Сережа, уважай аристократов

Глава 8

Мои фантазии без всякого обучения превозмочь всех в фехтовании воплотились в жизнь… частично. Я, на самом деле, на первом уроке по этому предмету победил большинство своих одноклассников. Точнее, в абсолютном выражении четыре человека — это меньшинство, но большинство из тех, кто вызвался скрестить со мной шпагу во время занятия. Наш новый тренер по этому предмету проводил такой вот тестовый внутриклассный турнир с целью разобраться, кого ему судьба подкинула в качестве учеников. Пятым соперником оказался Сашка. И вот уже с ним у меня так запросто не вышло. Соколов оказался очень хорошим фехтовальщиком, да еще и магию усиления тела, как и я, во время поединка не стеснялся использовать. Короче, боевая ничья: моя скорость против его отработанных приемов.

— Великолепные задатки и никакой техники, — подвел итог моему выступлению преподаватель и пристыдил в заключение: — а еще, не спортивно это, Уваров, использовать усиливающие зелья во время дружеских спаррингов.

О, как! А про зелья то я и забыл совершенно! Ведь реально, помимо магии можно еще и ими увеличивать свою скорость реакций. А еще алхимиком назвался! Хорошо что, видать, нашего преподавателя уже предупредили на мой счет. Счел мои излишне развитые физические характеристики всего лишь за проявление действия какого-то сильного зелья. Надо будет в дальнейшем без лишней нужды поменьше выделываться.

— Зачем ты занижаешь свои физические характеристики, Уваров? — Встретила меня вопросом в коридоре возле мальчишеской раздевалки Чернозубова.

— Чего это занижаю? — Воззрился на нее в изумлении. — Если хочешь знать, я, в самом деле, не смог Соколова победить.

— Ага. И при этом с чего-то согласился, что был под алхимическим допингом. А ведь это твои нормальные физические характеристики, Уваров. Я это просто чувствую.

— И ничего не нормальные, — заспорил я с назойливой девицей, непонятно в чем меня обвинявшей, — я магическое усиление использовал.

— Магическое усиление — это все равно твои собственные силы. Это не криминал. Соколов вон тоже магическое усиление использовал. И, кстати, ты в курсе, что род графов Соколовых известен именно своими искусными магическими фехтовальщиками?

Дальше нам поговорить не дали: сначала из раздевалки вышел Илья, потом Чернозубовские подружки за своей предводительницей всем скопом набежали.

Хм, выходит у моей одногруппницы имеется дар определения силы человека… что-то наподобие моего диагностического амулета, но определяющее все показатели в совокупности.

Вообще, интересно у меня получилось с этим фехтованием. Вот сколько я изначально возмущался по поводу его внедрения в нашу и без того перегруженную программу. А по факту, этот предмет быстро сделался моим любимым. Приятно вот так шпагой помахать, голову от всякой зауми разгрузить.

— Серега, ты не мог бы посмотреть, что я делаю не так? — Обратился ко мне Илья после очередного урока магии стихий. Мы как раз перешли от ознакомления с магией воздуха к магии огня. — Почему-то я никак не могу свой огонек надвое разделить.

— Хм, — я на несколько секунд задумался, пытаясь подобрать подходящие слова, чтобы донести до приятеля свою мысль и при этом его не расстроить. — Как бы тебе, Илья, сказать… ты все делаешь так, как нужно. Просто тебе, после того, как ты на этих своих тренировках у княжича изучил и атаку и щит из одной только воздушной стихии, для того, чтобы еще и огнем точно также управлять, надо тренироваться в несколько раз больше. Думаешь, зря нам все заклинания на уроках из совершенно разных разделов преподают? У тебя сейчас очень сильный перекос в сторону воздушной магии образовался, потому огонь тебя и не слушается, как должно.

— Но мне очень надо! Высоцкий сказал, что, в идеале, дружинники должны минимум двумя магическими дисциплинами владеть в совершенстве. Значит, у других как-то получается.

— У других получается, если они не устраивают себе таких сильных перекосов, как у тебя. Но, разумеется, как я уже сказал, все можно выправить. Вопрос только во времени и затрачиваемых усилиях.

