Шутки Богов. Пробуждение древних сил

Тени старого рода и шаги нового мира

В главном зале резиденции семьи Лин, в зале, где даже воздух был пропитан древностью и напряжением, вновь был собран великий родовой совет. Каменные колонны, расписанные лаконичными узорами ушедших эпох, отбрасывали длинные тени под фонарями из пчелиного воска и светящегося нефрита. За столом из чёрного дерева сидели старейшины, а также глава рода Лин Чаньюнь – пожилой мужчина с печатью глубокой сосредоточенности на лбу. Слуги отступили. Двери закрылись.

– Пробуждение второго зверя подтверждено. – Сказал старейшина Лин Цзэ, один из самых опытных стратегов. – Андрей оставил метки, и их резонанс совпал с древними записями. Это не остаток духов. Это начало движения чего-то, что не двигалось с Эпохи Звёздного Рассеяния.

– Если второй зверь пробуждается, значит, первый не был случайностью, – хрипло заметила Лин Цюнь, обладавшая редким духовным слухом. – И все признаки сходятся. Мир вспоминает свою первую боль.

– Мы не готовы. – Тихо произнёс глава семьи. – Мы не знаем, что именно просыпается, не знаем, какой будет их след, не знаем, на чьей стороне окажутся секты, если снова начнётся Эра Крови.

– Мы знаем одно. – Подал голос старейшина Лин Яо, младший брат главы. – У нас есть тот, кто уже победил одного из этих монстров. Хоть бы и с помощью змея-дракона.

– Но мы не знаем, чего он сам хочет. – Мягко, почти с сожалением, добавила Лин Цюнь. – И если он станет врагом…

– Он не враг. – Тут же прервал её Цзэ. – Но и не союзник по клятве. Мы ему обязаны. А он – ничем не связан с нами.

Повисла тяжёлая тишина. На мгновение слышно было лишь, как ветка сакуры за окном постукивает в раму, как будто напоминая – весна умирает быстро, когда рядом ходит чудовище.

В этот момент раздался чёткий звук шагов на чёрном камне. Идущий не из резиденции, а снаружи. Ритмичный, уверенный, утончённый. Без стука двери сами распахнулись, и в зал вошла женщина в снежно-серой мантии, украшенной серебряными узорами пылающей луны и распустившихся слив. На поясе – знак рода Соль, древнего, благородного, но ныне ведущего двойную игру в политике князей.

– Соль Хва. Мастер благородного дома Соль. – Она поклонилась. – Прибыла, чтобы выразить почтение и… осведомиться. Что у вас здесь вообще происходит?

Старейшины переглянулись.

– Мы не сообщали… – Начал Лин Цзэ.

– Вы не могли не сообщить. – Перебила она мягко, но с холодной уверенностью. – Небо разорвалось. Воздух дрожал. А наблюдательные пункты дома Соль зафиксировали пульсацию древнего происхождения. И её нельзя спутать с чем-то иным.

Глава рода Лин встал, и спокойно подошёл к ней.

– Что ты хочешь узнать? – Спросил он прямо.

Соль Хва подошла ближе. Её голос стал тише:

– Хочу понять, почему исчезает баланс. Почему древние звери снова смотрят в наш мир. И кто… Кто в этих горах сражается с ними и побеждает. Тот ли это, о ком ходят слухи?

– Возможно… – Ответил Лин Чаньюнь. – Но если ты пришла, чтобы давить – не выйдет. Если ты пришла, чтобы помочь – слушай.

Она улыбнулась, чуть склонив голову.

– Я пришла, чтобы выбрать сторону, прежде чем другие решат выбрать за меня…

………

Небо над хребтом Хуа-юнь оставалось ясным, но в воздухе чувствовался лёгкий холодок – не от ветра, а от чего-то невидимого, тревожного. С холма, укрытого туманным занавесом, Андрей молча наблюдал, как на дальнем склоне медленно поднимается небольшая группа путешественников. Их путь шёл от города к старым святилищам, разбросанным по горам, но один из путников не прятался за чужими спинами. И которого парень узнал практически сразу.

