Шива из стали

7

Как только техников освободили с боевых постов на зенитных установках базы, они вернулись к работе над кораблём Гарри. Разгрузили всё своё экзотическое снаряжение с грузовоза – и действительно приступили к монтажу тахионной пушки. Гарри про себя отметил, что вполне сможет устоять перед искушением надзирать за их трудами – тем более, что не понимает даже половины их действий, а они пропускают его вопросы мимо ушей. Опять же, в комнате на станции ему будет не в пример спокойнее.

Зевнув, Гарри прикинул, сколько же часов прошло со времени его прибытия на Гиперборею. За этот период он поспал только раз; давным-давно пора соснуть. И вернулся в свою комнату.

Гарри Сильверу частенько снились причудливые сны, и теперь, балансируя на пороге сумеречного края сновидений, он вновь узрел Бекки. Он вдруг оказался среди холодных чёрных скал, нимало не страдая без скафандра в вакууме, на том самом месте, где Нюхач нашёл её тело. Но ни Бекки, ни её скафандра там уже не было – лишь массивные валуны да его робот-пёс, не очень-то и похожий на пса, вдруг вышедший из тьмы и остановившийся рядом. И хотя Гарри понимал, что это всего лишь сон, его не покидало ощущение, будто здесь его ждёт какое-то важное открытие. Но боялся узнать, какое же именно.

Гарри не видел резона запрашивать сигнал побудки, и крепко проспал часов шесть с хвостиком. Проснувшись, он пару минут полежал с закрытыми глазами, раздумывая над тем, что срок перехвата Шивы приблизился на такое же время. Пошли новые стандартные сутки по местному времени.

Пока он принимал душ, одевался, брился и подравнивал волосы у автопарикмахера, установленного в его личной ванной комнате, смутный страх, порождённый сновидением, мутью сидел в душе, будто дурной привкус во рту после какого-то скверного блюда. Достав из дорожной сумки смену одежды, Гарри дал автоматике комнаты запрос на прачечные услуги.

Шагая в столовую на завтрак, – единственную трапезу, которую он ненавидел пропускать, – он продолжил прерванные раздумья. По пробуждении система уведомила его, что отбой тревоги ещё не поступал, состояние повышенной боевой готовности сохраняется, так что Гарри облачился в скафандр и нёс шлем под мышкой. Сегодня ему повезло: настоящие дыни – как сказали, выращенные в теплице, устроенной позади кухни; рыбные котлеты, слепленные настолько реалистически и так деликатно приправленные, что вполне могли сойти за приготовленные из мяса обожаемой им свежевыловленной рыбы; горячий чай и горячий хлеб прямо из печи.

В столовой было человек десять – судя по повадкам, какая-то команда, только что сменившаяся с наряда. Однако не лётный экипаж. И снова Гарри про себя отметил, что в большинстве своём они похожи на компьютерщиков, хотя и затруднялся определить, какие же именно мелочи производят такое впечатление. Быть может, просто подспудное ощущение, что они не военные, хотя и ходят в форме. Их официальные знаки различия были ему незнакомы и не могли поведать ничего полезного. Кивнув им в знак приветствия, он всё-таки сел поодаль в одиночестве.

Один из них задержался у его столика, чтобы перекинуться парой слов.

– Смахивает на то, что скоро снова будет заварушка.

– Только не выкладывайте мне никаких военных секретов. Я не уверен, что уже получил допуск к закрытой информации.

Завершив таким образом беседу, Гарри погрузился в собственные мысли.

Итак… Пять лет назад Бекки отправила ему письмо. Текстовое, отпечатанное на настоящей бумаге, – образчик заботливости, проявляемой многими людьми по отношению к воистину важным для них посланиям. Разумеется, содержание письма, отправленного обычной почтой из маленького поселения на Благих Намерениях, никоим образом не компрометировало ни отправителя, ни получателя, а если и компрометировало, то разве что в глазах кермандийских властителей. Лишь через целый месяц письмо нагнало Гарри на далёкой планете. Послание не слишком пространное, но весьма окольное, переполненное смутными намёками на то, что пора бы начать новую жизнь; у Гарри сложилось впечатление, что сей подвиг Бекки намеревалась воплотить в жизнь в какой-то иной звёздной системе. Она не указывала, в какой уголок Галактики навострила лыжи – несомненно, потому что не желала, чтобы рассерженный или раскаявшийся Гарри отправился за ней следом.

