Шанс на счастье

– Переехать я не смогу, – я отстранилась от Ральфа. – Даже когда мы поженимся… – произнеся это, я вспыхнула, как свечка. Еле совладала с голосом, чтобы он не хрипел от волнения. – Пансионат оставлять не буду, не на кого. Нюра будет жить с Элладом, она уже сказала мне об этом. Да и детям я нужна здесь, а не приходящей на время занятий.

– Дети могут жить с нами, не думала? А из пансионата сделаем школу еще больше и лучше. Наймем преподавателей, наберем учеников.

– Преподаватели слишком дорогие, Ральф, ты ведь знаешь. Мы не станем брать столько денег с родителей.

– И не нужно. Не знаю, как здесь, а в Виллерволе у богатеев принята благотворительность. Правда, они предпочитают помогать исследователям, ювелирам, модисткам и кораблестроителям. Почему мы не можем помогать детям? Школа даст нам шанс вырастить образованное общество. Как по мне, это не бесполезное вложение средств. Да, мы не будем зарабатывать, но денег с виноградника вполне хватит на хорошую жизнь. Боюсь, роскоши и золота нам не видать, но мне оно не нужно. Если это нужно тебе, то, конечно, я прислушаюсь и сделаю так, как ты велишь.

Я слушала Ральфа, открыв рот в изумлении. Он на самом деле не шутит?

– Ты… не шутишь?

– Нисколько, – усмехнулся мужчина.

– Я согласна на образованное общество, – выдохнула я счастливо. – Ты даже не представляешь, как я рада! Дети правда смогут получить хорошее образование у настоящих преподавателей?

– И даже поступить в академию, если смогут выиграть стипендию мэра.

– Ральф, ты… – я стиснула его плечи руками, сердце бешено колотилось от восторга. – Да, да и еще тысячу раз да! Покупай свой виноградник, дом, и я немедленно перееду к тебе со всеми своими воспитанниками! Мне невероятно стыдно пользоваться твоим благодушием, вешать на тебя заботу о чужих детях, но ради этих самых детей я готова поступиться своими принципами.

– Тебе не должно быть стыдно, – Ральф обхватил ладонями мое лицо. – Я никогда и ничего не хотел так сильно, как найти свою дочку. Шенни теперь со мной, и мне пора думать о новых мечтах. Сейчас я мечтаю, чтобы и другие ребятишки, помимо моей дочери, получили свой шанс на счастье, понимаешь?

Я прижалась губами к нежным губам мужчины. Порывисто обняла его за шею, боясь, что он исчезнет. Вдруг мне все это снится? Что, если я заснула за учительским столом и теперь пребываю в сладких сновидениях, а на самом деле ничего этого нет?

Но поцелуй был реальным. Поцелуи во сне не способны вызывать такую щемящую нежность в груди.

ГЛАВА 22

Занятия, продлившиеся всего четыре часа, вымотали Нюрку и Мэй так, что девушки еще долго лежали в гостиной на ковре у камина. Изредка вздыхали, лениво перекидывались парой фраз и вновь замолкали.

Шенни возилась под елкой, где уже давно устроила себе свой собственный дом – ветви надежно скрывали ее жилище от непрошенных гостей. Под них она притащила пушистое одеяло, подушки и вязаную акулу, которую ей подарила Алена.

Я не казалась себе слишком уставшей. Возможно, на меня отрезвляюще повлияло осознание, что наш с Ральфом разговор оказался не сном. Мне, наверное, предстояло поговорить с детьми про очередной переезд, но я слишком нервничала. Не дело это, таскать ребятишек по всему городу. Им нужен дом, один и навсегда.

К тому же, еще даже сам Ральф не признался Шенни в том, что он ее отец. Хотел сделать это на балу в честь Снежного праздника, но в последний момент струсил. Я не стала его убеждать тогда.

Планы на день изменились за обедом. Дети уплетали тушенный с мясом картофель, Нюрка и Мэй от обеда отказались. Эллад куда-то запропастился, а Ральфа с кухни выдернул стук дверного молотка.

Вернулся мужчина в задумчивости.

– Тебя в Дом Советов вызывают, – хмуро сказал он, глядя на меня.

– Зачем? – я слегка опешила, а по спине пробежал холодок.

– Посыльный не сообщил. Но не волнуйся, я с тобой поеду. Малышня, мы уезжаем, – обратился он к детишкам. Близнецы кивнули, а Пирси и Шенни были слишком заняты своими порциями на тарелках и не отреагировали.

Посыльный согласился отвезти нас к Итану Тафилу, а у ворот Дома Советов развернулся и уехал. Чтобы добраться в пансионат, придется искать новую повозку.

Глава города сегодня не принимал посетителей, а потому своей очереди нам ждать не пришлось. Молоденькая помощница господина Тафила проводила нас в кабинет и как-то слишком резко закрыла дверь за нашими спинами.

