Шипы Черного Ириса

Глава 9

Кабинет у Стаса оказался большим и очень дорогим. С первого взгляда стало ясно, что вампир не экономил на себе. Стол из темного дерева. Книжные шкафы, и еще один небольшой стол для переговоров на пять-шесть человек. Дорогая офисная мебель. Огромная плазма в полстены. У другой же стояло несколько компьютеров. Зачем ему столько? Не думаю, что Стас пускает в этот кабинет кого-то кроме себя.

За зоной для переговоров, четыре кресла вокруг стеклянного стола. Мы прошли туда. Амадей раскрыл ноутбук и быстро нашел нужный файл. Развернул его к Стасу.

— Мне нужно твое заявление. Ведь Аврора — твоя собственность.

— Хочешь сделать все официально? — удивился сероглазый. — Не проще сделать девочке фальшивые документы? Не думаю, что со свидетельством о смерти будут проблемы.

— Я сделаю все правильно, друг мой. Она должна сама изменить имя в первый раз. А сейчас — стать из человека Калиго. Это необходимо.

— Хочешь столкнуть ее с другими птенцами?

— Это неизбежно и является требованием Совета Ассоциации. Если у нас появляются новые птенцы ее уровня, об этом должны знать все…

— Ее убьют, — констатировал Стас. — Новых Калиго не было уже больше ста лет.

— Пусть кто-то из них попробует бросить вызов мне, — плотоядно улыбнулся Амадей. — Я хотел бы на это посмотреть.

— С тобой будут разбираться Создатели птенцов. А с ней, — он кивнул в мою сторону, — молодняк. Ты понимаешь, что создание такого птенца многим не понравится? Тебя порвут.

Я вздрогнула.

Амадей улыбнулся шире.

— Больше пятидесяти лет не убивал никого из старых Калиго.

— Стоит убить кого-то из главных Создателей, как против тебя встанет Совет Ассоциации. Ты хочешь войны, в которой тебе не победить, Амадей? Я не понимаю, зачем ты сотворил такое? Пожалел девочку — понимаю, но зачем было делать из нее Калиго? Сотворил бы Карно, дал рекомендации своим именем, и у нее было бы прекрасное будущее, лучше, чем у многих из нас. Но зачем создавать конкурента Совету?

Амадей расслабленно откинулся на спинку кресла и положил ногу на ногу.

— Я не создавал конкурента, Стас, я создал себе птенца. Это мое право, как Создателя.

— Не городи чушь! — отмахнулся подросток. — Ты лучше меня знаешь, что Совет тебя терпеть не может. Сколько ты у них стоишь, как кость в горле? Пятьсот лет?

— Много больше, друг мой! — ухмыльнулся мой создатель.

— Тогда ты должен понимать, какую реакцию вызовет сотворение такого, — он снова мотнул головой в мою сторону. При этом оба не смотрели на меня и вообще, словно забыли о том, что я сижу здесь. — Ты не создавал Калиго уже очень давно.

— Зато убил достаточно! — оскалился Амадей. Сейчас я отчетливо разглядела выступившие клыки.

— Да! В этом и проблема. Многие наверняка решат, что ты затеваешь войну.

Я слушала их разговор и хотя понимала не все, но уловила главное. Из-за меня у Амадея будут большие проблемы. Он не планировал создавать меня. Он хотел дать жизнь Истинному вампиру. Еще один пункт к его неприязни в мою сторону. Внутри прошла дрожь. Моя суть подняла голову и ясно дала мне понять, что Амадея никто не тронет, кроме нас. Это наше право. Мне снова вспомнилось то ощущение в пустоте. Мое понимание, что я ему нужна. Мое желание быть рядом и сделать для его защиты все. Я тряхнула головой, отгоняя воспоминания.

Почему я хочу защищать того, кого тихо ненавижу и боюсь? Почему мысль, что его могут убить причиняет мне физическую боль? Почему за него я боюсь больше, чем за себя? Последствия обряда? Привязанность к Создателю? Или влияние его сути?

На последний вопрос моя Рэсэ ответила резко и грубо. Легкие скрутило спазмом от ее гнева. Мое существо, что бы это ни было, возмутило предположение, что она может быть на его стороне.

— У тебя есть только один вариант: подготовить птенца к возможным неприятностям. Иначе ее прикончат в течение года, а могут и вместе с тобой, если ты вовремя не отступишь.

Я не смотрела на Амадея. Вообще старательно делала вид, что не слышу их беседы.

— Ты знаешь меня много лет, друг мой, — мягко сказал Амадей. — И ты знаешь, что пока мне весело, я не отступлю. А с этим недоразумением мне интересно. Девочка удивляет и тем самым подстегивает интерес. Мне любопытно, что с ней станет через сто лет.