Это была Соль Хва – в серебристо-серой мантии с чёрной каймой и тонкими завитками символов дома Соль – шла пешком. Легко, словно бы ноги её не касались камня, а глаза скользили по ландшафту не из праздного любопытства, а с точным расчётом. Она не выглядела напряжённой, но каждый её шаг, каждый поворот головы был отточен, как удары клинка.

“Наблюдает… – Подумал Андрей. – Не просто смотрит. Изучает.”

Он сделал жест рукой, и печать скольжения на его мантии активировалась. Сдвинувшись с позиции, он прошёл по хребту, едва касаясь земли. Его дыхание было скрыто, тело – словно растворено в тенях, но в глазах горел внутренний свет Доу Ван, и он чувствовал малейшие колебания духовного поля. Соль Хва остановилась. На миг её зрачки сузились, как у хищницы.

“Чувствует. Умна.”

Андрей не улыбнулся. Он лишь выдохнул – тихо, как снег, касающийся воды, и позволил своей ауре на мгновение дрогнуть.

Соль Хва сразу же напряглась, и её правая рука легла на рукоять тонкого ритуального меча. Остальные члены её свиты этого не заметили – они шли дальше, обсуждая что-то о цветах склона и погоде. Она же встала, как замершая ветка сосны, и вслушалась в тишину.

“Проверим тебя, мастер рода Соль.”

И для начала Андрей сплёл иллюзорный силуэт, будто бы чей-то мимолётный образ, промелькнувший между соснами. Лёгкий след на камнях, слабый запах редкой духовной травы, которую использовал лишь он. Всё было достаточно реалистично, чтобы её инстинкты решили: "Я близко."

Соль Хва повела себя достаточно хладнокровно. Ни крика, ни резких движений. Она послала взглядом одного из воинов вперёд, но сама осталась на месте, сжав амулет на шее. Амулет вспыхнул – это был предокровный камень правды, способный реагировать на сильные искажения поля.

“Значит, ты пришла с инструментами. – Отметил про себя Андрей. – Не просто посмотреть.”

Когда воин, бредущий вперёд, прошёл через ложный след, сработал сбой. Его дыхание перехватило, глаза помутнели – обычный эффект, когда тело касалось модифицированной ауры защиты, сплетённой с зеркальными печатями. Он упал на колени, и только тогда Соль Хва бросилась вперёд, выхватив из сумки малую печать очищения. Андрей же за всем происходящим смотрел издалека.

“Ты не оставляешь своих… – Мысленно отметил он. – Умеешь хранить лицо. Но всё равно шла первой. Храбра, осторожна… и не глупа.”

Он задумчиво щёлкнул пальцами, и часть искажений развеялась. Зрение воина восстановилось, и он, задыхаясь, произнёс:

– Мастер… там кто-то есть. Я чувствовал… это был не человек. Это была… воля. Сжатая в клинок воля.

Соль Хва внимательно взглянула в небо. Туда, где, возможно, ещё вибрировал отголосок чешуи дракона. А потом, не говоря ни слова, медленно села на плоский камень у дороги и закрыла глаза, сложив руки в древнем жесте поклона древнему духу.

– Я не враг. – Прошептала она. – Я ищу правду.

И тогда, впервые за всё время наблюдения, Андрей позволил едва ощутимую волну своей ауры скользнуть по склонам, мягко и тонко, как ветер в камышах. Соль Хва подняла голову. И улыбнулась, не открывая глаз….

……….

Рынок был небольшой, но живой. Местные торговцы выносили мешочки с сушёными грибами, корзины с лепестками душистых цветов, бутыли с крепким соевым настоем, кувшины с закипающим в них душистым мёдом. В воздухе пахло жареными каштанами и дымком от лекарственных корешков, которые кто-то только что закинул в глиняную жаровню для сушки.

В это утро Соль Хва стояла у края рынка, в тени навеса, задумчиво поправляя рукав мантии. В этот раз она была одета скромно – без клана, без сопровождения, без печатей. Она пришла как одна из многих – просто странствующий мастер, заинтересованный в духовной медицине.

