Шабаш

Глава 12

Принц и ведьмочка выскочили из трактира и несколько кварталов неслись, не разбирая дороги. Наконец остановились, тяжело дыша. Прислушались — погони нет.

— Куда теперь? — спросила ведьмочка. — Где переночуем?

Принц замялся. И ведьмочка встала перед ним немым вопросом.

— У меня совсем нет денег, — признался он. — Я надеялся получить за Эликсир.

— То есть, если бы ты пошел к купцу днем, как я предлагала, тогда мы бы ночевали не в городской переполненной тюрьме?! — преядовито осведомилась она.

Принц виновато опустил голову. На башенных часах торжественно пробило одиннадцать — время комендантского часа. Приученный к строгому порядку город с последним ударом, замершим в воздухе, примолк, как будто дирижер палочкой оборвал звуки оркестра. В наступившей тишине отчетливо и далеко разносился цокот копыт. Это выступили на ночную охоту городские стражи. Отныне любой, очутившийся на городских улицах без пропуска, причислялся к нарушителям общественного порядка. Таких отводили в тюрьму и держали там, пока за него не заплатят внушительную мзду, ибо город ничего так не ценил, как собственную добропорядочность, и никого так не презирал, как нарушителей. Если же нарушитель не мог по каким-то причинам уплатить штраф, то его некоторое время содержали на казенный счет, а затем по всегда однозначному решению суда вывозили за пределы города, покрывать долги на каменоломне до конца жизни — прекрасный город остро нуждался в облицовочном камне.

Принц снова потянул ведьмочку за собой. Они нырнули в первый попавшийся переулок. Фонарь, на счастье, не горел. Прижались к стене дома, и с бьющимся сердцем, ожидали, когда, мерно покачиваясь в седлах рослых, хорошо откормленных коней, проедет ночной патруль. На беду сотен беглецов, ночные стражники в Велик-городе отличались добросовестностью и исполнительностью. Их старший и тут не оплошал — заметил потухший фонарь.

— Капрал, запишите: фонарь номер… — стражник выпустил луч света из своей лампы на оловянный номер фонарного столба. Принц и ведьмочка, стоя в двух шагах, не дыша, слились со стеной. — Номер сто восемьдесят два не горит. Вынести замечание дежурному фонарщику и службе фонарщиков! Нам очко!

Штрафные квитанции были выписаны, и патруль наконец-то тронулся дальше.

— Да-а! — прошептала ведьма. — Таких ведьмой не напугать! Они совсем страх потеряли!

— Через полчаса другой патруль поедет по соседней улице, — сказал Принц, — еще через час вернется этот.

— Веселенькая ночка нас ожидает! — со злостью проговорила она.

Принц промолчал, чувствуя себя виноватым опять, хотя и не мог умом дойти до причины этого ощущения.

— Добрый вечер! — раздался из темноты приятный баритон.

Принц и ведьмочка вздрогнули и обернулись на голос. Оба они хорошо видели в темноте и разглядели высокого мужчину в темном длинном плаще и шапочке с козырьком.

— Кошелек или я вас выдам стражникам, — все тем же приветливым тоном предложил он.

Стало ясно, отчего он так укутан в теплую погоду — профессия требует.

— Проклятый город! — буркнула ведьмочка. — Здесь и ограбить не могут, как полагается — все с какими-то вывихами!

— Любезнейший, — сказал Принц в тон ему, — мы рады бы и рады, но денег у нас нет.

— Тогда я зову стражу, — невозмутимо ответил ночной грабитель и поднес ко рту свисток.

— Я тебе сейчас объясню, с кем ты связался! — начала ведьма, засучивая рукава балахона и наступая на грабителя.

Принц перехватил ее.

— Позволь мне. Шум нам ни к чему!

Ведьмочка гневно засопела под капюшоном и негодующе проговорила:

— Кому?! Ведьме! Предлагают вывернуть карманы!

Принц шагнул к грабителю. Тот угадал, что напал не на тех клиентов, и изо всех сил дунул в свисток. Но Принц успел схватить его за грудки и хорошенько встряхнуть. Свисток издал короткий придушенный свист. Принц шмякнул грабителя об стену, и тело его, на миг прильнув к кирпичам, сползло на тротуар. Принц полюбовался на свою работу, отряхивая руки.

— Уходим. Теперь нам здесь нельзя оставаться.

Но, видимо, славный город не желал отпускать своих гостей — едва они выскочили из проулка, как увидели галопом возвращающуюся стражу.

— Эй! Стойте! — закричали им вслед.