Очевидно, Бекки не избавилась от своего корабля прямо там на Бане, потому что ей требовалось совершить как минимум ещё одно путешествие. Она направлялась прочь из этой системы, нацелившись на какую-то одной лишь ей ведомую новую планету, и напоследок сделала остановку здесь, на Гиперборее. Контейнер она прихватила с собой, очевидно, намереваясь припрятать его в надёжном месте, а после, наверное, написать Гарри ещё письмо, с указаниями, как найти тайник.

Прибыв на Гиперборею, она приземлилась на совершенно голых в те времена скалах, где ещё не ступала нога человека. У ней и тени мысли не возникало, что через пару лет сюда прибудет орда строителей с легионом своих машин, чтобы вгрызться в скалы и основать базу Военно-космического флота.

Гарри вздохнул. Наверное, подобная реконструкция событий грешит неточностями, но вовсе не обязательно. Ему пришла в голову как минимум ещё одна альтернативная версия, согласно которой Бекки спрятала контрабанду в этой глубокой расселине во время предыдущего визита на Гиперборею. А когда сделала тут остановку в последний раз и угодила в западню, то направлялась прочь из системы, намереваясь сперва забрать контейнер, чтобы увезти его с собой…

Впрочем, к чёрту! Пожалуй, детали уже не имеют значения. С какой бы целью она ни прилетела на Гиперборею в последний раз, какие бы соображения ни толкнули её ползать среди этих Богом забытых скал с контейнером в руках, массивные валуны вокруг неё сдвинулись, превратившись в мышеловку. Чистой воды несчастный случай.

Ладно. И на старуху бывает проруха. Даже бывалые люди порой оступаются или становятся жертвами откровенного невезения. Выбросим обстоятельства трагедии из головы, и тогда возникает вопрос: куда подевался корабль Бекки? Сейчас его нигде не видать, а Военно-космический флот в последние два-три года развил тут настолько бурную деятельность, что ни один объект размером с космический корабль не мог ускользнуть от чьего-либо внимания на таком крохотном астероиде.

Зайдём с другой стороны. Допустим, вскоре после её смерти кто-нибудь пролетал мимо, наткнулся на очень кстати брошенный корабль и просто угнал его. Вполне возможно. В противном случае строители базы ВКФ непременно нашли бы его ещё до начала строительства.

Может, Военно-космический флот действительно нашёл его – но в таком случае корабль Бекки, как две капли воды напоминающий его собственный, насколько помнил Гарри – почти наверняка с тех пор не покидал Гиперборею. На поле он не стоит, но его могли убрать в один из глубоких ангаров – если предположить, что он пролез в ворота, для «Волшебницы» оказавшиеся слишком тесными. Впрочем, нет, внезапно осознал Гарри, её корабля здесь быть не может и в помине, иначе комендант ради успеха грядущей операции уже попыталась бы пристроить его к делу вместе с «Волшебницей».

В глубине сознания Гарри гнездилось какое-то смутное беспокойство, мешавшее выбросить эту проблему из головы. Повинуясь импульсу, он попытался снова зайти с другой стороны. Допустим, во время последней остановки на астероиде Бекки была не одна. С ней был неведомый спутник, спутница, или спутники, подло убившие её и похитившие корабль… бросив ценную контрабанду здесь. Не сходится. Чертовски маловероятно.

Какой бы сценарий Гарри ни изобрёл, результат выглядел неубедительно, греша вопиющими несоответствиями. В конце концов Гарри сдался. С этим можно и обождать до поры до времени. Наверное, его беда в том, что он во всём стремится отыскать логику, а реальная жизнь зачастую лишена таковой напрочь.

Сунув поднос с посудой в гнездо утилизатора и кивнув новым знакомым в знак прощания, Гарри направился прочь из столовой, гадая, куда себя девать. Но ломать голову слишком долго ему не пришлось.

