Симбиоз

Глава 16

Я не знала наизусть номер отца, зато помнила телефон Рене без последней цифры. Там была то ли тройка, то ли девятка. Поколебавшись, я набрала тройку и после первого же гудка услышала голос сестры. Он был усталый и печальный – у меня тотчас болезненно защемило в груди.

- Алло.

- Рене?

- Андреа! Где ты?!

- Я… со мной все нормально. Папа рядом?

- Нет, он на работе.

Я беззвучно выругала себя. И правда, с чего он должен сидеть дома в будний день?

- Ладно, Рене, слушай. Ты ему скажи, когда придет… что я в порядке. Так уж вышло…

- Мне очень страшно, Андреа! Почему ты не возвращаешься домой?

- Ну что ты, родная… - пробормотала я и беспомощно оглянулась на Бенедикта, словно он мог подсказать, как ее успокоить. – Не бойся. Это сложно объяснить… меня судили, но я была невиновна, и получилось, что мы… в смысле, что меня забрали…

За фразой «была невиновна» скрывалась наглая ложь. Я не просто была виновна, я провинилась перед всеми, перед кем могла: предала близкого друга, ударила высокопоставленного сотрудника ФБР, нарушила главный запрет для симбионтов… но Рене не нужно было всего этого знать. От страха она и без того срывалась на крик и всхлипывала в трубку, и я ненавидела себя за каждую слезинку, пролитую из ее глаз по моей вине.

- Кто забрал? Как с тобой встретиться?!

- Я вернусь, как только смогу, ладно? Сейчас мы не можем встретиться. Со мной все будет в порядке. Ты скажи это папе, Рене. Он не должен переживать. И не должен конфликтовать с Джованни Махоуном, даже если он будет говорить про меня ужасные вещи. Пусть верит Нари. Он знает, что я не сделала ничего плохого.

- Где ты? - в тысячный раз сипло повторила Рене.

- Я поживу какое-то время у очень хороших людей. Они помогли мне.

- Ты ведь врешь, убеждая меня, что все будет в порядке, да? Вы с папой всегда так! Стараетесь говорить то, что я хочу услышать, не замечая, что я уже выросла и готова принять правду какой бы она ни была!

- Рене, пожалуйста…

Я не успела определиться, попросить ли ее не выдумывать глупости или извиниться, потому что отчасти она была права. Звонок оборвался: у телефона села батарея. На вытянутой руке я передала его обратно Бенедикту.

- Прости, давно его не заряжал, - он наградил меня сочувственным взглядом. - С родственниками всегда сложно, если они… не такие, как ты, - он умышленно обошел слово «бесперспективные». Наверное, считал его грубым и оскорбительным по отношению к простым людям. - Вообще тяжело, когда мир переворачивается с ног на голову в столь юном возрасте. Я стал симбионтом, когда был лет на пять старше тебя, и все равно мучительно привыкал к новому образу жизни.

Бенедикт отнюдь не выглядел на тридцать пять, а значит, демоном он обзавелся задолго до войны. Поборов смущение, я решила уточнить:

- При каких обстоятельствах вы коснулись камня?

- Он хранился в испытательном лабораторном центре до того, как попал к Питеру. Я был в числе добровольцев, согласившихся с ним взаимодействовать. Полвека назад считалось, что он источает сильное ионизирующее излучение, неизученное, но малоопасное. Нам обещали пожизненное медицинское обслуживание и большой гонорар, на который я, собственно, и позарился. У меня была небогатая семья… - он задумчиво кивнул самому себе, выдержал паузу и продолжил. – Минимальный риск, вклад в науку, шанс посмотреть изнутри на новейшие технологии – среди добровольцев было много любопытствующей молодежи. Именно в той лаборатории меня сделали симбионтом.

- Над вами ставили опыты? – с ужасом спросила я.

