Шиш вам, а не Землю!

48

— Прихватим, — заверил шефа Коляня, перекатывая из одного уголка рта в другой дорогущую сигару и крутя в руках баранку. — Не боись.

Загибин же склонясь над блокнотом, вычерчивал ручкой новую и весьма замысловатую схему. Идея, как всегда, посетила изобретателя неожиданно.

На сей раз изобретателя осенило убрать на планете Земля навечно две стороны света: север и запад. И вот почему. С позиций релятивистской физики и концепции пространственно-временного континуума отсутствие этих двух сторон, особенно севера освободит место для двух других сторон, их антагонистов, распространяя по планете таким образом вечное глобальное лето и вечное утро.

Технически идея была выполнена с позиций многомерности пространства и связана со сворачиванием времени, сворачиванием его навсегда и в бараний рог. То есть, именно так и не иначе графически выглядело время свёрнутое для образования вечного утра на чертежах Загибина. Внешне оно напоминало бараний рог. А внутренне было многомерным и многоплановым золотым сечением.

— Ты делай, Игнатьевич, чтобы утро было туманное, с птичками и прозрачной росой, — попросил Коляня, заглядывая в гениальный чертёж Загибина. И Загибин, откликаясь на глас пожелания народа в лице полковника, ввёл в и без того сложные расчёты кое-какие коэффициенты. — И петухи, чтоб пели. Люблю на зорьке петухов, — жмурился, в предвкушении сладкой жизни, полковник.

И Загибин тотчас математически вычислил сколько нужно птицеферм, чтобы обеспечить голосистыми, крикливыми петухами все континенты. Вечное южное утро реально замаячило на горизонте нынешней, слегка поднадоевшей от своего несовершенства, четырёхстороннесветовой и дуалистической жизни на Земле.

— Неужто больше не будет ни зимы и осени, — завздыхал, поёрзывая на сиденьи Коляня.

— Не будет, — подтвердил Загибин. — Мы время так свернём, так свернём его, что вовек ему не развернуться. Кому оно надобно вообще?

— Точно, Игнатьевич! — горячо поддержал идею Коляня. — От него люди только стареют. Дадим отпор ненужным законам вселенной! Пора, наконец, человечеству разобраться со всем тем хозяйством, что называется Проявленной Вселенной и имеется под ней ввиду. Молодцом, Игнатьевич! Время в первую очередь обуздать нужно! Оборзело вконец оно. Мчится, как угорелое. Всегда с ним проблемы. Когда оно не надо, оно тут как тут. А, когда надо, — его, фьють! — и нету!

Так непринуждённо болтали они, пока не вкатились во двор пятигорского отделения милиции, в то время, как сами работники милиции принялись разбегаться во все стороны, едва завидели масть «чёрного воронка», и, тем более — номера машины — «БЕР-00-00».

Бедняги абревиатуру «БЕР» приняли за сокращённое слово «Берия», а нули номера — за намёк на то, что в случае чего их скоренько аннулируют. Превратят, так сказать, в безобидные трупики.

— Не бойтесь, господа. Мы не причиним никому репрессий, — высунулся из окошка Коляня. — И помните, дорогие сограждане, нет ничего безопаснее для народа службы безопасности.

Паника малость поутихла. И, наконец, уразумев в чём дело и настороженно держась за дубинки и пистолеты, милиционеры вывели на крыльцо, закованную в железо Таньку.

— Ну, что, хитромудрые, воспитывать намастырились? — мрачно поинтересовалась Танька. — Небось в ГУЛАГ повезёте?

— Да что ты, дорогая, — замахал руками Коляня. — Какой гулаг-мулаг! Его-то в природе и в помине не существует, этого гулага-мулага. Иностранные туристы на сувениры разобрали. Но, если пожелаете…

— Не пожелаю! — очень даже поспешно отозвалась Танька.

— Если опасаетесь ехать с ними в очень безопасной машине, можете заказать такси, — пошутил начальник милиции.

— «Такси-макси», — передразнила Танька. — Я ведь тут вроде как заключённая, с чего бы мне разъезжать в такси.