— Значить буду тренироваться, — вздохнул приятель с явственно ощутимым сожалением. — Я просто надеялся, что ты мне подскажешь какой-то более легкий путь, зелье, например, у тебя вон, как все просто всегда получается.

— Легкого пути в изучении магии нет. Я сам тренируюсь с утра и до вечера, и не пытаюсь для ускоренного прогресса всего на одну стихию напирать…. И вот еще что, Илья…. Зачем тебе в пару к воздуху огонь? Может лучше для равновесия изучишь целительство? Огонь и воздух, в принципе, очень схожи, так ты окончательно перекроешь себе путь к любой другой серьезной магии.

— Для целительства у нас в дружине специально обученные люди будут. А огонь с воздухом — это сила! — Замотал головой этот недалекий человек. Ну, что же, было бы сказано. Каждый сам кузнец своего несчастья.

Впрочем, возможно, это я сам к упоротости Ильи исключительно боевой магией отношусь слишком предвзято. Вон, у нас уже совершенно незаметно плановые занятия к концу подошли, настала неделя экзаменов. Ага, а вместе с первым полугодием подошел к концу и наш иммунитет от всяческих дворянских разборок. Как бы мне, с моим универсальным сильно затянутым подходом, не пожалеть вскорости, что боевой магии уделял слишком мало внимания.

Небольшая интерлюдия.

Иван Петрович Старчиков, первый заместитель проректора Старгородского университета по хозяйственной части, после очень хлопотного трудового дня вернулся к себе в свою небольшую, но очень уютную квартирку. Ну, ему, убежденному старому холостяку, большие хоромы были вообще без надобности. Хотя мог… да, мог…. Коменданту, отвечающему за весь огромный университетский жилой фонд, вообще очень многое по части жилья доступно. Но у Ивана Петровича на улучшении собственного жилища зацикленности вообще не было. Есть где ночь переночевать, а также поесть, помыться — и довольно.

А вот на чем уважаемый комендант в последние годы был буквально зациклен — так это на продлении собственной жизни. Но не при помощи изучения магии жизни, целительства, развития физических характеристик или еще чего-то подобного. Магию хорошо изучать в молодости, когда память хорошая, а в молодости он карьеру делал, деньги зарабатывал. Словом, вел себя, как почти любой городской обыватель на улице. Но вот, настала пора, оглянулся, а лучшая часть жизни то уже позади.

К счастью, уже очень уважаемый господин Старчиков работал не где-нибудь, а в университете, одном из главных оплотов магической мысли страны. Потому смог проконсультироваться со знающими профессорами. Они, конечно, разные способы продления жизни предлагали, но любившему иногда залить за воротник коменданту приглянулось одно: Бальзам. Да-да, такое вот название, без какой-либо дальнейшей детализации типа бальзама жизни или там молодости.

Замечательные бутылки с ароматной тридцатиградусной настойкой из какой-то травы, растущей в отдаленной, малодоступной зоне сопряжения. Как значилось в прилагавшейся к бутылке инструкции, полстакана этого горячительного напитка в сутки способны были на эти же сутки откатить для организма выпившего само время. Причем, это утверждение реально работало! Иван Петрович на себе испытал: за пять лет, что он эту до жути дорогую настойку каждый день принимал, у него ни единого седого волоска дополнительно не появилось.

Разумеется, даже его немаленькой зарплаты, ни в жизнь бы не хватило, чтобы за многие тысячи это зелье покупать на регулярной основе, но тут уже его должность помогла: за выделение достойной комнаты любимому чаду некоторые аристократки готовы были каждый год по бутылке — другой снабжать жизненно необходимой настойкой нужного им человека.

