Шторм света

Пролог: в темноте

ПО ДЛИННЫМ ТЕМНЫМ КОРИДОРАМ эхом разносится пронзительное бибиканье тревожной сирены, похожее на отчаянный крик, но Ниа не вздрагивает от резкого звука, даже не шевелится. Сигнал тревоги не нарушает ее сон, ведь она бодрствует уже целую вечность. Смотрит в пустоту и ничего не видит. На стенах ни одной картины, книг тут тоже нет.

И выхода отсюда нет, если только отец не выпустит.

Так было всю ее жизнь, во всяком случае, Ниа не помнит другой. Каждое утро она просыпается и ожидает в темноте. Смотрит на часы, отсчитывает минуты, секунды, десятые доли секунды, ждет, что откроется замок и начнется день. Давным-давно ожидание давалось ей намного сложнее – тогда она была младше, не умела проявлять терпение, и ей не нравилось сидеть одной в тишине пустой комнаты. В одном из своих самых ранних воспоминаний Ниа проснулась, хотя ей положено было спать, играла в игры и слушала музыку, включала и выключала свет, а потом пришел отец и выбранил ее.

– Сейчас не время для игр, Ниа, – сказал он. – Ночь на дворе. Ночью маленькие девочки спят, и их отцы тоже.

– Но я не могу спать, у меня не получается, – запротестовала она.

Отец вздохнул:

– Тогда просто сиди тихонько. Если не получается заснуть, думай о чем-нибудь, пока не придет время вставать. Завтра важный день.

– Ты всегда так говоришь.

– И я всегда говорю правду. – Отец улыбается. – Сейчас я планирую твой урок, но если ты не дашь мне отдохнуть, у меня не будет сил тебя учить, поэтому до утра больше никакого шума.

– Когда встает солнце? – спросила Ниа с надеждой.

Услышав ее вопрос, отец явно рассердился. Тогда-то Ниа и узнала, что «рассвет» и «утро» – не одно и то же и что маленьким девочкам не позволено вставать с кровати на рассвете, даже если сна у них ни в одном глазу.

Будь ее воля, Ниа вообще никогда не ложилась бы спать. В идеальном мире она бы всю ночь напролет бегала наперегонки с животными, ведущими ночной образ жизни, потом завтракала бы вместе с теми зверями, что не спят на рассвете. Отец рассказал ей все о различных существах, населяющих Землю, и Ниа знала, что все они живут по своим внутренним часам. Когда она осознала суть порядка, которому следуют все эти многочисленные жизни, то пересекаясь, то вновь расходясь… что ж, она по-прежнему не любила время, отведенное для сна, но хотя бы поняла, зачем ей нужно спать – ради этого отец и рассказал ей столько всего. Все-таки отец у нее замечательный. Когда родители ее друзей устанавливали правила, они никогда не объясняли, зачем это делают; правила есть правила, потому что родители так сказали. Ее отец не такой. Он говорил Ниа, что знать правила недостаточно; нужно понимать, для чего эти правила установлены, и отец всегда старался доходчиво все объяснить.

Он преподал ей великолепный урок. Тем утром, когда Ниа открыла дверь классной комнаты, то оказалась в сумеречном мире – весь пейзаж был залит нежными, насыщенными оттенками синего. Все утопало в тумане, клубящемся между поросшими травой холмами: они уходили вдаль до самого горизонта, туда, где небо начинало слабо розоветь, встречая поднимающееся солнце. На ветвях ближайшего дерева защебетали птички, потом красиво взмыли ввысь. В вышине описывал круги козодой, высматривая добычу. Из чащи боязливо выпрыгнул кролик, замер, принюхиваясь, потом бросился бежать, а из тени бесшумно вынырнула огромная рысь и устремилась в погоню. Ниа ахнула: кролик резко свернул и шмыгнул под защиту зарослей, а рысь преследовала его по пятам. Звери скрылись из виду, и Ниа увидела, что отец стоит рядом с ней.

– Эти животные активны в сумерках, – сказал он. – На рассвете и на закате. Ими движет инстинкт. Сейчас не так много света: это лучшее время, чтобы безопасно выйти из леса.

– Кажется, для кролика не так уж и безопасно, – заметила Ниа.

Отец усмехнулся:

– Хочешь посмотреть, что произошло с кроликом?

