Сила зверя

Глава пятнадцатая НАШЕСТВИЕ ХЕЛЬ

— Песнь Крови, — Ульфхильда тронула подругу за плечо.

Та резко села и схватилась за меч. Ульфхильда поспешно отодвинулась:

— Спокойно! Пока прямой угрозы нет. Воительница встала, не выпуская из рук оружие, и собиралась уже спросить женщину-волка, что она имела в виду, но в этот момент и сама заметила, как все изменилось вокруг. Пораженная, она застыла на несколько мгновений в немом оцепенении.

— Когда это случилось?

— Незадолго перед тем, как я тебя разбудила. Ночной воздух сохранил летнее тепло, но лесная поляна на вершине холма превратилась в маленькое, шириной в несколько шагов горное плато, покрытое зеленой травой. За его пределами начиналась пугающая пустота, а дальше глубоко внизу в серебристом свете ущербного месяца смутно виднелись верхушки деревьев. Над деревьями и среди них медленно летали крошечные капельки золотисто-желтого света. Но внимание воительницы приковала та сторона, где над горизонтом исчезли звезды, а их заменило слабое мерцающее сияние фиолетово-багрового цвета.

— И что ты думаешь об этом? — спросила Пест Крови Ульфбьерна, указывая мечом на светящийся горизонт.

— Вероятно, это магия Хель, — предположила Ульфхильда. — Возможно, то, что звезды заслонили черные тучи, — проделки Локита?

— Очень может быть, — кивнула воительница и по звездам, рассеянным по остальной части неба, стала определять направление. — Но думаю, ты заметила, что сияние идет не со стороны крепости. Оно надвигается с севера. — Песнь Крови почувствовала, как у нее все вдруг сжалось внутри. Она опустилась на колени рядом с дочерью.

— Гутрун, — тихонько позвала она, — проснись. Гутрун рывком села и потянулась за мечом.

— Это я, Гутрун.

— Что случилось, мама? — спросила она, убирая руку с меча. — Моя очередь сторожить? — Она зевнула. — Мне показалось, что я только что уснула.

— Посмотри туда, — велела ей мать, а сама стала будить служительницу Фрейи. Хальд проснулась и сразу же, прочтя заклинание, наделила себя ночным зрением. Глаза ее засветились ярче обычного золотисто-желтым светом, и вместе с остальными она устремила свой взгляд на север.

— Это какое-то волшебство Хель, — заключила ведьма. — В этом нет сомнения. И направление совпадает, — прибавила она, взглянув на звезды. — Вход в Нифльхейм на севере. А ты что думаешь, Гутрун?

Но молодая колдунья ничего не ответила. Внезапно покачнувшись, она стала падать. Песнь Крови успела подхватить ее.

— Гутрун! — тревожно вскрикнула она, увидев в лунном свете, как стекленеют глаза дочери.

— Она зачарована, — уверенно заявила Хальд, с тревогой всматриваясь в лицо девушки. — Скорее положи ее на землю.

Песнь Крови осторожно опустила дочь на траву и встала на колени около нее рядом с Хальд. Служительница Фрейи крепко сжала руки Гутрун. Закрыв глаза, она произнесла несколько коротких магических фраз. Вдруг золотисто-желтый свет зарницей вспыхнул вокруг их соединенных рук.

Глаза Гутрун тотчас же закрылись: она глубоко вздохнула и протяжно застонала.

— Теперь с ней все будет хорошо, — пообещала Хальд встревоженной Песни Крови. — По крайней мере пока.

— Что с ней было?

— Это Хель. — Гутрун снова застонала. — Да поможет нам Фрейя… — Девушка содрогнулась всем телом.

— Мой кошмарный сон, — прошептала она. — Мой чудовищный ночной кошмар. Нет, о… нет…

Положив голову дочери себе на колени, Песнь Крови ласково погладила ее.

— Доченька, — тихо сказала она, — я с тобой и не позволю богине Смерти причинить тебе зло. Ты в безопасности…

Гутрун рывком села и попыталась встать. Воительница и служительница Фрейи помогли ей подняться. Гутрун стряхнула их руки, молча взглянула на север и тихо чертыхнулась.

— Со мной-то все в порядке. Я цела и невредима. Но надолго ли? Знаешь, мама, это не сила Локита зарей разгорается на севере. Это сама Хель. Она покинула свое царство Мертвых и движется к нам на юг с полчищами всадников Смерти, своих преданных воинов и диких ужасов, для которых у меня нет названия. Виденное мной в самых кошмарных снах нашествие войска Хель свершилось.