— Она не протянет столько, если ты ее не подготовишь.

— Я займусь ее обучением в ближайшее время.

Стас покачал головой.

— Даже на обучение сильного птенца уходят десятки лет, если не сотни, Амадей. Тебе просто никто не даст времени. Лучше отдай им девчонку, если ситуация выйдет из-под контроля.

Зеленые глаза стали темнее, зрачки расширились. Ни его поза, ни тембр голоса не изменились, но мне хватило мимолетного взгляда на своего Создателя, чтобы уставиться в пол. Я была рада тому, что не вижу его силу, а лишь ощущаю потоки. Счастье в неведении!

— Глупо не давать противникам шанса на победу.

Стас резко выпрямился и подался вперед.

— Она что, тоже повлияла на тебя? Ты же понимаешь, что в схватке с Советом проиграешь.

— Я проигрывал в жизни, но не стану уступать чьей-то власти из страха перед Вечностью. Я никогда не отдавал своих птенцов, пока они скованны оковами возрождения. И сейчас изменять своим правилам не стану!

— Так освободи ее прямо сейчас, и пусть валит на все четыре стороны. Дара в ней нет, если не станет высовываться днем, то никто и не узнает, что она Калиго.

Амадей расхохотался.

— Мирная жизнь в окружении обожающих птенцов не пошла на пользу тебе, мой старый друг! Ты выражаешь слишком много обеспокоенности.

— Я не боюсь смерти или войны. Мы все живем в крови наших друзей и врагов. Я не хочу видеть, как тебя обнимет леди Вечность, вот и все!

— Ты стал сентиментален без меры, — заметил Амадей.

Стас хмыкнул и тоже откинулся в кресле.

— Это все Николь виновата. Она безумно романтична. И видит в своей преданности мне нечто большее, чем просто верность. Я стал соглашаться с ней. И мне тоже думается, что раз ты мне друг, я могу и горевать, потеряв тебя.

— Я заметил ее преданность, — кивнул Амадей. — Я предупредил ее, что разорву, если она тронет мое недоразумение, но она все равно напала. Похоже, девушка влюблена в тебя по-настоящему.

— Это не любовь, а уязвленная гордость. Она испугалась, когда увидела тебя. И сейчас не может себе этого простить. Темпераментна, как все француженки.

В дверь кабинета постучали. Вошла Николь в новом костюме и с уже уложенными волосами. В руках она держала поднос. На нем было три бокала на тонких ножках и ведерко с графином крови. Она поставила его на стеклянный столик перед нами.

Амадей улыбнулся ей.

— Стас убедил меня, что карать вас не стоит.

Девушка резко побледнела. Вампир расхохотался. Ему нравилось доводить до ужаса не только меня. Похоже, он этим питался так же, как и кровью. Но получал куда больше удовольствия.

— С-спасибо, — пробормотала она.

— Я могу попросить об ответной услуге?

Николь сглотнула, но взгляд не отвела. Стас откровенно посмеивался, но его слуга, похоже, этого не чувствовала. Зато чувствовала я. И от этого становилось мерзко на душе. Они оба играли с ней. Хотя она любила Стаса.

— Надеюсь, смогу быть полезна, — опять пробормотала она.

— Оу, в этом нет сомнений. Дело в том, что у этой девушки, — он указал на меня большим пальцем, но головы так и не повернул, — нет одежды. И вообще, ничего нет, что так необходимо юным барышням. Я не имею ни малейшего желания отправлять ее по магазинам одну. К тому же не имею такой возможности. Мой птенец должен быть рядом со мной в первое время неотрывно. Вы понимаете?

Николь неуверенно кивнула.

— Я вижу, у вас прекрасный вкус, к тому же вас рьяно защищал мой давний друг, а это лучшая характеристика, какую только может получить человек в моих глазах, — Амадей ухмыльнулся. — Помогите этой замарашке стать настоящей красавицей, — он выразительно глянул на меня, с видом 'это безнадежно!'. — Ну, насколько это вообще возможно.

Николь засияла. Я никогда раньше не видела, как за пару секунд переходят от апатии к полному восторгу, но просьбе она обрадовалась, как ребенок любимому мороженому.

— Безусловно, мой лорд! — пропела она.

Амадей от такого обращения скривился и бросил быстрый взгляд на меня. Он старательно прятал от меня свои эмоции, но волну досады я почувствовала. Он не хотел, чтобы я слышала это обращение. Почему?

Николь выбежала за дверь с заверениями, что вернется через три часа и заберет меня.

Как только за ней закрылось дверь, Стас принялся разливать кровь по бокалам.

— Ей нельзя! — почти выкрикнул Амадей.