Ральф, не спрашивая разрешения, занял место на диване у окна, за то получил недовольный взгляд мэра.

– Госпожа Агата Черепанова… – пробормотал Итан, почесывая подбородок. – Слышал, вы оставили приют в Пятом северном и перебрались в бывший пансионат. Что послужило причиной для переезда?

Я мысленно усмехнулась. Он это серьезно?

– Вы ведь знаете о проблемах и долгах приюта, я говорила вам. Разве нет? Три тысячи золотых я бы не стала платить, даже если бы они у меня были.

– Господин Фрогель наследник, я понимаю. Но дети? Что стало с ними? К слову, от Фрогеля нет вестей. Он оставил должность в Виллерволе и теперь скрывается. Боюсь, что связь с ним навсегда утеряна. Так что ни вам, ни вашим воспитанникам нечего волноваться. Дом отобрали, так его можно просто выкупить! Раз Фрогель исчез, то и долг перейдет к тому, кто займет его место, ну а оплатить частями вы уж сможете.

– Вас стала заботить судьба этих детей? Но приют ведь частный и вы не в силах ему помочь. Сами говорили.

– Агата, – глаза мэра блеснули под толстыми линзами, – я не намерен вам вредить. Более того, вы получили от меня разрешение на открытие школы. Не без помощи его сиятельства Роберта Лабердана, но все же… Я позвал вас обсудить работу школы. Вы ведь берете плату за обучение, а значит, должны платить налоги. Вам следует подписать соглашение об ознакомлении, после чего раз в сезон станете платить в банке необходимую сумму. Вот и все! Чего вы так нервничаете?

Я не нервничала. Я бесилась, страшно бесилась! Мало того, что детей обучать никто и не стремится, мы с Нюркой единственные, кто вообще об этом подумал, так еще и налоги платить?!

– Прошу прощения, – Ральф поднялся с места. – Дело в том, что эта школа – благотворительная организация. Обучение будет совершенно бесплатным для всех желающих. За первый месяц мы взяли плату, но со следующего каждый желающий сможет получить знания, просто подписав документ о зачислении.

– Бесплатное? – второй подбородок господина Тафила задрожал. – С чего бы вдруг кому-то делать образование бесплатным? За дурака меня принимаете?

– Ни в коем случае, поверьте. Вы запросто сможете проверить, платят ли нам за обучение. Рано или поздно новость разойдется по всему городу, и вы будете знать правду.

– И все же, зачем вам это? Что скрывается под вашей благотворительностью?

– Желание, чтобы моя дочь на протяжении своей жизни общалась с образованными людьми. Такой ответ вас устроит? – хмыкнул Ральф.

Мэр выглядел страшно разочарованным. Когда мы вошли, он предвкушающе выписывал какие-то бланки на серой бумаге, сейчас же со злостью смял их и бросил в мусорную корзину.

– Вы можете идти. Но, будьте уверены, если я узнаю, что…

– Всего доброго, – Ральф кивнул мэру и, ухватив меня за локоть, вывел из кабинета.

– Вот га… – начала я, но осеклась, перехватив цепкий взгляд помощницы Итана. – Вернемся домой, Ральф.

– Но мы же уже отпросились, – тихо сказал он, улыбнувшись. – К тому же, до виноградника совсем недалеко, он сразу за чертой города.

– Намек понят, – усмехнулась я, успокаиваясь. Злость потихоньку отступала. – Я с удовольствием посмотрю на новый дом… Наш дом.

– Наш первый дом, ты хотела сказать? Не думаешь же ты, что все мы на самом деле сможем разместиться в небольшой избушке, предназначенной для ночевки во время сбора урожая?

– Нет? – мои глаза распахнулись. – А где тогда…

– Основной дом я уже выбрал, его посмотрим позже. Если тебе не понравится, мы найдем другой. Благо, в Четвертом и Третьем южном кварталах особняки часто поступают в продажу. Люди побогаче предпочитают жить в Пятом северном поближе к аристократии. Так они могут чувствовать себя их частью, хоть никогда и не быть ею.

Из Дома Советов мы уехали довольно быстро – свободная повозка нашлась совсем неподалеку, на соседней улице. Промчались через два квартала, несколько улиц и вырулили на Королевскую дорогу, вдоль которой с обеих сторон осенью будет колоситься рожь.

До виноградника добрались за полчаса, что, конечно, оказалось намного ближе, чем расстояние от бывшего приюта до пансионата. В целом, такой отрезок пути при желании можно преодолевать часто… Если вдруг мне и Ральфу захочется остаться наедине.

При этой мысли я смущенно опустила взгляд в пол, а мужчина поцеловал меня в висок неожиданно и очень нежно.

“Небольшая избушка”, как Ральф назвал дом на винограднике, представляла из себя просторное здание в два этажа. Жить в нем, как выяснилось чуть позже, и правда было бы некомфортно.

