Сила крови

6

За москитной сеткой последовал короткий тамбур, защищающий от ветра и пыли. Откинув основной полог, я оказался на улице. В лицо дохнуло жарой, обжигающе-горячий воздух обступил со всех сторон, заставив чуть пошатнуться.

Черт, ну и духотища. Высоко в небе висел раскаленный шар местного солнца. Небосвод без единого облачка, насыщенно-голубой и настолько бесконечно глубокий, что казалось, туда можно рухнуть.

– Веди, – я подтолкнул раненого Йохана в спину.

Здоровяк со столовым ножом в глазу послушно засеменил по дорожке между палатками, полностью идентичными той, из которой мы только что вышли.

Это был лагерь. Военного или полувоенного типа. Судя по климату – располагался где-то в пустыне. Духота и раскаленный воздух указывали на данный факт стопроцентно. Приходилось бывать в похожих краях.

Некоторые палатки наполовину скрывали маскировочные сети песочного цвета. Но в основном обходились без них. Еще один признак не слишком хорошей дисциплины. Будь по-другому, все постройки скрывались бы одинаково, камуфлируя местоположение лагеря от визуального наблюдения.

Пока шли, я оглядывался, пытаясь составить хотя бы примерное представление, куда меня занесло. Когда оказались на небольшом пятачке открытого пространства, сделать это стало гораздо легче, я даже придержал Йохана, чтобы хорошо осмотреться.

Итак, лагерь, или, что скорее всего – полевая база. Окружает сетчатый забор, по углам стоят вышки, наверху нечто похожее на спарки автоматических пушек. Из тех скоростных, что выпускают по нескольку тысяч снарядов в минуту. Убойная хрень, перед которой даже в броне лучше не появляться.

Любопытный факт, за порядком особо не следят, но к обороне относятся серьезно, если расставили таких монстров. Стоит запомнить.

Слева, должно быть, кухня, слишком запахи оттуда идут характерные. За ней нечто напоминающее спортивную площадку под открытым небом – правильно, поддерживать хорошую физическую форму для наемников надо. Еще какие-то здания непонятного назначения. Причем именно здания, возведенные из легких на вид металлоконструкций, выкрашенных во все тот же песочный камуфляж.

Должно быть хозяйственные постройки технического назначения: оружейные, склады, энергоподстанции, ремонтные мастерские.

Чуть в стороне несколько тентов, под ними пластиковые столики и стулья. Видимо, местный аналог бара.

Площадка для техники виднелась самым краешком. В основном машины оказались незнакомыми. Лишь привычные багги почти не отличались от земных. Легкие, с высокой проходимостью, удобные машинки для дальних патрулей.

Видел однажды такие в Ливане. Мне предложили работу, уладить вопрос с одним из вождей, не желавшим делиться черным золотом, спрятанным под песками, считающимся собственностью местного племени. Скважины охраняли ребята из ЧВК, и они обожали похожие колесные аппараты. И пулемет можно закрепить, и небольшой груз при необходимости перевезти. Главное, устройство настолько простое, что с ремонтом справится любой, хоть что-нибудь понимающий в технике.

– Человеческая мысль везде приходит к одинаковому решению, – пробормотал я, оглядев знакомые очертания багги, и перевел взгляд на нечто похожее на радарную станцию.

А может, не станцию, хрен знает, что это такое, но наверху крутился плоский направляющий диск. Какой-то локатор? Непонятно. Мысль об одинаковости человеческих мыслей уже не казалась столь верной, как секунду назад.

– Твою мать, – я ругнулся под нос, повернул голову и почти сразу наткнулся глазами на робота.

Шагоход, как здесь их называют, застыл металлической громадой на краю лагеря у самого входа.

Когда смотришь на экране, это одно, мало ли какие спецэффекты научились придумывать. Когда видишь наяву, уже совершенно другое.

Чертов робот стоял передо мной, и это была явно не бутафория. Облезлая краска, следы попаданий на плитах брони, изношенный корпус, общий обшарпанный вид – все просто кричало, что это настоящая боевая машина, неоднократно побывавшая под огнем.

Я моргнул, впервые осознавая, что действительно перенесся в другой мир, и осознание этого факта ударило под дых не хуже крепкого хука справа.

Бред, чертов бред… Может, я валяюсь на больничной койке и ловлю приходы от обезболивающих?

Нет, укрыться за незнанием не получится. Надо играть с теми картами, что дают. А значит, стоит принять факт переноса, каким бы безумием это ни выглядело, и уже от этого танцевать.

Проклятье.

– Вперед, – я подтолкнул Йохана в спину. Раненый все это время послушно стоял под раскаленным солнцем, не смея напоминать о своем состоянии.

