Шанс. Внедрение

Глава 11

Глава 11.

Первомайская демонстрация.

Мне, как и многим ребятам с детства нравились государственные праздники с демонстрациями 1 мая и 7-го ноября. Нравилось находиться в радостной атмосфере праздника и смотреть на веселых нарядных людей в праздничных колоннах, на обочинах и тротуарах украшенной центральной улицы города. Поднимала настроение музыка оркестров, песни из репродукторов и под гармонь в колоннах. Казалось, все население города вышло на улицы и искренне рады празднику.

Родителям, как работникам завода всегда приходилось участвовать в демонстрации от завода и ходить в колонне цеха и отдела. Колонну каждого цеха возглавляла автомашина или автокар, разукрашенные, задрапированные красной материей и завешанные транспарантами, плакатами, флажками так, что транспортное средство не было видно.

Детвору обычно сажали в кузов, и мы сверху разглядывали искренне веселящихся людей. Иногда накануне готовили рогатки из алюминиевой проволоки и постреливали сверху по воздушным шарикам в руках демонстрантов и зевак.

Повзрослев, ходил на демонстрации со своими компаниями ребят. Отметившись у учителя перед началом, мы шли болтаться по праздничному городу, но в демонстрациях участия не принимали. В девятом классе, как школьному активисту, приходилось идти в школьной колонне от самой школы. Сегодня мне предложили быть знаменосцем и возглавить колонну школы. Пришлось нести знамя и надеть красную ленту через плечо. Одной из моих ассистенток оказалась Танька Белянина. «Случайно?»

С поступлением в военное училище чувство праздника в эти дни у меня пропадет. Нам, курсантам приходилось стоять часами в оцеплении в парадной форме во время демонстрации граждан или маршировать в строю. Несколько раз участвовал в праздничном Параде на Дворцовой площади Ленинграда, где маршировал в коробке батальона от училища с карабином СКС, а за месяц до парада - мы выматывались на многочасовых тренировках на плацу училища.

В войсках - для офицеров эти праздничные дни больше походили на обычные офицерские будни. В милиции - то же самое. Все люди веселятся и развлекаются, а для всех сотрудников милиции - обычный рабочий день, только в белой рубашке. Приходилось обеспечивать безопасность на всех праздничных мероприятиях города с утра до позднего вечера.

А сегодня иду со всеми в колонне школы. Ребята веселятся, шутят и развлекаются. Девчонки, взявшись под руки, поют. Много фотографируемся. При прохождении мимо трибуны на центральной площади города в ответ на неразборчивые призывы из динамиков дружно орем «Ура!»

Танька настойчиво намекает про обещанную встречу. Из последних сил сдерживаюсь и отговариваюсь занятостью. После завершения демонстрации вижу ее, уходящую с Сашкой в компании других ребят и девчонок. «Вот и хорошо!» - вздыхаю с облегчением.

Размышления.

Праздничные концерты закончились и начались учебные будни последнего месяца учебного года. Быстрее бы эта надоевшая учеба закончилась. Тяжело настраиваться на урок, когда за окном ярко светит солнце и приветливо под ветерком шевелятся молодые листочки высоких деревьев. Это мне видно в окно с третьего этажа. Пройдет этот месяц, и мне надо будет принимать решение. Кому передавать информацию о недалеком будущем страны? Наверное, предпочту Романова. Ленинград мне, как-то ближе по будущему и лучше знаю город.

Возможно, придется какое-то время искать подходы к первому лицу области. Сколько времени это займет? Все это время придется жить в Питере. Не на вокзале же бомжевать? В Ленинграде живет мамина двоюродная сестра. Там же живет и учится друг и сосед по бараку Андрей Малышев. После окончания восьмого класса он уехал учиться в Ленинградское ПТУ на кораблестроителя. Можно будет и у него остановиться. В Ленинграде живут некоторые будущие друзья-сокурсники. Правда, они меня пока не знают, но можно будет познакомиться и подружиться раньше времени. Их-то я знаю, как облупленных.

В столице для меня нет таких условий. К тому же в Москве число сотрудников милиции и КГБ зашкаливает на единице площади. Насколько быстро попаду в их поле зрения, если начну крутиться продолжительное время возле государственных и партийных учреждений?

Мне надо будет искать возможность для встречи и беседы с хозяином Ленинграда один на один. Как этого добиться или организовать? И лучше - вне его кабинета. В идеале - рассказать о его будущем и будущем страны на открытом воздухе, чтобы избежать прослушки, но для начала следует как-то убедить его в моей правдивости. Как заставить его мне поверить? Вот и план начинает вырисовываться.

Маринка и «американка».

На перемене внезапно заметил неподвижный пристальный взгляд на меня Маринки Беловой. Непонятно. После нашего с ней последнего разговора она демонстративно не замечала меня.

«Почему сейчас уставилась и глаз не сводит? Она меня не видит, хоть и смотрит», - доходит до меня. Бывает такое, когда задумаешься. «О чем это она задумалась?» - гадаю.

Маринка вздрогнула и очнулась, а заметив, что я на нее смотрю - смутилась и отвернулась.

Наши отношения с Филом охладели. Мы стали меньше общаться на простые, личные темы. Наверное, обижается на меня из-за прекращения нашего иконного бизнеса. Опасаюсь, что летом, воспользовавшись моим отсутствием, он решится самостоятельно махнуть в Москву к Соломонычу. Ну и флаг ему в руки! Мне деньги были нужны не для накопления, а на дело и для финансовой независимости от родителей. Без них мне бы магнитолы не купить и в Питер не уехать для попытки выполнения своей миссии.

После уроков, когда выходил из класса заметил, что от окна в коридоре мне махнула рукой Маринка. «Что ей понадобилось? С танцами проблема?» - пытаюсь угадать. Подхожу, жду. Она тоже стоит и молчит.

«Ждет, чтобы наши все ушли», - догадываюсь.

Дождавшись момента, когда школьный коридор опустеет, она решительно поворачивается ко мне:

- Когда и где мне выполнить твое желание? - решительно заявляет.

«Вот это да! Что это с ней? Из-за чего она решилась?» - растерялся. «Что мне отвечать ей? - размышляю. - Если я сейчас ей откажу, то буду потом сам жалеть, но «поезд уйдет» и я не узнаю истинных причин ее решения. Только будет ли она меня уважать после этого? - прикидываю. - А если Танька была тогда права?»

- Можно сейчас в комнате Бюро, - предлагаю.

Она, подумав, кивнула и решительно пошла к комнате. Пожав плечами, двинулся за ней. В помещении бюро она остановилась посередине комнаты и повернулась ко мне.

- Соловьев, это будет единственный раз, когда я выполняю такое твое желание. Об этом никто не должен узнать и руками меня не трогать! - решительно заявляет мне.

- Как скажешь, - кивнул.

«Наверняка, все условия продумала заранее», - мелькает мысль. Запираю дверь и сажусь на стул у стены напротив ее. Маринка одета в коричневое школьное платье чуть выше колен и черный школьный фартук. На ногах - голубые гольфы.

«Не холодно ли ей по утрам ходить в школу с голыми коленками хоть эти майские дни теплые по-летнему», - отвлекся.

У Маринки былая решительность улетучилась. Стоит переминаясь и мнет край платья в нерешительности. На щеках выступил румянец. Забавно было наблюдать за ее поведением.

«Интересно, она перед Вовкой обнажалась? Было ли между ними что-нибудь кроме целований, обниманий?» - всерьез заинтересовало.

- Может тебе помочь? - провоцирую Маринку.

- Понимаешь, я еще никогда перед парнем не раздевалась. Не доходило до этого, - смущенно объясняет. - А ты сам, можешь раздеться перед девушкой? - внезапно спрашивает.

- Запросто, - отвечаю, опять пожимая плечами.

Встаю, расстегиваю ремень, ширинку и спускаю брюки с трусами до колен. Мой член предательски возбуждается и встает. Маринка во все глаза смотрит на него.

- Это вы так возбуждаетесь? Почему это так? - спрашивает, не сводя взгляда с члена.

- Это мужская эрекция. Эротическое возбуждение зачастую у ребят происходит непроизвольно, - объясняю. - Ты знаешь, как я к тебе отношусь и, глядя на тебя, возбудился.

- Ты чего? Мы с тобой договаривались, - всполошилась Маринка, пытливо вглядываясь мне в глаза.

- Я помню, но эрекцию, в отличие от себя, контролировать не могу. Тебе ничего не угрожает, - терпеливо успокаиваю.

Маринка продолжает теребить край платья и не решается на дальнейшие действия.

