Школа ведьмовства №13. Сладкий запах проклятия (СИ)

Глава 26

Глава 26

— Ы-ы-ы, — выдала я, когда Стас подвел ко мне мою Черничку, чтоб ее на тушенку пустили.

Тело отзывалось болю на каждое движение. Я после сна подняться смогла только с помощью Стаса. Казалось, суставы жалобно скрипели, а мышцы окаменели. От мысли о новой поездке меня не передергивало, ибо больно. Хотелось сесть и завыть. И плевать, что луна меня бросила и спряталась, занимался рассвет, а у меня от волчьей породы, разве что голод.

— Ы-ы-ы, — снова промычала я, со слезами глядя на личное орудие пыток.

Попа болела. Да неспроста. Когда я утром ходила близко знакомиться с природой (надеясь, что не вызову этой интимной ноткой в наших отношениях новый приступ неприязни со стороны лесного духа) узрела синяки на мягком месте. И что-то мне подсказывало, что новая многочасовая поездка не поспособствует их исчезновению. Поэтому, я лупила глазами на лошадь, как упертый баран на новые ворота, в которые входить он категорически не согласен. Лошадь смотрела на меня подозрительно и опасливо. Видимо, мы обе боялись того, что может принести нам очередное совместное путешествие.

— Что, ночевка в лесной глуши отразилась на твоих способностях говорить, — фыркнула Людмила, — ромашка, поди всю ночь дрожала, глаз не сомкнула, волков выглядывала.

— Куда там, — прошипела я, — от твоего храпа земля дрожала. Ни один волк в своем уме не приблизился бы. Так что, мы себя в безопасности чувствовали, твоими стараниями.

— Хватит, — вновь прервал разгорающийся скандал Стас. — Держи, — сунул мне в руки мягкий сверток, взлетел в седло моей Чернички, забрал сверток, разложил его перед собой и протянул руку.

— А ты со мной поедешь? — вскинула брови и перевела взгляд на нашу симулянтку.

— Людмила, — он бросил короткий ничего не выражающий взгляд на девушку, — чувствует себя гораздо лучше. Справится сама. А если я поеду с тобой, то мы сможем передвигаться быстрее. Запрыгивай, кнопка.

— Не тормози, — ввернула свою «бесценную» реплику Людмила, которая выглядела независимо, гарцуя на Стрелке.

— Стас, — потупила взгляд и тихо призналась, — я скорее сдохну, чем смогу сегодня так задрать ногу.

Стас хмыкнул, странным образом, на манер циркача свесился с лошади (и как только носом в землю не слетел, я бы обязательно уже размазывала комья грязи по лицу), подхватил меня за талию и втащил в седло. Ногу все же перекинуть пришлось. Пошипела сквозь зубы, но все же устроилась.

— Так будет немного мягче, — пояснил мой спаситель, когда я поерзала в седле, в котором было сложено что-то мягкое, на чем я и сидела. — Держись, пожалуйста, потому что такие подкладки — нехорошо. Не хватало, чтобы ты свалилась и шею себе свернула.

Он просунул свою руку под моей, устроил ее на моем животе, притиснул к себе, отчего щеки тут же обожгло румянцем и щелкнул поводьями.

Долго тревожиться по поводу такой близости не пришлось. Неудобство и неловкость быстро сменилось ощущением безопасности и более комфортной поездки. Тело, конечно, болело, но я стоически терпела, пока мы скакали по тропинкам леса. Вскоре я и вовсе расслабилась. Ночь, половину которой я провела без сна, давала о себе знать, и в скором времени под мерное покачивание, я откинула голову на грудь Стаса и задремала.

Во сне дорога прошла легче и быстрее. Когда солнце уже медленно скользило по небосклону, одаривая все вокруг последним осенним теплом, меня разбудил Стас. Оказалось, что мы добрались до деревни Людмилы. И пришло замечательное время — время прощания. Стас уговаривал остановиться в деревеньке, передохнуть, заночевать и только на следующий день снова отправляться в путь. Но я не хотела задерживаться, особенно в компании Людмилы. Похоже, даже мегаспокойного и терпеливого Стаса стали раздражать ядовитые шпильки Людмилы. Так что, избавившись от вынужденной попутчицы, снова отправились в путь, но уже каждый на своей лошади.

