Шпионка

Глава 21

Нина Климова, штаб главнокомандующего, восточный фронт.

А три дня спустя, мы с удовлетворением наблюдали через оптические камеры нового спутника, как орбитальное орудие «Сиреневого кита» взрывает подпольные заводы повстанцев. Месть хорошая штука. Выгодная и действенная.

Теперь повстанцам будет гораздо труднее собрать свои крупнокалиберные гаубицы, если они у них еще остались, конечно.

Равновесие сил было нарушено. Конфедерация слала мне гневные требования и противоречивые приказы, и мне приходилось изворачиваться и лгать, откупаясь мелкими и незначительными победами повстанцев, как моей подрывной деятельностью, приписывая себе их заслуги. Но долго так продолжаться не будет, там тоже не дураки сидят. Боюсь, в скором времени меня ждет депортация домой. Оттого и настроение на нуле уже который день.

Император Кримп, наконец-то, вышел из своей многомесячной спячки и под давлением главнокомандующих фронтов решился на полномасштабное наступление. Посему в ближайшие дни нас всех ждет передислокация ближе к линии фронта. А завтра на заре мой Колин уезжает в столицу, к императору, для получения дальнейших инструкций.

Сколько его не будет? Неделю или две, скорее всего. Мне же остается только ждать и надеяться, что конфедераты не отзовут меня, пока его нет рядом.

Ладно, прочь грустные мысли, у нас впереди еще вся ночь, а значит полноценных 8 часов, а это целых 480 минут, то есть 28 тысяч 800 секунд. Поэтому не стоит терять ни секунды!

— Ваша Светлость, вызывали? — уточнила я, открывая дверь его кабинета.

Я ожидала увидеть господина герцога одного, но застала его вместе со служкой, что жил в молитвенном доме при штабе. Я с ним раньше не общалась и в церквушку их не заглядывала, стороной обходила, поэтому и не зналась с ним до сих пор.

Интересный мужчина, к слову сказать. Ростика небольшого, по местным меркам, Его Светлости по плечо, глаза и цвет волос — соответствующий нации, однако подбородок украшала бородка, небольшая, клинышком. Нос был выдающийся, с горбинкой, а губы тонкие, сухие. И одеяние балахонистое в пол, темно-зеленое с желтой вышивкой по воротнику и рукавам.

— Проходи, Нина, — Энжью тут же подошел ко мне и взял за руку.

Хм, что-то странное происходит. На «ты» перешел и за руку взял при посторонних. Мне уже пора начинать бояться?

Его Светлость тем временем вытащил из кармана небольшую шкатулку и протянул ее служке, который тут же оную и открыл.

Интересно что это? Я даже шею вытянула, пытаясь разглядеть, что там сокрыто. Напрасно.

Служка отставил ее в сторону и, выпростав из широкого рукава маленькую книжицу, протянул ее нам, удерживая ее двумя руками. Энжью положил на книжицу мою ладонь и накрыл своей сверху, слегка прижимая ее, видимо, чтобы я не дергалась, а то все это было как-то очень странно и волнительно. Присягу что ли от меня потребует?

— Что происходит? — почему-то шепотом спросила я.

— Тссс, — улыбнулся мне в ответ Колин и повернулся к служке, торжественно внемля его словам.

А тот забормотал что-то на неизвестном мне языке, что-то такое монотонно-тягучее, что переговорник даже и не пытался перевести, явно намекая что это какой-то древний и незнакомый ему диалект, и стал осенять наши руки странными знаками, точно руны над ними рисовал, дерганые и хаотичные. Правда, надолго его не хватило, видимо, руки устали, и книжица все же была хоть и маленькой, но пухлой, потому, отложив ее в сторону, он запустил пальцы в приглянувшуюся мне шкатулочку и вытянул из нее две длинные замкнутые в круг цепочки, по цвету очень напоминавшие платину или серебро. Эти цепочки между собой соединялись крупным интересным замочком, похожим на древний иероглиф, где две витые половинки очень тесно переплелись между собой в сложный замысловатый рисунок.

Растянув пальцами петли цепочек в разные стороны, служка поднес это странное украшение к Его Светлости и чуть поклонился ему, предлагая тому принять его с честью.

Но Энжью его не принял, а лишь коснулся пальцами, раскрывая замочек и расцепляя его на две половинки, получив из одной цепочки сразу две с красивым оригинальным кулончиком на каждой. И только затем взял тот, что был ближе к нему и неожиданно повесил его мне на шею. Я недоуменно вскинула брови, но мужчина лишь улыбнулся в ответ, не спеша ничего объяснять, и глазами предложил мне сделать с оставшейся цепочкой тоже самое.