Чуть подальше по коридору наличествовала комната отдыха (обозначенная висящей на двери табличкой «Клуб»), которую Гарри предпочитал называть про себя таверной. В клубе почти всегда продавались напитки, с некоторым акцентом на содержащие алкоголь или прочие субстанции, широко употребляемые для снятия стресса на одной или более человеческих планетах. Но в данный момент сие заведение оказалось на замке, – несомненно, из-за сохраняющегося положения боеготовности. Но разве это препятствие для человека, умеющего убеждать роботов-барменов типовой конструкции, что пора открывать? По мнению Гарри, вышеупомянутые роботы принадлежат к числу благороднейших служителей человечества, несмотря на то (а может, именно благодаря этому) что являются машинами довольно примитивными. Гарри перевидал на своём веку немало их брата в неисчислимых сходных заведениях на огромном множестве планет.

Обслуживающий персонал так называемого клуба, как и подавляющее большинство подобных машин, передвигался на роликах, и ни одна машина не напоминала человека ни на йоту больше, чем абсолютно необходимо для пристойного обращения с такими предметами, как стаканы, бутылки и разнообразные виды платёжных средств. Берсеркеры время от времени пытались – пока что безуспешно – изготовить имитацию человека, так что уже веками люди почти никогда не придавали собственным роботам человекообразной формы.

Для человека с опытом Гарри убедить обслуживающую систему, что отбой тревоги объявлен давным-давно, не стоило ни малейшего труда… Дверь незамедлительно распахнулась, включился свет, и Гарри переступил порог, обозревая множество свободных столиков – выбирай любой. Вскоре статглассовое окно, почти такое же, как в кабинете коменданта, прояснилось, открыв чудесный вид на посадочную площадку – впрочем, из-за малочисленности кораблей не слишком интригующий с точки зрения туриста. Плавно подкатился официант в виде узкой пирамиды высотой со взрослого человека, мягко помавая негуманоидными конечностями.

Отсоединив кабели шлема и поставив его на стол перед собой, чтобы был под рукой, Гарри заказал стаканчик спиртного, за ним другой, подумывая о том, что с точки зрения стратегии было бы разумно и дальновидно припасти в комнате бутылочку в качестве резерва. А на закуску взял миску солёных крендельков.

Архитектор, проектировавший помещение – если только можно так его назвать – старался, и небезуспешно, воспроизвести земной сад. Почти весь пол покрывало что-то вроде мха и короткой травы. Из виртуального декора, маскирующего одну стену, с журчанием бежал самый натуральный ручеёк шириной не больше метра и глубиной по щиколотку. Попетляв вокруг камней, с плеском прокатившись по невысоким порогам среди буйных зарослей живых папоротников и мхов вперемешку с немногочисленными неземными растениями, он исчезал под другой стеной с приглушённым плеском и облачком мельчайших брызг, намекавшими, что чуть дальше скрыт водопад.

Глядя в соседнюю зеркальную стену и похрустывая настоящим крендельком, Гарри спросил самого себя вслух:

– Интересно, чем вымощена дорога на Благие Намерения?

Вопрос услышать было некому, кроме робота-бармена, а упомянутый агрегат, как и положено их брату, изо всех сил заскрипел своими ограниченными мозгами, чтобы выложить толковый ответ.

– Это говорят о дороге в ад, – ясный и внятный голос, донёсшийся до столика Гарри со стороны стойки, исходил из другой пирамиды, походившей на человека ничуть не больше первой.

– Ничего подобного, – резко оборвал его Гарри, повернув голову. – На самом деле говорили… а, чёрт, неважно. – Но затем, даже сказав это, он все же помолчал в ожидании ответа, не дождался, в раздражении попытался переиначить формулировку. – Ты порешь чушь, трактирщик. Я задавал вопрос, а ты подумал, что сказанное мной означает… неважно.

Последовало молчание, и Гарри почувствовал себя круглым идиотом. Какого чёрта он полез в спор с вещью? Робот кротко выслушал его попрёки – вообще-то, конечно, он только выявлял в человеческом поведении определённые признаки и реагировал на них, как предписывала программа. Он с такой же вежливостью процитировал бы таблицу умножения или подкатился бы к столику и попытался пощекотать клиента, если бы кому-то пришло в голову запрограммировать его на подобное.

Разумеется, на самом деле он, как вышколенный слуга, запрограммирован хранить молчание в ответ на словесные выпады. Он должен присутствовать крайне ненавязчиво и создавать впечатление тихой целенаправленной деятельности за стойкой, вертя своей округлой нечеловеческой головой туда-сюда, словно выполняя какую-то работу. Что ж, хорошая человеческая машина должна знать своё место.