Нас встретил импозантный мужчина средних лет, с проседью в темной бороде. Взгляд его смеялся, пышные усы закрывали губы и все время подрагивали в улыбке. В добротном костюме и меховой накидке на плечах, со стороны он выглядел как хозяин этого места.

– Не ожидал, что за одно только утро меня посетит столько заинтересованных лиц! – радостно провозгласил он, но мы с Ральфом понимали – лжет. Специально, чтобы мотивировать нас купить виноградник поскорее. – Густав Йордж к вашим услугам. Я смотритель “Сочной Долли” и по совместительству поверенный владельца винодельни.

– Я Ральф, а моя спутница – Агата. Мы договаривались с господином Мастдоном о просмотре участка…

– Да-да! Он мне все передал, знаю-знаю. Ральф Холгер, верно? Прошу вас, проходите в дом. Мороз крепчает, не заметили? Кажется, прошла пора снегопадов, нас ждет суровое окончание зимы…

С улицы мы попали в небольшую пустую прихожую, здесь же оставили верхнюю одежду и обувь. В доме было тепло, сухо, в углу гостиной трещал камин. Я обратила внимание на детали: статуэтки на полочках, подушки на диване, плед в кресле. На стене висел портрет самого Густава, а рядом с ним изображение совсем молодой девушки, старше Мэй, возможно, на пару лет. Из гостиной на кухню вел арочный проход, а чуть правее – крутая лестница на второй этаж.

– Там у нас инвентарь хранится, – сказал смотритель, заметив мой взгляд. – Полные бочки и бутылки занимают много места в погребе, так что пустые мы складируем, где придется. Но важно, чтобы бочки не отсырели, но и не пересохли. На втором этаже как раз оптимальная температура… Что ж, заглянем в погреб?

Смотреть в доме было нечего – всего одна комната, кухня и небольшая пристройка – баня. Поэтому мы с радостью спустились вниз по спиралевидной лестнице и попали в огромное каменное помещение. Сухое, прохладное. Света здесь было очень мало, на стенах висели несколько светильников, лишь разгоняя тьму и создавая полумрак.

Центральная часть была занята пузатыми бочками, в которых бродил виноградный сок, а вдоль стен тянулось множество деревянных полок заполненных бутылками, лежащими под наклоном. Свет почти не отражался от запыленного стекла. Я провела пальцем по одной из бутылок, оставляя темную дорожку.

Ральф в это время был занят разговором с Густавом. Я их почти не слушала, все равно ничего не понимала в винном деле. Смотритель показывал ему станок для запечатывания бутылок и наклеивания этикеток. После повел вглубь погреба, чтобы показать сооружение для выжимки, а также похвастаться старым вином. Он сказал, что в стоимость виноградника входят и бутылки, запечатанные еще девяносто три года назад. В то время, по его словам, семья Мастдонов собрала самый богатый урожай за всю историю “Сочной Долли”.

Пока мужчины обсуждали дела, я бродила вдоль полок. На каждой бутылке была указана дата розлива. Вспомнила, как долго привыкала к новому для меня летоисчислению и все время путалась в годах. В данный момент шло четвертое тысячелетие со дня Объединения. Когда земли поделили между собой четыре самопровозглашенных короля, в том числе и король Севера, было принято начать отсчет заново. Сколько же всего Ассону лет, не знал никто, а записи сохранились лишь с двухтысячного года до Объединения.

Вину на полках, которое я успела осмотреть, было от полугода до тридцати лет. Самые молодые вина хранились в начале, у выхода, и дальше укладывались по возрастанию.

– Хочешь посмотреть что-то еще? – спросил Ральф, неожиданно оказавшись за моей спиной.

– Нет… Нет. Я не понимаю ничего в виноделии, так что ты сам все разузнай.

– Густав хочет показать мне дела сотрудников. Я поднимусь в кабинет? Ты можешь пока остаться здесь или подождать меня наверху.

– Я выйду на улицу. Взгляну на заснеженную плантацию.

Густав увел Ральфа в каморку, именуемую кабинетом, а я оделась и отправилась гулять по новым владениям. По моим ли? Неужели мне все это не снится?

Ральф не звал меня замуж открыто, но смею ли я надеяться, что однажды мы будем не просто жить вместе, а жить вместе, как семья?

И, главное, готова ли я к этому? Да, я пообещала ему, что останусь с ним и с его дочкой, и ничуть об этом не жалею. Но что, если Ральф из жалости предложил переехать всем вместе в новый дом?

Я прогнала навязчивые мысли и вскинула голову. Осмотрела белое поле, сплошь покрытое снегом, как одеялом. До самого горизонта тянулась плантация. Ряды винограда на зиму уже не укрывали – я подслушала это в разговоре Густава с Ральфом, удивилась, но сделала себе пометку позже узнать у Нюрки подробности. Подруга в садово-огородных делах разбиралась, она обязательно объяснит мне, как виноградная лоза выживает в суровые холода.