От этого вопля Стас едва не выронил графин. Но поспешно отодвинулся вместе с ним от столика и от Амадея. Я тоже вжалась в спинку кресла. Амадей не выпустил силу, не показал эмоции. Но и я, и Стас боялись его настолько, что простой крик, как у человека, вызывал желание зарыться под ковролин.

Зеленоглазый сделал глубокий вдох, намертво скрывая свои эмоции от меня. И чуть виновато улыбнулся другу.

— Ты никогда за последние три сотни лет не повышал голос, — потрясенно сказал Стас.

— Нервы, — просто ответил мой Создатель, беря в руки пустой бокал, — это недоразумение доведет до ручки любого.

Стас вымученно улыбнулся, как бы принимая шутку, но на меня посмотрел с очень странным выражением на лице, которое я не смогла интерпретировать.

Амадей расстегнул лацкан рубашки и поднес запястье к губам. Я чувствовала всей кожей, как его левый клык разрезает кожу. Как расширяется разрез, как выступает темная, пульсирующая от силы кровь. Его зеленые омуты затягивали в себя, манили блеском. Кабинет заполнил дурманящий аромат. Меня он особо не трогал, меня куда больше волновали глаза. В них было столько огня, столько самых разных эмоций, которых я не могла понять.

Из легкого транса меня вывела жажда. Только не моя. Я не желала крови своего Создателя, но вот Стас, сидящий рядом, очень желал. Его голод резанул по мне. Прошелся, как кошачий коготь от макушки до колен. Я дернулась от неприятного ощущения. Оцепенение спало. Амадей поднес открытую рану к бокалу и стал ждать, когда наберется достаточно. Стас неотрывно следил за его кровью.

Его друг, вампир, еще минуту назад говоривший о том, что беспокоится за него, сейчас смотрел на его кровь, как выжидающий лев перед броском. Хотя не совсем верное сравнение. Мощным зверем был Амадей. Стас сейчас напоминал мне гиену или другого мелкого падальщика, подъедающего за крупными опасными зверями. Мне не нравился запах его желания. Он желал крови Амадея так сильно, что это почти перерастало в эротическое возбуждение. Так сильно, что на лбу выступил пот, а зрачки расширились. Так сильно, что это почти лишало его воли. Я смотрела на Стаса, на Амадея и понимала, что он тоже видит реакцию друга на свою кровь. И это было… омерзительно!

Рука подростка дернулась к руке Амадея. Быстро, так, что человек не увидел бы, но я видела. Моя суть среагировала раньше меня. Она завладела телом. Клыки выступили так сильно, что держать рот закрытым было невозможно. Она перехватила руку Стаса чуть выше запястья и сжала, до легкого скрипа его кости. Парень перевел глаза на меня. В них был голод и желание рвать всех и вся на части. Я тоже так выглядела, когда пила кровь Амадея? От этой мысли ярость стала еще больше.

Уже я, а не суть сжала руку Стаса, пока не услышала треск закрытого перелома. В серых глазах потух голод. Появился страх, очень слабый огонек страха.

— Не приближайся к нему! — прорычала я, так как говорить, не смыкая зубов, было трудно. И это был больше рык, чем слова. — Иначе я переломаю тебе все кости до единой!

Я разжала хватку, и Стас убрал руку. Потом я перевела взгляд на почти полный уже бокал. Потом посмотрела в зеленые омуты так, чтобы Амадей увидел мое отвращение к наркотику в его жилах.

Амадей смотрел на меня с непроницаемой маской. Его лицо было спокойно и надменно, будто ничего не случилось.

— Я говорил тебе, что меня хотят сожрать все, — спокойно сказал он. В его голосе не было эмоций. Я смотрела в эти зеленые озера и понимала, что сам вампир считает этот голод нормальным явлением. — А ты, недоразумение, мне не поверила, да?

Я опешила, не зная, что сказать и сделать. Но Рэсэ знала куда лучше меня. Горло чуть сжало, потому что этому существу было трудно управлять такими тонкостями в теле, как связки. По ее желанию я повернулась к Стасу и подалась вперед, чтобы быть между Создателем и подростком. Я чувствовала его жажду. Она была так же сильна, как и раньше. Ни боль, ни угрозы, ни ситуация не изменили желания этого вампира сожрать моего Создателя.

— Если ты не возьмешь себя в руки, — голос Рэсэ вышел намного более низким, чем у меня, потому что вместе со словами вырывалась и ее сила. Она кружилась в воздухе, как пар на морозе. И я дышала ею в лицо вампиру, — я твои кишки намотаю прямо сейчас тебе же на клыки!