- Все было не так страшно, - успокоил меня он. – Наблюдали – да, но я все равно не мог сказать им ничего вразумительного. Только повторял, что вижу странное существо рядом с собой. Анализы у меня были хорошие, лучше даже, чем прежде. Я был единственным из группы, предрасположенным к симбиозу, соответственно, никто больше никаких демонов не видел, и меня сочли… юношей с подвижной психикой. Начали кормить нейролептиками и антидепрессантами, и я вполне мог закончить свою жизнь овощем, однако спустя две недели появился еще один человек, у которого камень вызвал точно такие же «симптомы», как у меня. Это была девушка из другой группы, обладающая синей аурой. Она тоже увидела моего демона. Описала его слово в слово как я, хотя мы с ней лишь раз случайно столкнулись в коридоре, и я никак не успел бы ей рассказать. Именно она заставила врачей поверить, что они имеют дело с чем-то серьезным. На тот момент считалось – с серьезным психическим заболеванием.

- Несусветная глупость – выставлять симбиоз обычной болезнью. Как же крылья, когти…

- Не все разъяснилось сразу. Думаешь, я с первых минут догадался, что существо, появившееся из ниоткуда и бродившее теперь за мной по пятам, способно наделять меня чудодейственными силами? На это ушло время. Очень долго я и сам верил, что попросту повредился рассудком – такое часто случается с молодыми симбионтами, если рядом нет человека, который объяснил бы им, что с ними происходит.

- И ваш демон даже не пытался втюхать вам свои способности?

Я не подобрала лучшего слова и очень быстро устыдилась того, что вновь нетактично высказалась об Аббадоне, однако он не стал возмущенно фыркать из-под карниза. Бенедикт в очередной раз посмотрел на меня с превеликим удивлением.

- Понимаешь ли… не знаю, как сложилось у вас, но демоны обычно…

Над зданием шустро пронеслась крылатая тень, и мужчина сразу оборвал себя. Пригладил растрепавшиеся на ветру темные волосы с проседью – для его возраста они были довольно-таки густыми – и поднялся на ноги.

- Полагаю, нам пора спускаться.

Николь, сидя за рулем, клала себе в рот орехи в шоколадной глазури. Строго по одному, будто бы боялась стать похожей на хомяка; шрам на ее щеке заметно затянулся, хотя след от него вряд ли собирался сходить с ее ухоженного лица в ближайшее время. У нее был беззаботный, даже радостный вид, и я очень надеялась, устраиваясь рядом, перенять хотя бы частичку ее беспечности.

- Водишь?

- Да, но… - я побледнела и покрутила головой. – Не слишком люблю…

- Ничего, поменяюсь с Басти, если устану, - легко отмахнулась она. – Вот влажные салфетки, у тебя грязь возле носа.

Она, разумеется, тактично преуменьшила. Грязь, оставленная пожаром и околиозной маской, была буквально повсюду. Я израсходовала почти всю пачку, оттирая одно лишь лицо. Затем без особого энтузиазма поковырялась в пачке с орехами и, наконец, отрешенно уставилась в окно.

Всего неделю назад профессор Беннет принимал у нас последний экзамен, а мне казалось, что прошел уже целый год. Могла ли эта ситуация разрешиться к осени? Скажем, если бы Габриэля и Питера поймали, а Джованни на радостях поверил бы мне и позволил вернуться домой…

- Бен тебя загрузил, да? Дорогуша, ты не обязана нам помогать, так и знай.

- Что? – растерялась я, не желая отрываться от своих обнадеживающих мыслей.

- Он боится новой войны как огня, вот и ищет союзников заранее, хотя камень у нас, чего переживать… - Николь нахмурилась, глядя на дорогу. – Дакота, что ли, остался за рулем, еле-еле ползет!

- А нас не тормознут? Я видела ваши фотографии у полицейских.

- Могут, конечно, но ничего, выкрутимся.

Я в очередной раз посмотрела на оставленную Аббадоном царапину на своей руке и осторожно произнесла:

- Бенедикт не просил меня о помощи.

- Да? Зря я на него, наверное… - захлопала ресницами она. – Разумеется, ты ведь еще ребенок.

- И когда симбионты выходят из детского возраста?

- Обычно через полгода-год. Некоторые быстрее, некоторые позже.

- Как это определяется?

- По возможности трансформироваться. Связь становится достаточно крепкой, чтобы добиться полного слияния с демоном…

- Я уже использовала трансформацию. Меня судили за нее.

У Николь вырвался вздох изумления. Она вырулила на широкую трассу, ведущую прочь из Далласа, и покосилась на меня с опаской.

- Зачем?