Чем дольше я бродила по территории “Сочной Долли”, тем шире становилась улыбка на моем лице. В данный момент я могла бы назвать себя очень счастливым человеком – мы смогли открыть школу и, более того, с помощью Ральфа обучение будет бесплатным, а с помощью Эллада мы с воспитанниками живем в большом и теплом доме, не просыпаемся от нашествия крыс и не боимся, что кто-то выбьет стекло.

Совсем скоро переедем в еще более комфортный дом, а когда наступит лето, то всей своей большой семьей сможем поехать на виноградник. Любоваться природой, дышать кристально чистым воздухом, а вечерами пить сладкое вино из собственного погреба, сидя в открытой беседке.

Какая жизнь ждала бы нас, если бы Мэй тогда не уговорила меня оставить Эллада пожить с нами? Над ответом даже думать не хотелось.

Спустя неделю чудесные детки возрастом от шести до шестнадцати лет, которых мы с таким трепетом собрали по всему кварталу и привели в нашу школу, довели Нюрку до истерики.

Бедная новоиспеченная учительница закрылась в своей комнате во время перерыва и долго орала в подушку. Мэй в это время кормила учеников в столовой, а я успокаивала подругу.

– Они скоро станут послушными, – уговаривала я девушку, гладя по волосам.

Визг в подушку повторился. Нюрка вскинула голову с растрепанными волосами и безумным взглядом посмотрела мне прямо в глаза:

– Они дикие, Агата! Совершенно дикие!

– Всего лишь юбка…

– Всего лишь?! Они порезали мне юбку, пока я помогала Лоренсу справиться с заданием! Где только ножницы взяли?!

– Ты расхотела преподавать?..

Подруга шумно выдохнула и челка ее взметнулась вверх.

– Нет. Мне наконец-то впервые в жизни нравится то, что я делаю. Эти дети… они совершенно неуправляемые, но я верю, что спустя некоторое время смогу до них достучаться. А если не достучусь, то я просто настучу им по…

– Тебе нужна моя помощь? За эту неделю ты ни разу не допустила меня к доске.

– Помощь не нужна, спасибо, – Нюрка взяла мою руку в свою. – Вам с Ральфом нужно думать о себе. Что там с домом, который вы смотрели вчера?

– Нам не подходит, в нем комнат меньше, чем мы думали. Сегодня с утра Ральф посмотрел еще один и сказал, что мы должны все вместе пойти туда вечером. И я, и дети, и вы с Элладом.

– Значит, он ему понравился?

– Похоже на то.

– Ну и хорошо, – Нюра выпила полстакана прохладной воды, успокоилась и кивнула. – Все будет отлично. Со следующего месяца здесь будут работать два новых преподавателя, они вынесут мое бездыханное тело, если дети все-таки доконают меня.

– Ты сможешь брать выходные, когда захочешь. То, что ты станешь директором школы еще не означает, что должна находиться здесь целыми днями.

– Конечно, не волнуйся! Я обязательно сбегу, когда устану, ты же меня знаешь.

– Знаю, – рассмеялась я, и подруга улыбнулась.

– Когда скажем воспитанникам о переезде?

– Думаю, сегодня, когда будем в новом доме. А вы с Элладом уже решили, когда переедете к нему?

– Да, обсудили вчера. Наверное, мы еще задержимся в пансионате… в школе, точнее, на некоторое время. Я должна буду встретить преподавателей, трудоустроить их, ну а Эллад мне поможет с документами. Без него мне не справиться.

– Ты всегда можешь попросить помощи у меня.

– Знаю, Агата. Но ты ведь сама говорила, что когда-то давно мечтала быть учителем, а теперь твоя душа лежит к семье. Рано или поздно у вас с Ральфом родятся детки, да и воспитанники никуда не денутся, у тебя просто не будет времени заниматься школой.

Я не сдержала мечтательной улыбки:

– А еще я говорила, что не создана для семьи… Я ошибалась.

– Конечно! – фыркнула девушка. – Это ты-то не создана? Да к тебе дети тянутся, Ральф вон, души не чает, и все, к чему ты прикасаешься, становится прекрасным. Уверена, в вашем доме всегда будет покой и порядок, а мы с Элладом обязательно этим воспользуемся и будем навещать вас как можно чаще.

Мы рассмеялись одновременно. Не сомневаюсь, что Нюра и Эллад сегодняшним вечером в нашем с Ральфом доме выберут себе личную комнату, чтобы оставаться в ней во время своих визитов. А визиты будут частыми. Но я и не против, дети и Ральф тоже будут рады.