Моя сила проникала в его ауру, а через нее в тело. На мгновение я увидела его суть. Амадей оказался прав. Этот внутренний монстр был мал, в сравнении с моим. Нет, было бы глупо думать, что его суть не опасна, но все равно. В ней только начал зарождаться характер. Она была слишком мала, чтобы считать ее врагом. Моим первым порывом было взять это нечто на ручки и покачать. Но у моей Рэсэ было другое мнение. Я бы назвала то, что происходило 'общением', но оно и близко не было похоже на общение людей или животных. Духовные сущности — они и есть духовные.

Стас моргнул. Удивленно приподнял брови, как будто только что меня увидел. Потом вспомнил то, что случилось, и я увидела в серых глазах стыд. Не страх перед силой, а именно стыд за несдержанность. Это было приятно. Радовало, что вампиры могут чего-то стыдиться.

Я села. Моя суть улеглась где-то в районе сердца. Клыки пропали, и я наконец смогла закрыть рот. Когда открыла глаза, Амадей протягивал мне бокал. Меня замутило.

— Не заставляй меня, — попросил Амадей.

Я вздохнула и взяла бокал. Он все равно меня заставит.

— Амадей, я… — начал Стас, разглядывая свои сжатые на коленях кулаки.

— Я понимаю, — сказал Амадей. — Но, имей в виду, что если мой птенец решит выполнить свою угрозу, я не стану ее останавливать.

— Ты приказал ей себя защищать? — удивленно спросил Стас. — Ты никогда раньше не прикрывался своими птенцами. Уже начал тренировки?

Амадей лишь улыбнулся уголками губ, не показывая зубов.

Я же все еще следила за Стасом, но у него в глазах не было и намека на голод. Он повернулся ко мне.

— Вы действительно попытались бы меня убить, Аврора? — спросил он. И в его голосе не было страха, только любопытство. Это мне понравилось.

— Если бы вы напали на Амадея, то — да. И не попыталась бы, а убила, — это была чистая правда. В ту минуту я была готова убить его. Не раздумывая, не размышляя. Но сейчас, если подумать, моя кровожадность откровенно пугала.

— Если бы я бросился на вас?

Я попыталась это себе представить.

— Наверное, вы убили бы меня. Ведь вы намного старше, а мне только день.

Серые глаза округлились.

— И как у вас вяжутся оба ответа, ведь вы не солгали?!

Я пожала плечами.

— Женская логика — великая сила!

Искренний смех обоих мужчин меня порадовал. Смеялись они долго, так что неприятный момент был исчерпан. Я допила кровь до дна и поставила бокал на прежнее место.

Амадей вопросительно посмотрел на меня, и я сообразила, что он предлагает еще порцию.

— Только попробуйте, и меня точно стошнит! — честно предупредила я.

Очередной приступ хохота сотряс стены.

— Она обворожительна, Амадей! Ты всегда умел выбирать птенцов лучше всех нас, но эта малышка просто нечто! Как ты ее разглядел?

Зеленые омуты поглотили меня. Он смотрел так, как никогда и никто не мог бы на меня посмотреть. Он легко, в одно мгновение превращался в целый мир. И как у него это выходит?

— И все же, я не все рассмотрел, — с горечью проговорил вампир.

Момент близости, чего-то необъяснимого пропал, сменившись тоской и ноющей обидой. Я понимала, что не виновата ни в чем перед ним, но мне было стыдно, что я не стала Истинным вампиром. У меня было чувство, что я предала самого близкого мне человека, хоть он не был человеком и не был мне близок.

— Нам нужен дом в этом городе или где-то поблизости, — перевел тему Амадей. — Ты прав во всем, это недоразумение нужно подготовить к встрече с птенцами других глав гнезд. Если дело не дойдет до открытой войны, то мелких пакостей будет вагон. У меня нет времени искать ей телохранителей и подбирать верных вампиров. Я останусь в городе, пока это необходимо тебе. Но нужен приличный дом.

— Я могу подобрать для тебя несколько вариантов сегодня же.

— Ищи дома с приличным подвалом и постройками. Желательно, как можно дальше от людей.

Стас очень нехорошо улыбнулся, предвкушающе. И я сразу догадалась, что обучение от Амадея не будет приятным.

— Я найду варианты.

— Нужны несколько вампиров с чувством такта, преданные тебе, чтобы мне не пришлось им объяснять, что меня не стоит злить.

Стас задумался.

— Такие есть.

— Отлично. Еще нужны сильнейшие твои птенцы.

— Зачем? — не понял сероглазый.

Амадей только выразительно зыркнул в мою сторону. Сероглазый подросток посмотрел на меня с такой жалостью, что мне стало страшно.

— И еще, я думаю, ты должен знать, я пригласил Эльзу!

— Нет! — взревел Стас. — Нет! Амадей, ты не мог меня так подставить! За что, преисподнии ради, за что?!

— Она уже согласилась учить это неуклюжее создание правилам поведения в нашем мире. А ты знаешь, что никто так не научит подавать себя, как она.