- Я пыталась помочь… другу.

- Ах, - она моментально расслабилась и заулыбалась. – Я еще при первой встрече поняла, что ты за человек! Нисколько не сомневалась!

И она продолжила радостно бубнить. Большая часть ее дальнейшего повествования посвящалась ее драгоценному младшему брату, который жил в Канаде и которого она ежемесячно навещала. Расхваливала она его так, будто собиралась выдать меня за него замуж: и бизнес у него был свой, честный, и руки у него были золотые, и щедрым он был, и пригожим. Вот только предназначенным к симбиозу не был, и цель сего экскурса, как выяснилось позднее, заключалась в том, чтобы убедить меня, что даже с бесперспективными мы можем поддерживать близкие отношения. Что жизнь, пусть и круто переменится, не превратится в бесконечный побег.

- Меня ни разу не останавливали в городе, клянусь тебе, а ведь я в розыске лет десять. С работой, конечно, посложнее, но если у частников или удаленно… Дакота, например, поддержкой сайтов занимается, и никто подлинность паспорта не проверял.

- Почему вы в розыске? – сонно пробормотала я. – Если вы защищаете людей, почему не сотрудничаете с ФБР, как Джованни?

- Мы пытались, - закусив губу, будто вопрос вызывал у нее обостренное чувство обиды, отозвалась Николь. – На войне нам удавалось, но после нее… директор Харклифф вдруг решил на каждого из нас повесить по сроку, мол, слишком неаккуратно мы себя вели, трансформацию использовали налево и направо, а за нее много положено. Я вам, сказал, смягчу условия, но все равно извольте посидеть в тюрьме. Негодяй. Как бы мы Питера остановили, не трансформируясь? Джованни – случай отдельный, он всегда перед руководством пресмыкался, без приказа делать ничего не смел. Да и изначально из спецслужб пришел, к нему доверия больше было.

Я с умным видом покивала над ее словами, хотя не была до конца уверена, что имею право причислять себя к той же позиции, ведь, что бы ни говорила на суде Мерилин, трансформировалась я отнюдь не ради людей, которым в итоге помогла.

Мы провели в дороге шесть часов и совершили вынужденную остановку на заправке. Николь нацепила черные очки и отправилась расплачиваться, а мне не захотелось выходить из машины. Опустив пониже спинку сидения, я прикрыла глаза. В полудреме мне привиделись ссорящиеся у озера Анна и Дэйзи: одна плакала, вторая кричала, и различить, которая из них где, было невозможно. Затем кто-то громко хлопнул дверью, выдергивая меня из этого сонного бреда.

- Я поведу, - коротко бросил Себастьян, обустраиваясь за рулем.

К счастью, Николь додумалась, что оставлять нас наедине – плохая идея. Я украдкой выдохнула, когда она забралась на заднее сиденье.

- Посплю, - заявила она, подложив под голову руки и поджав колени. – Не трещите громко.

Мы и не собирались. Еще несколько часов прошли в полном молчании; за окном давно потемнело, и на горизонте рассыпались похожие на алмазы звезды. Небо переливалось всеми оттенками синего, и я поймала себя на горькой мысли, что оно очень понравилось бы Рене, ведь из нашей квартиры вид открывался совсем другой. И она наверняка захотела бы его запечатлеть…

- В машине нет фотоаппарата?

- Чего? – от удивления Себастьян даже не успел придать голосу обыденный пренебрежительный тон.

- Фотоаппарат. Любой.

- Смеешься?

Я пониже опустила оконное стекло, впуская в салон ночную прохладу, и осторожно высунула голову.

- Оторвет ее тебе, будешь знать… закрой, свистит же, блондинка проснется!

- Она скорее проснется от ваших воплей.

- Ей помогают, а она еще зубы показывает.

- Чего вы прицепились ко мне? – с вызовом посмотрела на него я.

- Бесхарактерная и беспринципная нынешняя молодежь, вот чего…

- Басти, хватит, - сонно проворчала Николь. – Незачем грести всех под одну гребенку.

- Да? – крикнул он. – Незачем, значит? А что я вам говорил про Амелию?! Что говорил?!

- Ты прекрасно знаешь, что это не зависит от возраста. К Франциско, кажется, у тебя нет претензий?