Нюрка выпила полпузырька дорогущих успокоительных капель, которые пару дней назад ей подарил Эллад. В тот день, последний учебный перед выходными, маленькие пакостники вылили целую баночку чернил на стул перед тем, как на него села Нюра. Ору тогда было! И опять же – непонятно, где ребятишки взяли чернила, писали-то карандашами.

Но, надо сказать, несмотря на баловство, дети прониклись симпатией к учебе. Они уже не возмущались, что их заставляют писать и считать, задания выполняли молча и внимательно. Ради этого Нюрка готова была пожертвовать еще несколько стульев… Но не юбок. Испорченная чернилами юбка, и вторая, разрезанная ножницами, заставили мою подругу пить успокоительные капли и ругать “бесенят” на чем свет стоит.

– Нюра? – позвала Мэй через закрытую дверь. – Ученики уже в класс…

Она договорить не успела, как Нюрка сорвалась с кровати и помчалась из комнаты с криком:

– Зачем ты их одних оставила?! Они сейчас еще что-нибудь испортят!

Крик девушки заглох где-то внизу. Мэй устало вздохнула, когда мы обменялись с ней улыбками.

– И я пойду, – сказала она. – Все-таки, я тоже ученица.

Я осталась одна. Помогать Нюре вести уроки уже перестала, так как она и сама могла справиться. Если точнее – она очень хотела справляться сама. Подруга горела своей новой работой, а когда ей, как директору, Ральф пообещал плату в пять золотых в месяц, то она чуть не сорвалась и не побежала немедленно выбирать шляпку на лето в Доме одежды и тканей.

Мне же предстояло воспитать детей… Много детей. Шенни, Рила, Кайла и Пирси. Ральф ни на секунду не задумался о том, чтобы отправить их по монастырям или приютам. Он уже считал их если не своими навсегда, то своими до их совершеннолетия.

И, наверное, я не хотела заниматься ничем другим. Воспитывать детей, выращивать виноград, готовить вина на продажу, заключать договора с ресторациями и гостиницами на поставку напитков. Обустраивать дом, выбирать подарки на праздники. А больше ничего. Хотя нет… Еще мне очень хотелось иметь своего родного ребенка, а лучше трех.

Из-за затрат на школу и виноградник у нас с Ральфом не будет так много денег, чтобы нанять слуг больше, чем необходимо, поэтому на гувернанток я не рассчитывала. Но знала, что справлюсь с воспитанием сама. Мы уже обсудили, что наймем повара, двух горничных и садовника, не больше. Но даже такой малочисленный персонал поможет мне чувствовать себя свободнее.

ГЛАВА 23

Для поездки в новый дом Эллад отыскал два крытых экипажа, и вот уже добрых два часа они ждали нас на улице.

Гурьбой мы вывалились из теплого пансионата на трескучий мороз. Дети были в полной уверенности, что едем в гости, а мы с Нюркой загадочно переглядывались, понимая, какой сюрприз их ждет. Главное, чтобы он им понравился.

Поездка заняла всего несколько минут. Вообще-то можно было дойти пешком, но мороз стоял такой, что носы леденели уже спустя мгновение. Рисковать здоровьем воспитанников не решились.

Особняк, который я еще не видела, а Ральф скромно назвал “домиком”, возвышался над соседскими. Главный вход в него размещался по центру между двумя массивными колоннами на устойчивых платформах. Теплый свет из широких окон заливал заснеженный сад, искрился на иголках вечнозеленых елей и утопал во мраке самых дальних уголков сада.

Экипажи въехали через ворота и остановились рядом с лестницей. Ральф выскочил первым, подал руку мне и Шенни. Из второго экипажа появилась Нюрка, следом за ней Эллад и дети.

– А кто здесь живет? – спрашивала Шенни вот уже в который раз. – Мы не у леди Райры, это точно!

– Точно, – кивнул Ральф, а мне шепнул: – Двери открыты. Поверенный уехал до утра, чтобы мы смогли осмотреться самостоятельно.

В доме я не смогла найти в себе сил не восхищаться каждой деталью. Из просторного холла наверх волнами уходили две лестницы покрытые зелеными дорожками, справа нашлась просторная столовая и кухня со всей необходимой мебелью, а слева был небольшой бальный зал, библиотека, кабинет, гостиная и комнаты прислуги. Кладовые помещения располагались в подвале, но их мы решили осмотреть позже.

Ничего не понимающие дети выстроились в ряд между лестницами, стянув с голов шапки.

– Вам нравится дом? – спросил Ральф дрогнувшим голосом.

Мальчишки и Пирси переглянулись. Мэй посмотрела на меня вопросительно, и только Шенни ответила за всех:

– Очень! А чей он?

– Ваш, если нравится. Точнее, наш. Я бы хотел, чтобы все мы переехали сюда, а в пансионате разместим школу. Агата скоро станет моей супругой, а вы, наши названные дети, разумеется, останетесь с нами.