Объема бутылки ровно на одну неделю хватало, недель в году — больше пятидесяти, но ведь и детишек заботливых мамочек в университете училось далеко не в единичном числе. Хотя да, не хватало. Приходилось и свою собственную зарплату и прочие не объявленные для широкой публики доходы тратить на этот бальзам. В последний год, когда заботливых мамочек оказалось меньше обычного, так пришлось и пару вообще откровенно воровских операций провернуть. В результате некоторые зелья студентам придется изучать чисто теоретически, да и на арене старые артефакты защиты будут второй срок служить, поскольку новый комплект артефакторной защиты ушел налево, но худо-бедно минимальный запас чудесной настойки был создан.

И вдруг какая-то напасть повадилась воровать драгоценный напиток. Да еще хитро как: таинственно опустевшие бутылки так и оставались запечатанными сиротливо стоять на полу кухни, в дальнем ее углу.

Иван Петрович извелся весь. Даже ночной шмон проводил в общагах парней-студентов уже не раз (ну, а кто же еще кроме них на подобное способен?). Без толку. Только непосредственное начальство начало как-то коситься в его сторону с сомнением.

Так вот, вернулся Иван Петрович к себе домой и по какому-то наитию сразу в кухню кинулся. И что же он увидел? На полу, возле шкафа очередная заветная бутылочка стоит, а рядом с ней из блюдечка лакает подозрительно похожую на чудесную настойку жидкость какой-то рыжий зверек.

Пока господин комендант по сторонам озирался, отыскивая взором подходящий предмет, чтобы запустить его в наглого вора, зверушка подняла мутноватый взгляд в его направлении. А потом прямо так, как стояла с глазами в кучку, так и истаяла в воздухе. Последним исчезло блюдце, оставляя безутешному хозяину квартиры сиротливо стоящую на полу очередную запечатанную бутылку. Правда, в этот раз, на дне бутылки еще чуточку плескалось ее содержимое.

Конец интерлюдии.

Первые в моей жизни экзамены в старшей школе для меня прошли… обыденно, что ли? Преподаватели в основном спрашивали теорию, практических заклинаний в нашем арсенале пока было всего ничего. Так вот, память у меня хорошая, учился по собственному интересу, а не из-под палки, так что на все теоретические вопросы легко ответил. Простейшие заклинания тоже продемонстрировал, а на просьбы продемонстрировать что-нибудь посерьезнее отвечал неизменным отказом. Серьезные заклинания запросто способны модифицировать мой магофон, а к этому я пока не готов, я еще только в процессе строительства каркаса пребываю, укрепление отдельных узлов еще только предстоит в относительно отдаленной перспективе. Так что три четверки за три экзамена считаю вполне достаточной для себя оценкой.

Кстати об экзаменах. Опасная, оказалось, это работа, быть экзаменатором. Я уже в тот момент ответил на вопросы своего билета по стихийной магии и к входной двери учебной комнаты подходил, в которой проводили экзамен. А в этот самый момент баронесса Рыкова, маленькая худенькая девчушка с карими глазками-бусинками, как у настоящей мышки, получила тот же самый вопрос, как и я чуть ранее: какие продвинутые заклинания стихийной магии она знает? Угу, заклинание воздушного взрыва — это самое то, чтобы в закрытом помещении его демонстрировать. Хорошо еще, что состояние магической системы переволновавшейся баронессы не позволило ей выполнить это заклинание на должном уровне. Но дальнейшее проведение экзаменов пришлось переносить в другое помещение, в прежнем, с выбитыми стеклами, находиться стало не очень комфортно. Хоть и южный город, но зимой тут температура все равно далека от комфортной. За одним и ушные перепонки целители подлечили пострадавшим.

После экзаменов нам, как это и полагалось по школьному регламенту, предоставили недельные каникулы. Этого срока было совершенно недостаточно, чтобы съездить, к примеру, до дома. Да даже если я и туда и обратно летуном воспользуюсь, то вся эта неделя исключительно на дорогу и уйдет. Так что осталось общаться с родными по телефону.

А еще я с Ленкой Шитовой переговорил. Нет, так-то в течение полугодия мы тоже с ней иногда перезванивались, но коротко, практически, на уровне привет — как дела — пока-пока. А тут с полчаса проболтали. Я ей в подробностях описал свое одинокое существование, когда в отсутствие занятий абсолютно нечем заняться, она поведала про задуманную ею авантюру отправиться вместе с отцом и братьями в зону сопряжения. Не знаю, зачем ей вообще сдался подобный опыт, но разговаривала она на эту тему весьма увлеченно.