Попов улыбнулся.

— Дядя майор пошутил. Никакая ты не заключённая, а молодая, здоровая…

— Очень здоровая. Прошу внести в протокол! — потрогал рукой бланш под глазом худенький милиционер.

— …Здоровая женщина, у которой, к тому же, гормоны в крови играют, — закончил Коляня.

— Ещё как играют, — подтвердил второй работник КПЗ, у которого погон на плече держался на честном слове и разпух и покраснел слегка нос. И милиционер рукой коснулся почему-то не носа, а своего бока, где, по его мнению, неуравновешенной Танькой ему были нанесены лёгкие увечья, чуть ли не приведшие его к временной нетрудоспособности… — До сих пор рёбра ноют.

— Нечего шшупать было, — зарделась Танька, только теперь завидя в окне чёрной машины своего кумира.

— Я не щупал, я наручники одевал и обыскивал, — оправдывался милиционер.

— Знаю я эти наручники, — нахмурилась Танька. — Тебя не учили куда наручники одевать? — грозно придвинулась она к милиционеру. — Разве их туда одевают, где ты ошшупывал?

Посрамлённый милиционер на всякий случай отодвинулся, а Танька протянула скованные руки майору, терпеливо пережидая, пока тот снимет «браслеты».

— Итак, господа, как я понимаю, — холодно обратилась она к Попову с Загибиным, — урон, нанесённый мною в состоянии лёгкого раздражения, оценён в размерах, которые с лихвой тянут на небольшую диверсию. Дальше что?

— Дальше полезай в машину, — кивнул Попов. — Я подвизаюсь в других сферах, нежели поднимаемые здесь тобой вопросы.

Обречённо и жалобно скрипнули рессоры, пока Танька устраивалась на заднем сиденье. При этом Безбашенная вперила взгляд в затылки представителей КОВПСРОЛа, сидевших спереди. В отличие от представителей славной милиции и исходя из некоторых сплетен, дошедших до её ушей, Танька знала, что эти двое сидящие впереди, далеки от расстрелов, издевательств и пыток, но у них другая манечка — разные там НЛО и всякие инопланетяне.

— Дело в том, гражданка Рудницкая, — начал без обиняков Попов, — что вам выпала трудная, но почётная задача по покорению враждебной земному разуму планеты. Не скрою, задание смертельно опасное, полное безкрайнего риска. Но даже, если вы погибнете, мы наградим вас почётной медалью «За взятие Фомальдегауса». При условии, конечно, что этот долбаный Фомальдегаус вы возьмёте.

— Взять? — переспросила Танька. — Взять-то возьму. Да на хрен он мне нужен? Я же не Копенгаген какой. Я в иных мирах не шуруплю, — она искоса взглянула на Загибина.

— За компетенцию в отношении чужих миров не беспокойтесь, — сказал ей Попов. — Это мы берём на себя. С вами же будет всё просто. Мы доставим вас на враждебную нам и всему земному человечеству планету, а ты уж там, Танюша расстарайся. В общем, действуй по обстановке. И помни, наша победа — лишь дело техники.

— Да, техникум я закончила. Когда-то.

В дальнейшем путь наших героев проходил в полнейшем молчании. Только на выезде из города Попов связался с Пятёркиным и сказал, что всё идёт по плану.

Генерал приказал действовать таким же образом, то есть — по плану, и дальше. А Попов притормозил возле небольшого магазинчика и купил даме парочку крупных, под стать ей, тортов.

И пока суперменша забавлялась нехитрой снедью, блаженно урча и томно воздыхая, машина стремительно мчалась по асфальтовому шоссе, рассекающему надвое реденький лесной массив, состоящий главным образом из сосонок, да чахлых, искривленных берёз.

— Хочу пи-пи, — доверительно сообщила Танька, лишь только вторая коробка под аккомпанемент её, то есть Танькиной, шумной отрыжки кувыркнулась в окно.

Пришлось останавливаться. Тем не менее, через полчаса они добрались до съезда с основной трассы, где путь им преградил полосатый шлагбаум, просто по отечески опекаемый малоразговорчивым седым прапорщиком в пятнистом камуфляже.