Ну а мне что, жалко, что ли? Нацепила ему на шею цепь и повертела в руках украшение. Теперь мы с ним как два побратима с одинаковым украшением на груди. Прикольно.

И только после этого слушка выпрямился и заговорил:

— Поздравляю вас, Ваша Светлость! — поклонился он господину герцогу. — И вас, Ваша Светлость, — поклонился он мне.

— Ой, какая веселая шутка, — захлопала я ресничками. — Вы ошиблись. Я не Его Светлость, — ткнула я пальчиком в Его Светлость… но Колин не дал мне договорить, перебил нагло и беспринципно, не давая расставить все точки над Ё.

— Спасибо, отец Дастин, можете быть свободны, — и, не дожидаясь, когда за ним закроется дверь, подкрутил стрелки у своих часов, затем притянул меня к себе и поцеловал в лоб. — Попробуешь снять цепочку — руки поотрываю и по попе отшлепаю. Вам ясно, Ваша Светлость, госпожа Энжью?

— Чего? Это ты что сейчас такое сказал?

— Ой, не притворяйся дурочкой! Сама уже все поняла! И давай только без истерики, ладно?!

А я и вправду дурочка! Стою, ресницами хлопаю, ветер по комнате разгоняю. А у самой мысли мечутся невероятные просто. Совершенно невозможные. Нереальные даже!

— Да не! — мотнула я головой.

— Ага, — поддакнул он.

— Да не может быть?! — уперлась я.

— Точно, — кивнул он.

— Ты серьезно?! — сощурилась я подозрительно.

— Как никогда ранее! — заверил меня он и я, каюсь, взвизгнула пронзительно и на шею ему кинулась радостно. Какая тут нафиг истерика?! Это просто Истерия! Экстаз! Нирвана! Счастье! Блаженство! Это то, о чем я даже и мечтать не смела!

А потом, словно ушат ледяной воды за шиворот:

— Но ты же не можешь? Тебе же нельзя?! Как же так-то?!

— Яблочко от яблоньки… Помнишь историю моего отца?

— Угу, — кивнула я, припоминая что он там говорил что-то про тайный брак с его матерью.

— Я слишком хороший сын. Иду по его стопам прямо-таки! Думаю, они с мамой будут рады. Но запирать тебя вдали от себя не хочу. Поэтому будем держать наш брак в тайне до тех пор, пока это возможно. Не хочу терять тебя. Не могу жить без тебя. Никому тебя не отдам!

— А как же отец Дастин? Надеюсь, ты не собираешься его прикопать по-тихому ради тайны?

— Глупость какая! Я ему просто время открутил. Для него нас с тобой более не существует.

— Это хорошо, это правильно, а то я чувствую себя такой кровожадной! — и я ладошкой накрыла висевший на его шее кулон. — Красивый…

— Это семейная реликвия. Видишь этот символ? — указал он мне на самую большую загогулину. — Это знак императорской семьи — «ДЭнжью». А вот эта частица — принадлежность к младшему роду «Энжью». Теперь ты часть моей семьи. Моя жена. Мать моих будущих детей. Ведь ты родишь мне ребенка, когда эта твоя фертильность восстановиться?

А я представила себе мальчика с такими же пронзительно черными, как у Его Светлости, глазами и уплыла из реальности. Я мир переверну ради этих глаз, только дайте мне рычаг!

А утром он уехал.

Собрал документы, прошение императору на закупку и поставку новейшего обмундирования, оружия, продовольствия, медикаментов, а также отчет по вновь приобретенному спутнику взамен утерянного.

Он не собирался скрывать от императора правду о моем участии в этой истории. Ведь тут все зависело от того, как это преподнести, и кто это преподнесет первым. Информационные войны — главный козырь на поле брани в современной войне. Сумеет ли Колин убедить императора в моей полезности — вот что страшило нас с ним больше всего. Если он докажет мою нужность и полезность делу, то возможно, с помощью императора можно будет через пару лет перекупить у конфедератов мой контракт на службу. Ведь я совершенно бесполезный кадр, даже бездарный, правда ведь? А если они еще так не думают, то мы это докажем!

Энжью очень надеялся на Кримпа, пряча за пазухой главный свой аргумент — знак своего рода, что он разделил со мной, со своей женой.

Женой… Кто бы мог подумать?! Чудеса, да и только! Смела ли я мечтать об этом? Да я даже сейчас, спустя неделю, не позволяю себе в это верить, чтоб не забыться ненароком. Чтобы не стать его слабостью.

— Госпожа Климова! — раздался в дверь настойчивый нервный стук.

— Да, граф Парро, входите! — разрешила я и поспешно засунула за пазуху серебристый кулончик, что машинально вертела в руках все это время.