Разговоры разговорами, но заниматься мне по-прежнему было решительно нечем. Даже работа алхимического кружка на время каникул была прекращена. И тогда я решил рвануть на охоту, а то давно я с этой учебой приливов адреналина не испытывал.

В подвал нашего теоретического корпуса проник вообще без проблем. Полицейские уже давно перестали туда шастать, а без их внимания, да еще во время каникул, сторож на входе в здание вообще на свою службу, похоже, временно забил.

Перешел я через вновь созданный портал на ту сторону и не узнал местность: словно стадо слонов пробежалось, вытаптывая и ломая местную растительность. Впрочем, у слонов в принципе не бывает трехпалых лап с огромными когтями. Подобными следами тут все вокруг было буквально испещрено. Хорошо еще, что я успел те две сумки с драгоценностями То переправить, а то, наверняка, пропали бы без следа, и вдвойне хорошо, что сам под это непонятное чудовищное столпотворение не попался.

Но локальное изменение ландшафта — ладно, может быть, так даже лучше будет. Вокруг точки выхода портала исчезли заросли, в которых меня могли поджидать всякие местные зверушки. Соблюдая всяческую осторожность, я зашагал в сторону ручья. Именно он для меня являлся главным ориентиром, позволяющим без лишних сложностей отыскать примерную границу владений пауканов. И таки да, я решил охотиться именно на них. Отомстить, так сказать, за позор предыдущего бегства.

Однако далеко идти пришлось. Помнится, тогда был один из первых моих походов с целью выявления границы здешней запретной зоны. Но, кажется, припоминаю знакомые ориентиры: локальное расширение ручья, где-то здесь на меня тот первый мохнатый многолап и напал. Значит, дальше лучше не ходить, начинается опасная зона.

Задуманную ловушку я собрал буквально влет. А чего там задерживаться, если все ее элементы состоят из готовых деталей, а план устройства уже заранее полностью продуман.

Центральным элементом устроенной мной ловушки стал, конечно же, одноразовый манок. Долго думал, куда его можно применить — вот, придумал. После того, как я его активирую при своем уходе в сторону укрытия, он начнет тихонько-потихоньку испускать прану, постепенно наращивая ее концентрацию. Думаю, хотя бы пять-шесть пауканов я смогу приманить до того, как они разберут мой манок на составляющие, все же оболочка манка представляется довольно прочной, а пауканы, похоже, живут скученно и сколько-то их понабежать успеет. Ну, и, в момент, как прана перестанет выделяться в окружающее пространство, сколько бы на тот момент этих страшненьких зверушек ни оказалось поблизости, сработает моя закладка из пузырьков с аэрозолем мгновенного сна. Так-то, из одиночного пузырька, при его уничтожении, вырывается лишь относительно небольшое облачко, но что получится, если одновременно подорвутся полтора десятка подобных пузырьков, заложенных по кругу радиусом в несколько метров? Здесь же еще дополнительно и ветерок будет продолжать дуть, который эти аэрозольные выбросы сместит по территории, расширяя тем самым зону полного поражения.

И таки да! Именно эта вот одновременность подрыва до недавнего времени у меня и была основным камнем преткновения. До самого того момента, как возле своего домика зацепился языками со своей соседкой, баронессой Ласкиной. Екатерина в тот раз находилась под впечатлением от счастливо сданного ей экзамена, потому даже со мной, не титульным первокурсником, очень подробно поделилась своей радостью. А потом, по моей просьбе, еще и нарисовала выпавшую ей в экзаменационном билете руну подобия.

Знали бы вы, как это сложно, совершенно не приспособленным для этого камнем защитного амулета царапать стеклянные стенки бутыльков из взрывного хрусталя. Еще и страшно было, что вот-вот бутылек с аэрозолем взорвется, отправляя меня в здоровый сон и знаменуя тем самым, что мой эксперимент провалился. Бутыльки не взорвались, а я получил основной поражающий элемент моей ловушки.