Но её взгляд не был обычным. Он скользил по лицам, походке, манере носить корзину, внимал, как отзывается её духовное чувство на мельчайшие отклонения в ауре окружающих. Она искала.

– Он должен быть где-то рядом. – Мысль свербела в её разуме, как заноза. – Легенда говорит о мастере, чья тень пылает, но лицо неведомо. О змееподобном звере, сопровождающем того, кто молчит. А однажды я уже…

Она замерла. По рынку шёл парень в серо-зелёной куртке из простого сукна, с корзиной через плечо. Его волосы были собраны в узел, а лицо скрыто соломенной шляпой, опущенной почти до губ. В руке он держал свежесобранные побеги горного женьшеня и медленно двигался от прилавка к прилавку, аккуратно укладывая травы в обмен на рис, пасту из бобов и вяленое мясо.

Он ничем не выделялся. Но почему-то у Соль Хва даже всё её подсознание закричало. Не его лицо. Не голос – его и не было… Ведь парень не произнёс ни слова. Даже жесты были чужими. Но была манера движения. Спокойная, ни на миг не колеблющаяся. Ритм шагов, знакомый ей слишком хорошо.

“Так двигался только он. Немой, ученик Йонг Мина. Тот, кто исчез… и которого я пыталась защитить. Анд Рей…”

Внутри неё что-то задрожало. И она, буквально инстинктивно, пошла следом. Медленно. Почти незаметно. Не приближаясь, но не отставая. И когда он обернулся – она почувствовала взгляд. Вокруг не было ничего подозрительного. Только тишина, как будто мир вокруг замер. А потом – тень от шляпы снова накрыла лицо. Парень поправил корзину и шагнул в переулок между лавками, как делал это, казалось бы, сотню раз раньше.

Соль Хва ускорила шаг, повернула вслед за ним, и… Он исчез. Переулок был пуст. Только несколько подвешенных пучков иссушенной мяты качались на ветру. Ни следов, ни колебания ауры. Будто он растворился в воздухе. Но один листочек выпал из его корзины, прилипнув к камню. Светло-зелёный, почти прозрачный, но его духовная природа – неизменно горная. Это был лист полынного лотоса, редкой травы, что росла только в тех долинах, где некогда жила змея с серебристо-чёрной чешуёй. И Соль Хва прошептала:

– Это был он… Я узнаю эти травы. Эти шаги. Это… всё та же тень.

Она вспомнила. Тот вечер у обрыва. Как она держала в руках усыпанную кровью мантию ученика Йонг Мина. Как он тогда смотрел на неё молча, с глазами полными ярости, страха – и чего-то, что тогда она не могла расшифровать. Он не верил ей. И он исчез. А теперь… он вернулся. В ином облике. Но с теми же руками. С той же осанкой. И, что главное – со зверем на стороне.

– Если ты действительно он… Тогда что же ты задумал теперь, Анд Рей?

………….

Горы окутывал мягкий туман. Склоны терялись в неровной дымке, будто вырисованные тушью на бумаге древнего свитка. С высоких каменных выступов, увитых вьющимися лозами, спускались утренние потоки воздуха, напоённые дыханием горных озёр и тонким ароматом цветущего янтарного чая.

На одном из этих выступов, присев на корточки, сидел он – Андрей. В сером плаще, скрытый узорной тканью, он наблюдал за рынком сквозь густые ветви терновника. Его аура была приглушена до состояния полной невидимости. Даже птицы, пролетая мимо, не ощущали присутствия человека. Но его взгляд – цепкий, острый, как клинок духовного восприятия – был прикован к ней.

Соль Хва. Она шла по мостовой, и он чувствовал – её колебания, ритм дыхания, смятый под мантией лоскут духовного щита, ощущал даже мельчайшие вспышки в ней сомнений и растущего узнавания. Он не сомневался. Она что-то поняла.