- Ну, что же ты? - подбадриваю ее.

Она вздохнула и, смущенно опустив голову начала поднимать подол платья, обнажая стройные ножки. Приподняв подол до середины бедер, внезапно отпустила его и со смехом призналась:

- Мне хочется предложить тебе отвернуться.

Вздохнув, снова потянула платье вверх. Подняв платье до пояса, спустила белые трусики и снова приподняла платье, показывая мне свое интимное место.

Не отрывая от нее взгляда, сел на стул. Член у меня стоял колом. У Маринки были не широкие, но красивые бедра, стройные ножки, сходящиеся вверху, а у самого лобка - ножки снова немного расходятся, образуя треугольное пространство. Лобок покрыт редкими темными волосиками. В самом низу немного видны половые губы и щелочка между ними. Поднимаю голову и неожиданно встречаюсь с ее напряженным взглядом.Девчонка исподлобья испытующе смотрит на меня. Может боится насмешек? А мне не до этого - еле сдерживаюсь от возбуждения.

- Повернись, - хриплю.

Немного подумав, Маринка поворачивается ко мне попкой, придерживая платье. Попка у нее тоже, что надо. Круглая и выпуклая.

- Все? - спрашивает меня, глядя через плечо.

- Повернись, - хриплю я.

Маринка снова поворачивается ко мне. Неожиданно, даже для себя протягиваю руку, просовываю пальцы снизу и касаюсь ее лона. Она ахает, немного отстраняется и выпускает платье из рук.

- Ты же обещал! - шепчет она, но больше не препятствует моему касанию ее интимного места.

- Я сам от себя этого не ожидал, но уж очень ты красивая, - тоже шепчу. - Можешь меня тоже трогать, где хочешь, - продолжаю гладить пальцами ее лоно.

Маринка от моих движений возбужденно задышала.

- Что ты делаешь? Я сейчас упаду…. Прекрати…, - шепчет она, закрыв глаза и не пытаясь отстраниться.

Беру ее за руку и тяну к себе.

- Иди сюда, садись, - разворачиваю ее к себе попкой и усаживаю на свои голые ноги.

Ее трусики уже свалились до щиколоток.

- Сережа! Ты же обещал! Не надо…, - просит она шепотом.

Опирается спиной на меня вытягиваясь и раздвигая пошире колени. Маринку трясет мелкой дрожью. Ее щелочка совсем мокрая, а я продолжаю ласкать пальцами клитор. Другой рукой мну поверх платья ее грудь, и нежно целую шею за ушком, пользуясь тем, что ее голова лежит у меня на плече. Она начала постанывать в такт возбужденному дыханию. Чувствуя членом ее попку, готов взорваться. В яйцах уже чувствовалась приближающаяся боль. Дыхание у нее ускорилось и стоны стали громче. Я стал интенсивней двигать кистью пытаясь ускорить приближение оргазма. Маринка замерла, напряглась, попыталась сдвинуть колени, и резко вскрикнув, начала содрогаться, больно впившись ногтями мне в руку. Я терпеливо ждал, не обращая внимания на боль. Наконец содрогания прекратились, и она расслабилась.

- Это называется оргазм? - чуть пошевелившись спрашивает и замирает.

Лежит некоторое время на мне молча, удовлетворенная. Не дожидаясь моего ответа, выдыхает:

- ЗдОрово! Я не ожидала, что способна на такое, - комментирует. - Девчонки говорили про это, но я не верила. Это всегда так бывает? - спрашивает, чуть поворачивая голову.

- Говорят, что некоторые женщины за всю жизнь не испытывают оргазма, - отвечаю, прислушиваясь к боли в паху.

- Я, наверное, кажусь тебе развратной? - пошевелилась Маринка у меня на коленях и попыталась подсунуть платье под мои руки, лежащие на ее ножках.

- Ой, это я тебе так сделала? - заметила глубокие следы ногтей у меня на руке, - тебе больно? Я не хотела.

- Терпимо, - отвечаю, думая об усиливающейся боли в яйцах.

- А ты, что чувствовал? - интересуется.

- Для меня было важнее, чтобы ты испытала наслаждение, зато теперь мне очень больно из-за того, что я не кончил. Мне нужна разрядка, - отвечаю правду.

- Для этого, я тебе нужна? - лукаво спрашивает.

«Маринка более сексуально подкована, чем Танька», - отмечаю мысленно.

- Желательно. Вон, ты какой сильный оргазм испытала со мной! - намекаю на продолжение.

- Я согласна помочь тебе, но я не знаю, как. Отдаться тебе не могу, знаешь почему - у меня Вовка…, - чуть пошевелилась на мне, вызвав прилив возбуждения и боли в паху.

- Можно ртом орально или анально - в попку и сохранишь себя для своего Вовочки. - информирую девчонку.

- По-другому никак? - увиливает от моих предложений.

- Можно, только здесь нет условий, и не будет тех ощущений, - сообщаю.

- Нет, ртом я пока не готова, - раздумывает, - А в попу не больно? Это, говорят вредно.

- Не знаю, надо попробовать, - предлагаю.

- Хорошо. Давай попробуем. Только, если мне будет больно….

- Сразу прекращаем, - продолжаю за нее я, соглашаясь, - Будем пробовать другие способы, - пошевелился.

Боль становилась нестерпимой.

Маринка поднялась с моих колен.

- Что мне делать? - спрашивает и смотрит на мой член.

Поднимаюсь:

- Упрись руками в стул, - захожу ей за спину, сплевывая на ладонь.

Смачиваю слюной своего возбужденного дружка. Закидываю платье на спину и смачиваю ее анальную дырочку. Маринка дергается от касания.

«Как же Маринка привлекательно смотрится сзади в такой позе», - любуюсь на узкую спину, тонкую талию и расширяющиеся женственные бедра. Возбуждаюсь еще сильнее, хотя казалось дальше некуда. Пытаюсь пристроиться сзади и аккуратно ввести в нее член. Не лезет. Девчонка сильно напряжена.

«Боится!» - предполагаю и пытаюсь раздвинуть шире ее ягодицы и протолкнуть головку члена вглубь.

Маринка ойкнула и воскликнула:

- Больно! Не надо!

Я сам чувствую болезненный дискомфорт от натянувшейся шкурки члена и отстраняюсь. Маринка выпрямляется, выдыхая с облегчением и поворачивается ко мне, виновато заглядывая в лицо.

- Под…очи мне своей рукой, - предлагаю.

- Как это? - смотрит вниз на член.

Беру ее кисть, кладу на член и делаю ее рукой несколько движений. Маринка начинает двигать рукой, заглядывая мне в лицо, а я лезу руками под подол и мну ее попку. Касаюсь пальцем ее анального отверстия и начинаю его ласкать. Сам дрожу от возбуждения.

- Что ты делаешь? - опять шепотом спрашивает Маринка, пошевелив попкой, но не отстраняясь.

Чувствую приближение оргазма и мне не до разговоров. Делаю сам еще несколько движений бедрами и извергаюсь. Маринка еле успела отстраниться, чтобы не попасть под струю спермы. От испуга отдернула руку.

- Продолжай рукой, - хриплю.

Нерешительно перехватив член, она продолжает мне мастурбировать. Наконец, я иссякаю и с облегчением выдыхаю, чувствуя отголоски ушедшей боли в паху.

- Все? - интересуется, вглядываясь в меня, и посматривает на опавший и уменьшившийся член.

- Все, - с облегчением выдыхаю.

Притянув ее к себе, мягко с благодарностью целую в губы.

- Ты молодец и большая умница! - сообщаю раскрасневшейся девчонке.

Маринка достает носовой платок из кармана фартука и начинает вытирать себя, а потом взглянув на меня, мой член. Закончив с «гигиеной», натягивает узенькие трусики поводив попкой. Тоже одеваюсь и привожу одежду в порядок.

- Мне понравилось, но… больше этого между нами не будет! - решительно и неожиданно заявляет Маринка, требовательно глядя на меня.

- Как скажешь, - покорно соглашаюсь.

Сейчас, опустошенный и удовлетворенный после эрекции я готов согласиться с чем угодно. Она какое-то время недоверчиво вглядывается в меня и спрашивает:

- Пойдем?

- Пойдем, - киваю, - Только ты спускайся по той лестнице, - киваю влево, - А я пойду по этой, - показываю подбородком вправо. - Встретимся на улице.

Выходим из комнаты бюро убедившись, что коридор пуст и расходимся в разные стороны.

