Серебряные Листья (СИ)

Глава 26 Магия крови

Мы осторожно вошли в ярко освещенный круглый Зал Ритуалов, никогда еще здесь не было так светло и страшно. Плыли огни в воздухе целым хороводом. Светились линии пентаграмм. Воздух просто ледяной, аж зубы стучать начали. И весь пропитан запахом смерти.

И ледяной магии.

По стенам вокруг всего этого зала равномерно развешаны тела фоморов. Как бабочки в коллекции энтомолога, только тех булавками пришпиливают, а принцы — их семнадцать, двоих же он во дворе убил, — принцы, маги, сыновья бога Балора, на каменных шипах висят, и видно, что умирали они не сразу. Фоморы же выносливые, живучие, долго истекали кровью, и эти ручьи все к центру сбегались, к каменному страшному трону Балора.

Какая же у него силища, если с ним семнадцать магов не справились… Что мы с Атрейоном, экстрасенсы-любители полудохлые, сможем сделать?

— Наконец-то, — сказал Ворон. — Я уже устал вас ждать.

Он сидел на троне Балора, чуть ли не теряясь в нем. Король был выше его намного, почти на две головы, и соотвественно массивнее, трон по своим меркам делал. Я так, наверное, плясать бы могла на этом троне. И на каких харчах Балор такой здоровенный вырос?

Вокруг Фебала Арвайда полыхала всеми цветами радуги прозрачная сфера, вроде мыльного пузыря. И что-то мне подсказывало, что этот пузырь фиг лопнешь.

— Мочи гада! — заорал Аодан, не любящий тянуть резину, когда можно начать драться. Швырнул в колдуна потоком воды, мгновенно замерзающей в ледяное копьё. Вот научился же…

Лелька стрельнула из лука. Ила метнула два ножа с двух рук. Киаран, запустил здоровенный огненный шар.

Яра с мечом побежала, обходя зал по дуге, я за ней, вопя и размахивая своим Гриэном.

Атрейон и Бренн ринулись с другой стороны.

Короче, вопли, гарцевание — хоть без коней боевых, но именно оно — героическое. И всё это без толку.

Лёд разбился, огонь погас, стрелы и ножи бессильно тюкнулись в эту прозрачную сферу, окружающую весь трон. Мечи, как от камня, отскочили. Кажется, вот он, руку протяни, мечом достанешь, а ничего, не пробиться, не достать.

Бренн нырнул за трон как раз, когда Фебал взмахнул изящно пальчиком. И нас всех разбросало по залу, так об стены приложило, словно отбивные из нас хотят сделать.

— Что бы мне с вами сделать, такого забавного и интересного? — задумчиво пробормотал Фебал, оглядывая зал. Снова махнул пальцем.

Нас всех подняло в воздух и немножко помотало. Немножечко. Почти и не неприятно. Как на качельках. И снова треснуло об стены, ну, чтоб не расслаблялись, понятно же. Просто так убить — это ж любой дурак может, а надо ведь с чувством, с толком, с расстановкой… Чтоб всю прелесть ощутили…

Бренн, улучив момент, пока он развлекался жонглированием нами в воздухе, выпрыгнул из-за трона и попытался воткнуть меч ему в живот.

Меч затормозил о сферу. Твою ж…

Фебал немного удивился, помахал пальцем, видно, отвлёкся, и мы все горохом посыпались на пол. Ох, больно как… Бренну, понятно, ничего. А Ворон бахнул по Бренну очередным воздушным потоком, уже без выкрутасов. Бренн растерянно снова ткнул мечом.

— Мочи, мочи суку! — разорались мы все, раскиданные по всему залу.

— Какая-то глупая ситуация, — произнес удивлённо Фебал, посылая в Бренна огненный шар.

Бренн, как ни в чем ни бывало, попробовал тюкнуть его мечом по голове, ну может сверху сфера послабее. Мда, согласна, глуповато как-то выглядит эта битва.