— Но… но… Эльза!

— Да, — спокойно кивнул вампир, наливая в свой бокал еще крови, — и умоляю, только без слез!

— Ты создал ее четыреста лет назад, а я все еще думаю, что это было сделано на зло мне!

— Я ей больше не Создатель. Она сама по себе, как истинная кошка, — эти слова Амадей произнес с неожиданной нежностью, с теплотой, которой от него я никак не ожидала.

— Отлично! Но сделай все, чтобы она ко мне не приближалась!

— Не могу, — сокрушенно вздохнул зеленоглазый. — На ней больше нет оков Создателя, а мои просьбы для нее далеко не всегда аргумент.

— Ты ей попробуй сказать, что ты не ее Создатель. Она влюблена в тебя с первой минуты и по сей день!

Я вздрогнула. Нет, это чувство не было похоже на ревность в типичном понимании этого слова. Просто очередной укол, очередная обида. Мысль о том, что Амадея кто-то любит, внушала оптимизм. Вполне вероятно, он не просто расчетливый и опасный монстр. Но при этом стало тяжко от мысли, что мои эмоции и поступки, скорее всего, продиктованы тем, что он мой Создатель. Эта Эльза тоже творение Амадея и влюблена в него. Может, и я привязалась к Создателю, потому что по-другому и быть не может. Что-то вроде Приказа, но куда сильнее…? От мысли, что я сама собой не владею, стало трудно дышать. Я не хочу быть в клетке, но, похоже, сижу в ней куда глубже, чем сама догадываюсь. Что делать, если моя привязанность к этим зеленым омутам всего лишь магия вампирской расы? Есть хоть какой-то шанс этому противостоять?

Вопросы, вопросы, вопросы… кругом одни вопросы и никаких ответов. Печально, но жизнь после жизни станет для меня очередным кругом ада, и подтверждений этой невеселой гипотезы появлялось все больше.

Вампиры как-то незаметно перешли на неизвестный мне язык. Я никогда подобного не слышала, возможно, какой-то малоизвестный диалект.

Я устроилась поудобнее в кресле и незаметно задремала.

Этот сон был странным. Перед глазами все плыло, будто я смотрю на мир сквозь воду. Меня волокли за руки по выложенной камнями мостовой. Я слышала крики. Много криков. Вопили женщины и мужчины, плакали дети. Это было плохое место. Здесь столько людской боли. Кажется, не кричала только я, но не потому что не хотела, а потому что не могла.

— Ты опять уснула? — голос Амадея был совсем близко. Он буквально вырвал меня из страшного места.

Я разлепила веки и встретилась с зелеными омутами. Вампир сидел на корточках перед креслом и разглядывал мое лицо.

— Устала?

Мне хотелось сказать — да. Но я вспомнила, как он отреагировал в прошлый раз. Мне пришлось драться с Николь. Я не хотела, чтобы он злился. Я боялась его злости, потому что она приводила к непредсказуемым последствиям.

— Нет, — ответила я.

— Ты лжешь! — припечатал он.

Я уже столько раз ему врала с момента пробуждения, что удивилась его догадливости. Раньше прокатывало, он мне верил, а сейчас нет.

— У тебя усталый вид, — заметил вампир. — Ты голодна?

Я вздрогнула всем телом.

— Нет, не надо, пожалуйста! — взмолилась я.

Амадей выпрямился, потом плавно поднялся на ноги.

— Николь ждет тебя за дверью.

Я поднялась и направилась на выход. Стас сидел за одним из компьютеров и быстро печатал. На меня он даже не посмотрел. Но я уже начала замечать, что вампиры полностью концентрируются на чем-то одном.

В коридоре действительно стояла Николь. Не успела я выйти, как она схватила меня за руку и поволокла к лестнице. Около нее остановилась и пошла уже медленнее. Меня она выпустила. Я двинулась следом.

Честно говоря, вопрос моей одежды меня не трогал, но он волновал Амадея. Если бы я отказалась, он бы заставил. Чем больше проходило времени, тем меньше мне хотелось испытать ту боль от неповиновения. Нет, я ясно осознавала, что если припрет, еще не раз буду сопротивляться, но все равно боялась Приказа, как огня. Прошел всего день, а влияние этого вампира на меня уже так сильно, что я боюсь его гнева. Что будет со мной, моим характером через год?