После официального перевода базы из состояния тревоги через состояние полной боеготовности до просто повышенной с получасовыми интервалами, комендант Норманди вверила надзор за ходом дел адъютанту и отправилась добирать недостающие часов шесть сна. Проснувшись и разобравшись с дожидавшимися её рутинными делами, она отправилась искать Гарри.

И комната, и корабль Гарри ответили, что он отсутствует. Клер уже взялась было за коммуникатор, но тут ей в голову пришла идея совершить моцион: сегодня она ещё не успела прогуляться.

Пока комендант сидела за своей оперативно-тактической консолью в вычислительном центре, её мало-помалу охватили подозрения, что вражеский выпад в сторону штатской колонии – просто отвлекающий манёвр, а настоящий удар будет направлен на Гиперборею.

И приказала немного реорганизовать расстановку роботизированных застав системы раннего оповещения с акцентом на обороне астероида и базы.

С самого начала и до самого конца боевых действий служащие Военно-космического флота отмечали, что корабли сил самообороны Благих Намерений хаотически мечутся туда-сюда, не атакуя врага и не таясь от него. Если нарушитель – простой берсеркер-разведчик, как в данном случае, более неудачный образ действий и придумать трудно: врагу остаётся лишь пересчитать их, не подвергаясь ни малейшей опасности. Так что Норманди сразу раздумала мобилизовать Силы Самообороны для участия в боевых действиях импровизированного экспедиционного корпуса.

После стычки коменданту Норманди не удалось отоспаться так же основательно, как Гарри, но часа четыре-пять всё-таки поспала. Как правило, больше ей и не требовалось.

Она питала смутную надежду, что сегодня в коридорах снова будет благоухать свежей сосной, но вместо этого программа напоила воздух солоноватым запахом океана. Если так пойдёт и дальше, фоновую музыку сменит негромкий шелест прибоя.

Вообще-то она ничуть не удивилась, когда подойдя к клубу, обнаружила, что его дверь уже открыта, и музыка играет вовсю. В данный момент в баре сидел только один посетитель. Угадайте с трёх раз, кто именно. Комендант поразмыслила, не поднять ли вопрос о несанкционированном вмешательстве, но решила на сей раз спустить дело на тормозах. Пожалуй, ей самой следовало дать полный отбой ещё час назад. Поднеся к губам наручный коммуникатор, она приказала Сэйди сделать это сию же секунду.

Остановившись перед его столиком и выпрямившись во весь рост, она провозгласила:

– Мне пришло в голову, что я могла бы отыскать вас здесь, мистер Сильвер.

– Зовите меня Гарри. Можно даже на «ты». – Он приподнял полупустой бокал в шутовском приветствии. – Составите компанию?

– Ничего, не утруждайтесь. – Клер обернулась к официанту. – Глоточек того грушевого бренди, если ещё не кончилось. – Как только робот заскользил прочь, она уселась напротив штатского гостя. Брошенный на него украдкой взгляд не выявил никаких явных признаков алкогольной интоксикации. Нет, злоупотребление вряд ли относится к разряду поводов для беспокойства касательно Гарри Сильвера. – Рада, что вы с нами. Я откровенно надеялась, что вы запишетесь в добровольцы. Загляните ко мне в кабинет, я подготовлю документы, чтобы придать делу официальный статус.

– Похоже, дело немалое. Наверно, придется заполнять какие-то бумаги?

– Увы, флотские правила требуют.

– А нельзя ли как-нибудь остаться штатским, но всё-таки стать вашим пилотом?

Комендант поразмыслила над вопросом секунд десять, вертя в руках только что принесенный стаканчик с прозрачным как слеза абрикосовым бренди.

– Вы поведёте какой-то из кораблей капитана Марута, входящий в состав его возрождённого экспедиционного корпуса. Но раз вам так хочется, я выясню, чем могу вам помочь. Сложившаяся ситуация подпадает под категорию чрезвычайных, что даёт мне весьма широкие полномочия. По-моему, в вашем случае мы сможем допустить некоторые вольности. Надо же чем-то подсобить капитану Маруту.