Фебал посмотрел на свою руку, потом на Бренна и попытался ударить его кулаком. Ха, это он меня, маленькую-слабенькую, может бить, а Бреннчика он фиг достанет. Он увернулся, и в изящном пируэте рубанул мечом по руке Ворона, на миг высунувшейся за пределы сферы. Отлетел отрубленный палец, и Ворон отшатнулся поглубже под защиту, позорно взвизгнул, ага, не нравится, гад ползучий… Как других резать, так первый…

Но гад, не гад, а дураком он всё-таки не был. Сообразил, в чем дело, что почему-то Бренна нашего магией не ухватишь. От трона вдруг оторвался здоровенный кусок камня, и со всего размаху впечатался Бренну в грудь, тот так и отлетел в сторону вместе с камнем.

Мы все аж охнули горестно. Бренн, бедолага, не шевелился, но вроде жив, ударился затылком о пол, сознание потерял. Антимага можно только косвенно побороть. Ворон направил магией каменюку, а дальше она летела согласно закону всемирного тяготения, это уже не магия, это физика. Аодан так же делал, соберёт у него над головой водяное озерце и отпускает, и полилось.

Твою ж дивизию… Последняя надежда, Бренн-антимаг выведен из строя. Но он хотя бы жив. Главное, продержаться, пока он очнется, может… может…

— Пустышка, — прошипел Ворон бешено. — Думали, меня пустышкой можно убить, человек без магии, абсолютный ноль… Но и он всего лишь человек… А я божество! — крикнул он.

Блин, ну чего они все так в боги лезут, что там хорошего… Вон наши дедушки и бабушки не сильно этому радуются.

— Ты не бог, просто пережравший силы маг! — крикнул Атрейон, пытаясь подняться с помощью своего двуручника.

— Когда я вытяну силы из вас, я буду всесилен! — засмеялся Фебал. Взмахнул руками, и нас всех снова подхватило воздушным вихрем, закружило по залу, мотая во все стороны, и все только бессильно барахтались, что тут сделаешь-то. Только Яра упорно пыхтела и дрыгала ногами, и вдруг вывалилась из вихря. Завизжала, поднимая меч, помчалась на Ворона, как фурия. А, ну да, воздух ей подвластен, не удержит.

Фебал резко выбросил кулак вперёд, и она замерла, не в силах двинуться. А я узнала это его движение, точно так же Атрейон меня пленил на Холме Мира, парализовал. И он это увидел, аж застонал от бессильной ярости:

— Сам научил, сам…

— Да, принц, — ехидно сказал Фебал. — Я всему у вас учился, у тебя, у Балора… А когда я вытяну из вас жизнь вместе с кровью, я стану богом. Власть над огнём, водой, воздухом… даже над самим временем, чего ни один маг не мог добиться, и тогда я буду всесилен. Это ли не Сила? Разве не это богами называют?

Ила горестно всхлипнула.

— Да, да, девочка-ичири, я знаю, в чем твоя сила, — захихикал Фебал. — Ты — Хранительница Времени, и я отберу у тебя этот дар. У вас у всех есть что отобрать… кроме этого пустого мальчишки… Ему повезёт больше вас, он просто умрёт, быстро, даже не приходя в сознание.

Фебал оглядел зал, задумчиво рассматривая висящие на шипах тела братьев Атрейона.

— Хорошая была композиция, жаль портить… Но увы, надо освободить места для вас, мальчики и девочки.

Мертвые тела зашевелились, сползая с шипов и одервенело падая на пол.

— Тебя всё равно кто-нибудь убьёт! — рявкнул Киаран. — Пусть не мы, но тебе не жить, ублюдок!

— Кто? — засмеялся Фебал. — Меня никто не одолеет.

— Найдется кто! — крикнула Лелька. — Тебя боги прибьют!

— Да, наша Элирена тебя одним пальцем пришибёт! — пискнула я.

— Элирена? — хихикнул Фебал. — Вы что, верите в детские сказки? Про богиню, приходящую к колыбелькам?

— Да ты… ты даже про нее не знаешь! — догадалась я. — Конечно, к тебе же она не приходила, козёл чокнутый!