- Зависит! Мальчишка – исключение, он таких ужасов в детстве насмотрелся от родного отца, что никогда к нему не вернется, а вот Гвинет ваша! Не нравится она мне, ох, не нравится.

- Она с нами уже три года.

- Ее следует проверить! Ведь она ни разу толком не сталкивалась с подопечными Питера!

- Поэтому Бен и не назначает ее хранительницей камня. Успокойся, Басти.

- Кто такая Амелия? – не удержалась я.

Нужно же было понять, отчего Себастьян с первых секунд проникся ко мне ненавистью. Николь выпрямилась на заднем сидении и сладко потянулась.

- Она была членом нашей группы и предала нас. Очень давно это было, не вспомнить уже подробностей…

- Это тебе не вспомнить, у тебя-то уши целые, - огрызнулся Себастьян. – Соплячка неблагодарная, прямо как ты, - он злобно зыркнул на меня. – Трусливая, мелочная… нельзя нам брать новичков, нельзя! Питер давно смекнул, что именно через них нас легче всего уничтожить!

- Нас осталось слишком мало, - негромко произнесла Николь. – Ты сам постоянно называешь войну «первой». Вы с Беном оба ждете вторую.

- Мы справимся и старым составом.

Мне почудилась в напористом голосе Себастьяна неуверенность. Николь печально улыбнулась.

- Ты знаешь, что нет.

Они погрузились в задумчивое молчание, и я не посмела его прерывать. Общая мысль была ясна.

Внезапно за окном промелькнуло что-то темное, и на колени мне через открытое окно запрыгнул изящный иссиня-черный кот. От неожиданности я дернулась и с трудом сдержала крик. Себастьян скосил взгляд.

- В чем дело?

- Откуда он…

- Кто?

Кот преспокойно свернулся калачиком и неестественно, совершенно не по-кошачьи фыркнул. Алые глаза чванливо уставились на меня. Я, ошарашенная до глубины души, почесала его за ухом.

- Абби?

Зверь недружелюбно увернулся от моей руки и зашипел.

- Наверное, ему надоело сидеть с Аластором и Нибрасом на крыше, - Николь поглядела на кота с любопытством. – Если они находятся на разных ступенях иерархии Инкхигхаима, им вполне может быть некомфортно друг с другом. Так ведь Франциско говорил, да, Басти? Он у нас разбирается.

- Ты правда обернулся животным? - восторгу моему не было предела, я ее почти не слышала. – Тесно там, да? Ты великолепен, Аббадража Добкронат Онто! Да помурлычь лучше, сделай милость, раз я выговорила твое длиннющее имя!

Аббадон оглушительно рыкнул, но я не отняла ладонь. Шерсти у него не было, вместо нее тело покрывала холодная чешуя, уши были большие и острые, а на лапах виднелись крючковатые когти. Наверное, это и вовсе был не кот, а какое-нибудь местное животное из Инкхигхаима, очень на него похожее.

Себастьян снова бросил на меня беглый взгляд.

- Что я опять сделала не так? – воскликнула я, утомленная его пристальным вниманием.

Мужчина уставился в зеркало заднего вида, хотя там никого и близко не было. Затем пробурчал себе под нос:

- У участников симбиоза складываются разные взаимоотношения, но все они так или иначе делятся на три типа. Первый – когда человек считает себя выше привязанного к нему демона и относится к нему, как к средству для достижения своих целей. Подобным образом настроен Питер, его приспешники и даже Махоун. Лично я их не сужу: в конце концов, главой симбиоза действительно является человек. Он осуществляет призыв, и его прямые приказы демон не способен игнорировать. Второй тип – когда человек не принимает случившиеся с ним изменения. Он боится демона, делает вид, что его не существует, и очень часто подобное поведение приводит к настоящему психическому расстройству. Этот тип особенно распространен среди «детей» или зрелых симбионтов, которым вовремя не помогли адаптироваться. Третий же вариант заключается в подобии сотрудничества. Понятно, что все мы не в восторге друг от друга, однако вежливость никто не отменял. Верно?

- Да, - осторожно подтвердила я, по-прежнему не понимая, к чему он ведет.

