, а воровать не хотел, потому как сваливать нужно тихо, не привлекая внимания. Да и не продаст моторку никто. В посёлке только две моторки, у стариков Митрича и Иваныча Горчаковых, которые одной рыбалкой только и живут, пенсии то, тоже через раз платят. Мысль о том, что можно что-то кому-то продать, была не правильная. Нет у людей денег. На складах тоже только сторожа, а хозяева лишь время от времени появляются, а валить нужно прямо сейчас, пока ещё не зима и река не замёрзла.

Серега купил на сэкономленные на маршрутке деньги у соседки бабки Зины пол-литра самогонки и поплёлся к своему корешу Мишке Зворыкину. У которого лодка была, но по причине беспробудного загула, Мишка на рыбалку давно не ездил. Лодка хорошая, моторная, но без мотора, который Мишка уже давно пропил, загнав его кому-то из городских мужиков. Лодку же, как он ни старался, продать почему-то не мог.

– Здорово Миха, – поздоровался Серега и скривился от стойкого, въевшегося в стены Мишкиного жилища сивушного, смешанного с дерьмовым табаком запаха. В комнате у Мишки было шаром покати, все давно продано и пропито и кроме кровати с провисшей панцирной сеткой, пары расхристанных табуреток и грязного стола, на котором маялся пустой граненый стакан, больше ничего за Мишкиной душой не было.

Смурной с похмелюги Мишка, с тоскливой надеждой посмотрел на Серегу.

«Вдруг принёс чего бухануть?» – и подумав, что словил облом, нехотя поздоровался.

Серега, как факир из шляпы выдёргивает кролика за уши, выдернул из-за пазухи пол-литру и с торжественным видом, водрузил ее на стол прямо перед Мишкиным носом. Чтобы проникся так сказать.

Мишка проникся, но любование на такой подарок отложил на потом и схватив со стола стакан, потянулся было уже к бутылке, но на полпути вдруг остановился и с тоскливым выражением уставился на Серегу.

– Мама дорогая, – Серега увидев как бьется в нетерпеливой истерике в Мишкиной руке стакан понял, что вся беда в том, что Мишка просто не сможет налить из бутылки самогонку в мятущийся стакан, не выплеснув половину её содержимого на пол. И такая мука была в Мишкиных глазах, что Серега пожалел, что когда мама хотела отдать его в детстве в художественный кружок, он сдуру закатил ей истерику и отказался становиться великим художником. А жаль, очень жаль, такая картина пропадала. Полюбовавшись ещё немного, Серега с сожалением о том, что сейчас он своей рукой испортит такой портрет, отобрал из трясущейся руки друга стакан, налил в него самогонки и придерживая кореша за затылок, помог ему выплеснуть в рот живительную влагу из волшебного погреба бабы Зины.

Живая вода, а иначе её и не назовёшь судя по тому, что она сотворила с его корефаном у которого вдруг, куда-то бесследно удалилась болезнь Паркинсона и перестали трястись руки, разгладились морщины на лбу и исчезли огромные, синюшные мешки под глазами, имела поистине волшебные свойства. Мишка довольно крякнул и спросив взглядом позволения, налил себе ещё полстакана.

– Ты пей, пей Миха. Вон тебя как колотило, так и прибраться можно, – напутствовал Серега громкие хлюпанья текущей в Мишкино горло самогонки.

– Ты че пришёл то? – спросил Миха закручивая самокрутку. – Я ж в курсе, что ты не бухаешь. Надо чего?

– Да бабу я себе нашёл, Миха, – ответил Серега протягивая Мишке нормальную сигарету.

– А я то тут причём? – удивился Мишка засовывая предложенную сигарету за ухо и продолжая скручивать самокрутку. – Или забыл, для чего мужику баба нужна и решил попросить помощь из зала?

– Я лодку у тебя хотел попросить, чтобы к бабе сгонять, дурень.

– А далеко баба-то?

– В Карагаче, – ответил Серега. – Я с ней прошлым летом когда на стройке работал, в городе познакомился. К себе в деревню меня звала, у неё там хозяйство. Вот хочу сгонять, посмотреть, что да как, может останусь. Здесь-то ловить нечего.

– Это да – согласился Мишка, – Здесь полный облом. Но и Карагач, тоже дыра ещё та – от нас сто вёрст и до города ещё столько же. Что ты там делать будешь, хвосты коровам крутить?

– Да лучше хвосты крутить, чем тут с голодухи загибаться, – зло ответил Серега. – Я вчера снова за бабками в контору ездил, опять побрили. Сказали через месяц узнать. Да ты, Миха, не переживай, я же не за так у тебя лодку прошу. Денег у меня сам знаешь, нет. Но поскольку я скорее всего насовсем сваливаю, то я тебе ключи от своей хаты оставлю. Все, что там есть, можешь забирать. Я ничего с собой не потащу. У моей бабы всё есть. А у меня там и телик ещё не старый и холодильник, в общем, сам знаешь.

– А если не срастется у тебя с бабой? – спросил Мишка.

– А если не срастется, то я сюда всё равно не вернусь, на заработки куда-нибудь рвану, – ответил Серега. – Сам знаешь Миха, что здесь скоро никого не останется.

– Ага, – засмеялся Миха. – Кроме меня и бабки Зины. Она будет самогонкой торговать, а я покупать.

– На кой шиш покупать то будешь? – спросил Серега.

– Ну тогда женюсь я на Зинке и буду пить самогон на халяву, – размечтался уже на полном серьезе Миха.

– Ладно Миха, хорош мечтать, как поеду, я тебе ключи от квартиры занесу, – прервал Мишкины мечты Серега.

Глаза Серегиного кореша загорелись алчным огоньком и Серега понял, что попал в самое яблочко. Мишка когда надо соображал быстро и мгновенно прикинул, что предложение ему сделал Серега по истине царское. Тащить Серёгины шмотки практически никуда не нужно, баба Зина живет с Серегиной квартирой дверь в дверь и можно будет бухать прямо не отходя, что называется от кассы.

– Лады, – еле скрывая радость от сделки крякнул Мишка и налил себе ещё полстакана. -Когда сваливаешь? Лодку можешь забирать хоть сейчас, она на реке, ключи от замка и вёсла в сарае, пошли, заберёшь.

– Вёсла-то целые или в хлам – проверил Серега весло на прочность и убедившись, что они надежные и забрал ключи от замка которым лодка было пристёгнута к толстой, приваренной к тяжеленной железной балке цепи.

Серега до полуночи упаковывал деньги обратно в целлофановые мешки и проглаживал для герметичности края мешков утюгом. Потом сложил упакованные купюры в рюкзак и сунул туда приличный кусок пенопласта на случай если что случись в дороге, рюкзак с деньгами не утонул. Проснувшись часов в пять утра, ещё потемну, взял весла и отнёс их в лодку, потом дошёл до Мишки и отдал ему ключи от квартиры.

– Живи дружище, и не поминай лихом, может не свидимся больше. Прощай, – пожал Серега напоследок потную с похмелья Мишкину ладонь и ушёл в темноту, к реке.