— С вашей силой мне найдётся чем встретить даже богов, если они явятся, — отмахнулся Фебал. — Но им до нас нет дела, так что и говорить не о чем.

— Есть, есть! — взвизгнула Лелька, отчаянно дрыгаясь.

— Какой смысл в этом глупом теологическом споре, — Фебал махнул, и мы все разом, в который уже раз, грохнулись на пол. И замерли, парализованные точно так же, как Яра, только головой шевелить можно, это онемение до шеи доходит.

Фебал уселся поудобнее, опёрся на подлокотную плиту и принялся нас разглядывать. Ох, блин, явно с кого начать решает… Каменные шипы, торчавшие из стен, свободные, покрытые засохшей, словно тёмный лак, кровью, слабо поблескивают, прямо призывно так, глаз не отвести.

Откуда он их взял, не было тут раньше никаких шипов… Ну, как всегда, магией сделал, чем еще…

А Фебал вдруг вытянул руку, и сила потащила Лельку к его трону.

— Нет, нет! — завизжала она в ужасе. — Бренн, Бренн!!!

— Ох… только не с нее… а с кого? Я, если любого увижу как убивают, сама сдохну…

— С меня начни! — заорала я. — Меня первой убей!

— Нет, меня! Меня! — все заорали прямо в один голос. Ничего не могли сделать… только вот глупо поорать.

— Нет, с меня! — опомнилась Лелька, сообразив, что первой как раз легче будет.

— Тихо! — рявкнул Фебал. — Не кричи, Лианель Лиэсская. Тебя как раз я убивать не собираюсь. Уж обойдусь как-нибудь без твоей хилой земной магии, травки да цветочки меня мало интересуют.

Ее подтащило к трону, и Фебал, протянув руку, ласково погладил ее по щеке, оставив у нее на лице мазок крови из обрубка пальца.

— Ах ты… сука… — прохрипел Киаран, багровея от гнева. — Не тронь ее!

Лианель даже слова не могла выговорить, только слёзы лились по ее щекам.

— Не плачь, маленькая, — улыбнулся Фебал. — Тебе я не сделаю ничего плохого. Ты так на Рианнон похожа… Такой должна была быть ее и моя дочь… Хочешь, я сделаю тебя королевой мира? Рядом со мной ты будешь править вечно.

— Я тебя убью, если хоть малейшая возможность представится, — сквозь слёзы проговорила Лелька.

Фебал захохотал и снова погладил ее, только теперь по бедру.

— Тварь… какая же ты тварь… — простонала я. — Один сплошной инцест в голове… Всё на родственниц кидаешься…

— Ты еще не знаешь, племяшка, что я для тебя придумал…

— Что, меня тоже в постель тянуть собрался? — сплюнула я.

— Ну что ты о себе воображаешь, — захихикал Фебал. — Ты уродина рыжая. Кто на тебя польстится-то…

Я аж обиделась. И ничего я не уродина, девочка как девочка…

Фебал оттолкнул Лельку, та упала, тело-то не слушается, и встать теперь не может.

— Посиди, малышка. Посмотришь, чем тебе грозит неповиновение, — и он ущипнул ее за грудь. Та беспомощно пискнула.

И тут Бренн снова кинулся в бой. Не выдержал, понятно же, очнулся, а тут его Лельку хватают за места неприличные, троном соблазняют. Он так и кинулся с голыми руками, меч же потерял давно, с яростным рыком понёсся на Фебала, лицо перекошено бешенством, в волосах кровь запеклась, где затылком приложился.

Фебал заметно перетрухал, метнул в него еще камень, но Бренн на этот раз увернулся. И всем телом ударился в эту сверкающую сферу.

Весь зал наполнился каким-то потусторонним визгом. У меня чуть уши не лопнули. Сфера вспыхнула ослепляющим светом, раскалилась, став багровой, и взорвалась.

Магический поток окатил весь зал, такой жуткий, пронёсся над нами, окатил словно льдом с этим привкусом тухлятины. А когда схлынул, мы увидели, что Бренн вцепился Фебалу в горло и душит его. И Ворон хрипит и задыхается.