Здорово я нагнал на него жути. Стоит и не дергается, а мог бы начать ныть, прося быстрее отвести в медсанчасть.

Кстати, где она здесь? Как там офицер-азиат сказал: прямо три палатки вперед, затем налево. Ладно, двинулись. Мы направились по дорожке, и почти сразу навстречу шагнул незнакомый солдат. Пошатывающаяся походка и расфокусированный взгляд говорили о «веселом» состоянии бравого пса войны. Под психотропными веществами или алкоголем, с первого взгляда не понять, но то, что под кайфом, – однозначно.

Интересные у них здесь порядки. Солдаты ширяются и бухают, а офицерам на это насрать. Чанг нисколько не удивился, когда Кристоф свалился без памяти на кровать. Этот в открытую шляется по расположению лагеря, даже не пытаясь изображать из себя трезвого.

Солдат на секунду сфокусировал на нас взгляд и вдруг резко отдал знак приветствия, чтобы в следующую секунду забыть о нашем существовании и направиться вихляющей походкой в другую сторону.

На секунду мне показалось, что он вскинул руку в жесте «зиг хайль». Но потом понял, что это немного не так. Он не поднимал руку вверх. Правая рука шла к левой стороне груди в район сердца, и лишь потом выстрелила под прямым углом четко вперед, параллельно земле.

Что-то знакомое, кажется, так отдавали честь римские легионеры. Видимо, тут не было бесноватого австрийского художника, и римские приветствия, перенятые им от коллеги диктатора-итальянца, грезившего о славе римских легионов древности, не испохабили себя фашизмом. И свастика скорее всего лишь символ защиты и круговорота солнца, а не знак человеконенавистнической религии нацизма.

Впрочем, какая к черту разница? У меня другие проблемы, не до сравнений исторических параллелей. Хотя, конечно, изучать их придется. Но позже.

Медблок обнаружился на том самом месте, где указывал Чанг. Причем именно медблок, а не тканевая палатка. Уже знакомая постройка из легких металлоконструкций песочного цвета с нарисованным белым кругом и красным крестом внутри.

– Хоть это не отличается, – пробормотал я, скользнув взглядом по повсеместно принятой эмблеме медицинских учреждений.

Йохан рванулся к желанной двери с нарисованным знаком, пришлось его притормозить и негромко напомнить:

– Запомни, падаль, ты зашел в палатку, поскользнулся, упал и напоролся на неосторожно оброненный кем-то нож, понял? – я прошипел ему это прямо в ухо, мертвой хваткой вцепившись в плечо.

Амбал испуганно скосил оставшийся целым глаз на мою перекошенную физиономию и усиленно закивал.

Жара плюс общая слабость начинали бесить меня, вызывая внутри волны злобы, хотелось кому-нибудь сделать больно, чтобы не только мне одному страдать, – и он остро это почувствовал, понимая, что бегать и искать кого-то по лагерю я не буду, а начну сразу с него.

– Я-я-я все сделаю, – заикаясь быстро проговорил лысый и как-то сразу обмяк.

В голове у него творился сумбур. До него никак не могло дойти, что происходит, какого черта вчерашний кроткий и застенчивый мальчик в одночасье превратился в злобное чудовище, с легкостью причиняющее другим боль.

– Будешь дергаться или попытаешься что-нибудь выкинуть – подыхать будешь долго и крайне мучительно, – напоследок пообещал я и, хлопнув по плечу, резко подтолкнул сломленного мордоворота к металлической двери.

Мы вошли, как и в палатке, попав в небольшой тамбур. Вторая раздвижная дверь, ведущая внутрь, оказалась заперта.

– В чем дело? – я оглянулся, опасаясь увидеть, как дверь на улицу захлопывается, запирая нас в небольшом помещении. Пустить внутрь газ, и можно будет брать голыми руками.

– Сейчас, – Йохан суетливо облизал пересохшие губы. Пальцы-сардельки ткнулись в небольшую панель справа. Где-то далеко прозвучал сигнал вызова.

Понятно, мог и раньше догадаться, зайти можно только после того, как доктор даст добро. В санчасти полно лекарств, с многих можно забалдеть, и понимая это, рядовых наемников сюда так просто не пускали, иначе торчки разворуют все запасы медикаментов.

Не лишено логики, я бы тоже местным воякам не доверял, если судить по Кристофу и встретившемуся на дороге солдату. Закидываться всякой дрянью здесь любят и делают это часто и с удовольствием. Наверное, и воюют так же, под веществами. Неудивительно, что у данного отряда весьма скромные успехи в деле наемных контрактов, иначе лагерь выглядел бы более презентабельно.

Впрочем, мне на это плевать. Пусть хоть все здесь упарываются, главное сейчас решить вопрос с чертовыми органами.

