Шанс для злодейки

Глава 43

Ночь выдалась не из простых. Всякий раз, стоило мне смежить веки и провалится в мутное болото дремоты, как на меня накатывали видения прошлой жизни. Они стали полнее, чем раньше, детальнее. Я брела по длинной оживлённой улице не разбирая дороги, люди врезались в меня, словно в невидимку. Всё тот же исходящий жаром асфальт, из-за стеклянных витрин смотрят безликие манекены, буйная зелень и абсолютная пустота в душе. Раньше я не чувствовала её настолько остро, но сегодня трижды просыпалась от того, что по щекам катились слёзы.

Это было настолько невыносимо, что к рассвету я бросила попытки снова уснуть, раздвинула гардины и перетащила одеяло в кресло. Закутавшись в него, как гусеница в кокон, я смотрела на то, как выцветает небо на востоке, готовясь выпустить солнце.

— Уже не спите, — восхитилась Эдна, через пару часов заходя в комнату. — Обычно не добудишься, а тут сами спозаранку подскочили.

— Кто рано встаёт, тот сам виноват, — пробормотала я хрипло. — Попросите для меня три чашки кофе, пожалуйста.

— Даже ваш отец столько не пьёт, — начала женщина поучающим тоном, но при виде моих опухших красных глаз смилостивилась: — а впрочем, три не сильно-то больше двух.

— И не поспоришь. Ещё мне нужна пара тостов, варёные яйца, салат, ветчина, сыр, парочку персиков и те булочки с шоколадным кремом, что на днях подавали у леди Кемброк.

— Миледи, объедаться с утра вредно для здоровья. Ваш семейный доктор говорил, что от этого даже умирают.

— Тогда я умру счастливой.

Грандиозные планы на завтрак так и не удалось воплотить. Эдна как раз сервировала круглый столик у окна, на котором будут стоять блюда, пока я предаюсь чревоугодию за соседним. Едва она взяла в руки графин, как вода в том с громким треском обратилась в лёд.

— Ох! — Она едва не выронила. — Это ещё что такое?

— Это знак свыше, — туманно ответила я, впиваясь в сэндвич.

Вообще-то это был обычный способ связи мессира, который не без оснований не доверял ни запискам, ни слугам. «Срочно приходите ко мне, дело первостепенной важности» — вот, что это значило.

Лёгкое чайное платье, надетое к завтраку, не особенно подходило для выхода в свет, но я уже махнула рукой на репутацию. Нельзя утопить корабль, который и без того на дне. Звание эксцентричной особы освобождает от лишних забот. Так что я прихватила волосы лентой, сунула в рот остаток сэндвича и с двумя чашками кофе в руках отправилась в покои мессира Вальде, стараясь не облиться.

А когда вошла, чуть не засмеялась — на столе в кабинете дожидались две такие же, исходя паром и ароматами.

— Мда, — сказал мессир вместо приветствия, — недостаток бодрости нам сегодня не грозит.

Он был в превосходнейшем настроении, даже напевал что-то под нос. Без камзола, с закатанными рукавами, сегодня мессир выглядел до странного по-домашнему. Впрочем, как и я сама. Со стороны могло показаться, что мы немного странная супружеская пара, что за утренним кофе собирается обсудить не поведение прислуги или расходы на дом, а методы магической экспертизы.

Глядя на широкие запястья, прежде всегда скрытые рукавами, я заметила свежий порез.

— Что это с вами? Решили по-тихому убрать королеву, а она оборонялась шпилькой?

— Для ритуала нужна кровь, — как ни в чём не бывало пояснил маг. Он глянул вскользь: — А с вами что?

— А что со мной?

— Глаза такие красные, как будто вы все три дня праздника урожая простояли над костром.

— Это у меня аллергия.

— И на что же?

— На беспочвенные обвинения, подлоги и фальсификации, — буркнула я, когда обнаружила, что кофе, который варили для мессира, на порядок вкуснее. — Так что давайте поскорее избавим меня от этого аллергена.

— Вы не должны плакать из-за такой ерунды, — вдруг сказал он. — Иначе мне придётся каждого болтуна отправлять в казематы, а они и так переполнены.

— Что, не нравится, что у меня теперь вид не товарный?

Я старательно избегала того, чтобы принять его слова за заботу. Иллюзии развеиваются с таким количеством побочных эффектов, что теперь я сто раз подумаю, прежде, чем поверить во что-то.

