История о краже. Схватка с судьбой

Глава 6. Что творится в подземном городе

Подземелья, через которые прошёл харен, обшарили сверху донизу, но более никого не нашли.

– Отослали? – предположил Деший, вежливо отступая в сторону и показывая главе сыска дорогу.

– Могло всех засыпать, – холодно отозвался тот, осматриваясь.

– Благородно, – одобрил старик. – Проходите, располагайтесь.

Ранхаш вошёл в тесную комнатку, которую едва-едва освещала масляная лампа, приткнутая на деревянном ящике, служившем, видимо, столом, но присесть отказался. Несмотря на связанные руки – он позволил себя связать, – выглядел глава сыска так, словно пришёл в гости. В его глазах красно-оранжевыми всполохами заплясал огонь, и Деший ощутил приятное расслабление: хоть мальчишка и был невероятно похож на своего деда, но вот смотрели они совершенно по-разному. Глаза Борлана всегда были весело прищурены, и было в них что-то такое плутовское, от чего преступники невольно чувствовали в нём собрата по ремеслу и настораживались: законник-то боле по закону действовать будет, а от жулья поди знай, что ожидать. Щенок же смотрел холодно, но предсказуемее деда он точно не был.

На что он надеялся, когда шёл сюда? С каким замыслом явился? И то послание…

– Похвально, что мы всё-таки встретились с вами, – улыбнулся Деший. – Правда, уже очень поздно, как видите… Весьма безрассудно. Вы не боитесь смерти? Хотя как я могу задавать такие постыдные вопросы…

– Не боюсь, но умирать мне не хотелось бы. Хотел увидеть того, кто задумал всё это. Это вы?

– Вы хотели узнать только это? – Деший улыбнулся. – Рисковать жизнью…

– Судя по тому, что я жив, вы получили моё послание.

Улыбка тут же исчезла с лица старика, и, казалось, лицо ещё глубже избороздили тени морщин.

– Откуда вам известны эти символы?

– Символы… – задумчиво протянул харен. – Разгадка в них, да? Я о вашей личности.

– Харен, будьте вежливы. Я же спросил первым, – мягко напомнил Деший.

– Хайнес передал их мне.

– И вы, я вижу, прекрасно разобрались в их значении.

– У меня служат прекрасные артефактчики. Сам я не маг, но хорошо учусь. Так что же вас взволновало? Даже если сейчас мои оборотни наконец разберутся с печатями и мы выйдем на тех, кто использовал их, то уже, как вы сами сказали, поздно. Чего вы боитесь?

– О, разве я боюсь? Я просто очень удивился. Многие годы никто, кроме меня самого, не использовал их.

– В деталях кроется истина.

Деший вздрогнул и побледнел так, что это стало заметно и в полумраке. В голове зазвучал насмешливый голос Борлана:

«В деталях кроется истина».

– Мой отец часто так говорит.

– И он так прав…

Деший улыбнулся. Он умел держать лицо, даже смог одобрительно приподнять брови.

– Но я ведь пришёл не просто так…

– Я бы не подумал, что такой высокопоставленный оборотень придёт ко мне, лишь чтобы потратить время. Вы пришли с предложением сдаться? Наверняка ваши оборотни и оборотни… – старик насмешливо улыбнулся, – оборотни хайнеса уже подходят к воротам, чтобы обрушить всю свою силу на наш бедный город.

– Нет, – взгляд сыскаря не изменился.

– У вас есть более щедрое предложение? Простите, я преступно нахален и совершенно забыл о хитроумии, приписываемом вашему семейству. Но, мальчик мой, пусть я и проявил некое пренебрежение, но это лишь оттого, что прекрасно понимаю: договоры между нами невозможны.

– Невозможны, – согласился харен. Ледяной взгляд не дрогнул, даже зрачок не сократился.

– Я… нет, мы совершили немыслимое по своему масштабу! Из одного только страха нам не посмеют оставить жизнь. Поэтому любые радужные договоры закончатся смертью. Желательно моей.

– Вероятно, – не стал спорить глава сыска.

– Так что вы можете мне предложить? Обменять украденные вами артефакты на какую-то мелочь? Не скрою, я жажду их получить, но ту высокую цену, которую вы запросите, я платить не захочу.

– Я не собирался ничего предлагать. Господин, – взгляд оборотня скользнул вниз по фигуре старика, – я всего лишь сыскарь, ищейка. Я не облечён правом вести переговоры. Я расследую, ищу, отлавливаю, пытаюсь разобраться в хитросплетениях злодейских замыслов… Иногда сам надеваю лик закона и наказываю. Но я не договариваюсь.