– Открывай, медведь пришел! – рявкнул я, взбешенный, что дверь все еще оставалась закрытой.

Йохан удивленно покосился на меня, должно быть решив, что я окончательно спятил. Я же в свою очередь отметил, что произнес фразу машинально, использовав слова из разных языков, умудрившись выстроить вполне органичный оборот. Причем сделал это так легко и естественно, словно всегда говорил на этой несуразной мешанине наречий.

Забавный выверт сознания, даже не пришлось напрягаться, все получилось само. Делаю успехи, с чудовищной скоростью адаптируясь к местным реалиям и вливаясь в местное общество. А куда деваться? Когда над тобой завис меч, хочешь не хочешь начнешь торопиться. Если, конечно, ты не безвольный слабак, склонный к суицидальным наклонностям.

– Чего надо? – недовольный голос раздался из динамика откуда-то с потолка.

Миниатюрная камера в углу чуть шевельнулась. Доктор все это время наблюдал за посетителями. Йохан послушно повернул лицо наверх, чтобы торчащий нож было хорошо видно.

Последовала небольшая пауза, затем замок щелкнул. Дверь плавно отъехала в сторону, пропуская нас внутрь. Амбал сразу зашагал быстро и уверенно, явно зная дорогу, я же чуть тормознул, потому что внезапно наткнулся на висящее на стене квадратное зеркало.

Я еще не видел своего лица, поэтому прикипел к зеркальной поверхности. Через несколько секунд тщательного изучения устало выдохнул. Меня и правда занесло в тело едва достигшего совершеннолетия юноши.

Что сказать, могло оказаться гораздо хуже. Правильные черты лица, чересчур правильные, на мой взгляд, словно четко выверенные. Интересный типаж, хотя, к сожалению, подобная «правильность», как правило, бросалась в глаза. Я бы предпочел более неброскую внешность.

Короткая стрижка, кожа мягкая, нежная, еще не пропеченная под местным жарким светилом. Но вроде нормальная. Симпатичный, но в меру, не урод, уже повезло.

Я всегда относился к собственной внешности как к еще одному инструменту. Проскользнуть через границу, таможню, меняя личину, как перчатки – это в моем вкусе.

Сегодня играть роль жизнерадостного блондина, выходца из солнечной Калифорнии – «Да, сэр, у нас отличный серфинг», а завтра превратиться в хмурого делового брюнета с Лондонской биржи – «Несомненно, котировки достаточно опустились, советую входить в рынок сейчас» – вот это по мне. Игра и притворство, что приближает тебя к назначенной цели.

Но самое лучшее – усредненность. Невыразительные черты, без четко запоминающихся деталей, чтобы чужой взгляд не смог ни за что зацепиться. Превратиться в одного из тех, кто легко растворяется в толпе.

Или, наоборот, выделить какую-нибудь примету особо, чтобы скрыть остальные детали внешности. Выглядывающий из-за края ворота рубашки кончик татуировки – и человек ни за что не вспомнит цвет ваших глаз или форму подбородка. Запомнит только татуировку, о которой машинально задумается, гадая, что из себя представляет в целом рисунок. Простой и легкий прием, но весьма эффективный.

Тут такое уже не сработает. У пацана слишком выразительное лицо. Аристократичная порода прямо выпирает. Видимо, и правда относился к древнему роду, где поколение за поколением через селекцию улучшали генетику путем тщательного отбора партнеров для брака.

– Ну что там у вас случилось? – доктор ждал нас в белой обстановке. Просторная комната была заставлена оборудованием, самое большое место занимали пять капсул с крышкой из прозрачного пластика.

Автодок? Киберхирург? Что там говорил на этот счет Кристоф?

– Бытовой несчастный случай, – быстро проговорил я, не давая Йохану раскрыть рот. Угрозы угрозами, но вдруг здоровяк так обрадуется близости медицинских приборов, что ляпнет правду о стычке. Порядки здесь, может, и аховые, но за драки в подобных коллективах, таких как наемные отряды, обычно наказывали. Или хотя бы делали вид. А мне сейчас даже формальное наказание никуда не уперлось.

– Его на починку, – я толкнул Йохана в спину. – А мне что-нибудь укрепляющее. И ответить на пару вопросов.

Уверенный и напористый тон с моей стороны вызвал у доктора удивление. Проклятая репутация тихого мальчика Тимофея Мещерского преследовала меня с самого пробуждения. Голову, что ли, кому-нибудь оторвать? Чтоб в мясо и кровь. И чтоб потом никто не пялился на меня, как на восьмое чудо света.

Помедлив и оглядев нас внимательным взглядом, доктор неспешно кивнул и сказал:

– Ну проходите.