Глава 22. Пробуждение от страха

В воздухе разливался свежепряный запах распустивших листьев. Деревья стояли в лёгком мареве клейкой зелени, а в переплетении ветвей, шатром укрывающих город, радостно ворошились птицы. Откуда-то ветер принёс сладкий цветочный аромат. Майяри принюхалась. Цветёт уже что-то…

Весне были безразличны горести, постигшие Жаанидый. Смута терзала его сутки – сутки, показавшиеся вечностью! – а отголоски ходили по улицам ещё неделю, и только недавно городская жизнь начала возвращаться в прежнее, пусть и слегка подправленное русло. Дома отстраивались, ремонтировались; улицы очистились и от грязи, и от бандитов, но город продолжали обходить усиленные военными отряды городской стражи; убитых похоронили и оплакали, а госпитали постепенно начали пустеть. По-прежнему тесно было только в тюрьме, но и оттуда на погребальные костры каждую ночь выносили тела.

На территории дома старого консера весна ощущалась гораздо сильнее: всюду звенел детский смех. Усадьба стала крепостью, в которую во время мятежа свезли почти всех женщин и детей рода Вотый, а также некоторых знакомых и слуг, которые были в городе. Надо ли говорить, что дом чуть ли не трещал по швам? Заняты были даже конюшни и погреба, а относительная тишина царила только на самом верхнем этаже, где в просторных комнатах мирно спали больные. Сюда шумных детей не пускали. По крайней мере Майяри знала, что на «их» этаже есть только двое малышей: юные хайрен и хайрени. Но они вели себя очень тихо. Зиша даже ни разу не удалось выманить погулять. Он не хотел выходить без брата, а брат…

Майяри досадливо, но без осуждения поморщилась. Ей было невыносимо жаль хайрена Узээриша. Точнее теперь уже хайнеса. А ещё её глодал маленький червячок вины: она помнила, что господин Иерхарид задержался, чтобы вышвырнуть за ворота её саму и Лирку. И сердце её тоскливо сжималось от отчаяния, так уж хотелось, чтобы добрый и ласковый хайнес всё же выжил. Она сама его не видела, к нему в комнату не пускали никого, кроме господина Шереха, молодого хайнеса и лекарей. Ещё госпожа Жадала могла пройти: остановить её хватало духа не у всякого охранника. Но слышала, что пострадал господин Иерхарид очень и очень сильно. Звери, название которым так и не нашли, успели вцепиться в него зубами до того, как потолок рухнул. Потянули его к центру помещения, где их держали пленниками, а потом всё от взрыва валиться начало. Уже и камнями поломало. Лекарей одно радовало: голова была почти цела. Повезло, что звери к центру тянули, там как раз потолок удержался. Но вот очнётся ли?

Господин Шерех на этот вопрос не ответил. Только мягко улыбнулся и погладил по голове, как своих внуков маленьких гладил (Майяри видела в окно). А Ранхашу она такими вопросами не досаждала. Спросить у кого-то ещё не рискнула. И вообще боялась говорить о жизни и смерти господина Иерхарида. Особенно после того, как однажды ночью услышала глухой вой и рыдания.

Ранхаш опять заседал на собрании сыскарей, которые теперь проводились в маленьком гостевом домике в парке, и Майяри, выбравшись из-под бока господина Шидая, потопала к двери. За ней тенью последовал Казар – их сиделка, – и они оба осторожно выглянули в коридор.

Майяри поёжилась. Даже сейчас, при ярком свете солнца и в окружении жизнеутверждающего детского смеха, было мучительно страшно и больно вспоминать.

На полу перед дверью в комнату, где лежал господин Иерхарид, в одних портках сидел Узээриш. Он глухо, сдерживаясь, выл и рыдал, располосовывая пол и дверь когтями. Невыносимая боль сжирала его, корёжила, разливалась и заставляла испуганно отшатываться всех, кто её видел.

Майяри ни разу не приходилось видеть господина Узээриша хотя бы немного опечаленным, и такое безумное горе, неподдельное отчаяние из-за смерти отца ранило её очень сильно.

Она теперь каждую ночь лежала и прислушивалась, не донесётся ли сквозь стены вой.

– Эй, Майяри, – Мадиш пощёлкал перед её лицом пальцами. – Вынырни из пучин своего могучего разума и насладись, наконец, свежим воздухом и прекрасной погодой.

Майяри недовольно зыркнула на него.