Хальд не сдержала проклятия. Остальные потрясенно молчали.

— Не верите? — спросила Гутрун. — Если бы вам довелось пережить то, что только что пережила я, вы бы не сомневались. Стоило мне взглянуть на этот мерцающий свет, как что-то вцепилось в мою душу и отделило ее от тела. Я неслась высоко над землей на север. Остались позади леса и огромные пространства, скованные холодом. И вдруг я увидела себя верхом на коне-призраке, среди смертельных ужасов и воинов Тьмы, и ехала я рядом с самой Хель. Она продолжает тянуть меня к себе, хочет, чтобы я была снова рядом. И чем ближе будет подходить войско Смерти, тем сильнее Владычица Тьмы станет притягивать мою душу. Помоги мне, Фрейя.

Песнь Крови обняла Гутрун и привлекла ее к себе.

— Нашествие Хель, — прошептала Хальд. — Об этом предупреждают прорицательницы Фрейи с тех самых пор…

— С тех пор, как я разгромила Нидхегга и вернула Хозяйке Смерти Череп Войны, — договорила за нее воительница.

— Да, — ответила Хальд. — Именно с тех пор. С того момента, как я помогла тебе это сделать.

— Локит со своими воинами, должно быть, только ее передовой отряд, — заключила Ульфхильда. — Не он, оказывается, наш главный враг. Но зачем он был послан вперед? Неужели Хель видит в нас угрозу для себя? Чем мы можем быть страшны богине?

— Ничем. — Гутрун содрогнулась. — Ровным счетом ничем. Локит явился раньше Хель только для того, чтобы нашей с матерью кровью исцелить себя.

— Возможно, — засомневалась Ульфхильда, — но за этим таится еще что-то. Разве не мог он излечить себя после того, как Хель сама бы вас захватила с помощью магических чар?

— Ульфхильда, может быть, и права, — заметила Хальд. — Вероятно, у Хель есть причина нас бояться, поэтому она и отправила Локита покорить нас, прежде чем сама покинула Нифльхейм.

— А если ее на самом деле что-то страшит, нам обязательно надо выведать, что именно, — высказала свое мнение Ульфхильда.

Последовало молчание, которое нарушила Песнь Крови.

— Дочка, ты говоришь, что находилась рядом с Хель. Этот мерцающий свет напоминает мне о Черепе Войны. Он точно также пылал Огнем Смерти в пещере Нидхегга. Взяла ли Хель в поход свой источник силы? Это очень важно.

— Да, — кивнула Гутрун, — он там. Громадный хрустальный Череп, пульсирующий багровым светом и дрожащий от завываний, напоминающих громовые раскаты. Он возвышается над всеми, подобно сверкающей горе. Его везут по льду на огромных санях десятки лошадей Тьмы. Я не видела его в Ностранде, но, судя по твоим рассказам, могу сказать, что теперь он неизмеримо больше. Когда-то он и заполнял собой всю пещеру, за несколько веков до того, как ты столкнулась с ним, а потом уменьшился в размерах. А теперь Череп вырос вместе с прибывающей силой Хель. Они каким-то образом питают друг друга.

— Если бы нам удалось его уничтожить, — заметила Песнь Крови. — Хель лишилась бы своей мощи.

— А с ней и Локит? — предположила Ульфхильда.

— По меньшей мере, его сила уменьшится, — ответила Гутрун. — И во мне магия Хель ослабнет или даже исчезнет вовсе. Я никогда не желала владеть черной магией, пробужденной во мне Тёкк, и не сомневайтесь, что я с радостью и без малейшего колебания откажусь от нее.

— А не боится ли Хель, что мы можем уничтожить Череп Войны? — спросила Ульфхильда. — И если да, то как это сделать? Вот что нам необходимо разузнать. Возможно, в этом и кроется причина появления Локита раньше Хозяйки Мертвых и нападения на нашу крепость.

— Если бы не я, ничего этого не случилось бы, — тихо проговорила Гутрун. — И никогда ты бы не вернула Хель Череп Войны. И прежде всего, тебе не пришлось бы идти в войско Владычицы Тьмы, чтобы не дать мне умереть в твоем чреве.

— Я должна была спасти твою жизнь, Гутрун, и освободить тебя из царства Мертвых, как обязана была выполнить свою клятву и отомстить Нидхепу любой ценой.