Лес за деревней Людмилы ничем не отличался от того, по которому мы ехали вчера. Но лишь до определенного момента. Стоило Стасу свернуть на развилке, как все изменилось. Сначала это было что-то неуловимое, на уровне раздражающего жужжания комара над ухом или щекотки надоедливой мухи. Оно зудело где-то в груди и заставляло тревожно хмуриться. Но с каждым шагом это ощущение нарастало. Теперь это было сравнимо с пчелой, которая присела на руку: вроде, ничего страшного, но стоит только полосатой собирательнице пыльцы почувствовать опасность, как она выпустит жало. Страх становится все отчетливее. И идти вперед уже совсем не хочется. Совершенно. Словно болотная трясина затягивает все глубже и глубже. Сердце уже подпрыгивает на каждом ухабе, пальцы до боли стискивают поводья, а тревожное «Стас» срывается с губ все чаще. Я, конечно, ведьма, но первогодка. Так что, из меня настоящая ведьма, как из соседа дяди Васи с пивным пузом — космонавт. Но Стас хмурится, вглядывается в лесную чащу и только нервно бросает «тише». И я снова молчу. Какое-то время. Пока ледяная рука страха снова не погладит по спине, заставив голову вжать в плечи.

— Оп-па-на!

Прямо перед мордой моей Чернички откуда-то сверху свалилось нечто мелкое, зеленое, говорящее мерзким голосом. Черничка заржала, встала на дыбы и… не знаю, чтобы случилось, если бы в этот миг рядом не оказался уже спешившийся Стас, который успел утихомирить взбесившееся животное. Как я осталась в седле — загадка. Но визжала я так, что заглушала испуганное ржание своего транспорта. А с веток вокруг нас падали зеленые не-понятно-кто. Один, два, пять, семь… Их было больше десятка.

— Какая чистенькая, — дрожащий, словно от волнения, тихий мерзкий писклявый голос раздался справа.

— Свеженькая, — вторил ему с другой стороны идентичный голос.

— Вкусненькая…

От этого эпитета меня передернуло. С ужасом взглянула на Стаса и помотала головой. Нет. Я не вкусненькая.

— Я гадкая, — покивала головой, с ужасом озираясь. — Да-да, горькая, гадкая… И вообще, во мне черноты, во, — развела руки в стороны, чтобы обозначить объемы той черноты, впервые ей обрадовавшись, — по самые не балуй.

— С перчинкой, — запрыгало нечто от радости и захлопало в ладоши.

— Ы-ы-ы, — сегодня это мой коронный звук, которым я выражала несогласие. Похоже, придется отбиваться подручными средствами. Русские так просто врагу не сдаются. Только с боем!

Видимо, эта мысль заставила со скрипом провернуться шестеренки, которые были ответственны за реакцию в экстренной ситуации. А она, реакция, у неподготовленного человека в таких ситуациях, как известно, непредсказуема. Поэтому, что вышло, то вышло.

— Шашлык! — нервно взвизгнула я и потерла ладони друг об друга. Глаза наверняка лихорадочно блестят и округлены до предела. А крик, который скрылся между деревьями, разнося мой голос по лесу, в принципе, с натяжкой можно было бы назвать и радостным. — И полный лес приправы, — с энтузиазмом добавила я, чтобы закрепить эффект.

На меня подозрительно покосились все. Даже рядом стоящий Стас. Ближайший зеленый уродец нервно икнул и сделал шаг назад, когда мой взгляд коснулся его и изучающе прошелся от макушки до пяток. Широкое зеленое лицо с миндалевидными черными глазами без белков, нос сплющенный с тонкими прорезями ноздрей, рот широкий, буквально от одного большого уха с оттянутой мочкой до другого. На голове не было ни единого волоска, только какие-то странные не то шишки, не то наросты, которые выступали на головах почти всех странных существ, образуя индивидуальный замысловатый узор. Ноги были тонкими, удивительно, как выдерживали вес этих существ. Чуть согнутые в коленях, с пятипалыми лапами, как у обезьян. Не удивительно, что они спрыгнули на нас с деревьев. Руки были тоже тонкими, словно высохшие ветки, а вот когти на пальцах были внушительными. Такие под ребра загонят, и ни какого кинжала не нужно. Ростом эти чудо-юды были около метра, не больше. Но странно блестящие глаза вкупе с мелкими острыми зубами и теми самыми когтями внушали реальный страх.