Медленно идем с Маринкой по улице в ее сторону и молчим. Я испытываю опустошение и наслаждаюсь этим состоянием. Маринка не выдерживает.

- Зачем ты пошел дальше, чем мы договаривались? - спрашивает, загадочно улыбаясь.

- Ты ведь сама этого хотела, - предполагаю.

- Хотела, - соглашается, - но не думала, что это у меня будет с тобой, - добавляет. - Девчонки столько про это рассказывают, что начинаешь чувствовать себя какой-то неполноценной. У нас с Володей вполне серьезные отношения, но до секса не доходило. Я чувствую, что он меня любит, но боится переступить какую-то черту…. Мне так кажется…. А может я была не готова, и он опасался меня обидеть, - признается Маринка. - Ты не такой. Более опытный и решительный, что-ли…, - сообщает, посмотрев оценивающе сбоку на меня. - С тобой мне было чудесно, но больше на это не рассчитывай! - признается и напоминает.

- Почему ты согласилась на «американку»? - задаю, мучавший меня вопрос.

Маринка задумалась.

- Я не хотела сначала…. Даже разозлилась и обиделась на тебя. Мне показалось, что ты принимаешь меня за бл…дь, а потом подумала - почему бы и нет? Захотелось испытать себя, ведь столько слышала про это. Ты мне нравишься, столько для меня сделал и еще, возможно, сделаешь. Вот я и решилась. Но больше этого между нами быть не должно. Я чувствую, что предаю Вовку…, - признается она.

- Можешь не переживать. Все у тебя будет хорошо, так как сама хочешь, - вангую. - Я тебе уже говорил об этом. Поступишь в училище, выйдешь замуж за своего Вовку, родишь от него сына и будешь до пенсии учить танцам.

Она даже остановилась от неожиданности.

- Откуда ты можешь знать? - недоверчиво смотрит на меня. - … и про сына?

- Поживешь, сравнишь, - пожимаю плечами, - ничего необычного про тебя я не сказал, - уже жалею о своем порыве, но не хочу прислушиваться к голосу разума и наперекор ему предсказываю дальше:

- Жить с семьей будете в нашем областном центре. Володя будет служить в КГБ. Ваш сын будет очень на него похож и повзрослев увлечется туризмом.

Вспоминаю Маринкины фотографии в соцсети в Интернете.

- Но с мужем вы разведетесь, когда сын вырастет. Причиной развода станет женщина, но, как правило, всегда в разводе виноваты оба.

Не стал Маринке говорить, что на склоне лет она станет прикладываться к рюмке.

- Откуда ты знаешь? - со страхом снова спрашивает шепотом, - А ты про всех знаешь?

- Нет, только про знакомых, - отвечаю, не вдаваясь в подробности.

- Про Юльку Вилкову из десятого знаешь? - заглядывает с интересом в глаза.

- Мне бы не хотелось рассказывать про чужих людей, - отказываюсь.

- Пожалуйста, хоть капельку, - умоляюще смотрит на меня.

- Ладно. Да и знаю я про нее немного, - соглашаюсь.

- Она поступит в тот же институт, где сейчас учится ее Серега. Они поженятся. Будут жить и работать в том же городе, где учились и долго будут ждать квартиру, проживая в малосемейной общаге. В старости Юлькину мать парализует от инсульта и ей придется перевезти ее к себе для ухода. Лучшим подругами вы останетесь, похоже, навсегда.

- Я почему-то Сережка, тебе верю, - широко раскрыв глаза, признается Маринка.

Расстались перед мостом через реку, заверив друг друга о молчании про случившееся между нами и моих пророчествах.

Шел домой, вспоминая случившиеся, различные запомнившиеся моменты и неожиданно задался вопросом: «Почему в начале шестидесятых годов было модно называть новорожденных мальчиков Сережами? В нашем девятом классе из четырнадцати ребят - половина Сергеев». Попытался вспомнить знаменательные события в те годы, связанные с этим именем и не смог. Если бы называли мальчиков после апреля 1961 года Юриями, было бы понятно, но в классе - всего четыре Юрия. Решил поинтересоваться этим у мамы.

Жизненные мелочи.

Погода радовала и мешала учебе. Бегать стал по утрам вдоль железнодорожной ветки. Одно удовольствие бежать по тропинке мимо буйной растительности, посматривая по сторонам. Тепло, светло, сухо. В беге самое неприятное, это скука. Сейчас, никакого сравнения с бегом в утренней темноте по заснеженному стадиону. Почему раньше не получал удовольствие от простого бега, пусть и с утяжелителями? До недавнего времени я не отличался стабильными отличными результатами в беге на длинные дистанции. Я больше спринтер, чем стайер и в военном училище еле выбежал на первую степень ВСК. А как сейчас?

«Надо бы у Михалыча на уроке пробежать на время», - запланировал. Сейчас уроки физкультуры проводятся в улице и зачастую на заводском стадионе. Вот и попробую пробежать «трешку» на время. К тому же в честь Дня Победы должны проводиться соревнования по легкой атлетике между школами. Возможно, придется участвовать.

Из прошлого-будущего помнил, что бегал за школу эстафету и метал диск. Где меня сейчас Михалыч задействует?

Ребята из нашей компании напрямую не спрашивают, но вопросительно поглядывают: «Когда возобновятся мои поездки в Москву и поставки модных импортных шмоток?» Понятно - весна! Девочки сняли куртки, одели короткие платьица и сверкают голыми ножками, а гормоны играют у ребят играют, особенно по весне. Хочется пацанам пофорсить в красивых обновках. Стас, Фил и Фрол тоже поглядывают в недоумении.

«Нет, только в начале лета поедем», - принимаю окончательное решение. Еще неизвестно - что получится у деревенских ребят, если решаться на самостоятельную поездку? Вдруг засыплются? Точно не знаю, но с большой долей вероятности подозреваю, что Стриж старший решит сам попробовать заработать на иконах.

Дома закончил с восстановлением и разучиванием песен из блатного репертуара, а также разучил и записал на магнитолу песню - «Так хочется жить!» Бабушка, присутствующая при записи, прослезилась, а мне запись не понравилась.

Маринка в школе ведет себя не понятно. Поглядывает, но не подходит, а Танька, как обычно вьется рядом.

Евгения Сергеевна озадачила песней о войне к приближающемуся Дню Победы. Мне захотелось ее порадовать и новой песней удивить. Пообещал завтра у Павла им спеть. Учительница обрадовалась и опять взлохматила мне волосы. «Почему ей нравится мне прическу портить?» - удивился и вспомнил, что пора опять в парикмахерскую.

Вспомнилась трогательная песня в исполнении детей про дедушку, вернувшегося с войны. На уроках вспоминал и записывал (придумывал) рифмы.

Кино идет – воюет взвод.

Далекий год на пленке старой…

В этом времени День Победы празднуют не так пышно, как в будущем. Этот праздник затмевается Первомаем и Днем Октябрьской революции. Ко Дню Победы проводятся спортивные соревнования и концерты на всех площадках города. Организуют митинг у памятника погибшим горожанам в Великую отечественную и возложение цветов на Мемориальном кладбище города, где похоронены погибшие и умершие солдаты в многочисленных братских могилах. Наш город не пострадал во время войны. Фронт не дошел до города, но в городе было много госпиталей. Оттуда и братские могилы в углу старого кладбища.

Маринка не выдержала, и сама подошла на перемене. Отвлекла от грызни ручки и подбора рифм к песне о войне.

- Сережка, мы будем еще репетировать Шаффл? - интересуется с любопытством косясь на исчерканную страницу тетради передо мной.

С удовольствием отвлекся, вынув многострадальную ручку изо рта.

- В четверг или в пятницу я свободен, - сообщаю, прикинув свою занятость в ближайшую неделю.

Маринка, наморщив лоб, задумалась.

- Может, ты в четверг сможешь подойти к нам на репетицию в клуб? Там проведешь свой мастер-класс, как ты говоришь, - предлагает, - может еще, что-нибудь придумаешь? – предполагает хитрюга.

- Подумаю, - улыбаюсь. - Ахтунг! Тревога! Алярм! - привлекаю ее внимание, заметив приближающихся к нам Филину с Беляниной.

- В четыре часа! - напоминает Маринка и отходит от моей парты, удивленно оглядываясь на любопытных персон.

- Соловьев! Ты почему не предложил нам новые танцы? - не удержалась от упреков Филина.

- Танька! Что за нелепые обвинения? Ничего я не придумывал. Все было украдено…, тьфу - придумано до нас и не собираюсь оправдываться перед тобой. Хочешь танцевать на сцене, иди к Вере в ансамбль, - огрызнулся, так как не люблю, когда на меня наезжают, тем более без причины.