– Спасибо. Вы могли бы и меня сделать капитаном, чтобы он не доставал меня. А ещё лучше, сделайте меня командором. – Лицо Гарри вдруг озарилось улыбкой, и для вящего эффекта он воздел палец. – А лучше всего, понизьте его до рядового третьего класса!

– Вы правы, мистер Сильвер, я могла бы сделать вас капитаном. Но не стану.

– Ладно, чего уж там, попытка не пытка. Как поживает наш бравый вояка нынче утром? – Гарри видел эсминец на поле, вокруг которого хлопотала пара ремонтных роботов. – Упивается ли он своей победой?

– Несомненно. А разве этому что-нибудь препятствует?

– Ничуть. Победа есть победа. Я просто надеялся, что от этого он будет настроен несколько менее… самоубийственно при планировании очередного проекта.

– Если вы не прекратите употреблять это слово, мистер Сильвер, мне это придётся не по душе.

– Мне тоже. Правду сказать, я и сам этого словца терпеть не могу.

После перестрелки и Норманди, и Марут прониклись ещё более твердым убеждением, что для успеха пересмотренного плана засады на Шиву не хватает ряда ключевых фигур. За оставшееся время получить такую помощь можно только в единственном месте – на Благих Намерениях. Столкнувшись с этим фактом, комендант Норманди порядком помучилась, решая, с какого именно тона начать – примирительного или угрожающего, когда настанет час воззвать к властям и народу соседней планеты.

Лично она бы предпочла иметь дело с собственным личным составом или получить помощь откуда-нибудь ещё, кроме Бани. Но ни той, ни другой возможности в её распоряжении не имелось.

Гарри невозмутимо заявил, что в вопросах дипломатии от него не будет ни малейшего толка, он всегда в подобных делах был слабоват.

Клер Норманди заверила его, что тревожиться ему не о чем, никто и не думал спрашивать его совета в подобных материях. А заодно, воспользовавшись удобным случаем, посвятила его в подробности успешного истребления разведчика берсеркеров.

Их беседа в клубе была в самом разгаре, когда виртуальная голова Сэйди вдруг выскочила на ближайшем головизоре, доставив коменданту Норманди сообщение, что мэр Благих Намерений по имени Розенкранц – во всяком случае, так показалось Гарри – сообщил, что вместе со своим шефом службы общественного порядка вскоре прибудет на низкую орбиту вокруг Гипербореи.

– Извините, комендант, но на сей раз мэр проявил невероятную настойчивость. Говорит, что они с Гильденстерном направляются сюда для переговоров на близкой дистанции.

– И чего же он хочет, Сэйди? – вздохнула комендант.

– Он доставил добровольцев, откликнувшихся на ваше воззвание. Говорит, что их всего шестеро.

– Это на полдюжины больше, чем я надеялась получить. Розенкранц доставил их лично? Значит, ему нужно что-то ещё.

– Он снова жалуется, мэм.

– Великие боги, что ему ещё не так?! Куски берсеркеров сыплются на голову?

– Как вы сказали? «Розенкранц и Гильденстерн»? – перебил Гарри, приподняв брови.

Комендант потрясла головой, чтобы он не раскрывал рта ещё минутку.

– Вели им убираться, Сэйди… о, чёрт, нет, забудь. Я поговорю, когда они будут готовы. – И отключила Сэйди.

– Переговоры на близкой дистанции? – переспросил Гарри. – С Розенкранцем и Гильденстерном? Я не ослышался?

– Нет. Их фамилии действительно начинаются с «Р» и «Г» соответственно. Но выговорить их настоящие фамилии большинство людей без лингвистического образования просто не в состоянии, они и сами это понимают и не придают особого значения тому, как мы их называем. Естественно, в определенных пределах.

– Как я понимаю, вы с ними не очень-то ладите?

– Если вы так понимаете, то не слишком заблуждаетесь… что же до переговоров, мы уже проделывали подобное пару раз. Они ставят корабль на рейде – то есть, на низкой орбите – так что мы можем общаться без запаздывания сигнала. Но мне не приходится предоставлять им право посадки, ведущее к инспекциям и канцелярщине. А уж что касается добрососедских отношений, Р и Г и между собой-то не очень ладят. Правду сказать, я подозреваю, что они прилетели сюда вдвоём именно потому, что ни один не доверяет другому.