— Разводи костер, я такая голодная, — продолжала воодушевленно вещать и облизываться, переводя взгляд с одного чудика на другого.

Их боевой пыл поубавился, они растерянно переглядывались, но отступать не планировали.

— Больная, что ль? — неуверенно осведомился ближний, доверчиво глядя на Стаса.

— Отравленная, — авторитетно заявила я и закивала с энтузиазмом японского болванчика, — как в рот попадаю, поперек горла встаю и наружу выбраться пытаюсь. Несъедобная, в отличие от вас, — клацнула зубами так, что стало больно и противно самой себе от раздавшегося звука. Думала, зубы прямо на седло и осыпятся. Зато зеленухи впечатлились. Сделали уже дружный шаг назад.

Лес молчал, наблюдая за разворачивающимися действиями, мы с плотоядными разумными страшилами переглядывались, пытаясь понять, кто и кого все же собирается тут есть. И пока они раздумывали, насколько мы опасны, Стас что-то беззвучно шептал и едва заметно перебирал пальцами, словно что-то плел, я бурча под нос, что где-то в сумке есть лимон, а мясо с ним на диво сочным и вкусным получается, пыталась выудить из недр вещь-мешка все обереги, которые тащила с собой. Если помогут, я ими как ёлка новогодняя обвешаюсь, еще и на Стаса накину. Понимала, что долго наши переглядывания не продлятся. Рано или поздно эта стая поймет, что есть их не собираются, и нам придется туго. Мне казалось, что время тянется, как загустевший кисель. Медленно-медленно. Мучительно. Но на деле прошло, кажется, не больше пары минут, за которые я успела выудить пять разных оберегов (и фиг с ним, что два из них — от сглаза, защитные же, может, и тут хоть какую-то фору но дадут), вынуть одну ногу из стремени, чтобы перекинуть ее в любой момент и выскользнуть из седла.

Все началось внезапно. Откуда-то издали раздался чей-то писклявый голос:

— Да дурит нас девка! Ща я ее на зуб, там и глянем, шо с ней станется, — мерзко захихикал и издал выбившее меня из равновесия, — тр-р-ря-я!

Я от шока чуть не выронила сначала вещь-мешок, а потом и себя из седла. Крякающие зеленые человечки — это нечто. Так и замерла до тех пор, пока это «тря» не пронеслось по рядам людоедов, и я не поняла, что это своеобразный боевой клич.

Я только и успела накинуть на себя два оберега (помимо того, что висел уже на шее), спрыгнуть на землю, не сломав себе шею, и набросить один оберег на Стаса. Другие два остались в моих руках, потому что какой-то гад просочился мимо Стаса, над руками которого дрожал воздух, и вцепился в мою ногу острыми зубами. Я взвыла, но все вокруг визжало, пищало и шипело. И мой возмущенный болезненный вскрик потонул в общей какофонии звуков. Но я не растерялась. В конце концов, мелкий пакостник почему-то долго не мог удерживать меня. Ему приходилось отдергивать лапы, но зубы он все же долго не разжимал. А у меня в руках обереги. Защитные. Один — деревянный, другой — металлический. И за неимением другого оружия пришлось использовать подвески на крепких нитях по прямому назначению. Я не знаю, что делал Стас, похоже, ведьмак занялся магической стороной нашей защиты, а моя импровизация дала немного времени на подготовку, и я отбивалась оберегами. Хлестала от души, размахивая руками, как мельница, попадая по гаденышу, который присосался ко мне, как пиявка, и громко и выкрикивала строки всех выученных к этому моменту заговоров. Их было немного, поэтому, зачитывала все подряд. Наверное, я и правда выглядела, как обезумевшая ведьма, потому что после первого смельчака, который улепетывал от меня так, что пятки сверкали, ко мне больше никто не пытался подобраться. По крайней мере так, чтобы оказаться лицом к лицу. Со спины, засранцы, хотели достать. Чтобы я их оберегами отмутузить не могла. Гады. Конечно, тот мелкий даже к бою возвращаться не стал. У него на спине и голове живого места не осталось. От соприкосновения с деревянным оберегом, его кожа шипела и покрывалась волдырями, а металлический с острыми краями наносил помимо этого еще и глубокие раны.

— Ну я вам сейчас! — рыкнула, ухватившись за ручонку одного дикаря, который спрыгнул сверху и живым рюкзаком повис на плечах.