Ее тезка благоразумно держится в стороне.

- Вот еще! - фыркает Филина, - мы знаем, откуда взялись танец Беловой и ирландский танец, - и обиженная отошла.

Подкралась другая Танька:

- А что ты сейчас придумываешь? Новую песню? - пытается с высоты своего роста разобрать мои каракули.

- Да! Песню ко дню Победы, - рыкаю.

Разозлила меня Филина всерьез.

- Извини, Танюша. Достала Филина, - понимаю, что не прав и объясняю свое раздражение.

- А-а, понятно, - уважительно отзывается, - тогда я пойду? - спрашивает зачем-то.

В раздражении выхожу из класса. «Всем чего-то от меня надо. Быстрее бы каникулы!» - мечтаю по дороге в туалет. В сортире с удовольствием разогнал курильщиков из восьмых-седьмых классов, а последнему отвесил подзатыльник.

«Не продохнуть! Почему нельзя выйти покурить на улицу за угол? Не зима же?» - возмущаюсь мысленно, но чувствую, что раздражение уходит - выпустил пар на курильщиках.

На физкультуре подошел к Михалычу и попросил засечь время в беге на три тысячи метров. Он заинтересовался и в пару мне поставил нашего признанного бегуна Сашку Конкина. Санька поджарый с длинными ногами бегуна, неохотно пошел со мной на старт. Стартовал он хорошо и долгое время мы бежали на равных, но на третьем километре он сошел, схватившись за бок. Я старался бежать ровно, рассчитывая силы на всю дистанцию и только перед финишем выложился.

- Десять целых двадцать пять сотых, - сообщил довольный Михалыч, - побежишь в воскресенье на соревнованиях за школу, - озадачил.

- Какую дистанцию? - поинтересовался я.

- Подумаю, скажу. Наверное, побежишь эстафету на этапе семьсот метров.

В среду у Павла Евгении Сергеевны еще не было. Он сообщил, что в субботу будет занят. Понятно - в праздники музыканты нарасхват с утра до позднего вечера. Оркестр на собраниях и митингах, концерты, танцы, ресторан. Начали обычную репетицию. Под конец прибежала запыхавшаяся Евгения Сергеевна. У нее тоже непрерывные репетиции вокальных номеров к праздничным концертам. Потребовала от Пашки чая с бутербродами и забралась с ногами на диван, по-простому объяснив:

- Еле стою - весь день провела на ногах.

«Это понятно, но зачем передо мной оправдываться?» - озадачился, так как у нас уже сложились дружеские отношения, выходящие за рамки учитель-ученик.

Исполнил под гитару «Так хочется жить»:

Ты знаешь, так хочется жить

Наслаждаться восходом багряным

Жить, чтобы просто любить

Всех, кто живёт с тобой рядом…

Евгения Сергеевна от восторга даже захлопала, а потом вдруг заявила:

- Сережа, а ты, как поэт растешь!

Паша закивал, забрал гитару у меня и попросил повторить песню. Спел еще раз под его аккомпанемент. Он показал свою аранжировку. «Что говорить - опыт! Лучше бы я рос, как музыкант», - подумал о словах Евгении Сергеевны.

Потом спел «О той весне»:

Кино идет – воюет взвод.

Далекий год на пленке старой.

Нелегкий путь – еще чуть-чуть,

И догорят войны пожары.

И все о той весне, увидел я во сне.

Пришел рассвет, и миру улыбнулся, –

Что вьюга отмела, что верба расцвела

И дедушка с войны домой вернулся!..

- Какие песни у тебя замечательные получились, - задумчиво произнесла Евгения Сергеевна.

-Последнюю песню лучше детям исполнять высокими голосами, - посоветовал.

Компаньоны покивали.

- Диктуй, - командует мне учительница и пересаживается за стол, - завтра же начнем репетировать, а то не успеем.

Потом пою для нотной записи, стараясь придерживаться темпа из будущего клипа. При расставании поинтересовался беспокоящим меня вопросом о регистрации песен.

- Анька еще обратиться ко мне за новыми песнями. Вот тогда заставим их пошевелиться с ВААПом, - пророчествует и обещает Евгения Сергеевна.

«Вероятно, имеет в виду свою подругу из областной филармонии», - догадываюсь.

Родственники.

В пятницу дома разразился скандал. Нам поступила телеграмма от родственников отца с его малой родины. Умерла какая-то родственница и нашу семью послезавтра там ждут на похороны.

Мама не любила никаких мероприятий и в нашей семье не было принято отмечать праздники в компании друзей и родственников, дни рождения, юбилеи и проводить прочие мероприятия. Конечно и места не было для общего стола. Мама всегда скромно накрывала праздничный стол на семью и разрешала отцу выпить несколько стопок. Также очень она не любит, когда отца приглашает его родня на семейные мероприятия. Знает, что он там оторвется по полной.

Отец решительно собирался ехать на похороны, так как он давно не был у себя на родине и его настойчиво звали родственники. Мама сама отказывалась ехать и не хотела его отпускать.

- Вот, пусть Сережка со мной едет, - приводит он ей убойный аргумент.

Родился отец в деревне другого района и только перед войной они поселились в пригородном селе областного центра.

Отец рассказывал, как его маленького бабушка одна везла на санях восемьдесят с лишним километров на новое место жительства к дедушке. Подробности рассказа уже забылись, но перед глазами долго стояла картинка. Узкая зимняя дорога через дремучие леса и одинокие сани с отважной женщиной, вооруженной «берданкой» с годовалым ребенком. Решительности и характера бабушке не занимать. Не зря во время войны ее избрали председателем колхоза взамен ушедшего со всеми мужиками на фронт бывшего председателя.

Возможно, и не было одиноких саней, а был попутный обоз в областной центр. Эту знаменитую берданку мне показывал дедушка, когда мои родители привозили к ним показывать годовалого внука. Бабушку с дедушкой не помню, а заботливые руки и берданку запомнил.

Во всех отцовских деревнях мне нравилось отдыхать в летние каникулы. Новая обстановка. Новые друзья. Близкий сосновый лес. Речка.

Но сейчас мне ехать не хотелось. Подвожу своим отъездом Михалыча, Евгению Сергеевну и ребят с девчонками. Все рассчитывают на меня. Отец явно будет «скорбеть» до девятого включительно и мать тоже опасается этого. У нее планы на отца для работ на даче. Все же похороны родственника - событие не ординарное и мама смиряется, взяв с нас твердое обещание вернуться на следующий день после похорон.

Утром сбегал в школу и «обрадовал» всех своим отъездом, показав траурную телеграмму. Потом с отцом, нагруженные гостинцами тащились на городской автобус, затем на автовокзал.

В отцовской деревне мне пришлось знакомиться с многочисленной родней, съехавшейся с нашей области и других регионов. Оказывается, соловьевский клан не маленький. Собралось под пятьдесят человек. Почти сразу запутался в родственных связях и именах. Помнил только местную родню по своим прежним приездам. Молодежи моих лет было всего несколько человек.

Из-за отца, похваставшимся по пьяни талантливым сыном, пришлось прямо на поминках спеть несколько песен под «убитую в хлам» гитару. Потом с молодыми родственниками сбежал с поминок на опушку ближайшего леса и на привычной для них полянке разожгли костер, накрыли свой «стол» из закусок и бутылок вина, стянутые у старших. Там тоже пришлось петь. Я чувствовал себя неуютно среди этих ребят. Умом понимал, что все они мои родственники в разной степени, а по сути - для меня чужие люди. Утром попытался уговорить похмеляющегося отца возвращаться домой. Бесполезно. Он сам не очень хотел, и родственники не желали его отпускать. Вернулись домой только вечером девятого. Я пролетел со всеми праздничными мероприятиями.

Оказалось, что моего присутствия не требовалось. Сборная школы по легкой атлетике выступила достойно. На концертах на летней эстраде в заводском сквере и в клубе ГАРО ребята выступили успешно. Зрителям особенно понравились мои песни и новые танцы «Вдохновения».

Жизнь шла своим чередом, дни сменяли друг друга. Утренняя зарядка, школа, тренировка в секции, репетиция у Павла, домашние задания, иногда вечерние тусовки с ребятами. День за днем приближалось лето, когда мне предстоит попытка спасти советский строй, страну и тысячи людей, а я еще не придумал, как подойти к Романову. Чем его убедить? Не приведут ли мои действия к исполнению худшего сценария, чем это произошло в моей истории? Известно, куда ведет дорога, выложенная благими намерениями! Не угроблю ли самого себя? Ответов не знаю, а путей решения не вижу.