— Давай, Бренн! Сильнее! — заорал Аодан. — Так его, эту падлу!

— Души его! — заорали мы все радостно.

Увы… Бренн худенький мальчик, ему еще расти и расти… Если бы на его месте были Киаранчик или Даник, всё бы уже было закончено. Даник бы ему вообще просто шею сломал. Весь бы этот кошмар кончился… А у Бренна не хватило сил.

Фебал оторвал его руки от своего горла и сильным толчком отбросил его к подножию трона. Почти к скорчившейся на полу Лианели. И ловко запрыгнув на сиденье, поднял руки.

Огромная плита, образующая спинку трона, зашевелилась, взмыла в воздух и всей своей непомерной тяжестью рухнула на Бренна. Он даже вскрикнуть не успел.

— Бренн! — завизжала Лелька. Если бы она могла протянуть руку, она коснулась бы этой плиты.

— Бренн… — неверяще прошептали остальные.

Ох, Господи… Бреннчик, такой милый, такой трогательный, совсем мальчишка… Этого не может быть… просто не может…

— Ну вот, от этого мерзкого абсолюта отделались, теперь никто не помешает нам развлекаться, правда, мальчики и девочки? — захихикал Фебал довольно. — А начну я, пожалуй, ну… с тебя, Аннис Арвайд, моя любимая племяшка.

— Давай. Начинай, — обессиленно буркнула я. — Хоть больше твою мерзкую рожу видеть не придётся.

— Нет, нет, только не Аннис! — вскрикнул Киаран. — Да у нее и взять-то нечего, у нее же резервы выгорели! Оставь ее!

— Как говорил Балор, резервы не важны, — ухмыльнулся Фебал. — Важна только кровь.

Он вытащил из складок плаща знакомый каменный нож. Попробовал его остроту ногтём и довольно кивнул, усаживаясь на остатки трона.

Я увидела, как вздрогнул вдруг Атрейон. Его кошачий взгляд впился в моё лицо, бешеный такой, совсем не смирившийся.

— Анья, резервы не важны, важна только кровь, — повторил он.

— Разве я глухая, зачем повторять за этим уродом?

— Аннис, — Фебал тоже смотрел на меня, поигрывая этим ножом. — Умоляй меня.

— Что? — растерялась я.

— Умоляй пощадить. Ты ни разу не попросила этого, пока в плену была. Я хочу это услышать.

— А у тебя ничего не слипнется? — крикнула я зло. — Хочешь убить, так убивай! Ты же не пощадишь никого!

— А если пощажу? — засмеялся Фебал. — Если я поклянусь, что не убью кого-нибудь из твоих друзей?

— Разве тебе можно верить?..

— Клятва бога нерушима… Выбери кого-то одного. И я его отпущу. Один мне не страшен… Только не выбирай мою маленькую золотоволосую игрушку, и эту ичири, я всё-таки хочу получить власть над временем. Остальные не так важны. Выбирай. И умоляй меня.

Я растерянно заметалась глазами по лицам друзей. Как такое можно выбрать? Я не имею права выбрать Киарана. Я просто не могу этого сделать. И никого другого не могу…

— Выбери Яру, — шепчет Киаран.

— Яру… пожалуйста… нет, Киарана… — Аодан просто плачет.

— Яру, — кивает Атрейон.

— Идите все к фоморам! — заорала Яра, рассвирепев. — Матриархи всегда жертвовали собой ради других! Даже и не вздумай, Аннис! Даже и не произноси это!

А Фебал просто счастьем лучился, смотря на нас.

— Я тебя сейчас освобожу, Аннис. Не пытайся кидаться на меня, это бесполезно. Я тебя остановлю даже без моего защитного круга, который этот мерзкий абсолют разбил. Ничего, с помощью твоей крови я новый такой же сделаю, — говорил Фебал. — Ну? Ты выбрала?

Я почувствовала, что снова могу двигаться. И рухнула на колени, обливаясь слезами.

— Умоляю. Умоляю, Фебал. Отпусти их всех, я не могу выбрать, не могу. Я сделаю всё, что ты захочешь, клянусь тебе.