Парни всю неделю пытались вытащить подруг на прогулку, но удалось это только сегодня. Нашли в парке среди елей и кустов крохотный пятачок свободной земли, куда не забегала детвора, поставили там скамейку – роскошную, блестящую от лака и с витыми чугунными ножками и подлокотниками (Майяри такую в парке Вотых из окна не видела) – и назвали облюбованное местечко «Последним бандитским оплотом». Девушки и Эдар заняли скамейку, Лирой растянулся на молоденькой травке, а Мадиш, сияя улыбкой, сидел на земле, свернув ноги кренделем.

– Я для кого рассказываю? – Мадиш возмущённо приподнял брови, строго осмотрел подруг и вновь, в который уже раз замер, глядя на Лирку. – Нет, я так не могу! – и, закрыв лицо ладонями, опять расхохотался.

Майяри мстительно прищурила глаза.

Главной темой сегодняшних «бандитских» обсуждений были их с Лиркой наряды. Госпожа Жадала постаралась. Нет, она хотела как лучше, но когда в доме столько народа, все требуют внимания, внуки, правнуки… Времени на выборы особо-то и нет. По комнатам Майяри вполне спокойно разгуливала в нижней рубашке и одеяле вместо плаща, а Лирка лишь вчера первый раз обернулась в двуногую ипостась. И когда встал вопрос о прогулке, им начали спешно искать одежду, с которой в доме старого консера проблем не было: дети, внуки, правнуки и хорошие знакомые всегда что-то оставляли в гардеробных. Нужно было только порыться в ворохе тряпок. Двум «юным девочкам, которые пережили такой ужас», определённо нужно было найти что-то совсем красивое.

В целом Майяри даже повезло. На ней было лёгкое муслиновое платье. Прямого кроя, с воланами по подолу, с длинными рукавами и воротничком до середины шеи. Такого серо-розового цвета (проснувшийся господин Шидай заверил её, что это самое свежее модное веяние сезона) и с роскошной серебристой вышивкой на груди (а вот она не удостоилась похвалы от лекаря, только: «Да кого ей ещё приманивать?»). Платье было прекрасно. Оно так и кричало о юности, свежести и румяности… и поэтому совершенно не шло Майяри, которая хоть и была юна, но юной себя не чувствовала. Кроме того, кошмарный синяк на лбу за неделю перелинял из багрово-чёрного в зелёно-жёлтый, и этот цвет не прибавлял Майяри ни молодости, ни свежести, ни тем более румяности.

Но Лирке не повезло ещё больше. Госпожа Жадала даже не подумала предложить ей брюки и вместе со слугами и невестками пыталась выискать что-то, что подошло бы девушке по размеру. А это оказалось не так просто, всё же Лирка была довольно высока. Нет, имелись среди невесток госпожи Жадалы барышни и более внушительной комплекции, особенно в верхней и нижней частях тела. И по итогу все подобранные платья были либо малы, либо велики, хотя на грудь Лирке боги тоже не поскупились. В конце концов было найдено жёлтое шёлковое платье, которое когда-то, будучи очень юным, надевал на карнавал кто-то из правнуков. Отсутствие груди там с лихвой компенсировалось широкими плечами. И вот Лирка, которую никто из друзей никогда не видел в платье, сидела на скамейке в невообразимо изящном ярко-жёлтом наряде с широкими рукавами и широкой же, струящейся по ногам юбкой. В таких изображают на полотнах томных барышень, где они, откинувшись на спинки диванов и изящно свесив одну руку вниз, с нежной задумчивостью смотрят вдаль. Может быть, оно бы пошло и Лирке, если бы она не смотрела так угрюмо и не цеплялась за Майяри как совсем маленькая девочка. А из-за яркости платья все взоры сразу обращались на неё, так что Майяри действительно ещё повезло.

– Нет, девочки, платья очень красивые, – поспешил заверить подруг Мадиш, – и вы тоже красивые. Просто ваша красота и красота нарядов… не соотносятся друг с другом. Эй, Майяри, с такой кислой физиономией такие вещи не носят!

– Мадиш, – девушка раздражённо поморщилась, – рассказывай про школу.