Вскоре поступило сообщение, что гости дрейфуют на низкой орбите и запрашивают посадку. Комендант Норманди холодно отказала.

– Разве что вы прибыли сюда в качестве добровольцев. Если вы настаиваете на посадке, я делаю вывод, что вы здесь именно с этой целью и посему подчиняетесь воинской дисциплине.

– Вы не осмелитесь! – будто в качестве компенсации отсутствия волос на макушке, мэр Розенкранц щеголял длинными, свирепыми чёрными усами.

– В определенном смысле я ничуть не грешу против истины, господа. Мне вовсе незачем осмеливаться на что-либо.

Это заставило их призадуматься.

– От вашей прямоты как-то легче на душе, – наконец проронил шеф Гильденстерн. Его широкое, желчное лицо на экране головизора почти сравнялось в оттенке с его рыжими, коротко подстриженными волосами.

– Рада, если это вас тешит. Итак, чем могу служить?

Как только гости в диалоге с комендантом добрались до сути, стало ясно, что мэр и шеф службы гражданской безопасности Бани едины в требованиях защитить их планету от нападения берсеркеров. Оба непоколебимо верили, что коренная задача любого воинского формирования – защита граждан Галактики в ближайших окрестностях. Несомненно, дома у этой парочки имеются политические разногласия, но в данном пункте они высказывались просто-таки хором.

– Мы не вернемся, пока не получим гарантий защиты, – твердил мэр.

– Тогда вам придется болтаться на орбите очень долго. Единственное, что я могу вам гарантировать, так это то, что я и мой личный состав будем исполнять свой долг.

Теперь настала очередь шефа.

– Ладно, а в чём же ещё заключается ваш долг? Сиречь, из наших никто не верит в байку, будто у вас тут просто метеостанция. Кое-кто из наших думает, что у вас тут крыша поехала.

– Не улавливаю, что из этого следует, шеф. Нам ведь поручены и другие задачи.

– И какие же?

– Обсуждать это в данный момент я не могу. Так или иначе, военная обстановка весьма сложная. Может, сойдёмся в том, что мне обстановка известна гораздо лучше, чем вам? Вы согласны доверять мне?

– В чём?

– Позвольте мне одолжить корабли Сил Самообороны.

Оба собеседника коменданта Норманди дружно затрясли головами. В этом вопросе этой парочке не нужно было терять времени, чтобы прийти к консенсусу.

– Извините, комендант, – заявил мэр. – Все наши корабли необходимы для самообороны, и мы не видим возможности отослать их прочь. Сомневаюсь, что вы на нашем месте поступили бы иначе.

– А большинство экипажей вряд ли охотно пойдут под начало флота.

– Я вовсе не прошу ваших граждан рисковать жизнью вдали от родины. – Полюбовавшись действиями банных сил самообороны в бою (а вернее, в попытке ввязаться в бой), Норманди и Марут решили, что лучше с ними не связываться – зато их корабли пришлись бы очень кстати.

– Ответ отрицательный, – величественно, как и надлежит государственному мужу, возгласил Розенкранц. – Оборона родной планеты для нас превыше всего. А для оной нам потребны собственные бывалые воины.

– Огорчительное решение, мистер мэр, и не слишком мудрое. В данный момент наиболее действенный способ защиты вашей родной планеты – оказывать мне всяческую помощь и содействие.

– Мы доставили вам шестерых добровольцев, каждый из которых отвечает всем предъявленным вами требованиям, – вклинился Гильденстерн, злорадно усмехнувшись и сделав упор на последние слова.

– Отлично, благодарим от всей души. Я отправила за ними челнок. Итак, перейдём к вопросу об одолжении мне пары кораблей ваших сил самообороны…

– Невозможно! – По ходу разговора Гильденстерн становился все багровее и багровее. Но теперь он помедлил, и в голосе его прозвучала издёвка: – Но мне дали понять, что к вам на подмогу уже спешит множество добровольцев, комендант.

– В самом деле, шеф? Откуда? – опешила комендант.

– С Благих Намерений, откуда же ещё! Они даже ведут собственный флот. Более того, как я понимаю, они уже отправили к вам курьера.