Самым очевидным решением проблемы было бы придушить Амадея подушкой. Ощущение клетки душило, мешало нормально думать. Понимание, что я нахожусь полностью в руках вампира, завишу от его придури, заставляло кровь стынуть в жилах. Я против убийств, и с Николь мне удалось избежать травм, но со Стасом я была готова его убить. И не видела в этом ничего плохого, это казалось необходимым. Прошел день в новой расе, а я уже так сильно отличаюсь от людей? Похоже на то. Что будет, если Амадей велит убить кого-то? Я не знала, но склонна думать, что соглашусь. И это всего спустя день. Что будет через сто лет его 'воспитания'? Эльзе сейчас четыреста, и он снял с нее оковы, то есть дал свободу, это, конечно, лучше, чем вечность в его подчинении. Но я даже близко не представляла, что такое четыре сотни лет! Кем я стану за это время? Полнейшим монстром? Очень может быть…

К тому же, исходя из их беседы, меня могут попытаться убить в самое ближайшее время. Причем из-за его ошибки. Как же я его ненавижу! Но с другой стороны, Стас четко дал понять, что убить захотят и Амадея, а он пообещал, что не даст меня в обиду. Хочу ли я, чтобы он защищал меня ценой своей крови? И ответ — нет!

Что теперь меня ждет? Что Амадей со мной сделает? Что с ним сделаю я? Вопросы, вопросы, столько вопросов и ни одного ответа. А те, что есть, мне очень не нравятся.

Мы дошли до одной из комнат, и Николь пропустила меня вперед. Свет включился автоматически. Я закрыла дверь, прислонилась спиной к ней и сползла вниз. Хотелось плакать, но слез не было. Хотелось покричать, но что это даст? Хотелось сжаться в комочек и подождать, пока все проблемы пройдут или их кто-то не решит. Состояние было близким к панике, и я не знала, как себя успокоить.

Николь протянула мне стакан воды. А сама стояла с бокалом белого вина.

— Я слышала, что нововозрожденным нельзя вещества, изменяющие сознание, так что алкоголь и прочее мы обязательно попробуем, но позже! — она говорила очень уверенно, как старшая сестра.

Я улыбнулась и выпила пару глотков воды. После крови она показалась особенно вкусной.

Николь села напротив меня в позе лотоса.

— Дай угадаю, он не спросил твоего мнения, когда выбрал?

Я судорожно вздохнула и покачала головой. Внезапно поняла, что он и своего мнения не спрашивал. Просто решил, что так нужно. Вампирские инстинкты, как он сказал. Мы оба — жертвы обстоятельств. И мне было жаль его чуть больше, чем себя.

— Н-да, дорогая, а тебе не позавидуешь! Хотя вампиры мало интересуются мнением людей, только делают вид. Я могу тебя успокоить, когда сама станешь Создателем, поймешь его.

Я посмотрела на девушку. У нее были глаза похожие на глаза Стаса, только в них было больше синевы, а у него больше серости.

— Ты тоже не станешь спрашивать мнения своего птенца. Стас постоянно говорит, что это вопрос выбора Создателя, но никак не его жертвы.

Я кивнула.

— Плохо, да?

— Я не знаю, что делать. И от этого мне…

— Хреново! — закончила она за меня. — Всего несколько дней, и уже так… — задумчиво проговорила она. — Не хотела бы я стать вампиром…

— День, — прошептала я.

— Что?

— Мне всего день, может, чуть больше, может, чуть меньше…

Николь уставилась на меня, как на привидение.

— Сутки!? Хочешь сказать…

— Что такое? — напряглась я.

— Первый раз вижу нововозрожденного, который контролирует себя в первый день! — потрясенно сказала она. — У Стаса в подвалах сидит несколько птенцов, которых он до сих пор приручает…

— Как так?

— Создатель тебе не сказал? Новые птенцы после пробуждения очень похожи на зверей: у них очень силен голод, и даже Создатель не всегда может их сдержать. Считается, что именно по этой причине и существует Приказ. Если бы не этот рычаг давления, людей давно бы не было или вампиров. Ты должна сейчас истекать слюной и раздирать горло всем, кто не является твоим Создателем.

— А Стас не может приручить своих птенцов? — спросила я.

Николь рассмеялась.

— Он может все! — с восхищением сказала она. — Только те птенцы не его. Это кто-то обратил, а Стас нашел до того, как те бросились убивать людей. И теперь плавно подавляет у них инстинкты, чтобы занять место Создателя.

— А можно сменить Создателя?! — ахнула я, так как о таком я даже не слышала.

— Можно, если новый сильнее того, кто возродил. Стас — самый сильный в этом анклаве. Мне кажется, что твоего он пригласил именно чтобы укрепить свою власть. И поймать тех засранцев, которые нападают на людей. Но тебе это не грозит. Сомневаюсь, что есть кто-то сильнее твоего Создателя… Ну, кроме Истинных.

Я замерла. Моему удивлению не было предела. Я знала, что Амадей силен, но предполагала, что это только мое субъективное ощущение, как его птенца.

— А кто он?

Она странно на меня посмотрела, сделала глоток вина.