Парней, в отличие от них, с территории дома отпускали. Вообще-то они поначалу жили у родственников Эдара, но так часто отирались здесь, что им выделили комнатушку для слуг: гости как раз начали разъезжаться и кое-что освободилось. Сперва они ходили по улицам в добровольческих отрядах и помогали восстанавливать разрушенное. А два дня назад открыли доступ в школу для мастеров и учеников, которые достигли совершеннолетия. Территорию-то в порядок привести нужно, осмотреть всё и решить, что делать дальше. Парни, конечно же, направили свои стопы туда. Работы было немерено. Если саму территорию можно было просто убрать, то с сооружениями, пострадавшими от землетрясения, всё было сложнее. И приступить к их ремонту пока нельзя: решался вопрос, стоит ли оставлять школу на прежнем месте. Под ней же теперь подземный город, вдруг там ещё какая-то беда скрыта. Мастер Резвер с отрядом магов пядь за пядью просматривал все поверхности в подземелье, отковыривал чуть ли не все плиты, а за ним проверяли городские маги, но доверия у народа место уже не вызывало. Они и жить-то рядом боялись.

Над школой вообще тень сгустилась. Кошмарное злодеяние, которому и в прошлом едва ли найдётся сравнение, угроза жизням сотен детей… Но, что печальнее, были и погибшие. В схватке под стенами города живы остались не все. Из подземелья вышли не все. Кто-то сгинул в беспорядках в городе. И это в большинстве своём ученики, дети. По законам все они уже были совершеннолетними, взрослыми, но в народном понимании они оставались детьми.

Погиб и мастер Аврезий. Школа лишилась своего директора. Его вынесли из подземелий. Умер, когда из него выкачивали силы. Ученик, которого привели в ритуальный зал следом за ним, рассказывал, что мастер отдавал и отдавал свои силы. Тянул время. Знал, что за ними уже идут. Верил. И как мог оттягивал момент, когда возьмутся за учеников. Майяри даже не представляла, что успела привязаться к этому сухому на первый взгляд и суровому старику.

Работы в школе возглавлял мастер Дагрен. К бурной радости (Мадиш в красках описал эту встречу) дочери он объявился с мастером Милимом, мастером Лодаром и группой учеников на следующий день после смуты на заставе. Оказывается, они собрали по школе оставшихся учеников, пошли к площади, которая была первым местом сбора, столкнулись со сворой мародёров и залегли в горшечной мастерской – самое прекрасное место для магов, загнанных в ловушку. Особенно если эти маги – гениальный защитник, гениальный артефактчик и очень сильный – физически уж точно – боевой маг. Ух, что было! Горшки бегали по улицам, кусали бандитов за пятки, с лёгкостью прогрызая сапоги, и за кое-что пониже пояса – злой мастер Милим мужской солидарностью не страдал («Я с ним больше никогда ссориться не буду!» – клятвенно пообещал Мадиш). Горшки взрывались, горшки строили защитную линию, горшки оглушительно гудели и горшки по-простому разлетались о головы бандитов, пущенные сильной и не знающей промаха рукой. Как Майяри хотелось посмотреть на этот бой…

Сама Род прибегала навестить их один раз. И то выглядела очень нервной и постоянно говорила про отца. Похоже, опасалась, что он опять исчезнет. Глядя на неё, Майяри вспоминала рыдающего Узээриша и ничуть не осуждала подругу за то, что та была у них всего один раз. Мадиш рассказывал, что, когда мастер Дагрен появился, Род плакала, как котята в кармане господина Зээхея.

Виидаш тоже приходил. Два раза. И оба раза столкнулся с Ранхашем. Они ничего друг другу не сказали. Просто стояли и некоторое время молча смотрели, а потом харен уходил и оставлял их наедине. Ну как наедине. Мадиш, Эдар и Лирой тоже присутствовали и разряжали несколько накалившуюся от переглядываний обстановку. Говорили всегда о какой-то ерунде, словно пытаясь забыть, что произошло, но Майяри казалось, что Виидаш подозревает, с кем ей пришлось опять столкнуться. Подозревает, но не спрашивает. Она порой ловила на себе его пристальные взгляды. И ничего не говорила. Почему-то казалось, что друзьям лучше не знать. Сам Виидаш проводил всё время в городе со своими дядями. Майяри так поняла, что господин Зээхей обзавёлся ещё одним выводком детишек, чуть ли не до смерти разругался с каким-то жрецом и был весь в хлопотах, в которые втянул и брата с племянником. Он тоже приходил, навестить «старину Шидая». Котята были с ним. Возились в карманах, взмуркивали и больше не пищали испуганно. Майяри даже дали одного подержать, самого тощего, «на тебя похожего».

– Да чего про неё рассказывать? Мусор убрали. Сейчас кто-то библиотеки разбирает, а вот нам поручили стеной заняться. Её-то всё равно будут восстанавливать. Ну… страшное место отгородить как-то надо, – съязвил Мадиш.