“Те шаги, тот наклон головы. Даже поворот ладони, когда я отдавал торговцу траву. Я знал, что она заметит. Я сам это позволил.”

Но вот – вопрос, что сжимал его грудную клетку, будто зашитую изнутри колючей проволокой.

“Ты пришла не просто так. Словно по воле судьбы, несомой холодным ветром перемен. Но стоишь ли ты того, чтобы довериться тебе хотя бы на дыхание?”

Он помнил её – Соль Хва. Ученица мастера Йонг Мина, носительница имени благородного рода. Одна из тех, кто протянул руку, когда другие тянули верёвку, чтобы сдавить ему горло. И всё же… Она была их частью. Частью секты. Частью системы. Той, что пыталась приручить его, закабалить, сделать оружием с чужой печатью.

Он помнил о том, как пальцы, крепко сжимавшие его плечо, когда его тащили в ритуальный зал. Запах трав… Кровь на полу. Мягкий голос Великого старейшины секты Пяти Пиков Бессмертных, уговаривавший Йонг Мина, обещавшего, что всё “во благо”. И её отсутствие Соль Хва, которой в тот момент просто не было в обители.

“Ты была одной из немногих, кто сожалел. Но ты ничего не сделала. Ты была сильна, но не встала. Только смотрела. А потом я исчез. А ты осталась – частью тех, кто звонил в колокола, когда сжигали инакомыслящих.”

Он медленно выдохнул. Небо над его головой дрожало. Цзяолин, дремавшая в пещере ниже, снова скользнула сознанием по его разуму. Она тоже чувствовала её.

“Ты спрашиваешь – доверять ли ей? – Передалось от Цзяолин. – Я чувствую… грусть в ней. И сожаление. Но не слабость. Она стала сильнее. Осторожнее. И не принесла оружия с собой. Это тоже знак.”

Андрей сжал в руке гладкий камень, покрытый магическими линиями. Его личный сигнал к уничтожению аурной связи. Одно нажатие – и она потеряет все шансы выйти на него снова. Сотрутся тонкие следы духовной тропы, закроется энергетический узел, и он снова растворится в горах, будто тень, которой никогда не было. Его рука дрожала. Не от слабости, нет. От внутреннего разлома.

“Доверие – это то, что разрушает людей. Оно же – то, что даёт шанс.”

Он поднял голову. И увидел, как она остановилась на краю моста. Повернулась. Посмотрела – прямо туда, где он прятался. Конечно, она не могла увидеть его. Но интуиция – старая, как сама кровь, прошептала ей что-то. Соль Хва долго не сводила взгляда с кустов терновника. А потом – улыбнулась. Не надеясь. Не взывая. Просто – по-человечески. И пошла прочь. Андрей отпустил камень. Не сжал. Не стёр путь. Он остался.

“Один шанс. Только один. Если ты ещё раз покажешь, что в тебе осталась честность – тогда, возможно, я позволю тебе узнать, кто я стал.”

Он поднялся, не издавая ни звука, и растворился среди ветвей, как будто сам туман принял облик человека.

…………

Сумерки ложились на долину мягким перламутровым покрывалом. Тени от старых сосен сползали по камням, словно струящиеся чернила. Воздух в горах – тёплый, с оттенком влажной тишины – казался замершим между вздохом природы и обещанием грядущей ночи. Андрей стоял на краю утёса, склонив голову к небольшому валуну, на котором был уже почти завершён замысловатый узор.

Он наносил его тонким резцом из кости пустынного тигра, вплавляя в камень не только форму, но и тончайшие нити духовной энергии, сплетённые с его собственной сущностью. Эта печать – не агрессивная, не защитная, не карательная – была иной. Это было приглашение. Испытание. Отголосок воли.

“Если она его найдёт… если прочтёт… значит, готова.”

В центре круга, как цветок лотоса, раскрывался символ тишины – знак, использовавшийся в древности в письмах между мастерами, чтобы обозначить, что слова не нужны – достаточно дела и намерения.