“Названные” дети пораскрывали рты. Я же во все глаза смотрела на Ральфа… Он мне так предложение сделал? Что значит, скоро стану его супругой?! Сердце гулко забилось в груди, а губы растянулись в улыбке.

Воспитанники, узнав, что теперь будут жить здесь, с радостными возгласами наперегонки помчались выбирать себе комнаты. Нюрка и Эллад от них не отставали, как я и думала.

– Я боялась, что ребята будут против, – высказала я свои переживания. – Все эти переезды… Мы совсем недавно покинули приют и перебрались в пансионат, а тут снова новый дом.

– Детям легче переживать изменения, нежели взрослым. Для них это игра, не более.

– Наверное, ты прав. Главное, чтобы был покой и безопасность. Эти малыши… Они еще верят в доброту, ты заметил? Ни у одного не возникло и мысли, что мы их бросим или выгоним из этого дома. Уверена, наверху они уже дерутся за самую просторную комнату.

– А мне-то какая достанется? – спросила молчавшая до этого Шенни. – Они сейчас все разберут! Нюрка заберет самую красивую!

– Ну, беги, – Ральф усмехнулся, забрал у меня свою дочку и опустил ее на пол. – Завоевывай себе территорию.

Шенни унеслась по лестнице и скрылась за поворотом, следом сразу же раздался ее восторженный визг.

– Там подарки для них, – объяснил мужчина. – В новом доме им нужны новые игрушки и вещи, надеюсь, я не прогадал, когда выбирал.

– Знаешь ли ты, какое чудо сотворил? – тихо спросила я, улыбаясь.

– Любовь к окружающим вовсе не чудо, моя дорогая. Я, даже слегка корыстен в этом… Мне самому доставляет удовольствие приносить людям радость.

– Хочешь сказать, что все это делаешь ради себя? – я шагнула к Ральфу ближе, дотронулась кончиками пальцев до его колючей щеки. В глазах мужчины, которые я так полюбила, видела отражение своего счастливого лица.

– Ну-у-у, не только, – засмеялся он.

Наш разговор прервала Нюра. Она сбежала по лестнице, подскочила к Ральфу и крепко обняла его.

– Ты такой молодец! Ральф такой… Агата, если ты откажешься выйти за него, я тебя лично к матушке Данье отправлю!

– Чем вызван твой восторг? – со смехом спросила я возбужденную подругу.

Девушка покрутилась передо мной, расправив плечи.

– Не понимаю, Нюр.

– Ну, подвеска же! – подруга указала мне на рубиновый кулон на своей груди.

– Только это не от меня, – сказал Ральф. – Эллад купил его для тебя.

– Эллад? Откуда у него деньги?

– Денег взял у меня, но купил сам.

Радости у Нюрки от этого меньше не стало. Она сказала, что Эллад обязательно заработает в лавке специй, которую ему оставила тетушка, и все отдаст.

Пришло и мое время выбирать себе комнату. Выбирать было уже не из чего, но, как оказалось, Ральф заранее запер две спальни – одну для меня, другую для него.

Моя была просторной и очень светлой, с большими окнами, крепкой и красивой мебелью. С гардеробной, ванной и небольшим кабинетом. В спальне на широкой кровати под балдахином лежала красная коробочка. Совсем маленькая, бархатная. Я поспешила к ней, решив полюбоваться гранитной купальней чуть позже.

На алой подушечке в коробочке лежал браслет. Тонкий, с вкраплениями изумрудов в белом металле. Брачный браслет… Я уже видела такие в витринах ювелирных лавок.

От волнения я его едва не выронила, ладони вспотели. Не успела вернуть в коробочку, как дверь с щелчком открылась.

Ральф ждал моего ответа, не задав вопроса. Стоял у выхода, сложив руки на груди, пока я собиралась с мыслями.

– Мы ведь уже обсудили, что будем вместе растить Шенни… – пробормотала я, облизнув пересохшие губы. – То есть, я уже понимала, что и мы… будем вместе. Но почему я сейчас так нервничаю?

– Тебе не о чем переживать. Если ты наденешь браслет, то я обещаю, что сделаю все для того, чтобы ты была самой счастливой женой в мире.

– Я уже самая счастливая. Не жена, но все же… – я снова посмотрела на украшение. Недолго, всего несколько секунд, а после без сомнений надела его на запястье и защелкнула крепление. – Но и женой быть не откажусь.

Ужин привезли из ресторации, оттуда же приехали и подавальщицы, которые должны были отработать сегодняшний вечер в нашем доме. Они накрыли на стол, и мы спустились чуть позже всей семьей.

А уже после, когда мы разместились в гостиной с чаем и сладостями, зажгли камин, и Нюрка взяла на себя роль чтеца сказок, Ральф долго смотрел на меня, будто искал поддержки.