— Даже если ценой теперь может оказаться смерть всего живого на свете? Потому что это произойдет, если нашествие Тьмы не будет остановлено. Завладеть Мидгардом — ее величайшее желание. И она заявляет, что так уже и было однажды на Заре Веков. Теперь же она может это сделать, погрузив землю во мрак и убив на ней все живое.

— Гутрун, — начала Песнь Крови, — мы уже говорили об этом раньше, и нашествие Хель ничего не меняет. Ответы у меня остались те же. Я знала, что мои поступки могут открыть путь на землю злу Владычицы Хель. Но ради тебя и во имя мести я бы вновь поступила так же без колебаний. Слышишь? Без колебаний.

— Я знаю. — Гутрун с чувством стиснула руку матери. — Несмотря ни на что, я благодарна тебе, Хальд и другим, за то, что вы сделали, идя на риск и страдания.

— Наша цель теперь значительнее, — обращаясь ко всем, заговорила Песнь Крови, крепко сжимая руку дочери. — Мы больше не жалкие беглянки, уносящие ноги от завоевателя. Мы должны направить наши усилия не только на освобождение крепости и наших друзей, хотя это, кажется, лучший способ попытаться уничтожить Череп Войны, а с ним и могущество Тьмы. Возможно, Хель боится нас, а может быть, и нет, но клянусь богами, своей душой и жизнью дочери, — голос ее набирал силу, в нем звучала решимость, — если Хозяйка Мертвых не боится нас теперь, то клянусь, что мы заставим ее испугаться. Когда, я отправлялась сражаться с Нидхеггом, затея выглядела безнадежной, но я старалась думать лишь о победе, и с помощью старых и новых друзей мне удалось его победить. Когда Тёкк заточила Гутрун в своем замке, ее колдовские чары казались непреодолимыми. Но вместе мы уничтожили Тёкк и вызволили Гутрун. И пусть сейчас наша цель кажется недостижимой, но я думаю только о победе и направлю все усилия на то, чтобы найти путь к ней.

— И кому, как не нам, помогать тебе в этом, — вставила Хальд, — ведь это мы допустили нашествие Тьмы.

— А я буду сражаться с ней во имя Одина, — сказала Ульфхильда, — потому что это Отец воинов первым похитил Череп Войны и заточил Хель в царстве Мертвых. Я рада, что мне выпала честь снова отправить ее туда. Клянусь Одином и своей душой, что ей не посеять смерть на всей земле.

— Мы все выйдем на бой с ней, — прибавила Гутрун, — потому что у нас нет выбора, если, конечно, мы не собираемся отсиживаться в Лесу Фрейи и дожидаться, пока она явится сюда и расправится с нами.

Они еще немного постояли, наблюдая, как колышется багровое пламя у севера, потом Песнь Крови повернулась к Хальд.

— А почему вокруг все изменилось, как, по-твоему? — спросила она у служительницы Фрейи.

— Возможно, Фрейя хотела, чтобы мы смогли лучше видеть, что творится на севере, — высказала свое предположение Хальд. — И хотя я не знаю, что это за золотистые точки, но ни они, ни изменения вокруг нас никак нам не повредили.

— Это так, — признала воительница, — но ни то, ни другое не добавляет мне душевного спокойствия, а его и без того почти уже не осталось. А утром у нас появится еще забота: нам придется найти способ спуститься. Но сейчас вы трое можете лечь спать. Вам нужен отдых, а я постою на страже.

— Я посижу с тобой, — сказала ей Гутрун. — Мне что-то спать расхотелось.

— И мне, — прибавила Хальд.

— Но все равно, давайте ляжем, — предложила Ульфхильда. — Мне тоже спать не хочется, но я думаю, что тела наши больше требуют сна, чем разум, и они быстро возьмут верх.

И скоро все трое, как и предсказывала Ульфхильда, снова заснули крепким сном. Песнь Крови осталась единственным часовым. Вдруг она осознала, что по-прежнему сжимает в руках меч. Воительница наклонилась за ножнами и перевязью, а когда выпрямилась, обнаружила, что снова стоит на лесной поляне, на вершине холма, а не на горном плато.

У нее екнуло сердце, и она инстинктивно приняла боевую стойку и подняла меч.

В залитом лунным серебром лесу царило безмолвие. Капельки желто-зеленого света, различимые сверху, продолжали спокойно летать среди деревьев и над их вершинами. Нигде ни огонька. Проснувшееся в ней звериное чутье не заметило опасности. Но над вершинами деревьев в северной стороне небо по-прежнему пульсировало неярким багровым светом, слабо заметным с такой небольшой высоты, возвещая о приближении Смерти и Мрака, о наступлении войска Хель.