— Он — легенда! Я вообще была в шоке, когда увидела его в тот день. Стас говорил, что поехал встречать друга в аэропорту. Сказал, что ему нужна помощь, и приедет вампир, способный ее оказать, но и предположить не могла, что у моего Стаса такие друзья…

Друзья… как же! Видела я, как этот 'друг' пускал слюни, видимо, в благодарность за помощь!

— Я его боюсь, — призналась я тихо. Мне хотелось сказать это вслух хоть кому-нибудь!

— И это правильно! Амадея невозможно не бояться. Ты была бы полной дурой, если бы не боялась. Хотя конкретно тебе стоит бояться его в меньшей степени, чем всем остальным.

— Почему?

— Потому что кроме всех ужасов, которые про него рассказывают, есть и те, которые внушают уверенность. Он никогда не даст в обиду своего птенца! О его защите своих подопечных ходит столько слухов, что я сама в них путаюсь. У него очень мало птенцов, и так было всегда. Поэтому он не входит в Совет. Но за каждого он убивает, несмотря ни на что…

Меня ее слова не сильно успокоили, но это было хоть что-то.

— А сколько ты уже слуга?

— В ноябре будет сорок восемь лет, — улыбнулась она. — Хорошо сохранилась, правда?

На вид ей было не больше двадцати семи.

— Да, — улыбнулась я.

— А ты просветлела, — заметила Николь. — Ну, раз тебе стало легче, то давай я, наконец, покажу тебе, что накупила. Очень мудро со стороны твоего вампира подумать о женских радостях. Ты ему явно дорога!

Я поднялась на ноги. Это оказалось просто. Даже на дверь не пришлось опираться. Просто встала и все.

— Не думаю, — парировала я.

— Глупости! — отмахнулась она и подмигнула. — Ты просто не знаешь здешних мужиков. Амадей сообразил, как тебе сейчас трудно и решил побаловать шмотками. Что может быть приятнее для молодой девушки, чем море дорогого шмотья?

Я могла бы перечислить много вещей, которые были бы мне приятнее, чем одежда, но рациональное зерно в словах девушки было.

— Он очень четко дал мне понять, что экономить на тебе нельзя. Так что на первое время я подобрала лучшее, что можно найти в такое время.

Комната оказалась просторной и явно жилой спальней. На кровати и около нее были свалены самые разные фирменные пакеты.

— Это моя комната, — ответила Николь на невысказанный вопрос.

Она достала из одного мешка полукруглую косметичку и протянула мне. Я открыла, и оказалась, что она забита всякими пастилками, спреями для дыхания и леденцами с самыми разными вкусами.

— Я не знала, что ты предпочитаешь, поэтому набрала всего понемногу. У вампиров не принято пахнуть кровью. Так что привыкай сразу. Лорд вряд ли тебе такое скажет, поэтому скажу я. У вампиров этика, принято показывать свою силу не запахом смерти.

Я молча кивнула. Сразу закинула в рот несколько мятных леденцов.

Дальше шло нижнее белье. Николь умудрилась подобрать мой размер, просто взглянув на меня в мужской рубашке. Может, и я научусь таким трюкам, но сейчас меня это поразило. Пять комплектов простых и пять эротических.

— А это, — она показала белоснежный шелковый пеньюар, — больше для твоего Создателя.

Я не могла не спросить, потому что этот вопрос меня волновал.

— А ты спала со Стасом?

Она посмотрела на меня, как на ненормальную.

— Естественно! Он фактический мой хозяин, ну он так думает, и я иногда с ним согласна. А это подразумевает и секс.

Я опустила голову. Мысль о сексе с Амадеем вымораживала. Честно говоря, мысль о любом сексе вымораживала, но сейчас именно этот вампир мой главный потенциальный любовник.

— Зубы обломает, — шепотом сказала я.

Николь услышала и рассмеялась.

— Я в ваши отношения не лезу, просто купила парочку вещей на этот случай.

Потом мне показали две футболки на три размера больше, чем нужно и пижаму. Николь присмотрела мне туфли на каблуке, без каблука, кроссовки и несколько пар сапог. Было осеннее пальто с широким воротом, который перетекал в большой капюшон. Три пары перчаток, пуховик, кожаная куртка, пять кофточек с длинным рукавом, пара свитеров, пара блузок. Длинные и короткие юбки. Три платья. Джинсы серого, синего и черного цвета. Ну, и брюки разных покроев. В общем, полный гардероб. При жизни человеком у меня было вещей меньше, чем она накупила за три часа. Кошмар!

Особенно меня поразило наличие десяти спортивных костюмов известной марки. Все были облегающими, черными, из плотной ткани.

— Зачем столько? — удивилась я.

— А ты еще не поняла, что значит тренироваться со своим Создателем?