— Одного, — улыбался Фебал почти ласково.

— Если ты их отпустишь, поклянёшься, что отпустишь, я открою тебе свою душу… — прорыдала я. — Возьмёшь всю мою силу, заберёшь всё…

— Глупышка, я и так заберу у тебя всё, зачем мне твоя душа, чтобы забрать твою силу, мне достаточно твоей крови…

— Никого он не отпустит, — ровным голосом сказала Ила. — И весь этот спектакль он затеял с одной целью — развлечься. Я видела, что будет. Я всё это уже видела. Аннис, резервы не важны, важна только кровь. Понимаешь? Не бойся боли, Аннис.

Я сидела на ледяном полу, смаргивала слёзы, пыталась сдержать рыдания. Что они все заладили с этой фразой… Я уже давно поняла, что Фебалу кровь нужна. Зачем так упорно повторять?

— Прорицательницу не обманешь, — покачал головой Фебал. — Жаль. Было бы интересно…

Ила даже не плакала. Лицо спокойное, отрешенное. Я поняла, что она давно знала, чем закончатся наши приключения. Наверное, ей и другие видения будущего приходили, кроме того, что она нам рассказала, да ведь и оно ничего веселого не сулило. Как она жила с этим страшным знанием, ни словом, ни взглядом не подавая виду… Она знала, что мы должны умереть. Но тогда зачем всё это? Если мы умрем, мы его не победим. Наша смерть его остановит? Но как? Разве так бывает?

Ага, помрём, превратимся в привидения и до смерти запугаем, единственный вариант.

— Аннис Арвайд, — сказал Фебал, отвлекая меня от бешено скачущих мыслей. — Ты обещала сделать всё, что я захочу… Мы пересмотрим правила нашей игры. Я никого не отпущу, убью всех, кроме малышки Лианель, но от тебя будет зависеть, какой смертью они умрут. Если ты согласишься, я просто перережу им горло. Если нет… Мой зал украсится новой композицией на стенах. Поверь мне, Аннис, это гораздо больнее и гораздо дольше…

— Что ты хочешь? — спросила я, судорожно вздохнув.

Ко мне по воздуху поплыл тот каменный нож.

— Я хочу, чтобы ты сама убила себя, — улыбнулся Фебал ласковой, счастливой, лучезарной улыбкой. Как же он красив, как похож на Рианнон, мою мать… Как можно стать таким сумасшедшим?..

Я схватила нож и, не раздумывая, бросилась на Фебала. Сферы нет, может, удастся…

Меня словно пудовым кулаком в грудь ударило. Я отлетела через весь зал, шмякнулась на пол, потрясла головой и бросилась снова. На этот раз он не стал меня отбрасывать, меня просто сдавило невидимой рукой и несколько раз поколотило об стены и пол. И когда я уже почти потеряла сознание, даже ничего не видела и не слышала, всё мутилось в голове, ни одного хвоста ни одной мысли поймать не могла, эта же невидимая сила подтащила меня к трону.

Что ж, я могу сделать только одно.

— Не думаю, что у тебя хватит сил взрезать себе горло, — протянул заботливо Фебал. — Режь руки. Вскрой вены, чтобы долго не тянуть. Мне не терпится попробовать на вкус магию времени.

— Нет, Аннис, не делай этого! — вскрикнул Киаран.

— Не бойся боли, Аннис! — перебила его Ила.

— Не бойся боли, — повторил Атрейон, кивая.

Что-то они оба мне хотят сказать всё-таки… Но что…

И я, кое-как поднявшись, села на полу, подтянув под себя ноги, и покрепче сжала нож.

— Ты так хочешь моей крови, дядюшка, — сказала я. — Ну так подавись ею.

И изо всех сил резанула себя по левой руке. Каменный нож был острый, как бритва. Я даже расслышала в тишине, охватившей зал, скрежет лезвия на кости. Ярко-алая кровь хлестнула из широкой раны, раскрывшейся, как жадный рот. Я торопливо переложила нож в левую руку, пока она не онемела, пока могу ею двигать, и полоснула себя по правой, наотмашь, наискось.