Ловушка установлена и переведена в рабочий режим. Я сам залег за пригорком неподалеку. Ловись рыбка, мала и велика.

Хе-хе, проговорив эту замануху из детской книжки про хитрую лисичку, я никак не предполагал, что на жиденький выброс праны из моего манка, из ручья, и в самом деле, «рыба» вылезет. Да еще какая! Нет, сначала, как я и рассчитывал, прибежала парочка пауканов, которые начали мой манок пытаться вскрыть, чтобы добраться до источника праны. А вот потом из ручья и вылезла эта чуда-юда! Я даже не думал, что там такая громадина могла поместиться. Все же это ручей, а не какая-нибудь Волга.

Увидев надвигающееся на них чудовище, пауканы издали уже знакомый мне противный скрежет и смело кинулись на обитателя ручейного омута. Не прошло и пары минут, из кустарниковой чащи набежали еще и другие многоногие тварюшки. Да только у монстра оказалась очень плотная броня… которую все прибывающие многоногие страшилки постепенно прогрызали. А он их в ответ колотил и плющил чем-то невидимым.

В момент, когда ручейный монстр уже стоял, пошатываясь, от попавшего в его кровь яда, а поток черных комков, состоящих из множества ломанных линий, окончательно прекратился, я и расколол самым простейшим броском последний остававшийся у меня на руках флакончик с аэрозолем. И тут же как будто мор по полю битвы прошел: повинуясь закону подобия, заложенные там флакончики одновременно взорвались, выбрасывая в воздух свое мгновенно действующее содержимое и погружая тем самым всех собравшихся вокруг драчунов в крепкий здоровый сон.

Все же пара-тройка многолапых монстриков действия аэрозоля избежали. Слишком много уж их набежало, не все поместились в зону поражения. Противно скрежеща, они набросились на меня, когда я, выскочив из-за своего укрытия, подбегал к месту своей сработавшей ловушки. Но два, или даже три не очень крупных твареныша — это совсем не одно и то же, что и целая орда их, как это в прошлый раз было. И на скрежет мохнатых страшилок больше никто не прибежал: все члены их стаи уже до этого собрались на поле боя. Короче, пинок, взмах топориком, еще взмах… и мне нужно сильно торопиться, пока это сонное царство снова не начало просыпаться.

Ну, я и торопился. Аж руки устали в таком быстром темпе топориком махать! И ноги тоже. Ими я отпинывал уже обработанных мною пауканов, чтобы среди них не затерялись еще живые тварюшки. А еще в мозгу мысль крутилась, что в таких дозах на эйфорию, накатывающую на меня с каждым новым убитым монстриком, можно и подсесть, как на реальный наркотик. В числе пауканов под мой топор попало и ручейное чудовище, похожее на огромную отожравшуюся короткохвостую ящерицу с огромной пастью и буграми по всему телу. От приступа эйфории, нахлынувшей потоком после ее убийства, я, не удержавшись, аж застонал.

А потом мне пришлось долго и нудно выковыривать из мертвых тушек магические камни. Большой, от большого чудовища, положил отдельно, а мелочь из пауканов скидывал в небольшой тканевой мешочек на завязке. Потом, как окажусь в безопасности, мелкие камушки все сразу и поглощу. Вряд ли такая мелочь содержит сильную магию, так что перекоса своего магофона я тем самым не вызову. И еще надеюсь, что наибольшая прибавка в физических характеристиках окажется в нервно-мышечной проводимости, все же эта многолапая мелочь отличалась завидной скоростью передвижения.

Уф! Сколько смог — столько выковырял. Примерно половину, или чуть больше. Продолжал бы, несмотря на отвращение, но из ручья начали выбираться многоногие змеи, да и среди кустарника, в отдалении, начали подозрительные звуки ломающихся ветвей раздаваться. Так что поспешил удалиться от греха подальше. Жадность в этом мире может быть фатально наказуема.