Принц и ведьмочка припустили со всех ног прочь. Улицы мелькали перед глазами. Они уже и сами не могли сказать, в какую часть города занесло их, а стражники не отставали, наоборот, их становилось все больше. Предупреждающие условные свистки раздавались со всех сторон. Улица — а там засада, переулок — оттуда крики стражи. Принц и ведьмочка метались, будто загнанные звери.

— Эй вы, сюда! — вдруг окликнули их, и маленькая задняя дверка дома распахнулась.

Приглашение повторять не требовалось. Они нырнули в дверь, которая тут же захлопнулась. И очутились в кромешной тьме. Кто-то рядом возился, высекая искры из огнива. У Принца и ведьмочки оказалось немного времени, чтобы отдышаться, а заодно погадать в свое удовольствие, куда закинула их судьба. Но действительность неприятно удивила их обоих.

Масло в плошке дымно вспыхнуло, тускло осветив тесный, захламленный коридор и серый балахон.

— Ведьма! — воскликнул Принц с изумлением и горечью.

— Ты?! — изумилась ведьмочка, увидев свою товарку. — Разруха?!

Имена у ведьм были не в ходу. Ведьмы общались между собой при помощи местоимений, указательных пальцев и изредка прозвищ, обозначающих ступени, или должности в иерархии ордена. Они суеверно свое имя берегли, и берегли настолько тщательно, что к концу жизни умудрялись позабыть его вовсе.

Разруха поманила их и сама пошла вперед, подняв светильник. Она привела беглецов в просторную комнату, где на белых оштукатуренных стенах висели пучки трав и сушеные насекомые в рамочках. Возле темных ночных окон — большой некрашеный стол. На нем стояла горящая свеча, рядом — карта города и две фигурки мужская и женская, грубо вырезанные из дерева; тут же хрустальный, с гусиное яйцо, ведьмовской шар; по карте рассыпаны дорожки из растертой травы — подорожника.

Не успели они перемолвиться и словом, как раздался настойчивый стук в дверь.

— Стражники?! — тревожно спросила ведьмочка.

Разруха пожала плечами.

— Будьте тут и не высовывайтесь! — велела она и вышла. Ведьмочка на цыпочках подкралась и приложила ухо к замочной скважине.

— Ее нет, и я не знаю, когда вернется, — Разруха отвечала тем самым особенным тоном, каким ведьмы отвечают мужчинам.

— Передай ей… — пробасил мужской голос.

— Не стану ничего передавать! — отрезала Разруха и хлопнула дверями.

Ведьмочка перебежала обратно. Разруха еще немного постояла возле дверей, пыхтя от возмущения, и думая, верно ли она поступила, связав свои чаяния со Второй, которая водится не просто с мужчинами, но с типами вроде этого Фоки-разбойника.

— Ты нас заманила! — бросилась в наступление возмущенная ведьмочка, указывая на магические предметы, едва Разруха переступила порог комнаты.

Ведьма пожала плечами.

— Я спасла вас!

На это возразить было нечего, и ведьмочка умолкла.

Принц устало сел на лавку и вытянул ноги. «Будь, что будет, — решил он. — А старик-то был прав — в городе меня изловили за один день! Эх, надо было у Лучаны остаться! Жил бы спокойно до старости, если б со скуки не удавился». Но лицо его не выдало никаких печальных размышлений.

Разруха вышла на свет, и Принц пригляделся к ней. Она носила такой же балахон, как и ведьмочка, только капюшон на лицо не натягивала. Лицо у нее было обыкновенное, такие лица бывают у торговок овощами, — круглощекое, здоровое; фигура коренастая, крепко сбитая. Немного портили ее жесткие и длинные волоски на подбородке и темные усики над верхней губой.

Принц посмотрел на ведьмочку. Что она прячет под серым, безликим балахоном?

— Здесь есть комнаты для гостей. На втором этаже, — сообщила Разруха и мотнула головой в сторону лестницы.

Принц поднялся с места. Он уже разобрался в положении, поняв, что сию минуту ему ничто не угрожает. Судя по спокойствию Разрухи, она не догадывалась, кого приютила. Сейчас его могла выдать только ведьмочка, но она удивилась, встретив здесь товарку. А значит, скорее всего, не вела его в хитро расставленную ловушку. Его выпроваживали, желая переговорить наедине. Принц, унаследовал от демонов отсутствие любопытства и не интересовался тем, что прямо не подвергало его существование опасности, поэтому убрался наверх без лишних слов.

Стихли его шаги на втором этаже, а ведьмы молчали, словно проверяли выдержку друг друга.

— Что тебе нужно? — первой уступила ведьмочка.

— Шабашу интересно: зачем ты ходишь с ним?