Мессир поставил чашку на стол, звякнуло блюдце. Он поднялся из-за стола и жестом призвал сделать то же самое:

— «Товарный вид», как вы изволили выразиться, меня мало заботит. Вы нечто большее, чем эта физическая оболочка, уж поверьте тому, кто видел самое разное её наполнение. И я не хочу, чтобы вы страдали из-за человеческой глупости, не спали ночами и лили слёзы. А теперь идёмте.

Высокие двери на противоположной стене вели в спальню, это я уже знала. Но за небольшой дверцей слева оказалась впервые и теперь с любопытством исследователя озиралась вокруг.

Обычно архитекторы дворца страдали гигантоманией — потолки во всех залах и комнатах были столь высоки, что роспись на них могла бы быть и менее замысловатой, всё равно оценить её по достоинству на таком расстоянии невозможно. Залы длиной в десятки, а то и сотни метров. Коридоры такой ширины, что по ним может проехать карета, запряжённая тройкой лошадей. Не говоря уже о парадных лестницах, прогулка по которым не обходилась без привала. Так вот, на фоне уже ставшего привычным размаха, эта круглая комнатка показалась чуть ли не кладовкой — всего-то метров пять диаметром.

Ни одного окна, голые серые стены с черновой отделкой. Тут и там — стеклянные шары масляных светильников, дающие приятный жёлтый свет. Вдоль стен по форме выстроились многочисленные стеллажи высотой в полтора человеческих роста.

А на полках — такое обилие баночек, колб и ящиков, что от этого разнообразия сразу же зачесались руки всё потрогать и рассмотреть. На нижних рядах сверкали открытыми зевами клетки, сейчас — пустые. Не хотелось бы мне знать, кого и зачем в них могли держать… Воспоминания о том, как Айрис пыталась призвать демоническую сущность из потустороннего мира давали некоторую почву для размышлений. В ритуалах такого рода всегда задействуют кровь — но не обязательно свою.

— Осторожнее, — предупредил мессир, — не наступите на пентакль. Я потратил на него полтора часа и снова ползать по полу не намерен.

Вовремя же сказал — я еле успела отдёрнуть ногу, чуть не наступив на одну из линий. На полу из идеально пригнанных друг к другу досок углём и мелом была выписана сложная фигура из концентрических кругов, треугольников и длинных лент извилистых закорючек, похожих на неизвестные мне письмена.

По коже пробежали мурашки. Прошлое столкновение с демоническими силами чуть не отправило Айрис на тот свет.

Вернее, всё-таки отправило, открыв мне путь в её тело.

— Мы что, будем призывать кого-то?.. — неуверенно спросила я, рефлекторно держась поближе к мессиру. — Боюсь, я одета не подходящим для приёма гостей образом.

Он намётанным глазом оценил моё состояние верно:

— Не тряситесь так, сегодня обойдёмся без гостей. Это пентакль направления энергии, а не призыва. Да и не стал бы я рисковать вами, новичкам без подготовки в таких ритуалах делать нечего.

— Подумаешь, большое дело, — я ковырнула пол носком туфли. — Незаменимых людей нет. Ещё какую-нибудь отчаявшуюся выдернете из другого мира. Была Девятая, станет Десятая, какая вам разница?

Он посмотрел на меня с непривычной серьёзностью, без того налёта иронии, что придавал лёгкости нашим разговорам. Долгий взгляд непроницаемо чёрных глаз, в которых переливались и мерцали крошечные огни ламп.

Словно отражения звёзд в лесном озере, невыразимо прекрасном и жутком.

Я наконец поняла, в чём дело — его радужки чуть больше обычного, а потому казалось, что эти глаза не вполне человеческие. Вся его красота такая — непостижимая, странная, не от мира сего.

Пристальное внимание пугало и завораживало одновременно, противоречивые чувства стискивали горло холодной рукой. Отвернись. Смотри на меня. Подойди. Беги прочь.

— Я не хочу других, — спокойно сказал мессир Вальде.

Эти слова не могут принадлежать реальности, но они зависают в ней, как живое дыхание в стылом воздухе, мягко растекаются под кожей. Он смотрит мне в глаза, а кажется, что в самую душу.

Слишком близко.

Недостаточно близко.