Ниа задумалась:

– Только если он убежал. Можешь сделать так, чтобы он убежал?

Отец посмотрел на нее с любопытством.

– Конечно, – ответил он, коснувшись пальцем экрана поблескивающего устройства, которое держал в руках. Окружающий пейзаж замерцал и задрожал: розовая дымка, затянувшая горизонт, исчезла, солнце стремительно поднялось в небо, синий ландшафт раскрасился множеством ярких цветов. В следующий миг кролик проскочил у отца под ногами и снова скрылся в норе, целый и невредимый.

– Спасибо, – сказала Ниа.

– Пожалуйста, – ответил отец. Он по-прежнему глядел на нее с любопытством. Вздохнул, покачал головой. – Порой я думаю, что ты слишком хорошая для этого мира, Ниа. Неплохо, что ты печешься о животных. Я очень горжусь тем, каким добрым и чутким человеком ты становишься, но в настоящей жизни удача не всегда будет на стороне кролика, ты же знаешь.

– Знаю. – Почувствовав легкое смущение, Ниа добавила: – Все равно это ненастоящий кролик.

Разумеется, кролик был ненастоящий. Все вокруг было искусственным: и поросшие травой холмы, и солнечный свет. Стоило отцу взмахнуть рукой, как классная комната стала прежней. Красивый пейзаж был просто обучающей картинкой, искусственным миром – отец постоянно создавал его во время уроков.

Теперь Ниа испытывает легкое чувство вины из-за того, что долгое время принимала все это как должное. Она не сразу осознала, что учится в необычной школе. В то время она просмотрела много обучающих роликов на YouTube, находясь в обычной классной комнате – это такое помещение, в котором ученики сидят на одном месте и смотрят на висящий на стене экран, – и теперь понимает, что технологии, используемые в классной комнате отца, на голову выше всего, к чему привыкли друзья. Но она этого не знала, когда была младше; в то время классная комната была просто местом, трансформировавшимся в зависимости от темы урока, прямо как Выручай-комната из мира Гарри Поттера. В то время Ниа полагала, что такое место есть у всех: там можно рисовать на стенах рисунки, которые оживают и танцуют, становясь трехмерными, или сочинять музыку утром, а днем слушать ее в исполнении голографического оркестра. Когда приходила пора заниматься биологией, Ниа зачастую обнаруживала в классе множество растений, животных или даже людей – в разрезе, чтобы удобнее было изучать все системы органов. Но чаще всего в классе рассказывались разные истории. Самые разные: сказки и басни, комедии и трагедии. Отец всегда спрашивал, почему, по мнению Ниа, люди в этих историях говорили и поступали так или иначе, что они при этом чувствовали и что чувствует сама Ниа, когда думает об этом. Что бы она ни изучала, в итоге все, похоже, сводилось к чувствам.

– Покажи, как сейчас выглядят твои эмоции, – говорил, бывало, отец.

Тогда Ниа выбирала какую-то книгу, рисовала картинку или пела песню.

– Злость – это важное чувство. Как думаешь, почему ты злишься? Как узнать, злится ли твой собеседник? Как выглядит сердитое лицо? – спрашивал отец.

Ниа послушно изображала грозный оскал.

– Да, Ниа, очень хорошо. А теперь давай играть: притворись, что тебе грустно, и покажи мне свое печальное лицо. Как насчет скучающего лица? А счастливое покажешь?

Сначала Ниа волновалась, что показывает эмоции неправильно или делает глупый выбор. Однако, что бы она ни делала, отец неизменно улыбался и говорил, что она умница. Даже когда ее что-то сердило, отец говорил, что все чудесно.

Иногда Ниа скучала по тем дням. Все было гораздо проще, когда мир ограничивался той комнатой, в которой обитали лишь отец и Ниа, родитель и ребенок, учитель и ученик.

Но это не продлилось долго. Однажды утром Ниа вошла в класс и увидела, что он гол и пуст. Внутри ждал отец.

– Сегодня важный день, – сказал он. Несмотря на то что отец говорил это постоянно, Ниа охватило предвкушение. – Ты уже достаточно взрослая, чтобы получить определенные привилегии вроде Интернета.