Уже поздно вечером, после душа и сытного ужина, лежа в постели, принялся за изучение трофеев. Магический камень, добытый из ручейного чудовища, оказался примерно средних размеров. Ничего особенного, судя по всему, какая-то разновидность уже достаточно раскачанного у меня телекинеза. Он чего-то принципиально нового мне не даст, а потому, вероятно, на продажу пойдет. А вот вся мелочь, взятая с пауканов, в моем мешочке умудрилась каким-то образом слипнуться в один единый ком. Очень внешне этот получившийся комок мне аметистовую друзу напоминает. Даже, вроде как, еле заметным сиреневым цветом отсвечивает. Надеюсь, это не помешает мне их поглотить. Зажав получившийся конгломерат в ладонях, потянул энергию кристаллов на себя. Ого! Как ее много-то, такое ощущение, что эти мелкие кристаллики про объединении каким-то образом сами себя усилили!

Ну, вот и закончились короткие зимние каникулы. Смею надеяться, не безрезультатно. Желая еще раз насладиться созерцанием своих улучшившихся характеристик, я еще раз, с утра пораньше, перед выходом на учебу, вызвал показания своего диагностического артефакта:

Как по мне, так результаты вышли просто таки великолепные! И это я не только про резко возросший показатель эмпатии говорю. Там, наоборот, я испытываю некоторые сожаления, что не все ядра с пауканов собрал. Но кто ж знал, что у этих стайных тварюшек связь между соплеменниками не только голосовая, но и ментальная! А может, это эффект от слипания отдельных мелких камушков в магическую друзу? Надо будет поставить еще один эксперимент. Правда, еще одной стаи пауканов у меня на примете нет, но зато стая электрических ящериц имеется. А вместо манка вообще можно будет использовать одноразовый артефакт с электричеством…. Еще и сэкономлю чуток.

М-да… а вот увеличение объема магического резервуара почти целиком обязано другому моему изобретению: перекачиванию маны из охранной сигнализации не напрямую к Гуамоко, а используя мой организм в качестве дополнительного промежуточного манопровода: из накопителя сигнализации в мой резервуар, а уже только оттуда — к Гуамоко для дальнейшего хранения и использования. Правда, в ближайшее время проводить подобные операции я уже не рискну. И без того, наверняка, полиция, от падения охранных сигнализаций на десятке дорогих магазинов в самом центре города разом, на ушах стоит.

Однако первое полугодие с его былым иммунитетом от аристократических разборок точно закончилось. И об этом мне, едва я только в нашей учебной комнате появился, напомнил не кто-нибудь, а один из лучших и закадычных. Ага, я именно Илью имею в виду.

— Держи знак княжества, — протянул он мне на ладошке серебристый значок с легко узнаваемой тройной горной вершиной. Ее изображение, наряду с княжеским гербом, всегда считалось символом нашего княжества. — Теперь всюду, куда бы ты, Серега, ни пошел, этот знак должен быть на твоем левом лацкане.

Хм, а такая вот смена роли голоса княжича с Соколова на Илью что-нибудь значит, или просто так получилось? Зная обостренный символизм аристократов, скорее всего, именно значит. Князь-Никита выражает неудовольствие слишком независимой политикой графа Соколова? Так у Соколова и обоснование имеется железное: его графский титул — настоящий имперский, а не местечковый эрзац, как у большинства. Хотя, да, положение двойственное, раз живет графский род все же не на имперских землях, а в столице Светлогорского княжества.

Чисто из интереса осмотрелся вокруг. Сразу заметно, значки, наподобие выданного мне, имелись далеко не у всех. К тому же, и по форме и цвету они у многих отличались. Вон, у того же Славки Когтева, к примеру, значок был не из обычного светлого, а из черненного серебра и изображал какого-то хищного вида зверька. Графский тотем, очевидно. Он же у нас барон Тихорецкого графства. У многих графов Славской империи, особенно из природных, имперских, их гербы содержали изображения зверей в сочетании со знаком профильной магии предка — основателя династии. Надо будет потом внимательно ознакомиться с этими знаками отличия, делящими нашу группу на отдельные фракции.