– Так зачем вы пришли в наше уютное злодейское логово?

– Спросить. Кем вы приходитесь хайрену Игренаэшу?

Агорий вздрогнул, когда господин разъярённой осой вылетел из каморки, отведённой для важного гостя.

– Охранять, – мрачно бросил старик.

Засов тут же лязгнул, и пятеро охранников встали лицом к двери.

– Господин… – обратился было Агорий.

– Он тянет время! – сквозь зубы прошипел Деший. – Отвлекает внимание на себя! Нужно ждать гостей. Приготовь отряд и выставь с той стороны, откуда он вышел. А лучше сперва обвалите там стены. Не нужно облегчать им путь.

– Да если он сам сюда заявился, то значит, что-то серьёзное задумал, – Агорий опасливо обернулся и бросился за стремительно удаляющимся господином. – Не стал бы он так легко рисковать. Может… допросить посерьёзнее?

– Не сейчас!

Харену определённо было что сказать, и это беспокоило Дешия. На вопрос он так и не ответил, но вот эмоции, которые он вызывал, до сих пор унять не мог.

– Что с хайнесом?

Агорий поморщился, и старик уже решил, что и здесь их постигла неудача.

– Притащили, заперли в свободной клетке в Зверинце. Надо было к какой-нибудь твари подсадить паскуду! Шестерых наших положил и мага этого… главнюка своего едва ли не насмерть порешил. Его помяли малость, но не смертельно. Даже лекаря звать не стали.

– А хайрен?

Агорий замешкался.

– Убёг…

– Что?! – Деший развернулся так стремительно, что пламя факелов дрогнуло.

Втянув голову в плечи, оборотень виновато посмотрел на непривычно злого господина. Но как тут злым не быть? То одно, то второе…

– В кабинете с папашей был и, пока тот крыльями махал, слинял через окно. Наши ищут. Пташка-то приметная что в зверином облике, что в двуногом…

– Его нужно найти!!! Найти и убить!

Старик осёкся, замер и, глубоко вздохнув, уже мягче добавил:

– Нам необходимо его устранить. Пока он жив – наша цель будет недостижима.

– Я понимаю… Мы понимаем! Да никуда он не денется, отыщем. Морда-то приметная!

Морда… Деший опять развернулся. Морду не так сложно поправить, он-то об этом знал больше других. Какая всё-таки досада вышла с этой школой! Ведь задумка была замечательна: финальный день состязаний, толпы народа, сотни сильнейших магов, пришедших полюбоваться на молодое поколение, и сам хайрен, восседающий в ложе хайнеса. Обычно, конечно, финал освещал своим присутствием сам хайнес, но в тот день он бы точно не смог прибыть и отправил бы наследника. А затем жух-бух-вш-ш-ш! И, о горе, школа бы погибла в огне, а вместе с ней и маги, среди которых было слишком много старых знакомых, и сам хайрен. Какая печаль!

Дешию очень нравился план. Одно «бух!», и он лишал себя стольких проблем в будущем: не станет хайрена, прежних знакомых, превратится в пепел почти половина магов всей Салеи, а маги по духу почти все мятежны и своевольны. Какие бы тишина и покой ожидали страну, добейся он успеха!

Душу наполнила отравляющая горечь разочарования.

– А девочка? – голос прозвучал сладко-сладко, и Агорий невольно поёжился.

– Мы пытались найти, но пока нет, не удалось. Они были в сыске, а потом тот лекаришка куда-то утащил её.

Лекаришка! Нестерпимо захотелось отвесить глупцу оплеуху за пренебрежение. Шидай, ещё один старый сыскарь, весточка из прошлого. Было бы прекрасно, имей он возможность одним махом стереть все прежние знакомства.

– А что в городе?

Мужчины завернули в коридор, ведущий к Зверинцу, и в уши влилось рычание.

– Замечательно, – воспрял Агорий. – Народ негодует, идут погромы, уже было два столкновения с армейскими частями.

Действительно замечательно. Салее срубили голову, и теперь обезглавленное тело бьётся в агонии в ожидании, когда отрастёт новая. Какая она будет?

– Богатеи бегут, маги за городом собираются. Туда учеников вывели, и наши там сейчас прошариваются, отбирают…

Агорий умолк, стоило последней двери открыться, и поморщился от заложившего уши воя.

Твари были в бешенстве. Они бросались на прутья, грызли решётки и раздирали когтями стены, мечтая добраться до нового соседа, которого посадили в клетку прямо напротив основного скопища зверей. Даже мелкий тварёныш рычал и фыркал от негодования. Молчал только огромный тонколапый зверь, но и он проявил интерес к узнику. Обычно равнодушный ко всему, кроме визитов Дешия, он сидел у самой решётки и, склонив узкую башку набок, пристально смотрел звёздчатыми глазами на хайнеса.