И опустила обе руки, выронив нож.

Фебал захохотал, словно ему сделали лучший подарок в жизни. А моя кровь текла двумя ручьями и словно кипела, собираясь в две лужицы.

Что-то происходило. Что-то непонятное. Я почувствовала дрожание магии вокруг. Фебал вдруг осёкся и замолчал, словно прислушиваясь.

Моя кровь выплескивалась тугими алыми струйками и собиралась на полу, словно плотнела, принимала форму. Она текла гораздо быстрее, чем должно было быть, просто рвалась из меня. Сколько там литров в человеке, три-четыре? Судя по лужам, литра три уже точно вылилось Слишком быстро.

В голове звенело. Мысли были прозрачные, острые, словно осколки хрусталя. Я отчетливо вдруг ощутила потянувшиеся ко мне чувства остальных. Они врывались в меня обжигающим вихрем и текли во мне, словно лава по жилам, и растворялись в крови.

Я, наверное, брежу и умираю.

Я даже сидеть уже не могла, лежала себе тихонько, только ледяной пол чувствовала всем телом. А боли не было вообще.

Всё же я брежу, потому что кровь на полу собралась в двух змей. Я отчетливо видела каждую чешуйку на их упругих, словно литых телах, вижу их внимательные глазки, смотрящие на меня, плоские треугольные головы. Симпатичные змеи, мне они понравились С руку длиной всего, не удавы какие-нибудь.

Никогда не любила змей, но эти были симпатичные. Одна — солнечно-золотистая, другая — черная, как самая глухая полночь.

Я услышала, как ахают ребята — Киаран, Лианель, Яра, Аодан. Ила молчит, только губу закусила. Атрейон неотрывно смотрит на меня.

Фебал растерянно моргает. Что-то не по его варианту развития событий пошло.

Змейки смотрят на меня, высовывают одинаково язычки. Раскрывают ротики, показывая длинные клыки. Змейки-близняшки, всё делают синхронно, только цветом и различаются.

— Что это… — шепчет дядюшка ошарашенно.

— Хорошенькие змейки… — прошептала я из последних сил, улыбаясь собственному бреду. — Покажите нехорошему дядьке кузькину мать… Фас, маленькие!

Змейки разом заскользили к трону, как-то очень ловко вползли на него. Фебал забрался с ногами на трон, плюхнул на них всем, чем мог, огнём, воздушным потоком, ударил даже ногой, пытаясь отшвырнуть.

Змейки целеустремленно добирались до его лица. Их ничто не могло остановить. Ни магия, ни даже пальцы Фебала, которыми он пытался скинуть с себя змей. Его пальцы проходили сквозь их тела, как сквозь кровь.

И они разом вонзили свои зубки в горло Фебала.

Я лежала на полу и смотрела, как чернеет его лицо. Как он корчится, хрипит, таращит глаза, пускает изо рта пену. Скатывается с трона, колотит ногами по полу, всё слабее и слабее.

Змейки поползли ко мне обратно, дружненько, по-прежнему синхронно. Ребят отпустило, и они так и повалились от неожиданности, но быстро сориентировались. Аодан и Киаран ринулись добить еще дёргающегося Фебала, Ила тоже туда метнулась, попинать. Яра и Атрейон, не размениваясь на мелочи, подбежали ко мне. А Лелька оцепенело уселась у камня, придавившего Бренна. И молчала.

Я смотрела, как змейки вьются обе у меня на груди, и легко-легко касаются моего лица своими язычками. Как две собачки, любимая хозяйка погулять отпускала.

Я, наверное, умерла. Во мне ведь нет крови, без нее человек жить не может. Все рыдают, ну точно умерла. Или почти умерла, не суть уже.

— Анья… — шепчет Атрейон. — Позови их…

Ни он, ни Яра не решаются подойти ко мне близко, змейки меня охраняют, шипят на них. А я открыла было рот, но издать смогла только жалкое несчастное сипение.