«Будь, что будет!» - решаю, а пока учиться, учиться и учиться, как говорил … и тренироваться.

Маринка Белова.

В школьном коридоре меня опять подстерегла Маринка, но вместо ожидаемых наездов об уклонении от совместных репетиций уличного танца, она стала упрекать меня в нерешительности:

- Сережа, ты почему меня никуда не приглашаешь? Почему я должна проявлять инициативу?

- Ты ведь сама потребовала, чтобы я к тебе с неприличными предложениями не подходил, - опешил.

- Мало ли, что я сказала, - чисто по-женски ответила она.

- Хорошо. Приглашаю после уроков встретиться, - соглашаюсь и чувствую, как сердце радостно забилось.

- Я подумаю, - довольно улыбаясь и разворачиваясь, победно взмахнула хвостом волос, стянутых резинкой на затылке.

«Что это с Маринкой происходит?» - задаюсь вопросом направляясь к классу Руля.

«Похоже, Танька все-таки права!»

После уроков, дождавшись пока одноклассники разбегутся, веду Маринку к Вовкиному дому. Поравнявшись с домом, провожу краткий инструктаж по конспирации. Указываю глазами на нужный подъезд и сообщаю, что через пять минут жду ее там. В подъезде показываю на второй выход во двор и рекомендую, чтобы в следующий раз она входила через него со стороны гастронома. Показываю комнату Руля и где может находиться ключ и неожиданно замечаю, что девчонка держится из последних сил. «Она же волнуется! - соображаю я. «Согласилась встретиться с парнем, а тот повел ее в чужую квартиру. Что может ее там ждать?» - пытаюсь представить себя на ее месте.

Увидев, что комната пуста, Маринка немного расслабилась. Чего она ожидала увидеть здесь?

Неожиданно для меня, в квартире поддерживался порядок. Небольшая прихожая, отгороженная от общей комнаты, кухня с печью слева. Прямо за шторами - вход в единственную комнату. Везде на полу половики.

Сравнительно чисто и ничего лишнего на виду не валяется. Кровать с раскладным диванном аккуратно застелены. Пустой круглый стол посередине комнаты под скатертью. Справа, большая кровать с горкой подушек под ажурной вышивкой. «Дома мама также покрывает подушки подобном рукоделием», - отметил мысленно. У другой стены - раскладной диван под покрывалом. На стенах матерчатые коврики с рисунками и фотографии на простенке между окон.

Маринка тоже заметила фотографии и устремилась к ним. Вероятно, хотела определить хозяев квартиры. На одной фотографии с трудом опознал Римму Зябликову. Маринка никого не узнала. Конечно, трудно узнать в испуганном первокласснике нынешнего рослого Вовку Хрулева.

- Чья это квартира? - не выдержала Маринка.

- Это для тебя важно? - улыбаюсь.

- Вообще-то нет, но все-таки…! - неопределенно отвечает.

- Важно, чтобы никто не знал о наших встречах здесь, - заявляю.

- Ты кого-то опасаешься? - неожиданно спрашивает.

- Я нет, а вот ты дорожишь своими отношениями с Володей. За тебя я и беспокоюсь, - пытаюсь объяснить конспирацию и скрытность наших встреч.

Сам не знаю, как мне начать с Маринкой и пока наблюдаю за ней.

- Есть не хочешь? Нам должны были что-то подготовить для перекуса. Могу чайник поставить, - предлагаю ей, внутренне насмехаясь над своей нерешительностью.

- Спасибо, не надо. Ты так и не сказал, чья это квартира? - напоминает.

- Одного моего хорошего знакомого. Он один здесь живет и до пяти часов квартира в нашем распоряжении, - наконец отлавливаю мечущуюся по комнате девчонку и усаживаю себе на колени.

Целую в губы, брови, глаза, симпатичные ямочки на щеках. Снова в губы. Маринка несмело отвечает. Начинаю руками исследовать ее тело. Она не препятствует, но, похоже, испытывает дискомфорт.

- Я не первая здесь с тобой встречаюсь? - отстраняется и испытующе всматривается в меня.

- В первый раз здесь с девчонкой, а вообще здесь пару раз был с ребятами, - отвечаю правду.

Она еще некоторое время ищет признаки неискренности у меня в глазах и не найдя, успокаивается и сама целует меня в губы. Целуемся долго, иногда касаясь языками.

- Давай разденемся и ляжем, - хрипло предлагаю Маринке, хлопнув рукой по дивану.

Она нерешительно пожала плечами смущенно улыбаясь.

- Встань, - прошу, - здесь где-то должно быть новое постельное белье, - в замешательстве оглядываюсь.

- Посмотри в комоде, - советует Маринка, - ты готовился заранее к нашей встрече? Но этого не может быть! Ты планировал встретиться здесь с какой-то другой девчонкой? У тебя есть подружка? - Маринку посетила ревность и подозрительность.

- Нет у меня никого, - отвечаю, доставая белье, - если у меня кто-то появится, ты узнаешь об этом первая, - лукавлю.

Кидаю одну подушку в изголовье и накрываю диван с подушкой одной простыней. Вторую кладу, не разворачивая поверх первой. Маринка в нерешительности стоит посередине комнаты. Подхожу к ней обнимаю и шепчу на ушко:

- Тебя раздеть?

- Не надо, я сама, - опускает голову, стремительно краснея.

Раздеваюсь до трусов и ложусь поверх простыни.

- Отвернись, пожалуйста, я стесняюсь так, - просит смущенно.

Отворачиваюсь и слышу за спиной шорох одежды. Маринка из-под меня вытаскивает вторую простыню и, накрывшись, ложится рядом. Похоже, даже дышать она забыла. Поворачиваюсь к ней и поднимаю простыню. Маринка оказалась в майке, трусиках и бюстгальтере. Хихикнула, увидев мое обескураженное лицо. Прижал ее к себе. (Коленки и ступни – холодные.)

- Тебе холодно? - удивляюсь.

Меня же в жар бросило от близкого девичьего тела.

- Мне всегда холодно, - отвечает, пряча лицо и утыкаясь носом мне в шею.

- Сейчас согреешься, - обещаю и шарю по всему ее телу. Чувствую, что одежда мне мешает и главное, мне мешают мои трусы. Стягиваю их. Снимаю с Маринки майку и пытаюсь расстегнуть лифчик. Дрожащими руками у меня не получается. Изогнувшись, она расстегивает крючки и снимает его. Немного подумав снимает трусики и засовывает их под подушку. Начинаю снова целовать Маринку и ласкать ее тело руками.

- Мне делать так же, как тогда? - спрашивает Маринка шепотом, возбужденно дыша.

- Нет, мы сделаем по-другому, - тоже шепчу я.

Поворачиваюсь на спину и разъясняю, как заниматься активным петтингом.

- Вставлять не будешь? - уточняет она и усаживается сверху.

Сначала медленно, потом ускоряясь и вскрикивая, начинает ерзать на члене. Кончаем одновременно. Балдею, испытывая блаженство. Маринка опять вцепилась ногтями мне в грудь при оргазме. Сдержался, не показав боли. Она пыталась, но не смогла удержать крик. Расслабленно лежим рядом друг с другом, обнявшись.

Отмечаю, что приятно вот так валяться с девчонкой, не опасаясь, что кто-то может войти или постучать в дверь. Хорошо иметь под рукой послушное девичье тело. Классно иметь симпатичную мне девчонку, которая хочет меня и получает реальное удовольствие. Через некоторое время захотел снова и завел Маринку, а может она сама завелась. Повторили. Теперь мне пришлось делать перерыв, не успев кончить, так как после оргазма Маринка попросила подождать.

- Ты так с кем-нибудь делал? - интересуется Маринка в перерыве.

Все-таки приступы ревности девчонку не оставляют.

- Давай не буду отвечать, - предлагаю, - ведь я не спрашиваю, чем ты до меня занималась с парнями?

- Значит, было! - утверждает она, - а мне скрывать нечего, - обижается, - с Вовкой и близко подобного не было, - признается. - Мне бы не хотелось, чтобы ты встречался с другими девчонками.

- Так ты оказывается, собственница! - обличаю. - Как же мне тебя делить с твоим Вовочкой? - интересуюсь с сарказмом.

- До его приезда еще много времени, - задумывается о чем-то.

- Давай поищу у тебя эрогенные зоны? - предлагаю.

- Я не знаю, как это, но давай, - отвечает заинтересованно.