Вокруг – сплетение волн, напоминающее змеиную чешую, но если вглядеться – в изгибах угадывалась женская ладонь, слегка вытянутая… Почти как знак памяти. Он не знал, осознаёт ли она этот образ, но оставил его. В глубине сердца он всё ещё помнил, как однажды она дотронулась до его плеча, прежде чем он сбежал. Когда знак был завершён, он провёл по нему пальцами, активируя вложенную нить своей ауры.

Теперь этот камень, с виду простой, станет ощутимым только для того, кто чувствовал его духовный след ранее. А в этот день, в этот час – именно Соль Хва шла по тропе через лес, проверяя слухи о монахе-отшельнике и редких травах у ручья.

Он оставил метку на старой чайной скале, очень похожей на ту, про которую знал только тот, кто когда-то учился у Йонг Мина. И где Андрей когда-то проводил утра, сидя с заваркой из дикой сливы и слушая наставления, которые тогда казались бессмысленными.

Он ушёл до её прибытия. Как всегда. Без звука… Без следа… Но в небе над скалой оставил лёгкое завихрение духовной энергии, тонкое, как вдох спящей змеи. Её хватило бы только тому, кто знал, что искать.

Тем временем. Соль Хва. Она подошла к чайной скале в тот час, когда закат опускал алые мазки на вершины сосен. И остановилась. В груди – сдавленное чувство. Что-то было не так. Здесь витало эхо присутствия. Чистого. Молчащего. Теплого. Как неуловимый запах сухих цветов, когда открываешь старый свиток. Она подошла ближе. И увидела камень.

Символы. Сердце пропустило удар. Она знала этот знак. Знала, чья энергия вложена в эти волны, в этот жест молчаливого вызова. Тот, кого она потеряла. Тот, кого она всё это время искала – пусть и не смела признать себе. Она села перед камнем и положила перед ним свой знак – небольшую металлическую подвеску с символом своей фамилии – выгнутый бутон цветка соль, серебро на чернильном шнуре.

– Если ты хочешь, чтобы я пошла дальше – ты знаешь, где меня найти… – Голос её был негромок. Она не знала, слышит ли её кто-то. Но в тот миг – тишина ответила согласием. Под сенью кипарисов.

День клонился к закату. Небо над дальними хребтами медленно превращалось из прозрачного сапфира в приглушённый янтарь, словно небесный свиток, исписанный золотыми иероглифами света. Горная тропа, поросшая корнями старых сосен и багряной листвой, вела к маленькому плато – месту, где, вполне возможно, в прошлые эпохи ученики какой-то древней, и давно уже погибшей секты собирались на закрытые наставления. Именно туда сейчас её и вела метка.

Соль Хва поднималась без спешки. На плече – длинный плащ, пропитанный дорожной пылью. В глазах – усталость и что-то глубже, почти невыносимое. Тот редкий огонь, что остаётся только в тех, кто всё ещё верит, даже если мир вокруг уже разучился. Ветер колыхал её волосы. Тонкий аромат чайных деревьев в расселине снизу поднимался навстречу. Но уже на подходе она поняла – он здесь.

Тень, стоявшая у края утёса, спиной к ней, не могла быть случайным прохожим. Линия плеч была слишком знакомая. Движения – слишком контролируемые. Он стоял так, как стоят те, кто не скрывает силы, но не желает её демонстрировать. Рядом с ним – дракон. Нет… Древняя змея, ставшая драконом. Духовный зверь, чей силуэт размывался, словно её тело принадлежало не только воздуху, но и самому эфиру.

Андрей спокойно обернулся. Без маски. Без плаща. Без ликов и теней. Просто – он сам. Таким, каким она его никогда не видела в полной мере. Таким, каким он мог бы быть, если бы не предательство, не цепи, не ложь. И в этот миг… они оба застыли. Не от страха, не от сомнения, а от того, что сердце вспоминало раньше разума.

– …Ты знал, – прошептала она. – Знал, что я приду.

– Я знал, что если кто и придёт, – тихо ответил он, – то только ты.

Молчание. В этом молчании – больше, чем в любом диалоге. Соль Хва сделала шаг вперёд.