— Стоять падлы! — приказал военный, нацеливая на путешественников какую-то непонятную трубку, с мигающей на конце зелёной лампочкой.

— Это ж я, Сергеич, — высунулся в окошко Попов. — Али не узнал?

— Прознать-то прознал, но порядок соблюдаться должон, — убрал странную штуку военный. — Милости пршу, судари и сударыня. Проезжайте.

— Но-но, — погрозила Танька кулаком. — Не обзываться.

— А, что случилось, товарищ прапорщик, что вы сканер используете? Или опять ИНО заскакивали?

— Они, товарищ полковник. ИНО! Кто ж ещё, — проворчал страж, задирая полосатую балку и таким образом открывая путь моторизованному отряду.

Попов помрачнел.

— Эти инопланетяшки, — процедил он сквозь зубы, лишь только они отъехали подальше от форпоста, — эти пупырчатые инопланетяшки совсем оборзели. На прошлой неделе высосали все мозги у грибника, весьма известного и уважаемого в области человека, работника можно сказать телевидения. Говорят он теперь ничего не соображает.

— Кто? Инопланетянин? — решила уточнить Танька.

— Кто-кто! Дед пихто! Конечно же, грибник.! — рассердился полковник. — Требует отпустить из реанимации домой. Но вы же сами понимаете, — Попов повернулся к Загибину. — Как отпускать, когда в башке буквально ничего. А вдруг кто обнаружит недостаток серого состава в голове? Вы представляете скандал какой?! Безмозглый журналист, работник телевидения. Это же катастрофа! Четвёртая власть без мозга!

— А может ум и не в мозагах вовсе? А ещё в чём? — встряла Танька.

— В тортах! — рявкнул на неё, уже не нашутку рассердившийся, Попов. — В тортах и сосисках. Чем больше жрёшь, тем умнее становишься! — бесновался он, как берсеркер.

И делал он это может быть отчасти потому, что дорога пошла ни к чёрту. Сплошные рытвины, да ухабы.

Лес стал гуще, плавно переходя из преимущественно хвойного в лиственный. Дорога пошла под уклон, знаменуя тем самым предверие некоего обширного болота. По обочинам, непосредственно у дороги, тянулся ольшаник, перемежаемый редкими осинками.

Деревья подступали так близко к дороге, что ветки шлёпали по стеклу, царапали по бамперу и с лёгким шуршанием скользили по металлической обшивке. В днище стучали стебли сухой прошлогодней травы.

Но вскоре они выползли на другую дорогу. Ровную и гладкую, покрытую укатанной щебёнкой.

— Уффф! — вздохнул облегчённо Попов. — Я думал заблудились. — Он посмотрел в зеркало заднего вида, словно проверяя не гонится ли кто. — Это резервный космодром. Его строили как раз для такого случая. То есть, для засылки диверсанта во вражеский тыл. Корабль «Грозовая Туча» уже подготовлен к телепортационному броску.

— Туча? Грозовая? Какое романтическое название! — воскликнула Танька, вообще-то страдающая чрезмерной эмоциональностью. — А кто диверсант? — поинтересовалась она, как бы между прочим. И поймав на себе красноречивые, многоговорящие взгляды кэгээровцев, протянула, слегка охренев: — Ни фига себе! Вот это да!

И Безбашенная прихлопнула комара, нахально усевшегося ей на шею. Да уж, чего-чего, а этого пищащего «добра» на болоте было валом.

Тем временем Березин в своей «Шершавой Молнии» пытался убить комара космического, залетевшего в корабль через отверстие, проделанное метеором, то есть — одним из тех небольших обломков, что разлетелись в радиусе трёхсот километров от взорванного им только что очередного истребителя КИ-10.

Как и положено в бою, генерал был одет в тяжёлый скафандр и лишь потому не пострадал во время разгерметизации отсека. Пытаясь хоть как-то залатать брешь в боку корабля, он заткнул дыру пальцем, но в это время мимо «Шершавой» прокувыркался фомальдегаусец, основательно упакованный в скафандр.