Начинаю целовать и гладить ее тело. В каких-то местах она хихикала, а в каких-то возбуждалась. У нее оказалось довольно отзывчивое к ласкам тело и много эрогенных зон. Мы снова возбудились и еще раз занялись петтингом.

- Я не кажусь тебе слишком развратной? - стеснительно поинтересовалась она, - до тебя я считала, что девчонка должна быть более сдержанной, - признается, - но я не могу и не хочу сдерживаться с тобой. - Мне хочется помыться, - непоследовательно заявляет.

- На кухне должна быть вода, - предполагаю.

Маринка поднялась, закутавшись в простыню, как в тогу, улыбнулась, оглядев обнаженного меня и отправилась на кухню.

Погремев ведрами, вернулась холодная и мокренькая. Обнял ее, прижав к себе. Мне было очень хорошо.

- Плохо, что водопровода нет, - пожаловалась, - а ты не хочешь помыться? - беспокоится о моей гигиене.

- Потом помоюсь. Мы ведь еще не уходим? - отказываюсь.

Вставать мне было лень.

- Тебе еще хочется? - с притворным ужасом спрашивает.

- «Хочу тебя, хочу везде, хочу на суше и в воде!», - продекламировал, услышанный или прочитанный где-то стишок.

Маринка хихикнула довольная.

- А у тебя где эрогенные зоны? - интересуется.

- Не знаю. Наверное, только на члене, - задумываюсь.

Вроде от прикосновений в других местах я не возбуждаюсь.

- Сережка! Ты разбудил во мне женщину! - игриво восклицает она.

Берется рукой за член и начинает его ласкать и гладить.

- Я тоже тебя хочу, - шепчет на ухо.

Мы в очередной раз доставили удовольствие друг другу.

- Мне кажется, что я тебя знаю всю жизнь, и ближе тебя, у меня никого нет, - звучит очередное неожиданное признание Маринки.

Я только крепче прижимаю ее к себе и целую в висок.

- В следующий раз, опять здесь встречаться будем? - спрашивает.

«У нас уже появились совместные планы?» - заметил с удовлетворением.

- Тебе понравилось? - спрашиваю на всякий случай.

- Конечно! А тебе? Я все правильно делала? - беспокоится.

- Еще бы! Завтра опять тебя сюда притащу, - угрожаю.

- Посмотрим, - смеется довольная, - Удивляюсь, как я без тебя жила раньше? - призналась.

В пятом часу неохотно одеваемся. Наводим порядок и выходим из подъезда раздельно.

- Нет. Давай завтра, сделаем перерыв, - просит Маринка по дороге к ее дому.

Соглашаюсь. Она довольно улыбается и замечаю ямочку на щеке. При расставании целуемся.

Вечером, лежа в кровати вспоминаю красивое и желанное, обнаженное Маринкино тело. «У Беляниной груди тверже и тело плотнее, - непроизвольно сравниваю, - Маринка худощавей, кожа бледнее, тоньше и бедра не такие широкие».

Через несколько дней мы с ней снова посетили квартиру Руля. Выдал ему очередные пять рублей.

В школе Маринкино поведение изменилось кардинально. Она, не обращая внимания на зубовный скрежет Филиной, сплетни и интриги Беляниной, часто находилась рядом, разговаривала и смеялась со мной. Дошло до того, что на контрольную по математике она уговорила Фила пересесть на ее место, а потом так и осталась сидеть со мной. Даже обедать стала с нашей компанией, гармонично вписавшись в коллектив. Я не сомневался, что про ее поведение незамедлительно донесут до ее Вовки в ближайший его приезд. Попытался намекнуть Маринке о предстоящих разборках, но она только легкомысленно отмахнулась. Что у нее в голове? Какие планы? Меня же не устраивал их с Вовкой разрыв, но я проявил малодушие. Очень мне она нравилась и все, чем мы с ней занимались. Так же мне льстило, что такая красивая девчонка выбрала меня.

В ближайшую субботу на нашей тайной встрече Маринка всерьез озадачила меня, захотев стать полноценной женщиной. К такому я не был готов. Казалось, чего тут трудного? Но холодный разум останавливал. «Вероятно, назрел серьезный разговор с ней о будущем» - решил.

Летом меня ждет неизвестность. Чем может закончиться моя попытка достучаться до верхов? Мне бы не хотелось ломать Маринкину судьбу и надо как-то отрезвить ее. Ведь до меня она вела себя значительно скромнее при одноклассниках. От чего у нее «снесло крышу»?

- Марина! Помнишь, я рассказывал тебе о твоем будущем? - серьезно спросил ее.

- Да, - вопросительно и удивленно посмотрела на меня.

- Так вот я совсем не вижу свое будущее и тебя в нем, - не понятно заявил. - Чувствую, что чего-то должно произойти со мной летом, - продолжаю, пытаясь вывернуться из неприятной ситуации. - Наверное, не стоит сейчас решительно рвать тебе с Вовкой. Как все дальше повернется? - хочу заставить ее подумать о будущем. - Давай определимся в наших отношениях в конце лета или в сентябре, - предлагаю.

- Ты меня не любишь!? - спрашивает или утверждает Маринка и ее глаза заблестели.

«Вот это вопрос!» - задумываюсь, - Люблю ли я ее? Вероятно, мои чувства нельзя назвать любовью. Ее чувства можно назвать влюбленностью, но тоже не любовью, хотя могу ошибаться. Уже неоднократно убеждался, что женщин понять невозможно. «Попробовать использовать женскую слабость и успокоить пока ее?» - решаю.

- Ну что ты глупенькая! Разве тебя можно не любить? - притягиваю, готовую заплакать девчонку к себе и целую в глазки, носик, губки.

Маринка оживает.

- А зачем ты так говоришь, будто прощаешься? - обиженно заявляет.

- Милая, я хочу, чтобы ты была счастлива в жизни, - искренне говорю правду.

«Как легко говорить правду», - замечаю про себя и снова целую ее. Маринка с благодарностью энергично отвечает.

- Ты летом собираешься куда-то уезжать? - спрашивает.

В который раз удивляюсь женской интуиции.

- Собираюсь, - киваю.

- Тогда пообещай мне, что ты за лето не заведешь никакой девчонки, - требует.

- Обещаю, - легко отвечаю.

- А куда ты поедешь? Если не секрет, - любопытствует.

- Какой секрет? В начале лета в Москву. Потом пойду в туристический поход с нашими ребятами. В конце месяца смотаюсь в Ленинград на несколько дней. В июле поеду в лагерь комсомольского актива от Горкома комсомола, - выдаю свой план на лето, - Кстати, могу тебе привезти что-нибудь из импортных вещей. Ты подумай и сообщи, о чем мечтаешь из одежды и запиши свои размеры, - вспоминаю заодно про исстрадавшихся ребят.

- Жалко, что мне с тобой не удастся куда-нибудь поехать, - сокрушается, - при мне с тобой ничего не случится, - самоуверенно заявляет, - я с мамой еду на юг на Азовское море, - расстроенно сообщает. - Какой импорт? А что ты можешь мне купить? Откуда? - не сразу до нее доходит мое предложение.

- Куплю, что ты захочешь, - пожимаю плечами.

- А если я захочу что-нибудь необычное или дорогое? - лукаво заглядывает в глаза.

- Ты напиши, а я посмотрю. Про размеры не забудь, - улыбаюсь.

- Не надо мне никакого импорта. Мне и так хорошо, - устраивает свою голову мне на грудь.

- Давай еще раз сыграем в «американку» - улыбаясь предлагаю, - Я тебе пообещал не заводить летом подружек. Пообещай мне не рвать окончательно с Вовкой, хотя бы до нашей встречи в августе или осенью, - не хочется, чтобы из-за меня и легкомыслия Маринки расстроились их отношения.

- Я подумаю, - отвечает даже не пошевелившись.

Когда уже собирались уходить по уже сложившейся привычке выглянул в окно, чтобы оценить обстановку на улице.

«Оп-па!» - на перекрестке возле дома стояла группа ребят. Среди них узнал Маринкиного Вовку, Юлькиного Серегу и музыкантов - Антона, Леньку и еще двух малознакомых пацанов. Вероятно, им донесли, что мы с Маринкой вместе вышли из школы, но не заметили, куда мы свернули.

- Маринка, Алярм! - привлекаю ее внимание. - На улице твой Вовка с друзьями. Выходи первой через второй выход. Обойди перекресток по другой улице и иди домой, - инструктирую.

- А как же ты? Они ведь захотят тебя побить из-за меня. Этого еще не хватало! Я иду с тобой, - решительно заявляет.