Дернула с такой силой, что удивилась, как не вырвала ему конечность. Еще бы, так испугалась, что этот вампирюга мелкопакостный сейчас мне своим ртом немытым и нечищенным никогда в жизни в шею вцепится. Не убьет, так заразу какую-нибудь занесет. И он перед моим лицом так и оказался с открытым ртом. А я уже неадекватная. Злая и напуганная. Себя не контролирую. Поэтому:

— На, закуси, — запихнула ему в глотку оберег металлический, только веревочка изо рта и свисала.

Что тут началось! Шум боя заглушил короткий писк на такой ноте, что я не выдержала и закрыла уши. Тишина воцарилась мгновенно. Все без исключения, как по команде, повернулись в нашу сторону. И тут этот звуковой прерыватель военных действий рухнул на свои тощие коленки, схватился руками за горло, захрипел и из его рта повалил дым. Сначала серая тонкая струйка вырвалась сквозь зубы едва заметной лентой, но стоило жертве моих необъяснимых действий в борьбе за жизнь открыть рот, как оттуда клубами повалил уже черный дым. Едкий запах, который заставил меня отшатнуться и прищуриться, мгновенно заполонил пространство. Невозможно даже представить этот ни с чем несравнимый смрад, от которого слезились глаза.

— Чего это с ним? — послышался писклявый голос уцелевшего в схватке людоеда из стаи.

— Меня попробовал, — на автомате сказала я и коснулась пульсирующей болью ноги. Пальцы тут же окрасились в алый. Неприятно. Это первый смельчак меня укусил, но остальным же знать это не обязательно.

А этот несчастный, который на зуб испробовал вовсе не меня, а металлический символ, оберегающий от злого умысла, издал булькающий хрип, повалился на бок и замер. Когда клубы дыма развеялись, оказалось, что зеленый местный житель почернел, а глаза наоборот стали абсолютно белыми.

— Я же говорила, — передернула плечами и резко обернулась. Страх все еще подгонял меня и не давал расслабиться, отметая любые мысли, которые могли бы помешать спасению. — Кто там жрать хотел, кроме меня? — осклабилась я, поражаясь собственной храбрости. — Кушать подано, — раскачивая в руке деревянный оберег, двинулась к остаткам голодных обитателей странного леса. А их всего четверо осталось. Не хило Стас тут развернулся. Они растерянно переглянулись, обвели тропинку взглядами, поняли, что силы теперь явно не на их стороне, когда на нашей стороне нервная, и они уже уверились, что ядовитая, я, помимо хорошего ведьмака, и тогда в их голову пришла первая здравая мысль — улепетывали они дружно и быстро. Одно мгновение и нет. Растворились среди веток.

Я устало осела на землю. Ноги и руки дрожали, а глаза все еще впивались в темный лес, пытаясь высмотреть возможную опасность. В руках я все еще сжимала один из оберегов. На тропинке мы остались вдвоем со Стасом. Лес снова безмолвствовал, даря оглушающую тишину, которая казалась звенящей после устроенных тут баталий. Черничка и Стрелка с громким испуганным ржанием еще вначале слиняли с тропы войны. А я даже представить себе не могла, как мы теперь будем добираться, ноги меня не держали, но выбраться из странного леса хотелось безумно.

— Блин, какую чепуху я несла, — то ли хмыкнула, то ли всхлипнула я и подняла взгляд на Стаса. Его одежда тоже была изрядно потрепана, кое-где виднелись красные пятна.

— Ты такая молодец, — он сел напротив меня на корточки и серьезно обвел взглядом, нахмурился, когда увидел рану на ноге. Скинул куртку, вытащил полы рубашки из-под ремня и оторвал внушительный кусок ткани. — Ты просто умничка, Мила. Если бы не твоя находчивость, твоя храбрость и ловкость, то мы оба могли бы пострадать намного сильнее.

Я смутилась от похвалы, потому что она звучала так серьезно и искренне, что даже отнекиваться и объяснять, что действовала, не задумываясь, не хотелось. Было приятно и даже неловко. А потом пришло облегчение. Мы выжили! Боже! Как же нам повезло! Нас не сожрали! Теперь пришел наш черед улепетывать, а то не дай Бог, эти приведут подмогу. Второй раз такого ужаса я не переживу.