Тот уже пришёл в себя – в таком вое сложно оставаться без сознания – и, ошарашенно моргая, удивлённо осматривался. Он совершенно не понимал, где находится, и, как подозревал Деший, похоже, считал, что уже перешёл в мир иной. Местечко больно уж было похоже на загробный мир, как его описывали в мрачных сказочках.

Деший ненадолго замер, прикипев взглядом к величавой твари, никак не желающей подыхать, а затем, опомнившись, неспешно подошёл к клетке и, ласково улыбаясь, опустился перед хайнесом на корточки.

– Здравствуй, Иерхарид.

Тот нахмурился, поморщился, всмотрелся в лицо напротив пристальнее и выдохнул:

– Ты кто?

– Забыты милости твои,

Судьба-судьбушенка!

Ах, зубы острые твои

Терзают душеньку!

Густой бас разносил по коридорам-улицам песню, и звучала она в куда более радостных тонах, чем того заслуживала. Бородатый верзила, сидя на табурете посреди одного из коридоров, что сходились перекрестьем, бодро чистил сапоги и раз за разом мурчал под нос припев душераздирающей песни, совсем недавно пришедшей во все таверны Жаанидыя откуда-то с юга.

– Ох, как узеркало, – проворчал оборотень с заметным северосалейским выговором. – Хоть улюбуйся, а сам босой чапатай! Эй, хо побёг?

Сторож бдительно вскинул голову и грозно уставился на ссутулившегося мужчину в капюшоне, проходящего по улице в сторону города.

– Домой, – устало огрызнулся тот, и верзила с благодушием вернулся к своему занятию.

– Забыты милости твои…

Прохожий скрылся из виду, свернув за угол, и теперь его преследовал только зычный голос охранника. За поворотом коридорчик оказался совсем коротеньким. Четыре широких шага и вновь поворот, свернув за который, мужчина сперва отшатнулся, а потом сделал шаг вперёд, к самому краю, и замер.

Зрелище было волнующим. Лабиринт улиц-коридоров обрывался резким уступом, от которого вниз вела крутая узкая лестница. А внизу возлежала каменная чаша, усыпанная маленькими домиками и озарённая многочисленными огнями.

Тихий вздох сорвался с губ.

Вид ошеломлял. Не верилось, что такое могли создать руки смертных.

От самого дна чаши до каменного «неба» поднимались многочисленные колонны, похожие на гигантские сталагнаты. Домики не только стояли на дне, но и лепились по стенам, отважно карабкаясь чуть ли не к самому «небу». Пахло дымом, затхлой речной водой, едой, и сквозь всё это пробивалась тонкая вонь, сопровождавшая обычно нечистоплотные бедняцкие поселения.

Отодвинув капюшон на затылок, Ранхаш качнул головой, подозревая, что выпитое могло столь странно сказаться на его фантазии.

Масштаб проблемы куда больше, чем он предполагал.

И эта проблема всё это время пряталась под городом.

– Ах, зубы острые твои…

Внизу царило оживление, жители куда-то спешили, орали, смеялись… Ранхаш отметил, что здесь были не только мужчины, но и женщины. Может, и дети есть? Интуиция не ответила. Она становилась на редкость капризной дамой, стоило ему выпить.

Он опять окинул чашу взглядом и задержал глаза на небольшом участке стены саженей двадцать площадью. Даже на расстоянии она казалась влажной и очень ровной. Ранхаш опять осмотрелся и повёл плечами.

Похоже, всё-таки действительно это творение не рук смертных. Что ж, надо посмотреть. Поправив мешок на плече, оборотень начал спускаться вниз.

– Терзают душеньку!.. – протяжно донеслось вслед.

Из каморки не доносилось ни звука, что настораживало охранников больше, чем если бы харен пытался выломать дверь или вёл с ними душеспасительные разговоры.

– Может, глянуть?

– Ага, а он только того и ждёт! Хвать за шею и наружу!

– Я слышал, что он как Проклятый дух: пусти в мир, и никого живого не останется!

– Тьфу ты, бабы! Я сам гляну.

Один оборотень выступил вперёд, а остальные тут же сомкнули за его спиной плечи и вытащили ножи. Несмотря на браваду, смельчак малость трусил, но всё же поднял засов и, словно нарочно на когти нарываясь, выпятив грудь, шагнул на порог.

Харен даже не обернулся. Сидя на деревянном ящике, он, не отрываясь, смотрел на огонёк масляной лампы.