Любуюсь рассерженной и решительной девчонкой со сверкающими гневом глазами и отрицательно мотаю головой.

- Сделаем так, как я предложил. Мы ведь не будем сейчас ругаться из-за пустяка? Правда? Поверь - так будет лучше для всех. Мне ничего не угрожает, - твердо заявляю, улыбаясь.

Она, было, собралась мне что-то возразить, но посмотрев на улыбающегося меня, выдохнула и пробормотала:

- Хорошо, как скажешь.

В коридоре слегка шлепнул Маринку по попке, направив в сторону выхода во двор дома. Подождал, пока она не скроется за углом и вышел на улицу.

Заметив меня, ребята оживились и решительно направились ко мне. Успел перейти мостик через канаву, как они встали передо мной. Стою, смотрю на них, пытаясь вычислить среди них лидера. Проявился Юлькин Серега, спросив грозно:

- Где Маринка?

- Какая Маринка? - переспрашиваю, пытаясь спланировать дальнейшие действия.

Леха, Антон и Вовка - не драчуны, насколько я знаю. В остальных не уверен, но в разборках никого из них не видел. Самый решительный из всех Серега, остальные пошли с ним и Вовкой по дружбе и за компанию.

- Ты дураком не прикидывайся! Все знают, что ты к Маринке клинья подбиваешь. Знаешь, что бывает тому, кто отбивает чужих девчонок? - угрожает он.

- Тебя это не касается. Ты-то чего лезешь? Я не собираюсь перед тобой оправдываться, - ухмыляюсь.

- Да тебя, салага, учить надо! - разозлившись, Серега хватает меня за плечо.

Выпускаю портфель из руки, перехватываю его за большой палец и дергаю к низу на излом, а второй рукой заламываю кисть. Серега крякает и опускается от боли на колено.

- Стоять! - рявкаю на шевельнувшихся ребят, - руку сломаю, - решительно предупреждаю.

Пацаны замерли в нерешительности. Вдруг от дороги слышим:

- Володя! Можно тебя на минуту.

Вижу на дороге от школы Маринку. «Не послушалась все-таки меня! Наверняка, повернула от магазина к школе и пришла меня спасать», - соображаю. «Ну, Маринка, получишь от меня за непослушание!» - мысленно угрожаю.

Смущенный Вовка отходит к Маринке. Серега снизу шипит:

- Отпусти сука! Я тебя сейчас …!

- Что ты мне можешь сделать? Если бы хотел, то покалечил тебя, - насмехаюсь над самонадеянным парнем и обозначаю удар ногой ему в голову.

Он от испуга отшатывается.

- Может, еще чего хочешь сказать? - интересуюсь ухмыляясь.

- Отпусти, - просит, морщась от боли.

Откидываю его руку и делаю шаг назад. Соперник поднимается, потирая запястье:

- Бл…дь, чуть руку не сломал.

Все смотрят на удаляющихся Маринку с Вовкой. Похоже, что у них идет разговор на повышенных тонах, причем Маринка обвиняет, а Вовка оправдывается.

- Будешь залупа…ся на меня, точно сломаю что-нибудь в следующий раз, - обещаю, - Еще ко мне вопросы есть? - обвожу взглядом стоящих предо мной ребят.

Молчат. Подняв портфель, иду на них. Расступаются, пропуская меня.

По дороге домой на подходе к стадиону вижу идущего навстречу Вовку. Вероятно, Маринка под благовидным предлогом пошла в клуб. Увидев меня, тот устремился ко мне с какими-то намерениями. Не хотелось еще и его бить или применять силу.

- Послушай Володя пару советов. В жизни пригодится, - останавливаю его, пытающегося что-то мне сказать. - Мужчина, это товар, который считает себя покупателем. Выбирают всегда женщины! И второе. Не порти себе биографию уличными драками, - советую и прохожу мимо озадаченного парня.

Деревенские пацаны.

Через несколько дней, наконец, появились Стриж старший со своим доверенным лицом - Юркой Ухналем. Они привезли мне несколько связок икон. Вижу, что Стрижу не по себе. Юрка же наоборот, выглядит довольным. Не глядя на свертки, усаживаюсь удобнее и предлагаю:

- Рассказывайте.

- Нечего рассказывать. Хотели сами толкнуть иконы в Москве, но не получилось и чуть милиция не замела. Пришлось рвать из Москвы, - смущенно сообщил Стриж, - вот, - кивает на свертки, - хотим, как и раньше сдавать иконы через тебя.

- А подробнее про Москву? - интересуюсь, не обращая внимания на иконы.

- Он расскажет, - Генка кивает на Юрку, - а мне некогда рассиживаться. Еще дел много в поселке, и так времени много потеряли, пока тебя разыскивали.

- Постой Гена! Я еще не решил ничего и перестал этим делом заниматься. Мне ваши иконы ни к чему.

- Ты обещал в конце мая съездить в Москву, - напоминает он. - Вот и сдай наши заодно. У тебя хорошо получается.

- Это зависит от происхождения ваших икон, а также от того, что с вами произошло в Москве, - выдвигаю условие.

- Иконы чистые, зуб даю. Остальное он расскажет, - кивает на Ухналя. - Из Москвы мы чисто ушли. Гарантирую, - заверяет Стриж. - Я пошел, пока! - мне, - ты знаешь, где меня найти, - Юрке.

Киваем ему. Понимаю, что Генке стыдно оправдываться передо мною за свою неудачу, вот он и свалил все неприятное на Юрку. Перевожу взгляд на Ухналя.

Юрка мнется и не знает с чего начать. Потом заикаясь и спотыкаясь, чуть ли не на каждом слове начинает рассказывать про их приключения в Москве. Из его запутанного рассказа понял.

Поехали четыре гарных деревенских парубка покорять столицу. Показать себя, посмотреть Москву, продать товар и на вырученные огромные деньги одеться с ног до головы. Меньшим числом ехать было нельзя - все не увезти было, а хотелось побольше заработать. Чего мелочиться? Представляю ребят в их «парадном» прикиде на московских улицах среди столичной толпы, а особенно Стрижа в его клешах шириной до пятидесяти сантиметров и вшитой змейкой по низу, в тельнике, видимого из распахнутого ворота яркой рубашки. Остальные, вероятно, выглядели не менее колоритно, да еще с непонятными свертками в руках. Мне захотелось заржать в голос. Юрка, по-видимому, правильно понял мои гримасы и стал оправдываться:

- Я с самого начала был против этой идеи - самим толкать иконы. Не наше это дело. Как чувствовал, что может плохо кончиться. Но разве их убедишь? Как узнали, что на никому ненужном хламе можно такие деньги срубить! «Давай, поехали!» - передразнил кого-то. - «Поселковые торгуют, а мы чем хуже? Не дурнее чай, поселковых пацанов». Вот и съездили. Хорошо, что от милиции сорвались.

Ребята сообразили, что не стоит таскаться по Москве со всем своим грузом и оставили большую часть в камере хранения. Долго болтались по Москве, искали места, где можно продать иконы. Иногда расспрашивали молодежь. Наконец, их направили к какому-то магазину, где торговали за валюту. Около магазина они разговорились с каким-то парнем. Он, узнав про их проблемы, предложил выкупить у них все иконы, обещая дать хорошую цену. Осмотрев иконы, он отказался их покупать, заявив, что они ничего не стоят. Начал называть каких-то знаменитых иконописцев, чьи иконы он бы купил за большие деньги. Они еле уговорили его выкупить два свертка, которые у них были с собой за пятьдесят рублей. Все уже устали, хотели жрать и стремились уже быстрее избавиться от надоевшего груза. Конечно, все понимали, что парень их обманул.

- Почему не предложили иконы в антикварный магазин, музей или коллекционеру? - интересуюсь.

- Нам сообщили, что там необходимо паспорт показывать, а Стриж и другие не хотели светить своими паспортами. Да и не знали мы, где искать эти магазины, - разъяснил.

Вернувшись на вокзал, выпив и «заморив червячка», решили следующую партию икон сдать другому покупателю. Если же не найдут, то возвращаются домой и сдают все мне. Оказалось, что так проще и выгоднее для них. Стриж сам понял, что сглупил, был зол на себя и на всех. Психовал и матерился. На выходе с вокзала их остановил милицейский патруль и попросил документы. Все струхнули и бросив иконы разбежались, а потом отсиживались на территории станции среди путей, ремонтных и технических помещений, опасаясь выходить на многолюдные улицы и тем более на вокзал. Пришлось Юрке идти одному, покупать билеты, еду и забирать из камер хранения оставшиеся иконы.