– Не будут они её переносить, – со странной уверенностью заявил Лирой. – Это сколько денег надо вбухать. Проще уже подземелья обжить, придать им законный статус и объявить, что опасность миновала.

– Народ не убедишь.

– Не убедишь. Учеников на какое-то время станет меньше, но лет через двадцать уже подзабудется и опять всё заполнится. Девочки, ну чего вы такие кислые? – Лирой очаровательно улыбнулся, и в ветвях залилась голосистым пением птица.

– Да не дёргайте вы их, – Эдар недовольно посмотрел на них.

Он подсел на скамейку, чтобы подпереть Лирку, но та отчего-то сидела, вцепившись в Майяри, а её угрюмый взор сменялся мрачной отрешённостью, а иногда и пустотой. Это его серьёзно беспокоило. Беспокоило его и то, что она столько времени была в зверином облике. Такое происходило, если у разумной ипостаси и звериной шёл разлад, или же если разумная половина была чем-то так расстроена, что уходила от реальности. И он предполагал, что Лирка чем-то очень и очень расстроена.

Парни не знали, что произошло с ними в подземельях. Они не рассказывали. Ранхашу Майяри всё рассказала. Несколько раз. Во всех деталях. И потом ещё добавляла, если что-то вспоминала. Расследование шло полным ходом, и она пыталась помочь, чем могла. Соврала только в одном, но лишь из чувства благодарности к господину Иерхариду.

Тюрьмы полнились от отловленных в подземельях мятежников. Часть из них умерла почти сразу, как попала в руки к врагам. Ещё часть – при допросе. И тех, и тех убили печати, которые нашли на их телах между лопаток. У остальных мятежников они тоже имелись: это был своего рода опознавательный знак, исчезающий с тела после смерти. Кое-кого с большими предосторожностями всё же удалось допросить, но они добавили малого нового. Видимо, те, у кого печати были сильнее и кто умер в первых рядах, знали больше, а остальных в дела и не посвящали.

Записей Деший никаких не оставил. Или оставил, но очень хорошо спрятал. Но Майяри склонялась к мысли, что всё же действительно не оставил. Сторонников во дворце у него оказалось довольно много, и ряды придворных сильно поредели. Магов во дворце и так было мало, а стало ещё меньше. У дворцовой сокровищницы освободилось место главного хранителя, а главе дворцовой охраны перерезал горло никто иной, как господин Мариш. И осталось неизвестным, чем же всех этих оборотней и даже людей так привлёк Деший. Что же он им сказал? Убедил, что власть хайнеса Иерхарида незаконна, что тот занял престол несправедливым способом? Хайнеса Озэнариша любили очень многие, пока он «не сошёл с ума». Мог ли Деший воспользоваться этой любовью и преданностью? Чем он убеждал? Как он убеждал? Выбирал ли он изначально слабых духом и готовых верить? Столько вопросов…

О расследовании никто не распространялся, но Мадиш, Эдар и Лирой, постоянно шныряющие рядом, что-то умудрились прознать. По крайней мере, они были уверены, что подруги были не просто в числе магов, из которых хотели выкачать силы. Но Майяри молчала, а Лирка не отвечала даже на невинные вопросы.

– Тебе, может, здесь не нравится? – Мадиш проникновенно посмотрел в глаза Лирке, но та торопливо уткнулась в плечо Майяри. – Если хочешь, то переезжай. В школе общежитие открыли…

– Зачем общежитие? – вскинулся Эдар. – Поживёт у моей двоюродной прабабки. Тишина, покой, а бабушка приставать не будет. Она почти глухая и слепая.

Лирка заинтересованно шевельнулась.

– Не верь ему! – сделал страшные глаза Мадиш. – Видел я эту прабабку. И знаешь, я бы не прочь стать его прадедом! И не только я. У неё с утра до ночи куча кавалеров ошивается.

Состояние Лирки беспокоило не только друзей. Господин Шерех потому и распорядился выделить девушке отдельную комнату на верхнем этаже: сразу углядел неладное. На пятый день к ней даже позвали лекаря душ, но медведица загнала его в гардеробную и легла сторожить под дверью, которая была единственным выходом. Там лекарь и просидел полдня, через дверь пытаясь донести до неё что-то полезное, пока спохватившийся Фоший не выманил зверя очередной бараньей ногой и не освободил мучимого жаждой, голодом и другими потребностями тела мужчину. Но помогли то ли пространная речь лекаря, то ли простые и более доходчивые слова домоправителя, но на следующий день Лирка обернулась.