— Аннис! — Киаран подскочил, даже не обратив внимания на змей, приподнял меня, обнял, и я увидела, как обе змейки быстро облизнули ему руки. Моя кровь знает, что ему можно доверять.

— Позови их назад, — повторяет Атрейон.

Я вижу, как грустно смотрят на меня змейки. Ластятся робко. Змейка-солнышко и змейка-ночка. Они — моя кровь. Как может кровь вернуться назад в жилы? Так же не бывает.

— Это твои силы, — говорит Атрейон. — Твои эмоции. Прими их. Позови их, свою любовь и свою ненависть.

Я вдруг вспомнила слова Арилинн. Человек не может быть человеком без любви. Но и любить всех невозможно. Две стороны одной монеты.

— Вы обе мои, — прошептала я беззучно, одними губами. — Какие бы не были, вы мои, а я ваша. Насовсем.

Змейки метнулись к порезам на моих руках и втянулись в них, послушные девочки. И раны сомкнулись, даже шрамов не осталось, даже следа на коже, ничего словно и не было. Даже одежда кровью не заляпана, вся втянулась.

И я почувствовала, как во мне что-то лопнуло. Я уж думала, всё, инсульт какой схлопотала от переживаний.

А потом, когда во мне разлилась моя магия, словно под моей кожей плещется шампанское, искрящаяся, щекотная, клокочущая, как лава в вулкане, такая горячая… Я поняла, это блок мой лопнул. И всё как-то изменилось, словно угол зрения поменяла. Всё вокруг наполнилось неожиданной глубиной, словно реальнее стало.

Я, всё еще лежа на руках у Киарана, резко выдохнула и, не раздумывая, ударила магией по каменной плите, придавившей Бренна. Она приподнялась и отлетела, ударилась о противоположную стену, раскололась на несколько кусков. Мы же должны его хоть похоронить по-человечески…

Освобожденное из-под плиты тело Бренна казалось таким маленьким, таким несчастным, таким изломанным…

— Он нас спас… — прошептал Атрейон. — Если бы он не разбил защиту Арвайда, ничего бы не получилось…

— А мы ничего не можем для него сделать… — Киаран отвернулся, пряча слёзы.

Лианель дико оглядела нас и взвизгнула:

— Маги! Какие вы маги! Толку от вас! Никакой пользы нет от всей вашей великой магии!

Она подбежала к Бренну и, что-то нежно шепча, принялась расправлять его переломанные руки и ноги. Гладила его по лицу, почти бесформенному, покрытому кровью. Уже не только пальцы ее светились, она вся светилась, ярко так, пронзительно. И щемяще-безумен был ее нежный голосок, уговаривающий Бренна проснуться. Мы слышали этот ее голос, ее плач, слышали, как хрустят складывающиеся кости.

— Она с ума сойдёт… — простонала Яра. — Но как увести ее от него…

— Может, оглушить и утащить? — шмыгнул носом Аодан.

— Себя оглуши! — сказал ему Киаран.

— Лианель… — Ила отважилась подобраться к ней, тронула ее за плечо.

— Не мешай! — дёрнулась Лелька. — Я лечу его!

— Он мёртв, Лелечка… — я крепко обняла ее обеими руками, пытаясь оттащить. — Это не вылечишь. Никакой дар, никакая магия не исцелят смерть…

— Он не мёртв! — крикнула Лелька, рванулась, я чуть не отлетела, какая в ней сила-то появилась, от горя себя не помнит. — Он не мёртв, он просто спит! Ему плохо, но я его вылечу! Как вы не понимаете, он не может умереть, просто не может!

Она сияла уже так ярко, что глазам было больно. Под ее руками срастались кости, стягивались ткани, он действительно казался теперь спящим. Но он не дышал, он уже почти остыл.

А Лелька, совершенно обезумев, улеглась рядом с ним, обняла его. Бормотала, повторяя одно и то же:

— Он просто спит. Он просто замёрз. Здесь так холодно. Я согрею его.

Мы сидели рядом, все вместе, и молчали, опустошенные. Плакали все, даже Трей. Ничего ведь, ничего уже нельзя сделать.