- Зачем побежали от милиции? - заинтересовался.

- Кто его знает? Кто-то первый рванул, а другие за ним побежали. Вообще-то никому не хотелось общаться с легавыми, вдруг повяжут и пришьют чего, - объяснил незамысловатое поведение дружков Юрка.

- Итого, сколько в Москве оставили икон, включая проданные? - интересуюсь.

- Икон двадцать пять-тридцать, - прикинув сообщил Ухналь.

- Если все привезенные назад, утраченные и проданные иконы были годные для продажи, то от меня вы бы получили за все семьсот-семьсот пятьдесят рублей, - подсчитав в уме, сообщаю парню.

- Я сразу был против того, чтобы самим продавать иконы, - возмущенно напоминает он.

- Ты лично гарантируешь, что среди этих икон нет краденых? - киваю на свертки. - Дело в том, что у нас тут возникла проблема с одной краденой иконой, поэтому я прекратил заниматься этой деятельностью временно или совсем. Не хочу свое будущее портить из-за чьей-то нечистоплотности, - объясняю ему.

Юрка кивает показывая, что понимает меня.

- Я точно не смогу сказать, но могу показать пару икон, которые могут быть украдены, - сообщает.

«Похоже, честный парень. Не готов на все ради денег», - мысленно отмечаю.

- Ты забирай сейчас свои иконы, пока не определюсь точно, а в начале лета подъезжай, тогда скажу точно. Если поеду, то только один раз. Хватит рисковать. Деньги и шмотки того не стоят! - довожу до Юрки свое решение.

Приблатненные.

В конце мая, возвращаясь с секции, мечтаю о тарелке борща, который мама сварила вчера. Так и стоит перед глазами: горячий, ароматный, со сметаной, густой, с мясистой косточкой. Слюней полон рот. В поселковом сквере на одной из лавочек расположилась компания из приблатненных пацанов. Из-за спин слышу неуверенное бренчание струн крайне расстроенной гитары и блатные интонации с характерным гнусавым подвыванием при исполнение какой-то зоновской песни.

- Соловей, погодь! - слышу за спиной.

Оглядываюсь. Из толпы выдвинулся Рыга.

- Ты, говорят, понтово бацаешь на гитаре? Может, изобразишь чего братве? Не менжуйся, окажи уважение.

Оглядываю «братву». Из присутствующих знакомых, только Рыга сделал пару «ходок», остальные на учете по малолетству, под условной статьей или примазываются к сидевшим. Все болеют блатной романтикой. В поселке держаться особой группой. Даже в разборках за поселок не участвует и общаются с такими же «романтиками» из других районов. Вот и сейчас среди них заметил несколько незнакомых лиц. Рыга - в авторитете и некоторые из его компании стараются быть похожими на него. Зачастую это смешно смотрится.

Лично у меня Рыга вызывал отвращение своим внешним видом, походкой, поведением, блатными словечками. В детстве даже опасался его и завидев, старался обойти. Он старше меня года на четыре и когда он учился (числился) в нашей школе, то отнимал мелочь у детворы, заставляя попрыгать. Мелочь звенела и Рыга забирал все или часть себе. Когда я подрос, то иногда хотелось Ругу проучить за детские страхи, но тот не давал повода. Наверное, чувствовал мое отношение и желание, а сегодня осмелел в присутствии многочисленных зрителей и почитателей, а может, хотел за счет меня поднять свой авторитет.

Подумав, поворачиваю к скамейке и здороваюсь. Ответили несколько голосов. Некоторые смотрят с интересом, агрессии не проявляют. Под скамейкой валяются две пустые бутылки из-под «чернил» - бомбы «Агдама» по 0,8 литра. Вблизи - обычная компания ребят в возрасте от двенадцати до двадцати с небольшим лет, только сплевывают чаще, не брезгуя замусоленный «бычок» передают друг другу, да руки в корявых наколках.

«Конечно, понты превыше всего», - промелькнула ироничная мысль. В центре освободили для меня место. Взял гитару и тронул струны: «Дрова! Вероятно, даже настроить не получится», - подумал, но все равно попытался. Еще раз оглядел компанию: «Чего им спеть?» - задумался.

- Изобрази чего-нибудь для души, - пытается помочь мне с выбором Рыга.

Еще раз натыкаюсь взглядом на кривые «партаки». Подобрался, тронул струны и перебором начал проигрыш песни Круга «Кольщик:

Кольщик, наколи мне купола,

Рядом чудотворный крест с иконами,

Чтоб играли там колокола

С переливами и перезвонами...

- Клево! ЗдОрово! А еще! - из кодлы послышались голоса.

- ЗдОрово! Не ожидал! - подытожил Рыга и попросил: - Сбацай еще, вон братву как зацепило.

Ну что же практика нужна. Теперь решаю спеть им близкую по теме «Владимирский централ» того же Круга:

Весна опять пришла, и солнца лучики

Доверчиво глядят в моё окно.

Опять защемит грудь

И в душу лезет грусть,

По памяти пойдёт со мной.

Мне память ворошит, как вместе согрешил

С той девочкой, что так давно любил

Та девочка была, та девочка ушла

Забыть ее не хватит сил

Владимирский централ, ветер северный,

Этапом из Твери, зла немерено,

Лежит на сердце тяжкий груз.

Владимирский централ, ветер северный,

Когда я банковал, жизнь разменивал,

Но не "очко" обычно губит,

А к одиннадцати туз...

Без перерыва, добавив хрипотцы в голос продолжаю песней Жарова «Ушаночка»:

Бегут, стучат...

Бегут колесики гуськом.

Спешат, хотят

Пугнуть мальчишечку Сибирским холодком.

А я ушаночку, поглубже натяну

И в свое прошлое с тоскою загляну.

Слезу смахну,

Тайком тихонечко вздохну.

Тайком тихонечко вздохну.

Не дожидаясь окончания восторгов и просьб, встал и отдал гитару соседу. Рыга протягивая руку, выразился:

- Ну, брат, понимаешь ты душу бродяги, порадовал. Ты, если че…. Ну, сам знаешь!

Словарного запаса явно не хватает. Как будто мне от него помощь может понадобиться! «Ну, не идиот ли?» - мысленно удивляюсь.

- А от нас тебе зла не будет, - это он сообщает, повернувшись к своей кодле с угрозой.

- Отойдем? - киваю Рыге в сторону. - Хочу тебе сказать, - таинственно, вполголоса, наклоняясь к его уху сообщаю, - Я не боюсь!

Рыга отстранившись от меня, мгновение молчит, а потом неожиданно хохочет.

- Спасибо тебе, Серега, - благодарит и хлопает по плечу.

«Вот и имя вспомнил», - мысленно отмечаю.

Рыга, перестав смеяться, задумчиво на меня посмотрел, как будто чего-то решал, озадаченно хмыкнул и пошел к своим. Там уже снова терзали гитару. Вроде старались повторить «Кольщика».

В последний день мая, закинув опостылевший портфель подальше, переодеваюсь на встречу с Маринкой. Девятый класс закончил естественно без троек. Даже пятерок оказалось больше, чем четверок. Вот мама порадуется. Иду на кухню, чтобы перекусить и неожиданно среди нашей почты обнаруживаю открытку от Соломоныча. Удивленный, пробегаю глазами несколько строк:

«Дорогой Сережа! Давно от тебя не было вестей. Надеюсь, что у тебя все хорошо в жизни и с учебой порядок. С нетерпением ждем тебя. Помни, что в жизни духовное всегда важнее материального. Твой Евгений Соломонович».

«Похоже, Соломоныч с Адой Антоновной переживают из-за моего долгого отсутствия и в скором времени хотят меня увидеть даже без икон, но с песнями», - легко расшифровываю послание.

«Придется на днях собираться в Москву. Надо решить какие песни можно предложить потенциальным покупателям и записать их на кассету», - размышляю.

С появлением Маринки, с Филом у нас окончательно отношения охладились. С Юркой или без него, но придется брать с собой в Москву еще кого-то из ребят. Иначе не стащить все приготовленные для Соломоныча иконы, если еще деревенские добавят свои. Значит надо объявлять нашим пацанам о предстоящей поездке, давать добро на сбор антиквариата и заказов на импорт. Заодно и Маринку приодену. Порадую. Но в отношении Фила испытываю какой-то дискомфорт. Не хорошо кидать напоследок старого напарника. «Пусть тоже едет с нами!» - решаю.

Здравствуй долгожданное лето!

Конец первой книги.