— Это не ваше дело, — отрезала ведьмочка. Вопрос пришелся ей не по вкусу, и она поспешила спрятать это под злостью. — Я ничего не нарушила!

— Пока нет, — ведьма усмехнулась, показав щербинку между крепкими белыми зубами. — Кстати, кто он такой?

Ведьмочка знала, что самые коварные вопросы задаются самым невинным тоном, и не повелась на эту мякину.

— Обыкновенный принц, — она постаралась придать голосу искренность.

Ведьма снова усмехнулась.

— И ты идешь с ним?

— Нам по пути, — все также невинно отозвалась она.

— Я слышала, что он собирает карту, — и ведьма впилась взглядом в фигуру ведьмочки, ожидая, что она выдаст себя нервным движением. Но ведьмочка продолжала сидеть, сложа руки на коленях.

— Откуда ты знаешь?

— Сорока на хвосте принесла.

«Ах ты, шпионка! Ну, погоди у меня», — подумала ведьмочка.

— Карту многие собирают. Вон, в каждой деревне по куску хранится!

Разруха покачала головой, помолчала немного, сожалея, что ничего не добилась от этой молоденькой скрытницы.

— Я должна предупредить тебя, — она подпустила в голос умеренную дозу искренности. — Многие в Шабаше против, но я думаю, что так будет лучше. Появилось новое предсказание Ведьмака. Оно гласит: Ведьма-отступница и Изгой соберут Карту, и откроют Дорогу. Ты понимаешь, что это значит?!

Ведьмочка смотрела на нее выжидательно, о чем ее собеседница могла только догадываться, беседуя с капюшоном. Поэтому Разруха, неуверенная в результате, подробно пояснила:

— Это означает, что в наш мир ринутся всякие демоны, оборотни, эльфы, не говоря уже о волшебниках… И полетит наша спокойная жизнь вверх тормашками. Ты подумай, сколько лет мы избавлялись от нечисти — тысячу! Ты же не хочешь пустить все коту под хвост?! Подумай, вдруг, откуда ни возьмись, появляется на свете оборотень или дракон, или вампир — начинается суматоха на целый век, разговоров на триста лет, а, вообрази, их сотню или две. Что тогда с нами будет?!

— Мало ли у кого какие прихоти! — пробормотала ведьмочка себе под нос. — Карту уже тыщу лет собирают, и что с того?

— Ты слышишь, что я тебе говорю?! — всплеснула руками ведьма. — Тыщу лет! Предсказание — вот о чем помни!

Разруха ушла, забрав с собой свечу со стола. Молодая ведьмочка, оставшись одна, опустила голову, зажала кисти рук между коленей и так замерла. Много нового и тревожного узнала она сейчас. Конечно, о предсказаниях Ведьмака знали все. Ведьмак был ВЕЛИКИМ! Единственный мужчина, допущенный в закрытый женский круг. О нем рассказывали легенды, одну чудеснее другой. И с самого детства, когда ведьмочку малюткой привели в Шабаш, она слушала их, вместо сказок на ночь. По одной из легенд, Ведьмак, при помощи Шабаша, запер волшебниц в их углах, чтобы они не мешались под ногами у этого мира. Он оставил сто двадцать пять предсказаний. Изустные предания хранили сбывшиеся пророчества. Остальные же скрывались Книгой до поры до времени. И вот — новое предсказание! Шабаш, наверное, гудит, как улей.

«Новое предсказание. Это же надо!» — думала она.

Ведьмочка не могла отчетливо выразить словами собственные мысли, но ощущала жуть в животе, как будто там вдруг образовалась дыра. Новое предсказание означало, что телега Истории этого мира, медленно тащившаяся по прямой дороге уже не одно столетие, подкатила к развилке и вот-вот вильнет в неизведанную сторону, а может, и нырнет под откос. Перепутье пугало.

Некоторое время ведьмочка размышляла глупо ли она поступила, умолчав о Принце-демоне. Ведьма сказала: изгой. «А кто же больше изгой, чем Принц-демон? И кто эта ведьма-отступница?» Он поразмыслила немножко. По всему получалось, что она вполне может стать ею.

«Но ведь я-то ни от чего не отступилась! — возразила сама себе ведьмочка. — И не собираюсь. Мне просто любопытно, соберем карту или нет. А потом, когда мы ее соберем, я уничтожу ее и спасу этот мир.»

Ведьмочка не привыкла глубоко задумываться над происходящими событиями, и мысли скользили поверхностно, словно лодка по озерной воде, оставляя после себя только легкую рябь. Вскоре она уже сладко спала на лавке.