И только Майяри знала, что с ней на самом деле происходит.

– Я видела, видела… – поджав под себя перемазанные стопы, Лирка, скрючившись на разломанной постели, как заворожённая смотрела перед собой.

Майяри попробовала набросить на неё одеяло.

– Его заводили к ним и показывали… это с тобой произойдёт, если и дальше… дальше… – она умолкла и её губы задрожали. – Он посмотрел мне в глаза… а глаза у него красные.

Майяри наконец догадалась, что речь идёт о звере из подземелья.

– Посмотрел, и я увидела его…

Речь опять оборвалась, и Майяри осторожно уточнила:

– Кого?

– Илика, – почти неслышно отозвалась Лирка.

Что она увидела, как увидела, не привиделось ли? Как понять?

Но Майяри уже знала от Ранхаша, что в подземелья постоянно притаскивали магов. И да, часть из них становилась «тварями».

– О, Лирка, мастер Резвер о тебе спрашивал, – вспомнил Мадиш. – Каждый день спрашивает. Приветы передаёт, лапы жмёт. Все сразу жмёт, – парень прищурился как кот и, подобравшись ближе, облокотился на колени девушки. – Приворожила…

– Что? – Лирка наконец отреагировала, и парни сразу же оживились.

– Говорю, приворожила, пока по городу с ним гуляла, – Мадиш многозначительно подмигнул. – Забралась в очерствевшее сердце воина, корни пустить решила.

– Нет… – на лице девушки появилась глубочайшая растерянность.

– Не староват ли? – Лирой задумчиво посмотрел на небо.

– Шесть сотен лет, – Эдар осуждающе покачал головой.

Майяри подумала и поддержала друзей:

– Господин Шидай женился, когда ему было почти пять сотен, а его жене и сотни не исполнилось.

– И хайнес наш…

Мадиш осёкся. Примеры всё какие-то выходили не жизнеутверждающие.

– Госпожа Майяри!

Друзья вскинули головы и среди веток увидели, что открылось одно из окон и наружу выглянул Казар.

– Господин Шидай напоминает, что у вас с ним пришло время полуденного сна.

Господин Шидай всё ещё был очень слаб и почти постоянно спал, но к полудню обычно открывал глаза, чтобы убедиться, что и Майяри ложится спать. Для её убитого здоровья это очень полезно. Майяри казалось, что лекарь на самом деле не спит, просто лежит, терзаемый болью, и оттого ей было очень сложно уйти и оставить его одного.

– Детям пора спать, – насмешливо протянул Мадиш.

Овеянные нежным дымом зелени ветки раздвинулись, и в кусты просунулось улыбающееся лицо Викана.

– А я-то думаю, где моя сестрица!

– Викан! – Майяри обрадованно посмотрела на оборотня, и тот насмешливо приподнял брови.

– Не раньше конца месяца.

Девушка просияла. Редий и Аший лежали в каком-то из городских госпиталей, и ей не терпелось встретиться с ними. Все говорили, что жить будут, но Майяри чувствовала недоговорённость и на всякий случай капризничала с Казаром. Но так, чтобы не очень волновать Ранхаша или, упаси боги, господина Шидая! Подозревала, что раны, полученные охранниками, могут не позволить им и дальше её охранять, и теперь делала так, чтобы у окружающих сложилось мнение, что слушалась она только Редия и Ашия и что они просто незаменимы. Это же первые охранники, которых она полюбила!

– Госпожа, господин грозится встать.

– Мне пора.

Майяри поднялась, Лирка встала вместе с ней.

– Лирка, ты уж долго не болей, а то мастер от тоски сохнет, – парни захохотали, а на щеках девушки появился неуверенный румянец.

Вся компания направилась в сторону дома, а Викан остался ждать брата. Леахаш не очень-то торопился, а увидев ярко-жёлтое платье Лирки, так и вовсе едва ли не остановился.

– Знакомое платье, – пробормотал он, подходя ближе. – Очень похоже на то, в котором я на карнавал заявился, когда мне семнадцать было.

Викан присмотрелся.

– И правда похоже. А оно разве не дома?

Брат неуверенно пожал плечами.

– Одним богам известно, где оно. Я ж ушёл в нём, а дома протрезвел уже в платье горничной. Наверное, – он улыбнулся, – у какой-то милой горничной и оставил.

Загрузка...