Дрогнули ресницы. Я перевела дух и сделала шаг назад. Ладони влажные, и так неловко, словно… Не знаю. Словно я собиралась изменить мужу, но тут ворвалась горничная, и пришлось в спешке отскакивать друг от друга. Надеюсь, среди многочисленных талантов мессира нет чтения мыслей, потому что образы, что явились мне, нельзя никому показывать.

Делая вид, что изучаю содержимое полок, я отошла подальше и вздохнула свободнее. Что это было вообще? Мне ведь нравится принц.

Мне ведь всё ещё нравится принц, не так ли?

Подозрительная тишина от внутренних голосов, обычно перекрикивающих друг друга, настораживала. Я ковырнула пальцем этикетку с надписью «глаза темнолапых жаб», потом осознала, что на ней написано и брезгливо отдёрнула руку. Фу, да что тут вообще хранится?..

Беглый осмотр показал, что остальное наполнение ничуть не лучше. Нет, были тут и вполне невинные вещи, вроде измельчённых в порошок трав, сухоцветов и разносортных глин. Но подписи на большинстве жидких субстанций лучше было не читать — в самом приятном случае случае это будет яд какой-нибудь опасной гадины.

На рабочем столе, заставленном ретортами и колбами, тоже стояло несколько заполненных сосудов. Мессир Вальде взял самый маленький и передал мне, а сам принялся греть концы свечей, чтобы устойчиво прилепить их вокруг пентакля.

Без слов ясно было, что содержимое пузырька надлежит выпить. Я поболтала его и посмотрела на просвет. В мутноватой жиже крутились подозрительные мелкие сгустки.

— Там есть ваша кровь?

— Нет, но если так хотите продегустировать, могу нацедить вам немного.

— Спасибо, я уже позавтракала… — пробормотала я.

Хлопнула пробка. Я опасливо принюхалась к горлышку. На удивление, запах оказался не так уж плох: кисловатый и немного спиртовой, как забродившие хлебные дрожжи. Осмелев, я опрокинула весь пузырёк в рот, выпила залпом и немедленно скукожилась всем лицом.

Вкус был просто отвратителен.

Язык скрутило в бараний рог от прогорклой маслянистой горечи, желудок дёрнулся в спазме. Я закашлялась от волны жидкого огня, прокатившейся по всему пищеводу. Согнулась, разогнулась, замахала руками, сгоняя выступившие слёзы.

— Что это за дрянь? — просипела я, едва обрела способность говорить без риска вернуть выпитое обратно.

— Как неуважительно, — хмыкнул худший в мире повар Дариан Вальде и воткнул на место последнюю свечу. — А я ведь старался. От изначальной формулы этого варева вам бы сожгло слизистую и полностью отбило вкус месяца на два.

— Честно говоря, сейчас последнее не кажется мне таким уж плохим исходом… — ответила я со всё ещё перекошенным лицом.

Мессир отряхнул руки и встал. Критически оглядел свою работу, поправил накренившуюся свечу. Он издал раздражённый тихий вздох, будто ему совсем не хотелось этого делать, и провёл раскрытой ладонью по широкой дуге.

Все фитили вспыхнули разом.

— Мне потребуется ваше участие, — сухо, по-деловому, сообщил маг и взял со стола оригинал листовки, один вид которой всколыхнул во мне смутный гнев. — Хоть вы и не можете пока что использовать свою магию, но резерв полон и сойдёт для нашего случая. Идите сюда.

Он встал точно на линию в основании вытянутого треугольника, вершиной смотревшего на меня. Протянул руки, подзывая ближе:

— Ну же, смелее.

Несколько шагов вперёд на носочках, чтобы не задеть рисунок. Теперь я стояла в самом центре треугольника.

— Повернитесь спиной.

В руки опустилась листовка.

— Держите и не вздумайте выпустить.

Я думала, что сейчас мессир выйдет за пределы пентакля, чтобы вести ритуал со стороны, но вместо этого ощущаю, как он прижимается вплотную, тоже вступив в треугольник.

Что?

Эманации магии стремительно наполняют воздух, такие мощные, что у меня перехватывает дыхание. Их серебристые волны видимы краем глаза, переливаются, как россыпь блестящих пылинок в воде.

Прикосновение магии Вальде так же ощутимо, как прижатое ко мне тело.

Рука скользит по моим плечам, обвивает их. Вкрадчивый голос касается уха. Он велит:

— А теперь смотрите.

И я вижу.