– Так, ладно… Молчать вечно не получится, да и не хочу уже, – со вздохом мужчина поднялся с дивана и встал на колени перед креслом, в котором сидела Шенни.

Малышка жевала песочное печенье, свободной рукой обнимая вязаную акулу. Близнецы в это время болтали о кофтах, которые хотят начать вязать. Пирси рисовала на листочке, лежа на полу у камина, а Мэй и Эллад играли в “коробочки” рядом с ней.

После слов Ральфа все они отвлеклись от своих дел, Нюрка перестала читать, и гостиная погрузилась в тишину. Я взглядом подбодрила мужчину, и тот улыбнулся.

– Я что-то натворила? – голубые глаза Шенни распахнулись. – Дядя Ральф?

– Папа, – хрипло произнес он. – Милая, я не знаю, поймешь ли ты, что я хочу сказать… Твоя мама когда-то хотела стать моей женой, но передумала. Сейчас ее уже нет, ее дом на облаках…

– Она умерла, я знаю.

– А ты есть. И я есть. И я твой отец. Я искал тебя так долго, сколько ты еще не живешь на этом свете. Ты была в животике у своей мамы, когда я тебя полюбил.

Шенни молчала. Но в ее глазах не было ни капли тревоги, только любопытство, и Ральф осмелился говорить дальше.

– У нас похожие родинки, смотри, – он оттянул ворот рубашки и показал дочери темный треугольник. – У тебя есть такая же, она значит, что мы родные люди.

– Папа… Настоящий? – девочка прищурилась недоверчиво. – А почему ты не сказал мне раньше?

– Я боялся.

– Меня? Я же маленькая!

– Твоей реакции. Ты должна знать, что я не бросал тебя, я бы ни за что так не поступил, понимаешь? Просто так случилось, что мы с тобой расстались на четыре года.

Шенни отложила печеньку и обняла акулу двумя руками.

– Но теперь мы всегда будем вместе?

– Всегда.

– Вот и хорошо. Ты мне нравишься, дядя-папа Ральф.

Я слушала их разговор с замершим сердцем. Ожидала от девочки чего угодно: истерики, слез, обвинений в адрес Ральфа, вопросов о матери… Но ничего этого не было. Малышка приняла информацию спокойно.

А вот воспитанники… Они молча переваривали шок, и спустя длинную паузу Рил выдал:

– Обалдеть.

– А я догадывалась, – сказала Пирси. – Вы не похожи, но оба какие-то все равно как будто похожие.

– Конечно, – закивала Шенни. – Я умница, и папа хороший. А у хороших мужчин бывают умницы-дети.

– Ты пролила на стул Нюры банку чернил, напомню.

Нюрка, услышав это, взвилась с места.

– Шенни?!

Ральф смотрел на меня безотрывно. Я впервые видела в глазах мужчины слезы, и от этого невольно сжалось сердце. Мы вышли из гостиной, оставив ребят и Нюру скандалить из-за чернил. Мужчине нужно было успокоиться, а мне – поддержать его.

– Не так уж это и страшно, правда? – спросила я, прислонившись к стене спиной.

– Я забыл, что она совсем крошечная, а малышам проще принять такую новость.

– Значит, хорошо, что ты не стал тянуть еще несколько лет. И все же было лучше признаться на Снежном празднике, но ты все равно молодец.

– Ты права, – Ральф притянул меня к себе в объятия. – Я больше никогда не стану молчать, если захочу признаться в чем-то.

– И не нужно молчать, потому что однажды ты можешь не успеть сказать что-то важное…

Я осеклась и уткнулась лицом в его грудь. Я вот не успела сказать маме, папе и бабушке насколько они важны для меня. Они это и так знали, но я никогда не делала признаний вслух. И я не успела. Растворилась, исчезла, умерла.

– Я люблю тебя, Агата. Правда, люблю. Ты почти самое лучшее, что произошло со мной за всю жизнь… Вот видишь, я не молчу, признаюсь тебе с запозданием, но все же вовремя.

– И я люблю, – я заглянула в серые глаза дорогого мне мужчины. – И тоже больше никогда не стану умалчивать о своих чувствах.

ЭПИЛОГ

Двери “Шанса” открылись ранним утром в Первый день осени. Солнце только-только показало оранжевый бок, и теплый свет рассеял утренний туман, но еще не успел высушить тяжелые капли росы на зеленой траве. С запахом утренней свежести смешивались ароматы цветов, которые Мэй и Нюра высаживали во дворе школы еще весной.

Учеников в первый учебный год набралась сотня, что не могло не радовать. Я не верила своим ушам, когда Нюра взахлеб рассказывала, как много желающих подали заявки!

Лоранс, благополучно закончивший прошлое учебное полугодие, сегодня пришел раньше всех, чтобы помочь нам с открытием.