– Они отослали меня… Я не знала. Йонг Мин… он…

– Он не сломался. – Перебил её Андрей. – Он знал, что его вычеркнут. И позволил, потому что иначе мне бы не дали уйти. Он пожертвовал своим титулом ради одного ученика.

Соль Хва сжала кулаки. В её больших глазах начла собираться влага.

– Я бы не позволила… Если бы знала… Я бы…

– Ты тоже не смогла бы. Они выбрали момент, когда ты была уязвима. Ты им мешала. Ты была единственной, кто мог… кто мог бы меня защитить.

Она не ответила. Только кивнула – и медленно опустилась на колени, касаясь лба соединёнными пальцами рук.

– Прости. За всё. Не как мастер – как человек.

Андрей молчал. Он просто смотрел. Дракон за его спиной, Цзяолин, медленно подняла голову, но не проявила враждебности. Она признавала эту женщину, по каким-то своим, звериным критериям. А он подошёл. Протянул руку.

– Вставай. Теперь нам обоим есть за что сражаться.

Она подняла голову. И увидела в его глазах не прощение, а путь вперёд.

………….

Путь по горной тропе напоминал медленный подъём в храм. Каменные ступени, покрытые мхом, вели сквозь узкое ущелье, где ветер гудел, словно древние флейты. Местами из земли торчали обломки печатей, вплавленные в скалы как окаменевшие заклинания. Некоторые вибрировали от их присутствия – не угрожающе, а словно сдерживая что-то гораздо более опасное, чем они сами. Соль Хва молчала. Наблюдала. Каждый шаг был будто путешествием в чью-то чужую легенду.

– Это не просто защита. – Сказала она наконец. – Это… Почти как храмовый контур Императорской Гвардии времён третьей эпохи. Но сложнее. Глубже. Плотнее.

Андрей не ответил сразу. Он лишь провёл ладонью по одному из резных выступов в скале. На миг по камню побежали всполохи – будто под кожей камня текла жидкая мандала. Магия – живая, звенящая, почти жуткая в своей сосредоточенности.

– Я многое построил с нуля. – Сказал он наконец. – Но многое… было построено, потому что иначе она погибла бы.

Соль Хва повернула голову. Цзяолин, в её новой форме, величественный восточный дракон, спал на краю расщелины, свернувшись кольцами вокруг древнего утёса. От её дыхания колыхались листья на деревьях. Лапы, когти, рога, гривы – всё в ней говорило об одном. Это было существо целых эпох, а никак не лет.

– Она – одна из Древних? – Тихо прошептала Соль Хва.

– Пока нет. Но она идёт к этому. Быстрее, чем кто-либо до неё.

Соль Хва остановилась.

– …И ты?

Он обернулся, но не улыбнулся.

– Я… тоже иду. Хотел бы сказать, что иду рядом с ней. Но правда в том, что иногда она тащит меня за собой. Иначе бы я не выжил.

Она не знала, что сказать. Перед ней стоял тот самый молчаливый, запуганный ученик. Тот, кого называли “тенью Йонг Мина”. Тот, кого собирались закабалить. А теперь – мастер уровня Доу Ван, с драконом за спиной и печатями, сложными как легенды.

– Сколько прошло с тех пор? – Тихо спросила она. – Год? Полтора?

– Год и три месяца. – Голос его был спокоен. – Но измерять всё это временем… Бессмысленно. Я умер. И выжил. Не благодаря, а вопреки.

Они вышли на плоскую террасу – скрытую среди сосен и отвесных скал. Здесь, по окружности, словно древний круг камней, стояли восемь столпов – каждый был исписан знаками, каждый был точкой отдельного якоря. А в центре круга, словно сердце, билось ядро печати, сияя мягким внутренним светом. Соль Хва ахнула.

– Это… печать Великого Поглощения. Её больше никто не применяет. Она нестабильна!

– Я модифицировал её. – Он прикоснулся к одной из колонн. – Связал с другими узлами. И дал ей… разум. Теперь она дышит в одном ритме с горами.