— Детки… — прошептал кто-то, — не плачьте.

Мы все разом вздрогнули и обернулись.

Рядом стояла седая старушка в простом белом платье с золотым серпом на поясе.

— Баас… — простонал Киаран. — Ты к нему пришла?..

— Да, — сказала она.

Лианель подняла голову и яростно закричала:

— Не отдам! Не отдам, уходи! Ты его не получишь!

— Маленькая моя, — улыбнулась Баас. — Ты не поняла. Я не забрать его пришла.

Она подняла руку с серебряной чашей.

— Это… это же Священная Чаша Дану… — прошептал благоговейно Киаран.

— У нее была черная, — пролепетала я растерянно.

— В черной — смерть, в белой — жизнь, у Дану две чаши, — кивнула Баас.

— Но…

— Я на минутку у нее украла Чашу Жизни, — усмехнулась Баас. — Ничего с ней не будет, переживёт, даже не заметит… Меньше знает — лучше спит.

Она шагнула к Бренну и наклонившись влила ему в рот странную золотистую жидкость. Отступила, подкинула Чашу в воздух, и та исчезла. А Бренн хрипло втянул воздух и забился в судорогах. Лелька с плачем рухнула ему на грудь, обнимая его. Мы все навалились на них сверху, завопили радостно, зацеловали обоих.

— Вот так вот, — сказала Баас со смешком, — с вами, смертными, свяжешься, плохому научишься…

— Клянусь хвостом Ёрмунганда, наверняка от Амрисса-жулика умения! — выдохнул Аодан, треснув Киарана по плечу, ну, мальчишки любят на радостях лупить друг друга, а Бренна жалко было, он и так, бедный, натерпелся, вон еще в себя не пришел от ужаса, таращится только и глаза дикие-дикие.

— Не поверите, но Амрисс до воровства никогда не опускался, — засмеялась Баас. — Это от Арилинн я нахваталась. Но именно Амрисс попросил меня сейчас прийти. Бедная Арилинн полуживая спит…

— Мда… — протянула я. — Ну и дедушки с бабушками у нас…

— Самые лучшие в мире, — хихикнула Ила.

Баас дотянулась до ее русоволосой головы и погладила ласково.

— До свиданья, детки. Мы теперь очень не скоро увидимся, и для вас чем дольше, тем лучше…

Она улыбнулась напоследок, смягчая жутенький смысл своей фразы и ушла. Исчезла.

— Это хорошо, что не скоро, — пробормотал Даник. — А то еще как-то пожить охота… Сколько дел еще, Яру маме с папой показать, побои от мамы пережить…

Яра застенчиво хихикнула.

— Аннис, балда ты такая! — вскричала Ила вдруг. — Я тебе намекала, намекала, а ты!..

— Что я? — удивилась я.

— Что, если ты сама отдашь кровь, сама и будешь ее контролировать, — сказал Атрейон, улыбнувшись. — Арвайд то ли не знал этого правила, то ли забыл, он же так хотел тебя помучить… Всё-таки ты бестолковая, Анья…

Я не выдержала и обняла его.

— Спасибо тебе, Трей, — сказала я. — Как же хорошо, что ты есть… без тебя этот мир обеднел бы…

Он тоже обнял меня и поцеловал в щеку.

— Так! Я не понял, Атрейон, это что такое?! — зарычал Киаран, отрывая меня от него.

— Ну что ты, Киаран, я же просто по дружески, — засмеялся Атрейон. — Только по дружески.

А я прижалась к Киарану, обняла его крепко-крепко. И только теперь ощутила, что мы победили. Всё страшное позади. Всё будет хорошо, очень-очень хорошо. Избавиться от опасности, помочь друзьям, обнять любимого — не это ли счастье?

Чего нам с ним для счастья не хватает?

Я разжала стиснутый кулак и протянула Киарану конфетку, утыренную магией прямиком из какого-то магазина Ойкумены, мой последний хаотичный выброс, как блок сломался, так кулак и не разжимала… «Мишка на севере», пусть попробует, это мои любимые.