Последовало молчание, во время которого Клер Норманди озадаченно поглядела на Гарри: тот тоже слегка оторопел. Отправили курьера? С планеты, удалённой всего на час полёта в нормальном пространстве?! Такое делают только при крайней спешке, когда каждая минута на счету, и обходится это недёшево. Но никакой курьер пока не прибывал.

– А нельзя ли несколько подробнее, будьте любезны? – поинтересовалась Норманди. – Вы доставили ко мне на своём корабле шестерых добровольцев…

– Совершенно верно.

– Но кто же тогда те, другие? Вы утверждаете, что прибывает целый флот?

– В общем, так мы слыхали. Наверное, их курьерское послание разъяснит всё гораздо лучше, чем я.

Однако мэр Розенкранц ещё не исчерпал свою повестку дня. Теперь его изображение на головизоре указало на коменданта Норманди пальцем.

– Прочие исполняемые вами обязанности, говорить о каковых вы отказываетесь, несомненно, заслуживают всяческого одобрения. Но…

– Да, поверьте мне, господа, заслуживают.

– Надеюсь, вы не станете слушать этого безумца, нарекающего себя императором.

– Простите, как? – Клер даже не догадывалась, о чём идёт речь, хотя для Гарри внезапно забрезжил рассвет понимания.

– Комендант, вы ответите мне на один вопрос? – напирал Гильденстерн.

– Если смогу.

– Какова коренная задача Военно-космического флота? – Клер не потребовалось подыскивать ответ, потому что у него наготове уже имелся свой. – Защищать граждан Галактики, уплачивающих свои налоги, верно?

– Мистер мэр, мы лишь орудие Галактического Совета. Как представитель такового, я делаю всё возможное, чтобы защитить все обитаемые планеты в…

– Наш народ не понимает этого призыва добровольцев, комендант, – от гнева Гильденстерн даже осип. – Это вы призваны защищать нас, а не мы сражаться за вас!

Норманди изворачивалась, как могла. Сидя рядышком, слушая бесполезные споры и потягивая вторую порцию коктейля, Гарри думал, что Клер пропустить глоточек сейчас куда нужнее, чем ему. Конечно, на самом деле вожди Бани хотели услышать только заверения в том, что Военно-космический флот будет защищать их любой ценой и беспокоиться не о чем, а никто на свете не мог бы дать им таких заверений, не погрешив против истины – даже если бы Клер и всему её личному составу было больше нечем заняться.

Гости переходили от угроз к мольбам, требуя растолковать, что происходит на самом деле. Правда ли, что враг отбит? Да. Следует ли ожидать более широкомасштабного нападения? Неизвестно.

Им как-то даже не пришло в голову, что Клер Норманди просто-напросто говорит им правду. Совершенно верно, заверяла она вождей Бани, на сей раз тревога не была ложной. А если их собственные силы самообороны пытаются заявлять, что всё-таки была, то настал час основательно перетряхнуть их личный состав. Нарушитель, напавший на Баню, прибыл предположительно с базы берсеркеров в Летнем Краю, по той простой причине, что все остальные известные вражеские базы расположены значительно дальше.

– Как я понимаю, вы ожидаете от меня какой-то помощи в случае возвращения врага? – осведомилась Норманди.

В эфире воцарилось молчание. Наконец, шеф прервал его:

– Что вы этим хотите сказать, комендант? Что если на нас снова нападут, вы воздержитесь от помощи?

– Я хочу сказать, что если вы не окажете мне никакой помощи сейчас, в следующий раз меня может здесь просто не быть. И базы тоже. Не утруждайтесь спрашивать меня, почему и как, потому что отвечать я не стану. Просто поверьте мне на слово.

– Я бы назвал это низким шантажом!

– Называйте как хотите. Но факт есть факт. Вероятно, нам не выиграть войны с тем, что мы сможем наскрести здесь или где-нибудь ещё за ближайшие пару дней. Но если мы не попытаемся, то проиграем наверняка.

– Вы ожидаете нового нападения?

– Я только что дала отбой тревоги. Я не располагаю специфическими сведениями о приближении более массированной атаки, а строить догадки умею ничуть не лучше вашего.

На что Гильденстерн дрожащим от гнева голосом выразил надежду, что она поладит с императором.