Я скривилась. Николь оказалась права, если Амадей планирует превратить тренировки в мое избиение, ткань будет страдать не меньше, чем я.

Еще она позаботилась и набрала мне всяких мелочей для жизни, вроде полотенец, мочалок и мыла. Был еще пакет средств для укладки волос, все с супер сильной фиксацией. Наверное, тоже с расчетом на постоянные драки. Увесистый мешок косметики Николь вручила мне в руки последним. И, без сомнений, им можно было проломить голову. Зачем столько?

Но при ближайшем рассмотрении оказалось, что и косметика отличается стойкостью.

— У вампиров такая особенность, — улыбнулась она. — Любая косметика начнет с тебя осыпаться, смазываться намного быстрее, чем у обычных девушек.

Я поблагодарила, причем от чистого сердца. Проделать такую огромную работу и в кротчайшие сроки — надо быть настоящим профи!

— Ладно, ладно! — прервала мои извинения Николь. — Если ты в полном восторге, то давай переодеваться. Мужская рубашка на женском теле, конечно, секси, но не стоит всем знать о том, как тебя ценит Амадей.

Я выбрала наряд, похожий на тот, в котором приехала сюда впервые. Черные джинсы с высокой талией и черную кофточку с бордовым орнаментом и острым вырезом. Черное нижнее белье протянула Николь, как и носки под кроссовки. Мы обе решили, что лучше надеть удобную обувь. Волосы собрала в хвост и залакировала.

Николь настаивала на макияже, но я отказалась. Давно уже не крашусь и то, что я теперь вампир, не изменит старых привычек. Она подвела меня к двери ванной. На внутренней ее стороне было зеркало в полный рост. Я впервые увидела себя.

Ну, что сказать. Я изменилась. Черные волосы стали гуще и, по-моему, немного длиннее. Кожа приобрела оттенок светло-кремового фарфора. В сравнении с человеческой кожей действительно смотрелось неестественно. Но дело даже не в цвете. У людей кожа живая, она имеет оттенки, пятна, прыщики, точки, и еще кучу мелких деталей, которые не замечаешь, когда являешься человеком. Но у меня сейчас ничего этого не было. Такое чувство, что я сошла с фото из журнала. У меня не было оттенков кожи, не было пятен, не было прыщиков. Даже синюшность под глазами пропала. Такое чувство, что на мне уже был тройной слой тонального крема. Идеальная кожа. Ресницы и брови тоже стали гуще. Губы заметнее.

Но самые большие изменения настигли глаза. Раньше они были карими, а сейчас светло-карими, ярко золотые с темно-серыми, почти черными прожилками. Не человеческие глаза. Глаза вампира. Они стали почти такими же глубокими, как у Амадея. И блеск, хищный и опасный, был точно как у моего Создателя.

Николь позволила мне налюбоваться на себя. И стояла рядом, но так, чтобы не попадать в зеркало. Несколько минут мы простояли в тишине. Все это время я старалась уложить у себя в голове новую реальность. Я — вампир! Господи боже, я вампир! Я смотрела на себя и понимала, что это я, но при этом уже себя и не узнавала.

— Хорошо, что ты перед смертью немного похудела, — донесся до меня голос Николь.

Я моргнула и отвела от себя взгляд. Она мне подмигнула.

— Сколько ты потеряла перед приездом сюда?

— Не знаю, наверное, килограмм десять или меньше.

Я вспомнила, как меня рвало, и сколько было стресса. Да, наверное, я действительно похудела.

— Ну вот видишь. Мне кажется, так провести вечность все-таки приятнее, чем с более аппетитной попкой. Хотя лично я люблю девушек-пышечек. Но с такой внешностью тебе будет проще казаться маленькой и слабой.

Я кивнула. Сейчас я действительно выглядела почти нежно. Эдакая маленькая хрупкая статуэтка. Я никогда не была стройной от спортивности, не занималась спортом, чтобы под кожей у меня нашлись каменные мышцы, поэтому даже моя худоба была… несколько расхлябанной, дряблой что ли. Однако сейчас этот недостаток успешно скрывался за вампирской оболочкой.

— Пойдем, покажемся лорду. Может, он оценит и скажет, что-то приятное, — она развернула меня за плечи к выходу.

— А почему ты его так называешь?

Она замерла и очень странно на меня посмотрела. В глазах было все: от изумления, до легкого шока и растерянности.

— А ты не знаешь?

Я покачала головой.

— Странно, но тогда ты должна понимать, что я не стану тебе ничего рассказывать.

— Понимаю, боишься гнева Амадея.

— Жуть как боюсь и не стесняюсь этого… хотя ладно, капельку стесняюсь, так что никому не говори!

— Договорились! — рассмеялась я.