– А какая красивая все ж! – старик подкрутил усы, любуясь Нюркой в деловом строгом костюме, которая сейчас прикрепляла крупные синие цветы на лестничные перила. Мы с Лоренсом стояли у дороги, ждали Алену с семьей. – Как ей однако идет директорство, да?

– Не то слово, – усмехнулась я. – Вы смотрите, Эллад заревнует.

– Да ну тебя! Я ж как к дочке к ней отношусь!

Я рассмеялась. Издалека донесся стук колес, и мы с Лоренсом обернулись на звук. Роскошный экипаж с двумя белоснежными лошадьми на большой скорости катился к нашу сторону. Аленка высунулась из кареты и радостно махала нам рукой.

Вскоре она выпорхнула на улицу и подскочила к нам. Нюрка забыла про цветы, бросилась к подруге.

– Девочки! Полгода не виделись с вами! – Алена обнимала то меня, то Нюрку, тискала нас за щеки. – Вроде вот только гуляла на ваших свадьбах, а уже столько времени прошло!

Из кареты вылез муж Алены, а следом за ним Вероника – их дочь. Мы с Нюрой не были знакомы с ними, на свадьбу приезжала только наша подруга. У Роберта тогда случились неотложные дела, а Вероника гостила в летнем поместье на юге.

– Роберт, – представился мужчина. Красивый, надо сказать. Темноволосый, высокий, статный, одет с иголочки. Аленка имела хороший вкус!

– Я Вероника, – девочка улыбнулась нам. – Моя мама рассказывала мне о вас, вы Агата и Нюра, так?

– Ага, – кивнула Нюрка.

Дочка Алены сияла, как солнышко. Светлые волосы были уложены в причудливую прическу на голове, в доверчивом взгляде читался покой. У наших детей в глазах зверели бесенята, Вероника же, по сравнению с ними, казалась умиротворенным островком среди бушующего океана.

Из школы с визгом выбежала наша малышня в сопровождении Мэй. Близнецы сегодня нарядились в кофточки, которые сами же и связали. Мэй тоже была в связанном ими платье, а Пирси выбрала для первого учебного дня костюм, похожий на Нюркин. Шенни и Ральф сейчас были где-то в городе – покупали десерты для праздничного стола, а Эллад должен был появиться с минуты на минуту – его с самого утра молодая супруга погнала за леди Райрой, чтобы тот доставил старушку в целости и сохранности.

Пока дети знакомились с Вероникой, а Роберт общался с Лоренсом, мы с Аленой и Нюрой поспешили в столовую, чтобы проверить, достаточно ли столовых приборов для всех.

– Бесплатная школа вызвала ажиотаж не только в Лимбурге, – сказала Алена, поправляя салфетки на столах. Столовую пришлось расширить, и теперь она занимала почти весь первый этаж. – Роберт недавно был в Брекенсе, так там во всех газетах первые полосы заняты статьями о вас.

– Вот спасибо за информацию, – фыркнула Нюра. – Я и так переживаю, а ты еще больше заставила меня волноваться!

– Да ладно тебе, – улыбнулась я. – Будем надеяться, что когда-нибудь нашу идею подхватит как можно больше людей, у которых есть возможность заниматься благотворительностью. Как знать, может быть, через несколько лет этот мир наконец будет населен образованными людьми?

– Однажды это должно произойти, – кивнула Алена. – Вспомните, на Земле ведь тоже не всегда были школы, а в некоторых странах образование платное, наверное, до сих пор.

– Как думаете, – задумчиво проговорила Нюра, – удастся ли нам изменить Ассон к лучшему?

– Всенепременно, – согласились мы с Аленкой.

Столовая постепенно заполнялась родителями и детьми, восемь преподавательниц из лучших пансионатов мира прибыли еще вчера, и сейчас спускались из своих комнат, чтобы поприветствовать учеников. Те, в свою очередь, одаривали их цветами, как всегда было положено на нашей родной земле в первый учебный день. Мы заранее попросили родителей учеников собрать букеты, и, глядите-ка, никто не пропустил просьбу мимо ушей!

Я еще раз осмотрела столовую, улыбнулась в ответ на приветливые улыбки и вышла на улицу. Лоренс наконец отпустил Роберта и тот отправился искать свою жену, а мы вновь застыли в ожидании. Мы ожидали леди Райру, нашего главного и единственного спонсора, благодаря которому мы с Ральфом могли не тратить баснословные деньги на школу.

Мой муж, как и обещал, за короткий срок сделал меня самой счастливой женщиной в мире, ведь сегодня полноценно начала работать самая первая в мире школа бесплатного образования для детей из бедных семей, название для которой не пришлось долго придумывать. В “Шансе” каждый ребенок или даже взрослый мог получить свой шанс на счастье.

***

Серия “Четыре королевства”

“Право на счастье”

“Шанс на счастье”

“Счастье по рецепту”

“Его прекрасное чудовище”