– Простите, вы не могли бы это объяснить? Я не поняла, что это за император, которого вы то и дело упоминаете?

У неё сложилось отчетливое впечатление, что оба её эфирных собеседника изумились её неосведомленности.

– Другие растолкуют вам это лучше, чем мы, – изрёк мэр Розенкранц.

Как только шестеро добровольцев переправились на катер, корабль с Розенкранцем и Гильденстерном снялся с орбиты, и его пилот лаконично доложил, что ложится на обратный курс.

– Спасибо за визит, господа, – вежливо произнесла комендант Норманди. – До связи.

– Удачи, комендант. – Пожелание высказал один мэр; у неё сложилось впечатление, что шеф службы общественного порядка настолько зол на неё, что боится раскрыть рот, чтобы не ляпнуть чего-то лишнего.

Как только головы посетителей исчезли с головизора, комендант Норманди сказала Гарри Сильверу:

– Им наплевать, что на оборону целой планеты нам просто-напросто не хватит сил. Конечно, не считая нашего крохотного астероида.

– Хотите, в следующий раз с ними поговорю я?

– Спасибо, нет, мистер Сильвер.

– Зовите меня Гарри. По крайней мере, пока я не надел форму.

– Лучше сохраним деловые отношения, мистер Сильвер. Называйте меня комендантом Норманди. Кстати, о форме – когда вы собираетесь заполнить бумаги?

Гарри набрал в грудь побольше воздуха, но отвечать ему не пришлось: в этот самый миг на дисплее появилась виртуальная голова адъютанта Сэйди.

Сэйди, как всегда, отрапортовала чётко и ясно, но доклад её показался полнейшей белибердой. Только что на расстояние прямой радиовидимости с базой вышел изношенный, устаревший курьер, и незамедлительно передал открытым текстом записанное сообщение от неизвестного, именующего себя Гектором, приписывающего себе ранг адмирала и якобы выступающего от имени императора.

– Мне ужасно не хотелось тревожить вас сейчас, комендант, но…

– Ничего страшного. Покажи мне запись.

Но как только запись пошла, энтузиазм коменданта стремительно сменился недоумением.

На головизоре появился человек в блистательном мундире, в самом деле назвавшийся адмиралом Гектором. Суть сказанного им действительно подтверждала слова вождей Бани, суля благородным воинам Военно-космического флота в их героической борьбе существенную поддержку.

Послание ни одним словом не объясняло, с какой стати его отправитель счел необходимым использовать для связи в пределах системы курьер.

По базе тотчас же поползли слухи. Скоро прибудет существенная помощь. Надежда пустила прочные корни – во всяком случае, в сердцах наиболее простодушных. Обычно, появление адмирала означает, что на подходе самый настоящий военный флот.

Служащие Военно-космического флота на Гиперборее, понятия не имевшие ни о каком императоре, поначалу даже не догадывались, что курьер прибыл с Благих Намерений – они-то думали, что он отправлен из какой-то другой звёздной системы, пусть даже весьма отдалённой. Или с пролетавшего мимо в подпространстве корабля.

Но система раннего обнаружения не выявила подобных кораблей.

Воодушевление тут же уступило место недоумению.

– Минуточку… Может, эта чепуха насчёт адмиралов и императоров – какой-то условный код?

– Если и да, то нашим шифровальщикам таковой неизвестен. Нет, по-моему, всё это надо принимать за чистую монету.

– Он утверждает, что его флот летит сюда? И сколько же в нём кораблей?

– В послании дословно сказано только это. Просто «флот». Сколько именно, не уточняется.

– Самое время услыхать добрые вести. Ожидайте подхода какого-либо военного соединения. Прикажите ему остановиться на орбите не ниже тысячи кэмэ.

Но никакой флот не прибыл. Быстрый компьютерный поиск по картам ныне опустошённого сектора Омикрон не выявил ни одной политической группировки, провозгласившей себя империей либо управлявшейся должностным лицом, наделённым титулом императора.

Остальные обитатели Гипербореи, знавшие источник слухов или догадывавшиеся о нём, особых иллюзий не питали. Радость, доставленная посланием, оказалась недолговечной. Достоверные сведения об императоре Юлии можно было получить из ряда источников. Даже от Гарри Сильвера, как только коменданту выпал случай переговорить с ним.