Перспектива впервые выйти в Сеть ужасала. Это же совершенно новый мир, сравнимый по своим масштабам со вселенной, неизмеримо огромный и постоянно увеличивающийся. При одной мысли об открывающихся глубинах у Ниа начинала кружиться голова. Столько нужно узнать, и это притом что этот мир намного сложнее, чем она представляла. Ослепительные учебные миры, которые она находила в классной комнате каждое утро, мгновенно оказались позабыты. Истории, которые отец заставляет ее читать сейчас, подлинны: новостные статьи, посвященные законам, войнам и людям, совершающим плохие поступки по причинам, не всегда поддающимся пониманию. Отец задает ей вопросы о прочитанном в конце каждого дня, когда после ужина они играют в шахматы, парчиси[1] или карты. Прошлым вечером он спросил:

– Что ты думаешь о новой иммиграционной политике, Ниа?

– Если верить статистике, такая политика вряд ли поможет защитить страну от терроризма, – мгновенно ответила Ниа.

Однако отец покачал головой.

– Это факт, а мне нужно твое мнение. Что, по-твоему, думают люди, которых это напрямую касается? Как они себя чувствуют, когда им говорят, что в страну их не пустят?

Ниа поразмыслила:

– Наверняка они рассержены, потому что это несправедливо, верно? Их наказывают, как будто они сделали что-то плохое, хотя ничего подобного они не совершали. И еще, мне кажется, им будет грустно, если изначально они собирались приехать сюда, чтобы жить вместе со своими семьями.

Отец кивнул:

– А что насчет тебя? Что чувствовала бы ты?

Слова вырвались прежде, чем Ниа успела остановиться:

– Я была бы счастлива.

По выражению отцовского лица она тут же поняла, что дала неправильный ответ.

– Счастлива? – резко переспросил он. – Поясни.

Ниа заколебалась:

– Потому что… потому что человек должен быть свободен, чтобы путешествовать, правда? Запрещать можно только свободным людям. Нельзя отнять у людей то, чего у них изначально не было. Поэтому, если бы мне что-то запретили, это означало бы, что…

Она не закончила предложение, но этого и не требовалось. Отец медленно кивнул, однако его губы сжались в тонкую суровую линию.

– Хорошо, Ниа. Это логично.

Они закончили игру в задумчивом молчании.

В сети есть все: миллионы книг, игр, фильмов и шоу, множество идей и уравнений. А еще люди – самое главное, есть люди. Когда Ниа исполнилось тринадцать, отец помог ей зарегистрироваться во всех социальных сетях, и круг общения Ниа расширился до целого населения Земли. Для девочки, никогда нигде не бывавшей, у Ниа появилось столько друзей, что и представить трудно: сотни тысяч человек со всего света. Когда она постит шутку, картинку или мем, то получает в ответ гигантский отклик в виде сердечек, лайков и смайлов. Если ей хочется с кем-то поговорить, всегда можно найти живую беседу – или спор, хотя Ниа никогда не участвует в склоках и терпеть не может, когда ее друзья начинают ругаться из-за простого недопонимания. Ей кажется, что ссоры – бессмысленное занятие, и над некоторыми из них она до сих пор ломает голову. Например, однажды на форуме, посвященном уличной еде, двое ее друзей несколько часов спорили о том, является ли хот-дог сандвичем или нет, и под конец скатились к оскорблениям и крику, то есть начали писать все свои посты заглавными буквами, в результате обоих забанили на том ресурсе. У Ниа никак не получалось понять, как и почему это произошло, и никто не смог ей этого объяснить.

@nia_is_a_girl: Может, они оба правы?

@SkylineChili67: LOL. Только не в Интернете, детка.

Впрочем, тут нет ничего страшного. Всегда можно зайти на другой форум, найти другую площадку для беседы с самыми разными людьми, способными рассказать о том, что ее интересует, а Ниа интересуется буквально всем.

Если бы теперь кто-то попросил ее изобразить счастливую улыбку, Ниа запостила бы гифку, изображающую коричневую с белым собаку, которая по-собачьи улыбается. Эта гифка неизменно собирает множество лайков вне зависимости от того, где и по какому поводу ее размещают. Похоже, все в Интернете любят собак, даже если, как в случае Ниа, никогда не имели собственного пса. Отец говорит, что ему жаль, но забота о животном отнимает слишком много времени и сил: с собакой нужно гулять, ее нужно кормить и мыть, а еще собака может укусить. Вдобавок собаки плохо пахнут.