- Демоны в любом случае желают нам гибели. Их можно ненавидеть, бояться и уважать, но приятельствовать с ними... как назначенного тебе палача на чай приглашать.

- Ты забываешь, что она проводила много времени с Франциско, - зевнула Николь. – Их отношения с Манту были для нее образцом в момент зарождения ее собственного симбиоза. Немудрено, что именно на них она до сих пор и ориентируется.

- Наивно считать существо древнейшей неизученной расы, счастливо поглощающее человеческую кровь, товарищем. Тот факт, что они понимают нашу речь, не подразумевает схожее мышление, - хмуро отрезал Себастьян. – И я готов поспорить на свое второе ухо: у них в запасе имеются уловки, чтобы быстрее с нами распрощаться. Только молодежь способна…

- Опять заладил. Тебе только за сорок перевалило, дедуля.

- Может, и дедуля, если по остатку судить. Много ты, Николь, знаешь симбионтов, доживших хотя бы до шестидесяти? А ведь здоровье у нас отменное. То-то и оно. Не дают нам демоны дождаться своей смерти, раньше подводят к ней.

- Очень оптимистично, - фыркнула блондинка. – Ай!

Себастьян резко ударил по тормозам, и я крепче обхватила Аббадона, чтобы его четвероногое кошачье тело ненароком не налетело на бардачок: уж больно хрупким оно сейчас казалось. Машина, ехавшая перед нами, застыла на краю трассы; Бенедикт и Дакота выбрались на улицу и принялись подавать нам сигналы руками. В темноте лиц их не было видно, и поначалу я решила, что произошло что-то плохое. Моя правая рука с побелевшими от напряжения костяшками вцепилась в ремень безопасности: я ненавидела резкие остановки. Они представлялись мне предвестниками аварии. Левая же лежала на чешуйчатой спине Аббадона – демон не стал ее сбрасывать.

- Чего это они?

- Не знаю. Пойдем.

Я выбралась следом за всеми, чуть переведя дух. Бенедикта и Дакоты уже не было поблизости. Николь обнаружила их, сошедших с дороги на холмистую равнину. Стоя к нам спиной, они вели шумную беседу, но не между собой. С ними находился кто-то третий.

- Люк! Это Люк! – охнула блондинка и бросилась бегом.

- Быть не может, - ошарашенно пробормотал Себастьян, и рот его расплылся в довольной улыбке, которую я видела на его лице впервые.

Очень скоро меня настиг прилив всеобщего вдохновения, будто этот самый Люк мог решить любую проблему. Дакота так и подпрыгивал на месте, Бенедикт энергично пожимал ему руку, а Николь, добравшись до них, повисла на его шее. Я смущенно устроилась поодаль.

- Что ты здесь делаешь, старина?

- Искал вас. Услышал краем уха, что Габриэль устроил в Далласе.

Люк оказался мужчиной азиатской внешности, с волосами, заплетенными в длинные темные дреды, скрывающие квадратные скулы. Роста он был среднего, возраста – неопределенного, но точно младше Себастьяна и старше Дакоты. На шее у него висела длинная веревка с каким-то замысловатым талисманом, и вообще он походил на бродячего регги-исполнителя, потерявшего свой музыкальный инструмент. Помимо всего прочего, он был по пояс раздет.

Николь расцеловала его в обе щеки, и даже в темноте было заметно, как она покрылась взволнованным румянцем.

- Почему ты так долго не появлялся, Люк!

- Сами знаете, осторожничаю, - ухмыльнулся он. – Вырвался ненадолго, связался с Гвинет, она мне и сказала, где вы. Тогда я решил подстеречь вас на полпути, часа три уж вьюсь над дорогой. А это кто?

Все головы повернулись ко мне. Я сделала вынужденный шаг вперед.

- Меня зовут Андреа.

- А-а… - многозначительно протянул он и подмигнул мне. – Единственный ребенок за последние три года. Гэб упоминал.

- Да, Андреа, Люк у нас вроде шпиона, - подал голос Бенедикт, заметив удивление на моем лице. – Он числится в свите Питера. Длинная история, когда-нибудь я обязательно поведаю тебе ее…

- Может, и не придется, - предсказуемо буркнул Себастьян. – Если она сбежит через месяц-другой.