— О! Госпожа Климова! Я так рад, что застал вас! — бочком протиснулся в комнату граф. — Мне непременно нужно вам передать вот это! — мужчина суетливо оглянулся за дверь, прикрыл ее плотно за собой и протянул мне конверт.

Я недоуменно изогнула бровь, но письмо приняла и вскрыла, попутно отметив, что адресат на конверте не указан, он вообще был чист с обеих сторон. Однако стоило мне развернуть желтоватую плотную бумагу, я тут же узнала подчерк Его Светлости и с жадностью принялась расшифровывать местные письмена.

Энжью писал, что возвращается уже завтра и просил встретить его в деревеньке километрах в тридцати на северо-западе от штаба восточного фронта. У него была для меня очень важная информация и он хотел бы обсудить ее до того, как вернется в штаб. Без посторонних. Очень просил соблюдать осторожность и сохранить все в тайне. В штабе все еще могут быть пособники повстанцев, поэтому довериться я могу только графу Парро.

Ну что ж, пособники действительно могли быть, этого исключать нельзя. Да и граф человек чести, это он уже доказал.

— Кстати, как вы себя чувствуете? — спросила я мужчину, отметив, что выглядит он довольно бодро.

— Ах! Госпожа Нина! Ваше лекарство просто чудо! Можно сказать, будто заново родился! Вы мне жизнь спасли! Но, прошу вас, нам нужно поспешить! Его Светлость прибудет на место встречи к полуночи. Нам нельзя опаздывать!

— Да, да. Я быстро.

Я лихорадочно начала собираться, стараясь не смотреть на графа, что, деликатно отвернувшись к двери, подсматривал в щелку на коридор, ожидая удобного момента, когда дежурный наконец отлучится.

Собиралась я недолго — удобный спортивный костюм, разгрузка, «пукалка» с запасной батареей, аптечка, да стратегический заряд бомбочек — вот и все, что нужно девушке на свидании с любимым.

Закрутила волосы в кичку, закрепила спицами, потуже затянула шнурки на ботинках и схватила куртку — все, я готова. Кивнула графу и направилась к окну. Парро недоуменно понаблюдал, как я ловко перелезаю через подоконник, и поспешил следом.

Отдуваясь, как паровоз, пролез в раму и грузно спрыгнул на землю. Да, знаю, тяжело ему, ну а он что хотел? Соблюдать тишину и таинственность не так-то просто. Но это он еще про мой лаз под забором не знает. Интересно, что он скажет, когда застрянет в нем? Надеюсь, мы не станем ждать, когда он, наконец, похудеет? Потому что худеть ему придется очень быстро.

Колина я ждала только на следующей неделе. Он не планировал возвращаться раньше, если, конечно, не произойдет что-либо экстраординарное. Что, видимо, и случилось, а иначе к чему тогда это письмо?

А кстати, где оно? Похлопав себя по карманам, я прокрутила в голове свои спешные сборы, пытаясь припомнить, куда я могла его запихать, но увы, помню лишь, как сунулась в сейф за пистолетом, и все. Видимо в сейфе его и оставила. Ну да ладно. Координаты я знала наизусть, мимо не проедем. Тем более со мной граф. Не подведем.

«Катафалк» поджидал нас в лесочке, в паре километров от штаба. А то я уж было подумала, что все тридцать километров нам придется нестись рысцой, дабы поспеть к полуночи. За себя-то я не переживала, а вот граф с его остаточной отдышкой беспокоил меня сильно.

Деревенька, где назначил нам встречу Энжью, встретила нас кромешной темнотой. Ни огонечка не блеснуло в оконных проемах, ни фонаря у крылечка, ни дымящихся труб, несмотря на прохладную ночь. Только ветер пел нам тоскливую песню, да сыпался с неба колючий снежок. Зима потихоньку брала свое, покрывая к утру землю белоснежным покровом, что к обеду превращался в грязное месиво. Но она не сдавалась и застилала белоснежную простынь заново, исподволь отвоевывая у светлого дня минуту за минутой.

Близилась полночь, однако граф нетерпения не проявлял, молча сидел в кабине, нахохлившись и грея озябшие руки в зауженных рукавах своего пальто. Я вопросами его не терзала, видя, что он задумчив и погружен в себя, пыталась согреться сама, отплясывая джигу вокруг «катафалка». Остановилась лишь когда заслышала вдалеке тихий рокоток автомобиля и замерла, вглядываясь в темную даль, с нетерпением предвкушая долгожданную встречу.

В какой момент рядом очутился граф я даже не заметила — слишком тихими были его шаги. Только обернулась на его слова удивленно:

— Простите, госпожа Нина…

А потом голова взорвалась острой болью и сознание уплыло в спасительный мрак.