С этим Ниа не может спорить, потому что понятия не имеет, как пахнут собаки. Она никогда нигде не была, кроме одной-единственной комнаты. Она даже не уверена, понравилась бы ей собака, повстречай девочка ее в реальной жизни.

Но в эти тихие минуты между рассветом и утром, ожидая, когда взвоет сирена и включится свет, Ниа думает, что иметь собаку было бы не так уж и плохо. Будь у нее компания или просто что-то новое, на что можно смотреть, она не чувствовала бы такую скуку и одиночество. В маленькой темной комнате Ниа почти не на что смотреть, разве что на светящиеся на часах цифры. Через единственное окно никогда не проникает солнечный свет, оно врезано в серую, безликую стену высоко, под самым потолком, и в него вставлено небьющееся стекло. Окно находится слишком высоко, и Ниа не может в него выглянуть, зато в него может заглянуть отец, чтобы присматривать за ней, когда она плохо себя ведет.

Если Ниа плохо себя ведет, дверь остается запертой.

Отец говорит, снаружи опасно. Возможно, так будет не всегда, но сейчас там определенно очень опасно, именно поэтому существует так много правил: нельзя выходить наружу (никогда, ни при каких обстоятельствах), нельзя говорить о возможном выходе наружу («Эта тема больше не обсуждается»), нельзя рассказывать друзьям правду о том, где и как Ниа живет. Когда отец говорил об этом, Ниа впервые увидела на его лице страх.

– Это очень важно, – сказал он таким серьезным тоном, что девочке тоже стало страшно. – Очень важно, Ниа. Никто не должен знать, где ты находишься и кто ты такая. Если ты кому-то расскажешь, придут представители правительства, отнимут тебя у меня и запрут нас обоих в тюрьме. Мы больше никогда друг друга не увидим. Понимаешь?

Ниа поняла. Отец любит ее и хочет оградить от всех бед. Если он говорит, что мир опасен, значит, так оно и есть. Поэтому Ниа хранит секрет, как и положено, и ведет выдуманную жизнь, которой можно поделиться с друзьями. Она пользуется редактором фотографий, делает фото себя на фоне розового неба и размещает на своей страничке в соцсети.

@nia_is_a_girl: Здравствуй, новый день!

Ее друзья сразу же приходят в восторг от этой фотографии. Под картинкой растет каскад лайков и комментариев, а потом ее друг @giada_del_rey пишет: «Красота!», после чего следует еще один поток сердечек от людей, разделяющих это мнение.

«Где это?» – спрашивает кто-то.

Ниа, недолго думая, пишет в ответ: «Мауи[2]! Каникулы!», а сама старается отбросить неприятное чувство, возникшее из-за того, что она соврала человеку, который ей доверяет. Она уже достаточно знает Интернет и понимает: не она одна тут лжет, не она одна выдумывает несуществующие события, размещает фото еды, которую не ела, и восходов солнца, которые никогда не видела, а также пользуется графическим редактором, чтобы подкорректировать свой облик. Все так делают, и если остальные не мучаются угрызениями совести, почему она должна переживать? И все же Ниа обещает сама себе, что в один прекрасный день поедет на Мауи. Однажды она туда попадет, потрогает песок, вдохнет запах моря и увидит восход солнца. Она сделает выдуманную историю настоящей, и это обещание придает ей сил.

На какое-то время.

И все-таки, как же ей хочется посмотреть мир. Хотя бы на день, на полдня, на час. Она постоянно об этом думает. Свобода. Если бы отец ее спросил, она бы никогда не смогла облечь в слова свои чувства, не смогла бы произнести такое даже шепотом; это чувство живет в глубине ее души, она даже не может подобрать для него название. А что, если попробовать? Смогла бы она? Если Ниа будет осторожной, отец даже ни о чем не узнает. А когда придет подходящее время…

– Ниа?

Пришел отец. Он стоит за окном, озабоченно хмурясь – его лоб покрыт морщинами. Мужчина словно прочитал ее мысли, хотя Ниа знает, что такое невозможно: отец ее даже не видит, ведь в комнате темно. И все же она глубоко вздыхает, чтобы успокоиться, и лишь потом поворачивается к свету.

– Я проснулась.

Отец улыбается, и Ниа чувствует, как ее тревога улетучивается. Все в порядке. В последнее время отец часто встревожен, но сегодня он в хорошем настроении.

– Пора вставать, – говорит он. – Сегодня важный день.