- … ты можешь доверять ему, как нам всем, - закончил Бенедикт, выразительно покосившись на товарища.

Я неловко покивала. Люк улыбнулся краем рта и подставил макушку под заботливые руки Николь, позволяя ей пригладить свою неряшливо топорщащуюся прическу. Правда, ей это не особенно удалось.

- Поедешь с нами в Монтгомери? – живо поинтересовался Дакота.

- Нет, друзья, не сегодня. К утру я обязан вернуться в Денвер, а прежде мне нужно успеть навестить Сару.

Тут Николь дернулась, будто обожглась, и медленно отступила. Я скорее почувствовала, чем увидела, как стынет выражение радости в ее глазах, но никто, кроме меня, не посчитал нужным обращать на это внимание.

- У тебя что-то срочное? – нахмурился Бенедикт.

- Боюсь, что да. Они снова начали разыскивать перспективных, Бен. Шерстят штат за штатом. То же самое было и перед войной.

- Как же?.. Но ведь камень… - начал Дакота, однако Бенедикт его оборвал.

- Когда это началось?

- Не очень давно, дня три-четыре назад. Вы ведь понимаете, к чему я? Питер уверен, что вскоре вновь сможет создавать симбионтов.

- Пусть верит во что пожелает, – проворчал Себастьян. – Только камня он не увидит. Девять лет за ним гоняется, и все безрезультатно.

- Однако прежде он не поступал так, - покачал головой Люк. – Умоляю, будьте осторожны. Все мои наблюдения сводятся к тому, что он знает, как украсть его. Что он абсолютно уверен: скоро он вернется к нему.

- Но что могло измениться? – еле слышно прошептала Николь. – За несколько дней…

Она вдруг посмотрела на меня. Сразу за ней посмотрел и Дакота, и я в ужасе осознала, что вновь стала объектом всеобщего внимания.

- Спасибо, Люк, - бесцветным голосом произнес Бенедикт. – Мы не смеем тебя больше задерживать. Ты знаешь, где нас найти в случае чего.

Они принялись прощаться. Дакота, задумчиво бороздя глазами землю, отошел первым, за ним последовал Бенедикт. Себастьян ткнул Люка кулаком в обнаженную грудь.

- Чего голый, футболку пожалел? Подарок, поди? Ну, будь здоров.

Я по-прежнему стояла на месте, ожидая Николь и попутно вглядываясь в желтоватую кожу Люка. Она была исполосована сильнее, чем у кого-либо. В голове моей почему-то укрепилась мысль, что демонам всегда подставляют руки: удобнее, боли меньше, да и иллюзия контроля присутствует; но у него шрамы были и на животе, и на груди, и даже на спине. Впрочем, я не видела других симбионтов без одежды, возможно, для самых опытных из них это была обычная практика.

Николь не спешила уходить – они с Люком многозначительно смотрели друг на друга. Наконец я сообразила, что мешаю им, и кинулась к машине. У нее образовался небольшой затор: все столпились на пыльной обочине, даже не думая рассаживаться по своим местам. Дакота и Себастьян что-то тихо говорили друг другу в унисон, Бенедикт слушал и изредка кивал. Заприметив меня, они трое сразу замолчали; и здесь ощущая себя лишней, я отвернулась, отошла на приличное расстояние и устроилась прямо на земле.

- Пусть слышит. Андреа?

Пришлось подниматься вновь. Вернувшись к дороге, я равнодушно посмотрела на Бенедикта. Он с серьезным видом вытянул руку, приглашая меня встать рядом с ним.

- Если… ты только не обижайся, - смущенно глянул на меня Дакота. – Если все это было подстроено Питером? Ты, Бен, решил, что вмешаться в процесс суда Габриэля попросил Франциско, но вдруг это не так? И он действительно якобы случайно проболтался о своих планах, чтобы мы потом примчались в Даллас и взяли ее под свое крыло?

- По-моему, Палмеры просто нагоняют панику, - заявил Себастьян. – Изображают видимость деятельности, чтобы напугать нас.

- Не исключено, - Бенедикт вдруг улыбнулся мне. – Нет, я не считаю ее вражеским лазутчиком, Дакота, и у меня есть на это свои веские причины. Вам скажу лишь две вещи: во-первых, со стороны Питера было бы крайне неразумно надеяться на ребенка и новичка в нашей группе. Во-вторых, если бы Люк заметил Андреа в убежище Питера, а он проводит там много времени, он бы обязательно оповестил нас.

- Да, наверное, - Дакота с облегчением выдохнул. Видимо, ему и самому не слишком хотелось выступать в роли обвинителя. – Извини.

- Ничего, - пожала плечами я. – У вас, похоже, не самая простая жизнь. Если вы решите, что мне не следует ехать дальше с вами…

Я не знала, что собиралась сказать точно, однако суть все уловили. Одиночество меня не страшило, потому что как такового его больше не могло быть. Аббадон безмолвно парил за моим плечом, приняв на улице свое истинное обличие.

- Нет, - резко возразил Бенедикт. – Дискуссия окончена, рассаживайтесь по машинам.

- Стоит ли? – уныло протянул Себастьян, и я подумала, что он вновь примется недобро высказываться на мой счет, однако со следующими его словами стало ясно, что разочарование постигло его совершенно по другому поводу. – Так рано рассаживаться, если Николь…

Я посмотрела через плечо. Николь активно жестикулировала, руки ее разрезали воздух короткими хлесткими махами; они с Люком сдавленно бранились на том самом месте, где мы их оставили.

- Ничего, подождем.

Поколебавшись, я забралась в машину следом за Себастьяном. Сперва мне хотелось пересесть в другую и провести остаток пути с Дакотой и Бенедиктом, но что-то подсознательное и неподдающееся объяснению побудило меня передумать.

- Это надолго, - Себастьян приложился к сигарете, оставив дверь у водительского кресла открытой.

- У них какие-то проблемы?

- Вот вернется блондинка и сама тебе расскажет.

Однако она не вернулась и спустя пятнадцать минут, и спустя полчаса. Себастьян был в бешенстве.

- Ты посмотри на них! В Денвер ему, зараза, к утру! Развелись и оставьте друг друга в покое!

- Они были женаты?

- Лучше бы не были! – рявкнул он, напрочь позабыв, что не собирался делиться со мной историей их взаимоотношений. – Питер их обоих сделал симбионтами, но если Николь пришла к нам сразу и участвовала в войне на стороне людей, Люк поначалу не захотел рисковать жизнью. Он поддерживал с Питером дружеские отношения, хотя и методов его не одобрял; жил себе спокойно, делая вид, что нет никакой войны, пока однажды она хорошенько не прошлась по его семье. Мать и сестренка у него погибли: их дом сжег преданный Питеру симбионт. Перспективного отца он вытащил, но тот впоследствии скончался от сердечного приступа. Конечно, никто не выискивал родственников Люка специально, просто так совпало. Только тогда он обратился к Бену, чтобы предложить ему свои услуги информатора. Скрыл от Питера гнев и остался для виду верным ему товарищем, что помогло нам в дальнейшем украсть у него камень, - Себастьян тряхнул головой, отгоняя нахлынувшие воспоминания, и снова раздраженно ощерился, глядя в окно. – Проблем-то сколько с их браком было! В розыск нас уже объявили, Питер узнать не должен был – хорошо, он своих старых приспешников особенно не проверял. И ведь все равно напрасно женились!

- Почему? – полюбопытствовала я.

- Через три года Люк встретил другую женщину, - гаркнул он. – Простую, бесперспективную женщину. Реже стал появляться, потому как цапались они с блондинкой по любому поводу и не могли в одном помещении вместе находиться. Решил через интернет с нами связываться, оно так даже проще оказалось.

- Вроде блондинка… в смысле, Николь, была рада увидеть его сегодня.

- Простила. Ждет, когда он Сару свою бросит, да только он этого не сделает, - с видом знатока заявил Себастьян. – На Николь-то он по молодости женился, - из его уст прозвучало, как «по глупости». Очевидно, он видел в молодости одни лишь минусы. – От переизбытка гормонов, так сказать, а в Саре родственную душу нашел.

Задняя дверь машины неожиданно распахнулась. Заболтавшись, мы не заметили, как Люк оторвался от земли и взмыл в ночное небо, а Николь широкими, пышущими злостью шагами преодолела расстояние до обочины.

- Поехали, - бросила она.